Боец 6: лихие 90-е

Глава 21

Глеба я обнаружил в самом конце зрительских рядов отдающим какие-то распоряжения своему помощнику. Тот беспрерывно метался между дворцом спорта и телевизионными автобусами, координируя работу.

— Глеб, можно тебя на секунду? — спросил я.

— Серёга, ей-богу, не до тебя сейчас! — торопливо произнес Глеб. — Эти раздолбаи меня в могилу раньше времени сведут! Нет, ну ты представь только: режиссер трансляции, который должен переключать планы в прямом эфире, идёт обедать и по дороге теряет бумажку, на которой написано, кто есть кто и как кого зовут! Ну кто они после этого? Не дебилы, а? Я, что ли, должен там сидеть и все вручную делать каждую секунду?

— Дебилы, — спешно согласился я. — Но давай всё-таки отойдем в сторону. Новости есть, поговорить надо.

— А может, новости твои потом успеются, после турнира, а? — умоляюще спросил Глеб. — Я здесь и так света белого не вижу.

— Боюсь, что мы все его в ближайшее время не увидим, — ответил я.

— Ну ладно, говори, что там у тебя? — Глеб всё-таки отошёл со мной в сторону.

— В общем, так, — начал я. — У нас тут непредвиденно расширяется программа турнира. Помимо всего, что уже было запланировано, будет ещё суперфинал. Там буду биться я и финалист от того турнира, который совместили с нашим. Итого все действо по времени увеличится минимум на полчаса. А с учётом перерыва, подготовки, объявления ринг-анонсеок и так далее — может, что и больше.

Глеб посмотрел на меня, как на больного, отказывающегося признавать свою болезнь.

— Серёг, с тобой все в порядке? — нарочито-заботливо спросил он. — Какие ещё на хрен полчаса, какое на хрен больше? Да я если на пару минут по графику вылетаю, мне потом столько разгребать приходится! Оправдываться перед теми, чьи программы сократил, перед рекламодателями… Иногда и на бабки влетаю. А ты мне тут про полчаса! Не, если мне сюда сейчас позвонит… ну хотя бы мэр города и гарантирует, что покроет все издержки, то пожалуйста. Но мне почему-то кажется, что он не позвонит. Так что давай-ка ты, Серега, свои влажные фантазии засунь себе куда-нибудь подальше. Никаких сдвигов. У нас есть план — вот по нему и будем работать.

Я покачал головой.

— Я все понимаю, Глеб, — начал объяснять я. — Но меня самого поставили перед фактом. Тут вариантов нет, иначе бы я это обозначил. Они уже открыли тотализатор. Все зрители в курсе. Если мы сейчас скажем, что суперфинала не будет… Публику ты видел, знаешь, что за персонажи. Тут такое начнется, что только по углам прятаться. А без трансляции вообще вся затея теряет смысл. Зато тебе будет ещё один эксклюзив!

— Да в гробу я видал твой эксклюзив! — возмутился Глеб. — Мне издержки кто оплачивать будет? Публика твоя?

— Не знаю, — честно признался я. — Но если все прервется, мы с тобой оба рискуем отсюда просто не выйти. Хоть с оплатой издержек, хоть без. Так что я не просто так говорю, что вариантов нет.

— Вот черт, связался с тобой на свою голову… — пробурчал Глеб. — Ну раз ты такой умный, тогда скажи, как ты себе вообще это представляешь. У нас там заказчики, знаешь, тоже не хуже этой братвы в зале. Я до дома могу тоже не доехать, если что. Да и начальство тоже, скажем так, на дедушку Мороза не сильно похоже…

— А ты кто? Разве не начальство? — удивился я.

— Я больше по творческим делам, — объяснил Глеб. — В принципе, могу ставить в эфир что хочу, но при условии, что рейтинг будет. А есть ещё люди, которые цифры считают. Деньги, в частности. Ну спонсор, понимаешь? Который денег на канал даёт и за отдачей следит. И если будет минус, то меня самого оттуда турнут, за ними не заржавеет. А с твоими передвижками минуса никак не избежать. Эфирное время, знаешь ли, это тоже товар, который кто-то должен оплачивать.

