Братство Роха

Глава 16 Таблетка Древних

Махнув рукой вознице, управляющему ездовым ящером, Берг отошел от телеги и направился на свое привычное место возле надвратной арки. Прищурившись, посмотрел на упорно ползущее к зениту солнце и недовольно скривился. На небе ни облачка и запрятаться рядом с вратами практически негде. Тень уже с другой стороны стены, поэтому придется весь день вялиться в этом удушающем пекле.

Людской поток, что еще какое-то время назад брал штурмом врата, чтобы побыстрее попасть в город, к этому часу уже полностью иссяк, словно все испугались подступающей дневной жары. Приехавшие на городской торг купцы и мелкие торговцы разбрелись между домами и улицами без следа, приближая долгожданный момент затишья.

Вздохнув, Берг уселся на табурет и прислонился спиной к небольшому выступу.

С этого места прекрасно видно всё. И мост, и заставу со шлагбаумом.

Им-то там на заставе всегда хорошо!

Там можно укрыться в теньке под деревьями или на крайний случай в одном из двух домиков, распахнув настежь все двери и окна. А тут жарься себе на солнце, мучайся…

Вдруг его внимание привлекла группа людей, плетущихся по дороге к заставе. С такого расстояния было не очень хорошо видно, но судя по их одежде, они являлись следопытами или поисковиками, что в общем-то одно и то же.

Да, видимо, дела у них не очень! Не смогли даже раскошелиться на самого захудалого ездового ящера. Толкают странного вида телегу самостоятельно. Такое Берг видел впервые за долгие годы своей службы в страже города.

— Эй, Эмин! — крикнул Берг напарнику и ткнул пальцем в сторону заставы. — Ты что, заснул что ли? Видишь это?

Эмин отлип от противоположной стены и лениво взглянул на дорогу. Как раз горе-следопыты дотолкали телегу до шлагбаума и остановились.

— Вот бедолаги! — лениво пробормотал он. — Хорошо же их потрепало. Смотри, во что их молодежь одета. Явно с чужого плеча.

Затем он как-то весело посмотрел на напарника и предложил:

— Ну что, Берг, пари?

— Пари, — нехотя отозвался тот.

— Всё как обычно? — с деланной ленцой поинтересовался напарник.

Берг обречённо кивнул.

Между ними уже давно установилось правило: когда они видят вот такие вот возвращающиеся из рейдов потрепанные группы, то начинают спорить: в какую сторону те свернут, — направо на улицу Менял сразу сдавать свои побрякушки или же прямым ходом налево, в магистрат, просить под грабительские проценты ссуду на новую экипировку и оборудование. Магистрат часто шел таким навстречу, если, конечно же, у тех было что оставить в залог.

Если шли к менялам, то выигрывал Берг, если к магистрату, то свой грот получал Эмин. Пока счет в пользу Эмина: четыре — один.

Тем временем группе следопытов подняли шлагбаум, и те поплелась по мосту в сторону ворот.

— Заплатили или так пропустили? — встревоженно спросил у напарника Эмин.

Берг широко улыбнулся и развел руки в стороны.

— Смотреть надо было туда, а не на меня.

Эмин махнул рукой и снова облокотился о стену.

Небольшой отряд поисковиков уже дошел до середины моста, и теперь уже можно было рассмотреть всё в деталях.

Впереди вышагивал явно кто-то из матёрых.

И Берг и Эмин за годы службы уже насмотрелись на подобных.

Таких выдает взгляд, походка, умение носить оружие и даже свою походную одежду. Да и костюм из шкуры монга тоже серьезных денег стоит и абы кому не по карману. За ним два здоровяка, почти гиганта. Один полностью лысый с короткой пикой за спиной, и его лицо Бергу откуда-то смутно знакомо, или всё-таки, его пика… этот по виду явно не робкого десятка. Холодный взгляд убийцы и силища, наверное, неимоверная. Вон как мышцы выпирают из-под куртки.

Тот, который рядом с ним, сразу видно — новичок, хотя он и не уступал своему спутнику в росте и ширине плеч и был одет тоже дорого. Из-за поясницы торчали рукояти двух странного вида кинжалов. Лицо мужественное, но какое-то беззлобное, не ожесточенное постоянным выживанием в джунглях или Пустоши. Он носил странного вида бородку, аккуратно разделенную надвое.

Какая-то новая столичная мода?

Четверо парней по бокам толкали телегу, гружённую какими-то мешками и тряпьём наваленным сверху.

Телега странная, больше похожа на лежащий на хребте скелет огромного ящера, только «рёбра» не полусогнутые, а почти прямые и торчат чуть в сторону и наружу. Сзади телегу толкал седой старик или даже не толкал, а больше виснул на ней.

