Больше, чем физрук

Глава 1

Как говорил мой старик отец… Ну, на самом деле это был мой старик инструктор по боевой подготовке. Так вот, он говорил, что люди делятся на два типа: одни поворачивают за угол, а другие за него заглядывают.

Очередной скелет явно принадлежал к первому типу. Он беззаботно вывернул из-за угла и Клава тут же впечаталась в его голову, сбив дырявый шлем.

Скелет зарычал (как скелеты вообще могут рычать? но рычат же), вонзил в меня яростный взгляд пылающих зеленым огнем глаз и попытался замахнуться ржавым мечом. Я пнул его в живот, и он развалился пополам, одарив меня крупицами опыта.

На самом деле, это был не просто скелет. Это была какая-то высокоуровневая местная нежить, ничуть не похожая на тех костлявых доходяг, которые когда-то устроили нам ивент на подмосковном кладбище.

Местные скелеты носили ржавые доспехи и дрались ржавыми мечами. Это была какая-то древняя неупокоенная армия, которая нарушила данные обеты и заполучила свое стандартное проклятие. И теперь, спустя многие тысячи лет после их невыполненного обещания, я их фармил.

Или гриндил. Я в этом игровом слэнге по-прежнему не очень силен.

Виталик в местный данж ходить отказывался, заявляя, что это, сука, неспортивно. Нежить по-прежнему на него не агрилась, а убивать тех, кто не пытается убить его самого, Виталик считал ниже своего достоинства.

Так что бешеный зомби с дробовиком сидел в гостинице и учился чистить за собой логи. Учитывая, что срок модераторского квеста подходил к концу, это было далеко не бесполезное занятие. С новыми модераторами, если таковые будут, мы можем и не договориться.

Сам Соломон отправился на разведку, обещав побольше разузнать о данже, который невозможно пройти, и его не было уже вторую неделю. Может быть, он таки попытался и не прошел. Ну, он большой мальчик, должен понимать, что делает, и сам несет за себя ответственность.

Ничего интересного из скелетов не падало, так что я даже не стал наклоняться, чтобы полутать, и заглянул за угол. За углом, на расстоянии метров в пять, обнаружился скелет-копейщик. Копейщики работают с дальней дистанции, зато они неповоротливые, на этом и сыграем.

Я вышел из-за угла и присвистнул. Скелет ринулся ко мне и, как только расстояние достаточно сократилось, пустил в ход свое оружие. Поскольку это был уже не первый такой парнишка на моем пути, я знал, чего от него ожидать, легко увернулся, проскользнул вдоль древка и воткнул биту ему в живот.

Он сложился пополам, словно ему позвоночник сломали, и три удара Клавой по голове закончили дело. Может, там бы и двух хватило, но в таких случаях я предпочитаю перестраховываться.

Следующим был тип со здоровенной палицей. Мы немного пофехтовали с ним на дубинах, а потом я сломал ему коленную чашечку, сокрушительно пнул в череп со светящимися глазами и станцевал зажигательную джигу на его костях.

Фарм — занятие достаточно скучное, и это как раз то чего мне сейчас не хватало.

Эльфы из Дома Красных Ветвей не давали о себе знать, и это тревожило. Потому что если они не проявляются здесь, это еще не значит, что они не проявляются где-то еще и как раз в этот самый момент не занимаются другими целями. Я даже как-то порывался пойти к оракулу и установить местонахождение Федора и Кабана, но Соломон меня отговорил, утверждая, то это привлечет к ним лишнее внимание и внесет в список первоочередных мишеней. Чтение чужих логов, утверждал он, дело не слишком быстрое, и вполне может быть, что эльфы о них еще вообще ничего не знают.

Соломон, конечно, и сам достаточно мутный тип, но иногда мутные типа – это лучшее, на что ты можешь рассчитывать.

В драке враг врага может оказаться полезнее, чем друг, потому что у него зачастую больше личной заинтересованности.

Хотя и в этом правиле есть исключения. Например, Элронд.

Враг у нас, допустим, действительно общий, и личной заинтересованности, усиленной Второй Директивой, тоже хоть отбавляй, но готов ли я повернуться спиной к любому из его воплощений, включая паладина Ричард, чья самоотверженность в скучном деле прокачки не может вызвать ничего, кроме искреннего уважения?

Нет, не готов.

Потому что он искин, и Вторая Директива ему важнее всего, а теплокровных созданий он вообще в гробу вертел. Я бы тоже с муравьями никаких сделок не стал заключать, наверное.

Рассуждая столь пессимистическим образом, я на автомате продолжал крошить нежить и сам не заметил, как добрался до конца уровня.

