Божественные головоломки, или Война за любовь

Глава 18. Конец монастыря Рассветных Щитов

— Ты уверен, что нападали демоны? Их видели? — уточнил Нрэн самое главное.

— Ночами-то добрые люди спят, только Тишкар, пьянь подзаборная, видал тени какие-то страховидлые, прямо из дырки посередь неба лезли. Протрезвел, говорит со страху, до сей поры заикается, как вспомнит, чего в ту ночь углядел. Да и собаки сперва выли, как на покойников, потом вовсе замолчали, хвосты поджали. Рады б мы Тишкину околесицу о демонах на веру не брать, да ведь не по силам людским такую мерзость сотворить, даже если благости Щита Небесного им неведомы. Нас-то грохот и огонь до небес подымавшийся с полатей поднял. Народец в погреба спросонья попрятался, а утром к воротам монастырским пошел. Тихо-тихо уж было и ни души, а за воротами на площади молельной жуть…

Все они, голубчики, там были, растерзанны, нутро наружу торчит, потроха и кости. Кровища будто красным платом весь двор покрыла да камни, что от стен остались. И ни единой приметы того с кем щитники бились. Бабы-то сразу в рев, дурно им стало, мужики тоже забоялись, а токмо не по закону людскому и небесному оставлять их так было… — старик задрал бороденку, будто ждал, что ему возражать станут, да на самоуправство пенять. Никто не проронил ни слова, внимая нехитрому, оттого возможно еще более жуткому рассказу. — Собрали мы их, в чистые холсты обернули, щитов, мечей оплавленных да изломанных осколки сложили и так как жили, так в общей хоромине последней их и упокоили, гимны пропели, милости у Защитницы испрашивая. Она все знает, все видит, а коль допустила, знать ей у трона они больше, чем на земле понадобились. Знать последняя битва скоро не за плоть, за души людские. А монашков жаль. И пожившие свои и совсем молоденькие, только-только посвящение принявшие в обители были, — слезящиеся от старости глаза деда снова подозрительно заблестели, он отвернулся и отер лицо рукавом.

— Нам следует помолиться о жертвах у стен монастыря, — заявил Дин, как настоящий лорд, чьим приказам и прихотям безоговорочно подчинялся командир эскорта.

Поскольку Нрэн полагал осмотр развалин обязательным для опровержения либо подтверждения демонической версии нападения и поисков торса Темного Искусителя, авторитету юного лорда не был нанесен прилюдный урон. Воитель согласно кивнул, подал знак горнисту и над бором прозвенел сигнал сбора. Если на монастырь напали демоны, собирающие частицы плоти легендарного монстра, то изучение их следов могло дать отряду преимущество, подсказав, с какого рода угрозой придется столкнуться в будущем.

— Спасибо за рассказ, дедушка, прости, что тебе пришлось вспоминать о такой жути, — виновато улыбнулась Лиесса и сунула в ладонь старику несколько золотых монет, а когда тот попытался возразить, легонько дотронулась пальчиками до бесцветных губ старичка, прибавила: — Бери, бери, внучке гостинец купишь.

— Помолитесь за щитовников, лордесса, — попросил дедок, пряча денежку куда-то за пазуху. — Сердечко, гляжу, у вас доброе, чистым светом молитва к Престолу Небесному Госпожи Защитницы взлетит.

— Какая ты у нас оказывается хорошая, я сейчас заплачу, — «умилился» Элегор.

— А умеете, герцог? — до глубины души поразилась принцесса.

— Ради такого случая научусь непременно, — пообещал бог.

Ему уже не терпелось поглядеть на так красочно, если судить по рассказу деда, изуродованный монастырь. Нелицеприятных зрелищ Элегор и Элия за свои жизни навидались предостаточно, а посему сильно сомневались, что следы расправы с монахами могут их шокировать. А о Нрэне (в профессионально пролитой им крови можно было утопить не один десяток миров), и говорить нечего. Стоика воителя мог шокировать разве что вид сестры Мирабэль, обряженной в неподобающие воспитанной девице брюки и влезающей на дерево.

Внучка до последнего провожала завороженным взглядом большого замечательного коня и снежно-белую красавицу лошадку, так непохожих на заурядных деревенских лошадей, а потом взахлеб принялась пересказывать деду историю ухаживания жеребца.

