Большой бамбук

Глава 4

Форд-Лодердейл

Деревянные шесты поддерживали молоденькие пальмы, недавно высаженные на крошечных заплатках газона, разбросанных по парковке торгового центра. Сам торговый центр располагался в десяти милях от побережья на зеленом, ухоженном участке суши, отвоеванном у знаменитых флоридских болот. Никакой промышленности, никаких жилых комплексов, никаких авторемонтных мастерских. Торговый комплекс был относительно небольшим, как и большинство супермаркетов в Южной Флориде, однако парковку при нем устроили просторную. А в часы затишья, когда наплыв покупателей невелик, она казалась просто необъятной — как, например, сейчас, в десять часов утра.

К тротуару у входа в торговый комплекс подъехал автобус с пенсионерами. Представители старшего поколения вышли на асфальт и устремились в магазин с поразительной для их возраста прытью. Кое-кто, опередив других, успел заполучить в свое распоряжение электрический скутер. Торговый комплекс был им хорошо знаком, и они чувствовали себя здесь как дома. Пенсионерам нравилось приезжать сюда за покупками рано утром. Торговые ряды практически пусты, никакой толкотни, никакой суеты. Купив все необходимое, пенсионеры заполоняли собой столики в кафетериях.

Среди других в торговый центр прибыли и трое старых приятелей. Когда-то их было шестеро, но с тех пор ряды значительно поредели. Как и многих их собратьев, этих людей вынудили покинуть стены привычного дома престарелых, когда там перестали принимать пациентов по медицинской страховке. В результате они были вынуждены переселиться в новый, только что отремонтированный и более дорогой. Разумеется, они были от этого не в восторге. Все трое были в свободных рубашках навыпуск.

Самый старый схватил электрический скутер и покатил рядом с приятелями. Те, опираясь на трости, зашагали в отдел мужских носков. Там они выбрали себе черные полупрозрачные носки, доходящие до середины икр. Тот, что на скутере, тоже забросил пару носков в прикрепленную к рулю корзинку и нажал на акселератор. Скутер моментально взял с места, причем на бешеной скорости. Задом наперед. Голова пассажира исчезла под спортивными куртками, гроздьями висевшими на стене.

— Сукин сын!

К месту происшествия моментально сбежался персонал. Их взорам предстала следующая картина: две белые ноги, торчащие откуда-то из-под вороха верхней одежды. Общими усилиями удалось вытащить скутер и_ его пассажира.

— Сэр, с вами все в порядке?

— Нет, с ним не все в порядке, — ответил его приятель. — Он полный идиот!

— Я тут ни при чем, — запротестовал водитель скутера. — Это все ваша дурацкая машина. Она сломалась.

— Почему-то под тобой вечно что-то ломается!

— Им давно пора навести порядок.

— Ребята, — подал голос один из трио, — давайте не будем заводиться. Зачем портить такой приятный день!

И они устремились в другой отдел.

— Хочу посмотреть обувь, — сказал тот, что на скутере, и вырулил в другой ряд.

— Мы будем в часовом отделе.

Два согбенных человека в рубашках навыпуск, шаркая, подошли к витрине и тросточками ткнули в стекло. Продавщица за прилавком была высокая, коротко стриженная брюнетка. Завидев престарелых клиентов, она улыбнулась сочувственной, однако вполне дружелюбной улыбкой. Ей почему-то вспомнился ее собственный покойный дедушка.

— Что вы хотели бы посмотреть сегодня?

На том, что повыше ростом, была шотландская кепка — такую обыкновенно носят игроки в гольф.

— Всю свою жизнь я обходился дешевыми часами. И теперь решил сделать себе подарок.

— Сколько примерно вы намерены потратить?

— Какая разница! — воскликнул тот, что пониже. Он был в соломенной шляпе и жевал зубочистку. — Все равно скоро на тот свет.

Продавщица и бровью не повела.