Вступать в схватку с промежуточным боссом и лезть на уровень ниже в мои сегодняшние планы не входило, поэтому, добив последнего мечника, я не стал заходить в последний зал, развернулся и взял курс на выход.

Это было обычное подземелье со свободным общим доступом, и в него можно было зайти и выйти в любой момент, даже если ты вообще никого не убил. Но и мобы тут были так себе, много экспы на них не поднимешь. Один лишь плюс – респаунились они достаточно часто.

Правда, если ты валишь в сторону выхода, это еще и минус. Я не успел выйти вовремя, поэтому последние метров двести мне пришлось пробиваться с боем, расшвыривая только что возродившихся мобов в разные стороны.

Когда я выбрался наружу, уже наступил вечер, и солнце садилось за лесом, и удлинившиеся тени лежали на траве. Если бы я был злобным мстительным эльфом, это был бы идеальный момент для нападения на меня же, и я даже немного постоял на выходе, давая им такую возможность, но никто так и не напал.

Безынициативный они народ какой-то.

Забросив Клавдию в инвентарь, я зашагал в сторону города. Идти тут было недалеко, минут сорок быстрым темпом, но темнеет в этих краях быстро, и когда я подошел к городским воротам, там уже вовсю пользовались факелами.

Я кивнул стражнику, он небрежно махнул мне рукой, и я вошел в город.

Ну, как город… По недавним меркам это была просто большая деревня.

Несколько тысяч домов, десяток тысяч жителей, стены высотой около трех метров, скорее символические, чем на самом деле способные остановить захватчика, разве что это будет очень низкорослый захватчик. Как бы там ни было, орды хоббитов все эти годы как-то проходили мимо. Может, их как раз стены и отпугивали.

У города было два достоинства, за которые мы его и выбрали своей временной базой. Во-первых, несмотря на невеликий размер поселения, здесь все-таки была мэрия с портальным залом. А во-вторых, в этих краях очень не любили эльфов, которые пару веков подло подстрелили из засады кого-то из уважаемых местных.

С тех пор эльфов тут не то, чтобы сразу линчевали, но возможности свободно ходить по городу и обделывать свои темные делишки, не привлекая внимания, у них было меньше.

Виталик торчал в обеденном зале гостиницы, перед ним стояло блюдо с кусками жареного мяса и несколько кружек пива. .

Мне было доподлинно известно, что два дня назад он посещал местные бойни и наелся того самого, чем и должны питаться уважающие себя зомби, так что жареное мясо он сейчас жрал для маскировки, а пиво пил просто по привычке.

— Привет, – сказал я, усаживаясь за стол и прихватывая одну из непочатых кружек. — Как прошел твой день?

— Ошеломительно, к хренам, — сказал Виталик. Он прищурил левый глаз, вчитываясь в мои характеристики. – Полтора уровня за половину, сука, дня. Ну, охренеть ты качаешься.

— А мобы тут хилые, – сказал я, делая глоток пива. Оно все еще оставалось холодным. В этом трактире пиво оставалось холодным, даже если стояло на столе несколько часов. Магия, не иначе.

— Чем так качаться, лучше вообще из города к хренам не выходить, – сказал он.

— И чем мне тут заниматься?

– Пойти в архивы, изучать историю, искать слабые места.

— Я был в местных архивах, – напомнил я. — Там полторы книжки и один свиток. И ни одного документа, озаглавленного как "Слабые места Дома Красных Ветвей, издание третье, дополненное".

– Поэтому ты ходишь качаться один, в тайной надежде, что они тебя там зарежут к хренам, и больше никто, сука, не пострадает, и на этом все кончится.

-- Неправда, – сказал я. – Я хожу один, потому что ты отказался качаться на своих.

– Я отказался, потому что у меня есть более важные, сука, дела.

– Но у меня-то их нет, – сказал я.

– И это печально.

– Еще как.

– Печально, что молодой деятельный человек не может найти себе лучшего применения, нежели шарашить скелетов по голове, – сказал он. – Лишнее доказательство того, насколько порочен мир, сука, Системы.

– Ты сколько уже выпил? – подозрительно осведомился я.

– Да я же все равно практически не пьянею, – сказал он. – Разве что психосоматически.

– Так как давно ты тут психосоматически сидишь? – спросил я.

– Какое сегодня число?

– Понятия не имею.

– Тогда примерно с обеда, – сказал он. – И в этом есть своя сермяжная правда. Каждый, сука, должен заниматься тем, что у него лучше всего получается. Я должен накачиваться пивом, а ты – проламывать, к хренам, головы.

– Вот мы и определились со своим призванием, – сказал я.

