Бомба для Сталина. Внешняя разведка России в операциях стратегического масштаба

ВМЕСТЕ ПРОТИВ ФАШИЗМА

В 30-е и 40-е годы, работая по «германскому направлению», советская разведка обратила внимание на интеллигенцию – ученых, военных, политических и государственных деятелей, специалистов, позиция которых, поступки и высказывания отличались известной противоречивостью. Как показал анализ, с приходом к власти фашистов расхождения между воинствующе-консервативными, профашистскими кругами и умеренным, либерально-пацифистским крылом правящих классов резко обострились. Они просматривались во всех слоях творческой интеллигенции. Идеология, цели и интересы фашистов оказались неприемлемыми для многих прогрессивно настроенных людей, воспитанных в духе буржуазно-демократических традиций и культурных ценностей западной цивилизации. Писатели, ученые, деятели искусства искали спасение в эмиграции.

Советская внешняя разведка вскрыла, верно оценила и успешно реализовала в профессиональном плане противоречия в среде интеллигенции. Так, на идейной основе стали сотрудничать с Москвой талантливые и мужественные люди – Арнольд Дейч (Стефан Григорьевич Ланг), Арвид Харнак, Харро Шульце-Бойзен, Ким Филби и другие.

А. Харнак попал в поле зрения советской разведки в 1932 году. Доцент Гессенского университета, выходец из старинной и известной семьи прибалтийских немцев, он симпатизировал социал-демократам. Находясь в 1924-1928 годах в США, Харнак близко познакомился с рабочим движением, набиравшим силу перед катастрофическим кризисом начала 30-х годов. Его социалистические убеждения окрепли. После возвращения на родину он вступает в «Союз работников умственного труда», контролируемый компартией Германии, приезжает с экономической делегацией в СССР. После прихода к власти фашистов начинает сотрудничать с советской разведкой.

Арвид Харнак и Шульце-Бойзен составили костяк выдающейся группы советской агентуры в Германии. В нее входило более сорока интеллектуалов, разделявших антифашистские убеждения, многие из них принадлежали к аристократическим кругам.

Доктор юридических и философских наук Харнак и обер-лейтенант авиации, сотрудник 5-го отделения оперативного отдела штаба ВВС Германии Шульце-Бойзен объединили вокруг себя высокопоставленных чиновников и лиц свободных профессий. Среди них были писатель-коммунист Адам Кукхоф, изобретатель Ганс-Генрих Куммеров, конструктор Карл Беренс, скульптор Курт Шумахер, журналист Джон Грауденц…

Сам Харро Шульце-Бойзен располагал обширными связями в командовании вермахта, окружении Геринга, в штабе ВМФ, был знаком с племянником Браухича, получал информацию от референта по русским делам при внешнеполитическом отделе нацистской партии.

Высокий интеллектуальный уровень и широкий круг общения позволяли этим людям добывать политическую, экономическую и военную информацию стратегического значения. Они сообщали о планах подготовки похода на Россию в 1941 году. О направлении главного удара, целях и объектах бомбардировок в СССР. О подлинных потерях немецкой армии на первом этапе войны, о запасах германского стратегического сырья. Местонахождении ставки Гитлера. О провале на Балканах английской разведывательной сети…

Мужественные разведчики передавали информацию вплоть до того раннего утра 13 декабря 1941 года, когда на конспиративной квартире в Брюсселе гестапо удалось арестовать их четверых товарищей, изъять шифры и радиостанцию для связи с Москвой.

Следует, вероятно, согласиться с суждением Аллена Даллеса, высказанным в его книге «Искусство разведки», что крупные русские агенты, завербованные в 30-е годы на Западе, в той или иной степени разделяли коммунистические убеждения или сочувствовали им.

Имея в виду Берджеса, Макклина, Филби, Даллес утверждает, что «все трое сочувствовали коммунистам, еще будучи студентами Кембриджа в 30-х годах». Выдающийся «атомный шпион» Клаус Фукс, сознательно перешедший на сторону Советского Союза, «был убежденным коммунистом». Более того, А. Даллес, исходя из своей многолетней службы в разведке, делает вывод: «одной из причин, обусловивших успех советских разведывательных операций, являлись прокоммунистические взгляды людей, завербованных советской разведкой». Пожалуй, он прав. Достаточно упомянуть в этой связи имя выдающегося разведчика, интернационалиста, организатора «самой сильной разведывательной группы времен второй мировой войны» А.Г. Дейча.

Арнольд Дейч (партийное имя в Коминтерне Стефан Григорьевич Ланг), сын австрийского коммерсанта, в шестнадцать лет примкнул к молодежному социалистическому движению. Блестяще закончил в 1928 году Венский университет, увлекался физикой, химией, философией. К слову сказать, он был и талантливым изобретателем – за годы работы в Англии запатентовано шесть его изобретений. Связав жизнь с подпольем, Стефан в качестве курьера Коминтерна посетил Румынию, Грецию, Палестину, Сирию… В 1932 году Арнольд работал в центральном аппарате Коминтерна в Москве, принял советское гражданство. В 1933 году его направили в парижскую резидентуру. Дейч устанавливает нелегальные связи в Западной Европе.