— У нас есть несколько красивых моделей, которые вам наверняка понравятся.

С этими словами она выложила на прилавке пару часов долларов по пятьсот за штуку. Перламутровый циферблат. Серебряные стрелки.

— Вы шутите? — сказал тот, что в соломенной шляпе.

— Что вы имеете в виду?

— На них нет никаких цифр. Даже простых отметок. Как, по-вашему, я узнаю по ним время?

— Сэр, чистый циферблат сейчас в моде.

— Понятно, в моде значит в моде, вот только не хотелось бы опоздать на собственные похороны. — Он подмигнул и ткнул локтем в бок своего напарника. — Ты понял, что к чему? Это такая новая мода. Дают меньше, а дерут с вас больше.

Продавщица собралась было убрать часы с прилавка.

— Подождите, — остановил ее тот, что в кепке. — Пусть полежат. Мне они вроде бы как приглянулись.

— А мне нужны с цифрами, — стоял на своем тот, что в соломенной шляпе.

По-прежнему улыбаясь, женщина протянула руку к витрине.

— Думаю, вам понравятся вот эти. Тонкие, изящные. Вы даже не почувствуете их на руке.

Она положила рядом с первой парой еще двое часов. Золотые, на черных кожаных ремешках.

— Римские цифры? Я что, похож на римлянина? — Он повернулся к своему приятелю. — Ты когда-нибудь видел автобусы, которые приходят в X часов?

— Не убирайте, — попросил второй. — Кажется, они начинают мне нравиться.

— У нас есть несколько моделей с американскими цифрами, — сказала продавщица.

На прилавок легли еще двое часов.

— Прямо и не знаю, — произнес первый, обращаясь ко второму. — Что ты скажешь?

— Скажу, что мне нравятся вот те. — И он указал в самый дальний конец витрины.

— Сэр, у вас прекрасный вкус. Но я должна предупредить вас, что это недешевая модель.

— Можно взглянуть?

Продавщица достала часы и положила рядом с остальными-с той единственной разницей, что эти покоились на бархатной подушечке.

— Это одни из самых лучших. Швейцарские, с автоматическим подзаводом. Двадцать четыре карата.

— Скажите, а цифры у них из настоящих бриллиантов?

Продавщица кивнула.

— А почему на них нет бирки с ценой? Сколько они стоят?

— Три восемьсот, — ответила продавщица.

Тот, что в кепке, присвистнул.

— Ого!

— Если для вас слишком дорого… — Продавщица потянулась к часам.

— Я этого не сказал. Не надо убирать. А что вон те, что лежали рядом с ними на витрине?

— Та же самая фирма, но только другая модель. Первые — дневные. Вторые — ночные.

— А что, сейчас так принято?

— Принято.

— А можно взглянуть на них рядом?

Продавщица достала вторые часы.

Пенсионер в кепке взял их в руку и обернулся к другу.

— Ну, что скажешь?

— Не знаю. Просто глаза разбегаются.

Где-то позади на всей скорости пронесся электроскутер.

— Пожалуй, я все-таки возьму вот эти, — сказал тот, что в кепке. — Вы не могли бы завернуть их в подарочную бумагу?

— Мне показалось, вы покупали их для себя, — ответила продавщица.

— К тому моменту, когда доберусь домой, я уже забуду, для кого их покупал. Представляете, какой будет приятный сюрприз!

Трах-тарарах!

Все тотчас подпрыгнули, словно ужаленные, и обернулись на грохот. Электрический скутер застрял в груде обломков того, что еще считанные секунды назад было полками с выставленными на них подарками ко Дню Отца. Столкновение повлекло за собой цепную реакцию — полки продолжали рушиться одна за другой, и все, что на них стояло, с грохотом падало на пол. Усыпанный осколками стекла пожилой человек распростерся на плитках пола. К нему со всех ног поспешили испуганные продавцы. Один даже успел прихватить с собой аптечку. С груди пострадавшего осторожно убрали самые большие осколки, после чего помогли ему сесть.