— Так, может, давай позвоним этому твоему спонсору? — предложил я. — Так и так, мол, ЧП, форс-мажор, никак иначе не вырулить. И посмотрим, что он скажет. А от этого будем отталкиваться.

— Да знаю я, что он скажет, — с тоской протянул Глеб. — «Или платите полную стоимость, или никаких сдвигов, выгребайте как хотите». Ну ладно, пошли, попробуем, раз такое дело.

Мы пошли на проходную служебного входа дворца — у вахтера всегда был городской телефон. Попросив разрешения, Глеб набрал номер, а я отошёл чуть в сторону, чтобы его не смущать. До меня доносились только отдельные слова: «Да… да я понимаю… ну а как я… тут такие серьезные люди, что…».

Наконец разговор был окончен, и Глеб с тяжёлым лицом подошёл ко мне.

— Ну что? — нетерпеливо спросил я.

— То, что я и думал, — усмехнулся Глеб. — Он за изменения в сетке зарядил сумму, как бы тебе лучше сказать, чтоб понятней было… Ну, в общем, это второй бюджет канала за год.

Я присвистнул. Вот это аппетиты!

— Вот если, говорит, эту сумму найдешь, — продолжил Глеб, — то крути-верти сеткой как хочешь. А нет — значит, не созрел ты ещё для таких решений и для такой работы. С намеком так сказал. Понял?

Да уж как тут не понять. Спонсоры — всегда люди конкретные, их интересуют только деньги. Точнее, возможность быстро отбить свои вложения — желательно ещё и с прибылью. И чем больше будет эта прибыль, тем лучше. Времена меценатов и добровольных жертвователей во благо чего бы то ни было давно прошли.

Хотя этот спонсор по своим запросам переплюнул многих. Нам нужно было сдвинуть и немного сократить лишь следующие пару программ. То есть компенсацию необходимо было выплатить нескольким конкретным рекламодателям и двум создателям передач. И то не стопроцентную. А этот деятель запросил такие деньги, как будто мы вообще сутки вещания берём на собственное усмотрение.

Хотя, с другой стороны, хозяин-барин. Его деньги — его продукт, имеет право распоряжаться им как считает нужным. Без него-то здесь вообще ничего бы не заработало. Благодетель. «Покровитель» — вспомнил я словцо из недавнего прошлого и усмехнулся. А уж как представил, что и на том конце телефонной трубки тоже сидит Степаныч — так и вовсе развеселился.

Так-с. Однако, шутки лучше пока отставить в сторону. Что же это получается? Нужно за полдня найти довольно кругленькую сумму, иначе весь наш проект, к которому мы так долго шли, полетит прахом. А сумма эта такая, что попахивает стоимостью московской квартиры в не самом плохом районе. И где, спрашивается, мне ее искать?

Ладно. Сейчас главное — убедить Глеба и его спонсора, что деньги будут. А там что-то придумается. Тем более, что у меня, кажется, возникла одна идейка…

— Глеб, — уверенно сказал я. — Меняй сетку. Деньги будут.

Глеб с сомнением посмотрел на меня.

— Точно будут? А то бывает…

— Со мной не будет, — перебил я его. —. Я хоть раз тебя подводил?

— Когда ты меня не подводил, все зависело только от тебя и твоих друзей, — возразил он. — А сейчас — Серега, не обижайся, но я точно знаю, что таких денег у тебя нет, значит, ты будешь у кого-то просить. А это дело такое — дадут-не дадут, захотят-не захотят…

— Захотят, — уверенно сказал я. — Стопроцентный вариант, других не держим. Слушай, быстро же в тебе бизнесмен включается!

— Когда на тебе — содержание целого канала плюс ответственность за чужие вложения, бизнесмен действительно включается очень быстро, — согласился Глеб. — Иначе по нынешним временам очень быстро включится зек, пациент или труп.

— Не боись, — подбодрил я его. — Не включится. Я сделаю все возможное.

— Ну как скажешь, — Глеб вроде бы согласился, но было видно, что сомнения у него всё-таки оставались. — Тогда я даю отмашку, чтобы двигали сетку.

