Больше, чем физрук

Глава 17

— Вот ведь незадача, – сказал Виталик.

Он остановился, нагнулся, кряхтя, на мой взгляд, излишне старчески, и с усилием повесил дробовик на плечо.

– Зачем? — спросил Соломон.

– Ты что, совсем дурак? — спросил Виталик. — Это же несистемное оружие, для того, чтобы им пользоваться, ни навыки, ни уровни не нужны. И ежели нас эльфы на последних метрах догонят, то будет им, голопузым, неприятный сюрприз.

— У нас же есть оружие.

– Тебе, друг мой, следует запомнить несколько базовых понятий про пушки, — заявил Виталик. – Пушек никогда не бывает слишком много. Пушки никогда не бывают слишком большими. В вечном споре пушки и брони побеждает всегда пушка. Доклад окончил.

— И вы ведь были такими до прихода Системы, – пробормотал Соломон. — Кажется, я начинаю понимать, почему силы вторжения несли потери в три-четыре раза больше, чем обычно.

– А они несли? — спросил Виталик. – Впрочем, и поделом, не жалко ни разу. Кто к нам с чем прилет тому мы то в ухо и засунем. И провернем два раза.

Виталик потопал вперед, и почти при каждом шаге у него из инвентаря выпадала какая-нибудь склянка или железка. То ли у неписей места для хранения меньше, чем у игроков, а то ли он у нас тут самый запасливый. Я-то свой инвентарь даже наполовину не заполнил, вот у меня пока ничего и не выпало.

А у Соломона он, наверное, вообще безразмерный.

А, нет, не безразмерный.

На шестиста метрах с Соломона дропнулась та самая пушка, которую он использовал во время погони. Соломон проводил ее печальным взглядом, но останавливаться не стал.

Потом из Виталика стали выпадать части брони, выбитой с кого попало и где угодно. Я попробовал поднять латную перчатку, и у меня получилось. Она даже влезла в инвентарь.

В результате правила лута местного подземелья стали понятны, как никогда. Выпавшее добро не считается кому-то принадлежащим и за ним для обратного пути не резервируется. Кто угодно может подобрать что угодно, если у него свободное место есть. А если нет, то пусть в руках тащит.

А тот факт, что здесь коридоры чужим имуществом не завалены, говорит о том, что до босса так никто и не дошел, и на обратном пути все подобрали свое. А нет, не говорит. Может, босс их всех поубивал, а добро со временем в воздухе растворилось.

Или его какие-нибудь местные гномики в свою сокровищницу уволокли.

На шестистах пятидесяти метрах у меня выпал топор.

Тот самый топор, который я подобрал еще на Земле. Он проделал со мной довольно длинный путь, и если бы я был чуть более сентиментальным человеком, то наверняка повесил бы этот топор над камином в своем доме, построенном на тихом берегу какого-нибудь озера. Но так как перспективы строительства мне в ближайшее время точно не светили, я помахал топору рукой и пошел дальше.

— Что там с эльфами? – спросил Виталик.

-- Идут, – сказал Соломон. – Но медленно. Если и мы и они сохраним прежние скорости, то времени для финального боя у нас будет достаточно.

– Достаточно, это, сука, сколько?

– Минут сорок, – сказал Соломон. – И как мне подсказывает богатый игровой опыт, к этому времени мы либо победим, либо будем мертвы.

Ну да, учитывая, что у нас будет первый уровень и запас здоровья, как у хомячка. Это хайлевелы могут мочить каких-нибудь черных драконов или Адских Владых Адских Демонов Ада часами, пропуская удары и отхиливаясь, у нас же такой роскоши точно не будет. Скорее всего, первый же входящий урон будет фатальным.

Остается только надеяться, что там не имперский шагоход.

Так мы и шли, преодолевая возрастастающую гравитацию и сопротивление воздуха, и непосильным трудом нажитое добро продолжало падать с нас на каждом шагу, и с каждым пройденным метром мы становились все слабее и беднее, и пусть мы с Виталиком относились к этому равнодушно, было видно, что Соломона текущее положение вещей не радует.

В смысле, когда вещи на полу, а не у него в инвентаре.

Мой уровень был уже меньше сотни, уровень Соломона – чуть выше ее же. Самым непрокачанным из нас был Виталик, и он разменял уже шестой десяток.

Ну, если так можно говорить при обратном отсчете.

