Брак, навязанный шантажом

Глава третья

— Не могу поверить, что мы даже не подумали созвониться, — сказала Ария.

Она лежала на кровати и крутила шнур телефона, чувствуя себя старомодной школьницей из романтического фильма восьмидесятых.

Изабелла хихикнула.

— Я знаю, да. Я хотела позвонить тебе, кажется, целую жизнь, а сегодня подумала: «какого черта?».

Они разговаривали по телефону уже целый час.

— Мне скоро нужно будет идти и укладывать детей спать.

Ария слышала их на заднем плане.

Ее сестра вздохнула.

— А когда они уснут, весь дом будет в моем распоряжении, и я приму приятную расслабляющую ванну, может быть, открою бутылку вина, почитаю хорошую книгу или послушаю музыку. Я люблю книги, просто… с тех пор как я вышла замуж, мне не нравятся любовные романы.

— Почему?

— Не могу справиться с ложью, Ария. Я имею в виду, что секс может быть прекрасным, но это просто секс, а иногда он может быть… Я не знаю. Брак — это не то, чего я ожидала.

— Ты думаешь, секс может быть прекрасным? — спросила Ария. Это было последнее, о чем она хотела говорить.

— Ладно, доставить себе удовольствие в одиночестве и с хорошей книгой может быть очень веселым.

Ария нахмурилась.

— Не вижу ничего особенного. Я не люблю секс.

— Не любишь?

— Нет, не люблю. Это… ужасно.

На линии повисло молчание. Ария ненавидела тишину.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

— Я думаю, ты должна рассказать мне о том, каким ужасным ты считаешь секс, — попросила Изабелла.

Ария почувствовала, как разгорелись ее щеки.

— Это… это больно, и нет ничего, что могло бы доставить удовольствие. Ты знаешь, как это бывает, и я не думаю, что это так уж хорошо. Прости, я не хотела быть такой бестактной.

Изабелла рассмеялась.

— О, дорогая, это не обязательно должно быть так. Да, секс с мужем может быть не тем, что ты ищешь, но ты когда-нибудь читала ту книгу, которую я тебе дала? Женщина может получить удовольствие разными способами, и не всегда для этого нужен мужчина.

Она собиралась задать еще несколько вопросов, но тут со стороны Изабеллы раздался громкий хлопок.

— Мне пора. До следующей встречи.

Прежде чем Ария успела попрощаться, линия оборвалась, и это было ужасно.

Она посмотрела на свой телефон, затем подняла его и опустила обратно в подставку, после чего перевернулась на спину. Секс. Она перестала читать любовные романы после брачной ночи.

Данте не покорил ее. Это было хуже, чем брак по расчету. Между ними не было никакой договоренности. Данте шантажом заставили жениться на ней. По крайней мере, в браке по договоренности был небольшой шанс, что они полюбят друг друга. Она никогда не полюбит Данте.

С тех пор как он уехал сегодня утром, она пыталась понять, где ее отец хранит улики, которые не смогли найти профессионалы. Она знала, что у ее отца было больше собственности, чем главный семейный дом. Он получил их в награду от своего собственного отца.

Ария провела рукой по лицу. Он не доверял ни банковской ячейке, ни каким-либо другим способам. Ее отец хранил бы их рядом с собой, что означало бы, что они находятся в одном из его кабинетов, возможно, в сейфе, но не в таком, который легко найти. Он должен был находиться в его спальне.

У ее родителей не было общей спальни, по крайней мере, за то время, пока она знала, как живут ее родители. В детстве она не обращала на них особого внимания.

Потом, насмотревшись фильмов и телепередач, она начала задавать вопросы, на что ей часто отвечали, чтобы она заткнулась.

Должно быть, именно там он хранит информацию. Она не представляла, как попадет в комнату отца. В животе заурчало. Она забыла об ужине и даже разрешила персоналу уйти на полдня. Ей дали на это разрешение.

