Босс

Глава 36

Несмотря на то как сильно болит моя голова, я всё равно довольно потягиваюсь и кладу руку на своё божественное создание, которое, на удивление, ещё не проснулась. Ох, как она вкусно пахнет, я, позволяя насладиться ещё минутой аромата, откидываю голову, стараясь подтянуть светловолосую к себе. Внезапно подушка бьёт меня лицу, и медленно до головного мозга доходит, что запах исходил от вещи, а не от тёплого тела. Воспоминания болезненно врезаются в моё сердце: ушла вчера, поглядела сначала отрешённо, а затем развернулась и ушла.

То, что происходило дальше, всё, как в тумане. Я не мог сначала даже с колен встать не то, что просто догнать Джессику и вернуть домой. После неё осталась тишина и фраза в виде эхо, поселившегося в голове: «А ты мне больше нет». Моя трусость всё погубила. Три слова, которые сейчас я готов прокричать ей по телефону, написать под окном, шептать, как мантру, на ушко. Не смог. Именно в такой ответственный момент меня охватила паника, неизведанная ранее. Повернуть бы время вспять, исправить всё с самого начала, найти точку отсчёта, где всё пошло не так, как хотелось. Но вместо этого я, посидев на холодном полу холла, ещё раз поглядев на закрытую входную дверь, встал и пошёл в гостиную, откуда меня звал мини-бар. Ох, сколько всего там можно было найти: виски, бурбон, водку, коньяк. Всего понемногу, но я перемещался по квартире то с одной бутылкой, то с другой, запивая моментально образовавшуюся пустоту с левой стороны груди.

— Чёрт возьми… — хриплю вслух, а рука тянется ко внутреннему карману пиджака, откуда я еле-как непослушными пальцами вытаскиваю смартфон, где нет ни одного сообщения или звонка. Конечно, я влюбился в самую упрямую девушку.

Встав с кровати, на подкошенных ногах шагаю в сторону ванной. Изо рта так дурно пахнет, что я не представляю, какой стойкий аромат перегара стоит по всей квартире. Глаза щиплет от холодного света в ванной комнате, а взгляд опускается на мраморную стойку для зубных щёток. Её белая стоит рядом с моей синей. Как это сентиментально. Подхватываю свою и выжимаю пасту, а затем, как освежающая порция отправляется в рот, я, еле-как сфокусировавшись на экране смартфона, нахожу контакты. Нужно позвонить, нужно попробовать всё исправить.

Нажав на заветное имя, быстро зажимаю телефон между щекой и плечом, а затем скорее хватаюсь за мраморную столешницу, чтобы не упасть. Ох, лучше бы вообще не поднимал глаз на зеркало, не смотрел бы на это чудовище, глядящее. Помятый костюм. Помятое лицо. Помятые волосы. Мне нужен душ, и то не факт, что он поможет, но попробовать стоит, только после разговора с Джесс. Почему она так долго не отвечает? С ней что-то произошло? Чёрт, она ведь вчера выбежала на улицу, когда солнце уже село, а с неба падали холодные капельки.

— Привет, — услышал её жизнерадостный голосок, и что-то внутри встрепенулось. Возможно она так рада моему звонку, — это Джессика, сейчас я занята и не могу подойти к телефону. Оставь мне сообщение… — её голосовая почта стала ударом под дых. Даже не подошла, либо не смогла. Чёрт! Я разрываюсь!

— Привет, малыш… — мой хриплый голос оказался даже для меня таким неузнаваемым, — Очень сильно по тебе соскучился. Не знаю, правильно ли просить прощение по голосовым сообщениям, но я готов и при личной встрече сказать, что действительно чувствую. Перезвони, пожалуйста, либо давай встретимся?

Господи, я звучал, как грёбаный придурок, который изменил своей жене, а теперь этот придурок пытается построить огромный мост от своего берега, чтобы добраться до её. М-да. Так. Джессика сказала, что ей необходимо время, нам необходим перерыв, значит, давить категорически запрещено? Правильно?

— Твою мать! — откидываю полотенце на пол, а затем решаюсь принять душ.

Мне надо выглядеть свежо и бодро, когда мы сегодня увидимся в офисе, Джесс не должна понять, чем я губил своё здоровье, значит, придётся создавать иллюзию «Всё в порядке». Но на деле головная боль мучит меня, суставы ноют, а каждый раз, когда я делаю слишком быстрые шаги по квартире, живот скручивает в противном спазме. Ради неё всё выдержу. Переодеваюсь в отлично выглаженный костюм чёрного цвета, белую рубашку, обуваю лакированные туфли, а затем перехожу к причёске. Как мантру, повторяю про себя: «Свежо. Здорово. Бодро».

— Калеб, подвезёшь меня на работу? — выхожу в холл, где, как по расписанию, меня ждёт сегодняшний телохранитель. Я всё-таки не решаюсь сесть за руль.

— Конечно, Мистер Стайлс. — Спокойно кивает, пропустив меня вперёд, и мы направляемся к выходу, откуда вчера вылетела моя малышка.

— И ещё. Нам надо заехать в цветочный магазин.

