Борей

Глава 14

По расчетам Борея, глубина пещеры, куда они спустились, была метров пятнадцать, не более. Сам вход был вертикальным, а дальше он равномерно под небольшим острым углом уходил в толщу льда. Это явно была не природная пещера и даже не рукотворная. Это был ход, по которому червь когда-то передвигался, скорее всего, выходя на поверхность и заползая обратно. А зачем тогда выход прорубать в толще снега, если ему на поверхность не надо? С последнего визита людей снега под ногами стало еще больше. Если предположить нечастое, но периодическое курсирование червя по туннелю, снег, принесенный с поверхности через вход, время от времени должен был уничтожаться теплом, возникающим от трения тела червя о своды, но этого не происходило. Значит, чудовище этим туннелем давно не пользовалось и он такими темпами когда-нибудь зарастет, просто засыплется снегом. Возможно, это было в пределах тех вещей, которые тут творились, и составляло неотъемлемую норму, но люди не могли ни подтвердить это, ни опровергнуть, так как у них было слишком мало для этого информации.

В разведывательный рейд они отправились пятеркой, в чем не было ничего удивительного. Вот только состав и вооружение группы было необычным и нестандартным как для горожан, так и для лесовиков. Все воины были облачены в средние боевые доспехи, словно это не разведывательное отделение вышло в рейд, а караульная служба Города обходит периметр. Возглавлял пятерку самолично Борей, вооруженный щитом и своим новым оружием — вибрационным молотом. Кроме стандартной для всех шкуры барса на плечах, конунга отличал от других бойцов шлем. Его сделали в виде шелома с полумаской и небольшими рогами по сторонам. Ньял тихо злословил на тему этих рогов, объясняя, что у древних викингов, похожим на чьи шлема хотел сделать свой Борей, не было рогов, это все выдумки более поздних авторов. Но Борею было все равно, ему просто нравились рога на шлеме. Ньял был одет, как обычно: в свой стандартный костюм с меховым плащом до пят и посохом. Следующим в этом странном подразделении был Сил. Мало того, что Борей забрал с собой главу разведки, так его еще переодели в средний бронекостюм и вручили в руки два привода с короткими стволами, которые смотрелись словно два пистолета, срисованных с картинок книжек первых колонистов про войну. Для этого немного изменили стандартный средний бронекостюм типа «Гридень». Его оборудовали комплексом мимикрии, как легкие доспехи «Невр», также программное обеспечение обогатили системой прицельного комплекса, а внешне он стал похож на что-то, подобное камуфляжному халату с двумя бедренными кобурами. Ольгу с собой не взяли, так как снайпер в условиях туннельной войны не нужен. Зато Олег и Игорь, вооруженные, как обычно, тяжелым приводом и ракетницей, присутствовали. Такие разрушительные орудия брать с собой под землю было немного опасно: от каждого их выстрела могли обрушиться своды туннелей, — но никто не знал, что могло взять червя. Вдруг этот монстр только из ракетницы и убивается? В поход хотела навязаться Алена, но ее не взяли. Зачем энергетик в разведывательном рейде? Вот разведают, потом победят червя, вот тогда энергетикам широкая дорога и откроется к артефакту, изучай, сколько хочешь.

— Шагаем медленно и осторожно, — дал первые распоряжения Борей, когда группа спустилась в туннель, — первым идет Сил, за ним — Олег с тяжелым приводом, дальше — я, Ньял и замыкает Игорь с его ракетницей. Готовы? Тогда вперед!

По заброшенному туннелю до артефакта они добрались быстро, червя на месте не было.

— Что делать, парни, будем? — поинтересовался конунг. — Есть идеи, как завалить этого монстра?

— Перво-наперво нужно понять, что это вообще такое, как часто оно сюда приходит, сколько по времени заряжается и из чего состоит, какова толщина кожи или бронелистов, если они, конечно, есть, — выдал Ньял.

— Вот это рациональный подход, — улыбнулся Борей в ответ на слова друга, — ничего не забыл.

— Я бы еще узнал, чем он питается, — встрял в разговор Сил, — рацион зверя может о многих его привычках рассказать.

— Увы, — вздохнул Ньял, — на это у нас мало времени, сейчас главное, чтоб он нас не съел.

До артефакта они дошли без приключений. Была боязнь засевших тут великанов, ибо после потери всеобщего вожака никто не знал, что от них можно было ожидать. Вдруг они, как псевды без своего Кощея, думать не очень умеют и начинают вести себя словно дикие звери. Но нет, великанов не было в туннеле. Они все разбрелись по своим становищам, охотиться и ждать, когда родится еще один такой Храл, который сумеет их всех объединить.

Артефакта они достигли к позднему вечеру и здраво решили заночевать в том же туннеле, по которому пришли, чуть отойдя от источника. Никто не знал, когда появится чудовище, и Борей не хотел оказаться застигнутым врасплох. К тому же непонятно, есть ли у него нюх или он, как змеи, чувствует чужака по вибрации. Все одно на расстоянии пары километров он вряд ли сможет их услышать, унюхать, ощутить опасную вибрацию, а им утром придется потратить меньше часа, чтоб преодолеть путь обратно. Ночь прошла спокойно, а утро показало, что они были правы. Когда они вернулись к артефакту, один из туннелей мерцал огненно-красным сиянием, показывая людям еще совсем недавнее присутствие полностью заряженного энергией монстра.

— Парни, вибрационные датчики установите в каждом туннеле, где-то на расстоянии двух-трех километров, — приказал конунг.

— Зачем? — удивился Олег. — Червь же недавно ушел.

— Во-первых, мы не знаем эту тварь и помыслить не можем, за сколько он тратит полностью свою энергию. Вдруг он сюда по паре раз в день проползает? — спросил Борей.

— На завтрак, обед и ужин, — прокомментировал Ньял.

— А во-вторых, нам как раз и нужно узнать, как часто и насколько долго он тут бывает, — продолжил конунг, — наше первое и главное дело — понять его привычки и выработать тактику и стратегию победы над ним.

Было решено установить датчики и уйти вглубь своего туннеля, дабы наблюдать ситуацию издалека. В общем-то, задача сводилась к записи частоты посещения червем артефакта. Чтоб поставить у каждого выхода из туннелей отряд, дабы отследить действия монстра на поверхности, и речи быть не могло. Столько людей если даже и было в активе базы, то столь долгое их использование могло привести к катастрофическим последствиям. А кто будет охотиться? А кто вести разведку передвижения племен эвеков, их охотничьих отрядов? А караульных на такое дело не снарядить. Они умеют только охранять и воевать от обороны, на контратаках.