С Соломона соскользнул очередной комплект брони, и он нацепил на себя что-то совсем нубское, практически без бонусов, потому что характеристики у него просели изрядно.

– Что-то меня терзают нехорошие предчувствия, – сказал Виталик.

– Относительно чего?

– Безотносительно, – сказал он. – Они терзают меня вообще.

– Забей, – посоветовал я. – У меня всю жизнь та же фигня.

Он продолжал идти первым. Он торил нам дорогу, как ледокол, и, хотя, скорее всего, это просто казалось, шагать по его следам было чуть легче.

Я шагал, и думал, и тут меня осенило. Или озарило.

Но это было очень неприятное озарение.

За всеми этими погонями, перестрелками и совершением особо тяжких преступлений у меня из головы вылетел один простой факт, хотя он вроде бы и на поверхности лежал.

Виталик был неписью, я всегда об этом помнил, но дело не в этом.

Но логика прохождения данжа говорила о том, что к финальному бою мы выйдем первоуровневыми нубами, такими, в физических кондициях, какими были до прихода Системы.

Но Виталик никогда не был на первом уровне. И до прихода Системы он вообще был мертв.

– Виталик, стой раз-два, – скомандовал я.

– Чего еще? – устало спросил он, но остановился.

– Какой у тебя текущий уровень?

– Сорок седьмой.

– А на каком уровне ты очнулся в лесу?

– На сорок четвертом.

– Ну, – сказал я.

– Что "ну"?

– Я думаю, тебе лучше дальше не ходить, – сказал я. – Останься здесь, подожди нас.

– Или эльфов, – сказал Соломон.

– А ты вообще не лезь, – сказал я.

– Я в тылу сидеть не буду, – сказал Виталик.

– Во-первых, это не тыл, – сказал я. – Потому что, как справедливо заметил наш мудрый друг, там эльфы, они идут и всякое такое. А во-вторых, ты знаешь, что будет с тобой, когда уровень упадет ниже сорок четвертого?

– Нет. А ты?

– И я не знаю.

– Вот пойдем и посмотрим, – упрямо сказал Виталик и повернулся ко мне спиной.

– Я против ненужного риска, – сказал я.

– Странно, что именно ты мне об этом говоришь, – и он зашагал.

С одной стороны, когда человек хочет покончить с собой таким хитровыделанным способом, это его право. Его жизнь – его выбор, все мы взрослые свободные люди, и все в этом же роде, и не фиг в такое вмешиваться вообще.

С другой стороны, мой долг, как друга…

Я ускорил шаг, стараясь его нагнать. Очевидно, он это услышал и обернулся.

– Чапай, – сказал он. – За это время я узнал тебя, как облупленного, и я вижу, что ты готов выкинуть очередную глупость. Не надо.

– Но…

Он покачал головой и выпустил из ладоней длинные когти, как у Росомахи, только мертвого. Надо же, он ими так давно не пользовался, что я успел позабыть об их существовании напрочь.

– Держи социальную, сука, дистанцию, – сказал Виталик. – А то мы подеремся.

– И ты ударишь старого друга вот этой страшной шуткой? – спросил я. – Не верю.

Соломон наблюдал за этой сценкой со сдержанным любопытством. Но усталости в его взгляде было больше. Похоже, кроме меня тут вообще никто не верит в успех.

– Чапай, – снова сказал Виталик. – Я не молод, я устал и я мертв. Кроме того, я вам больше не очень-то и нужен.

– Нам еще босса бить, – напомнил я.

– Забьешь с помощью Клавы и такой-то матери, – сказал Виталик. – Конечно, я предпочел бы досмотреть этот спектакль до конца, но если нет, то так тому и быть. Пусть все идет, как идет.

– То есть, ты решил меня кинуть? – уточнил я. – В долбанном коридоре долбанного данжа на долбанной далекой планете, которая даже не в нашей долбанной звездной системе?

– Не начинай эти фигли-мигли, – попросил он. – Ты еще на "слабо" меня попробуй, сука, взять.

– К хренам, – сказал я. – Ты решил твердо?

– Я решил, Чапай.

– Ладно, это твои похороны, – сказал я.

Порой уважать чужие решения очень сложно. Но приходится уважать, что ж тут поделать.

Еще несколько метров. Сорок шестой уровень.

Шаги.

Сорок пятый.

Виталик остановился.

– Здравомыслие наконец-то вернулось к тебе? – спросил я.