Раньше цветы срабатывали, точнее, Джессика делала вид, что ей нравятся мои шикарные букеты, хотя на деле она могла счастливо улыбаться обычным полевым цветочкам. Но меня совесть заест, если я приеду в офис, ступлю на порог её кабинета, и буду выкручиваться одними словами. Может, взять ей какие-нибудь пирожные или торт, но тут же одёргиваю себя. Нельзя наседать на Джесс в ситуации, которая между нами сейчас, её всё может спугнуть, даже цветы. Но я всё равно в магазине подбираю изысканные, но крайне классические красные розы. Не скупившись на количество, беру все с большими бутонами.

И даже в машине, когда цветы лежат на соседнем сидении, где должна ворчать моя малышка, букет кажется недостаточным извинением. Господи, на её лице я видел кровь. Вновь перед глазами предстаёт картина, как я, не соизмерив свои силы, всего лишь подтолкнул Джессику в кухню, а она споткнулась, так ещё и лбом снесла чёртов стул. Мурашки бегут, как и бежала струйка крови по её скуле. В страхе, помню, схватил её за подбородок и поднял голову, отчего макушка упёрлась в ноги, а в ответ красные глаза горели непониманием. Она находилась в прострации после удара. И я так разозлился на неё за то, что Джессика позволила этому случиться, на себя за то, что посмел вообще пихнуть хрупкое тельце, и на всё происходящее вокруг нас. А какой потом взгляд был разочарованный. Ужасно.

Как раз вовремя я поднимаюсь на лифте, считая секунды до встречи с ней, обдумывая, как вновь буду умолять вернуться, как буду клясться в любви, как буду, чёрт возьми, впервые валяться у девушки в ногах. В наших отношениях вроде рулю я, а на деле, ей так легко поставить меня на место подчиняющегося.

Прохожу мимо приёмной, где со мной пытается поздороваться девушка, имени которой я с трудом могу вспомнить, а должен? Меня волнует небольшой кабинет, на котором висит табличка: «Джессика Элизабет Кинг, секретарь». У меня даже идеи нет, что ей сказать, но каждый раз — импровизация чистой воды.

Стою напротив двери и не знаю: стучать или так войти, как с ней говорить… Или дать попытку меня прогнать? Окей! Действуем! Открываю дверь сам, возможно обескуражив её своим наглым поведением. А возможно… Тут некого было обескураживать. Кабинет пуст. Время почти полдесятого. Внутренний голос подсказывает: она не придёт, ей незачем приходить сюда. Да, и на лице ужасный вид, скорее всего. Кладу цветы на стол, на котором, в отличии от моего, нет дикого беспорядка, напротив, тут ручка к ручке, листочек к листочку, и ни пылинки.

— Привет, это Джессика, сейчас я занята и не могу подойти к телефону. Оставь мне сообщение… — вновь холодно встречает голосовая почта, на секунду даже кажется, что это единственная возможность вообще когда-либо теперь услышать её тонкий, звонкий голосочек.

Оповещающий сигнал о начале записи сообщения звенит в моём ухе, и я недовольно морщусь. Чёртово похмелье!

— Снова привет, малыш. Я не знаю, опаздываешь ты на работу или не хочешь сюда идти, просто позвони, потому что… Иначе я сойду здесь с ума. — Всё, на что меня хватило, и я снова скинул.

Вот теперь кажется, что обычными извинениями ни за что не отделаться. Раньше, когда она меня ненавидела, я всё равно слышал колкие словечки, крайнее недовольство или хотя бы огрызания, а здесь даже поговорить нет возможности. Чёрт, либо она перешла к нашему перерыву, либо возненавидела.

Вновь взяв цветы, которым грех пропадать, выхожу обратно в приёмную и направляюсь к той самой темноволосой девушке, которая неестественно улыбается. Мне кажется, я её помню. Клеилась на корпоративе в честь «смены власти», и меня действительно интересовала, что у неё под юбкой, но тогда вроде сдерживала Николь, будучи моей девушкой, и Джессика, которая пришла грустная и поникшая.

— Зои, поставь эти розы в вазу. — Протягиваю тяжёлый букет цветов.

— Хорошо, Мистер Стайлс. — Её писклявый голос раздражает меня до жути, потому что всё, что мне хочется слышать, — это любое слово с уст Джессики, кроме тех, что на повторе крутятся у неё на голосовой почте.

Направляясь к себе в кабинет, прохожу мимо её, чувствуя тоску по действительно родному человеку. Нутро подсказывает, что мы далеко не просто на холодной войне, а нас вообще больше ничего не связывает. Как хочется всё исправить!

Падаю на стул в своём кабинете и просто откидываюсь на спинку. Не собираюсь даже заниматься делами. В голове щёлкает воспоминание о том, что в нижнем ящике лежит припасённая бутылочка бурбона, которую мне подарили партнёры. Тогда я усмехнулся и кинул колкость, что не пью горячительные напитки, а сейчас эта бутылка с янтарной жидкостью падает на мой стол.

Телефон дребезжит рядом, и я кидаю один единственный взгляд, чтобы увидеть грёбанное имя: «Николь». Достаточно просто его увидеть, а затем забить. Открываю бутылку и секунду думаю, что надо достать стакан из шкафа, а это совершенно не привлекает меня. Горько морщусь, как только жидкость из горла опускается в желудок. Так-то лучше. Можно снова забыться в пьяном угаре.