Большое путешествие

Глава 7

/Мальтазард/

Валкар Рек’Кенсар сверлил темноту взглядом, Лане нужна была помощь, он чувствовал её отчаяние, что-то пошло не так, и теперь она в беде. Из-за него, из-за того, что он сказал ей про камень.

— Капитан, — позвал Монтео, — с ней всё будет в порядке, она сильная. Она ведь выжила с нами.

— Если она пострадает из-за меня, я никогда себе этого не прощу, — мрачно сказал Валкар, прищурившись, стиснул зуб и схватился за борт корабля. — Насколько близко мы ещё можем подойти?

— Максимум на километр.

Валкар зарычал от досады.

— Придётся потерпеть, нам всем, только так мы сможем хоть чем-то ей помочь, — капитан повернулся к Монтео. — Ещё ближе.

— Валкар…

— Если с ней что-то случится, я приказываю тебе прикончить меня, — он впился в друга жестким, не допускающего возражения взглядом. — Ты меня понял?

— Я не смогу. Даже не проси, — нахмурился Монтео, губы парня дрогнули.

Валкар закрыл глаза и вздохнул. Внутри всё было напряжено до предела.

/Уест-Уортленд/

Повозка качнулась и замерла, напоследок скрипнув рессорой. Дверь тут же распахнулась, впуская внутрь прохладу ночи. Прищурившись на фонари вокруг, девушка выглянула наружу, чья-та рука схватила ее за локоть.

— А ну не смей меня трогать! — огрызнулась Лана, сразу указывая на границы. — Я сама могу идти.

Шагнула на землю и подняла взгляд. Перед ней возвышались огромные тяжелые ворота — вход в тюрьму Гайльмор.

«Если ты попадёшь сюда, то уже вряд ли выберешься на свободу», — вспомнила Лана.

Цепь кандалов натянулась — девушку повели через небольшую дверь в воротах на территорию тюрьмы. Это было грязное и мрачное место, насквозь пропитанное унынием и безысходностью. Лана поспевала за стражником и активно вращала головой, у каждой двери и лестницы стояли по двое в чёрно-сером одеянии — солдаты Гайльмора. Сюда брали в основном тех, кто не смог попасть в королевскую военную академию, или были отчислены из неё. Наместник не гнушался ставить в охрану и всякий сброд с улицы, который предварительно муштровал сам, если городские сплетни не врут. Лану повели по тёмному коридору вглубь тюрьмы. Шли они недолго, вскоре девушку завели в небольшую комнату, в которой находилось два человека. На столе тускло мерцала лампа, Лану усадили на стул, а цепь от кандалов приковали к кольцу в полу.

— Все вон, оставьте нас, — произнёс спокойный металлический голос, девушка вздрогнула. Это был голос наместника Реймаса. Лана прищурилась от света лампы, сосредоточив внимание на статном мужчине в чёрном военном камзоле. Как только дверь с лязгом закрылась, прокатив эхо по просторному пустому помещению, наместник развернулся к заключённой. Его лицо осветила ухмылка, не предвещавшая ничего хорошего. Лана покрылась мурашками и приказала себе держаться во что бы то ни стало.

— Леди Ланелия Лангоф, поговорим? — мужчина наклонился к её лицу, два чёрных глаза зло сверкнули.

— Добрый вечер, наместник Реймас, — Лана сделала вдох и выдержала его взгляд, — поговорим.

— Ты понимаешь, за что ты здесь оказалась? — резко выпрямившись, спросил Грегори Реймас.

— Понятия не имею, — пожала плечами Лана, стараясь говорить твердым голосом, но внутри у нее всё сжалось.

Про наместника говорили многое, девушка имела представление, как рождаются сплетни, поэтому не считала правильным во что-то полноценно верить. Но кое в чём люди всё же были правы: наместник был сильным и жестоким человеком, серым кардиналом, который фактически управлял всем Уест-Уортлендом.

— Смотри на меня, — медленно произнес Реймас, впиваясь в лицо девушки глазами. Лана ощутила, как по телу разлилась странная тяжесть, глаза и голову начало сдавливать, словно кто-то затягивал железный обруч. — Ты похитила камень, не так ли?

— Какой камень? — удивленно моргнула Лана, борясь со странным наваждением.

— Думаешь, ты такая смелая? — не отводя глаз, Грегори угрожающе наклонился и положил руки на подлокотники стула, на котором сидела девушка. Его лицо оказалось совсем близко, Лана ощущала его ровное дыхание. Холод и ненависть, которые он излучал, проникали под кожу. Голову и глаза сдавило сильнее, девушка сжала руки в кулаки. — Я чувствую твой страх, мелкая заносчивая девчонка. Если ты мне сейчас же не скажешь, где камень, то я выбью это из тебя. А я это умею, и мой сын тоже умеет, — Маккенон, везде следовавший за отцом как тень, отделился от тёмной стены и ухмыльнулся.