— Сдается мне, что мы делаем одноразовое дело, — заметил Ньял, когда датчики были расставлены.

— Это еще почему? — удивился словам Борей.

— Энергия заряженного червя оплавляет стенки этих туннелей и не гаснет в них очень долго, — стал объяснять колдун, — сгорят.

— Это только после зарядки, — возразил конунг, — пока чудовище не заряжено, они будут жить.

— Вряд ли.

— Остаточное напряжение?

— Нет, — помотал головой Ньял, — просто диаметр самого червя мало чем отличается от диаметра туннеля и, оказавшись между телом и стенкой, датчики попросту сломаются физически, от трения.

— Давай не будем спешить и делать преждевременные выводы, — предложил Борей, — у нас есть три комплекта датчиков, и все их мы можем использовать.

— Смотрю жизнь впроголодь экономить нас так и не научила? — прищурился колдун.

— Экономя на патронах, можно умереть с полным магазином, — парировал конунг.

Червя ждали два дня. Люди уже приуныли и собирались кого-то отправлять на базу за продуктами, но не успели.

— Движение! — выкрикнул Игорь, дежуривший у экрана монитора, на котором шла статистика с датчиков.

— Срочно убираемся в проход! — быстро дал команду Борей.

На этот раз не было никакой растерянности, ни путаницы. Все успели предусмотреть, дабы эвакуироваться очень быстро. Даже свой туннель пометили, чтоб не ошибиться. Никто не знал, как быстро перемещается разряженный монстр, поэтому убираться нужно было максимально молниеносно.

— Пять минут четырнадцать секунд, — констатировал конунг, когда червь показался у артефакта, — что у нас с датчиками движения?

— Сдохли, — произнес Игорь.

— Хорошо, Ньял, ты выиграл, — все опустили забрала на шлемах и говорили по радиосвязи, чтоб, не дай небеса, не выдать своим голосом их червю, — когда он уйдет, будем думать, как поставить датчики, чтоб не умерли от трения тела о туннель.

— А чего тут думать? — удивился Сил. — Закопать — и вся недолга.

— Какой ты быстрый, — ухмыльнулся Ньял, — тут один сплошной лед, да и тот оплавлен до состояния волотана энергией артефакта и трением тела самого чудовища.

— Но идея хорошая, — поддержал разведчика Борей, — да и другого выхода у нас нет, придется закапывать.

— Ну-ну, — покачал головой колдун, — я с удовольствием посмотрю на этот цирк.

Такая возможность ему выпала уже через три часа, когда заряженный монстр удалился от артефакта по своим червячным делам. Парни достали принесенные с собой кирки и лопаты и постарались откопать хотя бы одну лунку. Их ждало разочарование. Местный лед и так был очень твердый, почти такой же, как тела великанов, а тут его еще день ото дня полировали трением тела и теплом излучения энергии артефакта. Этот лед был крепче алмазов. После того как кирками и лопатами выкопать ямки не получилось, люди додумались проделать их выстрелами оружия. Ракетницу отринули сразу, побоявшись уничтожить себя. Тяжелый привод и обычный тоже трогать не стали, а вот Сил свои пистолеты попробовал. Ямки получились, но, судя по затраченным на это снарядам, выходило уж как-то неэкономно. Шкурка овцыша выделки не стоила.

— А ну, дай-ка, я попробую, — предложил Борей.

Конунг подошел к предполагаемому месту ямки, включил свой молот, подождал чуть-чуть, пока вибрация выйдет на максимальную частоту, и треснул об пол туннеля. Эффект был в разы больше, чем от выстрелов из укороченного привода. Лед пошел широкой полосой трещин, и когда лопатами расчистили от кусочков место, его хватало на пару, а то и на тройку датчиков. После этого всю процедуру Борей повторил во всех туннелях. Даже в том, по которому они пришли.

— А тут-то датчик зачем? — удивился Ньял.

— Мы тут не датчик, мы тут мину закопаем с дистанционным управлением, противотанковую.

— Зачем?

— Если червь возьмется нас проследовать.

Против никто ничего не возразил. Если монстр их заметит и станет проследовать — взрывчатка лишней не будет.

Червь появился снова через три дня. И датчики выжили. Чудовище было полностью разряжено, а трение датчикам было неопасно, так как их и тело монстра отделяла ледяная крошка, которой они были присыпаны. Оставался вопрос: уцелеют ли они после того, как над ними пронесется тело заряженного энергией червя. Чудовище, как обычно, скрутилось вокруг артефакта и стало заряжаться. Люди отошли в свой туннель и оттуда по приборам наблюдали за датчиками. И тут свод туннеля, где находилась группа Борея, треснул, и небольшая плита рухнула вниз. Никого не задело, но вот шуму было много. И червь среагировал на этот шум. Возможно, на вибрацию. Резким движением он распрямился и нырнул в туннель. Люди замерли, вскинув оружие. Круглая морда без привычных глаз и других узнаваемых органов уставилась на людей. По сути, это был один большой рот с кучей отростков толщиной и длиной в человеческую руку, колыхающихся по периметру дырки. Внутри виднелось множество маленьких, но острых зубов.

— Интересно, он нас видит? — прошептал Борей.

— Нет, — так же тихо ответил Ньял, — у червей есть только орган осязания и химического распознавания.

— Откуда знаешь?

— Подготовился перед рейдом, почитал книги первых колонистов.

— Тогда можно двигаться и говорить? — поинтересовался конунг.

— Не стоит, — ответил Ньял, — наши звуки и тем более передвижение будут сотрясать воздух и стены, а это он воспримет органом осязания.

— А что такое органы химического распознавания?

— Эти органы заменяют обоняние и вкусовые рецепторы, ими он может распознавать, что можно кушать, а что нет.

— Видимо, сейчас он нас изучает ими, — усмехнулся еле слышно Сил.

— Все может быть, — кивнул колдун, — и я бы очень хотел, чтоб он не мог переваривать наши бронекостюмы.

— Мы же взрывчатку заложили?

— Угу, она сейчас примерно ровно между нами и червем.

— У кого пульт? — поинтересовался Борей.

