Больше, чем физрук

Глава 21

На завтрак Мира приготовила тосты с арахисовым маслом и апельсиновым джемом. И если со стейком они попали в точку, кто же, в конце концов, откажется от приличного стейка, то тут явно ткнули пальцем в небо. Где пацаны из Люберец и где тосты с апельсиновым джемом?

На завтрак я предпочел бы яичницу или бутерброд с колбасой, но за неимением оных пришлось жрать тосты. В принципе, какая разница. Калории — они и есть калории.

Флойд за завтраком не присутствовал, видимо, до сих пор рисовал свой этюд.

Я вообще живопись не очень люблю, потому что не понимаю, почему вот эта мазня стоит до фига миллионов долларов, а вот эта, на вид практически неотличимая, продается в интернете по цене холста, на котором нарисована, и то ее никто не берет. Я подозреваю, что это просто заговор искусствоведов, которые морочат головы простым парням вроде меня.

Не удивлюсь, если они рептилоиды.

Вот кофе у Архитекторов был неплох. Чуть похуже, конечно, чем из навороченной кофемашины Кабана, но вкуснее, чем в каком-нибудь "старбаксе". Надо будет у Миры рецепт спросить, но в то же время и страшно, я ж не знаю, из чего они это все синтезирует.

Возьмите три килограмма неочищенной нефти и смешайте с двумя килограммами чернозема, ложечку слоновьего помета добавьте для особого послевкусия…

Едва я закончил есть, как Миа заявила, что отвезет меня на следующую встречу. Я не стал возражать, только сходил в свою комнату за бейсбольной битой.

– Зачем ты все время таскаешь с собой ту палку? – спросила она.

— В качестве талисмана, – сказал я.

— Что это значит?

— Это значит, я верю в то, что она приносит мне удачу, — сказал я. – Особенно на переговорах.

— И много успешных переговоров ты уже провел с ее участием?

– Ну, было пару раз.

В путь мы отправились на глайдере.

Мира никак эту штуку не называла, но я решил, что ничем другим она просто быть не может.

Это была плоская тарелка около четырех метров диаметром, с совсем невысокими бортиками и двумя рядами довольно комфортных сидений. Едва Мира положила руку на управляющий джойстик, как нас накрыло куполом силового поля — она опять же никак это не называла, но если это не силовое поле, то что еще? – тарелка поднялась на высоту бреющего полета и с довольно приличной скоростью понеслась над травой.

По моим прикидкам, там было километров триста — четыреста в час, вполне на уровне современного скоростного поезда ("сапсанам" не беспокоить.)

– Куда мы летим?— поинтересовался я.

– К Селене, — сказала Мира таким тоном, будто это имя все объясняло.

– А кто такая Селена?

-- Глава службы безопасности.

– Службы безопасности чего? – спросил я.

– Службы безопасности всего, – сказала Мира. – Службы безопасности всего.

Ну, вот это уже больше было похоже на правду. Не могут же они все быть художниками.

Однако, расслабленно живут Архитекторы, если лазутчика из другого мира только на второй день в местную СБ повезли.

Летели мы недолго, всего полчаса.

Мира сбросила скорость и посадила глайдер перед двумя конусообразными строениями, словно вырастающими из-под земли. Стекло, бетон, пластик, футуристический минимализм, как он есть.

Нас ждали, и в торжественном комитете было всего двое. Какой-то невзрачный паренек в белом комбинезоне и, собственно говоря, сама глава местной службы безопасности.

Селена выглядела, как потенциальная женщина моей мечты. То есть, если бы я был склонен мечтать о какой-нибудь женщине, то наверняка вот о такой.

Она была почти моего роста, не полная и не худая, этакая фитнес-няшка, только что отобедавшая в "макдональдсе". И нее были длинные, чуть вьющиеся рыжие волосы, свободно спадающие на плечи. Глаз ее с такого расстояния видеть не мог, но не сомневался в том, что они зеленые.

На ней была белая блузка, свободная юбка и туфли на плоской подошве.

Едва я перемахнул через борт глайдера, как она шагнула мне навстречу, протягивая руку, и улыбнулась.

На Земле такая улыбка обошлась бы ей в целое состояние. При наших-то ценах на стоматологов.

– Здравствуй, Василий – сказала она.

– Привет, Селена, – сказал я.

– Очень рада тебя видеть.

– Тут все очень рады меня видеть, – сказал я. – И это настораживает.

На самом деле, у меня было только одно объяснение, почему они тут носились со мной, как с писаной торбой, катали на всяких летающих штуковинах и кормили стейками, а не отоварили дубинкой по голове и не засунули в темный и сырой подвал. Как бы парадоксально это ни звучало, им что-то было от меня нужно.

Но я даже не мог вообразить, что именно.

Селена улыбнулась еще обворожительнее и перевела взгляд на Миру.

