Блуждающий Трактир

1.00 КЛ

Хотите услышать смешную шутку? Хорошо. Вот она:

«Толстяк попадает в фэнтезийный мир и решает сделаться [Клоуном]».

…Я всё ещё работаю над частью, после которой смеяться. К тому же это единственная шутка, которая у меня есть. Я пытаюсь быть смешным, но, серьёзно, я [Клоун]. Хотя я не совсем уверен, что моя работа — заставлять людей смеяться.

Любопытно, зачем квадратные скобки? Это значит, что у меня есть класс. [Клоун], если быть точным. Да. Это целая история, в которую я не хочу углубляться.

Достаточно сказать, что я нахожусь в мире, где все получают уровни и классы. Звучит разумно? Для меня тоже нет. Но давайте просто назовём это видеоигрой, где если тебя пырнут в живот, то умирать ты будешь долго и мучительно.

Я умру именно так, я просто это знаю. Я жирный идиот, который выбрал/получил не тот класс. Клоун. В мире, где есть монстры и магия, кто захочет быть клоуном?

Я, очевидно.

По словам Эдварда — или Эдди, как он любит, чтобы его называли, — у меня не должно быть этого класса. Он постоянно говорит мне, что я похож на Барда или Трубадура из одной из игр серии Final Fantasy. Номер XXIV или что-то в этом роде.

Я никогда не играл в эти игры в детстве. Я не был геймером, и сейчас я об этом немного жалею. Может быть, если бы я им был, то смог бы справиться с этим.

Скорее всего, нет. Разве может что-то подготовить тебя к реальным сражениям и смерти от лап существ, которые вдвое страшнее, чем всё, что есть в твоём мире? Ничто не может.

Поэтому неудивительно, что я не желаю ни с кем сражаться. Может быть, именно поэтому я получил класс [Клоуна]. В те первые дни, когда нас всех призвали в этот мир, я просто пытался справиться со стрессом, рассказывая шутки и заставляя людей смеяться. Обычно у меня хорошо получалось быть весёлым парнем. Но потом я стал [Клоуном], и всё стало гораздо менее смешным, когда мы поняли, что мы здесь остаёмся навсегда.

Ах, да. Я уже упоминал об этом? Ладно, позвольте мне вернуться и объяснить. Мы — под «мы» я подразумеваю себя и около пятидесяти человек в возрасте примерно 20 лет — появились в этом мире благодаря заклинанию призыва. Мы появились перед этим стариком на троне, и вдруг все закричали, что мы — «герои пророчества».

И вот теперь нас осталось чуть больше двадцати человек, и, вместо того чтобы быть героями Страдающих Земель, мы — позор, едва признаваемый троном или людьми, посланный в гарнизон деревни на окраинах земель.

Потому что мы отстой. Знаете, как бывает в кино, когда главный герой фильма телепортируется в другой мир и тут же обретает особые способности или талант? Именно это и произошло с нами, только без того, чтобы мы обрели уникальные способности.

Король — Страдающий Король, как его называют, Отиус Четвёртый — приветствовал нас и сказал, что мы будем героями, которые изгонят демонов из его королевства. Он дал нам оружие, послал нас в бой…

И нас перебили. Выжившие не оказались способны ни на что, и тогда король отказался от нас. По сути, он изгнал нас из столицы и отправил туда, где мы не сможем причинить никаких неприятностей.

Некоторые из остальных людей из моего мира научились сражаться. Некоторые даже стали достаточно хороши, чтобы охотиться на монстров и обеспечивать безопасность окрестностей. Но большинство из нас не смогли справиться с тем, что происходило.

Ричард — [Рыцарь] 26-го Уровня, и он самый сильный в нашей группе. Он — наш лидер и обеспечивает безопасность.

Эмили — [Гидромант] 21-го Уровня. Она — кумир нашей группы, если так можно кого-то назвать. Она популярна.

Остальные — шестеро или около того парней и одна девушка, которые всё ещё сражаются, — все имеют какой-нибудь боевой или магический класс. У оставшихся либо один или два уровня, либо они выбрали другую работу, например [Повара], [Портного] или [Собирателя].

Большинство помогает биться с монстрами и охранять людей, а остальные на подхвате или просто… существуют. Это и есть наша группа. Её можно аккуратно разделить на боевые и не боевые классы, за исключением одного чудака.

Меня. Толстяка. Клоуна. Весельчака, который не может найти ничего смешного во всей этой ситуации.

Зовут меня Том. На самом деле Томас, но я предпочитаю, чтобы меня называли Том. И да, я клоун группы во всех смыслах. Но на самом деле я не такой уж и смешной. Если вы не заметили, никто никогда не смеётся над моими шутками.

Я всегда хотел выступать в жанре стендапа, а не слэпстика. Но оказалось, что у меня не получается ни то, ни другое. Да, я несмешной толстяк, который ходит в белом гриме и пытается развлекать людей. Что довольно забавно, если только думать об этом, и грустно, когда видишь это в реальности.

Я знаю, знаю, у меня должна быть более высокая самооценка. И на самом деле я просто пухлый, а не толстый. Приятно пухленький. Слегка полноватый. Кость широкая, но мне это никак не мешает.

Просто я чувствую себя китом по сравнению со всеми людьми в этой деревне. Все они выглядят так, будто сбежали из какого-то ужасного лагеря беженцев… или тюрьмы. У них исхудалые лица, везде выпирают кости, но они всё равно продолжают двигаться.

Меня тошнит от этого. Но не настолько, чтобы перестать есть как не в себя каждый день. Иногда я себя ненавижу.

Большую часть времени.

У меня депрессия. Клинически подтверждённая, а не самодиагностированная, спасибо. И обычно я хорошо с ней справляюсь… ну, раньше справлялся. Но я нахожусь в месте, где единственные лекарства, которые у нас есть, — это различные виды алкоголя. Удачи в поисках бутылки антидепрессантов здесь, не говоря уже об аптеке.

Это заставляет меня чувствовать себя никчёмным. Не слишком помогает и то, что другие люди разделяют это мнение.

А [Клоун]… На самом деле у меня 19-й Уровень, что может вас удивить. Но, когда я получил этот класс, я воспринял это как знак. Я смешал немного белой краски для лица, добавил немного красной для рта и научился жонглировать. Я бегал вокруг, пытался падать на глазах у других, рассказывал плохие шутки и вообще выставлял себя на посмешище.

Серьёзно, я должен был получить от этого максимум два уровня. Но оказалось, что я и все, кто был призван в этот мир, получили класс [Героя], когда прибыли сюда. Мы все [Герои] 1-го Уровня, и никто так и не смог поднять его выше, но благодаря этому мы гораздо быстрее получаем все остальные уровни.

Так что сейчас у меня 19-й Уровень, и я пытаюсь достичь 20-го. Согласно общеизвестным данным, на 20-м Уровне все обычно получают навык лучше среднего, а после него они все, в общем, становятся лучше.

Да. Это похоже на игру, если так подумать. Но для меня она слишком реальна. Слишком реальна и слишком ужасна.

Я не могу быть воином, как другие. Я не хочу убивать никого, даже ужасных тварей с тоннами глаз и когтей. Вообще-то, именно от них я бы предпочёл держаться как можно дальше.

Я просто хочу повысить уровень этого класса. Я думаю… да, я думаю, это может того стоить.

Прямо сейчас? Прямо сейчас я пытаюсь рассмешить людей.

