Боги

16. Make war, not love

В списке любовников Афродиты, который только немного короче списка любовниц Зевса, первое место прочно закреплено за Аресом.

Арес – фигура колоритная, оно и понятно – бог войны. В силу своей специальности Арес кровожаден настолько, что лопает с кровью не только бифштексы, но даже и десерт.

Характер Ареса – убедительный пример тяжелой наследственности. Мама-Гера еще терпит, а папа Зевс время от времени поговаривает, что вот, не того скинули с Олимпа. И добавляет, что исправить ошибку никогда не поздно – но это, наверное, не всерьез: гадкое, кровожадное, злое, да свое…

Ну, а красивым девушкам, как известно, плохие парни нравятся. Поэтому вскоре Арес и Афродита образовали идеальную пару голливудского боевика: он – такой весь из себя с готовностью всех мочить и крепкой челюстью, она – весь интеллект в огромных глазах и сногсшибательной фигуре.

Единственным затыком в этой практически идеальной ситуации был, в некотором роде, муж.

Сначала классический треугольник «страшный, но добрый муж – красивая молодая жена – красивый молодой любовник» развивался вполне традиционно. Афродита и Арес ловили кайф на Олимпе. Гефест стучал молотом в кузнице на Лемносе и пропускал мимо ушей намеки других богов, что, мол, спасибо, что выковал мне шлем с рогами, но он как бы больше тебе подойдет…

Раскиданные по собственной спальне щиты, копья и прочую армейскую утварь Гефест последовательно игнорировал, глотая объяснения жены, вроде: «Это Афина забыла у меня доспехи. Что? Великоваты? Вот потому и забыла», «Откуда копье? Я, э-э, решила заняться спортом» и «Какой мужик в шкафу?! Ты переутомился».

Но потом кто-то добрый все-таки взял на себя труд настучать.

Однако даже и тогда Гефест подошел к делу по-своему. Вместо того, чтобы устроить яркую сцену типа «муж пришел из кузницы раньше» − с молотом, погонями и матюками – он подвесил под потолком спальни тонкую сетку. Потом громко оповестил общественность в лице Афродиты, что возвращается на Лемнос, а сам затаился неподалеку – и…

Прикорм выполнен, невод заброшен, улов обеспечен! Афродита тут же послала за Аресом, тот явился разделять ее досуг и разделял так усердно, что сетку они заметили только с утра и когда заявился Гефест.

Кузнец, у которого было очень своеобразное чувство юмора, прихватил с собой еще и зрителей и даже плату за просмотр требовать не стал. Божественный народ жевал античный попкорн (э, ладно, лепешки из амброзии), комментировал и делился впечатлениями, а Арес мечтал провалиться сквозь землю прямо на кровати и с Афродитой (наличие под землей дяди со специфическим характером мечты несколько поганило).

В конце концов Посейдон сжалился и выдернул племяша из-под сетки, мотивируя, тем, что «он больше не будет». Афродита ракетой рванула на Кипр – возвращать девственность, а богу войны присудили заплатить Гефесту моральную компенсацию, но наглый Арес плюнул и не заплатил.

Новообретенная девственность Афродиты тоже оказалась штукой недолговечной: Гефест в конце концов опять убыл в кузницу, любовники воссоединились и в краткие сроки настрогали детишек. Мелкий лучник Эрот остался любовным посланцем у мамы, а Фобос и Деймос (Страх и Ужас) оказались папиными сынками.

В компании сыночков Арес носится по войнам в шлеме с конским хвостом, с копьем в руке и неимоверным осознанием собственной крутости.

Время от времени, правда, осознанию приходит каюк: это когда в дело вмешивается Афина. У любой старшей сестры, как известно, нет большей радости, чем накостылять надоедливому братцу.

Дочь Зевса от Метиды, как правило, жестко и в крайние сроки доказывает братику на поле брани, что мужик тут совсем не он. Если под руку попадается Афродита – за компанию прилетает и ей. После этого восстанавливается статус кво: Афина, посвистывая идет вершить свои мудрые дела, а Арес и Афродита уползают утешаться на Олимп тем, что «А зато нас много…»