В большом доме она никогда не оставалась одна. Вокруг всегда таились солдаты, следили, присматривали. Она привыкла видеть оружие и людей, готовых действовать. Выросшая в подобном окружении, она легче с этим смирилась.

Она вышла из своей спальни, все еще надевая халат. Солдаты были повсюду, и они отворачивались, но она ценила свое уединение и достоинство. Никто никогда не обвинил бы ее в том, что она привлекла внимание солдата. Она слышала много историй, большинство из которых были сплетнями. Однако в ее мире, когда пропадала женщина, тело которой так и не было найдено, и начинали распространяться слухи, был шанс, что это правда.

Ария не могла не задаться вопросом, на что похожа жизнь других людей. Людей, которые не были частью какой-либо мафии или семьи, у которых были строгие правила, которым нужно было следовать. Всю свою жизнь ей постоянно говорили, что делать. С годами она обнаружила, что наблюдает за незнакомыми людьми, за тем, как они ходят и как ведут себя друг с другом.

Были жены, которые стояли рядом с мужем, не обращая внимания ни на что на свете. Смеющиеся, счастливые, радующиеся жизни. Она знала, что такое случается и в ее собственном мире, но они были так мимолетны, что, казалось, всегда исчезали в мгновение ока.

Она шагнула на кухню. Основной свет был выключен, но под шкафами на стене висело несколько лампочек, которые придавали кухне мягкое свечение. Кто-то мог бы даже счесть это романтичным.

Подойдя к раковине, она потянулась к шкафчику слева и взяла небольшой стакан. Сначала она хотела выпить горячего шоколада, но сейчас ей хотелось только выпить воды и лечь спать. Было уже поздно.

Она понятия не имела, когда Данте вернется домой, и предпочла бы избежать дальнейшей конфронтации с ним. В ближайшие несколько недель ей нужно было разработать план. Он предполагал, что она вернется в дом своей семьи, а затем найдет способ пробраться в спальню отца.

Единственный способ сделать это — взять с собой Изабеллу. Именно сестра пригласила бы ее вернуться домой. Сейчас она была не нужна семье, и, насколько они понимали, у нее не было иного выбора, кроме как исполнить свой долг. Она просто не могла рассказать сестре о том, чего надеялась добиться. Чем меньше людей узнает о ее заговоре, тем лучше.

Допив воду, она вымыла стакан, вытерла его и поставила на место. Закончив, она повернулась и едва не получила сердечный приступ. Она даже не подозревала, что Данте дома и что он зашел на кухню.

— Данте, — сказала она, прижимая руку к груди. — Ты меня напугал.

— Это не входило в мои планы.

Ее сердце бешено колотилось. Она надеялась, что не проговорилась вслух о своих планах.

— Не думаю, что это было так.

Она не собиралась истерить. Смеясь, она не смогла удержаться и посмотрела на дверь прямо за его спиной, надеясь на возможность сбежать. Меньше всего ей хотелось вести светскую беседу.

Они стояли по разные стороны кухни. Она все еще стояла у раковины, Данте — в дверном проеме. На нем уже не было пиджака. Рукава рубашки были закатаны, и вид у него был сердитый.

Ария не знала, что вызвало его гнев, да и не хотела узнавать. Данте, кроме как для выполнения своего долга, не тронул ее и пальцем, и она хотела, чтобы так было и впредь. Другим женщинам не так везло. Темные круги под глазами, много косметики и, конечно, ложь — вот что она привыкла от них слышать.

Молчание между ними начинало вызывать у нее неприятные ощущения. Она хотела, чтобы все закончилось.

— Я просто взяла стакан воды. Я собираюсь лечь спать, — сказала она.

Двигайся. Постарайся не привлекать его внимания.

Она ни секунды не думала, что способна привлечь его внимание, но ей не хотелось выполнять еще больше своих обязанностей.

Иди.

