Божественные головоломки, или Война за любовь

Глава 28. Последняя битва

— Что сказал Эйран? — как только Элия завершила разговор с мэсслендским братом, набросился на нее Элегор.

Даже на обычно невозмутимом лице Нрэна явственно проглядывали очертания аналогичного вопроса. Если маг так быстро вышел на связь (значительная доля быстроты, правда, обуславливалась иным течением времени), то вовсе не потому, что соскучился без голоса родственницы.

— К нашему расчлененному парню без опаски может приблизиться лишь тот, чья душа неделима. Если его убить, то возродившись, он не утратит присущего божественного дарования, ибо оно, обусловившись наследием крови, становится сутью души, — с мрачным спокойствием ответила богиня. Ей только что открылась горькая истина о собственном наследии. Оно оказалось не просто меткой крови, а вечным клеймом, отныне и навеки ставшим частью структуры души.

— Вот бл. во, — озвучил общее мнение герцог, стукнув кулаком по ладони. Идиотских предположений об ошибочности представленных Эйраном данных он даже не стал выдвигать. Если маг говорил, значит, ручался за свои слова, да и Элия никогда не поверила бы вранью.

Нрэн решительно подошел к кузине с явным намерением сделать заявление.

— Лучше молчи, — одного взгляда на любовника богине хватило, чтобы уяснить его намерения. Она зловеще прищурилась и холодно предупредила: — Лучше молчи, если ты сейчас объявишь о своем окончательном решении вызвать врага на бой и геройски пожертвовать собой за меня и Лоуленд, я пришибу тебя лично!

Воитель моргнул и проглотил заготовленный спич. Почувствовав горе повелительницы, расплеталочка без разрешения робко скользнула поближе, излучая готовность оказать любую помощь.

— Нет, лапочка, ты мне не поможешь, — горько усмехнулась богиня, погладив зверюшку лучиком своей силы, и тут же замерла, как громом пораженная. Богиня Логики сделала парадоксальный и в тоже время очень закономерный вывод, опровергающий слова, сказанные твари из Межуровнья.

— Не может быть, чтобы не было никакого способа! — объявил свое кредо Лиенский, упрямо тряхнув челкой.

Даже идея натравить на Пожирателя Душ Элию казалась лучшим выходом, чем бездействие. В конце концов, чужой страшный монстр значительно хуже знакомого. Элия и так страшная, может, каплю страшнее и незаметно будет. Мысль о том, что богиня, даже имея силу Пожирательницы Душ, способна нанести вред семье или Лоуленду, выглядела абсурдом.

— Мы просто пока не знаем! — подытожил Элегор, лихорадочно перебирая самые нелепые идеи, толпящиеся в голове, одну за другой.

— Или все-таки знаем, — тихо проронила принцесса и объявила:

— Я хочу попробовать. Тот, кто останется, рискует жизнью и душой.

— Мы остаёмся, — ответил Нрэн, понимая, что сам никуда и никогда не уйдет от богини, а безумного Лиенского из опасного места и мечом не выгонишь.

— Да будет так, — неожиданно легко уступила принцесса. Ее план с каждой секундой обретал все более четкие очертания. За Элегора она не слишком боялась. Будущий Джокер, скорее всего, уже обладал совершенством неделимой души. Недаром расплеталочка сочла его непригодным в пищу, а Нрэн, как Ферзь Колоды Джокеров и условно съедобный тип, тоже рисковал лишь здоровьем физическим. Такая угроза была для богов привычным делом. А значит, на худой конец, коль не сработает задумка богини, мужчины смогут попробовать убить Пожирателя Душ и на некоторое время устранить угрозу для миров. Ферзь Мечей и Джокер — неплохой тандем.

— Герцог, не достанете меч с кровью Бога Пожирателя Душ? — как бы между делом попросила принцесса, и, дождавшись пока ее просьбу исполнят, продолжила:

— Мне надоело играть в кошки-мышки. Полагаю, наш враг уже полностью восстановил цельность физическую. Возможно, еще не отрегулировал баланс тонких структур, но у воскресшего и прошедшего через муки черного бога, Бога Пожирателя Душ, этот процесс не займет много времени.

Излагая свои мысли вслух, Богиня Любви одновременно блок за блоком снимала печати со своей могущественной силы. Элия готовила ловушку. Иммунный герцог поморщился, будто ему по коже прошлись жгучей крапивой с наждаком в придачу, Нрэн блаженно вздохнул, купаясь в силе возлюбленной и жалея только о том, что не может погрузиться в дивные ощущения целиком во имя необходимости сохранения способности сражаться.