Горелым тянуло все явственнее, забивая лесные ароматы и куда менее вдохновляющие обрывки запахов деревеньки. Впереди вырисовывался остов оплавленных, разрушенных стен обители некогда светло-серых, ныне почерневших от копоти.

— Не лучше тебе обождать здесь? — спросил чуявший больше прочих Нрэн у лордессы, его лицо и без того маловыразительное вовсе закаменело.

— Нет, я должна видеть все своими глазами, Источник просил нас с Дином, значит, я должна, — твердо ответила Лиесса, приведя единственный веский для воителя аргумент. Утолению пустого любопытства принц потакать никогда бы не стал, но категория долга была для него священной.

— Будешь падать в обморок? — заинтересовался герцог начиная мысленный диалог.

— Нет, слишком избитый прием, — капризно возразила Элия.

— А ты рвоту попробуй! — новаторски посоветовал хулиган. — Таким образом мужиков точно еще никто не ловил!

— Следует разделять новшества, обладающие высоким потенциалом, бесполезные, или же вовсе вредные, — наставительно заметила богиня. — Ваш совет, мой неосмотрительный друг, относится к последней разновидности!

— Ну не знаю, Нрэн у тебя извращенец изрядный, вдруг подействует, — упрямо продолжал гнуть свою линию проказливый дворянин.

— Нрэн в первую очередь чистоплотный извращенец. Маниакальная склонность к опрятности в разной степени проявления, от легкой формы до клинической, свойственна каждому члену королевской семьи, особенно линии дяди Моувэлля, — поделилась богиня личным наблюдением.

— Какие тонкости! — не то восхитился, не то возмутился Элегор, Элия фыркнула.

При всей ехидности мысленного диалога подъезжающие к разрушенному монастырю боги умудрялись без особого труда сохранять мины киалонцев, исполненные трепетно-трагичного ожидания. У всех прочих серьезные, настороженные, сдержано-бдительные физиономии выходили сами по себе и соответствовали внутреннему настрою.

Нрэн первым приблизился к развалинам стены, коснулся ладонью камней, растопленных, словно парафин, чудовищным жаром и оплывших живописными подтеками. Может, герцогу и показалось, однако он был почти уверен, принц понюхал камни, перед тем как спешиться и зайти в разрушенный внутренний двор. Вокруг, не считая членов отряда, не было ни души.

От некогда высоких и прочных сосновых ворот, подбитых железом, осталось лишь несколько обугленных бревен и скрученных в немыслимый серпантин полос металла. Внутри все было засыпано каменным крошевом, мелкими, крупными и просто громадными обломками наружных стен и стен обители. Посреди всего этого безобразия зиял рваный разлом, весьма напоминавший те, что остались от ночных «забав» фейробалгов на Зилоне.

А еще сразу становилось ясно: когда шло разрушение, обитель рыцарей щитовников не пустовала. Вот только в отличие от Храма Забытых Хранителей ее покой берегли не создания из живого камня, а люди из плоти и крови. И теперь этой кровью были обильно орошены оплавленные и обгорелые развалины. Она крепко въелась в некогда светлые камни. Здесь не было ни птиц, ни насекомых. Даже лошади, приученные не бояться боя, фыркали, трясли головами, ни в какую не желая приближаться к оскверненному месту. Только любопытные люди устремились в развалины, оставив чутких животных снаружи. Они потрясенно взирали на обитель, словно перемолотую вторжением демонов в гигантской мясорубке, куда разом бросили камень, плоть, кровь, дерево, утварь, ткань….

В Храме Забытых Хранителей, где оставался лишь камень, было не так жутко. Элия отметила мельком тяжелый, почти остановивший взгляд Ястреба, устремленный на застрявшую меж камнями тонкую цепочку с оплавленной подвеской в виде маленького щита. Чью-то грудь он защитить не смог. Болью и жутью веяло от монастыря. И холодом. Противным природе холодом, таким, словно из этого места выпили до капли все тепло и жизнь, наполнив его взамен тьмой. Даже прорезавшееся в небесах солнце светило тускло, не касаясь лаской лучей безумцев, бесцеремонно вторгшихся в обитель смерти. Боги чувствовали темную, древнюю силу, расплескавшуюся вокруг. Если таковы были остаточные эманации лишь части плоти монстра, то, лоулендцы ощутили это как никогда явственно, мощь его могла не уступать силе богов Мира Узла.