— У меня, — тихо ответил Игорь.

— Взрывай только по моей команде, — приказал Борей, — все медленно отходим, и как только я скажу — взрывай, рвем когти что есть мочи к выходу, включив ускорители. Если всем понятно, то начинаем медленно отступать.

— Может, останемся на месте? — предложил Ньял. — Наши шаги он почувствует осязанием, а так, может, уберется обратно…

— А если нет, и дернется в нашу сторону? По виду он обратно-то не собирается. Тогда мы останемся без возможности воспользоваться взрывчаткой, ибо нас самих накроет, и придется вступить с ним в рукопашный бой, который мы можем не выиграть, а если поляжем, то и данных на базу не принесем, и все наши идеи насчет автономии рухнут в тартарары.

— Возможно, — согласился колдун.

— Отступаем, — повторил команду конунг.

Люди начали маленькими шажками пятиться назад, всасываясь вглубь туннеля, и это, конечно же, не укрылось от червя. Если что-то может двигаться, оно или съедобно, или представляет угрозу, и то, и то нужно умертвить. Первое, чтоб сожрать, второе, чтоб не сожрали тебя. Это закон жизни и в черве он сидел крепко-накрепко. Как только люди начали отступать, он начал движение в их сторону.

— Взрывать? — спешно спросил Сил.

— Рано, — ответил Борей.

Червь только подполз к взрывчатке, конунг хотел, чтоб он заполз на нее хотя бы мордой. Во-первых, эта тварь не должна обладать сложной нервной системой и, следовательно, мозгом. А отсутствие мозга подразумевает отсутствие логического мышления как такового. Если сделать взрыв перед ним, который не причинит монстру никакого урона, он может просто не понять угрозы. А вот если взрыв произойдет под его мордой, даже если он его не убьет, только больно сделает, и это должно затормозить червя. Ни одно животное не ползет туда, где делают больно.

Но человек предполагает, а червь располагает. Тварь решила ускориться и рванула вперед что есть мочи. На это Борей не рассчитывал.

— Рви! — заорал он, когда голова монстра уже пролетела над взрывчаткой.

Раздался взрыв, но поразил он червя уже намного дальше, чем предполагал Борей.

— Мотаем на ускорителях! — заорал конунг. — Быстро!

Люди улепетывали на самой максимальной скорости, а вслед им несся оглушительный звук. Что-то среднее между ревом, воем, шипением и свистом. Но его никто не слушал, все старались как можно быстрее достичь выхода. Взрыв не принес очень большого вреда червю, но он его ошарашил и задержал. Этого хватило ненадолго, но дало людям достаточно времени преодолеть половину пути, а то и все две трети туннеля. Монстр, естественно, стал преследовать их, считая, и не без оснований, агрессорами. На свежий воздух люди выпрыгивали, словно пробки из открывающейся бутылки шампанского, только хлопка не было. Последним вылетел Борей, на хвосте у которого, в полуметре, не более, висел червь. Усилие чудища были куда сильнее, и скорость он набрал намного бо́льшую, чем его противники. Поэтому вылетел из туннеля вверх и пролетел по воздуху не менее десяти метров.

— Всем замереть и включить мимикрию! — отдал команду Борей, падая на ноги и кувыркаясь вперед, дабы погасить инерцию усилителей. — Оружие наизготовку, разговоры отставить и стараться не дышать!

Насчет мимикрии Борей переборщил. Червь не видел их, глаз у него не было, только осязание, как ранее заметил Ньял, и мимикрия ему не помешала бы осязать людей, если бы те решили двигаться. Но люди застыли как вкопанные. Зато их невидимость не дала ими заинтересоваться паре снежных барсов, пробегающих невдалеке. Хотя те и с мимикрией заинтересовались людьми на пару секунд, почуяв запах, пока не выполз на свет червь. Барсы оценили ситуацию и исчезли. Закон жизни хищников заставляет нападать только на ту добычу, которую они могут завалить без опасности для себя. Любого хищника кормит охота, а если, убивая жертву, та неосторожно повредит что-то агрессору, то у последнего будут потом очень большие проблемы. Заживление раны требует многих сил, которые достаются из еды, но для охоты на эту еду нужны силы, которые отнимает заживление раны. Рана не дает охотиться, сил становится меньше, из-за этого еду не добыть, и сил, чтоб залечить рану, становиться еще меньше. Замкнутый круг. Если хищник в это время не найдет даровой источник питания, такой как падаль, например, он обречен. Червь был недоступной жертвой для барсов, а вот они могли и сами попасть к нему на обед, поэтому решили убраться подальше. Трусость? Выживание.

Червь пометался в поисках обидчиков по снегу, но было видно: он не очень любит открытые пространства. Из брюха на снег сочилась какая-то мутная жижа. Кровь? Вряд ли, но что-то из внутренних органов. Трех минут ему хватило с лихвой, чтоб убедиться в бегстве его врагов и убраться восвояси.

— Вольно! — отдал приказ Борей.

— Кажется, у меня есть план по уничтожению этого монстра, — сказал Ньял.

— У меня тоже есть, — вымученно улыбнулся Борей, — и кажется, наши планы совпадают.

Обратно они добирались долго. Ускорители израсходовали и так уже разряженные аккумуляторы костюмов. Ускорители обычно ставили на легкие доспехи неспроста. Аккумуляторы и там и там были одинаковые почти, но тот же легкий «Невр» для транспортировки ускорителями требовал куда как меньше энергетических затрат. А вот средний «Гридень» сам по себе со всеми сервоприводами и системами жизнеобеспечения жрал энергию, как голодный кашалот, да и такой вес обычными ускорителями перемещать было разорительно. Поэтому ИЗБ, проще говоря индикатор заряда батарей, предупреждал сейчас хозяина костюма, что заряда осталось только для обеспечения основных функций в течение пяти часов. А идти предполагалось куда как больше. Можно было бы остановиться на отдых, включить подзарядку солнечных батарей и подождать полдня, пока не восстановятся аккумуляторы. Так, например, делали Борей и его прошлая команда, когда шли за пленниками. Но сейчас люди спешили. С одной стороны, куда спешить? Червь никуда не денется. Но с другой, еще на базе Борея, Ньяла и других охватила какая-то эйфория, желание все сделать быстро и как можно скорее стать отдельным, настоящим государством, равным Городу, Союзу лесовиков во главе с Китежем или хотя бы царству псевдов Невриде. Люди очень спешили обратно на базу и неслись что есть сил. Но когда аккумуляторы окончательно разрядились, им пришлось остановиться и подзарядить их. Но не сразу. Первым порывом было идти без энергии, передвигая ноги усилием мышц, без помощи сервоприводов. Это оказалось очень трудно, но возможно, правда, это было еще медленно, очень медленно. Но люди не сдавались. Их даже не остановил холод, ставший пробираться внутрь доспехов. Шкуры барсов отсрочили это, но при отключении климатического оборудования замерзание было неизбежно. Отсрочила его еще физическая активность. Передвижение ног в среднем доспехе только мышцами — кого хочешь согреет. Только вот чем дольше шли люди, тем они больше уставали и замедлялись, а значит, замерзали. Пошли разговорчики про привал. Но как только сдали нервы у самого последнего из них, наступил вечер, и пришлось идти до утра, ни взирая на лютый мороз. Остановиться в таких условиях значило умереть от обморожения или попросту замерзнуть насмерть. И только утром, при появлении первых лучей светила, они смогли остановиться и включить солнечные батареи.