Впрочем, наблюдал за процессом герцог с исследовательским интересом мужчины и художника по совместительству. И так-то прекрасная богиня с каждым мгновением становилась все ослепительнее. Этой красотой уже нельзя было просто любоваться. Она буквально давила своим изысканным совершенством, почти ужасала. В тысячу первый раз авантюрист порадовался, что нечувствителен к воздействию чар Богини Любви, и даже мысленно вознес хвалу Творцу, нечасто принимающему благодарности от буйного бога.

Просьбой достать меч Элия била наверняка, именуя бога рядом с кровью его плоти. Такой призыв не услышал бы разве что глухой, даже структура урбо-мира не должна была стать непреодолимым барьером. Расплеталочка, упрямо маячившая поблизости, вдруг замерцала неровными волнами. Элия успела ощутить страх создания из Межуровнья. Так дрожала бы моська, слыша приближающийся лай адской гончей. А потом на крышу высотки сошел ужас. Нечто более страшное и зловещее, чем все, что только выпало на долю многострадального мира.

Высокий, лишь на пару волосков ниже Нрэна, бог с глазами цвета бархатных сумерек Жиотоважа, узким, будто состоящим из резких линий лицом, обрамленным непрерывно развевающимися от ветра энергии, переполнявшей его, темно-темно-фиолетовыми волосами. Потрепанный плащ, в который кутался незнакомец, был далеко не нов и запылен, но лежал на его плечах королевской мантией.

Едва бросив беглый взгляд на мужчин, незнакомец больше не отрывал глаз от Элии. Смотрел так пристально, будто желал впитать все оттенки ощущения ее присутствия, но, кажется, его заворожила вовсе не сила Богини Любви. Ибо, разомкнув уста, запечатанные скорбными складками, «гость» промолвил низким, словно гладящим изнутри голосом:

— Ты моей крови… Странно… Я считал, что остался один… Так вот, что я ощущал недавно. Ты искала и звала меня, дитя?

В гнетущей и одновременно неудержимо манящей темной пустоте глаз Бога Пожирателя Душ замерцал огонек интереса.

— Зачем тебе всё? — вместо ответа на вопрос богиня по лоулендскому обыкновению задала свой. — Я видела принесенных в жертву людей, испитую почти до дна энергию мира…

— Их вопли звучали в моей голове день и ночь. Даже когда отдыхал, не мог полностью отрешиться от их неумолчного зова и жертвенного потока силы. Меня настойчиво призывали, и я откликнулся, — качнул головой мужчина, темный вихрь волос взвился, как подхваченный мощным порывом ураганного ветра. — Я был возрожден, а значит, снова пришла пора явиться в мирах Богу Пожирателю Душ. Настало время им, подобно скоту, нагулявшему жир на мирных пастбищах, стать пищей, мне — утолить голод. Тебе ли не знать, как он силен? Так стоит ли спрашивать? Это будет грандиозный пир. Ты можешь присоединиться к нему или… — блеск в темной глубине глаз черного бога стал сильнее, заиграл новыми красками, — ты хочешь убить меня и пировать в одиночестве?

— Убить? И ты позволишь это? — заинтересовалась богиня неожиданным поворотом разговора.

— Позволю ли? Я столько раз дарил последнее блаженство смерти души и мечтал испытать это самому. Я устал быть живым, устал от себя самого и от мира, я хочу небытия, — горько улыбнулся Черный Бог Пожиратель Душ и попросил, почти взмолился: — Выпей мою душу, красавица, пока, — его голос — бархат и тягучая нежность — мгновенно стал острым лезвием беспощадного клинка, — я не убил твоих спутников. Ведь они дороги тебе, я вижу нити, связующие ваши души. Их гибель, пусть и не гибель их душ, станет болью для тебя.

— Хорошо, — согласилась принцесса к неописуемому удивлению Элегора и Нрэна. — Иди ко мне.

Элегор усилием воли отмел в сторону колоссальное давление черного бога. Его сила вообще не подпадала под шкалу привычных коэффициентов, в которой с детства ориентировался герцог. Не только голос, само присутствие Пожирателя Душ стремилось парализовать волю, оставить противника беспомощной жертвой в полной власти хищника. Однако молодой бог никогда не числил себя слабаком и сдаваться без борьбы не собирался. Он вообще не собирался сдаваться, а потому, помня с какой настойчивостью противилась богиня проявлению темной стороны своей сути, заговорил:

— Элия, ты не должна…

— Вот именно, что должна, — тихо и твердо возразила принцесса.

И по тону Элегор понял: время споров миновало. Все уже взвешено, отмерено и решено. Богиня намерена действовать. И не потому, что Пожиратель Душ угрожал расправой над Нрэном. Себя герцог даже не причислял к разряду тех, ради кого принцесса Лоуленда готова пожертвовать наманикюренным ноготком мизинца. Судя по всему, у Элии появился план. И Элегор от всей души надеялся на его гениальность, ибо только поистине гениальное решение могло выручить миры из, выражаясь мягко, критической ситуации, обыкновенно именуемой необразованным большинством одним коротким словечком.