Глеб снова ушел звонить — на этот раз на телестудию. А я начал лихорадочно размышлять, где можно раздобыть такую гигантскую сумму денег. У кого-то перехватить? Даже самому смешно стало. У нормальных людей таких денег отродясь не водилось — во всяком случае, так, чтобы запросто вытащить их из условного кармана (а скорее, из чемодана). А одалживать или перехватывать такие суммы у бандитов — проще уж сразу застрелиться, чтоб время зря не тянуть. Да и как это вообще может выглядеть? «Одолжи-ка мне годовой доход телеканала, только срочно и ни о чем не спрашивай, я тебе через недельку отдам»? Бред какой-то.

Ссуду в банке просто так тоже не возьмёшь. Им обоснование надо, документы, время на принятие решения… Да и какой ещё банк, когда я сегодня должен до упора торчать здесь, а завтра… завтра это вообще может быть уже неактуально? Продать в срочном порядке на такую сумму мне тоже нечего: моя нынешняя жизнь не располагает к накопительству.

Остаётся последовать той идее, которая возникла у меня во время разговора с Глебом. А именно — я решил сыграть в тотализатор. Да, рискованно. Да, это авантюра и никто не даст никаких гарантий, что эти бравые ребята не скроются вместе с деньгами сразу после их сбора. Но… другого варианта достать такую сумму у меня сейчас не было. А если скроются — найдем. Из-под земли достанем. Тоже не пальцем деланные. Да я думаю, и не станут они скрываться — тоже ведь не дураки, знают, с кем имеют дело.

Я разыскал того персонажа, который показывал мне цифры ставок.

— Какие сейчас наивысшие ставки? На что? — спросил я.

— А тебе зачем? — насторожился тот.

— Сыграть хочу, — без тени усмешки ответил я.

Бандит усмехнулся, мол, чего только в голову этим спортсменам не придет. Но открыл свою папку.

— Короче, Боец, не обижайся, но самые высокие ставки — против тебя, — сообщил он, внимательно изучив свои бумаги.

Что за день такой? С самого утра меня все просят не обижаться, а потом сообщают какие-то неприятности.

— В смысле против меня? — я был настолько погружен в свои эмоции, что даже не сразу понял суть сказанного.

— Большинство ставит на то, что ты проиграешь америкосу, — объяснил бандюга. — Говорят, он здоровяк, и ты его не одолеешь просто по комплекции. Не знаю, может, фильмов со Шварценеггером насмотрелись или ещё что, но тут реально дикие суммы стоят. Вот смотри.

Он снова раскрыл передо мной листы с цифрами. Действительно, на мой проигрыш ставили две трети игроков, если не больше. И суммы некоторых ставок были такими, что если их все сложить вместе, то хватит не только на оплату изменений телесетки, но и на то, чтобы всей нашей компании организаторов гульнуть в не самом дешевом кабаке.

— Записывай, — решительно сказал я, доставая из кармана всю остававшуюся к тому времени наличность. — Вот это все — на мою победу в финале.

— Э… как это? — опешил бандит.

— А так, — я попытался прикинуть, как именно мне будет удобнее всего одолеть нашего псевдоамериканца, чтобы это выглядело правдоподобно. — Во втором раунде свалю его удушающим. Скорее всего, на второй минуте. Смело предлагай народу такую ставку.

— Мне так и писать — на второй минуте второго раунда победа удушающим? — ещё раз уточнил приёмщик ставок.

— Так и пиши, — кивнул я и, проследив, что моя ставка принята, отправился в раздевалку. Время уже поджимало — совсем скоро мой выход. — Я надеюсь коэффициент порадует.

— Нерррвы на пррределе! — торжествовал ринг-анонсер. — Бойцы готовы буквально рррразоррвать друг друга на части! В правом углу! Американская машина для убийств! Терминатор с кувалдами вместо рук, принявший человеческий облик! Джииииммм Уиииииииильяямммсс!!

Зрители взревели. Некоторые помахивали американским флагом, но все же большинство было с российским. «Значит, болеют они за меня, а ставили на Уильямса», — промелькнуло в голове. «Очаровательно».

Я подогнал мотоцикл к выезду в зал. Мне хотелось повторить уже достигнутый эффект.

— Рррруссский богатырь! Нет, три знаменитых русских богатыря в одном! Вся сокрушительная мощь ррррусского духа в этой горе мышц!