– Ты можешь отправляться обратно, – сказала она. – Передавай привет Флойду.

– Обязательно, – семилетний робот в прыжке поцеловал главу службы безопасности в щечку, кинул невзрачному пареньку "Привет, Рик. Пока, Рик", запрыгнул в глайдер и был таков.

И я остался с особистами наедине.

– Значит, ты и есть глава службы безопасности вообще всего, – сказал я. – А я думал, у вас тут безопасное место.

– Абсолютно безопасное, – сказала она.

– Тогда твоя должность – это приятная синекура, – сказал я.

– Это совсем не синекура, – сказала она. – Я занимаюсь мирами Системы.

– Тогда это я удачно зашел, – сказал я. – Может быть, именно ты мне и объяснишь, зачем это все вообще.

– Может, и объясню, – весело сказала она. – Но у меня к тебе тоже много вопросов. Предлагаю меняться баш-на-баш. Один твой вопрос, один мой.

– Звучит, как честная сделка, – сказал я. – Спрашивай.

– Ты – гость.

– Ты – женщина.

– Хорошо, – легко согласилась она. – Пройдем в дом или ты предпочитаешь беседовать на свежем воздухе?

– Мне все равно, – сказал я.

– Тогда здесь, – она обернулась. – Рик, организуй нам кресла.

Рик ушел в дом, вернулся оттуда с двумя плетеными креслами, потом принес столик, графин холодного лимонада и два стакана. Наверное, он тоже робот, подумал я, но тратить на выяснение этого обстоятельства свой вопрос не стал.

– Ладно я начну, – сказала Селена, удобно устроившись в кресле. – Как ты получил свой уникальный класс?

Надо же, а я-то думал, она с другого начнет.

– Это довольно мутная история, – сказал я. – Меня убили, после чего я кого-то встретил. Он спросил меня, кто я такой, я ляпнул первое, что пришло в голову, и вот он, уникальный класс. А я даже понятия не имею, что качать.

– Ты встретил кого-то, когда был мертв? – уточнила она.

– Да. Но у меня был амулет возрождения, снятый с того, кому он не помог, и я воскрес. И когда я воскрес, класс был уже мне присвоен.

– Занятная история, – сказала она. – Теперь твоя очередь спрашивать.

– Почему врата, которыми я прошел, стоят у вас в чистом поле?

– Раньше на том месте был институт по изучение системных миров, и вратами довольно часто пользовались, – сказала Селена. – Но потом сотрудники либо перестали возвращаться оттуда, либо находили себе более интересные занятия здесь, и в какой-то момент я осталась одна. И решила, что мне удобнее работать из дома. Здание снесли, а врата оставили там, потому что их довольно сложно передвигать. Формально они находятся на территории, принадлежащей Флойду, вот он за ними и приглядывает. Зачем ты пришел сюда?

– Хотел посмотреть, как у вас тут что, – ответил я привычной заготовкой.

– И ты думаешь, я в это поверю? – спросила она. – За все время существования Системы ты первый, кто прошел этими вратами оттуда сюда. И все это просто ради того, чтобы посмотреть?

– Скажем так, мне было любопытно как выглядят и живут те, кто устроил целой галактике этот ад на колесиках, – сказал я.

– Ад?

– Бесконечную войну, – сказал я.

– Но ведь это не так, – сказала она. – Я бывала в системных мирах, и видела представителей разных цивилизаций, живущих в мире и согласии. Я видела целые планеты, где нет насилия, нет даже мелкой уличной преступности. Я видела, как люди живут, работают, растят детей…

– А крылатых розовых единорогов, танцующих на радуге, тебе там не встречалось?

– Прости, что?

– Я видел другое, – сказал я.

– Красота в глазах смотрящего, – сказала она. – Ты солдат и сидишь в окопе. Неудивительно, что тебе кажется, будто везде война.

– А на самом деле это не так?

– Не так, – сказала она. – Конечно, война – это часть игрового процесса, но только часть. Поверь, в эту игру вовлечены миллиарды разумных, но не все они воюют. По сути, агрессивной прокачкой занимается только около сорока процентов игроков.

– Это тоже миллиарды, – сказал я.

– Но это их выбор.

– Ага, значит теперь у них есть выбор, – сказал я. – А был у них выбор, когда ваша адская машинка пожирала их планеты, промывала им мозги и рисовала там свой интерфейс? А есть у них выбор не играть?

– Есть.

– А выбор выйти из игры?

– Нет, – сказала она. – Но такова плата за сохранение разума во вселенной.

– Эту историю я уже слышал, – сказал я. – Еще Флойд рассказал мне, что если бы не вы, то войны между расами были бы куда более жестокими и разрушительными.

– Он не так уж неправ.

– Но теперь-то мы этого никогда не узнаем, – сказал я.