Данте ничего не говорил, но пристально смотрел на нее. Ей ничего не оставалось, как попытаться сбежать.

Она двинулась к нему и уже собиралась проскользнуть мимо, как вдруг он схватил ее за руку, и, прежде чем она поняла, что происходит, ее прижали к стене. Внутри нее поднялась паника. Что случилось? Неужели она сделала что-то не так?

Она слышала, как на вечеринках жестокие люди говорили, что он, скорее всего, побьет ее, потому что она не в его лиге. Страх прошелся по ее позвоночнику, не оставляя ни мыслей, ни забот, ни соображений.

Она уставилась на него, ожидая и гадая.

— Тебе не нужно бояться, — сказал Данте.

— Не нужно?

— Нет, не стоит. Я просто хочу попробовать кое-что. Доверься мне.

Ария не доверяла ему. Его репутация намного превосходила его самого, но ей некуда было больше идти. Она почувствовала панику, но тут Данте удивил ее. Единственный раз они поцеловались в день свадьбы, сразу после того, как священник сказал им "да". Поцелуй у алтаря был целомудренным. Любой посторонний не смог бы понять, что никто из них не хотел этого.

Она была в ужасе. С тех пор они не целовались.

У них даже не было медового месяца, и они не делали вместе ничего, кроме своего долга. Ей трудно было думать об этом как о сексе… Это был долг. Секс был для нее чем-то другим, интимным.

Все мысли вылетели из головы, когда губы Данте завладели ее губами. Она ожидала, что он будет несколько жестоким, непреклонным, не желающим сдаваться и просто берущим. В этом поцелуе было столько всего разного, и все же все они были вместе.

Руки Данте легли на стену по обе стороны от ее головы. Сначала они касались только губами, и Ария не могла отрицать, что это приятно.

Медленно его тело прижалось к ее, они оказались вровень друг с другом, и что-то изменилось внутри нее. Сначала ей показалось, что она запаникует, но потом все исчезло, и она почувствовала, как его тело прижимается к ее. Это было приятно. Странно.

И слишком скоро поцелуй закончился.

Данте отстранился, и она посмотрела в его карие глаза. У них был одинаковый цвет глаз, но глаза мужа были немного темнее, более насыщенными, по крайней мере, для нее.

Она поняла, что это идеальный момент для побега, и убежала обратно в спальню.

Данте не собирался подслушивать телефонный разговор Арии. Это было последнее, о чем он мог подумать. Но ему было любопытно, с кем она разговаривает. Он должен был догадаться, что это будет ее сестра. Послушав около минуты, он твердо решил отключить свою линию и оставить их наедине.

Затем разговор зашел о сексе, и он прислушался. Его никогда не считали плохим мужчиной в постели. Многие женщины убили бы за возможность побыть с ним пару раз.

Но ему было не привыкать к этому чувству.

Данте знал, что сделал все возможное, чтобы первый опыт Арии был неудачным. Ее девственность была помехой. Первый раз обещал быть болезненным. С тех пор он ни разу не пытался сделать что-то, чтобы доставить ей удовольствие. Кроме того, что он приходил исполнять свой долг, он ничего не делал. Его инструкции всегда были одинаковыми. Склониться над кроватью, не надевать нижнее белье и не мешать.

Ария не знала, каким хорошим может быть секс, и не хотела знать.

Губы Данте защипало, когда он подумал о том поцелуе, который был всего несколько часов назад. Перевернувшись на спину, он взглянул на часы и увидел, что сейчас чуть больше двух часов ночи. Сон не шел, и он знал, что это потому, что ему это не нравится. Раньше он никогда не сомневался в себе и привык к тому, что женщины пытаются привлечь его внимание.

Когда дело касалось его жены, он не делал абсолютно ничего, чтобы помочь ей получить удовольствие от секса.

Это не твоя работа — делать это.

Ты ненавидишь ее.