Днем, заряженные и согревшиеся, они прибыли на базу. Ну или в Нифльхейм, как предлагал называть новое поселение Борей. Они шли по улице к кораблю, а на них все смотрели во все глаза. Все население знало, зачем и куда ушла эта пятерка, и все ждали их прибытия обратно. Разведывательная группа без информации не вернется, а если вернулась, значит, есть информация, которая поможет победить червя. О чудовище, охраняющем ценнейший артефакт, знали все, хотя видели единицы, но после заразительной речи конунга на альтинге все с нетерпением ожидали смерти монстра и постановку энергии артефакта на благо людей, дабы они смогли официально признать свою независимость. Эта идея витала в умах всех на базе, Борею удалось вселить в их мозги свои мысли.

Караульные, первыми увидевшие приближение разведчиков, передали сигнал бывшему главному инженеру, теперь гражданскому вождю поселения. Поэтому, когда Борей со своей компанией завалился на борт корабля, в зале совещания их уже ждали.

— Будем взрывать! — без предисловий сообщил Борей.

— Взрывать? — удивился Дмитрий.

— Именно! — кивнул конунг. — Мы когда его подорвали чутка, я видел слизь под его животом, ну или на чем он там ползает. Значит, нужно положить заряда побольше, дабы не только ранить, но и убить эту тварь.

— Согласен с Бореем, — подтвердил Ньял.

И тут же закивал Сил:

— С нашим оружием его проще подорвать. Можно было бы и ракетами закидать, но в замкнутом пространстве они опасны не только для червя будут, но и для нас. Так что взорвать в этом случае — самый оптимальный вариант.

— А может, попробовать выманить его на поверхность — и тут ракетами? — поинтересовался Борис.

— Не, это отпадает, — покрутил головой Борей, — этот монстр, когда за нами гнался, выпрыгнул из туннеля, сразу стал каким-то нервным и, почти не задерживаясь, нырнул обратно. Он не любит открытых пространств, и выманить его туда будет весьма проблематично.

— Я понимаю, вы не можете заранее предугадать, из какого туннеля он появится? — продолжал спрашивать Дмитрий.

— Да, — грустно вздохнул Борей, — видимо, эти туннели пересекаются где-то еще и не один раз, так что невозможно предугадать, по какому он приползет в следующий раз. Но это не проблема, мы поставим датчики, и будем знать, по какому он ползет, минут за десять до его появления.

— Вы будете минировать туннель за десять минут до появления чудовища? — ужаснулся главный инженер.

— Нет.

— А как тогда?

— Мы будем минировать все туннели, а взорвем только тот, по которому эта тварь будет подползать.

— А как вы принесете туда и установите столько взрывчатки?

— Небольшими партиями, — коротко ответил конунг.

— Да… — вздохнул Дмитрий, плохо представляя готовящуюся операцию, — хотя чего я думаю, ты военный вождь, вот и решай свои непосредственные задачи.

— Вот и буду, только мне нужна будет вторая группа разведчиков, но в легких доспехах.

— Чтоб носить взрывчатку?

— Не, чтоб нам пропитание доставать, ибо мы там будем возиться долго.

— У тебя в команде Сил есть, его с должности никто не снимал, пусть он и распорядится выделить тебе еще одну группу. А вообще, мне все больше твоя затея кажется огромной авантюрой, которая может провалиться с треском в любой момент, единственное, что останавливает меня запретить тебе это все, так обожание тебя народом.

Совещание закончилось, все встали из-за стола. Борей уже почти дошел до выхода, развернулся и обронил:

— Если нетрудно, Дмитрий, передай механикам, что я испытал их молот, он выше всяких похвал и его можно запускать в серию.

Утро следующего дня выдалось морозным. Хотя тут каждое утро выдавалось морозным, но сегодня было особенно холодно. Снег аж скрипел под десятком ног. Под легкими ботинками разведчиков он хрустел еле заметно. Под ступнями основного отряда слышен был предсмертный крик каждой снежинки, и хор этих умирающих существ резал уши, и рев сей разносился ветром по округе, предупреждая диких зверей держаться поодаль. Снующие по базе люди, а в это время у всех уже начинался рабочий день, останавливались на небольшое время и провожали взглядом десяток уходящих из лагеря людей. Первую пятерку возглавлял Сил, на этот раз облаченный в свой легкий бронекостюм, где кираса чуть напоминала кольчугу, а шлем — боевой шелом с полумаской. Вооружен главный разведчик был, как и его товарищи, снайперской винтовкой. Разведчики шли в поход скорее ресурсно-добывающим отрядом, и оттого снайперские приводы были приоритетнее короткоствольных. Вторая пятерка, возглавляемая Бореем и Ньялом, была в средних доспехах, и двое из его парней несли на себе ракетницы. Вместо Сила, Борей взял пятым легко согласившегося Радея, которому и вручили вторую ракетницу. Рядом с этой стенкой плыла гравитационная платформа, вся уставленная ящиками со взрывчаткой.

— Вы куда такой разношерстной компанией и зачем вам столько взрывчатки? — то там, то тут, почти повсеместно, раздавались вопросы.

— На прорубь рыбу глушить, — отвечал кто-нибудь из группы.

