Богатая бедная Лиза

ГЛАВА 25

Несколько мгновений никто не трогался с места. Все, включая и щенка, молча любовались долларовым дождем. А потом, когда заморские дензнаки покружились-покружились и опали, как осенние листья, мы с Антониной наперегонки кинулись их подбирать. Причем, если я использовала для этой цели всего лишь собственные карманы, то Антонина складировала доллары в свой огненный парик, который она в запале с головы стащила. И успокоилась лишь после того, как обшарила все пыльные, провонявшие кошками углы.

Что касается меня, то я к этому моменту уже успела пересчитать свою «добычу», составившую, между прочим, очень даже кругленькую сумму в пятьсот зеленых.

— Никак зарплату получила? — вкрадчиво осведомилась я у зажиточной поварихи, прикидывая, что в ее парике еще поболе, чем у меня, набралось.

— Допустим, — насупилась Антонина и сделала резкий выпад в мою сторону с явным намерением выхватить у меня поднятые с лестницы баксы. Я еле-еле успела отскочить.

— Отдай! — потребовала Антонина и решительно двинулась на меня.

Я же медленно отступила к двери в квартиру, имея за спиной крепкий тыл в лице Марго, которая не оставила меня без огневой поддержки, выстрелив разом из всех стволов:

— Так вот они деньги, из-за которых уволили стольких горничных! В том числе и бедную Лизу!

— …Вот только Лизу мне не шейте! — под гнетом неопровержимых улик оправдывалась Антонина уже на кухне. — Потому что у нее тоже под подушкой целую кучу баксов нашли, и я тут не при чем! И вообще… Может, я это… Короче, их экс-про… Экспроприировала! А то пашу на них шестой год как проклятая, а получаю гроши. Эти Москальцы за копейку удавятся, а у самих уже куры долларов не клюют! Это что, справедливо, по-вашему?

— Боюсь, что у нас разные представления о справедливости, — холодно сказала Марго и так посмотрела на бедную Антонину, что она вся подобралась. Вплоть до второго подбородка.

Я же в этот момент о более приземленных понятиях размышляла. О том к примеру, почему Антонина, имея такой приварок к кровно заработанным, родной дочке на сапоги отстегнуть пожалела? И вообще, куда она их девала? Счет в банке открыла, что ли? А впрочем, чутье мне подсказывает, что без мужика здесь не обошлось. Иначе к чему бы такой маскарад с париком?

А Марго между тем продолжила тонкую психологическую обработку вороватой поварихи ликероводочного олигарха:

— Одному я только и удивляюсь, как это служба безопасности Москальца до вас еще не добралась. Надо же, такая-то армия держиморд! Впрочем, как я успела заметить, они вообще-то, если и ловят мышей, то очень вяло.

— А вы… — часто задышала Антонина, — вы меня не выдадите?

— Нет, — отчеканила Марго, — но при условии вашего сотрудничества со следствием.

— Со… С чем? — уронила челюсть Антонина.

— Со следствием, — дала я ей понять, что со слухом у нее все в порядке, и добавила суровым тоном: — Только чистосердечное и деятельное раскаяние облегчит твою участь.

Ну и… Что я должна делать? — безропотно преисполнившаяся раскаянием Антонина почему-то перешла на шепот.

— Прежде всего рассказать, что сейчас в доме у Москальцов происходит, — тут же озадачила ее Марго.

— Ну что?.. — запавшая на азартные игры повариха наморщила лоб. — А то и творится, что Денис пропал!

— То есть, дома его нет? — Марго забарабанила пальцами по крышке стола. — И давно?

— Так три дня уже, — доложила Антонина. — Он же ушел, считай, сразу после того, как этот, ну тот, которого Кирка привела, шею себе свернул, и больше не появлялся. И вроде бы даже телефон у него не отвечает. Хозяин волнуется, охрана с ног сбилась. Ищут, но пока его не нашли.

Ничего себе, — мы с Марго молча переглянулись. Если честно, то ничего подобного мы не ожидали.

— Ну, а что по этому поводу в доме говорят, не слышали? — сразу занервничала Марго. — Может, предположения какие-нибудь строят?

— Вот чего не знаю того не знаю, — шумно вздохнула повариха, — потому что я все больше на кухне. Это вам бы у Банного Листа спросить. Она все кофе к хозяину в кабинет носит. Прямо ведрами. Он там сидит целыми днями, грозный как туча, а эти, ну из службы безопасности бегают к нему на доклад, а выходят от него красные. Видать, он разнос им дает.