Представьте себе вот такую сцену, если хотите, конечно. В центре маленькой деревни есть травянистое место, где грунтовая дорога превращается в почву. Деревня, в которую нас поселили, довольно маленькая. Но даже в такой глуши живут люди и дети.

Они не могут уйти далеко от деревни. В ней есть несколько [Охотников] и больше, чем один низкоуровневый [Воин] или [Маг], но настоящую защиту дают патрули и небольшой гарнизон [Солдат], размещённый в нескольких милях вниз по дороге.

Благодаря нам этот гарнизон увеличился в три раза, и жители деревни чувствуют это по увеличению пошлин на товары и припасы. Мы даже заняли ратушу — большое здание, достаточно просторное, чтобы вместить всех нас. У нас есть кровати, ежедневное питание и даже основные удобства, любезно предоставленные короной.

У деревенских ничего этого нет. Поэтому они нас ненавидят.

Но дети… ах, дети по-прежнему радуются нашему присутствию. В отличие от взрослых, у нас нет определённой работы, поэтому мы можем проводить время с ними. Раньше — больше, но теперь почти никто из нас не хочет играть с детьми.

Так что приходится мне.

Смотрите, смотрите на клоуна! Видите, как он ковыляет по траве? Я улыбаюсь, чувствуя, как засохшая краска трескается на моём лице. Я подбрасываю в воздух три резные деревянные кегли и жонглирую ими перед аудиторией из восьми или около того детей, которые перестали играть в догонялки, чтобы посмотреть на меня.

Это не первый раз, когда я устраиваю представление, и поэтому усталая домохозяйка на другой стороне улицы просто окидывает меня взглядом, качает головой и идёт дальше. Но дети скорее взрослых склонны дать мне ещё один шанс, поэтому они смотрят, как я жонглирую кеглями.

Они ужасно грубые и неудобно лежат в руках, но мне удалось раскрасить их в ярко-красный, синий и жёлтый цвета. Часть краски стёрлась, но, когда они мелькают над моей головой, это всё равно выглядит впечатляюще.

Ладно, не впечатляюще. Но хорошо. И это просто чудо, что я вообще могу жонглировать. У меня не было этого навыка дома, но я научился этому, когда повысил уровень в классе [Клоуна].

У меня есть несколько навыков, которые позволяют мне исполнять клоунские штучки: жонглировать, падать плашмя и т.д. У меня есть один ужасно раздражающий навык, который сейчас, слава богу, неактивен, и один странный навык.

[Громкий Голос]. Его название говорит само за себя. Но это странно. Это не тот навык, который нужен [Клоуну], верно?

Обычно клоуны даже не разговаривают. Я видел нескольких в цирке, и они похожи на мимов. Они могут издавать смешные звуки, но не говорить.

Но если я понимаю, как работает этот класс, то тогда, возможно…

Упс. Я так увлёкся своими мыслями, что уронил одну из кеглей. Две другие упали на землю, и я принялся думать, как исправить положение, пока дети бормотали и почёсывались от скуки.

Ладно, как насчёт этого?

Я делаю паузу, поднимаю руки и поджимаю губы. Затем я показываю на свою пустую руку. Дети наблюдают за моей пантомимой, зная, в чём её суть, но всё равно с интересом продолжая смотреть.

Я сжимаю кулак, а затем показываю фокус, где я делаю вид, что вытаскиваю что-то из воздуха. Разница лишь в том, что я действительно кое-что вытаскиваю. Я подбрасываю ярко-синюю кеглю в воздух, а затем вытаскиваю ещё одну из-за спины. К ней присоединяется жёлтая, и я снова жонглирую, несмотря на то что я так и не наклонился, чтобы поднять кегли с земли.

Дети смеются и показывают пальцами, а я по-настоящему улыбаюсь под краской. Это было не так уж плохо. И всё благодаря моему Навыку.

Мой единственный крутой трюк заключается в том, что я могу вытаскивать предметы, казалось бы, из ниоткуда. Конечно, они должны быть при мне, но в радиусе 5 футов от меня я могу заставить что угодно появиться у меня в руках.

Но вскоре даже моё жонглирование и трюки со шляпой надоедают. Тем более что, кроме кеглей, у меня больше нет никакого реквизита. У настоящего клоуна есть воздушные шары, конфетти, тарелки, чтобы балансировать на палках…

А у меня больше ничего нет. Поэтому я прекращаю жонглировать и прокашливаюсь, когда дети начинают вставать.

— Кто-нибудь хочет услышать шутку?

Они оглядываются на меня. Один из старших детей ворчит и качает головой, но они остаются. Дети в этом плане доверчивы.

— Хорошо.

Я справлюсь. Я кашляю в руку в перчатке.

— Эм. Тук-тук.

Они моргают на меня. Наконец Вилен протягивает мне руку помощи:

— Кто там?

— Гоблин.

— Какой гоблин?

— Которого зовут Шоблин. [1]

Они смотрят на меня, потом — друг на друга. Старший мальчик качает головой.

— Я же говорил вам, что он несмешной.

Я не умею шутить. Так уж я устроен. Я могу быть смешным только… в группе. Ну знаете, сказать что-то смешное, когда люди хорошо проводят время. Я не могу ничего придумать.

Мне понадобилось десять минут, чтобы придумать вот эту шутку. Всё, что я получил, — это молчаливые взгляды.

Одна из девочек, всё ещё сидящих на земле, пялится на меня. Точнее, на мой дряблый живот. Он прикрыт моей красочной одеждой, но контраст между мной и ними заставляет меня почувствовать себя ещё хуже, чем я и так себя чувствую.

— Ты собираешься помочь построить ещё одну Стену? Или сражаться с монстрами?

Какой вопрос от такого юного лица. Я замялся.

— Я… не боец. Я [Клоун]. Я показываю фокусы. Видишь?

Я тянусь к её уху и вытаскиваю цветок. Повезло, что он оказался рядом. Она хихикает, берёт его и убегает, пока я с облегчением выдыхаю. Я выпрямляюсь и чувствую, как пот стекает по моей спине. Это было труднее, чем жонглирование.

Стена. Это одна из особенностей этого континента, не то чтобы я много знал об этом мире в целом. Но об этом королевстве… этом месте… я узнал достаточно, чтобы выжить.

Мы находимся на самом краю того, что люди называют Страдающими Землями. Здесь Королевство сдерживает Демонов. Собственно, больше о ситуации сказать нечего.

Пройдите двадцать миль на север, и земля начнёт меняться. Трава почернеет; изменится животный мир. Там живут монстры, сражаются друг с другом, движутся на запад, чтобы перекусить людьми. Единственное, что их останавливает, — это патрулирующие отряды [Солдат], авантюристы, которых постоянно нанимают, чтобы уничтожить как можно больше монстров, и несколько городов и деревень людей, достаточно смелых, чтобы обосноваться так далеко.

И, конечно же, Стена. Четвёртая Стена, если быть точным.

Это гигантская каменная стена. Да. Единственное, что в ней особенного, — это то, что она каменная и что она примерно в два раза выше Великой Китайской стены.

А она, между прочим, 50 футов в высоту. Я знаю это, потому что одна из тех, кто появился с нами, — Мэриан — однажды была на Великой Китайской стене. Она умерла, когда мы зашли за Стену в первый раз.

Четыре стены — это главная защита Королевства. Это не просто стены, в них встроены магические ловушки и артиллерия, и на них всегда стоят лучшие солдаты армии. Все атаки монстров заканчиваются у стены, и Королевство за ней относительно стабильно.

