Благословенный. Книга 6 (СИ)

Глава 2

Лондон ответил быстро и, в целом, положительно. И вскоре сэр Джон снова появился на пороге моего кабинета.

— Ваше Величество, — с непривычной для него вкрадчивостью произнёс адмирал, — я получил ответ премьер-министра. Сэр Аддингтон решительнейшим образом настроен наладить с вашей державой самые прочные и добрососедские отношения! Уверяю вас, правительство Его Величества пойдёт на все ваши условия, признанные парламентом разумными; но есть некоторые условия…

Слова про «условия» заставили меня напрячься.

— Вот как? Какие же? — сухо спросил я, буравя посланника короля Георга фирменным романовским оловянным взглядом.

Лицо адмирала приняло немного виноватое выражение — вероятно, именно так он представлял себе работу дипломата.

— Видите ли, Ваше Величество… Его Величество король Георг безусловно доверяет вашему слову; однако, господа в парламенте, увы, не столь благородного нрава, и, очевидно они захотят увидеть некоторые гарантии безопасности…

— Что именно? — ещё суше спросил я, уже понимая, куда он клонит.

— Ну, например, Ваше Величество, в парламенте было бы очень высоко оценено распоряжение Вашего Величества произвести разоружение Балтийского флота; ведь сейчас русские корабли, находясь в Датских проливах всего лишь в двух днях пути до Лондона, постоянно угрожают нашему спокойствию! Поверьте: если вы поставите свой флот в порт Кронштадта, то и двор Его Величества, и парламент, и весь народ Англии самым высочайшим образом оценили бы этот жест!

Я бы хотел ответить ему что-то колкое, но затем задумался. После тяжелого боя у острова Лангеллан флот действительно не нуждается в ремонте. Поддерживать его и далее в боеготовом состоянии стоит огромных денег; к тому же трудно предположить, чтобы англичане или кто-то другой сунулись в Зунды ещё раз. Между тем, если я отведу флот, разоружу и поставлю его на модернизацию и ремонт, то можно будет, во-первых, сэкономить известную сумму денег, а во-вторых — здорово повысить возможности нашего Балтийского флота.

Дело в том, что я давно уже подумывал об установлении в боевых кораблях паровых машин. С появлением термитных снарядов старые калильные печи, установленные в трюмах большинства наших кораблей, оказались уже не нужны. А у нас тем временем появились конструкции паровых машин, достаточно компактных, чтобы установить их в трюмах, и притом довольно-таки мощных. Удалось нам получить и вполне работоспособный профиль гребного винта; поэтому уродовать борта кораблей тяжелыми и уязвимыми гребными колёсами уже не было необходимости.

Зачем если поставите паровой двигатель даже на часть боевых кораблей, это изменит решительно всё! Прежде всего, наш флот получит просто немыслимую тактическую гибкость.

Сейчас бой парусных кораблей протекает практически по воле ветра, и адмиралы очень часто имеют лишь крайне скудный выбор вариантов собственных действий. А суда, снабжённые независимым от ветра паровым двигателем, могут создавать немыслимые ранее перестроения: охватывать и уничтожать вражеские эскадры по частям, создавая локальное превосходство сил в любой точке боевой линии! Очень, очень заманчиво!

Конечно, это создаст и свои проблемы. Скажем, гребной винт, постоянно волочащийся за кораблём, будет тормозить ход судна при движении под парусом. С этим всегда боролись, применяя выдвижные конструкции, а также винты переменного шага; но на сегодняшний день для нас это, пожалуй, слишком сложная технология. Тем не менее — за этим будущее, и другого пути попросту нет…

Вдруг меня вывело из задумчивости деликатное покашливание. Тут только я вспомнил, что аудиенция английского посла еще не окончена, и сэр Джон Уоррен, застывший в просительной позе, по-прежнему находится в моём кабинете.

— Простите, сэр Джон, я немного задумался. Полагаю, что ваше предложение о разоружении вполне уместно. Однако в Кронштадт весь флот я не отведу, большая его часть останется в Дании. Имейте в виду: Зунды навсегда останутся для вас закрытыми. Мы можем вывести оттуда наши линейные корабли, но канонерские лодки и плавучие батареи не оставят вам шанса пройти в Балтику!

— Нас это более чем устроит — печально произнес адмирал Уоррен, всем видом своим давая понять, что на самом деле никого в английском Адмиралтействе это решительным образом, конечно же, не устраивает, а сам он просто смиряется перед действительностью. — Однако, Ваше Величество, есть ещё один вопрос… право же, не знаю даже, как начать!