Все знали, куда и зачем идут парни, но все равно уточняли, чтоб хоть что-то сказать. Парни же отшучивались, так как каждому все объяснять не будешь, так времени не хватит дело делать, коль о нем преждевременно разговаривать. А так отшутились и дальше пошли.

Снежная степь встретила людей ясным утром. Холодным, но ясным. Ветра не было вовсе. Снег был сух и летуч, поэтому не налипал на ботинки и не утяжелял их, что значительно увеличило скорость передвижения группы, точнее не снижало, как обычно. Солнышко светило нежарко, но ярко, приходилось включать затемнение на визорах шлемов. Где-то на горизонте маячило стадо овцышей, пара барсов, готовящихся на них поохотиться, да удалялось от людской тропы стадо мамонтов, видны были только тени, но и по ним легко угадывались очертание местных гигантов. Мамонтов в Лесу и Городе знали, их чудь белоглазая приводила на штурм Города, но таких гигантов, как тут, у них не водилось. Самый высокий мамонт чуди казался малышом, по сравнению с местными сородичами.

Шли не спеша, время было, его у людей сейчас никто не отнимал. Новой войны с эвеками опасаться не следовало, а червя им победить было не к спеху. Жили они без этого артефакта и дальше смогут существовать, вот только с ним приятнее будет. Да и при отделении от Китежа и Города он сыграет основную скрипку в придуманном Бореем концерте. Аккумуляторы были полностью заряжены, потому к пещере люди подошли вовремя, как и планировали. Теперь уже вход в туннель, как и его стены, не выглядели брошенными. То ли хватило того броска по нему червя, то ли это чудище теперь постоянно его прочесывает. С этим нужно было как можно быстрее определиться. Можно ли его и сейчас использовать как подземную базу или стоит базироваться на поверхности? Ответ на этот вопрос был главным.

— Значит так, парни, — начал оглашение повестки дня Борей, — Сил, вы можете приступать к своим обязанностям, добывать дичь, если что, потом в Нильфхейм на санях отвезем, и посматривайте за входом в туннель, чтоб никакая нечаянно забредшая в эти края сволочь не вышла к нам в спину неожиданно.

— Хорошо, — кивнул командир группы разведчиков и принялся давать своим людям указания.

— А мы что будем делать? — поинтересовался Радей.

— А мы пойдем внутрь с датчиками и будем их ставить, чтоб понять, как, куда и когда сейчас ползает эта тварь, а узнав эти подробности, перво-наперво определимся с местом дежурства, а потом будем минировать туннели.

В этот раз они спускались тихо и осторожно, как настоящие разведчики, насколько это позволяли средние доспехи типа «Гридень». Ноги на снег ставили медленно, чтоб не произвести никакого шума, скрипа, хруста, после этого убеждались в ее устойчивости и уже потом переносили следующую ногу. При этом оружие держали в руках на изготовке, а глаза всматривались в темную даль туннеля.

— Хорошо, что красным не светится, — тихо пробормотал Ньял.

— Почему? — не понял сразу Борей.

— Значит, он тут был давно или, как тогда, незаряженный, иначе бы тут, как в недавно посещенных, была бы сплошная цветомузыка со всеми оттенками красного цвета.

Действительно, туннель не излучал никакой энергии и не генерировал ее в своих стенках, но сами стенки и пол были гладкими, лишенными налета инея, который был присущ сему проходу, когда он был заброшен.

— Скорее всего, он тут как тогда за нами рванул, так больше и не появлялся, — сделал вывод колдун.

— Все может быть, но лучше перебдеть, чем недобдеть, — согласился конунг, — как говорили первые колонисты: доверяй, но с прицела не снимай.

Шли осторожно, по всем правилам, прикрывая друг друга и контролируя сектора обстрела. Хотя смысла в этих действиях не было, но не только горожане действовали по уставу, даже у лесовиков некоторые действия были впитаны с молоком матери и настолько глубоко сидели в подсознании, что их было проще выполнить, чем ломать себе психику и разум. Да и оружие у группы было не то, чтобы им прикрывать друг друга. Щит с молотом конунга, посох колдуна, две ракетницы и тяжелый привод. Ударь разом две ракетницы, и они похоронят сами себя под завалами.

— Ньял, — позвал Борей шепотом по связи.

— Чего? — отозвался также колдун.

— А ты можешь червю глаза отвести?

— Вряд ли, — пожал плечами Ньял, — у него и глаз-то нет, и мозга нет, а следовательно, и психики, обманывать нечего, он попросту своими ганглиями не поймет. Фаерболом шибануть могу, а глаза отвести нет.

— Ну хоть на твой фаербол можно надеяться, — ухмыльнулся Борей, но колдун это понял только по интонации, лица командира он не видел под опущенной личиной.

В пещере у артефакта никого не было, и это порадовало всех членов группы.

— Так, — распорядился Борей, — нужно проверить, живы ли наши старые, установленные в прошлый раз датчики движения, и вот от этого будем танцевать дальше.

Датчики оказались живы все, кроме двух.

— Видимо, по этим туннелям он ползал заряженный, и энергия сожгла их, — после небольшого осмотра вынес вердикт Ньял.

— Ну значит мы их восстановим, — пожал плечами Борей.

Конунг с помощью молота опять сделал несколько разломов в полу туннелей, после чего парни установили в них взрывчатку. Оставалось с помощью датчиков определить, каким туннелем червь пользуется чаще, чтоб не минировать все. Это, конечно, можно было бы сделать, но тот же Ньял боялся срабатывания одной взрывчатки как детонатора всех. Тогда обрушившиеся своды похоронят под собой не только чудище, но и группу людей, а также сам артефакт. И получится полное фиаско. Уничтожили монстра, который им и не мешал, сами погибли и артефакт потерян для человечества. В общем, полный крах по всем направлениям. Этот вариант развития событий оставлялся на самый безысходный случай, когда другого попросту не будет. Пока решили последить дней пять, по каким ходам чаще всего передвигается червь и заминировать их. Вести наблюдение в заброшенном туннеле никто не решился, и лагерь разбили наверху, недалеко от входа. Десятком было веселее ждать. Монстр появился на второй день. Он приполз по одному из ходов, а ушел по-другому. Как и предполагал Ньял, заряженный червь сжигал энергией датчики, потому пришлось спускаться и ставить новые в туннеле, по которому он ушел. Так повторилось ровно три раза за десять дней. и у людей в конце концов вырисовался план уничтожения врага. Хотя уходил монстр всегда разными дорогами, возвращался по одной. Вот ее и решено было минировать.