Иногда что-то прорывается. Во время войны Четвертая, Третья и Вторая стены были прорваны. Но Первая стена всегда оставалась надёжной защитой. Даже армия Короля Демонов не смогла её преодолеть.

Монстры. Демоны. Очевидно, есть разница. Монстры — это просто… монстры. Это кто угодно — от гоблинов и троллей до мантикор и драконов. Это бездумные, злобные убийцы. А вот демоны другие. Это мутировавшие люди и другие виды, у которых есть своя цивилизация, своя армия. Они — одна из трёх сил в Страдающих Землях, и они пытаются уничтожить Королевство раз и навсегда.

Три силы. Королевство; место, где разумные виды (в основном люди) объединились для борьбы с монстрами и демонами. Земли Демонов, другая половина континента, где правит другой Король, и место, куда никто не ходит.

Исток… или, возможно, центр проклятия на этом континенте. Место, откуда постоянно извергаются монстры.

В отличие от других континентов, монстры здесь не просто размножаются, чтобы выжить. Здесь постоянно появляются новые виды. Что-то продолжает порождать всякие разновидности монстров. Люди говорят, что это древнее чудовище времён Богов или какое-то ужасное заклинание, которое пошло не так. Что бы это ни было, оно слишком могущественно, чтобы его уничтожить. Королевство на протяжении веков посылало бесчисленные армии, чтобы избавиться от него, но ни одна не вернулась.

Король Демонов, как его называют люди, — такая же загадка. Можно сказать, что он стоит во главе организованной группы монстров. Они совершают набеги на Королевство, а Королевство отбивается. Каждая сторона уступает и преследует другую, посылая то рейдовые отряды, то огромные армии.

Я никогда не видел демонов вблизи. Некоторые другие видели; Эдди говорит, что видел одного, похожего на Кунари из Dragon Age, он выглядел как человек с козлиными рогами. Именно так, по словам Эдди, выглядят Кунари.

Вот в чём дело. Демоны — это просто мутировавшие версии того вида, которым они были. Люди, которые подверглись воздействию… чего бы то ни было, что живёт в Страдающих Землях, на которых повлияла магия или что-то ещё. У некоторых демонов есть крылья, когти и клювы; другие выглядят почти нормально, за исключением нескольких отличий. Главное, что вам нужно знать, — это то, что, хотя они и имеют человекоподобную форму, они не испытывают никаких угрызений совести касательно убийства людей, даже детей.

То же самое относится и к людям. Война между людьми и демонами длится уже тысячу лет или больше, и даже если сейчас не особенно активный момент в конфликте, то небольшие стычки и набеги происходят как минимум каждую неделю.

Но здесь спокойно. Несмотря на то что деревня находится перед Стеной, в этом месте конфликтов ещё не было. Если не считать нападений монстров, здесь практически безопасно, если забыть про бедность и всё остальное. При благоприятных обстоятельствах в такой деревне можно спокойно жить годами. Близлежащий форпост защищает от самых страшных монстров и вражеских нападений, и здесь гораздо больше места, чем в тесных стенах Королевства за Стенами.

Королевство продолжает расти, поэтому люди и переселяются за Стены. Но здесь небезопасно, поскольку имеется вероятность нападения монстров и демонов. Поэтому король хочет построить ещё одну стену. Пятую стену. Для этого он и призвал нас.

С кучкой могущественных [Героев] у Королевства будет достаточно сил, чтобы построить ещё одну стену и серьёзно ограничить вражеские земли. Королевство одним махом увеличит свои территории почти вдвое и подавит поток монстров, преследующих их поселения.

И всё бы шло хорошо, пока не выяснилось, что его маги вызвали не легендарных героев из других времён, а кучку юнцов. Нас. Но он всё ещё надеялся: мы все были призваны с классом, о котором никто никогда не слышал — [Герой]. Никто на памяти людей никогда не получал этот класс, поэтому все относились к нам как к легендам.

Король дал нам доспехи, оружие, кучу солдат и отправил сражаться на фронт. Он думал, что мы быстро поднимем уровень, поэтому организовал экспедицию в малоконфликтную местность, чтобы мы набрались опыта.

Мы отправились на вылазку. Всего один раз.

***

Я пробираюсь через болота, стараясь не поскользнуться и не упасть в грязь. Мои ноги горят, но я не хочу жаловаться. У мужчин и женщин вокруг меня есть мечи и доспехи, и они постоянно говорят нам вести себя тихо. На случай, если враг близко.

Я окидываю взглядом тёмный пейзаж. Сейчас уже вечер, и мы пытаемся добраться до аванпоста, построенного неподалёку отсюда. Проблема лишь в том, что, поскольку мы, призванные, движемся слишком медленно, мы всё ещё в милях от места назначения.

Влажная земля хлюпает под ногами. Я отталкиваю тёмно-синее растение, пробивающееся из земли, и вздрагиваю. Мухи и другие насекомые жужжат вокруг наших голов, пытаясь укусить нас, или отложить яйца в наших ушах, или что-то ещё. Здесь ужасно, но это место, видимо, достаточно важно, чтобы из-за него вести войну.

Именно здесь должна быть построена следующая Стена. Но земля чёрная и изломанная, а магия и сражения создали болото там, где должна быть твёрдая почва. Но остальном континенте всё иначе; земля изменяется через несколько миль, так говорят [Солдаты].

Проблема с этой «Пятой Стеной» в том, что она должна быть достаточно длинной, чтобы протянуться через весь континент. Построить такое безумно трудно, и на это уйдут десятилетия. Однако Король уже начал — он основал крепости и замки в тех местах, где нужно проложить стену, и они пытаются отражать нападения, пока идёт стройка.

И нас послали помочь. Может, я и не понимаю, что происходит, но я точно не уверен в том, что смогу сражаться.

— Нам следовало бы больше спорить.

Идущий впереди меня Ричард оборачивается и пожимает плечами. Он сливается с ночью гораздо лучше меня, поэтому я беспокоюсь, что стану мишенью, если на нас нападут. Он усмехается и поднимает свой меч.

— У нас есть оружие и этот редкий класс, верно? И тонна солдат, защищающих нас. Мы будем в порядке!

Рядом со мной Кэти шлёпает по жуку на своей коже и ловит его. Она вскрикивает от отвращения, и вооружённый человек, идущий впереди нас, оборачивается, поднимая копьё. Поняв, из-за чего шум, он качает головой.

— Боже мой! Я больше не могу. Почему мы должны это делать?

— Мы [Герои]. Это игровой мир. Это наша работа.

Это говорит Эдди. Он пытается тащить за собой массивный меч и ужасно потеет. Но он захотел быть воином. Думаю, теперь он жалеет об этом; пока мы ехали на повозке, всё было хорошо, но теперь мы едва прошли две мили, и он, похоже, готов всё бросить.

Кэти вздрагивает, но не протестует вслух. Она всё ещё думает, что мы находимся в мире виртуальной реальности или во сне. Больше половины из нас придерживаются такого мнения, но я — нет. Всё это ощущается слишком реальным. И когда нам говорят, что мы будем сражаться…

Большинство ребят, кажется, действительно увлечены этим. Они выбирали оружие и говорили о том, какой класс они хотят. Но… я не боец. Я не думаю, что смогу кого-нибудь заколоть. У меня есть меч, которым я едва знаю, как пользоваться. Я держу его в ножнах, потому что боюсь пораниться, если попытаюсь его вытащить. Как мы будем драться? Это будет автоматически?