Ещё не лучше! Что они там на этот раз придумали?

— Ну, как видите — попытался я развеять внезапную застенчивость моего визитёра — мы с Вами разговариваем прямо, без излишнего политеса. Честно скажите, что вас беспокоит?

— Эти ваши новые снаряды, Ваше Величество… Они решительно меняют весь рисунок морского боя! Боюсь, что Англия не может считать себя в безопасности пока не получит секрет этого чудовищного и разрушительного оружия!

Внешне пытаясь всеми силами сохранить бесстрастное выражение лица, мысленно я улыбнулся. Да, чёрт побери: когда ты живешь на острове, а твой флот вдруг сгорает дотла в бою с эскадрой третьеразрядной морской державы, — это производит сильное впечатление!

— Не хочу огорчать вас, Джон… но, честно говоря, Англия больше никогда не сможет почитать себя в безопасности! — состроив сочувственную гримасу, ответил я. — Наша страна вышла в океаны и не намерена более никуда уходить; русский флот отныне всегда будет и могущественным, и опасным. Лишь дипломатия и твёрдые договорённости на основе взаимной выгоды и компромиссов смогут обеспечить теперь ваше процветание и безопасность!

Адмирал вежливо кивнул.

— И, тем не менее, Правительство Его Величества было бы очень признательно Вашему Величеству за предоставление секрета этого чудесного и разрушительного средства! — произнёс он в ответ.

Это пожелание не стало для меня сюрпризом. Я уже знал от своих агентов в Лондоне, прежде всего — от нового посла, мадам Жеребцовой, что англичане во что бы то ни стало желают заполучить секрет термита. Видимо, это средство произвело на них особенно сильное впечатление во время боя за Балтийский порт, когда попаданиями с канонерских лодок удалось поджечь и уничтожить два линейных корабля эскадры контр-адмирала Коллингвуда. И я давно уже решил, что при случае охотно им этот секрет продам.

Дело в том, что несложная, в общем-то, технология его получения легко могла бы быть выкрадена у нас, причём — не обязательно англичанами. И тогда я потеряю те деньги, которые мог бы получить за секрет изобретения. В то же время главное наше вундерваффе — бронированные плоты — для термитных снарядов неуязвимо. А когда у нас появятся металлические корабли, толку от этого термита для англичан станет ровно «ноль». Как же всё-таки хорошо, когда знаешь будущее!

— О каких суммах идёт речь? — сразу решил я перевести это дело в практическую плоскость.

— Ну скажем… 500 000 фунтов!

«Хорошие деньги, сэр Джон, — подумалось мне. Но вы заплатите больше!»

— Пять миллионов! Пять миллионов фунтов, и мы договорились! — отрезал я тоном, не допускавшим возражений, и вновь уставился оловянным взглядом в растерянное лицо утратившего дар речи адмирала.

— Но это… огромная цифра! — наконец ошеломлённо вымолвил сэр Уоррен.

— Разумеется! К счастью, вы всегда можете занять в Сити, не так ли? Могу порекомендовать вам банк господина Ротшильда — в высшей степени порядочное заведение!

— Я… Я передам предложения Вашего Величества! — огорчённо промолвил Уоррен.

— Советую поторопиться, потому что вы не первый, кто задавал мне аналогичные вопросы! — заметил я, почти с сочувствием глядя на англичанина.

Через некоторое время мистер Уоррен уведомил меня, что правительство Его Величества короля Георга готово рассмотреть самые значительные суммы, однако не имеет возможности выплатить их единовременно.

— Ну, ничего. Два сейчас, три в рассрочку. А пока вы думаете и ищите деньги, я, пожалуй, оккупирую Ямайку. Идёт?

Сэр Джон сделал круглые от ужаса глаза. Ямайка для англичан была настоящим золотым дном, приносившим гигантские деньги на торговле сахаром. Скорее они отдали бы Кент или Эссекс, чем согласились расстаться с этим островом!

— Ямайка не может быть ни залогом, ни предметом торгов, Ваше Величество! — наконец осмелился заявить он.

— Ну ладно, как скажете. Ганновер?

— Ганновер — личный домен Его Величества короля Георга, Ваше Величество…

Ну, то есть «нет». Да и правильно — зачем мне эти скучные немцы? У нас их и так уже полно, вон, пленных уже некуда девать!

— Индия?