— Согласен, — кивнул Ньял, — лучше взрывать уже разряженного червя, с заряженным могут быть проблемы.

— Какие? — удивился Олег.

— Взрывчатка может детонировать раньше времени, среагировав на энергетическое излучение, и тогда мы его не убьем, а только поцарапаем.

— Излучение, не излучение, а взрывать будем этот туннель, — решительно остановил подчиненных Борей, — дело решенное, вот и давайте его реализовывать.

Не прошло и получаса, как взрывчатка была установлена. Работали все. Борей раскроил молотом лед в нескольких местах, Ньял движением своих психосил заставил осколки покинуть свои привычные места и упасть кучей невдалеке, а на плечи Радея, Олега и Игоря легла основная работа: заложить взрывчатку и засыпать ее льдом, с чем парни справились на отлично. Решено было взрывать червя тремя зарядами. Они были установлены так, чтоб одновременно подорвать голову, хвост и середину твари. Даже если того не убьет взрывом, то накроет сверху льдом. Сами парни расположились в своем туннеле. Выбраться на поверхность и оттуда добить чудовище было безопасней, но если случится оплошность, они могут попросту не успеть. В жизни бывает всякое, и нужно учесть как можно больше вариантов, чтоб на победу шансов было больше. Все, что могли, люди сделали, и им оставалось только ждать.

Ждать. Как это тягостно. Правда написана в книгах первых колонистов: ожидание смерти куда как хуже самой смерти. Парни уже настроились на бой и внутренне дрожали, как рысаки перед стартом. Хороший конь всегда дрожит перед стартом, но только сорвется с места, как тут же успокаивается. Так сейчас примерно чувствовала себя команда Борея. Четверо завидовали дежурящему за монитором коллеге: у того хоть какое-никакое, а занятие было. А тут сиди и жди у моря погоды, но в постоянно собранном и готовом к бою состоянии. Конечно, можно было расслабиться, ведь датчики покажут приближение за десять минут до точки взрывов, но рисковать никто не хотел. Любая оплошность могла привести к провалу операции, а возможно, и к смерти группы. Да, кольчатые черви в природе не охотились на живую добычу, но то обычные черви в обычном мире. А эта тварь могла легко и начать. Приспособились же пиявки питаться кровью млекопитающих, почему бы этому монстру не приспособиться питаться залезшими в его ходы мелкими млекопитающими? Или теми же великанами? То-то они побоялись лезть в этот лабиринт и догонять людей в нем. Поэтому все находили себе дело в застывшем омуте времени, который называли ожиданием. Олег чистил и перезаряжал свой тяжелый привод. В этом не было необходимости, тем более больше одного раза, но парень решил так себя развлекать. Чистить ракетницу было неудобно, поэтому Игорь тихо, еле слышно, рисовал кончиком меча на стене картинки. Получалось у него не очень, но он старался. Радей вытащил из кармана внутри бронекостюма книжку в старом затрепанном переплете и стал читать. Борей присмотрелся и понял, что это сборник стихов. Обложка гласила: Ликимий Лим «Сумерки разума». Конунг через плечо прочитал следующее:

Если спросишь его: Как зовут вас, учитель?

Азазель, улыбнувшись, ответит тебе:

Отец страхов ночных и души совратитель,

Сладкой боли, кошмаров, что снятся во сне.

— Ну и читают же люди всякое, — чуть не сплюнул Борей и отошел от Радея.

Ньял сидел, привалившись к ледяной стене туннеля и медитировал. Это он сам так сказал. Конунг сначала подумал, что друг спит, но нет, он бодрствовал, что показала попытка его разбудить.

— Я медитирую, — произнес колдун.

— Это что такое? — спросил Борей. — Так теперь сон называется у вас, ведунов и иже с ними?

— Я пытаюсь постичь суть, растворяя свою внутреннюю сущность в океане психофизических сил. Так нас учил Кощей.

— А! Ну если вас сам Кощей этому учил… — отошел от друга конунг, — тогда не буду мешать.

Помаявшись чуток бездельем, Борей решил тоже чем-нибудь себя занять. Он посмотрел на молот и не нашел ничего лучшего, как начать тренироваться во владении новым оружием.

Потекли тягучие минуты ожидания. В старом анекдоте, известном еще первым колонистам, у мудреца спрашивали: «Минута — это много или мало?» И там он отвечал: «Все зависит от того, с какой стороны туалетной двери вы находитесь». Вот сейчас все себя ощущали снаружи, когда одна минута тянется жевательной резинкой, потерявшей вкус. Тянется и тянется и никак не может закончиться. Пару раз в пещеру заглядывал Сил и его парни, принося добытую и приготовленную дичь, и тогда у команды Борея наступал праздник. Они выспрашивали у разведчиков о погоде, они интересовались подробностями охоты, даже минимальными и не имеющими смысла. Но разведчики уходили через какое-то время, и в туннеле опять поселялись тоска, грусть и уныние. Это длилось три дня.

— Есть контакт! — от неожиданности крикнул дежуривший за монитором Радей.

— Сколько до точки? — среагировал Борей.

— Семь минут.

— Готовность номер один! — скомандовал конунг.

Информация о приближении червя, словно утренняя роса после долгой засухи, впиталась моментально в души людей, даря надежду. Надежду если не на победу, так хоть на скорое развитие ситуации. Когда сидишь в пещере три дня почти без движения, любое событие воспринимаешь как праздник. Именно поэтому на далекой-далекой прародине кочевники, подолгу пасущие свои стада вдали от остальных людей, встречали путников самым ценным, что у них было, — кофе. И именно по этой причине когда-то давно у людей зародилось гостеприимство.

— Голова прошла первую точку! — проговорил Радей.

— Ждем! — глаза Борея сузились до степени щелок.

— Вторая точка!

— Ждем!

— Третья!

— Взрывай!

Радей нажал на кнопку. И в тоже мгновение туннель сотрясло три раза с ожиданием в несколько долей секунд. Все заряды сработали почти одновременно, поэтому слышен был только один всесокрушающий взрыв, от которого в туннеле, где притаились люди, пошли трещины по стенам и потолку и на их головы посыпалась ледяная крошка.