– Оно меня и не покидало, – сказал Виталик. – На всякий случай я хотел сказать, что ты нормальный пацан, Чапай. Я рад, что мы с тобой познакомились.

Он протянул мне руку. Я пожал. Крепко, как мог.

– Ты тоже ничего так, Соломон, – сказал Виталик.

Соломон сдержанно кивнул.

– Не ходи, – попросил я, не выпуская его ладони.

– Да может, ничего и не будет, – он аккуратно высвободил руку из моей хватки. – А мы тут пафоса-то нагнали.

Два шага.

Сорок четвертый.

Я все еще боролся с желанием догнать его, схватить, швырнуть назад и прописать пару раз в челюсть, чтобы мозги встали на место. С другой стороны, а что я знаю о прелестях жизни в качестве зомби и о необходимости утолять голод сырым мясом, желательно совсем недавно убитым?

Я все же пошел за ним, но тут Соломон положил руку на мое плечо.

– Дай ему уйти, если он хочет, – сказал он. – Или ты действительно решил с ним драться? Сейчас? Здесь? А что ты будешь делать, когда победишь? Ноги ему отрубишь?

Я успел подумать, что наверное за это мгновение возненавижу Соломона на всю оставшуюся жизнь и никогда ему этой холодной рассудительности не прощу.

Ну, и себе заодно.

– Сорок третий, – радостно возвестил Виталик. – А вы боялись… Ох.

Он пошатнулся.

Я вырвал плечо из цепких пальцев Соломона и рванул к нему, но к тому моменту, когда доковылял, он уже успел сползти на пол, прислонившись спиной к каменной стене.

– Что-то силы покинули меня, – сообщил он. – Возможно, к хренам.

– Ты меня разыгрываешь, что ли?

Но куда там. С Виталиком явно что-то происходило. Полоска здоровья над его головой все еще была зеленой и заполнена до конца, но она мигала, как будто при смерти. Никогда раньше такого не видел.

На какой-то миг меня посетила безумная надежда, что Виталик сейчас оживет. В смысле, станет человеком. В смысле, вернется к своему человеческому обличью. Ведь то, что он зомби, это от Системы, а так-то он человек, и что Системе бы стоило выдать ему второй шанс, ведь он заслуживал его, пожалуй, больше других…

Но фиг-то там.

Система была логична и безжалостна.

– Типа того, да, – сказал Виталик. – Асталависта, бэби...

Полоска здоровья над его головой сделалась серой.

Лучше бы он сказал, что еще вернется, подумал я.

Хотя…

Полоска здоровья над его головой сделалась серой, но не погасла.

Я всмотрелся внимательнее, а потом вызвал логи и стал читать уже их.

– Никогда раньше такого не видел, – сказал подошедший Соломон в тот момент, когда я как раз собирался спросить, видел ли он такое раньше. – Статус – вне игры.

– Он не мертв, – сказал я.

– Фактически, мертв, – сказал Соломон. – Вне игры ничего нет.

– Он не мертв.

– Хорошо, он не мертв, – сказал Соломон. – Что дальше?

– Попробуй его полутать.

Соломон вздохнул, но решил не спорить. Видимо, понимал, что в одиночку ему этот данж не потянуть, а с эльфами он вряд ли договорится.

– Что искать?

– Ничего конкретного. Просто, как факт.

Соломон склонился над тело Виталика и прикоснулся к нему рукой.

– Не дает, – сказал он. – Данное действие не может быть применено к объекту, выведенному из игры.

Что ж, системный отлуп света на ситуацию не пролил.

На всякий случай, не особо веря в успех предприятия, я взял Виталика за ногу и попытался втянуть в ту зону, в которой он еще мог существовать, но у меня ничего не вышло. Он словно прирос к этой чертовой стене.

– Пойдем, – мягко сказал Соломон.

– Да, сейчас пойдем, – сказал я. А вот карабин снялся с плеча легко, наверное, это потому, что он не системный. Я повесил его на плечо. Тяжело, но терпимо. – Что там с эльфами?

– Сейчас посмотрю, – Соломон кинул взгляд на интерфейс. – О, они достигли точки невозврата. Стоят, спорят о том, что делать дальше.

– Продолжай наблюдение, – сказал я и пошел дальше. Вот уже и у меня уровень меньше пятидесятого.

– Один развернулся и пошел обратно, – доложил Соломон. – Двое стоят на месте, сюда не суются. Видимо, они таки нашли информацию по данжу и теперь ждут инструкций.