— Гм-гм… — пожевала губами Марго, — ну, а остальные-то как? Инна с мужем, к примеру?

— Инка-то? — фыркнула лихая повариха. — А ей, по-моему, все до фени. Целыми днями лежит на кровати и журналы листает. Или с хозяйкой лается. А ее муженька чуть не до петухов дома нет. Считается, что он на работе, но я так думаю, шашни у него на стороне. Потому как он видный и при Инкиных деньгах, а Инка, она мало что страшненькая, так еще и хромая.

Понятно, — пробормотала Марго, кажется, не слишком удовлетворенная объемом сведений, почерпнутых с помощью Антонины. — Ну а хозяйка, она что делает?

— Хозяйка? — Антонина вдруг ни с того, ни с сего в широкой ухмылке расплылась. — А хозяйке нашей сейчас не до чего. Потому как она уже третий день с горшка не слезает!

— В каком смысле? — Марго насторожилась.

— Да в таком, что понос у нее! — воскликнула Антонина и, как веером, своим париком обмахнулась. — Я ее за эти три дня всего один раз и видела, но знаете что скажу, наконец-то она похудела! А то ведь, сколько денег на эти бесполезные таблетки спустила! Ну те, что ей Кирка таскала. Кстати, и Кирка у нас что-то давно не появляется? Поругались, что ли?

Мы с Марго переглянулись во второй раз, и перед моим мысленным взором возникло изможденное лицо доверчивой Зойки, от которой со вчерашнего дня никаких известий не было. С того самого момента, как она, окрыленная удачей, уковыляла к себе, сжимая в трепещущей руке снадобье этой доморощенной аферистки Кирки! Даже подумать страшно, что с ней сейчас творится!

Не на шутку встревоженная Зойкиной участью, дальнейший разговор Марго и Антонины я слушала в полуха. Впрочем, ничего такого особенного они и не обсуждали. Марго, разумеется, присоветовала ей держать факт нашей встречи в тайне, упирая на то, что в противном случае прискорбные факты ее биографии получат широкую огласку, а также велела неукоснительно извещать нас обо всем, что бы в доме у Москальца ни происходило.

— И все? — долго не могла поверить в то, что она так легко отделалась, Антонина. А потом покосилась на подоконник, на котором лежали сложенные стопкой доллары. — A-а… А с этим как?

Вот именно! Потому что этот вопрос меня тоже занимал, а иначе б я давно уже бросилась Зойкину судьбу выяснять. Только из-за них, понимаешь, и сидела, вся как на иголках!

— С этим? — Марго строго поджала губы, а у меня мурашки ну буквально стадами по спине проскакали. Как мамонты на водопой. Ибо хваленые мозги Марго почему-то всегда набекрень, когда дело до денег доходит! Так что на душе у меня полегчало лишь после того, как она наконец произнесла. — А это мы примем на ответственное хранение.

Антонина, конечно, на глазах поскучнела, но права качать не стала. Поняла, что бесполезное это занятие. Правда, без намеков на тяжелое материальное положение и ссылок на дочь, студентку мясо-молочного техникума, не обошлось. На что Марго резонно заметила, дескать, нетрудовые доходы никому еще не приносили счастья. Вот уж не знаю, с чего она это взяла?

Вот, собственно и все. Если не считать того возмутительного момента, когда Марго попыталась меня заставить Антонину в центр отвезти, как будто у нее ног нет. Тем более, повариха и не настаивала. Похоже, что без денег ей торопиться особенно некуда было. Да она даже свой огненный парик нацеплять не стала, до того расстроилась. Подхватила сумку и устало потрюхала к двери.

А я понеслась к Зойке, очень даже не исключено страдающей от той же напасти, что и ликеро-водочная королева.

За Зойкиной дверью было тихо. Я все давила и давила на звонок, выжимая из него монотонные трели, а в голове у меня крутилось: «Бедная, бедная Зойка! Она, наверное, прикована к унитазу!»

Этим же опасением я и с возникшей на лестничной площадке Марго поделилась, и она его со мной целиком и полностью разделила. Намотала на палец выпавший из «вавилона» локон и озабоченно склонила голову к плечу:

— Что же это выходит, Кира вместо витаминов подсунула своей подружке слабительное? Но зачем? Разве она не знала, что за этим последует?

— Знала, не знала, какая разница, — вспыхнула я. — Может, она специально ей слабительное подсунула, чтобы эта тупая парикмахерша наконец-то сбросила хоть парочку килограммов! Ты лучше о Зойке подумай. Представляешь, как она сейчас мучается!

