Блеск грядущего

XXVI

Успех развивался.

Орло, войдя в свой кабинет точно за четыре минуты до четырех, сиял.

Его вопрос, обращенный к ожидавшим мужчинам, вызвал молчание. Кого еще следовало спасти? Очевидно, всех, кто приговорен к смерти. Но никто не знал, кто это.

Йоделл сказал, с некоторым удовлетворением:

— В данный момент на полу в коридоре сидят двадцать три члена Верховного Президиума. Другие отсутствуют с поручениями и могу тебе сказать, рады своему отсутствию. Мегара, у тебя есть какие-нибудь мысли?

Мужчина с лицом младенца покачал головой. Он сказал с несчастным видом:

— У меня впечатление, мистер Томас, что ты все еще держишься за свою фантазию о сохранении Лильгина председателем.

Запыхавшийся Орло сказал:

— Четыре часа. Я отвечу позже…

Четыре пополудни…

Из-за своего стола смотрел улыбающийся Лильгин. Если он и был потрясен, когда несколькими минутами раньше его охранники позволили войти коренастой женщине, то никак этого не показал.

Она теперь сидела в кресле в нескольких ярдах от него. Всепроникающее поле, державшее его в центре, достигало радиуса приблизительно восемнадцати футов. Итак, она была там, женщина, которую он лично, давным-давно, после долгих размышлений, цинично выбрал, как наиболее приемлемый, не вызывающий зависти, тип женщины среднего возраста, похожий чем-то на мать — или бабушку. Тогда он верил, что ее присутствие еще раз (как прежде другие, похожие на нее) введет в заблуждение этих дураков в большом мире. Введет в заблуждение мужчин, заставив их почувствовать к нему жалостливую терпимость; и смутит женщин, заставив их отнестись к нему с куда более сложной, но равно презрительной терпимостью.

Фактически, ее приезд изменил его план. Он внезапно почувствовал отчаянную нужду в информации, прежде чем произнести хоть одно слово… Что произошло? Как она избегла убийц?

Но на смазливом личике оставалась все та же великая улыбка, когда Лильгин сказал:

— Друзья мои, я получил несколько сообщений по моему наушному приемнику об этом эксперименте. Несмотря на все данные мне гарантии — что технология наконец-то была усовершенствована — сейчас мне кажется, что неожиданный побочный эффект может означать, что нам придется завтра отключить все развлекательное телевидение, а может, и сегодня вечером, попозже. Честно говоря, я не уверен в том, что происходит. Если позже кто-то придет на ТВ, чтобы сказать вам, что мое заявление не является таковым, или сделает какое-нибудь смягчающее заявление, вам придется сделать свои выводы. Это то, что я сказал.

Снова улыбка.

— Может быть, все это сработает. Со временем я буду видеть вас, пока вы смотрите на меня. Но я пока воздержусь от комментариев, возможно, даже до завтра. Как вы все видите, моя жена — которая была у себя в деревне, вернулась. В данный момент я хочу проводить ее в ее апартаменты. Естественно… — улыбка стала шире, — …вы увидите, как я это делаю. Такое совершенно интимное зрелище, какое всем вам будет позволено увидеть, является частью эксперимента, который вы все, я надеюсь, так же высоко оцениваете, как и я…

…Орло сказал:

— Вот теперь мы знаем. Завтра он отнимет у них бесплатные развлечения. И он уже намекнул, что техники неправильно управляются с этим делом. Мистер Мегара, у тебя есть какой-нибудь анализ этого?

— Полагаю, что к утру ты потеряешь кое-кого из тех людей, что в коридоре. А к полудню мы с Йоделлом можем отбыть. Ты выглядишь, как тонущий корабль, мистер Томас.

Это прозвучало как шутка — почти. Слегка испуганный Орло сказал:

— Прежде чем вы уйдете, не хотите ли выслушать мои политические теории?

— Не очень. Но начинай, если хочешь.

У нас были конституционные монархии и демократии не потому, что это такие великие идеи, а потому, что диктаторы — и потенциальные диктаторы, вроде тебя и меня (сказал Орло, обращаясь к Мегара) — настаивали на этом. Если мы хотя бы на один день поверим, что «хороший» абсолютный король просто не делает ничего «плохого», мы обнаружим, что коварный помощник короля избрал этот день, чтобы истребить всех, кто мог бы угрожать его контролю над королевским телом и королевским ухом. В демократии все потенциальные диктаторы (вроде вас и меня, сказал Орло, обращаясь ко всем) будучи избранными, вскоре оказываются под давлением своих жен, своих любовниц, своих родственников, своих друзей, деловых людей из числа своих избирателей, и, разумеется, время от времени под давлением народа, так что то, что они немного погодя делают, подозрительно походит на то, что делает диктатор де юре. Только — в демократии — закон, естественно, говорит, что им нельзя этого делать. И потому большинство из них сохраняет состояние компромисса со своими естественными побуждениями играть роль короля…

Тут Мегара презрительно усмехнулся.