— Здесь так темно. И сыро.

Кэти всё ещё жалуется, хотя знает, что мы должны вести себя тихо. Она старается поднимать ноги повыше, чтобы они не увязали в грязи.

Мэриан кивает. Она вздрагивает, наступая на что-то, что лопается под её ногами.

— Это так тупо.

Рон поворачивается и ухмыляется.

— Тупые мемы. [2]

Половина из нас хихикает или стонет. Кэти безудержно, но тихо хохочет. В этот момент первая стрела пронизывает воздух и попадает Рону в грудь. Из грязи поднимается огромный покрытый чешуёй монстр, у которого большую часть лица занимают зубы. Он поднимает копьё и…

***

Я дёргаюсь, и моя кожа покрывается холодным потом. Я вытираю лоб, пока он не испортил краску на лице, но только размазываю цвета.

Боже. Я всё ещё помню звук, который издали демоны, когда напали. Они ждали нас, прячась с какими-то монстрами в болотистой воде. Когда они напали, то застали всех врасплох.

Более трети из нас погибли в ту первую страшную ночь. Единственное, что нас спасло, — это солдаты; король дал нам огромный эскорт, и они погибли, пытаясь защитить нас.

Мы добрались до безопасного места, но после этого никто не был готов сражаться. У половины из нас случился какой-то срыв, и, когда мы вернулись в столицу, мы совсем не были похожи на героев. Думаю, именно тогда Король понял, что совершил ошибку.

Он приказал своим рыцарям поймать несколько монстров, чтобы мы могли научиться убивать. Я до сих пор помню, как стоял в тронном зале, когда нам дали мечи и велели отрубить голову гоблину.

Мне даже не пришлось пытаться. Они сдались, прежде чем очередь дошла до меня. Только трём людям удалось отрубить голову гоблину, а остальных тошнило, или они плакали.

Так что после нескольких дней сидения в столице без дела Король отправил нас в эту деревню. С тех пор некоторые из нас действительно повысили свой уровень, как он и надеялся, — по словам местных жителей, молниеносно — но большинство всё ещё не готовы к настоящему бою.

Покончив с шутовством, я возвращаюсь домой, вернее, в то место, где мы все спим в деревне. Это ратуша, и единственное здание, достаточно большое, чтобы вместить всех нас. Несмотря на это, когда я открываю одну из боковых дверей, я заново поражаюсь, насколько здесь тесно.

Кровати заполняют всё помещение. Небольшие рулоны ткани, настоящие кровати с деревянными каркасами, а в одном месте гамак… жители деревни отдали всё, что у них было, чтобы у нас было достаточно мест для сна.

Внутри — больше десяти человек. Некоторые спят, другие тихо разговаривают или пытаются играть в карточные игры. Так бывает практически в любое время суток. Да, некоторые, как Ричард и Эдди, выходят в патрули и охотятся на монстров, но остальные просто сидят без дела. Заняться в деревне особо нечем.

Я неловко пробираюсь к своей кровати. Некоторые парни и девушки поднимают взгляды, но ничего не говорят. Я не очень-то популярен, да ещё и одет как клоун. Немного странно, правда?

Опускаясь на простыни из грубой ткани на своей кровати, я оглядываюсь по сторонам. Единственный человек поблизости — Винсент, остальные на другой стороне помещения. То сторона девочек. У нас нет стен, но мы сделали тканевый занавес для уединения.

Вздохнув, я прислоняюсь спиной к стене дома. Ну, кое-что я сегодня сделал. Немного, но я уже устал. Я чувствую уныние, депрессию. Словно я ничего не могу сделать. Мне нужны лекарства, но…

— ♪Ту ту-ту туру ту-туру ту-ту-ту туру-тутуру~♫

О боже. Не сейчас. Через несколько коек от меня встаёт Винсент. Он дремал, но уставился на меня, когда я закрыл лицо руками. Это снова происходит.

Это весёлая карнавальная мелодия, которую можно услышать в любом цирке. Это музыка клоунов, она громкая, и она исходит от меня. Я не хочу издавать этот звук, но это Навык.

Все в комнате замирают, услышав звук. Они впиваются в меня взглядами, а я беспомощно пожимаю плечами. Большинство старается не обращать на это внимания, но через несколько минут мелодия начинает действовать людям на нервы. Для некоторых это становится последней каплей.

— Хватит!

Я слышу голос, а затем передо мной оказывается Синтия. Она кричит на меня с красным лицом, тыча в меня дрожащим пальцем.

— Прекрати! Прекрати издавать этот звук!

— Прости! Я не могу это контролировать!

Я поднимаю руки, но ей всё равно. Она бросает что-то… подушку мне в голову.

— Прекрати! Просто прекрати!

Она не любит клоунов. Я думаю, она боялась их в детстве. И у неё стресс. Как и у всех нас, но она плачет больше всех. И она просто не может выносить эту мелодию.

— Чёрт возьми, Том! Ты не можешь выключить это?

Кто-то ещё кричит на меня через всю комнату. Я думаю, это Кевин. Он встаёт, сжимая кулаки.

— Простите!

Синтия кричит на меня… просто бессвязно кричит. Подошедшая Чоул оттаскивает Синтию, глядя при этом мне в глаза. Синтия уходит с ней, теперь просто рыдая в голос.

— Я хочу домой!

Винсент провожает Синтию взглядом, чтобы потом уставиться на меня. Глупая музыка маленького клоуна всё ещё играет на заднем плане.

— Том…

— Я понял. Я пойду. Простите.

Я поднимаю руки и отступаю. Вот тебе и отдых. Всякий раз, когда начинает играть музыка, я раздражаю всех вокруг. Я не могу её выключить.

Я выхожу на улицу переждать, пока музыка не прекратится. Это занимает всего пять минут. Она никогда долго не длится. Но это всегда происходит в неподходящее время… всегда, когда рядом есть группа людей, что, я полагаю, и является спусковым крючком. Слава богу, не в то время, когда я сплю.

Когда наконец снова становится тихо, я слышу спорящие голоса. За то время, что меня не было, похоже, начался спор. Моя вина.

— Ну так перезвони им. Почему ты не можешь? — спрашивает Чоул, указывая на телефон Винсента.

Он один из немногих людей в группе, у кого было с собой что-то полезное, когда они попали под заклинание. У его телефона разрядилась батарея, но мы выяснили, что [Маг] может наложить заклинание [Починки], чтобы зарядить её.

— Это так не работает! Звонок сделало заклинание, а не сам телефон!

Винсент прикрывает свой айфон, продолжая спор. Прошло почти две недели с тех пор, как нам позвонили и сообщили, что мы не единственные люди в этом мире, и с тех пор мы ничего не слышали. Эйфория, которую мы испытали от осознания того, что мы можем быть спасены, давно прошла, и теперь мы беспокоимся только больше, так как похоже, что кто-то охотится за нами.

Лица краснеют, и снова начинается старый спор. Я слушаю, вернувшись на свою кровать, стараясь не привлекать внимания.

— Почему мы не можем использовать заклинание? Что не так?

— Парень, который сделал звонок, — BlackDragon — он сказал, что для этого нужно много магии! Я не [Маг], и я не думаю, что даже Эмили сможет произнести нужные заклинания.

— Тогда что нам делать?

Винсент пожимает плечами. Он беспомощным жестом указывает на кинжал на своём поясе. У него есть класс [Вора]… хотя он его получил, оттого что учился ставить и обезвреживать ловушки и красться, а не воровать.

