Босс

Глава 7

Возможно меня бы бросило в жар или в холод от этого проницательного взгляда светловолосой, но даже сейчас её действия сдают хозяйку с потрохами. Сжимает папку у груди, виднеющуюся из-под прозрачной ткани, нервно дышит, отчего маленькая впадинка образуется между ключиц. Боится. И правильно делает. Пора выбить всю дурь из этого бедненького оленёнка.

Ну почему ты только сейчас включаешь невинность и наивность, почему не делала этого, когда хамила и грубила в течение недели? Портила кофе, который недавно был просто волшебным, — сейчас он и вовсе приобрёл тошнотворные нотки.

— Это же пить просто невозможно! — громко ставлю чашку, забывая о важных документах, которые теперь украшаются светло-коричневыми пятнами.

— Ну можете не пить. — Не глядя пожимает плечами и, показывая свой едкий характер, стремится мягкой походкой выйти из кабинета.

— Переделай. А если мне снова не понравится, будешь сама пить. — Холодно провожаю слегка замедляющуюся в испуге девушку и добавляю, — При мне.

Так начиналось каждое утро. Отвратный кофе. Я ругаюсь ей на радость. Джессика шла переделывать и приносила результат слегка получше. Разве нельзя было изначально не тратить своё и моё время? Нет. Она решила устроить молчаливую войну: входила без стука, без извинений, но, к её же счастью, попадала в тот момент, когда у меня не было посетителей и гостей, иначе бы я… Я её бы отшлёпал.

Соблюдая неизвестные мне правила тишины, подходила к столу и клала какие-то бумаги, договоры, документы да так, что вопросов к ней не было: все подписано, облеплено стикерами. Девушка исключила любую возможность нашего социального общения. А когда я пытался составить хоть какой-то конструктивный разговор посредством писем email, она не отвечала ни на одно. Выполняла всё молча, сопела себе под нос, но делала. Чёрт, что бы не давал, — сделано всё идеально.

И я откровенно так проигрывал холодную войну с это непоседой. А она откровенно наступала мне на пятки, показывая, что справится с любой задачей, любой проблемой. Только девушка непростительно груба со мной. Со своим боссом!

А вот сейчас виновница моего негодования стоит и тихонечко млеет, понимая, что вывела меня из себя, продолжает сжимать чёртову папку. Красный цвет. Такого же и её слишком коротенькая юбка. Да, в офисе это нормально, все такие носят, но ей нельзя. Непростительно. Всё непростительно.

Она делает ошибку за ошибкой, хоть и выполняет каждое моё поручение безоговорочно, а вот нормально общаться не научилась. Знаю, конечно, почему. Секс между нами. Только кого Джессика пытается обмануть? Он был восхитительным. И нет ничего сложного забыть или наоборот продолжить. Кабель. Я — чёртов кобель. Хочу занятую девушку, с кольцом на пальце, которая без пяти минут замужем, имея свою пассию, неплохую модель. Эгоист. Эгоист и чёртов кабель.

А ведь девушка так сладко стонала подо мной, сдерживалась, но никуда не смогла спрятать то удовольствие, что рвалось наружу. Сейчас из этого сладкого ротика вырываются фырчание, глухие обзывки, недовольства и прочие гадости.

— Почему партнёры должны ждать, пока уборщицы наведут порядок в конференц-зале? Это, Джессика, делается заранее. — Помню, как сжимал руками край стола, опираясь на него, а она так с вызовом глядела и ничего не боялась.

— Потому что о встречах и совещаниях надо сообщать заранее, а не в последние пять минут. — Вновь, взяв это за привычку, фыркает, показывая длинные цепкие коготки, и мне тяжело сдержать внутреннего демона. Сиди на месте, Гарри.

— То есть я должен отчитываться перед тобой? — дёргаю лишь бровью, пока внутри разгорается пожар. Ох, Джессика, ты бросила не ту спичку.

— А как я, по-вашему, должна была узнать о встречи с партнёрами? Извините, в резюме не было написано: «читаю мысли босса»! — её острый язык делает не то, что должен. Она должна понимать, кто перед ней стоит, а не строить из себя королеву.

— Рот закрой. — холодно отвечаю, сопротивляясь демонам внутри.

— У меня как раз обед, пойду заткну свой рот чем-нибудь другим! — Джессика взмахивает волосами, будто показывает мне. Мне! Своё место.

— Я разве тебя отпускал? — медленно надвигаюсь на вроде бы миленькую блондинку, внутри которой такое же пламя. Её всё злит.

— Это моё личное время! Не вам указывать мне и сокращать его… — не успевает девушка покинуть мой кабинет, демон, как вторая ипостась, вырывается. Хватаю свою секретаршу за горло и сильнее вжимаю в лакированную дверь. Страх. В её глазах бегает страх, который мне нравится.

