Боги

26. И после смерти мне не обрести покой…

Ну вот. Кора, теперь Персефона, уселась на трон рядом с мужем, интерьер был дополнен, работу мертвятника можно было налаживать в полном масштабе. Кстати, на этой самой работе надо бы поподробнее остановиться, раз уж заговорили о подземном царстве.

Ошибка думать, что со смертью все проблемы человека в античности заканчивались. Они – начинались, родимые, потому как путь умершего человека в те темные времена напоминал до того хитрый квест, что умирать грекам ну совсем не хотелось!

Судите сами: все начиналось с того, что на далеком Олимпе сволочистые мойры резали вашу нить. После этого к вам являлся не менее сволочистый Танат, но не с повесткой, а с мечом – и сходу предлагал сделать последнюю стрижечку.

Апофеозом этой коллекции сволочей служило появление Гермеса, который жезлом смыкал вам глаза и интересовался: а не показать ли, так сказать, дорогу за умеренную плату? А, ну ладно, бесплатно, корыстные смертные…

А дальше, как перед любой дорогой, начинались торопливые сборы, происходившие из того, что покойнику клали с собой родные. Так, хавчик на дорожку есть… украшения какие-то… ага, деньги для Харона… хм, где медовые лепешки для Цербера, какая еще не умершая тварь ими в углу чавкает?! Ладно, вот лепешки, вот оружие зачем-то положили… всё?! Тьфу ты, забыл сделать грустную рожу и тоскливо стенать, так ведь можно и фэйс-контроль не пройти!

Если все шло благополучно, новоявленная тень (тоскливо стеная) добиралась до ближайшего входа в Аид и попадала на первый уровень: переправа через Стикс. На переправе ждал прожженный взяточник Харон, который под плохое настроение (плохим оно было постоянно) больно пихал веслом тех, у кого денег не было. По очень плохое настроение веслом прилетало и всем остальным.

Отстояв очередь, которой обзавидовалась бы эпоха советского дефицита, тень шарила по теневым карманам, платила мзду… и попадала на второй уровень: Цербер! То есть тварь, которая жрет буквально в три пасти. Тут уже надо было не ошибиться и не всучить ему какую-нибудь левую сырную лепешку: монстр обходится исключительно медовыми и, надо полагать, был столь зело злобен не в последнюю очередь из-за проблем с лишним весом.

Если тест на лепешки пройден, песик переварил стряпню вашей родни и не лежит кверху лапами – вы получали возможность протиснуться во врата на алмазных столпах и устроить себе полномасштабную экскурсию по подземному царству. Чтобы, значит, пробрало до икоты.

Посмотреть, опять же, есть на что, взять хоть водные артерии. Стикс – черный, ледяной, им клянутся боги, Коцит весь в ивах и постоянно стонет (да-да, река стонет, нет-нет, автор не курил, курили греки!). Флегетон горит, Ахерон пенится между скалами: красотень, да и только!

Причем, маршрут устроен так, чтобы ничего этого не пропустить!

К счастью, Тартар значился отдельной программой, а то большинство теней выпадало бы из квеста, не дойдя до судилища.

Но зато можно было попутешествовать в толпе стонущих теней по долине асфоделей (золотистые тюльпаны с запахом-анальгетиком) и посмотреть на Стигийские болота – рассадник заразы, монстров и мутантов. Аэды как всегда молчат, а ведь нам узнать бы – светились ли эти болота в темноте? А то у кого вдруг ослиные ноги вырастут (как у Эмпусы), кто детей кушать начнет (как Ламия)…

Если вы еще не добрали острых ощущений у Стигийских болот – можно их получить, поглазев на мучения грешников. А попутно и на фантазию Аида, потому что первое – следствие второго. Кто, опять же, камень в горку катает, кто никак поесть не может, кто воду носит, а кто – на огненном колесе жарится, очень удобно возле него смалить шашлычки, знаете ли[1].