— Нам просто нужно продолжать повышать уровень. Так работают игры. Мы прокачиваемся, а потом становимся сильнее. Как только мы все поднимемся на более высокий уровень и купим зачарованное снаряжение…

— Херня. Ты думаешь, это поможет? Мы умрём здесь. Все нас бросили.

Кевин надвигается прямо на Винсента, когда тот говорит это. Я пытаюсь спрятаться, пока Винсент злится.

— Ну и что, по-твоему, мы должны делать? По крайней мере, я выхожу и сражаюсь. А ты только и делаешь, что сидишь целыми днями и жалуешься!

Это правда. Винсент обычно уходит с охотничьей группой, а Кевин нет. Но это только больше злит Кевина. Его лицо становится очень красным, и он толкает Винсента.

— Пошёл ты!

— Пошёл ты, говнюк!

— Прекратите! Хватит драться!

Чоул и одна из других девушек встают между ними, прежде чем дело снова дойдёт до кулаков. Позади них Синтия повышает голос, когда Винсент и Кевин позволяют остальным оттащить себя назад.

— Кто-то спасёт нас. Кто-то придёт со дня на день…

Она раскачивается взад-вперёд, бормоча про себя. Она говорит это достаточно громко, чтобы остальные могли слышать… но не настолько громко, чтобы мы попросили её заткнуться.

Когда она не слишком расстроена, Синтия продолжает говорить нам, что нас спасут. Она утверждает, что армия найдёт способ спасти нас, или кто-то откроет портал в этот мир, или… мы проснёмся, или что-то ещё. Она хочет верить. И некоторые другие — тоже, но я думаю, что остальные начинают думать так же, как я.

Даже если люди заметили, что мы исчезли, как они попадут сюда? Мы едва можем добраться до других планет, не говоря уже о других измерениях. И даже если каким-то чудом люди построят… звёздные врата или что-то в этом роде, как они узнают, что нас нужно искать здесь? В отдалённой деревне, возможно, в самой худшей части всего этого мира?

Синтия повторяет свои слова, раскачиваясь взад-вперёд. Стейси кладёт руку ей на колено, но раскачивание не прекращается.

По крайней мере, это только бормотание, плач и крики в мой адрес. Всё могло быть гораздо хуже.

В последний раз, когда Синтия сорвалась, она разбила половину тарелок и чашек, которые нам дали жители деревни, и единственное стеклянное окно в доме, да и в самой деревне, если уж на то пошло.

Стоит ли удивляться, почему здешние жители нас ненавидят? Я нисколько не удивляюсь. Всё это время они отчаянно надеялись, что их кто-то спасёт. Их король сказал им, что придут герои, и они поверили.

Они молились о героях.

Вместо этого они получили нас.

Спор ещё не окончен. Винсент и Кевин бросают друг на друга злобные взгляды, а Чоул всё ещё желает получить айфон, который Винсент не хочет отдавать. Он отдал его Ричарду только потому, что все согласились, что говорить должен он, но, кроме того случая, Винсент не позволяет никому прикасаться к нему.

Это произошло после нескольких неприятных инцидентов, когда люди брали телефон, а потом делали вид, что его у них нет… Когда голоса снова повышаются, я понимаю, что мне всё-таки не удастся заснуть.

Я выхожу из ратуши, чтобы побродить по округе. Я уже достаточно поел. Ну… не достаточно, поскольку я до сих пор голодный, но достаточно, чтобы выжить. Я могу справиться с голодом. И у меня в кармане всё ещё лежит одна из фруктовых булочек с завтрака.

Одна хорошая вещь в том, чтобы одеваться как [Клоун], — это мешковатые карманы. Добавьте это к моему умению доставать предметы, казалось бы, из ниоткуда, и я смогу сделать один хороший трюк. И есть, когда никто не смотрит.

Хорошо, что Винсент не ввязался в драку с Кевином. Потому что, если бы они подрались, он бы победил. Дело в Классах и этом мире.

Кевин — крупный парень. К тому же афроамериканец, что, я знаю, звучит по-расистски, но он выглядит страшнее Винсента, который выглядит… как перекормленный белый парень, если честно. Вроде меня, хотя он в немного лучшей форме.

Но у Кевина есть мышцы. У Винсента тоже есть мышцы, но не так много. Но если бы дело дошло до драки, Винсент победил бы безо всяких сомнений.

Он [Вор] 14-го Уровня с несколькими навыками, которые позволяют ему ставить ловушки, скрытно передвигаться и так далее, но уровни также сделали его сильнее. Мы это проверили: несмотря на отсутствие навыков, он немного сильнее другого парня, который так же накачан, как и он. Но он также быстрее, намного быстрее. Похоже, есть какая-то пассивная выгода от повышения уровня, но, может быть, это из-за класса [Героя], который у него есть.

В этом и есть большая разница между Кевином и Винсентом. Многие люди в нашей группе — все, кто целыми днями сидит в ратуше, кроме меня, правда, — они потеряли свой класс [Героя].

Это начало происходить спустя несколько дней, после того как мы приехали в деревню. Однажды Синтия проснулась и сказала нам, что слышала голос, который сказал, что она потеряла свой класс [Героя]. Никто не мог этого объяснить, а мы не осмеливались рассказать об этом ни жителям деревни, ни солдатам.

Постепенно это случалось и с остальными. Со всеми, кто не сражался с монстрами.

Но не со мной. И вот в чём дело. Мне кажется, я понимаю, почему это происходит, но я никому не высказывал свои рассуждения, кроме Ричарда. И даже он не знает всей моей теории.

Мы все [Герои] 1-го Уровня, те, у кого ещё остался класс. Но никто из нас не повышал уровень, хотя Ричард — [Рыцарь] 26-го Уровня, а Эмили — [Гидромант] 21-го Уровня. Но никто из нас так и не повысил уровень в классе [Героя].

Некоторые из нас думают, что это потому что для этого класса есть только один уровень. Эдди считает, что это особый класс, и большинство людей с этим согласны. В конце концов, почему Ричард не повысил уровень? Он лидер и лучший боец из всех нас. Если кто и герой, так это он.

Это то, чего не понимают все остальные. Герой — это не тот, кто храбр или мужественен. Герой не убивает монстров и не спасает принцесс (или принцев). Если вы посмотрите слово «герой» в словаре, вы получите другое определение.

Герой — это человек, которым восхищаются или которого идеализируют. Герой — это тот, на кого равняются другие.

[Герой] является героем, только если другие считают его героем. Это объясняет, как мы получили этот класс, когда нас призвали.

Проблема в том, что я не герой. И я не думаю, что кто-то ещё в нашей группе тоже. И чем больше жители деревни и всего королевства смотрят на нас, тем меньше они считают нас героями.

Так что мы начали терять класс. Возможно, у жителей деревни остаются какие-то надежды на Ричарда и других бойцов, но когда вы смотрите на кучку ноющих, плачущих подростков и молодых взрослых, которые постоянно спорят и ничего не делают…

Мы бесполезны. Я самый бесполезный, и мы только отнимаем силы у деревни. Боже. Я просто не хочу быть здесь. Но если уж я не в ратуше, мне лучше попытаться снова повысить уровень. Мне нужен ещё один.

На этот раз дети не обращают на меня внимания, как и взрослые, когда я начинаю жонглировать. Они не обращают на меня внимания, разве что как на препятствие, продолжая играть. Завтра они, скорее всего, даже не остановятся, чтобы посмотреть, и как же я тогда получу новый уровень?