Лицо Джона приобрело туманное выражение. В те времена Индия (вернее — Бенгалия; весь Индостан англичанам ещё не принадлежал) приносила им больше убытков, чем прибыли. В парламенте даже обсуждался вопрос об уходе из Индии, как потенциально взрывоопасном регионе с могущественными врагами и очень нестабильными настроениями среди населения.

— Боюсь, Ваше величество, что Индия тоже не очень подходящий предмет для такого рода сделок — она ведь принадлежит не короне, а Ост-Индской компании! — наконец извиняющимся тоном произнёс адмирал Уоррен.

— Ну ладно, ладно. Вы, я смотрю, готовы жертвовать только чужими колониями… А что Его Величество решил относительно Новой Голландии?

Сэр Уоррен с готовностью склонил голову.

— Новый Южный Уэльс может быть рассмотрен! Могу даже предположить, что эта территория может быть целиком переуступлена за известную сумму… Но есть одно условие: между нашими странами необходимо подписать соглашение о свободе торговли!

В конечном счёте после долгих переговоров с правительством Аддингтона соглашение с Англией было подписано. Как и ожидалось, для парламента очень болезненным оказался вопрос о выплате репараций за ничем не спровоцированное нападение на Данию и атаку нашего флота. Впрочем, мы с Уорреном быстро нашли решение: репарации были «зашиты» в сумму оплаты по различным контрактам, заключаемым одновременно с мирным соглашением. Так, за секрет термита Россия получала 5 миллионов фунтов, но сделка была подписана на 6 миллионов — один миллион и составляла эта «скрытая» репарация. Затем за этот миллион Россия покупала Новую Голландию у Англии, так что внешне всё выглядело как очень выгодная для Лондона сделка.

России передавался весь этот обширный континент, кроме Нового Южного Уэльса, отходящего датчанам. Англичане не особенно дорожили этой отдалённой территорией и без сожалений готовы были ее уступить. Для них гораздо важнее было получить от нас секрет термита. Эти снаряды показали настолько сокрушительное воздействие на деревянные корабли, что стали воистину убероружием. Владение им, по сути, означает обладание океанами, и этот факт сводил с ума помешанных на морском могуществе англичан.

В пакете соглашений шёл очень важный для меня кораблестроительный контракт. Из-за серьёзных потерь англичане наконец-то согласились приобрести боевые корабли русской постройки. Между нами было заключёно соглашение на закупку английским адмиралтейством ста двенадцати клиперов, шестнадцати фрегатов и тридцати трёх линейных кораблей! Поставка должна была быть выполнена в течение трёх лет. Одновременно англичане закупали огромное количество продовольствия — в Британии в это время был сильный неурожай.

Сильно подозреваю, что одним из мотивов такого договора было желание англичан сорвать аналогичные договорённости с Батавской Республикой. Действительно, из-за загруженности верфей мне пришлось сильно урезать аналогичные контракты с другими державами. Впрочем, одновременно мы активно расширяли производство: началась полномасштабная работа верфей на Сингапуре, применявший великолепный тиковый лес и манильскую верёвку, а также в Калифорнии, где использовались в изобилии росший на склонах гор местный дуб.

Кроме того, между нашими странами было заключено соглашение о свободе торговли. По его условиям, подданные наших стран могли свободно торговать любыми товарами, осуществлять закупки, финансовые операции, контрактацию, экспорт и импорт как в метрополии, так и в колониях и на зависимых территориях друг друга.

В Лондоне это восприняли как грандиозный успех своей дипломатии: ведь именно таким образом в своё время Англия смогла настолько подорвать экономику Франции, что в той вспыхнула революция. Этого соглашения усиленно добивался ещё Чарльз Уитворд, и вот, наконец, оно было достигнуто. Теперь в Сити потирали руки, представляя, какие барыши они смогут выдоить из громадных российских просторов.

Наивные… думают, я этого не учёл!

Между тем громкая победа русского флота вызвала в обществе огромный взрыв энтузиазма. Морской Кадетский Корпус осаждали абитуриенты; пришлось расширять набор. Те, кто не сумел поступить, уходили в Корпус Торгового Мореплавания, недавно открытый в Английском дворце Петергофа. Морская экспансия стала популярной темой салонных бесед, а купцы начали хаживать и в Средиземное море, и в Индийский океан.

Прекрасно понимая, что на этой волне общественного интереса можно добиться очень многого, я решил создать структуры, которые помогли бы продвижению наших торговых интересов. Во-первых, был учреждён особый тип торговых агентов, которые за долю прибыли должны были помогать нашим купцам в торговле на незнакомых им рынках. Первые несколько человек были направлены в Бейрут, Александрию, Ресифи, Маракайбо и Гавану; в планах были Манила, Кантон, Бомбей, Калькутта, Корхинхин и Тринкомали.