— В одном мы с Лильгиным полностью согласны: Демократия является наиболее полно дискредитированной политической идеей из всех когда-либо существовавших. Надувательство народа с того самого дня, как она была задумана. Последнее убежище Империалиста-Капиталиста.

Орло улыбнулся, учтиво склонив голову, и продолжил:

— У всех людей, принадлежащих у пятипроцентной группе лидеров, есть идеалы. Мы только что услышали часть твоего. А вот мой. Разумеется, я его лелею как «ответ». Обсуждая идеал, мы ведь не спрашиваем, рационален ли он? Мы просто это чувствуем. Я чувствую, что нам нужен мир, где существуют две экономические системы под одним правительством. Если бы я проводил его в жизнь — а будучи идеалистом, я бы, естественно, так и поступал — я бы начал с того, что ввел бы заново систему мелких собственников.

— Я представляю себе поддерживаемую правительством Вторую Экономическую Систему — и это будет ее официальным наименованием. Их предприятия со временем появятся повсюду. Они смогут покупать землю, примыкающую к владениям Первой Экономической Системы. Чтобы принадлежать к Системе Номер Два, вы должны подписать отказ от своих прав в Номере Один на два года единовременно. Следовательно, вы платите, когда ездите, платите за гостиницу и прочие услуги. Мы можем даже потребовать, чтобы на ранних стадиях ее развития люди Второй системы полностью были связаны с себе подобными посредством связанных компьютерных систем.

— Преступники в обеих Экономических Системах будут, при обнаружении, подключаться к единому сегменту Всепроникающей Системы, которая таким образом будет следить за каждым их движением и сообщать в наблюдающую компьютерную систему — а та будет при необходимости поднимать полицию… Ну… — он продолжил с улыбкой, — …мистер Мегара, что ты думаешь о моем идеале?

— Сомневаюсь, чтобы Лильгин им заинтересовался.

— Насколько я могу судить, он уже модифицирует свое поведение. Так же, как и ты. Ты вдруг, похоже, захотел снова оказаться в благосклонности у Лильгина.

— Я практичный человек. Он производит на меня впечатление человека, просчитавшего, как справиться с ситуацией в целом.

— Что он сделал такого, что так тебя убедило?

— У него разные улыбки. Я знаю победную улыбку; и она была у него сейчас, но не этим утром.

— Несмотря на спасение нами этой женщины, которую он выдает за свою жену?

— Несмотря на это.

Орло поджал губы. Потом покачал головой.

— Мой идеал — происходящий, разумеется, от профессора Хигенрота говорит, что всеобщую связь нельзя аннулировать.

— Помечтай, парень. Он это просчитал. Правильно, Йоделл?

— Правильно.

— И эту улыбку, правильно?

— Правильно. — Подтверждая это, Йоделл смотрел на Орло. — Мне жаль, мистер Томас, но я должен согласиться. Мы двое знаем этого человека. И эту улыбку — безошибочно.

— Что я, по-вашему, должен сделать?

— Думаю, тебе лучше взять своих ученых и устроить им побег этой ночью.

В углу комнаты, где на полу лежали несколько ученых, что-то зашевелилось. Ишкрин поднялся в сидячее положение.

— Мы не собираемся. В конце концов, Коммуникационный городок единственное место, где нам разрешено находиться.

Он поднялся на ноги и подошел к ним.

— Ладно, парень, — сказал он, — это было весело.

— Но… — запротестовал Орло, — …каждый сегодня утром был так смел. Теперь я, куда ни глянь, вижу лишь малодушие.

— Орло — там, наверху, изумительно яркая личность. Он просчитал ответ на всеобщую связь примерно за восемь часов. До свидания.

Люди начали уходить, один за другим. Поначалу Орло просто не верил. Но когда Юю подошел и протянул руку, юноша недоверчиво сказал:

— Как ты рассчитываешь выжить, не прибегая к моей помощи, после того, что сделали вы с Мак-Интошем?

Большой черный человек был спокоен.

— Не переживай, сынок. Это по-прежнему Лильгинленд, но у меня ощущение, что все изменится; и что нас с Маком могут вовсе не заметить во время этой перемены. Так что мы просто затаим дыхание — и будем надеяться.

— Слушайте, — завопил Орло, — нет ответа на всеобщую связь, кроме всеобщего совершенствования личности.

Африканец оставался холоден.