Не думай об этом. Продолжай улыбаться. Продолжай смешно ковылять. Я вскидываю три кегли в воздух.

— [Акробат] может жонглировать шестью мячами.

Я роняю кеглю и зыркаю на мальчика, который обратился ко мне. Это тот самый, который прокомментировал мою шутку.

Вилен. Он слишком юн, чтобы иметь работу и помогать родителям, но он слишком взрослый, чтобы играть с другими детьми. Он чешет свои взлохмаченные волосы, глядя на мой толстый живот, прикрытый плохо сидящей клоунской одеждой.

— Ты собираешься уходить?

— Нет. Точнее, я так не думаю. Только если король… то есть если твой Король не пришлёт за нами.

— Хорошо.

Мне продолжать жонглировать? Я действительно не хочу. Я вспотел, мои руки устали, и я не чувствую себя весёлым. Вилен стоит рядом со мной, пока я неловко оглядываюсь по сторонам.

— Ты пытаешься повысить уровень?

— Да.

Вести такой разговор странно, но Вилен — уроженец этого мира, и, видимо, для него это вполне естественно.

— Как [Клоуны] повышают уровень? От того, как долго ты жонглируешь кеглями? [Акробаты] повышают уровень, если собирают большую толпу.

— Я думаю, с [Клоунами] это работает так же. Я не знаю.

— А разве там, откуда ты родом, не было других [Клоунов]?

— Были, но… я не знаю. Извини.

Я неловко пожимаю плечами, так же, как и Вилен, неудовлетворённый моим объяснением. Я хмурюсь и наклоняюсь, чтобы поднять одну из своих кеглей.

— Думаю, я повышаю уровень, оттого что заставляю людей смеяться. Скорее всего.

— Но никто никогда не смеётся над тобой. Твои шутки ужасны.

— Да.

Вилен — один из моих постоянных зрителей, так что он знает. Я перепробовал около сотни шуток за то время, что я здесь, но я действительно не такой уж смешной.

— Ну, у меня 19-й Уровень, значит, что-то я делаю правильно.

Насколько это связано с классом [Героя]?

— Если никто не смеётся над тобой, то это не может быть способом повышения уровня у [Клоунов].

Вилен говорит это так, словно это очевидно, а я идиот, раз не понимаю этого. Я киваю, а он почёсывает голову.

— Может, от привлечения внимания?

— Нет… [Клоуны] должны быть смешными.

— Правда? Но…

— Я знаю. Ну, не совсем смешными. Это…

Как я могу объяснить клоунов тому, кто никогда их не видел? Я имею в виду, как вообще можно объяснить весёлых парней, которые пугают столько же народу, сколько и развлекают? Во-первых, клоуны — не самая смешная часть циркового представления. В лучшем случае, они… мы — побочное шоу.

— Клоуны… больше похожи на шутов. Они как задница шутки.

— Шутки? То есть суть в шутках?

Вилен смотрит на меня скептически, и я качаю головой. Затем я продолжаю:

— Нет… это больше про отвлечение внимания. Быть клоуном — это значит подготовить сцену для шутки.

— Какой шутки?

— Я не уверен.

Но то, что я сказал, было правильно. Вилен нахмурился и открыл рот, чтобы задать мне ещё один вопрос. Гах.

Я роюсь в кармане, потом вспоминаю, что я [Клоун], и вытаскиваю булочку из-за уха Вилена. Он не выглядит впечатлённым, но выглядит голодным. Я протягиваю ему слегка помятую еду.

— Вот. Это не очень смешно, но съедобно.

Он смотрит на меня с подозрением, но я сохраняю бесстрастное выражение. Вилен колеблется, глядя на фруктовую булочку в моих руках. Затем он неловко берёт её.

— Спасибо.

Он не должен благодарить меня. Это я должен благодарить его. Мы — ответственность деревни; даже если мы иногда получаем припасы из столицы, жители деревни вынуждены кормить нас из своих запасов.

— Так. Эм, как дела?

Вилен пожимает плечами, поглощая булочку.

— Хорошо. Я пытаюсь научиться пользоваться мечом, чтобы получить класс [Воина]. Мама хочет, чтобы я вместо этого стал [Торговцем].

Он гримасничает. Наверное, это похоже на то, как если бы я хотел стать полицейским, а мне сказали изучать экономику. Но после того, как я сам увидел монстров вблизи, я не могу спорить со мнением его матери.

— Знаешь, быть [Воином] не так уж и просто. [Торговец], наверное, зарабатывает больше денег.

Вилен презрительно смотрит на меня.

— И как я смогу защитить себя, когда нападут демоны? Когда-нибудь они придут снова. Король Демонов скоро нападёт на Стену, все знают.

Мне нечего на это сказать. Он прав. Это не такое безопасное место, как Америка. Чёрт, даже Америка не настолько уж безопасна, но там, по крайней мере, каждый день подстреливают всего несколько человек. А здесь тебя может съесть гигантская… улитка или что-то в этом роде.

— Ну, удачи. Я пойду, эм, ну, думаю, увидимся позже.

— Хорошо.

Вилен убегает играть со своими друзьями, а я плетусь навестить лошадей.

В деревне есть большая конюшня и около шестнадцати лошадей в ней. По запаху и внешнему виду там всё не очень, но, по крайней мере, лошади не осуждают меня, как люди. Они просто принюхиваются ко мне и фыркают.

Мне не нравятся лошади, и я сомневаюсь, что им нравится меня таскать. Но меня там никто не беспокоит, и я никого там не беспокою.

Может быть, странно иметь столько лошадей в деревне, но они тут на случай, если нужно отправить сообщение на аванпост или они понадобятся [Солдатам]. Кроме того, содержание конюшни приносит жителям деревни столь необходимую монету.

Я сел на солому, молясь, чтобы под моей задницей не было чего-то, что вылезло из задницы лошади, и задремал, пока не услышал голос и не почувствовал, что кто-то стоит надо мной.

— Том.

Я поднимаю голову на звук голоса и пытаюсь улыбнуться. Это Ричард. Лидер нашей замечательной маленькой группы.

Он вернулся с остальными. Они приехали на лошадях, восемь человек — три девушки и пять парней. Раньше их сопровождали солдаты, но Ричард теперь считается достаточной защитой, чтобы вести группу самостоятельно.

Вокруг меня люди сходят с лошадей, большинство — всё ещё неловко. В группе не так много прирождённых наездников. Я вижу, как высокая, красивая девушка спускается с лошади и чистит свои одежды.

Эмили. Можно сказать, что она — второй лидер группы, не считая Ричарда. Она нравится большинству парней, и у неё самый высокий уровень, помимо Ричарда. Она фыркает на меня, но ничего не говорит.

Ричард спешивается и принимается ухаживать за лошадью, пока остальные оставляют их осёдланными и уходят. Он внимательный парень, и он действительно знает, как ездить на лошади. Он вырос на юге, в Миссисипи, на ранчо.

— Том. Как тут у вас дела?

Я пожимаю плечами, вставая и сбрасывая солому со штанов.

— Тихо. Я довёл Синтию до слёз, когда заиграла музыка. Кевин и Винс чуть не подрались.

Ричард вздыхает, вешая седло и разминая плечи. На нём кольчуга, щит и меч, но он носит всё это так, словно оно ничего не весит.

— Ты не можешь остановить это?

