Большое Крыло. Притча

8 Учебный полет

— Нам нужно обсудить с тобой одну вещь, — сказал Дедушка Гомеру, зная, что тот уже готов приступить к учебным полетам. — У полета диких гусей есть стадия, когда ты, находясь на острие клина, позволяешь Большому Крылу возобладать над твоим умом.

Дедушка сделал паузу, чтобы дать Гомеру возможность осмыслить сказанное.

— Результатом этого становится особого рода расслабление и измененное состояние сознания. В твоей голове становится чрезвычайно тихо, и в этой тишине ты слышишь, как где-то в глубине твоего существа размеренно звучат слова: «Большое Крыло, Большое Крыло». Ты больше не управляешь своим умом сознательно.

Дедушка слегка приподнял брови, понимая, что Гомер воспринимает его слова с долей недоверия.

— В этот момент твоя свободная воля освобождается от власти инфантильного и иррационального эго. В действие вступает твое истинное «я», и твой полет становится самоподдерживающимся.

— Тогда и возникает свечение? — спросил Гомер.

— Именно, — ответил Дедушка. — Его может видеть каждый, кто поддерживает в себе Сознание Стаи. И это очень важно, ведь если ты усомнишься в том, что в тебе присутствует Сознание Стаи, свечение напомнит тебе об этом как нельзя лучше.

Старая казарка умолк и на секунду призадумался.

— Тело птицы-лидера начинает светиться. Его наполняет чистая энергия. Крылья бьют по воздуху с немыслимою силой, лидер трансцендирует свою ограниченность. На физическом уровне он объединяет мощь всей стаи. А на ментальном уровне, когда в сознании каждого пульсирует мысль Большого Крыла, лидер может направлять всю стаю одной лишь своей мыслью.

Говоря это, Дедушка, казалось, наслаждался своими словами, словно вспоминая давние ощущения.

— Как же ему это удается? — спросил Гомер. Дедушкин рассказ явно произвел на него впечатление.

— Д ля этого дикий гусь, летящий на острие клина, должен удерживать в своем сознании образ всей стаи и ее движения. Затем он мысленно перевоплощается в стаю, представляя ее себе в виде единого многокрылого существа, и направляет это существо к месту его назначения.

Дедушкин голос звучал непринужденно, словно он говорил о чем-то вполне обыденном.

— Когда действуешь как гигантское скопленье крыльев, рождается сильная любовь, которую ощущаешь ко всей стае. Начинаешь сопереживать всем-всем птицам. Это прекрасное чувство. Ты ведь уже слышал о нем, правда? — спросил Дедушка.

— Я помню, как Казарка Грация однажды говорила мне о том, что я должен думать о любви к своим собратьям-казаркам, — ответил Гомер. — Она сказала тогда, что, если дикий гусь, летящий во главе клина, будет думать о любви к своим собратьям, сопереживание полностью поглотит его. А еще она сказала, что я смогу до конца понять это, только когда сам займу место во главе клина и отчетливо представлю себе, как стая подхватывает птицу, которая уступает свое место. Что она имела в виду, Дедушка? — спросил Гомер.

— Большинство казарок думают, что задача птицы, уступающей свое место, состоит в том, чтобы пристроиться в хвост длинного крыла, и что задачу эту она выполняет полностью самостоятельно. В действительности же дело обстоит несколько по-иному. Дикий гусь, уступающий свое место, отпускает от себя мысль Большого Крыла и погружается обратно в Сознание Стаи. Он начинает выпадать из строя. Совершенно изнуренный, он не верит, что способен снова присоединиться к стае. Тогда новый вожак клина должен живо представить себе, как выпавшая птица возвращается в строй, а длинное крыло в это время просто чуть снижается и притягивает ее к себе. Воздушные течения, образующиеся вокруг стаи, позволяют такой птице вернуться в строй, даже если она совершенно обессилела и пала духом. Ей ни в коем случае не дадут пропасть. И подбирает ее не кто иной, как вожак клина, поддерживающий проявление духа Большого Крыла.

Понемногу Гомер начал понимать то, о чем говорил Дедушка.

— Ты хочешь сказать, что сама выпадающая птица не прилагает никаких усилий к Тому, чтобы поймать стаю? — спросил он.

— Нет-нет, — ответил Дедушка. — Так могло бы показаться стороннему наблюдателю, но в действительности бывает, что такая птица не хочет, чтобы ее подбирали, потому что чувствует себя вконец обессиленной. Она может начать жалеть себя. После полета на острие клина дикий гусь, бывает, так устает, что ему становится не до размышления о правильной манере полета.

— Но разве он не может просто переключиться обратно к Мысли Большого Крыла и продолжить лететь, как раньше? — спросил Гомер.

— Вообще-то нет, — ответил Дедушка. — Его слишком поглощает мысль о том, что он ее утратил, и о том, что он засбоил. Не знаю, поймешь ли ты меня, — добавил Дедушка, — но после того, как дикий гусь, воспарив в такие выси, утрачивает связь с идеалом, он становится несколько пессимистичным, и это мгновенно выражается в том, что он начинает падать. Когда его мысль снова переключается к Сознанию Стаи, ему бывает нужно время на то, чтобы восстановиться от происшедших в нем физических перемен. Ему нужно отдохнуть в тени длинного крыла.

Гомер слушал Дедушку, стараясь не упустить ни слова.

— За то время, что гусь летит на длинном крыле, он проходит через различные стадии поддержания Сознания Стаи и снова перемещается вперед, к острию клина. Видишь ли, весь этот процесс имеет структуру, которая отражает общие потребности стаи и обеспечивает удовлетворение потребностей каждой отдельной птицы. Птица, выпавшая из строя, довольно быстро восстанавливает силы благодаря совокупной мощи стаи. Просто удивительно, насколько тесно связаны размер стаи и ее коллективная энергия с той энергией, которая оказывается доступна каждой отдельной птице, — сказал Дедушка. — Мы проведем тебя через все стадии на пути к острию клина, и ты все почувствуешь сам.

— Я буду тренироваться в этом? — спросил Гомер.

— Вообще-то я бы не называл это тренировкой. Это только кажется, что перед перелетом всегда найдется время для нескольких пробных вылетов. Но на самом деле, повторяю, ни о каких пробах речь не идет — в жизни все бывает по-настоящему. Когда ты выпадаешь из строя, это опасно — независимо от того, есть у тебя время на тренировки или нет.

— Я отнесусь к этому серьезно, — задумчиво сказал Гомер. — Особенно к тому, что ты говорил о поддержании уверенности, что стая вернет меня в строй, когда я из него выпаду, если только я позволю ей это сделать.

Взглянув на Гомера, Дедушка кивнул головой и сказал:

— Ты готов заниматься с Казаркой Грацией, Гомер. Ты готов заниматься с ней и узнать о том, что такое перечень имеющихся качеств.