— Я правда не знаю, о каком камне идёт речь, — продолжала придерживаться выбранной линии поведения Лана. Она понимала, что стоит ей сказать хоть слово, показать слабину, то они её не отпустят, пока не вытрясут всё. А так есть шанс, что они прекратят допрос и запугивания, поняв, что она ничего не скажет.

— Хорошо, — Реймас вздохнул и выпрямился, — может быть, хочешь посмотреть, как твой брат и вампирское отродье заговорят?

Сердце девушки пропустило удар, но она продолжала молча смотреть на Реймаса, выдерживая его очередной пронизывающий взгляд, которым он словно пытался препарировать её голову и понять, что внутри.

«Нет, я не сдамся. Тебе меня ни за что не заставить. Я — леди и меня учили держать лицо, а ещё я — дочь генерала. Так что иди лесом».

— Хм… интересный экземпляр, дочь своего отца, — хмыкнул наместник, сложив руки на груди. — Всё-таки не курица, — на этих словах Маккенон гоготнул и тут же замолк. — В тебе есть стержень, но я его сломаю, ты не сомневайся. Маккенон!

— Да?

— Отведём нашу гостью в другую комнату, пусть она увидит своих друзей, — хищно улыбнулся Реймас.

Лану отстегнули и, подталкивая в спину, повели дальше по коридору. Тревога начала нарастать. Девушка морально готовилась, что с ней будут делать страшные вещи, но совсем не готова была увидеть мучения близких.

Они остановились напротив черной железной двери, Лану грубо толкнули вперед в такую же комнату, в которой она только что сидела. Девушка замерла, еле сдержавшись от вскрика. На двух железных стульях сидели Габриель и Керресия, одежда на них была изодрана, на теле виднелись ссадины и грязь, кое-где проявлялись кровоподтеки.

— Они здесь по твоей вине. Ты втянула их в это, — начал Реймас своим спокойным ледяным голосом. — Я знаю, чтовы украли, и длякого. Он заберет камень и уплывет, а тебя оставит гнить в этой тюрьме. Ты думаешь, их просто так заколдовали и оставили вечно томиться на корабле? Нет, они это заслужили. Или тебе не рассказали? — Грегори цепко наблюдал за лицом Ланы. — Конечно, ведь тогда ты не согласилась бы похитить для них камень. Глупая, маленькая Лана, ты действительно поверила в глубокую и сильную любовь. Скажи мне, где они сейчас?

Наместник сверлил ее взглядом, девушка стояла, стиснув зубы. Он был ей противен.

«Да как ты смеешь поливать грязью наши с Валкаром чувства!»

— Если вы думаете, что я поведусь на эту ложь, то вы ошибаетесь. Катитесь к демонам, дорвавшийся до власти упырь! — прямо взглянув в глаза Реймаса, бросила Лана. В следующий миг щёку обожгло, девушка коротко вскрикнула, её голова откинулась, в ушах зазвенело.

— Не смей так говорить с наместником, дрянная девка, — огрызнулся Маккенон.

— Чтоб вас! Не смей её трогать, кусок говна! — заорал Габриель, громко зазвенев цепями, которые опутывали его и стул со всех сторон.

— Тебе мало, мальчишка? — Маккенон снова занес руку для удара и обрушил её на голову гвардейца.

— Нет! — вскрикнула Лана, сердце подпрыгнуло, ощутив боль брата словно свою собственную. — Не надо, пожалуйста, не трогайте их. Они здесь не причём! Это был мой план, и мне за него отвечать.

— Они твои сообщники, — отчеканил наместник. — Но их отпустят, если ты скажешь, где камень и где «Мальтазард». Более того, даю слово, что вас всех отпустят и снимут обвинения.

— Нет, — хрипло ответила Лана, глотая очередной ком в горле, и, собравшись с силами, посмотрела Реймасу в глаза. — Я никому не скажу этого.

— Маккенон? — чёрная бровь Реймаса недовольно взлетела.

Следующий удар пришёлся на голову Керресия, чьи серебряные волосы были теперь с кровавыми прядями.

— Когда я отсюда выберусь, то я выпью всю твою кровь до последней капли, — вампир зашипел и с ненавистью глянул на Маккенона. Потом его взгляд встретился с Ланой.

— Простите меня, — тихо прошептала она, — если я скажу, то они…

— Ничего не говори, нас всё равно не отпустят живыми, — взгляд Керресия был твёрдым, как камень.

— Простите, — всхлипнула Лана, пытаясь поднести руки к лицу, но тяжелые кандалы не позволили.

«Нет, соберись, нельзя показывать слабость».