Я не стал дослушивать такое пафосное представление себя и, не дожидаясь окончания речи ринг-анонсера, выкрутил ручку мотоцикла до отказа. Зал пришел просто-таки в неистовое бешенство. Зауровским ребятам пришлось серьезно поработать, чтобы эмоции не выплеснулись чересчур далеко и не снесли ринг, на котором нам предстояло выступать.

Прозвучали гимны обеих стран. Во время «битвы взглядов» Юра-Джим тихонько спросил меня:

— Ну что, мне тебе поддаться сразу?

— Не надо, — ответил я. — Нам нужно яркое шоу, картинка. Работай на полную катушку.

Гонг!

Я действительно намеревался победить своего соперника по-честному. Я понимаю, почему ставок на мое поражение было больше, чем на победу. Юрий-«американец» и вправду был чуть ли не в два раза больше меня. Но, с другой стороны, он, в отличие от меня, не был профессионалом. Юра ещё только набирался боевого опыта и вырабатывал свою манеру боя. А у меня за плечами этих боёв — и в этой, и в прошлой жизни — было столько, что впору было уже открывать свою школу.

Прежде чем выходить с кем-то на бой, я старался изучить его манеру, повадки, сильные и слабые стороны. И, уже находясь на ринге, я практически всегда знал, на чем я могу сыграть. Куда бить, а куда лучше не стоит, в какие моменты действовать, а в какие выгоднее «попридержать коней», агрессивную манеру выбрать или вкрадчиво-осторожную — все это моментально анализировалось в моей голове, стоило мне только увидеть перед собой соперника.

Так было и на этот раз. Юру-Джима я изучил вдоль и поперек, и удивить меня он точно не смог бы, даже если бы очень захотел. Это было все равно что выставить на одну и ту же олимпиаду по школьным предметам пятиклассника и выпускника и дать одинаковые задания. Разные весовые категории, разный уровень мастерства. Поэтому мне оставалось только не ослаблять внимания, чтобы не пропустить какой-нибудь удар сбоку. В остальном же я был уверен в себе и своей победе. В конце концов, мне удавалось побеждать таких бойцов, о которых мой нынешний соперник даже и не слышал.

Мы работали спокойно и уверенно, не касаясь друг друга перчатками. Я старался не выкладываться слишком сильно — всё-таки я должен был победить во втором раунде, а до него ещё нужно было дотянуть. Впрочем, в этом не было ничего особенного и сверхъестественного.

Но… вот черт!! Юра пробил первый лоукик, и я вдруг почувствовал, что моя правая нога слушается меня уже не так безупречно, как до этого. Я попытался сменить локацию на ринге — и обнаружил, что могу передвигаться, только слегка прихрамывая. Этого мне ещё только не хватало!!

Юра-«Джим» увидел, что произошло, и одной мимикой переспросил меня — мол, может, мне всё-таки поддаться? Я отрицательно мотнул головой — скорее на автомате, чем из героических побуждений.

Я сразу понял, почему это случилось. Пока все остальные участники разминались и разогревались, я бегал по дворцу и улаживал организационные вопросы. А выходить биться без разминки и разогрева — это не то что риск, это практически стопроцентный способ стать калекой. На время или на всю жизнь — тут уж как повезет. Вот и наказал меня организм за то, что я выставил его неподготовленным. Всё-таки правильно умные люди говорят: нельзя, нельзя в одном человеке совмещать организатора и выступающего, выйдет себе дороже!

Но все это философия. В этот момент мне стало не до нее. Почему так бывает, почему это произошло именно со мной и именно сейчас, что делать, чтобы этого не повторилось — на все эти животрепещущие темы лучше порассуждать после. А сейчас надо выкарабкиваться из этого дрянного положения. Во втором раунде я должен победить любой ценой, иначе суммой долга я перечеркну себе всю оставшуюся жизнь.

Вот только нога по-прежнему ноет и практически подволакивается. Я даже толком опереться на нее не могу — а мне ещё нужно скакать по рингу и в стойках стоять. Наверное, зря я всё-таки запретил «американцу» поддаваться. Так что же делать? Как выправить ситуацию? Что можно сделать прямо сейчас?