– Ты никогда не думал, что родился лет на десять позже, чем следовало, Чапай? В девяностые люди с твоими талантами уходили очень далеко.

– Так далеко, что их потом никто и не видел, – согласился я. – Кстати, о тех, кого не видно. Где черти носят этого Соломона?

– Придет, – уверенно сказал Виталик. – Ему же скоро модераторский квест закрывать.

– Вы с ним вообще обговаривали, как это будет происходить? – поинтересовался я.

– Не-а, – легкомысленно сказал Виталик. – Но он говорит, что Систему обойти несложно.

– Именно поэтому она существует уже тысячу лет и пожрала тысячу миров, – сказал я.

– Ты путаешь, – сказал Виталик. – Это явления разного порядка. Возьмем большой океанский лайнер. Он плавает…

– Моряки говорят, ходит, – сказал я. – А плавает сам знаешь, что сам знаешь, где.

– Моряки идут на хрен, – сказал Виталик. – Так вот, он плавает по морям, катает туристов, спаивает туземцев, подкармливает акул или чем там еще эти лайнеры занимаются, к хренам, и никого совершенно не колышет, что в трюме выясняют отношения две крысы. Конечно, если шум всех достанет, капитан может распорядиться, чтобы туда отправили какого-нибудь кота, но судьба этого кота его вряд ли озаботит, и плакать по этому коту тоже никто не станет. .

– Ну, если там появится крыса с зубами и когтями из нержавеющей стали, то капитану рано или поздно все равно придется принимать меры, – заметил я.

– Тогда пусть это будет, сука, поздно, – сказал Виталик.

– Это уж только капитан может решить.

– Вот именно, – сказал Виталик. – И поскольку мы на решения капитана никак повлиять не можем, на них следует просто, сука, забить. Ибо какой смысл беспокоиться о том, что ты не можешь изменить?

– Твои метафоры пахнут фатализмом и крысами, – сказал я.

– Потому что в жизни хватает и того и другого, – сказал Виталик. – Кстати, ты знаешь, что о тебе начинают говорить люди?

– Обо мне? – удивился я.

– Ну, не совсем, сука, о тебе, – сказал Виталик. – Ты, субтильного вида молодой человек в рваных ботинках, регулярно гуляющий за пределами города, вряд ли кого-то заинтересуешь. Но в народе ходят истории о новом супергерое по имени человек-физрук. Человек-физрук – он придет и проломит всë.

– Иногда твой юмор становится вымученным, – сказал я.

– Это не юмор, – сказал Виталик. – Это, сука, жизнь. Я тут с обеда сижу и уже два раза эти байки выслушал. От двух разных, кстати говоря, людей.

– И что за байки? – спросил я.

– Байка номер один, о человеке-физруке, который чуть ли не в одиночку зачистил рейдовый данж, завалил мега-босса, поднял сотню уровней и вынес из подземелья полторы тонны ценнейшего лута с пометкой "эпик" и "легендарно", – сказал Виталик. – Байка номер два, о том, как человек-физрук бросил вызов вождю серых орков и победил его в ритуальном поединке, а потом бросил вызов верховному шаману серых орков и одолел его в Круге Духов, а потом, впав в боевое безумие, перебил половину племени, поднял сотню уровней и залутал полторы тонны добра с метками "эпик" и "легендарно".

– Да откуда бы у орков столько ценностей? – спросил я.

– Есть еще байка номер три, как на заре своей карьеры, будучи зеленым новичком, человек-физрук убил на дуэли главу эльфийского дома, поднял на этом свою первую сотню уровней и снял с трупа полторы тонны лута с метками "эпик" и "легендарно".

– Это такая лютая хрень, что я ее даже комментировать не буду, – сказал я.

– Есть еще байка номер четыре, – неумолимо продолжал Виталик. – Вытекающая из байки номер два. О том, что вторую половину племени обуреваемых жаждой мести орков человек-физрук заманил в хитроумную ловушку, где их всех и перебили, а он…

– Дай я угадаю, – сказал я. – Понял сотню уровней и набрал полторы тонны лута?

– С метками "эпик" и "легендарно", – согласился Виталик.

– Но ведь это же полный бред, – сказал я. – Все было совсем не так.

– Это не бред, – сказал Виталик. – Это, сука, пиар. И я думаю, что это Соломон.

– В смысле, Соломон? Ты считаешь, что это он все эти истории распространяет?