Конечно, герцог слегка бесился от того, что леди Ведьма не соизволила поделиться идеями с ним. Однако прогулявшись по следам черного бога и узрев его воочию, был готов простить все совершенное и авансом лишь замышляемое, если Элии удастся укротить монстра. Как драться с тем, кто способен употребить твою душу в пищу на расстоянии и неуязвим для оружия, Элегор не представлял, хотя и готов был попытаться, коль у принцессы ничего не выйдет.

Пожиратель Душ подошел к богине и довольно промолвил:

— Спасибо, девочка.

Едва сдерживаемое нетерпеливое ожидание сквозило во внешней небрежности его повадки. Но ни игривости, ни явственного сексуального подтекста не прослеживалось. Чего бы ни ожидал бог, его предвкушение выходило за рамки постижимых наблюдателями чувств. И как бы ни воздействовала на него сила Богини Любви, вероятно, она оказывала влияние иное, нежели на обычных мужчин, имевших дело с даром принцессы. Его влекла не женская прелесть, но то, что могла сотворить Элия с душой.

Бог расстегнул застежку плаща, бросил его на камень крыши, испещренный подтеками ядовитых осадков, и лег, раскинувшись так привольно, будто возлежал на роскошной постели под балдахином. Пожиратель Душ приглашающее улыбнулся Элии. Та молча опустилась подле него на колени, коснулась пальцами плеча, устанавливая тактильный контакт. Лицо Элии закаменело маской легкой улыбки, тронувшей лишь губы и не отразившейся в мертвом серебре глаз.

— Давай, — с придыханием, словно истомился от невыносимо долгого ожидания, попросил мужчина.

Мощной волной взметнулась сила богини. Поначалу она была лишь корабликом на волнах океана могущества Пожирателя Душ, способного запросто переломить и потопить хрупкий челн. Вот только черный бог стремился совершенно к другому. Его титаническая мощь мягко прогнулась, уступая силе богине, а та, чуя слабину, все крепла. Так легкий поначалу ветерок, набирая силу, обращается в ураган, готовый смести все на своем пути. Хищная и в то же время великолепная в своей полноте сила Богини Любви накрыла душу и силу Пожирателя Душ, оборачиваясь вокруг плотным коконом.

В этот раз было совсем по-другому, не так, как когда-то с Джеем, чью душу Элия бережно нежила в заманчивых и опасных объятиях. Песнь ее соблазна, песнь последнего искушения властно влекла Пожирателя, и он отдавался ей, как долгожданной мечте, мечте о безграничном наслаждении и абсолютном покое. Когда нити силы богини, той стороны ее сути, что проистекали из темного наследства, коснулись оболочки души Пожирателя Душ, он запрокинул голову, впился пальцами в ткань плаща и простонал:

— О, да! Наконец-то!

«Она и правда собирается закусить его душой? — молча признал Элегор. — Да еще при полном добровольном согласии жертвы. Вот демоны Бездны Межуровнья!»

Изумлению герцога не было границ. У него в голове не укладывалось, как кто-то мог настолько устать не только от конкретного отрезка жизни, а от самого процесса бытия, что пожелал покончить с удивительной чередой бесконечных изменений и перерождений, отречься от всех счастливых шансов и встреч разом. Как можно было добровольно отказаться от самого великого приключения, какое только может дать Творец своему созданию? Нет, деятельный бог не мог понять такого, потому-то до самого последнего момента подозревал подвох, а когда сообразил, что Пожиратель Душ настроен всерьез, не знал, как реагировать.

С одной стороны, если Элия съест источник всех грядущих неприятностей — это большой плюс! Но! Если факт трапезы изменит богиню настолько, что она сама станет большой проблемой — возникнет не менее громадный минус! Редкий случай, идейный бог не смог сделать однозначного вывода и потому принял весьма странное для себя решение: немного подождать и посмотреть, как повернется дело. Элегор бросил взгляд на Нрэна, проверяя, как реагирует воитель на происходящее. Тот дышал учащенно и, судя по всему, отчаянно завидовал жертве.

«У Нрэна второй приступ», — решил герцог и вытащил из кармана брошь-застежку от плаща. По счастью, заклинание смены одежды звездного набора переносило содержимое карманов прежнего облачения в новый комплект без изменений. Готовясь отпрыгнуть как можно дальше, герцог примерился, как бы половчее вонзить иглу в тело маньячного кузена богини.

— Это лишнее, — двинул принц краем рта, не удостаивая энергичного герцога прямым взглядом. — Я себя контролирую. Наперед имей в виду, на лезвие меньше стилета я могу не обратить внимания.