Часть отряда осталась снаружи монастыря, часть рассредоточилась по периметру внутри, занимая выгодные позиции среди развалин на случай любой неприятной неожиданности. Приятных сюрпризов здесь по определению случиться не могло.

Лордесса при виде чудовищных бурых пятен стала почти белой с яркими мазками румянца на скулах, часто-часто заморгала и сглотнула.

— Ты как? — украдкой, впрочем, сие не ускользнуло от пристального внимания Нрэна, шепнул киалонец сестре и будто невзначай подпер ее плечом. Дин демонстративно выполнял родственный долг, а заодно восхищался совершенным искусством женского притворства, при ближнем рассмотрении поражавшем его все сильнее.

— Ничего, все нормально, сейчас настроюсь. Надо лишь поверить: это просто задачка, как в академии, — храбро ответила девушка, выпрямила спину и шагнула вперед. Брат последовал за ней, чуть приотстав на всякий случай.

— И тут лавовики похозяйничали! Вылезли из разлома, разнесли ворота и впустили остальных Монахи, небось, и опомниться не успели, как на встречу со свой Защитницей отправились? — предположил парень, озирая печальный пейзаж. Возможно, он хотел убедить сестру, что погибшие не мучились, и тем самым малость утешить ее. Как бы то ни было, благие намерения юного киалонца тут же грубо растоптали.

— Нет, — хмуро возразил Нрэн, видевший все то же самое, но сделавший совершенно другие выводы. — Сначала выломали ворота. Удар извне нанесли криосагоны и реогархи. Холод, когти, кулаки… — бог замечал каждую улику, — потом через трещину полезли фейробалги. Монахи сокрушили троих, вон останки, — палец указал на мало отличные от других компоненты развалин.

— Но зачем? — воскликнул Дин с искренним недоумением. — Пробраться внутрь через трещину и застать монахов врасплох было бы проще…

— А не могло демонам мешать нечто, защищающее обитель? Какие-то заклятья, охранные молитвы или священные артефакты? — находчиво предположила Лиесса.

— Возможно. Теперь это вряд ли важно. Что бы ни хранило монастырь, оно не спасло его, а значит либо было уничтожено, либо оказалось слишком слабым средством против массированной атаки демонов, — высказался Нрэн и продолжил: — Самих щитовников убили не сразу, во всяком случае, не всех. Крупные пятна симметричны, — рука бога снова послужила указкой, выхватывая из общей картины хаотических разрушений важные детали. — Их приносили в жертву или вершили другой колдовской ритуал на крови вокруг того места, — принц кивнул в юго-западный угол площадки, где высилась особенно большая груда разнокалиберных булыжников, из-под массы коих выдавался камень соломенно-желтого цвета. Судя по останкам стен и уцелевшим в огне обломкам утвари и мебели, тут было отдельно-стоящее здание. Возможно, молельня.

— Какой необычный камень, — лордесса сосредоточила все свое внимание на отличном от прочих желтом экземпляре. — Командир, можно нам с Дином попытаться достать его и осмотреть?

— Заклинанием? — уточнил Нрэн с неохотой. Магию бог не одобрял, но временами вынужденно использовал, как единственно-возможное средство.

— Нецелевыми чарами, чистой силой упругого воздуха. Если здесь до сих пор имеются обрывки заклятий, то мы не потревожим их. Вы указали на эту кучу как центр вероятного ритуала жертвоприношения. Не обнаружим ли мы хоть какой-то намек, следы, позволяющие узнать, зачем все было совершено? — пылко попросила Лиесса, словно бы и не ведала о взглядах воителя на применение заклинаний.

— Действуйте, — великодушно разрешил бог, прикинув возможные выгоды от установления истины и нецелесообразность использования труда солдат для разбора груды камней.