С меня свалилась кожаная куртка. Оказалось, что она тоже уровневая. Ладно, черт с ней. Никогда не был модником.

Идти все ее было тяжело, но не тяжелее, чем раньше. Очевидно в какой-то момент мы достигли дна, и хуже теперь уже точно не будет.

Ну, если кто-то еще в такие сказки верят.

– Все, – сказал Соломон. – Больше ничего не вижу.

– Камеру нашли и сломали?

– Навык контроля электронных приборов обнулился, – сказал Соломон.

– А без навыка даже картинку не посмотреть?

– Ну, вот так это работает.

Идти, в принципе, осталось всего ничего, но я даже не представлял, как в этом состоянии буду с кем-то драться.

Хотелось просто лечь и умереть.

Поэтому я продолжал переставлять ноги, записывая каждый шаг в свой актив.

Когда Соломон упал ниже пятидесятого уровня, с ним стало происходить странное. С каждым пройденным метром он становился ниже ростом и шире… отнюдь не в плечах.

Это было… гм… неожиданно. Настолько неожиданно, что сначала я решил, будто мне кажется, и стал присматриваться внимательнее.

Нет, не показалось. Просто системная одежда подгонялась по размеру, и поначалу это скрадывало эффект. Но теперь не заметить его было уже невозможно.

Соломон становился ниже и толще. Вдобавок, на его голове начали исчезать волосы, и это были не благородные залысины, а самая обыкновенная плешь.

Виталик непременно бы эту ситуацию прокомментировал. В своем обычном незлобливом стиле.

У меня и у самого вертелось на языке несколько шуток, начиная с вполне безобидной "И какого оно, быть коротышкой?" и заканчивая совсем уж жесткими, в стиле старого доброго стендапа вариантами. Но несмотря на то, что они там вертелись, я таки смирил свое естество и промолчал.

Что, впрочем, отнюдь не помешало моему спутнику метать в меня недобрые взгляды. И я подумал, что вот этого мгновения совершенно точно не простит уже он мне.

Коротышки же бывают довольно злопамятны.

Хотя, в этом же не было ничего страшного. Напротив, тот факт, что Соломон умудрился докачаться до своих высот, начав с таких скромных, около ноля, физических кондиций, вызывал у меня уважение. Интересно с какого оружия он начинал?

– А ты почему не меняешься? – спросил Соломон. Кажется, его начала мучить одышка.

– По жизни не меняюсь, – сказал я.

Надеюсь, у него остануться силы хоть на что-нибудь, иначе мне придется местного босса в одиночку забивать.

Когда до финиша осталось чуть больше пятидесяти метров, Соломон привалился к стене и объявил, что ему нужен отдых. Хоть чуть-чуть.

Я остановился прямо посреди прохода.

– Ты все еще надеешься на успех?– спросил он.

– Я просто иду туда, – сказал я и махнул рукой, указывая ту сторону, в которую иду. – И делаю что, что было запланировано. И то, что в моих силах. Остальное от меня уже не зависит.

– А я уже не верю, что у нас получится, – сказал Соломон. – Этот данж непроходим.

– Иди назад, – предложил я. – Может быть, тебе удастся убить их всех.

– Вряд ли.

– Тогда попробуй договориться.

– До Гвейна это еще было возможно…

– Ну, извини, – сказал я.

– На самом деле, я уже надеюсь только на то, что амулет возрождения сработает, – сказал Соломон.

– Какая вероятность?

– Девяносто. Но ты же знаешь, это всегда лотерея.

– Знаю, – сказал я. – Я уже умирал.

– А я уже и забыл, как это действует, – сказал Соломон. – Это…

– Вправляет мозги? – предположил я.

– Отрезвляет, – сказал Соломон. – Особенно когда это происходит на моих уровнях.

Уровни у нас с ним сейчас были почти одинаковые, у меня третий, у него пятый, но я понимал, что он имеет в виду. Умирать всегда сложнее, если у тебя есть, что терять.

У меня тоже был амулет, но я на него не слишком рассчитывал. По большому счету, мне не к чему было возвращаться.

А значит, надо было идти вперед. Ну, чтобы вот этот вот все не было зря.

– Пойдем, – сказал я, подавая Соломону руку и помогая ему отлипнуть от стены. – Посмотрим, не удастся ли нам вписаться в эту легенду.