— Учту, — с облегчением охотно пообещал Элегор и сделал мысленную пометку: «Одной проблемой меньше».

А самая большая сейчас возлежала у ног Элии, извиваясь от наслаждения. Довольные стоны грозили вот-вот перейти в вопли блаженства. Зрелище ужасало и завораживало одновременно, демонстрируя во всей красе власть Пожирателя Душ над жертвой, жаждущей все новых и новых ласк своего мучителя, какую бы непомерную цену ни пришлось заплатить за блаженство.

Обыкновенным магическим зрением герцог не видел ничего, кроме катающегося по плащу мужчины, тот уже успел прикусить рот, темная кровь марала подбородок, шею и пальцы женщины, чья рука лежала у него на плече. Одолеваемый сильнейшим приступом любознательности, Элегор призвал на помощь силу Звездного Тоннеля и через призму энергии Источника Межуровнья узрел иное видение.

Все казалось размытым и нереальным, плоскими контурами в театре теней на стене. Все, кроме двух фигур: Пожирателя в лилово-черном ореоле силы с обсидианово-черной душой и Богини Любви, в вихре насыщенной синевы и серебра, пронизанной искрящимися черными прожилками. Сила Элии держала саму суть мужчины и медленно, нить за нитью отделяла от основы, Элия действительно расплетала душу, поглощала энергию, вбирая ее в свою, разбухавшую от чудовищных объемов силы, ауру. Вот Элия, не отрывая руки от плеча Пожирателя, выбросила другую в сторону в повелительном жесте призыва. Демон-расплетатель робко приблизился к госпоже, щупальца плескались вокруг аморфного тела.

«Решила подкормить зверушку?» — Элегор не знал уже что и думать о поступках принцессы и не вмешивался только потому, что, во-первых, не знал как, а во-вторых, вопреки всему надеялся. В глубине души авантюриста жила какая-то иррациональная детская вера в леди Ведьму, в правильность самых идиотских, нелепых и страшных ее поступков.

«Нет, демон не ест нити», — сообразил бог, наблюдая, как бережно, почти нежно подхватывает расплеталочка нити присосками и коготками, удерживая их на расстоянии друг от друга. А Элия все продолжала и продолжала отделять нить за нитью от души Пожирателя Душ, с каждой отделенной возрастало блаженство гибнущего мужчины, и истончалась аура его силы. Принцесса работала кропотливо и педантично, словно вязальщица, разбирающая спутанный клубок. Такого усердия от своей молоденькой ученицы никогда не могли добиться учителя вышивки. Нить за нитью, струна за струной, полотно души распадалось под исполненные дикого, запредельного удовольствия крики, звеневшие в ушах невольных свидетелей. Наконец, в последний раз шевельнулись пересохшие губы черного бога — ужаса миров, сложившись в слово:

— Благодарю.

Взгляд потух. Веки опустились на глаза. Пожиратель Душ словно мирно уснул на своем пропыленном плаще, на крыше урбо-мира, в кои-то веки безмятежно, не тревожимый бессчетными фанатиками.

— Не стоит благодарности, — устало процедила богиня, откидывая занемевшей рукой прядь волос, и прибавила: — Пока.

— Все? — то ли разочарованно, то ли с облегчением уточнил Нрэн, будто очнулся от зачарованного сна, в котором возлюбленная пила его собственную душу.

— Если бы, — поморщилась принцесса. — Все только начинается.

— Ты как? — бесстрашно поинтересовался Элегор. Каким бы чудовищем ни стала Элия, вряд ли старый приятель, вечно раздражавший своими выходками, покажется принцессе годным к употреблению, даже если отныне леди Ведьма не признает никакой иной пищи, кроме душ.

— Странно, — неоднозначно ответила принцесса, — но дело требует завершения.

— А еще не все? — удивился герцог, рассеянно обводя взглядом труп Пожирателя и верную расплеталочку с ошметками его души в щупальцах.

— Разумеется, это только начало, — менторским тоном, вполне привычным, к облегчению Элегора, отозвалась принцесса и по-кошачьи потянулась. — Я не Пожирательница Душ и не собираюсь ею становиться, каких бы вы там идиотских версий на сей счет ни навыдумывали, герцог!

— И что дальше? — неудержимое любопытство бога вскинуло непокорную голову.

— Несколько секунд отдыха, — осветила богиня ближайшие планы, потерла пальцами виски и почти упала в кресло. — Я не только поглощала его силу, память всей жизни Идераона прошла через мое сознание, а через него и обрывки сознаний бесконечного числа жертв. Пожалуй, я едва не сошла с ума или с того, что от него у меня еще осталось.

— Да не переживай, ну и сошла бы, — ухмыльнулся Элегор, — думаешь, кто-нибудь заметил бы?