— Да, Зойке не позавидуешь, — согласилась со мною Марго с тяжким вздохом.

— Я ей звонила-звонила, а из квартиры ни шороха, — в волнении я даже ногти грызть принялась. — А вдруг ей там плохо?

— Но, может, она на работе? — в свою очередь предположила Марго.

— А если нет? — у меня из-за этой Зойки прямо душа не на месте была, поэтому я снова стала лупить в Зойкину дверь руками и ногами, периодически выкрикивая:

— Зойка, открой, это я, Люба!

А Марго, которая все это время стояла у меня за спиной и шумно сопела, пока я не выдохлась, в конце концов обронила:

— Похоже, придется выламывать…

Я почесала макушку:

— Боюсь, мы сами не справимся. Может, позвать Стаса?

— Ну, уж только не его! — замахала руками Марго.

А по-моему, работа была в самый раз для него. Ломать же — все-таки не строить. С другой стороны, он у нас со вчерашнего дня с компрессом на копчике…

— Тогда остается только Костю-Подводника с Прокофьичем кликнуть, если, конечно, они еще не под балдой, — задумчиво молвила я, а про себя добавила: — И если они после вчерашнего в себя пришли. Имея в виду нашу короткую встречу у подъезда, когда они меня за галлюцинацию приняли.

— Ладно, ты к Косте сбегай, — дала мне «добро» Марго, — а я пока попробую позвонить Кире и выяснить, чего такого она в пузырьки напихала.

И все же, прежде чем слетать к Косте пчелкой, я предприняла последнюю попытку достучаться до Зойки, но она, как и все предыдущие, не увенчалась успехом.

А вот Костя, по счастью, был дома, и несмотря на то что разило от него за версту, мне довольно быстро удалось довести до его сведения суть моих к нему пожеланий. Единственное, он хотел было за эту услугу по издревле заведенной у него традиции бутылку «Гордой княжны» с меня стребовать — другого всеобщего эквивалента для него просто не существует, — за что я его негодующим взглядом испепелила:

— Какой же ты все-таки, Костя, мелочный! Зойка там умирает, а он торгуется!

Костя устыдился и про бутылку больше не заикался. Только спросил, не найдется ли у нас что-нибудь, вроде топора.

— Да хоть электродрель! — заверила я его.

И мы поднялись наверх, где нас ждала встревоженная Марго с мобильником в руках.

Кира клянется-божится, что ничего, кроме витаминов, в ее пузырьках не может быть, — сразу же доложила она о результатах своих переговоров с бывшей лучшей подружкой ликеро-водочной королевы. Бывшей, потому что даже такая дурища, как молодая супружница Москальца, вряд ли простит ей свои мучения на унитазе. — И вообще заявляет, что слабительного у нее сроду не водилось.

А я только отмахнулась:

— Да ну ее, эту Кирку, она соврет — не дорого возьмет. Сейчас не о ней, а о Зойке думать надо!

Что касается экстренно вызванного на подмогу Кости, то он тем временем к Зойкиной двери примерился и делал неутешительные прогнозы:

— Крепкая, зараза… Повозиться придется…

— Может, «скорую» заранее вызвать? — пришло мне на ум. — Чтобы они в случае чего уже готовы были. А то пока доедут…

Марго сочла мою мысль здравой и стала звонить на «03», я приволокла Косте обещанный топор и он, предварительно поплевав себе в ладони, решительно занес его над головой и размахнулся, когда по ступенькам каблучки застучали и прямо перед нами нарисовалась Зойка. Живая, здоровая и в приятном расположении духа, которое, впрочем, быстро улетучилось при виде открывшейся ей картины.

— Что это вы здесь делаете? — с ужасом уставилась она на застывшего с топором наперевес Костю.

— Зойка? Ты? — радостно заорали мы с Марго. — Ты таблетки для похудания глотала?

— Ну, глотала… Вчера три и сегодня одну, — растерянно промычала Зойка, — а что?

— Да так, ничего, — обменялись мы с Марго быстрыми взглядами. — Отлично выглядишь и вроде бы даже того… Похудела…

Думаете? — зарделась Зойка. — Честно говоря, мне тоже так кажется. Но я еще не взвешивалась.

— А ты взвесься, взвесься, — посоветовала ей Марго и тихонько попятилась в прихожую.

Я последовала ее примеру, а Костя, который по-прежнему бестолково топтался у Зойкиной двери с топором, громко шмыгнул носом:

— Так мы ее ломаем или нет?