– Мы знаем, – сказала Селена. – Я знаю, я видела. Бактериологическое оружие, без единого выстрела выкашивающее население целого мира. Астероиды, разогнанные до субсветовых скоростей и разносящие планеты в атомарную пыль. Столкновения могучих звездных флотилий, в результате которых гибли целые звездные системы.

– И вы усмирили их всех, загнав в рамки своей игры?

– Нет, это было еще до возникновения Системы, – сказала она. – И это стало одним из основополагающих факторов для ее создания.

– И как же тогда ты могла это видеть?

– Ты тоже сможешь, – пообещала она. – Я покажу.

– Кинохроника?

– Что-то вроде того, – улыбнулась она. – Чей черед спрашивать?

– Не знаю, я не следил.

– Тогда спрошу я, потому что я – женщина, – сказала она. – Всю ночь я готовилась к встрече с тобой этой беседе, и читала логи твоего игрового процесса. Но они неполные. Кто их затер?

– Не я.

– Я знаю, что не ты. Но кто?

– Может быть, тот, на чью голову выписали аж два модераторских квеста подряд?

– Зомби? – спросила она. – Как он это делал?

– У него какой-то баг в интерфейсе, – сказал я. – Он мог видеть куски программного кода.

– Хм, занятно, – сказала она. – Жаль, что он не смог прийти.

– Мне тоже очень жаль.

– Тогда спрашивай.

– Как это остановить?

– Систему? – уточнила она.

– Да.

– Задай другой вопрос.

– Почему?

– Потому что остановить Систему невозможно, – сказала она. – Единожды запустив процесс, наши предки сделали его необратимым.

– Но здесь у вас ничего подобного нет.

– Это привилегия создателей, – сказал она.

– Ладно, я понял, – сказал я. – Все плохо и ничего нельзя изменить. Тогда почему вы не пристукнули меня, едва я выпал из ваших чертовых врат? Чего вам от меня нужно?

– А ты мне нравишься, – она снова улыбнулась.

– Ты тоже симпатичная.

– Не хочешь закрепить эту симпатию телесным контактом и обменом жидкостями?

– Э… нет, – сказал я, не сразу сообразив, что именно мне только что предложили. Слишком резкий был переход.

– Почему?

– В первую очередь, из-за формулировки, – сказал я. Так заняться сексом меня не приглашали еще ни разу.

Да и ситуация была не располагающая.

– Я тебе не нравлюсь? – прямо спросила она, даже не надув губки.

– Визуально нравишься, – сказал я. – Но если ты изучала мужскую психологию по земным дамским журналам, в которых написано, что мы думаем о сексе едва ли не каждые семь секунд, то мне придется тебя разочаровать. Это не так.

– Ты имеешь в виду, что между нами отсутствует эмоциональная составляющая?

– Эмоциональная составляющая присутствует, – не стал отрицать я. – Но это не те эмоции, которые ведут к телесным контактам и обменам жидкостями. Кроме того, у меня создается впечатление, что таким нехитрым способом ты пытаешься увильнуть от ответа на мой вопрос.

– Я обязательно на него отвечу, – сказал она.

– Но позже? – обреченно уточнил я. Похоже, таково мое проклятие. Все обещают мне все объяснить, но чуть позже, а потом что-нибудь обязательно случается, и я продолжаю оставаться в неведении и вести жизнь гриба.

Сидеть в темноте и жрать всякое дерьмо.

– Нет, прямо сейчас, – сказала она. – Ты должен помочь нам разобраться, что происходит.

– А что-то происходит?

– С тех пор, как Система ассимилировала ваш мир, в ней начали твориться странные вещи, – сказала Селена. – Игроки с Земли очень быстро прокачиваются. Они получают уникальные классы, каких раньше никогда не было, и мы не знали, что такое вообще возможно. Они модифицируют магию, делая ее еще более эффективной. Кто-то, как оказалось, вообще способен видеть программный код, а один из игроков даже сумел пробраться сюда. Что-то определенно происходит, Василий. Что-то такое, чего раньше не происходило, и мы очень хотим понять, к чему это может привести.

– Кто-то совсем недавно уверял меня, что Система охренительно стабильна и готова переварить, что угодно, – заметил я.

– До недавнего времени так и было, – сказала Селена. – Более того, даже сейчас я не думаю, что эти колебания критичны и могут принести вред. Но они есть, и я хочу знать, откуда они взялись.

Я развел руками.

– Тут я вряд ли смогу помочь.

– Но ты можешь, – сказала она. – Скажи, а ты не испытывал дежавю после начала игры? Тебе никогда не казалось странным, что часть происходящего с вами оказалась вам знакомой?

– Что ты имеешь в виду?