— Оттрахать бы тебя так, чтоб забыла, как грубить старшим, девчонка. — шиплю в её ухо, ощущая под пальчиками ускорившийся пульс.

Тогда я её отпустил восвояси и в течение остатка дня не слышал и слова от испуганной Джессики. Подействовало, и отбило у неё всякое желание быть рядом со мной. Не тот эффект, что нужен мне был.

— Мистер Стайлс, мне надо на обед… — сейчас она потеряла ту остроту на язык, сейчас понимает, натворила бед и не уйдёт без наказания.

— Джессика… — наигранно вздыхаю, — Ты же знаешь, что тебя ждёт? — закрываю дверь за собой, мельком оглядываю то, как умело она обставила свой кабинет. Немного по-женски, но так мило, что в своём теперь стало как-то неуютно.

— Простите, я не хотела… — оправдывается блондинка, и я вспоминаю наше утро, где она как обычно испортила кофе, затем вторую, переделанную, порцию вылила на мои брюки, а после я поймал её и Мисс Джеймс, разговаривающих не в самом лучшем ключе обо мне же. А я оказался: «несносным ублюдком, которого вырастили в богатстве, в продажном мире, и все, что ему надо, — тачки, деньги и шлюхи».

Нарвалась, моя дорогая.

— Думаю, ни о какой премии речи идти и не может… — ослабляю галстук на шеи, ощущая, как в штанах невыносимо туго. Время наказаний.

— Мистер Стайлс… Не подходите. — Она жмётся к своему креслу и тянется к телефону, но я успеваю в секунду перехватить её тоненькую ручку, — Я буду кричать.

— Ты будешь стонать, дорогая. — Тяну красную папку на себя и аккуратно откладываю, а, когда поднимаю взгляд обратно, наблюдаю, как медленно по розовым щекам текут две одинокие слезинки. По разные стороны лица. Девушка прикрывает глаза и начинает дрожать от страха.

— Пожалуйста, не надо… — Джессика упирается в мою грудь, которая именно сегодня облачена не в белый, а чёрный цвет, — У меня же есть жених. Не надо.

— Не надолго он у тебя. — Грубо отвечаю и также хватаю её за упругие бёдра, отчего девушка хрипло сипит, продолжая отталкивать.

Силой надавливаю на грудную клетку светловолосой, и ей приходится лечь на стол, с которого секунду назад слетело всё ненужное. Впервые замечаю в светлых глазах испуг, и не пойму причины своих чувств, но мне нравится доминировать.

— М-М-Мистер Стайлс… — её попытки оттолкнуть меня от себя утихают, видимо, до красавицы доходит, что пора расплачиваться за ошибки.

— Раздвинь ноги. — кладу руки на её хрупкие колени, понимая, что не хочу брать силой. Так было бы легче, но куда приятнее, если она меня хочет. Только упрямица решила вновь предпринять попытку встать со стола, сделав рывок вперёд, но я моментально одной рукой пригвоздил её обратно. Не надо было этого делать. Теперь придётся применять силу.

— Ну почему красавицы никогда не слушаются…? — наигранно устало вздыхаю и ныряю двумя руками под юбку в поисках трусиков, но сначала приходится стянуть чёртовы нейлоновые колготки.

Дёргаю из-под красной задранной до ягодиц юбки чёрные трусики, и получается слишком резко: ткань впивается в её тонкую кожицу под коленками. Шипит. Ругается. Но больше не сопротивляется. В момент понимаю: мне мало того, что на ней нет нижнего белья, дрожащими от возбуждения пальцами расстёгиваю пуговицы блузки. Нельзя рвать, чёрт возьми. Ей ещё полдня ходить по офису. Обижает, что она всего лишь уныло, даже устало отталкивает меня, не помогает с моей одеждой. Ощущается привкус лжи и притворства. Ох, нет, малышка, секс со мной ты запомнишь навсегда.

Откидываю её лифчик, блузку, юбку, а с себя стягиваю лишь рубашку. Мне мало просто видеть её голой, мало быть зрителем в переполненном театре, ведь это произведение должно быть моим, как бы чопорно не звучало. Я хочу что-то — беру.

— В следующий раз, малышка… — уложив её обратно на лопатки, медленно вожу членом вдоль заметно мокренькой щелочки. Тело не обманешь, — Будешь делать то, как я велю, как скажу, так и делаешь. Хочу вкусный кофе, как раньше, — варишь такой. Если пишу по почте, отвечаешь незамедлительно. Если хочу видеть тебя на своём столе, голую, готовую на всё, ты раздеваешься, разводишь ноги и просишь оттрахать, поняла? — и это был не вопрос, а чистой воды приказ. В целях «скрепить» договор вхожу в неё до упор, чтобы наконец услышать сдавленный стон малышки.