— Утешил так утешил, — усмехнулась в ответ богиня.

— Значит, теперь тебе известны планы Пожирателя? — осведомился Нрэн с едва заметной неловкостью.

Пытать вопросами уставшую кузину он, как возлюбленный и родич, ни в коем случае не желал, но как Бог Войны и Лорд Защитник Лоуленда обязан был располагать максимумом информации о потенциально опасной для Мира Узла и Уровня ситуации.

— Пятерка миров — Киалон, Йол, Цифер, Умбризия и Еффо — окруженная темным конгломератом, смещенная магическими ритуалами и жертвоприношениями последователей Черного Бога, должна была стать пиршеством, преподнесенным Пожирателю Душ. Существуют чары, используя которые можно поглотить не единственную душу, а саму суть измерений. Испив этой силы, Идераон многократно преумножил бы свою мощь. Он невыносимо устал жить и не видел способа оборвать нить существования, он разочаровался во всем и преисполнился безразличной злости и пустого азарта. Губитель рассчитывал своими деяниями вызвать негодование столь высоких созданий, возможно Сил из Иерархии Равновесия, которым достало бы власти пресечь нить его жизни.

— Значит, встреча с тобой была для парня равносильна джек-поту, — резюмировал герцог.

— До некоторой степени, — согласилась принцесса и продолжила, обращаясь к Нрэну:

— Для своей разношерстной паствы Губитель служил единственным объединяющим звеном, именно его волю изрекали жрецы гримарги. Со смертью Темного Господина они уже не будут едины и не смогут осуществить жертвенного ритуала. Так, во всяком случае, думал он сам. И еще одна милая черта религии Губителя: его высшие истинные последователи, я имею в виду жреческую элиту, причащенную кровью, должны последовать за своим Повелителем туда, куда следует он, а значит, ощутив его уход из миров, жрецы просто обязаны совершить аналогичный ритуал. Армия, лишившись руководства, превратится в банальную хищную свору. Думаю, мы можем позволить себе роскошь понаблюдать за событиями, не навлекая на себя упреки Мэссленда за военные действия в критической близости от подконтрольных им территорий. Основные базы сторонников Пожирателя Душ располагаются там. Пусть наши политические противники позабавятся со смутой в регионе.

— Распад коалиций, грызня за власть… да, будет неплохо, — согласился Нрэн с суждениями кузины, оценивая предполагаемые масштабы действий демонов, и довольно хмыкнул: — Я отправлю несколько агентов на всякий случай.

— Получается, мы все-таки исполнили просьбу Дингорта и Лиессоль, — признал Элегор не без удивления, побарабанив пальцами по бедру.

— Мы же боги, — с полуулыбкой напомнила другу принцесса, — даже если мы не собираемся исполнять клятв, клятвы исполняются за нас.

Нрэн всем своим молчаливым видом выразил абсолютное согласие с мудрой сентенцией кузины, а герцог поежился и признал:

— Не слишком приятная перспективка, если так и дальше пойдет, над каждым словом думать будешь.

Богу совсем не улыбалось быть чьей-то марионеткой, даже марионеткой собственного слова.

— Тебе-то что, а вот каково Клайду? — сострила принцесса, намекая на издержки божественного призвания брата.

— Бедняга, — искренне посочувствовал болтливому сплетнику мужчина, — надо будет ему в утешение бочку «Янтарного света» отослать.

— Только с объемами рассчитай точно, чтобы упился сразу до кондиции онемения языка, минуя стадию неудержимого словоизвержения, — наставительно посоветовала Элия уже гораздо веселее. Несколько секунд остроумной болтовни помогли ей немного расслабиться перед очень сложной задачей.

— Тогда ему лучше спотыкаловки презентовать, — переменил решение Элегор, имея в виду класс одного из самых крепких напитков, поэтичные названия которого использовались лишь для рекламы, истинные же любители заложить за воротник, интересовавшиеся прежде всего градусом изделия и эффектом, обобщенно именовали серию — «стотыкаловка», потому как с ног валила она не хуже доброго удара кулака Кэлера.

— Верней будет, — согласилась Элия, прогоняя улыбку с лица. Инстинкт, основанный на древнем страшном наследии Пожирателей Душ, вкрадчиво намекал: медлить более нельзя, пора действовать. Вот только богиня вовсе не собиралась подчиняться этому чувству так, как оно того хотело. Она рассчитывала использовать темный инстинкт высшего хищника, как брат Энтиор — ястреба на охоте. Ловчая птица видит лишь цель и стремится к ней, не помня о том, что добычу отнимет охотник, а ей перепадет лишь маленький кусочек сырого мяса.