Ломать — не строить. Разумеется, насчет увлекательности обоих занятий идут споры, однако приверженцы различных точек зрения все-таки сходятся одном: первый процесс традиционно проходит быстрее. Элегор воспользовался известным киалонцу приемом боевых чародеев поэтично именуемым «удар незримого кулака». Сконцентрировав и преобразовав чистую энергию, юноша резко выдохнул, выбросив сжатые руки в сторону цели. Камни разлетелись, как подхваченные ветром листья, Щит, предусмотрительно выставленный сестрой, подстраховал людей от травм летающими булыжниками.

Желтый камень, лежащий почти в самом основании холма, будучи освобожден от наносных элементов, оказался краем внушительного предмета с мгновенно угадываемым предназначением. Снаружи солнечно-яркий изнутри он был покрыт кроваво-черной коркой и источал приторно-сладкий, терпкий запах. Темные эманации стали еще более отчетливы. Тревожное, смутное, почему-то дразнящее неуловимо знакомым ощущение захлестнуло богиню, почти против воли подавшуюся ближе к находке, и она выдохнула:

— Здесь хранился торс Губителя.

— А кровищи-то сколько! Это демоны свеженькую залили или она все время капля за каплей текла из него, все эти тысячи лет… — выпалил Дин, заглядывая в нутро гробницы.

— Все возможно. Но теперь саркофаг пуст, — указал на ключевой момент Нрэн.

— Так странно… Монахи-рыцари, эти люди, они сражались, отдавали свои жизни, вероятно, даже не ведая, что защищают не святыню обители, а останки демона или черного бога. Они умерли за фальшивку… — покачала головой лордесса, скорбно поднеся пальцы к губам.

— Нет, они знали, — возразил Нрэн, вновь увидевший больше киалонцев и ткнул пальцем в странно вдавленную, прежде имевшую отчетливо сферическую форму, металлическую выпуклость в валявшейся тут же крышке саркофага. Она стала частично видимой после расчистки, устроенной Дином. Именно крышка, а не опустевшая «упаковка» привлекла особенное внимание бога. — Что видите вы магическим зрением, лордесса, лорд?

— Они знали и как могли, запечатали тело врага в глубине камня-ловушки, — сообразил, куда клонит воитель, Элегор. Еще одним «ветряным ударом» отшвырнул мусор, бог уставился на торчащие из раздавленной сферы останки того, что некогда было парой чьих-то длинных, музыкальных пальцев.

— А сверху придавили цепями из частиц истинно святой плоти! — шепнула Элия, сквозь мощное излучение темной силы вылавливая уцелевшие крохи благого света, исходившего от оскверненных мощей.

Лиесса этого не знала, но Элии было ведомо, как умножает светлую силу артефактов драгоценный сплав ультиара, при соприкосновении с камнем дрох, из которого и было выточено ложе для Темного Искусителя. Находясь внутри полусферы, в крышке саркофага, персты святого светлым коконом охватывали плоть Губителя, не давая просочиться наружу ни капельке мрака. Так продолжалось из века в век, до тех пор, пока демоны, ворвавшись в обитель, не добрались до места заточения черной плоти, не разбили врата, не уничтожили магическую защиту монастыря. А потом они бесчинствовали в его стенах, разрушая и убивая, творя черную магию на крови, которую, будь цела защита, они не смогли бы использовать. Но демоны не просто бесновались, одурев от крови врагов и во славу будущего воскрешения Господина. Здесь побывали не примитивные мелкие твари и не безмозглые гиганты, ведомые силой слепого инстинкта, нет, высшие демоны могли быть какими угодно жестокими, но глупыми — никогда. Их действия имели цель.

Богиня понимала, что Нрэн прав, здесь состоялся некий обряд. Вот только какой? Прошло слишком много времени, чтобы по жалким ошметкам чар, почти незаметных среди эманаций предсмертных страданий, уловить закономерности плетения узора. Пусть Элия не числила себя глубоким знатоком демонической магии и психологии, однако же, полагала темных демонов весьма практичным народом, а посему просто так во имя злобной радости монахов в жертву приносить бы не стали, перебили бы, как придется. Значит, дело было в другом.