— Найди другую подстилку, ублюдок. — Джессика показывает наточенные коготки, и я хватаю её за запястья, чтобы ещё раз посмотреть в дикие глаза кошечки.

— Что же так грубо, малыш? — несмотря на её сопротивления, подтягиваю блондинку, впившись руками в рёбра.

Не разрешаю ей говорить, затыкая вторым тяжёлым толчком внутрь, и стон, блаженный для ушей, слетает с розовых губ. Коготки коготками, а удовольствие она первая получает. Продолжив движения внутрь красавицы, решаюсь сделать то, за что она готова меня ударить. Губы. Плотно впиваюсь. Приходится самому положить тонкую руку светловолосой к себе за шею, чтобы хоть как-то ощутить наш контакт, и она, слава Богам, не сопротивляется. От неожиданности сладкие губки раздвигаются, и я уже внутри неё другим способом. И то, как Джессика вроде отвечает на поцелуй, слегка шевеля языком навстречу, двигает бёдрами, насаживается глубже, сильнее, как тонкие горячие пальцы сжимают кожу на шеи, не кажется мне насилием. Мы будто занимаемся сексом по воле каждого, и в миг эта девчонка умудряется испортить идиллию, созданную телами, удовольствием внутри неё, резко бьёт меня по лицу. Чёртова щека теперь саднит, боль раздражает меня и даже злит, ведь это впервые, когда удар приходится от девушки и тем более из-за несогласия со мной.

Перехватываю её слишком бурные ручонки, которые так и наровятся нанести очередной удар. Пришлось уложить строптивую девчонку на стол и продолжить дело без её особого участия.

Округлая грудь под светом ярких ламп казалась идеальной: размер — второй, возможно чуть меньше, но в руку помещались сполна. Два затвердевших соска глядели симметрично прямо, поражая своей идеальностью, похожи на розовенькие бусинки. Она возбуждает и сносит голову своей сексуальностью — причина, почему я буквально вбиваю хрупкое тело в стол. Я забыл о прелюдиях, о защите, о своей девушке, о её парне, сделав это тело собственностью.

— Давай же! — рычу ей в шею, порываясь оставить какой-нибудь укус, засос, да любую метку, лишь бы все, кто видел, поняли — это моё. Но нельзя портить идеальное тело, нельзя было всё портить. А я испортил.

— Стайлс… Стайлс… Стайлс… — даже не называя моего имени, она умудряется свести своим уже хрипловатым голосом с ума.

— Ну давай. Кончи для меня… — вбиваю это хрупкое тельце в стол, вырывая из неё приглушённые, сдерживающее настоящего демона, стоны.

О, да! Её мышцы так туго стягивают мой пока ещё не разряжённый член, и это становится неким толчком. Еле сдерживаясь на руках, опускаюсь на Джессику, изливаясь внутрь красавицы. А её тело бьёт током, она так странно дёргается, это пугает, пока я не понимаю: удовольствие пришло к ней неожиданно.

Бёдра до сих пор интуитивно толкаются вперёд, заполняют её до победного конца, хлюпающие звуки в унисон с нашими тихими вздохами и охами. В кабинет врывается моя совесть, когда она тихо всхлипывает, как затравленный котёнок, которого раз сто ткнули в лужицу. Джессика лежит с закрытыми глазами, даже не шевелится, лишь грудь подо мной подергивается от очередной волны всхлипов. Успокаивающе глажу светлые потрёпанные волосы и прекрасно знаю, почему. У неё есть верный жених, свадьба на носу, была идеальная работа с боссом, который нихрена не делал, перекладывал все обязанности на неё, а теперь всё пошло под откос из-за меня. Я неглуп. Я тупой. Но всё равно наклоняюсь к пухлым розовеньким губкам и оставляю невесомый поцелуй, размечтавшись, что это излечит её раны, её душевные раны.

— Зачем ты это сделал? — подаёт уже затравленный голосок.

— Захотел. — Не понимаю, почему, но правда отвечаю холодно, даже отстранённо.

— Нельзя делать то, что твоей душе хочется.

— Можно. — Продолжаю отвечать одним словом и также отстранённо поднимаюсь, оставляю её одну лежать на столе.

— Ты губишь мою жизнь! — вот теперь она переходит на рыдание. Ненавижу слёзы!

Выдерживаю паузу и поднимаю свою рубашку с пола. Быстро подтягиваю края друг к другу и застёгиваю уже вымотанными пальцами.

— Получишь свою премию… — нервно бросаю напоследок и двигаюсь к двери.

— Подавись ею, Стайлс! — слышу крик в спину.