Боги

42. Доченька в папку

С любовными делами у Персефоны, прямо скажем, дела обстояли, как у Афродиты с мозгами: вроде как и есть, но отдачи никакой. Сами судите: муж – угрюмый тролль (спасибо еще, что муж он вахтовым методом, на четыре месяца), Адониса нужно делить с Афродитой… Еще ходили гнусные слухи о том, что в девическом возрасте Персефону соблазнил Зевс, отчего она родила ему Загрея, или Диониса Первого. Но мы-то точно знаем, что Диониса родила Семела со странным IQ, а потому на провокации не поведемся и историю эту рассказывать не будем.

Вторая версия соблазнения Зевсом Персефоны выглядит правдоподобнее и забавнее. По ней Громовержец как-то решил прогуляться в подземный мир, а там, на берегах Коцита, встретился с дочерью… слово за слово, она и забеременела.

А поскольку в подземном мире если что-то и рождалось – то жуткая, неведомая хрень (белокрылый нарик-Гипнос под это понятие в точности попадает), то родов ждали, мягко говоря, с опаской.

И не зря ждали, потому что дочка Персефоны и Зевса Мелиноя пошла в папу, выгодно совмещая в себе тягу к великим деяниям и крайнюю озабоченность.

И подвиги свои начала с того, что, цитируем аэдов, «заставила возлечь с собой Аида».

Заставила. Аида.

То есть, сначала имела место долгая погоня со швырянием в охальницу подручных предметов, теней, двузубцев и подданных; потом Мелиноя внесла бьющегося в истерике Аида в спальню на широких плечах; потом мир обогатился душераздирающими воплями: «Не для тебя мой цветок расцвел!» и «Помогите! Насилуют!!»… Ну, а уже после всего этого Мелиноя добилась желаемого. Овладела, так сказать, несмотря на ожесточенное сопротивление.

Персефона, пока шла расправа над мужем, отсиживалась где-то в бункере. То ли она позабыла о своем ревнивом нраве, то ли хотела, чтобы Аид испытал ее участь, то ли просто опасалась, что – заставят присоединиться.

Свершив свое черное дело, Мелиноя поступила еще более коварным способом. Вместо того, чтобы банально забеременеть, она раздвоилась.

Сообразив, что пощады не будет, Аид уполз под кровать, и выманить его не удалось никакими обещаниями. Тогда Мелинои решили поискать любви снаружи. А чтобы искалось эффективнее, начали интенсивно делиться клеточным путем со скоростью «чуть быстрее стрептококковой бактерии».

Очень скоро все мужские и даже некоторые женские особи в подземном мире подверглись грязным домогательствам. Гипнос, Танат, Морфей, Онир, Ахерон и прочие из команды Аида бегом, летом и ползком спасались от пары десятков Мелиной. Исключением был Харон, который сам бегал то за одним экземпляром, то за другим и орал: «Я совсем не против!». Но Мелинои отваливали, взглянув то ли на рожу перевозчика, то ли на весло, которое он им демонстрировал в качестве основного достояния.

Теням еще никогда не было так весело. Вопли, крики, призывы о помощи, всеобщая паника – словом, развлекуха, почти как на Олимпийских пирах.

К счастью, у Мелинои существовал предел деления и к счастью же, какой-то из двойников сунулся к Гекате с попыткой «слиться в объятии страсти». Двойник тут же огреб в лоб факел как подтверждение, что у богини колдовства исключительно правильная ориентация. Далее последовало тихое и быстрое избиение Мелиной, в котором втайне приняла участие и Персефона (а неча, неча на чужих мужей кидаться).

Под конец Мелиноя осталась в единственном, исходном экземпляре, но тут разверзлись недра Эреба… и дочь своего папы попрощалась с подземным миром воплем: «А там, внизу, есть мужики-и-и-и-и?!»

Гекате и Персефоне же досталась жуткая работенка: успокаивать мужское население мира, чуть было не лишившееся чести.

Из непроверенных источников

Гадкие источники подземного мира заявляют, что после эротической эпопеи с Мелиноей Аид еще долго трагически восклицал, что «Надо же! Покусилась на святое!». И наотрез отказался заводить детей.