Сейчас чутье подсказывало: нити души Идераона, которые все еще преданно придерживал демон-расплетатель, теряли энергию, становясь мало пригодными для поглощения, а значит, и для плана принцессы. И ощущение истинности, одно из величайших дарований богини, повело ее по прежде неизведанным путям.

Резко замолчав, Элия встала с кресла и подошла практически вплотную к расплеталочке. Настроившись на ее эмпатическую волну, богиня передала приказ-пожелание. Теперь, после проникновения в суть Черного Бога Пожирателя Душ, женщина невольно поразилась невинности создания Межуровнья. Демон был сущностью, разновидностью животного из чистой энергии, и его голод и инстинкты, заставляющие охотиться на живых созданий плоти и раздирать их души на части, были инстинктами зверя, не оперирующего категориями добра и зла, не ведавшего Законов Равновесия. Расплеталочка всего лишь утоляла голод, а мучая жертву, добивалась нужного вкуса нитей души. Пожиратель же Душ прекрасно сознавал преступность своих деяний и наслаждался ими. Невольно Элия начала испытывать нечто вроде симпатии к «зверьку из Межуровнья», как обозвал его Элегор. Чувствуя отношение хозяйки, расплеталочка только что не виляла хвостом, за неимением такового, и была готова исполнить любое пожелание госпожи.

Получив указание к действию, щупальца пришли в движение. Поначалу они шевелились едва заметно, так мастерица медленно и осторожно начинает вывязывать незнакомый узор, демон не был уверен, что правильно понял обожаемую госпожу, добычу коей держал. Богиня подбодрила расплеталочку импульсом похвалы, и многочисленные конечности демона замелькали с сумасшедшей скоростью. Элегор, все еще не отпустивший энергии Звездного Тоннеля, узрел, как слабо подергивающиеся черные червяки — нити души Пожирателя — сплетаются демоном в единое целое.

— Ты хочешь восстановить его душу? — взъерепенился герцог. — На хрена? Ведь Эйран сказал…

— Цыц, малыш, — напряженно шикнула богиня на Элегора, используя старое обидное прозвище, — я не возьму на себя грех уничтожения души, тем паче такой черной. Шанс должен быть дан каждому. Я знаю, какая часть узора отвечает за божественную суть Пожирателя Душ, и хочу изменить этот участок структуры. У меня теперь есть знание, у расплеталочки возможность оперировать нитями души. Способность души Идераона к сопротивлению новому плетению сейчас, в состоянии распада, минимальна. Она может воспринять новые связи как единственно устойчивые.

— Как ты поймешь, получилось ли? — с трудом выделив часть многоуровневого сознания для ведения осмысленного разговора, нахмурился Нрэн, не позволяя себе выказать более явного неодобрения сумасбродным экспериментом кузины. Пожалуй, Богу Войны было бы спокойнее, употреби Элия Пожирателя Душ в пищу.

— Я надеюсь увидеть, — абстрактно пояснила принцесса.

— Ага, вот теперь все безусловно ясно и младенцу, — сыронизировал герцог, ни черта не понимавший в манипуляциях расплеталочки.

Расплеталочка сосредоточенно пурпурно-синяя, как клякса цветных чернил, перестала беззвучно сучить щупальцами. Несколько секунд черный плат души Пожирателя был натянут меж коготками, потом демон отпустил его. Душа зависла над крышей, слабо подрагивая. Развоплощение и «перевязка» в когтях демона Межуровнья временно лишило Идераона памяти инкарнаций, потому форма его не могла приобрести сколько-нибудь узнаваемых черт. Пожалуй, герцог ничуть не жалел об этом. Оставшийся от общего плетения маленький пучок нитей расплеталочка обвила присосками, вспыхнувшими багрянцем, нити моментально истончились и рассыпались на мельчайшие частицы.

А потом, как всегда Леди Ведьма оказалась права, они действительно увидели, вернее, не столько увидели, сколько почуяли холодное дуновение присутствия Служителя Смерти. Фигура в туманном сером плаще с капюшоном, надвинутым на глаза так плотно, чтобы создание сие не могло зреть мира земного и искушающего (в случае с Богиней Любви и ее незаблокированной силой традиционная предосторожность оказалась далеко не лишней) на долю секунды явилось в разрушающийся урбо-мир за своей жатвой и исчезло. Впрочем, герцог был готов поклясться, что плащеносец успел коротко, но весьма уважительно поклониться Элии. Догонять и спрашивать не показалось ли, лоулендец не стал.

— Видишь, его забрали, значит, отныне судьба Идераона определяется не сутью Пожирателя, а Законами Равновесия — кары и воздаяния, — заметила принцесса без обычных нравоучительных интонаций, зато с явственным облегчением.

— Значит, ты с самого начала задумала это? — поразился Элегор.