Спустя год – он в Лондоне, проходит курс психологии в Лондонском университете и успешно легализуется. Дейч проработал в Англии почти десять самых трудных для нашей страны лет. Из-за частой смены резидентов, вызванной известными событиями в СССР, он фактически руководил резидентурой.

С именем Дейча связано появление прославленной «лондонской пятерки». Именно ее А. Даллес считал «самой сильной разведывательной группой времен второй мировой войны».

В одном из отчетов в Центр Стефан писал о своих соратниках:

«Все они пришли к нам по окончании университетов в Оксфорде и Кембридже. Они разделяли коммунистические убеждения. Это произошло под влиянием широкого революционного движения, которое за последние годы захватило некоторые слои английской интеллигенции и, в особенности, две крепости английской интеллектуальной жизни – Кембридж и Оксфорд…

80% высших государственных постов заполняется в Англии выходцами из Кембриджского и Оксфордского университетов, поскольку обучение в этих высших школах связано с расходами, доступными только богатым людям. Отдельные бедные студенты со стипендиями – исключение. Диплом такого университета открывает двери в высшие сферы государственной и политической жизни страны».

Именно в Оксфорде и Кембридже Дейч попытался найти идейных соратников. И нашел. Это были пять студентов из аристократических семей, люди прогрессивных взглядов, сочувствовавшие революционным переменам в Европе. Двое из них были сыновьями сотрудников английской спецслужбы, отец третьего был министром. Двое из «пятерки», окончив университет, поступили в МИД Великобритании, один – в разведку.

«Я поминутно чувствовал, что мои идеалы и убеждения, мои симпатии и желания на стороне тех, кто борется за лучшее будущее человечества, – вспоминал позже Ким Филби. – Олицетворением этих идей был Советский Союз. И поэтому форму моей борьбы я нашел в работе в советской разведке. Таким образом, мое вступление в ряды советской разведки – не плод слепого случая. Советский нелегал Ланг накануне Великой Отечественной войны сумел увидеть возможные варианты моего будущего. Когда он стал говорить со мной о перспективах предстоящей работы и даже упомянул о возможности моего поступления на работу в британскую секретную службу, я думал, что он фантазирует. Возможно, вначале так оно и было. Однако его фантазия опиралась на жизненный опыт и воплотилась позднее в реальность».

С помощью Дейча и его «пятерки» лондонская резидентура в те годы сумела проникнуть в некоторые органы контрразведывательной службы Англии (МИ-5) и добывать обзорные документы и сводки о ее работе против советских граждан в Лондоне, о действиях английской разведки против СССР с территории третьих стран – Чехословакии, Эстонии, Турции. Регулярно добывалась информация о внутренней и внешней политике английского правительства, доклады имперского комитета обороны по военным и политическим проблемам, данные об агентуре английской разведки в СССР. Был получен доступ к шифропереписке министров иностранных дел Англии, Австрии, Германии и Италии…

С деятельностью лондонской резидентуры связано проникновение к секретным исследованиям и производству атомного оружия. Подробнее об этом будет рассказано в другом разделе.

В 1937-1940 годах эта резидентура, как и другие, пережила тяжелый удар – репрессии обрушились и на ее офицерский корпус. Остались два молодых, неопытных сотрудника, а потом – только один. Связь с агентурой была «заморожена». В одном из докладов Центра за 1939 год указывалось, что разведывательная работа лондонской резидентуры «базировалась на сомнительных источниках, на агентуре, приобретенной в те времена, когда ею руководили враги народа, и поэтому крайне опасной». Предлагалось прекратить работу с «пятеркой». А. Дейч (С. Ланг) был отозван в Москву. Лишь в 1940 году в Лондон были направлены четыре новых оперативных работника, и началось восстановление утраченных связей.

Сам Арнольд Дейч несколько лет был не у дел. Потом с разведгруппой, направлявшейся в Латинскую Америку, надолго застрял в Тегеране. Оттуда в июне 1942 года он послал письмо начальнику разведки Фитину:

«Разрешите мне вернуться в СССР и пойти на фронт для выполнения непосредственной для войны работы. Вы знаете, что я уже был мобилизован от Политуправления РККА, откуда Вы меня сняли. Я могу работать для Вас, но очень прошу – не в тылу…

Если я нужен, пошлите меня на подпольную работу, куда хотите, чтобы у меня было сознание, что я делаю что-нибудь непосредственно для войны, для победы…»

Группе Дейча разработали другой маршрут – северный… В полдень 7 ноября 1942 года транспорт «Донбасс», на котором шел и Арнольд, был атакован немецким крейсером «Адмирал Шеер»…