Я сжимаю плечи, и мой голос становится напряжённым.

— Я ничего не могу поделать.

Он похлопывает меня по плечу.

— Я знаю. Прости. Синтия в любом случае лает не на то дерево, когда злится на тебя. Ей нужно почаще выходить на улицу, иначе она сойдёт с ума.

— Мы все скоро сойдём с ума, если не сможем уехать куда-нибудь ещё.

— Ты всё так же жонглируешь перед детьми?

— Немного.

Люди понятия не имеют, кто я. Они смотрят на белую краску на моём лице и спрашивают, что это за класс, [Клоун]. Они не смеются, а просто пялятся на меня, пока не найдут себе другое занятие. Я не могу рассмешить их и избавить от забот.

Ричард ковыряется в ногтях, прислонившись к стойлу. Лошадь, на которой он приехал, моргает, глядя на меня.

— Знаешь, Том, ты мог бы пойти с нами в следующий раз, когда мы отправимся куда-нибудь. Ты мог бы сражаться. Завтра мы снова собираемся на охоту. Ты мог бы присоединиться к нам.

— Я… не думаю, что смогу. Я не боец.

Меня тошнит при виде крови. Когда я подумал, что мне придётся обезглавить того кричащего гоблина… мне до сих пор снятся кошмары о Роне и Мэриан.

— Но почему [Клоун]? Клоуны не…

Он прерывается, не закончив, но я понимаю. Клоуны несмешные. Да, это правда. Но есть причина, по которой я решил продолжить развивать этот класс. Это просто предчувствие. Просто авантюра, но может быть…

От необходимости отвечать меня спасает знакомый звук.

— ♪Ту ту-ту туру ту-туру ту-ту-ту туру-тутуру~♫

Мы оба молча слушаем отвратительную мелодию. Ричард прочищает горло.

— Ты можешь хотя бы её сменить?

— Если бы я мог, поверь мне, я бы это сделал. Что угодно, только не это.

— Ну, думаю, хорошо, что ты не идёшь с нами, когда мы патрулируем. Представь, как это зазвучит, когда мы подкрадываемся к монстру.

Мы оба смеёмся. Ну почему я не могу быть таким же смешным?

— Чоул хочет использовать телефон Винсента, чтобы снова позвонить остальным.

— Это, наверное, не очень хорошая идея. Помнишь, что случилось?

— Да. Но она сказала…

— Я поговорю с ней. Хотя у нас есть новости поважнее. Я только что говорил с офицером на дороге, и он говорит, что мы можем получить подкрепление.

Я встрепенулся.

— Ты имеешь в виду, больше солдат?

Ричард качает головой. Он выглядит мрачным.

— Нет. Я имею в виду больше таких, как мы.

Осознание сказанного занимает у меня долгое мгновение.

— Что?

— Король считает, что мы были ошибкой. Он хочет снова провести ритуал призыва и притащить в этот мир больше героев.

— Как они могут сделать это снова? Разве это не требует огромных затрат или чего-то в этом роде?

— Я думаю, они могут продолжать делать это до тех пор, пока у них достаточно [Магов]. Они говорили, что это потребовало много маны и чего-то ещё, но они хотят попробовать ещё раз.

— Я не могу их винить. А ты?

Ричард смеётся и разглядывает сено на полу конюшни.

— Нет. Я тоже не могу. Но это ошибка.

Так и есть. Больше людей. Я пытаюсь представить себе это. Я не хочу, чтобы умирало больше людей нашего возраста. Ричард рефлекторно хватается за рукоять своего меча и смотрит в сторону дверей.

— Я попробую ещё раз поговорить с солдатами; попытаюсь добиться аудиенции с ним.

— Он не слушает нас. И никогда не слушал.

— Но я должен попытаться. Это правильно.

Правильно. Неудивительно, что Ричард получил класс [Рыцаря]. Он всегда заботится об остальных, и у него есть эта знаменитая южная учтивость. Он размышляет, пока я наблюдаю за ним краем глаза.

— Если бы я смог убедить его, что некоторые из нас могут стать героями, которых он хочет, тогда, возможно, он бы прислушался.

— Думаешь, ты сможешь?

— Ну, Эмили перешла за 20-й Уровень, и Рэд тоже почти это сделал. Это намного быстрее, чем кто-либо в этом мире. Если я смогу достичь 30-го Уровня, я буду эквивалентен авантюристу Золотого ранга.

— Может, вам стоит стать авантюристами. Винсент говорил, что это то, что нам нужно. Магические предметы.

— Эдди говорит то же самое. Может быть. Если бы мы могли получить эскорт за стеной и в столице, мы могли бы попробовать проникнуть в одно из подземелий. За стеной станет гораздо безопаснее.

— Да.

Ричард замолкает, и я не могу ничего добавить. Мы стоим вместе некоторое время, пока Ричард не прочищает горло.

— Давай немного поспим.

Смешно. То есть не совсем смешно, но странно. Когда мы все начали так легко подчиняться приказам? Я имею в виду, что мне с детства никто не говорил, когда ложиться спать. Но Ричард сказал, и вот мы возвращаемся в ратушу.

Синтия уже не плачет, и остальные мелкие утренние дрязги забыты. Некоторое время мы едим какое-то безвкусное рагу с кусочками мяса, пропитанными соусом, а потом все задуваем фонари и ложимся на жёсткие матрасы.

Я некоторое время сижу в темноте и слушаю, как люди тихо переговариваются, по мере того как всё больше и больше погружаются в сон. Кто-то начинает храпеть, и я снова опускаю голову в подушку.

Мои глаза закрываются, и я начинаю дремать. Но я не слышу никакого голоса в своей голове.

…Снова не повысил уровень. Чёрт.

Что-то случится на 20-м Уровне, я просто знаю. Если то, о чём я думаю, может произойти, то…

Нужно смешить людей. Делать клоунские штучки. Мне нужен красный нос. Помидор? У них есть такие на рынке?

Не могу думать. Нужно поспать. Я стараюсь сделать подушку чуть более удобной, пока моё дыхание становится расслабленнее. Ещё один день прожит. Мои мысли утихают, когда я закрываю глаза.

Мне действительно… нужны… шутки получше…

***

— Том. Том!

Кто-то встряхивает меня, возвращая к бодрствованию. Я оглядываюсь и вижу лицо Ричарда. В доме нет света, но я всё равно вижу его лицо, освещённое оранжевым светом. Он выглядит так близко к панике, как я никогда его не видел… точно так же, как в первый раз, когда мы выходили за Стену.

Он поднимает меня на ноги.

— Вставай. И тихо.

— Что происходит?

— На нас напали. Это рейдовая группа демонов.

Вокруг меня, я слышу, другие просыпаются и распространяют новости. Я слышу, как кто-то громко стонет — Синтия — и тут же замолкает. Только теперь я расслышал треск пламени, крики, а вдалеке — звон металла о металл.

В деревню пришла война. И вот-вот придёт к нам.

Когда все вскакивают на ноги, проснувшиеся и испуганные, Ричард встаёт на стул в центре помещения. Он повышает голос достаточно громко, чтобы все внутри его слышали:

— Группа лучников-демонов убивает всё, что движется на площади. Если мы выедем на лошадях, они нас перестреляют. Мы должны уйти тайком.

— А как же солдаты? Где они?

Вместо Ричарда отвечает Эмили:

— Они сражаются на заставе. Они пришлют помощь, но мы должны уходить. Хватайте всё ценное и ждите моего сигнала.