— Сэр, с вами все в порядке? Вы не пострадали?

— Чертова штуковина едва не убила меня!

— Тем не менее с вами все в порядке? Или лучше вызвать для вас «скорую помощь»?

— Не прикасайтесь ко мне. — Пенсионер выпрямился и стряхнул с розовых брюк стеклянную пыль. — Я голоден.

С этими словами он поковылял прочь; персонал зала облегченно вздохнул. Продавцы провожали старика взглядом до тех пор, пока он не вышел вон, направляясь к стоянке автобуса. В уме все судорожно подсчитывали, сколько старый засранец может потребовать в качестве компенсации морального ущерба.

Старший продавец растерянно застыл посреди зала. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди. Он обвел взглядом младших коллег и устало вытер с лица пот.

— Похоже, нам крупно повезло. А ведь старый черт мог бы затаскать нас по судам.

Продавцы поспешили к своим рабочим местам. Высокая брюнетка вернулась к прилавку с часами.

Ни часов, ни покупателей она там не застала.

Тем временем в Тампе

Рядом магазинчиком, где торговали антиквариатом, у тротуара был припаркован старый, семьдесят первого года выпуска «бьюик». Судя по объявлению — «Только сегодня!», — здесь, по идее, раздавали автографы.

Серж и Коулмен пристроились в хвост длинной очереди. Та двигалась, но довольно медленно.

— Сколько нам еще здесь стоять! — раздосадованно произнес Серж, поднявшись на цыпочки и вытянув шею. — Не иначе как впереди кто-то треплет языком.

— Серж, кажется, мне нужно сесть.

— Что, совсем невмоготу?

Коулмен хихикнул.

— И как ты угадал?

— Терпеть не могу, когда ты начинаешь ныть. Главное, стой и ничего не трогай.

Коулмен поднял с асфальта фигурку клоуна с печальным лицом и помятую шляпу.

— Живо отдай! — рявкнул на него Серж и вернул вещи на полку. — Потому что если ты что-то разобьешь, с нас сдерут как за покупку. Тут тебе не супермаркет, из которого в принципе несложно унести ноги.

Коулмен покачнулся и ухватился за горку с фарфором. Тарелки тотчас задребезжали.

— Эй, кому сказано, осторожней!

Серж схватил Коулмена за плечи, вернул его в вертикальное положение и, убедившись, что тот в состоянии держаться на ногах, отпустил руки.

— Стой и не двигайся.

— Зачем мы каждый раз ходим в антикварные лавки? — не унимался Коулмен. — Похоже, раньше тут был ресторан или что-то в этом роде.

— Был, — подтвердил Серж — Старый добрый бар с грилем под названием «У Дино». В таких обычно еще можно послушать живую музыку. Честное слово. Лет сорок назад здесь сидел один парень и, как и полагается, пил. Дело шло к закрытию, и вот он неожиданно поднялся с места и схватил гитару, которую оставил на сцене кто-то из музыкантов, когда ушел на перекур. Когда я говорю схватил, то имею в виду, что схватил и как сумасшедший начал рвать на ней струны, издавая кошмарные звуки. Народ решил, что у парня припадок.

— И что, правда припадок?

— Нет, просто это был Джимми Хендрикс. Сбацал для народа несколько вещей Кертиса Хикстона и кого-то еще из старой гвардии. — Серж сделал вид, будто перебирает струны гитары:

«Ва-ва-ва-ву-ва. В моих жилах лиловый туман».

Стоявший перед ним мужчина обернулся. Теперь Серж играл на зубах.

«Ва-ва-ва-ву-ва!»

— Сэр, вы меня извините, но не могли бы вы…

Серж прекратил играть и поднял глаза.

— Одну минуточку.

Мужчина обернулся вновь.