— Есть?! — спросил Борей.

— Скорее всего, — ответил Ньял.

— Есть движение! — прокомментировал происходящее на мониторе Радей.

— Волколака в душу мать! — выругался Борей.

— Три взрыва! — удивился Олег. — Эту тварь должно было на куски порвать!

— Тут много кого должно рвать, а не рвет, — горько усмехнулся Ньял.

— Куда он движется? — спросил конунг.

— По всему выходит, в нашу сторону.

— Запомнил гад, — сплюнул Ньял.

— Так ты же говорил, что у червей нет мозга.

— Нет, только ганглий, — кивнул колдун, — но это у обычных червей, дождевых, а этот с такими размерами мог себе и мозг отрастить или ганглий свой настолько увеличить, что и запоминать что-то должен.

— Отходим! — отдал команду Борей.

Но исполнить ее никто не успел. Голова червя с противным скрипом влезла в их туннель и уставилась на людей зевом, обрамленном шевелящимися отростками.

— Не стрелять! — прошептал конунг.

Люди замерли в причудливых позах, в которых их застал момент. Благо у средних доспехов были сервопривода суставов, помогающие держать на весу приводы. Парням из разведки в их легких «Неврах» было бы труднее замереть с оружием в руках.

— Думаешь, уползет? — прошептал Ньял.

— Вряд ли, — ответил Борей, — но нужно попробовать.

Тварь поскрежетала на месте какое-то время, за которое люди успели разглядеть морду во всех подробностях, со всеми нюансами и насладиться увиденным. А дальше червь пополз прямо на них.

— Точно не видит? — в гневе спросил Борей. — Точно мозгов и памяти нет?!

— Да кто этого монстра знает, — пожал плечами Ньял, — у обычных червяков нет, а у этого — неизвестно.

— Стену поставить перед ним можешь?

Колдун не стал ничего говорить, а, прикрыв глаза, начал водить странным образом из стороны в сторону руками, перетаптываясь на ногах, а потом резко выдохнул и выкинул вперед руки с посохом. Перед медленно ползущей мордой твари воздвиглась ледяная стена, словно на ускоренной пленке.

— Упрется и остановится? — спросил ведун устало после проделанной работы.

Борей ничего не ответил. Это было очевидно. Расчет строился на тактильные ощущения червя. Он должен был упереться в преграду, подумать, что это тупик и повернуть назад. Но нет, так не произошло. Упершись в ледяную стену, червь принялся ее облизывать своими отростками и пожирать. Делал он это с такой быстротой, что разрушение стены заняло немногим больше времени, чем ее воздвижение.

— Огонь! — скомандовал Борей.

И все оружие, дрожащее в руках напряженных воинов, слилось в едином залпе. Первые снаряды если и нанесли урон червю, то не смертельный. Тварь в рывке приближалась с огромной скоростью. Ее рот, или как это у него называется, открылся и превратился в огромную, больше человека диаметром, дыру. Эта дыра с трепещущей бахромой отростков по периметру заполонила весь туннель и превратилась во всепожирающую пропасть. У Борея на миг сложилось впечатление, что это черная дыра съест ледяную вселенную без остатка.

— Бегите! — крикнул конунг. — Бегите!

Сам же он выставил щит вперед, включил молот, уперся правой ногой назад для лучшей устойчивости и приготовился встретить в смертельной рукопашной схватке чудовище, дабы отсрочить нападение на ребят и тем самым выиграть время для их отступления.

Перед монстром вспыхнула ледяная стена — это Ньял пытался хоть как-то принять участие в его торможении, но она была сломлена за считаные мгновения, словно ее и не было на пути чудовища. Если помножить его приблизительную массу на его же ускорение, то силы, наверное, хватило бы проломить с одного удара первую защитную стену Города. Ну если не Города, то Китежа-то точно.

— Бегите! — проорал в очередной раз Борей приказ.

Парни резко рванули по туннелю к выходу, но Ньяла что-то заставило оглянуться. Борей не бежал за ними, он упер правую ногу в землю, выдвинул вперед левую руку со щитом, вывел на замах правую руку с включенным молотом и стоял так, ждал атаки червя.

— На что он надеется? — мелькнула в голове мысль у колдуна.

Но тут же он понял, что конунг уже ни на что не надеется, а просто прикрывает их отход своей жизнью. Те секунды, которые потребуются на его проглатывание червем, будут для ребят форой. Маленькой, но форой.

— Увеличим время суток, — проговорил про себя Ньял и остановился.

— Ты чего? — послышалось в наушниках.

— Бегите, парни! Я помогу командиру!

Ньял встал, расставил ноги, уперся ими в лед, словно дерево, пустившее корни, взял посох двумя руками и стал вспоминать все свои психофизические заклятия, которые он знал и на которые у него хватит сил, чтоб если не убить чудище, то хотя бы его затормозить. Хоть ненадолго. И в этот момент червь проглотил фигуру командира.

— Сук… — прошептал, шипя от злости Ньял. — Я отомщу за тебя, Борей! Ты был хорошим человеком и командиром!

Лед треснул вокруг колдуна и по велению рук собрался воедино, острыми углами смотря в сторону противника, словно стая кинжалов, висит в воздухе и выжидает удобного момента, чтоб сорваться в атаку на агрессора.

Сказать, что в голове ведуна сейчас пронеслась вся его жизнь, было бы преувеличением, но вот те моменты, ради которых стоило бы жить, промелькнули. И это были именно те моменты, за которые стоило бы и умирать. Больше этих картинок было из детства и юности. Так уж мы люди устроены, что самое дорогое и ценное, что мы вспоминаем потом всю свою жизнь, происходит с нами в детстве и юности, за рядом исключений. В молодости все краски этого мира воспринимаются ярче. Ты много не знаешь и каждое открытие для тебя — или приятный, или неприятный стресс, а стресс сам по себе обостряет чувства и делает любые оттенки ярче. Первый раз упал с велосипеда? Ярко. Потом ты еще сотню другую с него упадешь, но это будет уже не то. Первый раз пошел в школу! Красиво, ярко, банты и фартуки, галстуки и бабочки, первый звонок, первый урок. После тебе придется в нее ходить триста дней в году десять, а то и одиннадцать лет подряд, но это не будет уже тем праздником, как в первый раз. В детстве и юности мы постигаем мир, и он для нас полон ярких красок и неожиданностей, а потом мы уже его сравниваем с первыми разами и краски восприятия тухнут. В той же школе через два года ничего не изменилось, и на первое сентября на линейке так же много бантов, фартуков, галстуков и бабочек, и так же звенит звонок. Но тебя уже это не восхищает. Ты понимаешь, что после тебе опять каждое утро вставать, идти в школу, дома учить уроки, а потом отвечать их у доски. Притупляются не краски мира, а наши рецепторы восприятия. К концу жизни мы превращаемся в старых сварливых скряг, которые все сравнивают со своим ярким детством, и для этих персонажей листва была более зеленая именно в их детстве, небо синее только в их юности и даже люди были честнее в их молодости. Мы искренне не понимаем, как нынешняя детвора живет в этом тусклом мире, а они радуются своим открытиям и наслаждаются его красками, которые для нас остались в том ярком и загадочном еще мире детства.