— Что ж, — разочарованно выдохнул Реймас, — дело движется очень медленно. Суд над вами тремя состоится завтра утром, вы даже можете попытаться нанять себе защитников, но боюсь, это не поможет, вы были взяты с поличным. Против вас буду выступать я лично. И добьюсь, чтобы вам был вынесен самый суровый приговор. Маккенон, распорядись, чтобы их всех рассадили подальше друг от друга, подбери им самые грязные и глубокие дыры, какие только найдутся в Гайльморе.

— Слушаюсь, отец! — довольный приказом Маккенон выпрямился по струнке.

Железная дверь лязгнула, в комнату вошли стражники, двое из них подхватили Габриеля и потащили на выход.

— Братик мой… прости меня, прости, — слёзы потоком покатились по щекам девушки.

— Ничего, ерунда, — криво улыбнулся Габриель окровавленными губами и исчез за дверью.

— Встать! — гаркнул стражник на Керресия. — Отродье!

Вампира рывком поставили на ноги, Лана обратила внимание на его кандалы — они были другими.

«Серебро? Конечно, ведь только им можно ослабить вампира».

— Керресия, — тихо окликнула Лана.

— Всё в порядке, не говори им, это ничего не изменит, — мужчина подмигнул ей и попытался улыбнуться. Раздавая оскорбления в адрес вампира, стражники увели его в коридор следом за Габриелем.

Настала очередь Ланы. Маккенон шагнул к девушке и грубо толкнул её к выходу.

— У тебя будет время подумать, сидя в кромешной тьме подземелья Гайльмора, — сказал Реймас. — Завтра утром состоится суд, я вернусь на рассвете, если до суда ты мне не скажешь… то берегись, Лана. Тебе ничто и никто не спасёт, даже твой вездесущий папочка-генерал. Во мне ты найдешь самого опасного врага, который не знает пощады.

Девушка смотрела в глаза Реймасу и молчала, пытаясь приструнить холодные мурашки, табуном разбежавшиеся по спине. Ей нечего было сказать, нужно было беречь силы для предстоящих испытаний. Новость про суд над ней разлетится по всему городу завтра утром, на каждом углу будут говорить только об этом.

— Пошла! — рявкнул Маккенон и занёс руку для удара.

Лана смерила его презрительным взглядом, шагнула в коридор и двинулась следом за чёрно-серыми тюремщиками.

Коридор опускался всё ниже и ниже, снизу выныривали сырые, покрытые мхом каменные ступеньки, ведущие глубоко под землю. Факелов и ламп на стенах становилось все меньше, а сладковатый запах плесени набирал силу. Вскоре стало совсем темно. Маккенон и стражники угрюмо шли рядом, держа факелы у себя над головами. Вокруг была кромешная тьма.

«Боже, помоги мне это пережить, прошу тебя», — взмолилась девушка. Как бы ей ни хотелось казаться смелой, внутри нарастал страх, сдавливающий грудь и мешающий дыханию.

Вскоре они остановились. Раздался лязг старых замков, затем один из стражников снял с девушки кандалы и толкнул её вперёд. Ничего не было видно, свет факелов еле-еле дотягивался до этого места. Лана прищурилась и увидела за большой чёрной дверью из железа темноту, только темноту, откуда веяло затхлостью. Ей показалось, что это дыра в саму адскую Бездну. Лана застыла на пороге. Страх стал набирать обороты, она понимала, что ещё немного и у неё начнётся паника.

«Так, успокойся, там ничего нет, просто посидишь в темноте до утра, это ведь совсем нестрашно».

Маккенон нетерпеливо фыркнул, грубо толкнул Лану в спину, следом с натужным лязгом захлопнулась дверь. Она осталась одна в кромешной тьме.

Анита Лангоф старалась не спешить, дабы не привлекать внимание. Когда она покинула дом и оказалась в парке за задним двором, то слышала, как в дом ворвались стражники, как завизжали на кухне служанки. Материнское сердце подсказывало, что Лана что-то натворила и им предстоят серьёзные разборки. Она уже собралась было вернуться назад, но вспомнила умоляющие глаза дочери, то, как она просила выполнить её просьбу, важней которой сейчас ничего не могло быть.

— Господи, что же теперь будет-то? — запричитала женщина, всплеснув руками. Заставила себя оторвать взгляд от дома и направилась на южное побережье.

Анита всю жизнь была защищена своей красотой и знатным происхождением. Она искренне хотела, чтобы дочь шла по её стопам, стала настоящей леди, обрела стабильность в обществе. Женщина задумчиво вздохнула. Что же не так она делала, когда с рождения растила своих детей в роскоши и богатстве? Что же им ещё было нужно? Она ведь их очень любила и всё им позволяла. Аккуратный лобик женщины нахмурился, может быть, в этом всё и дело. Дети слишком сильно отбились от рук. Как её дочь могла за один вечер разрушить отношения с Хэйвардом Фринвертом? Удачный брак теперь не состоится. А теперь? После того, как вся Роял стрит узнает о стражниках в их усадьбе, кто теперь возьмет её дочь замуж? Как отмыть запятнанную честь семьи?