Теперь Россия обратилась к океанам: ретрограды с замшелыми идеями о том, что Россия суть сухопутная держава, и флот ей не очень-то нужен, замолкли. И я решил закрепить успех, создав некое подобие Добровольного флота.

В известной мне истории эта структура была создана в Российской империи в 1878 г. по высочайшему повелению императора Александра II, Как известно, после поражения в Крымской войне Россия не имела флота на Чёрном море. После подписания в феврале 1878 г. Сан-Стефанского мирного договора Англия ввела в Мраморное море сильную эскадру, угрожая полностью беззащитному русскому Причерноморью. Для выхода из создавшегося положения было решено начать сбор пожертвований для приобретения быстроходных судов, которые в случае необходимости могли быть переоборудованы в крейсеры-рейдеры. Этот призыв нашел тогда горячую поддержку во всей России, взбудораженной войной на Балканах. Вскоре был учрежден Главный комитет для сбора народных средств на приобретения судов-крейсеров, Эти корабли в мирное время должны были осуществлять торговую деятельность, полностью окупая сове содержание и даже создавая прибыль, а в во время войны вооружались артиллерией и применялись как рейдеры. С этими целями требования к закупаемым судам были довольно высокими: скорость хода не менее 13 узлов, возможность установки 8-дюймовых орудий без серьезных переделок, запас угля на 20 дней плавания полным ходом.

Сбор средств проходил очень активно. За несколько недель было собрано более 2 миллионов рублей, которые пошли на закупку в Германии 4-х пароходов водоизмещением около 3 000 т каждый, которые после прибытия в Кронштадт вооружили и переименовали в «Россия», «Москва», «Петербург», «Нижний Новгород».

Там же, в Германии, закупили для них артиллерию — 210-мм, 170-мм и 150-мм орудия. На палубах пароходов сделали усиления под фундаменты орудий, и вуаля — всего через 3 месяца после возникновения идеи Добровольный флот уже существовал! Командовали судами офицеры военного флота.

Когда угроза войны с Англией миновала, пароходы разоружили и передали в распоряжение Комитета Добровольного флота преобразованного затем в Общество Добровольного флота для коммерческой деятельности. Они осуществляли срочное товарно-пассажирское сообщение между Одессой и портами Дальнего Востока. К 1900 г. Добровольный флот состоял уже из 23 пассажирских и грузовых пароходов.

И теперь, на волне успехов нашего флота, я решил создать нечто подобное.

Первым делом пришлось обратиться к газетчикам. К тому времени у меня уже были прекрасно налаженные связи с прессой, и вскоре началась интенсивная пропаганда идеи создания новой большой компании. Был создан Учредительный Комитет общества Добровольного флота под председательством адмирала Мордвинова, открыта подписка на паи Общества. Основными судами Общества Добровольного флота должны были стать быстроходные клиперы и вместительные барки; во время войны эти суда превратились бы в рейдеры, транспорты и суда снабжения, а в мирное время они спокойно осуществляли бы торговые рейсы по фрахтам, преимущественно, русских купцов.

Надо сказать, что идея оказалась чрезвычайно плодотворной. Популярность флота после громкой победы в Зундах, выгоды заморской торговли, которые успели ощутить уже многие (а еще большее число — услышать и поверить в них), участие государственного капитала и авторитет адмирала Мордвинова — всё это вызвало настоящую волну энтузиазма! Я приказал сделать размер одного пая небольшим — всего один рубль — чтобы и мелкие вкладчики смогли принять участие в этом благородном и, одновременно, выгодном деле. Хотя устав Общества предусматривал, что распределению подлежит не более половины прибыли, а другая половина обязательно идёт на развитие Добровольного Флота — покупку новых судов, устройство баз, и так далее — от желающих приобрести пай просто не было отбоя! Особенную активность проявили земляки адмирала Ушакова — ярославцы, — и моряки русского Балтийского флота. Последние потратили на выкуп паёв все свои призовые деньги, полученные за победу над англичанами при Лангеллане. Узнав об этом, я приказал удвоить их долю, продав морякам паи со скидкой в 50 %.

Сочетание частной инициативы и государственной поддержки резко увеличило объёмы русской внешней и транзитной торговли. В то же время значительные суммы, собранные на организацию флота (за год удалось собрать четыре с половиной миллиона рублей), позволили начать работу по опытному оснащению торговых судов паровыми двигателями.