Замыкал процессию еще один верзила, но сразу видно, тоже не из матерых, да и помоложе первых трёх.

Ба!..

Да это же не парни толкают телегу, а девки!

Точнее, двое парней и две девки. Мордашки смазливые, глазками так и стреляют по сторонам, но вот одежда… руки бы обломать тому, кто нарядил этих красоток в это убожество.

Телега поравнялась со стражами, и что-то в ней Бергу показалось странным.

Но вот что?

Остановить бы их, проверить… Но тогда их с Эмином пари теряет всякий смысл, и можно не только не получить свой законный грот за выигрыш, но еще и при таком раскладе гарантированно потерять свой! Остановил-то отряд он, и значит, пари сорвано по его вине… Нет, пусть лучше идут, тем более на заставе их должны были проверить и как следует прошерстить телегу.

Берг посмотрел на Эмина.

Тот стоял как ни в чём не бывало, улыбался и посматривал на толкающих телегу девчонок.

Пока стражники играли в гляделки, группа следопытов прошла мимо них и направилась на улицу Роз, туда, где, кроме обычных домов и тупика, упирающегося в городскую стену, было всего одно заведение — самая дорогая гостиница в округе, под названием «Утренняя Роса».

От такого неожиданного поворота у обоих стражей пропал дар речи и, застыв на месте, они наблюдали за тем, как телега и все, кто ее толкал, скрылись из виду.

— Э… куда это они? — придя через какое-то время в себя, промямлил Эмин. — Магистрат же там!

Он указал на улицу, что правее.

— А менялы там! — в тон ему сказал Берг и рассмеялся. — А пошли они, вон туда! Отдыхать в «Утренней Росе»!

Он захохотал еще сильнее и от избытка чувств хлопнул себя ладонями по коленям.

Отсмеявшись, он понял, что было не так с той телегой. Два задних колеса не крутились, они просто не касались мостовой.

Гостиница «Утренняя Роса»

В комнату, где поселилась Ника, осторожно постучали.

— Войдите, — ответила она на современном наречии, стараясь произносить слова так, как это делал Марк.

Дверь слегка приоткрылась, и в проеме показалась голова девушки, которая еще совсем недавно выдавала им всем ключи этажом ниже.

— Вы заказывали ванну? — улыбнувшись, спросила она.

— Да, — ответила Ника, кутаясь в мягкий и очень удобный халат.

— Готовы прямо сейчас?

— Конечно, готова! Только этого и жду.

Девушка улыбнулась еще шире и убрала голову.

Дверь распахнулась, и в комнату вошли две служанки средних лет, обе в белоснежных передниках и чепчиках на головах, под которые тщательно были убраны волосы. Одна несла медное ведро с почти кипящей водой, а другая стопку мягких розовых полотенец и корзинку с какими-то склянками.

— Это Мата и Ольши, — представила их девушка с первого этажа, — они подготовят вам ванну, сделают восстановительный массаж и после натрут целебными мазями. Хорошего вам отдыха!

С этими словами она закрыла за собой дверь, оставив Нику со служанками наедине.

Те поздоровались с хозяйкой комнаты и тут же приступили к своим обязанностям.

Мата начала выстилать полотенцами медную ванну изнутри, а Ольши доставать из корзины всякие там пузыречки, флакончики и аккуратно расставлять их в определенной последовательности на столике.

Закончив с полотенцами, Мата вылила в ванну ведро кипятка, а ее напарница бросила туда половинку водяного кристалла. Ванна вмиг наполнилась исходящей паром водой.

— У нас есть пятнадцать-двадцать минут, чтобы вода дошла до комфортной температуры, — сообщила Мата, обращаясь к Нике. — Если желаете восстановительный массаж, то прошу, не снимая халата, лечь на кровать.

— Желаю.

Ника прошла в другую часть совсем немаленького номера и, не снимая халата, улеглась на широкое ложе.

— На правый бок, пожалуйста, — попросила Ольши.

Служанки подступили к ней с обеих сторон и принялись мять ее в четыре руки.

Одна взяла на себя верхнюю часть туловища, другая ноги. Их крепкие пальцы, очень профессионально проминали через халат уставшее от долгих переходов и всевозможных лишений тело Ники, унося ее куда-то под небеса. Потом ее перевернули на другой бок, и всё повторилось заново.

Затем с нее сняли халат и помогли дойти до ванной.

Вода была всё еще горячей, но уже терпимой и не вызывала ни малейшего дискомфорта.