— Когда познала природу Пожирателя Душ и суть расплеталочки, появилась надежда, а когда услышала просьбу Идераона о смерти, решила рискнуть. Шанс выиграть есть лишь тогда, когда вступаешь в игру, — ответила принцесса и констатировала: — Вот теперь почти все.

— Почти? — насторожился Нрэн, уже было собравшийся погрузиться в блаженное ощущение свободной от блоков Силы Любви целиком.

Вместо ответа богиня вскинула руки, сжатые в кулаки, в черное небо и разжала ладони, отпуская выкачанную из черного бога силу, пропуская ее через призму своей свободной силы любви. Фонтан великой мощи взметнулся в небеса. Демон-расплетатель, до сих пор безмолвный, издал короткую трель и приник к самой крыше у ног богини, будто пес, испугавшийся грозы, но не решающийся забраться к хозяину на колени.

Сила Пожирателя Душ, накопленная тысячелетиями, изливалась в мир широким потоком, Элия отдавала ее всю до капли, не желая ничего оставить себе, избавляясь от черной метки кровного наследия. Да, богиня искала пути обретения могущества, но идти этой дорогой не желала.

— Небо, — обронил Нрэн, коротким словцом убивая благоговейную тишину.

Элегор вздрогнул, отвел взгляд от завораживающего водоворота силы, запрокинул голову. Наверху сияли звезды.

Сила черного бога, очищенная богиней, подействовала на разрушающийся мир подобно живительной воде, пролитой на уста умирающего. Чистая сила штопала прорехи в структуре, залечивала все раны, что нанесли миру его деятельные обитатели.

— Небо и дождь, — устало согласилась Элия, снимая защитный купол и подставляя ладонь каплям светлой влаги.

— Ага, — расплылся в довольной улыбке герцог, запрокидывая голову к хлынувшим вслед за первыми капельками потокам воды, выбивающим дробь торжества жизни по крышам. В считанные мгновения ливень промочил до нитки богов, не думавших прятаться от дождя.

Рассмеявшись, Элегор подытожил:

— Выходит, и от Пожирателей Душ при правильной утилизации бывает польза!

Элия подхватила смех друга, откидывая с лица длинные пряди растрепавшихся мокрых волос, улыбнулся даже Нрэн, запрокидывая голову к звездам.

— Пойдем домой? — предложила принцесса.

— Эй, леди Ведьма, а ты ничего не забыла? Или хочешь наш сумасшедший Лоуленд окончательно и безвозвратно лишить рассудка?! Блоки-то на место верни! — напомнил герцог, встряхиваясь под дождем так, что капли в разные стороны полетели.

— Именно этим я сейчас и занимаюсь, — фыркнула принцесса, не терпящая указаний, затрагивающих проявления ее божественной сути, а Нрэн тихо разочарованно вздохнул. Кинув взгляд на кузена, Элия прищурилась: — Тоже что-нибудь посоветовать хочешь, дорогой?

— Нет, — печально покачал головой мужчина, глядя прямо на возлюбленную и, перейдя на мысленную речь, сказал: — Я забыл обо всем, наслаждаясь потоками твоей силы, истинное блаженство, ощущать сияние твоего дара. Мне жаль, что ты снова поставишь блоки, я хотел бы хоть раз испытать все до конца…. Ты говорила про крышу…. Я надеялся, может быть….

— Нет дорогой мой, — гнев богини улегся так же быстро, как воспылал. — Не сейчас, когда сила Пожирательницы Душ поет в моей крови, я не хочу, чтобы ты стал для меня пиром плоти, крови и души.

Наверное, тень древней силы проскользнула в интонации Богини Любви, потому что Нрэн вздрогнул от нахлынувших обрывков безумных грез и жарко попросил: — Когда ты решишь бросить меня, тогда сделай, как говоришь. Мне лучше не быть, чем быть без тебя.

— Я так не думаю и найду другой выход, когда-нибудь… еще очень и очень не скоро, — не согласилась богиня.

Отказ разочаровал воителя, но слова «когда-нибудь еще очень-очень нескоро» смягчили впечатление. Богиня сосредоточенно молчала следующие несколько минут, углубившись в титанический труд воздвижения блоков на старые и новые позиции, перекрывающие свободное излучение могущественной силы. Расплеталочку, обожравшуюся на много дней вперед частицей черного бога, а потому не представлявшую опасности для душ живых, богиня мысленным приказом отослала в Межуровнье. Странная связь, установившаяся с демоном-питомцем, позволяла отыскать и призвать «зверушку» в любой момент.

— Я готова, — завершив необходимые процедуры, объявила богиня. Ей уже не терпелось убраться с дождя в более комфортные условия собственных покоев.

— А этого так и оставим валяться тут? — Элегор махнул рукой в сторону трупа Черного Бога, нашедшего вожделенный конец.