– Орки, эльфы, гномы, боевые роботы, – сказала она. – Физически их никогда не было на Земле, но они были частью вашего фольклора. И вдруг, с приходом Системы оказалось, что они на самом деле существуют, и довольно похожи на тех, кого описывали ваши писатели и показывали режиссеры? При том, что Система обрушилась на вас из космоса?

– Казалось, – подтвердил я.

– И как ты это себе объяснил?

– Очень просто, – сказал я. – Я всегда верил, что этот мир безумен, и не особо удивился, когда он выкинул еще и этот фортель.

– Но мир отнюдь не безумен, – сказала она. – Все взаимосвязано, все логично, все вытекает одно из другого.

– Интересная, но нежизнеспособная теория.

– Я думаю, что Система пришла в ваш мир гораздо раньше, чем вы думаете, – сказала она. – Намного раньше, чем началась сама игра. Видимо, Вычислители решили, что ваша планета самостоятельно развивается в правильном направлении, и решили не торопиться с запуском. Однако, информационное поле уже было создано, и кто-то из ваших творцов сумел войти с ним в резонанс, сам того не понимая. Отсюда все эти истории о сказочном народе, который существует на самом деле. Просто живет на других планетах.

– То есть, пока Толкин спал, Система диктовала ему на ухо историю про эльфов, хоббитов и несчастливые обручальные кольца?

– Э… прости?

– На самом деле, это распространенная теория, – сказал я. – Типа, настоящий творец ничего не придумывает сам, он лишь проводник идей, которые надиктовывают ему прекрасные голоса из космоса.

– Но ты в это не веришь?

– Видимо, я для этого недостаточно творческий человек, – сказал я.

– А если это действительно так? – спросила она. – Ведь у вас были игры, очень похожие на те, в которые вы играете сейчас, только они были виртуальными. Эльфы, гномы, орки, магия, прокачка… Может быть, именно поэтому вы оказались настолько готовы к тому, что произошло?

– Ты удивительно хорошо осведомлена о том, как мы жили до знакомства с вашими аниматорами, – сказал я.

– Мы получаем информацию из игровых миров, – сказала она. – Но ее недостаточно, чтобы делать правильные выводы. Я уже собиралась отправиться в игру самостоятельно, но тут, как подарок судьбы, появился ты.

– И каким образом это может помочь?

– Я подключу тебя к информационному полю нашей планеты, – сказала она.

– Должен предупредить, я не особо верю во всякую эзотерическую чушь.

– Это не имеет значения, – сказала она. – Тем самым, мы сдержим свое слово, и ты увидишь, как создавалась Система и узнаешь о ней все. И это будет чистая правда, потому что подделать такие массивы информации просто невозможно. А мы в это время будем изучать тебя и сможем точно узнать, когда Система пришла в ваш мир и почему так задержалась с запуском игры. И тогда я точно буду знать, что происходит.

– А что толку, если вы все равно не можете на это повлиять? – спросил я.

– Кто сказал, что не можем?

– Дай-ка подумать. Сначала это сказал Флойд. Потом, всего несколько минут назад – ты.

– Мы говорили, что Систему невозможно остановить, и это так, – сказала она. – Мы говорили, что на нее невозможно повлиять отсюда, и это тоже так. Но ее можно корректировать изнутри.

– Как?

– Это избыточная информация.

– Я так понимаю, процедура требует моего добровольного сотрудничества, – сказал я. – Иначе мы меня бы уже давно башкой в свое инфополе засунули. И если вы хотите его получить, то лучше бы тебе рассказать мне все.

– Ты все равно узнаешь, когда подключишься.

– Тогда что мешает тебе рассказать мне сейчас?

– Хорошо, – сказала она. – Видишь, я играю в открытую. Существует специальный предмет, назовем его артефактом, который позволяет владеющему им игроку открыть у себя интерфейс разработчика. С его помощью можно редактировать системный код.

– Как называется этот артефакт?

– У него много названий. Первое из них – Венец Демиурга.

– Он у вас здесь?

Она покачала головой.

– Такие вещи могут существовать только в самой Системе.

– А вы туда уже двести лет не ходите.

– Не было такой необходимости.

– То есть, вы понятия не имеете, где этот артефакт?

– Но зато мы знаем человека, который долгое время им владел.

– Если он, опять же, жив.

– О, он жив, – заверила она. – Первый Игрок не мог позволить себя убить так просто.

– Может быть, его таки убили сложно и вычурно, – предположил я.

– Ты просто не знаешь, что это за человек, – сказала она.

– Я постараюсь это выяснить, как только вернусь в системные миры, – сказал я. Похоже, у меня наклевывается новый квест, и он опять не из простых. Найти во всем множестве игровых миров Первого Игрока и спросить у него, куда он подевал Венец Демиурга.

Впрочем, говорят, что невыполнимых квестов не бывает. Главное – с нужной стороны к ним подойти.

Селена улыбнулась, на этот раз немного печально.

– Ты не вернешься, – сказала она.