— О, он поживет с этим какое-то время. И там, снаружи, могут найтись люди, которые будут продолжать наблюдать за ним каждый день. Ты слушал этот рекламный блеф, не так ли?

— Что?… — Орло был сбит с толку.

— Насчет того, что это, может быть, станет двусторонним зрелищем?

— Это невозможно. Он не может наблюдать за тремя миллиардами людей.

— Мы это знаем, парень. Но эти люди, они иные. Они привыкли верить, что есть там, в небе, большой человек, подглядывающий и подслушивающий за всем, что они делают и говорят. И у меня ощущение, что именно так Лильгин и думает о себе. Всемогущий и всеведущий. И если даже мы здесь, в Коммуникационном городке, раскроем этот секрет Всепроникающей системы, что ж, мой друг, я хочу, чтобы ты представил себе банки компьютеров, ведущих для него наблюдение. И слушающих.

— Я думал, что вы, ученые, решили не работать над этим проектом для Лильгина.

— Это было вчера. Сегодня… — Он широко развел руками, — …выживание находится в различных направлениях. Ты продолжаешь забывать, мальчик. В Лильгинленде выживаешь по дню за раз.

— Полагаю, что забыл об этом на минуту, — сказал Орло. Он сообразил, что связал себя старым способом восприятия. Орло нахмурился.

— Как насчет нашего маленького секрета? Как это затрагивается?

— Все в порядке, сегодня, завтра — кто знает? До свидания на сейчас, или навсегда. Я не могу предположить, что произойдет с тобой и той девушкой. Но я желаю вам удачи.

Он направился к двери.

— А я, — сказал Орло, — не могу решить, что произойдет с вами…

Он остановился. Он разговаривал с пустой комнатой.

Немного погодя вошла Шида.

— Все женщины, — озабоченно сказала она, — толпившиеся в той замечательной спальне, что примыкает к твоему кабинету, внезапно поднялись и ушли. Я что-то пропустила?

Орло сделал глубокий вдох.

— Они наконец-то согласились со мной, — медленно сказал он, — что Лильгина следует оставить Хозяином. Но почему-то они сделали это не так, как следовало бы.

— Что мы собираемся делать? — обеспокоенно спросила она.

Симпатичный юноша долго смотрел на девушку с лицом ангела, на глазах которой внезапно показались слезы. Наконец, он сказал:

— Мы снова вернулись к жизни по одному дню за раз.

Он потянулся. Шутливо постучал по груди. И сказал с улыбкой:

— На самом деле, не чувствуется, что все так плохо.

Орло и Шида провели ночь в Убежище в Холмах. Их хозяином был коренастый мужчина тридцати с небольшим, по имени Джеймс Бэйллтон. Он был озадачен тем, как они внезапно оказались в его библиотеке; но потом он, похоже, играл опасную роль. После их ухода он доложил о своих подозрениях кому-то в Тайной Полиции.

Информация попала к Бурески.

— Орло Томсон! — сказал сей индивид. — И ты говоришь, имя девушки было что-то вроде Шида?

Его глаза сузились. Нечасто случалось, чтобы такая хорошенькая девушка, как Шида, попадалась ему на пути; не в эти дни. Потому он был одним из тех троих людей его организации, кто ее насиловал.

Он решил, что его слегка забавляет происходящее сейчас.

— Хорошо, — сказал он. — Я представляю себе ситуацию. Оставьте их в покое, пока я это обдумаю.

Но и он был озадачен.

— Как они попали туда? — Почти восемь тысяч миль!

Что он сделал, так это позвонил Лильгину. И вел весь разговор, попросив отвечать только да или нет на каждый вопрос.

— …Как мы здесь оказались? — спросила Шида в темноте, после того, как они закончили заниматься любовью.

— Это явление поля, — объяснил Орло. — Не забивай этим свою ненаучную головку.

— Но где мы?

— Мы в Убежище.

— А это что такое?

Орло объяснил насчет руководимой правительством поддельной бунтарской организации, называемой Холмы. — Ты, конечно, слышала о них?

— Да, но разве это не опасно?

Орло улыбнулся в почти полной темноте.

— Что ж, да. Фактически, я был бы очень удивлен, если бы Лильгин, прямо сейчас, не знал уже, где мы находимся. Вот почему я назвал наши настоящие имена.

— Боже мой!

Он повернулся на кровати, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Послушай, дорогая моя… — сказал он серьезно, — …что-то должно произойти завтра. Я сам уверен: Лильгин собирается избавиться от большинства тех людей. Их ничто не может спасти. Вот почему я подумал, что нам лучше уйти с дороги.

— Н-но — если он знает, где ты! Он убьет сначала тебя.

— Насчет этого есть разумное объяснение, о котором я тебе когда-нибудь расскажу. А теперь давай спать!