«Пока я поцелую небо…»

Мужчина с презрительным видом отвернулся.

Серж ухмыльнулся.

— Серж, — обратился к нему Коулмен, — мы стоим в очереди дольше, чем ты обещал. Может, свалим отсюда?

— Потерпи, — отозвался Серж. — Я сам на дух не выношу очереди, но иногда они стоят того, чтобы в них постоять. Недурно сказано, а? Может, это наш последний шанс своими глазами увидеть великого Карла Словера.

— Карла?

— Ты что, издеваешься? Я ведь тебе уже все рассказал о нем, когда мы сидели в машине.

— Наверно, я тогда отвлекся. Кто он такой?

— Один из последних живых жевунов, вот кто. И главное, он осел в Тампе! Живет буквально на соседней улице. Но я решил подождать, пока он сам не выйдет к народу. Неприлично как-то надоедать человеку. К тому же я плохо представляю себе, как живут жевуны. А то войдешь в дом и нарвешься на каких-нибудь уродов.

— Это тоже как-то связано с твоим нынешним бзиком? Мол, даешь старое флоридское кино! — Коулмен снял с полки керамического немецкого мальчика, играющего на аккордеоне.

Серж выхватил у него из рук статуэтку и поставил на место.

— Что значит «нынешний»? И что значит «бзик»? Кино для меня — страсть всей жизни!

— Ну, если ты так говоришь…

— Я посвятил каждый миг жизни изучению истории флоридского кино. И я надеюсь выяснить, в чем, собственно, проблема.

— А что, в чем-то проблема?

— Представь себе, есть и притом немалая! — Серж выхватил из рук приятеля фигурку спящего херувима. — Скажи мне, чем так хороша Калифорния, что ей достается вся слава? Какой фильм ни возьми, везде одно и то же: улица, а вдоль нее тянется ряд пальм. Как будто мы должны тотчас преклонить колени. Да у нас во Флориде таких улиц полно в любом захудалом городке.

— Точняк. Мы ничем не хуже.

— Это что! Есть еще одна вещь. Стоит мне подумать о ней, как у меня чешутся руки. Допустим, дело в фильме происходит во Флориде. И что ты думаешь? У киношников совести ни на грош — они снимают где угодно, но только не у нас. Помнишь «В джазе только девушки?». Флоридские сцены снимали в отеле «Дель коронадо» в Сан-Диего! Ты, главное, не напоминай мне про фильм «Поймать коротышку», в котором есть сцены в Майами-Бич!

— А что, разве это не Майами-Бич?

— Скажешь тоже! Санта-Моника! И я хотел бы знать почему.

— Но Серж, разве один человек что-то может изменить?

— Вот-вот, именно так и говорили во время выборов двухтысячного года. После чего Кэтрин Харрис поднялась со своего места в Конгрессе. Но только не в этот раз. Тебе известно, что когда-то здесь, во Флориде, были собственные киностудии? А в эпоху немого кино одна даже не уступала по размерам Голливуду? Та, что в Джексонвилле, помнишь?

— И куда они подевались?

— Во всем виновата недальновидность местных политиков и местных жителей. Мол, от киношников одна головная боль. Терпение флоридцев окончательно лопнуло, когда одна студия пригласила статистов на съемки уличных беспорядков. В конечном итоге это вылилось в настоящие уличные беспорядки. — Серж наклонил голову, пытаясь проверить, почему так медленно движется очередь. — А потом, словно одного этого было мало, последовал удар под дых от Калифорнии. Там покусились на нашу главную статью доходов.

— Это какую же?