Она произносит заклинание, и я вижу, как вокруг неё образуется некий магический щит. Она осторожно толкает боковую дверь, и несколько наших бойцов следуют за ней. Через секунду дверь открывается, и Эмили снова просовывает голову внутрь.

— Вокруг никого нет. Следуйте за мной. Не высовывайтесь и двигайтесь быстро!

Парни и девушки начинают выходить из дверей. Никто больше не говорит, но я оглядываюсь, и слова вылетают у меня изо рта, прежде чем я успеваю их остановить:

— А как же жители?

Все делают паузу. Эмили хмурится на меня и показывает в окно в том направлении, откуда доносятся звуки боя.

— Они сражаются вместе с солдатами. Мы не можем рисковать и идти к ним на помощь. Там группа демонов, а не просто монстры!

— Но…

— Том. Мы ничего не можем сделать.

Ричард выглядит усталым, когда обнажает свой меч. Он собирается прикрывать тыл, подталкивая меня к двери, но я колеблюсь.

— Там дети. Разве мы не можем?..

Никто больше не встречает мой взгляд. Ричард колеблется, но Эмили смотрит на него, и между ними возникает молчание.

— Мы ничего не можем сделать. Мы должны уходить сейчас.

— Тогда я пойду туда.

— Что?

Я дрожу. Но я не могу остановить себя. Я думаю о Вилене и о девочке, которой я подарила цветок сегодня утром. Я не могу не пойти.

— Я пойду. Я найду вас позже, если… я пойду.

Ричард смотрит на меня. К моему огромному облегчению, он не пытается остановить меня; он просто достаёт фляжку с пояса.

— Возьми это.

Он втискивает жёлтое зелье лечения в мои руки. Это высококачественное зелье, и я знаю, что оно не раз спасало ему жизнь во время сражений. Я принимаю его и киваю ему. Что я могу сказать?

Остальные смотрят на меня, но никто ничего не говорит. Спустя несколько секунд Эмили уже тянет кого-то к двери, и они снова начинают двигаться.

Можно подумать, что кто-то из них попытается меня остановить, сказать, чтобы я не делал глупостей. Но они уже уходят. Сейчас не время для глупых героических реплик, как в кино.

Так почему же я совершаю глупый героический поступок?

Я не знаю. Я точно не чувствую себя героем, когда бегу по улице, стараясь оставаться в тени. Но, может быть, это просто потому, что я не выношу, когда мы убегаем. Не сейчас… не попытавшись хоть что-то сделать.

Я просто [Клоун]. Я думал, что это будет хорошей идеей, что в нём что-то есть. Но сейчас я не думаю ни о классах, ни о навыках, ни о чём другом. Я просто испуганный парень. Пытаюсь сделать что-то правильное.

Я слышу чей-то крик впереди себя, и моё сердце замирает в груди. Но это нечеловеческий звук. Впереди меня конюшня, расположенная прямо рядом с горящим домом. Пламя ещё не коснулось конюшни, но лошади ещё внутри, и они чувствуют запах дыма.

У меня нет времени, чтобы освободить их. Если бы я ездил на лошади… но я не могу.

— Мне жаль.

Я говорю это тихо и иду дальше. Я не могу остановиться. Все мои инстинкты говорят, что я в опасности. Мне просто нужно найти Вилена и других детей. Они знают, что в случае опасности нужно идти на заставу, но если солдаты там под атакой, куда им идти?

Если я смогу привести их к остальным, Ричард и Эмили смогут их защитить. Если…

Что-то выныривает из переулка передо мной. Я замираю, но это не гоблин. Маленькая фигурка бежит по улице. Я кричу, забыв об осторожности:

— Вилен!

Он поворачивается ко мне, на лице написано отчаяние. Он начинает приближаться ко мне, но тут я слышу треск, и что-то прорывается сквозь стену дома позади Вилена.

Огромная рука пробивает камень, а дубина, которая на самом деле является древесным стволом, с рёвом разбрасывает горящие доски по воздуху и устремляется ко мне. Я застываю.

Тролль. Массивная серо-зелёная громадина с приземистым ухмыляющимся лицом, шагает по улице вслед за Виленом. Мальчик бежит ко мне, и я снова замираю. Что я должен?..

— Беги! Я остановлю его!

Вилен смотрит на меня, но я толкаю его себе за спину. Тролль замирает, когда я бегу к его левой стороне, пытаясь отвлечь его. Он поворачивается ко мне — более крупной мишени — и ухмыляется, поднимая обломанный кусок дерева.

Я должен выиграть для Вилена немного времени. Я кричу и размахиваю руками, убегая влево. Я могу попасть в переулок и потерять его там.

Но тролль надвигается, чтобы отрезать мне путь, и я понимаю, что он движется быстрее меня. Он подрезает меня и поднимает свою дубину. Я замедляюсь и пытаюсь отступить, но слишком поздно.

Он замахивается сломанным куском дерева. Так быстро! Слишком быстро, чтобы увернуться. Я поднимаю руку…

…И просыпаюсь на земле. Я поднимаю голову, и меня тошнит, когда всё вокруг кружится. Мне приходится перевернуться, чтобы опорожнить желудок, но я поднимаюсь на ноги ещё до того, как полностью прийти в себя.

Вилен. Нужно найти его. Тролль, должно быть, решил, что я мёртв. Где?..

Что-то лежит на улице в двадцати футах дальше. Я смотрю на это.

Нет.

Оно всё ещё движется. Спотыкаясь, я иду вперёд, чувствуя, как моё тело кричит в агонии. Но это далёкий крик, не громче того, что звучит у меня в голове. Я бегу, и тут в поле зрения появляется маленькая фигура.

Вилен. Он поворачивает голову в мою сторону, когда я останавливаюсь как вкопанный. Несмотря на пламя вокруг меня, моя кожа ледяная. И моё сердце…

— Это вы, мистер [Клоун]?

Он цел. В основном. Но его позвоночник вывернут не в ту сторону, а кожа…

Мальчик задыхается, лицо бледное. Он ещё ребёнок. Просто ребёнок. Слёзы текут по его лицу, когда я подбегаю к нему и падаю на колени.

— Я пытался убежать, как вы сказали, но он был слишком быстр. Он поймал меня.

— Вилен…

Я тянусь к нему, но замираю. Что я могу сделать? Здесь ничего не сделать. Вилен задыхается, его лицо бледнеет.

— Я думаю, он ранил меня. Я в порядке?

— Я…

Моя голова кружится. Вилену не нужен ответ. Он прикусывает губу так сильно, что идёт кровь. Он пытается не закричать.

— Мистер [Клоун]… он возвращается.

Я оглядываюсь через плечо. Может, тролль не нашёл, кого ещё убить. Может, он думал, что мы ещё не мертвы. А может, ему просто стало скучно.

Он идёт обратно по улице, волоча по земле свою дубину. Он бросает взгляд на меня и Вилена, а затем снова ухмыляется.

Он делает несколько шагов вперёд, и я чувствую дрожь в своих костях. Вилен хнычет на земле, когда ухмылка тролля расширяется. Грудь огромного существа вздымается, когда тролль делает вдох. Он смеётся.

Я не понимаю шутки.

Примечания:

[1] – В оригинале «Me. I’m gobblin’ up your food.» и это ближайшее, что я смог из себя выдавить, близкое по уровню юмора.

[2] - В оригинале Мэриан сказала "Dank" на что Рон ответил "Dank memes".