– Лучший вид лжи – это ложь, перемешанная с правдой, – сказал Виталик. – В теории нужно, чтобы правды было не менее сорока процентов, в идеале – шестьдесят. Теперь смотри, рейдовый данж был? Был. Отца ты вынес? Ты. Высокородного эльфа с крыши скидывал? Скидывал. Орков почти всех перебили? Ну, тут фиг знает, я не считал. Но полагаю, что довольно много. Итак, это была проверяемая часть истории. Кто мог знать столько правды, чтобы подмешать туда немного лжи? Особенно меня эпизод с эльфом интересует, к хренам. Ты много кому о нем рассказывал?

– Нет.

– Ну, и сами эльфы, я думаю, о таком на каждом, сука, углу не болтают, – сказал Виталик. – А значит, круг осведомленных лиц предельно мал. Ты, я, возможно, Федор, но он не в курсе про орков, например. Соломон. Еще, может быть, Элронд, но я на него не думаю. Задача Элронда сейчас – сидеть тихо и не отсвечивать, а привлекая внимание к твоей персоне, он непременно привлечет и внимание к себе. И кто у нас остается?

– В чем же его профит? – спросил я.

– А что ты вообще о нем, сука, знаешь? – спросил Виталик. – О нем, о его мотивах, о целях, к которым он идет?

– Ровно столько же, сколько и ты.

– А значит, сука, ничего, – сказал Виталик. – Но есть у меня одно, сука, подозрение.

– Например?

– Вот тебе история, – сказал Виталик. Я закатил глаза, допил остатки пива и потянулся к следующей кружке. Слушать истории Виталика на сухую было невыносимо. – Это был лет двадцать назад, когда я только начинал работать в нашей службе, которая и опасна и трудна…

– Это вообще про другую службу песня, – сказал я.

– Это такая обобщающая, сука, песня. Можно подумать, у нас все легко и мирно проходило, – сказал Виталик. – Так вот, был один тип по кличке…. сука… – его лицо исказилось. – Не помню. Вот как так-то, а?

– А это так важно, как его звали? – спросил я.

– Да нет, сука, совсем не важно, – сказал Виталик. – Просто меня бесит, что я целые куски своей жизни не помню. Короче, был он террорист и убийца, но не идейный, а за деньги. Наемник, сука. Работал на всех, кто был в состоянии ему заплатить, причем суммы там были зачастую совсем, сука, не космические. Выполнял заказы и для американцев, и для арабов, на англичан одно время работал, брал частные заказы от кого угодно вообще и даже мы его один раз использовали.

– А это точно не секретная информация для служебного пользования исключительно? – уточнил я.

– Так у тебя все равно никаких пруфов нет, можешь с этой истории хоть на "Эхо Москвы" идти, хоть сразу в интернете, к хренам, выкладывать, – сказал Виталик. – В общем, в какой-то момент он всех достал и было принято решение его ликвидировать. Мы по этому делу с англичанами работали, как ни странно. Был там один парнишка, Гарри, сука, Борден, он мне еще руку сломал, но то по пьянке и я сам в этом виноват. В общем, это совсем другая история, и вот ее я почему-то, сука, помню.

– А что с тем наемником-то? – спросил я.

– Да грохнули мы его, – сказал Виталик. – А потом пришли к нему домой, он в пригороде Лондона обитал, в частном особняке, фамильном гнезде, кстати говоря, потому как был он, сука, натуральный аристократ из древнего рода, и знаешь, что мы нашли у него в подвале?

– Бомбу? – предположил я. – Ядерную.

– Деньги, – сказал Виталик. – Горы наличности, прямо как у Уолтера Уайта, только больше. Причем, валялись они как попало и даже в целлофан завернуты не были. А в Англии, как ты понимаешь, сыро. А в особняках, особенно старых, еще и крысы. В общем, деньги были в плачевном состоянии, гнилые, обкусанные, а еще часть мы нашли в доме, он ими камин топил.

– Потому что в Англии сыро, – сказал я.

– А то ж, – согласился Виталик. – В общем, стало нам очевидно, что, хотя деньги он и брал, работал он не ради богатства. Ну, и славы, как ты понимаешь, на этом поприще тоже большой не сыскать.

– Просто энтузиаст своего дела, – сказал я.

– Ну да, – сказал Виталик. – Мерзавцу просто нравилось взрывать, стрелять и резать. Ему хотелось, чтобы мир вокруг него горел.

– Эм… И ты рассказал мне эту изумительную историю, потому что…

– Наблюдаю определенное, сука, сходство, – сказал Виталик. – Но это так, на подумать, делать с этим пока ничего не надо, наверное. Может, я просто старый и мнительный зомби, который с обеда выпил слишком много пива.

– Может быть, – согласился я и задумался.

– А ботинки себе все-таки новые купи, – посоветовал Виталик. – Пинаешься ты, сука, много, вот обувь твоей абилки и не держит.