— Стоит произнести слово «Флорида», и народ тотчас представляет себе горы апельсинов и толпы туристов. Однако главная наша фишка — ненормальные. Ты только вспомни, что творилось у нас пару лет назад — все эти кубинские беженцы, Элиан и еще тот чувак, который при подозрительных обстоятельствах спал со своим домашним аллигатором и потом демонстрировал всем следы от зубов? Стоит только сказать кому, что ты из Флориды, как слышишь в ответ: «Да вы там, ребята, все посходили с ума!». И вот теперь Калифорния выбрала себе в губернаторы робота и посадила на скамью подсудимых компанию лохов. Да у нас, блин, стибрили нашу корону. И я намерен ее вернуть.

Очередь стала короче, и Коулмен смог, наконец, разглядеть, что за столом сидит какой-то человек и ставит автографы на картинки с кинокадрами.

— А он и впрямь коротышка!

— Для жевуна он великан, — возразил Серж. — Кстати, ты знаешь, что он сыграл шесть разных ролей?

— Это которых?

— Одного из горнистов, потом женщину-жевуна в капоре. А чего только стоят яйца, из которых появлялись на свет младенцы-жевуны?

— Кажется, подошла наша очередь, — сказал Коулмен.

Ассистентка у письменного стола поинтересовалась, какие кадры они желали бы приобрести.

— Секундочку, — перебил его Серж. — Сначала я должен кое-что сделать.

И он повернулся к людям, что стояли в очереди позади него.

— Вы не могли бы сделать шаг назад? Вот так, и еще немного…

После чего вновь повернулся к столу.

— Карл, надеюсь, это пробудит в тебе воспоминания.

Серж положил руки на бедра и принялся неприлично вертеть тазом.

— Мы представляем гильдию леденцов!.. гильдию ле-ден-цов!.. гильдию ле-ден-цов! Мы представляем…

Ассистентка встала из-за стола.

— Прошу вас, сэр!..

— Погодите, это еще не все. Там есть еще один куплет.

— Но ведь люди ждут!

— Уговорили, — согласился Серж. — Эй, Карл, спорим, что ты давно уже ничего такого не слышал? Нет-нет, только не надо пускать слезу…

— Сэр, какое фото вы желаете приобрести?

— Какое фото? Одну минуту… То, где ты с доброй волшебницей? Нет… Ага, вот еще одна картинка, с Дороти и Тото. Карл, ты ведь был лично знаком с Гарленд! Какая она была? Скажи, когда фильм был снят, она по-прежнему дружила с вами или же, перешагнув через вас, жевунов, двинулась дальше к славе? Кстати, тогда уже появились признаки того, что она станет алкоголичкой и наркоманкой?

— Сэр!..

— Вас понял. Тогда такие вещи не допускались. А ты сам классно тогда сыграл… Да, скажи, ты видел летающих обезьян? Когда я был ребенком, помнится, я чуть было не наложил от страха в штаны, когда их увидел. А ты как? Ты ведь был уже взрослый, так что наверняка понимал, что все это только кино. И все-таки классно — отправиться в путешествие по желтой кирпичной дороге, просто потому что тебе так захотелось. Кстати, а ты знал, что на Тихоокеанском побережье водятся гигантские кондоры, которым ничего не стоит схватить и унести к себе в гнездо взрослого жевуна? И тогда сидеть тебе на дереве где-нибудь на высоте двухсот футов вместе со всем пернатым выводком. И что это за жизнь? Мой тебе совет — держись подальше от Портленда…

— Сэр, боюсь, мы вынуждены будем попросить вас покинуть помещение.

— Покинуть помещение? Что ж, тогда мне понятно, что здесь происходит. Вы продвигаете на рынок продукт, а этот бедняга знай водит ручкой по бумаге, пока рука не отвалится! Знаете, что я вам скажу — хватит его эксплуатировать! Карл, ведь у тебя есть…

— Сэр, мы вынуждены вызвать полицию.

— Отлично. Можете заодно пригласить и журналистов. Вот тогда и спросим у них, что они думают об эксплуатации маленьких людей.

Трах-тарарах!

На пол обрушилась целая полка фарфоровых статуэток.

— Коулмен! Уноси скорее ноги!