Может быть, не притворяйся принцесса киалонкой, она смогла бы провести изыскания даже в столь полном боли и крови, деформирующем потоки силы месте. Но законы конспирации требовали осторожности! А значит, следовало прибегнуть к логическим умозаключениям. С точки зрения Богини Логики в равной степени право на жизнь имели две версии. Первая: демоны принесли в жертву монахов, выкачав их жизненную силу для того, чтобы напитать энергией плоть Губителя, И вторая: демоны не знали, где искать очередную частицу своего Господина, а потом, так сказать «не отходя от кассы», сотворили заклятье поиска.

Догадка была слишком важной, чтобы оставить ее при себе, а потому умница Лиесса широко раскрыла глаза и выпалила:

— Но если светлая сила защищала монастырь почти до самого конца, как демоны узнали, где искать тело? Что если все их разрушения и в Храме Забытых Хранителей и жертвоприношения здесь были для заклятья поиска других частей тела? Как вы полагаете, командир!?

— Тогда демонам уже ясно, где искать другие части! — подхватил Элегор, а заодно озвучил и вторую версию принцессы. — А если еще заклятье через жертвы силой снабжает этого расчлененного? Тогда с каждым разом он все могущественнее будет, что бы там Источник не говорил. Сколько еще там кусков осталось…

— Ты можешь проверить точнее характер заклятья, теми же чарами, как в Храме? — обратился Нрэн к Лиессоль.

— Нет, — девушка виновато улыбнулась. — Там было спокойнее, здесь слишком сильные возмущения в поле, очень мешают, мне не сфокусироваться на точках привязки. Простите, командир!

— Вызывайте Источник, пусть определит сам, — отрывисто бросил Нрэн, передернув плечами, и отвернулся, борясь с нелепым порывом утешить лордессу.

Обе версии киалонцев в полной мере совпадали с дурными предчувствиями принца. Вдобавок они были достаточно логичными и весьма неприятными. Словом, отвечали всем условиям, чтобы оказаться правдой. Изначально все планы Сил строились на предположении о том, что сторонники Темного Искусителя ищут его останки «методом научного тыка», подхватывая слухи, сплетни, используя ненадежные гадания. Если же кровавый ритуал работал с точностью компаса, то демоны получили серьезное преимущество перед отрядом.

— Герцог! Вы меня поражаете, оказывается, вам не чужда способность к интеллектуальной работе сознания! — отметила принцесса, внешне изготавливаясь к ритуалу вызова Скалистого Источника Безумия.

— Ты чего ж, полагала, я вообще соображать не умею? — почти опешил Элегор. Он, конечно, знал, что леди Ведьма не слишком высокого мнения о нем, но чтобы настолько…

— Вот в том то и дело, соображаешь ты превосходно! Во всяком случае, настолько успешно, чтобы выбираться из всех передряг, куда с помощью этой своей уникальной соображалки влезаешь. На одном чистом везении так долго оставаться живым при твоем образе жизни совершенно невозможно. Для меня приятная новость состоит в том, что твой интеллект работает не только над практической задачей выживания и максимально вредоносной деятельности, но способен и к работе с отвлеченными понятиями и построению логических цепочек! — прокомментировала свое первое высказывание принцесса. До бога моментально дошло, что ехидная стерва как обычно шутит, так перемешивая правду с полуправдой, что разобраться, где именно подвох с издевкой, а где похвала, совершенно невозможно.

— Если б твои многочисленные воздыхатели и любовники знали, какая ты умная, точно б осталась одна-одинешенька! — не остался в долгу герцог, отвечая двусмысленным комплиментом на комплимент.

— А Лейму нравится, что я такая! — «обиделась» принцесса.

— Нашла кого в пример приводить, ему вообще всякие странности нравятся! — выдал Элегор.

— Например, дружить с тобой! — подхватила богиня.

— Ага! — гордо подтвердил герцог, — кстати, ты сама говорила, что проверками занимаешься, значит, не уверена, сможет ли Нрэн твои мозги полюбить под другой упаковкой!

— Я бы не подала свои намерения в такой формулировке, хотя в целом ты, пожалуй, прав, — как всегда неожиданно поступила Элия, согласившись с другом.

— Я прав? Хм, — заткнулся Элегор, к тому же пришла пора заканчивать беседу, ведущуюся на свободном пласте сознания, пока «киалонцы» священнодействовали.