— Нехорошо, — согласилась принцесса, просчитав некоторую вероятность обнаружения тела самыми упорными последователями Темного Искусителя и широкие возможности его использования.

— Может, позвать Скалистый Источник безумия и расчленить? У него и практика имеется, — в шутку предположил герцог.

— И будет второй тайм игры «собери мозаику из кусков Пожирателя Душ», — подхватила Элия, — приз — жертвоприношение на его алтаре в окружении толпы демонов-фанатиков.

— Сжечь? — предложил Нрэн самый верный, хоть и не слишком удачный для мокрой крыши способ, предполагавший первоначальную просушку объекта до состояния годного к сгоранию.

— Тогда уж утопить, — фыркнул герцог, за время приключений потерявший последний страх перед великим Богом Войны.

— Сжечь, хорошая идея, — почти машинально отозвалась Элия, перепроверявшая крепость установленных блоков, и прищелкнула пальцами. С изящной ладони сорвался сгусток серого пламени, перемахнул на распластанное тело Пожирателя Душ и менее чем за секунду не оставил от трупа ни уголька. Пламя, как показалось богам, не столько горело, сколько поглощало плоть бога. А истребив его, угасло само, причем крыша ничуть не пострадала от действия огня.

— Здорово, это тебя Злат научил? Я тоже хочу! — восхитился Элегор, которому забавы принцессы с серым пламенем напомнили аналогичные трюки Повелителя Межуровнья.

— Нет, — вздрогнула Элия, вовсе не собиравшаяся заниматься пиротехникой и не представлявшая, как ей удалось вызвать пламя, подвластное лишь Дракону Бездны.

Догадка о причастности к новому таланту силы Пожирательницы Душ была более чем неприятной. Элии с утроенной силой захотелось очутиться в Лоуленде, чтобы не только оказаться в привычной обстановке, но и найти там привычную себя — Элию Ильтану Эллиен дель Альдену, Богиню Любви и Логики, принцессу Лоуленда, Советницу короля, но никак не Элию Пожирательницу Душ. Эту свою часть женщина предпочла бы оставить на мокрой крыше урбо-мира навсегда и не вспоминать даже в страшных снах. Впрочем, принцесса нашла в себе силы пошутить над энтузиазмом приятеля, возжелавшего зажигать серое пламя, то ли по привычке, то ли притворяясь перед самой собой, что ничего экстраординарного не случилось.: — А вам герцог такому учиться нельзя, вы и без серого пламени для Вселенной истинная катастрофа!

— Ха, теперь, когда у тебя есть расплеталочка на коротком поводке, можешь поспорить со мной за звание самой катастрофической катастрофы Вселенной, — не остался в долгу герцог, задорно тряхнув головой, и уточнил: — Кстати, куда ты ее услала, на вольные хлеба пастись? Или прямиком к врагам отправила?

— Расплеталочка вернулась в Межуровнье. Нет нужды переживать за здоровье моих врагов, герцог, — снисходительно утешила мужчину принцесса, — кроме того, зверек сыт и еще долго будет не в состоянии проглотить ни крошки. Душа Пожирателя Душ весьма питательное блюдо. Ради забавы же это создание не убивает, оно не настолько развито. Что же касается планов использования расплеталочки, я всесторонне обдумаю этот вопрос.

— Не могу сказать, что мне нравится ход твоих мыслей, — признал Элегор, хоть, конечно, не думал, что демон из Межуровнья попадет в разряд чудовищ, каким Элия готова простить любые проделки, как прощает своих родственникам.

— Не могу сказать, что меня это волнует, — в тон ответила богиня, получая не меньший, чем герцог, кайф от пикировки под проливным дождем на мокрой крыше под оглушительный шум ливня и неодобрительное сопение Нрэна. Впрочем, всему хорошему свойственно заканчиваться. Элия великолепно понимала эту истину, а потому, пока еще не угас задор и не исчезло удовольствие, оставила шутки, спросив у приятеля уже более серьезно:

— Ты в Лоуленд с нами?

— Ага, только я сразу к Лейму. Столько всего порассказать хочу, я себя просто Клайдом чувствую, как язык чешется, главное, чтобы так же на выпивку тянуть не стало, а то сопьюсь вконец! — заухмылялся бог, довольный тем, как удалось мимоходом поддеть Нрэна, упоминанием младшего брата.

Оправдывая ожидания Элегора, принц поджал губы, как обиженная старушка, если, конечно, хватит воображения представить старушенцию роста и обаяния воителя. Более явно выражать свое возмущение Нрэн не стал, зная, что Лиенскому абсолютно наплевать на взаимоотношения Элии и ее мужчин. Будь иначе, неугомонный бог долго бы не протянул, несмотря на божественную живучесть и покровительство Богини Любви.