— Волколака в душу мать… — прозвучало в наушниках голосом Борея.

— Ты жив?! — охнул уже приготовивший к смерти Ньял.

— Да куда я денусь!

И тут тело червя запульсировало голубыми вспышками изнутри. Казалось, червь, зарядился не той энергией. Если раньше он пульсировал всеми оттенками красного, то сейчас только голубого, как молот Борея во включенном состоянии. Монстр остановился и начал ворочаться, видимо, не понимал как, но очень хотел избавиться от мешающего предмета внутри. Тошнит ли когда-либо червя, Ньял не знал. Пока колдун думал, чтобы ему сделать, страшным ударом изнутри морда червя разлетелась вдребезги, обдав Ньяла потоками расчлененной плоти и внутренними жидкостями. Когда снежная и мутная жижи осели на пол туннеля, перед колдуном стоял живой конунг, сжимающий в руках щит и молот.

— Не можешь победить врага снаружи, победи его изнутри! — устало, но довольно процитировал Борей какую-то древнюю мудрость и рухнул на пол.

— Чертяка! — вскричал Ньял, бросаясь к командиру. — Я тебя уже похоронил!

— Это ты немного преждевременно сделал, — устало улыбнулся Борей другу, садящемуся рядом и обнимающему его за плечи.

Потом подбежали другие члены группы, а там и от вести, переданной по радиосвязи, подтянулась группа Сила. Все радовались выполнению задачи и поздравляли своего конунга. Сказать, что их встретили на базе с триумфом, — не сказать ничего! Мечты людей о независимом, неистощимом источнике энергии сбывались, и это стало возможно благодаря Борею и его команде, впрочем, как и освобождение от угрозы уничтожения всего населения базы великанами. В умах обычных людей статус Борея взлетел до уровня великого спасителя, полубога.

— Нифльхейм! — вещал Борей. — Я назову это поселение Нифльхейм!

К источнику сразу выдвинулась караульная группа, чтоб обеспечить людям единоличное владение артефактом. Через неделю туда убыла экспедиция энергетиков для изучения этого феномена и разработки механизмов постановки энергии артефакта на службу людям. Благо экспедиция Борея планировалась именно для нахождения, исследования и разработки месторождений полезных ресурсов и была снабжена всяческими исследовательскими модулями. Еще через месяц артефакт укрыли специальным свинцовым куполом, который аккумулировал энергию и дальше по проводам подавал ее сразу на базу, точнее в Нифльхейм.

— Борей, срочное дело! — ворвался в кабинет начальник отдела связи. — Есть!

— Что есть? — не понял конунг.

— Связь есть! — доложил связист. — Вчера вечером появилась!

— После накрытия источника куполом? — прищурился Борей.

— Это я не знаю, я в такие нюансы не посвящен, но связь есть как с Китежем, так и с Городом!

— Кто об этом знает?

— Я, связист ночной смены и ты, пока все.

— Вот пусть пока все так и остается, — отдал распоряжение Борей, — приемник отключите и в эфир ни звука!

— Как? — опешил начальник отдела. — Мы же все этого так давно ждали!

— Ответь мне на вопрос: мы собираемся строить свой град?

— Да, — кивнул связист.

— Независимый?

— Да.

— Живущий на основе энергии источника?

— Да.

— Который с его энергией будет не только нас согревать, но еще и станет нашим товаром с Китежем и Городом?

— Так на альтинге решили же.

— А теперь подумай, дурья твоя голова, — нравоучительно проговорил Борей, — что будет с нашей независимостью и источником, если Китеж с Городом узнают это раньше времени?

— Что?

— А то, что не видать нам независимости и источника в своем распоряжении, как своих ушей! — объяснил конунг. — Как только все узнают об источнике, то через день, а то и раньше, сюда прибудут исследовательские экспедиции из Города и Китежа, а там и от псевдов из Невриды кто-нибудь прибежит, и отнимут они у нас этот источник в общее пользование, хорошо бы оставили возможность греться его энергией.

— Так мы не отдадим!

— Это тебе не великаны с их варварским умением воевать, тут нас сметут, даже глазом не моргнув. Общее счастье, оно, как правило, не считается с жертвами из индивидуумов.

— А что же делать?

— Построить свой город вокруг источника, возвести стены, произвести оружие, дабы, если будет случай, защищать свою независимость и источник всеми средствами.

— А если они все равно нападут?

— А они знают, как работает источник? А они будут уверены, что мы его не взорвем при неблагоприятном для нас исходе? А если он взорвется, то какую территорию уничтожит? Энергии-то в нем на взрыв всей планеты хватит.

— Это даже мы не знаем.

— Вот! — кивнул конунг. — Никто не знает, насколько это может бабахнуть, и это нам на руку!

— Почему?

— Потому что инстинкт хищника не дает ему нападать на сильное животное, так как если он даже и завалит жертву, то может получить травмы, несовместимые с жизнью, а значит, это пиршество может стать для него последним. Проще и безопасней нападать на мелких особей, ибо если менее нажористо, то более безопасно.

— Причем тут инстинкт хищника? — удивился связист.

— Любое государство — суть хищник. Оно подомнет любое мелкое под себя и будет договариваться с равным. Мы должны стать для всех, если не равным пока партнером и противником, но хотя бы таким, чтоб не было желания на нас напасть. А для этого нам нужно время подготовиться. Так что вырубайте приемник до особого распоряжения. Понятно?

— Да.

— Действуй!