Под впечатлением от всех этих зрелищ, тень доползала до основного этапа квеста – судилища. Ну, в смысле, до финальной сортировки кого и куда.

Судилище мертвых было делом по-челябински суровым и происходило под непосредственным присмотром самого Аида и его шай… в смысле, свиты. Дела рассматривались коллегиально – судьями Миносом, Эаком и Радамантом, после чего грешники мирно отправлялись на поля мук, где мучились; воины и праведники – в Элизиум, где бездельничали и наслаждались среди роз и солнышка; а середнячки – на асфоделевые поля, где мало того, что ничего не делали, так и постоянно дышали ароматами асфоделей, отчего пребывали, мягко говоря, в неадеквате.

Словом, суды были делом до ужаса пресным: тени, запуганные миром и физиономией Аида, икали от страха, приговоры не оспаривали и вообще, вели себя законопослушно до отвращения. И можно было бы в этом поверить гадам-аэдам, только вот, зная натуру подземного Владыки…

Вы серьезно верите, что он вот так сколько-то сотен лет сидел на троне с мрачной миной, слушал, как разбираются дела, и не развлекался?

Думаю, что хотя бы раз в год имели место вот такие сценки.

– Ну, неплохо, неплохо, – тень в шоке, судьи – в печальке, Персефона закатывает глаза. – Надо же, какой вменяемый смертный. Можно бы даже в Элизиум его. Хотя нет, у нас в Элизиум все больше герои попадают. Слушай, ты не герой часом?

Тень резко вспоминает все, что слышала об Элизиуме (розы, солнышко, много вина, песни, пляски – почти Олимп, но без Геры и мордобоя). Тень быстро делает полную скромности рожу типа «ну, я, конечно, ничего не утверждаю, но кто там знает…»

– Никаких проблем, легко проверить, – свита начинает хихикать. – Чудовищ мочил?

Тень мотает головой.

– Великанов? Лапифов? Сатиров? Ма-алчать за троном, сатиры – те еще чудовища, когда нажрутся… Что, тоже нет? Хм. Города брал? Воевал? Врагов убивал сотнями? Десятками? Единицами?! Ну, хоть в коленку одного пнул?! Нет? Хм, пойдем с другого края. Близких родственников убивал, свергал, насиловал? Зря, все герои так делают. Ну, не близких? Ну, там не знаю, какую-нибудь троюродную бабушку прирезал? Что – тоже нет?! Плохо у тебя с героизмом, плохо…

Тень шмыгает носом, ковыряет бесплотным носком пол зала и понимает, что Элизиума ей не видать. Владыка напряженно думает. Свита честно старается не ржать.

– Ну, ты хотя бы щенят топил?! – взрывается Аид.

Тень счастливо кивает – мол, ага, как же, есть геройство, топил!

– Ты топил щенят?! А это видал? – тени суют под нос жезл Владыки – двузубец с тремя выкованными песьими мордами. Тень понимает, что умудрилась вляпаться по самую маковку, потому как перед ней – заядлый собачник. – Та-ак, у нас там есть свободное место на полях мучений? Сейчас, только муку похуже выдумаю…

Результат: тень летит из зала судейств к Лете, вслед за тенью летит голос Аида: «И благодари жену, что я сегодня добрый!» Тени в очереди – в ужасе, свита – ржет, сам Владыка делает непроницаемое лицо и выдает: «Следующий!»

В общем, умирать древние греки совсем не хотели. И самой заветной мечтой их было – получить нахаляву бессмертие.

Бедолаги не подозревали, что бессмертие в ряде случаев – тот еще геморрой…

Из непроверенных источников

Близкие к подземному миру эксперты заявляют, что к Лете – реке забвения тени тянулись именно чтобы забыть суды Аида. А что с ними и все остальное забудется – ничего, не жалко…

[1] Автор знает, что он бяк. Но автор будет рассказывать о муках Сизифа, Тантала, Данаид и Иксиона ниже, в третьей части.