Ария — враг.

И эта раздражающая часть его мозга напомнила ему, что Ария не имеет ни малейшего понятия о том, что пытался организовать ее отец. Ей сказали, за кого она выйдет замуж. Как и у него, у нее не было права голоса.

Отбросив одеяла, потому что теперь он был зол, он собирался спуститься в свой кабинет и выпить чего-нибудь крепкого. Чего-нибудь крепкого, например его лучшего выдержанного виски. Он так и собирался спуститься вниз, но, переступив порог лестничного пролета, через несколько минут оказался перед дверью спальни Арии.

Именно ее она выбрала. Он сказал ей, когда привел ее домой, чтобы она просто выбрала место и оставила его в покое. Он даже не знал, специально ли она выбрала эту комнату. Она находилась дальше всех от его собственной спальни.

Возвращайся в постель.

Открой эту чертову дверь.

Данте взялся за дверную ручку и покрутил ее. За последние восемь месяцев он делал это множество раз, и под множеством подразумевалось не менее восьми раз. Каждый раз, когда она должна была быть в самом расцвете сил, чтобы забеременеть.

Он уже привык к тому, что ему приходилось использовать смазку, чтобы сделать ее влажной. Ария никогда не возбуждалась от него. Как и он, она выполняла свой долг, и делала это без единой жалобы.

Она снова и снова доказывала, что является хорошей женой. Без споров она была готова к вечеринкам, которые, по его словам, они посещали. Она всегда стояла в углу комнаты. Ходили мерзкие слухи, и он слышал, что люди говорили о них, но ему было все равно. Он был более чем счастлив позволить людям самим копать себе могилы. Если бы кто-нибудь сказал ему что-нибудь прямо, его наказание было бы быстрым.

Чтобы помочь мучить ее и сделать ее жизнь невыносимой, он притворился, что не слышит их. Он хотел, чтобы она жила в аду. Но теперь он не знал почему.

Он вошел в комнату Арии, закрыв за собой дверь, и посмотрел на кровать. Там горел маленький ночник, который освещал спальню мягким светом и позволял ему видеть Арию. Она выглядела такой маленькой, такой хрупкой.

Ему захотелось сократить расстояние между ними и разбудить ее, чтобы избавиться от этих чувств. Данте двинулся к кровати, намереваясь заставить ее проснуться, сказать что-нибудь, напомнить, что она — дочь Филиппа Льюиса, заманившая его в эту ситуацию.

Он никогда не видел, как она спит. Приблизившись к кровати, он не удержался и посмотрел вниз: ее лицо было… расслабленным. Умиротворенным. Этого он не ожидал. У Арии часто появлялась морщинка между бровями. У нее всегда было хмурое выражение лица. Тревожные мысли.

Глядя на нее сейчас, он не мог не задаться вопросом, не снится ли ей он. Он протянул руку, чтобы разбудить ее, но не смог заставить себя сделать это. При свете фонаря Данте посмотрел на нее.

Ария тоже не хотела этого. Она не просила выдать ее за него замуж. Никто не предлагал ей руки. Она была намного старше большинства невест.

Он не мог заставить себя сдвинуться с места.

Она выглядела… красивой.

Он знал, что многие считают Арию простой красотой. Ее каштановые волосы не были такими светлыми, как у ее сестры. Сейчас, когда он смотрел на нее без злости и ненависти, Ария была мягкой, по-другому красивой. Ему вдруг захотелось увидеть ее карие глаза, но он не собирался ее будить. У него еще будет время заглянуть ей в глаза.

В углу ее спальни он увидел кресло и понял, что не должен оставаться. Он опустился в кресло и стал смотреть, как она спит. Минуты тикали, и он был намерен оставить ее в покое. Но тут он почувствовал, как тяжесть сна внезапно навалилась на него, и ему не захотелось покидать ее спальню.

Закрыв глаза, он начал погружаться в сон.