Мата капнула в воду сначала из одного флакончика, потом из другого, третьего, и вскоре ванна наполнилась благоухающей пеной.

Ловкие руки служанок, вооруженные мочалками и скребками, скользили по всему телу проникая в такие места, куда бы Ника не позволила прикоснуться никакой другой девушке, но сейчас ее тело наполняла такая всепоглощающая нега, что она не в силах была не то что запретить это, но даже произнести хоть какое-то слово.

Она плохо помнила, как ее вынесли из ванны, как обтирали мягким пушистыми полотенцами, как потом полностью обнаженную уложили снова на кровать и в четыре руки натирали ее тело какими-то мазями и маслами. И она уж точно не видела, как служанки накрыли ее тонким одеялом и, тихо убравшись за собой, покинули комнату.

Ника крепко спала, и ей снились удивительные сны, наполненные жизнью и красками.

Проснулась она от яркого утреннего солнца, светившего прямо в лицо.

Потянувшись и ощутив во всём теле необычайную легкость, девушка встала с кровати. Ее взгляд тут же зацепился за сверток, лежащий на столике, и записку, прикрепленную к нему.

Она подошла и прочитала:

«Ника, в том рубище, которое для вас с Корой сделал Солрс, выходить в город, по крайней мере, смешно и неприлично. Подобрал для вас платья на свое усмотрение и по местной моде. Заранее прошу прощения, если что не так. Марк».

И в конце небольшая приписка:

«Ждем всех на завтрак к десяти часам».

Ника порылась в сваленных вчера в кучу вещах и глянула на свой наладонник. Еще сорок минут можно смело посвятить самой себе, примеряя местные наряды и особо никуда не торопясь.

За завтраком обе девушки выглядели просто великолепно.

Марк подобрал им платья и обувь по местной моде, и девушкам эти наряды подошли как нельзя лучше, и теперь они притягивали взгляды посторонних мужчин, находящихся в это время в ресторане. Но стоило Солрсу встретиться с ними взглядами, как те отводили глаза и начинали увлеченно ковыряться в своих тарелках.

— Марк, — обратился Гунт к следопыту, — мы скоро пойдем с тобой в контору магистрата за нашей печатью и я хотел бы просить у тебя совета: Ситэл серьезно болен, а я знаю, как ему помочь.

Он продемонстрировал ему чуть продолговатую пилюлю зеленого цвета, зажатую между его большим и указательным пальцами.

— Это снимет боль примерно на год или даже вылечит его полностью. Окажем ему эту услугу? Как ты на это смотришь? Иметь своего человека в магистрате не так уж и плохо, а потеря всего одной капсулы из моей армейской аптечки — не такая уж и большая утрата.

Он улыбнулся и положил капсулу рядом с тарелкой.

Марк задумчиво посмотрел на Гунта и коротко кивнул.

Посмотрев по сторонам наклонился к Гунту и тихо, чтобы его не слышали за соседними столиками, проговорил:

— Между магистратами разных городов и даже королевств существует некое тайное сообщество, где в большом ходу рекомендательные письма. Знаю точно на своем опыте, что эти письма могут сделать гораздо больше, чем прямое указание правителя того или иного королевства. Иметь своего человека в любом магистрате — большая удача.

Гунт кивнул и запрятал капсулу в карман.

— Значит решено.

Затем он перевел взгляд на Солрса.

— Ты вчера говорил мне, что в каждом таком городке есть цеховые улицы, что там неплохие мастера, и что они ревностно хранят свои секреты. Так?

— Так, — подтвердил здоровяк.

— Сходишь туда с Никой и Корой. Пусть там с них снимут мерки. Закажешь им новую одежду и обувь. Полный комплект. А старую продашь.

Солрс отрицательно мотнул головой.

— Нет, не так! — возразил он. — Продавать ничего не надо. У Ники одежда из шкуры серого мута, а она стоит больших денег не потому, что она красиво переливается на солнце, а потому, что ей износа нет, она не промокает, и пробить ее можно только оружием с эбритовым лезвием и то, если повезет, и если такое оружие будет у такого, как я.

Солрс протянул руку к Гунту и показал свою покрытую мелкими шрамами ладонь.

— Я все пальцы себе изранил эбритовой иглой, стараясь переделать под нее куртку и штаны. У Коры похожая ситуация. Такого здесь не купишь ни в одной лавке даже за очень большие деньги. Редкость. Поэтому продавать ничего не надо, а надо дать мастерам всё переделать по их размеру. А вот обувь для Коры закажем отдельно, да и для Ники не помешало бы.

— Хорошо, — согласился Гунт, — тебе виднее.