«Ох, что же теперь делать?» — сокрушённо вздохнула Анита Лангоф.

Чтобы хоть как-то скрасить безрадостные мысли и определённо ужасный вечер, она пропела про себя несколько куплетов песен, которые остались в её памяти еще со времён беззаботной юности. Голос у нее был чистый и тонкий, она всегда этим гордилась.

Но в кого выросла её дочь? Мысли Аниты кружили в голове, словно назойливые мухи, прыгая с одной темы на другую.

Женщина помнила слова дочери и поэтому старалась избегать людных мест и идти тропами.

«Как же это далеко, — недовольно вздыхала Анита, — на карете было бы гораздо быстрее».

Но с другой стороны, карета была именная и её могли остановить, тогда она бы не выполнила просьбу дочери. Она всегда знала, что Лана гораздо умнее и сообразительнее её, хоть ей и не хватает женственности в поведении. Ум у неё от отца, а красота от матери. Анита улыбнулась этим мыслям. Какая бы она у неё ни была, она её очень любила и сделает ради неё всё, что нужно.

Вскоре впереди замаячил утёс, за которым был спуск к побережью. Корабли почему-то не любили это место, хотя здесь была достаточно удобная бухта. Женщина подхватила подол платья с плащом и начала аккуратно спускаться по камням вниз к песчаному пляжу.

«Как же много песка! Надеюсь, я не поцарапаю свои туфли», — озабоченно думала Анита, медленно переставляя изящные ноги, чтобы не набрать песка.

Через несколько минут женщина ступила на деревянную доску причала, та громко заскрипела. Женщина напряглась, представив себе картину, как старые доски проваливаются и она падает в ледяную воду.

«Лана, надеюсь, ты знаешь, что делаешь».

Женщина медленно шла по пристани, кутаясь в плащ, чтобы укрыться от морского ветра. Посмотрела вдаль, но не смогла ничего разглядеть.

«Надеюсь, ты не ошибаешься, дочка, надеюсь они приплывут», — подумала женщина, ловя себе на мысли, что как бы её не пугал тот факт, что дочь полюбила монстра, она не хотела, чтобы он разбил ей сердце.

/Гайльмор/

Лана всё крепче обнимала колени и вспоминала, как они с Валкаром проводили время вместе. Она вспоминала его силу, то, как он смотрел на нее, его заботу.

«Неужели это всё? Неужели именно так всё и кончится? И я его больше никогда не увижу?»

Слезы душили, от рыдания болели грудь и горло. Вокруг был кромешный мрак, и до её слуха не доносилось ни звука. Лана ёжилась и каждую секунду ждала, что нечто коснется её, какой-нибудь монстр, живущий в этой темноте. По этой же причине она не стала ходить по камере и исследовать её на ощупь.

«Нет, не думай об этом, — трясла головой, — нужно думать о другом, нужно представить себе эту комнату в ярком свете, нужно думать о хорошем…».

Лана прокручивала в голове события последних дней, а особенно их не удавшуюся попытку сбежать из музея. Габриель? Керресия? Девушка безпомощно застонала и опустила голову на руки. Чувство вины пожирало изнутри. Каждой клеточкой своего тела Лана понимала, что их казнят из-за неё.

«Как же это было эгоистично с моей стороны втянуть их в это дело. Почему я вообще решила, что у нас всё получится?»

— Должно было получиться, мы ведь всё продумали… — всхлипнула девушка, свой голос показался ей глухим, будто уже звучал из могилы. Но внутренний уколол её правдой, что нельзя всё продумать до конца, особенно в таком деле. Этот стражник, почему он там оказался? Сколько Лана себя помнила, там была стража только на входе.

«Вечер, — девушка подняла глаза в темноту и сразу же опустила, — это всё из-за вечера. Собралось много знатных людей, поэтому усилили охрану. Но… До этого в музее тоже были вечера. Раньше тоже усиливали охрану?»

Лана думала и не могла найти ответ. Мысли постоянно возвращались к тому, что она больше не увидит Валкара. И её друзья… погибнут из-за неё. А родители? Что будет с ними? Теперь, когда они с Габриелем так испортили репутацию семьи, что будет с ними? Она не сказала наместнику правду про камень. Значит он будет продолжать искать его.

«Лишь бы у мамы всё получилось, Господи, помоги ей», — взмолилась девушка, пытаясь направить мысли в другое русло, так как чувствовала, что отчаяние уже караулит на пороге её сознания.