Улица Кожевников

После завтрака все разбрелись по своим делам.

Профессор с Кейвом уединились в саду при гостинице и, используя только современное наречие, затеяли какой-то научный спор.

Дорн с Эолом напросились с девушками и Солрсом. Сказали, что им интересно посмотреть на город.

Здоровяк сначала отказывался брать их с собой, мотивируя это тем, что цеховые улицы не для праздных прогулок. Как правило, обычные горожане туда не ходят. Есть, мол, неписаное соглашение между ними и мастерами. Но, оглядев одежду того и другого, вдруг неожиданно согласился, пусть и им тоже подгонят по размеру.

— Цеховые улицы, — объяснял Солрс, шагая по мощенной булыжником улочке, — чаще всего тупиковые. Делается это для того, чтобы вор не смог отсюда сбежать. Тут один за всех и все за одного. У серьезных мастеров есть свой герб, есть положение в обществе и уважение. И каждый из них хранит свои секреты так, что хоть режь его на части, не выдаст.

Солрс остановился и указал на вывеску одноэтажного дома.

— Вот она — улица Кожевников. Они же и портные и сапожники. Запомните, здесь говорю только я. Это не торговая лавка. Тут мастера!

Чем дальше они углублялись вверх по улице Кожевников, тем сильнее становилась вонь, от которой не только слезились глаза, но она еще и начала вызывать у Ники с Корой рвотные позывы.

Побледневшие девушки не удержались и, судорожно порывшись в своих наплечных контейнерах, достали носовые горошины и поспешно вставили их себе в ноздри.

Так-то намного лучше.

В начале улицы по обеим сторонам шли одноэтажные строения с наглухо закрытыми ставнями и дверями. Но там за ставнями кипела жизнь. Были слышны удары железом о железо, из печных труб вилась тоненькая струйка дыма, иногда даже слышались какие-то голоса и ругань.

Солрс проходил мимо таких, даже не задерживаясь.

Первый дом, куда он постучал в дверь, имел вывеску, на которой был начертан герб в виде растянутой кожи неведомого зверя и имя мастера: «Мастер Фельд».

На стук никто не открыл.

Солрс постучал настойчивее.

Дверь чуть приоткрылась, и оттуда показалась рыжая растрепанная башка парня с лицом, усыпанным юношескими прыщами.

— Мастер не берет заказов, — буркнул юнец и попытался закрыть дверь.

Но здоровяк успел подставить ногу.

— А ты передай мастеру Фельду, что пришел Солрс из семейства Бурритов. И поживее!

Он убрал ногу, и дверь тут же захлопнулась.

— Один из лучших мастеров в округе, — тихо шепнул Солрс, — но вредный как…

За дверью послышались шаркающие шаги и лязг засова.

На пороге появился сухонький старичок среднего роста с лысой, как у Солрса, головой и пронзительными, слегка выцветшими голубыми глазами. Одет он был в матерчатую жилетку на голое тело, фартук из толстой кожи и короткие чуть ниже колена штаны. На босых ногах тапочки из такой же толстой кожи, как и фартук.

Несмотря на весьма преклонный возраст, у мастера Фельда были мускулистые, перевитые венами натруженные руки и крепкие, совсем не старческие плечи.

Быстро окинув беглым взглядом всю компанию, он вперил подозрительный взгляд в здоровяка.

— Солрс? — проскрипел он. — Что тебе надо? Я же сказал твоим дружкам, что больше не принимаю заказы в долг и тем более от Лютого. Всё!

Он попытался закрыть дверь, но Солрс снова подставил ногу, за что получил от мастера обжигающий взгляд.

— Уважаемый мастер Фельд, — спокойно проговорил здоровяк, не убирая ногу, — с Лютым покончено. Его остатками сейчас испражняются падальщики Пустоши возле Мертвого города.

Фельд прищурился и недоверчиво переспросил:

— Это точно, Солрс? Ты не врешь?

Солрс кивнул и убрал ногу.

— Не только лично видел это событие, уважаемый мастер Фельд, но и поучаствовал по мере своих скромных сил. Ты же знаешь, Лютый сильно задолжал мне…

После этих слов лицо Солрса превратилось в устрашающую маску, и мастер невольно сделал шаг назад.

Здоровяк принял этот жест за приглашение и вошел в комнату, поманив за собою всех остальных.

— Так и что же тогда привело тебя ко мне? — цепкий взгляд мастера снова пробежался по девушкам и парням.

— О… — беззаботно махнул рукой Солрс, растягивая губы в улыбке, — сущие пустяки, за которые я, впрочем, тебе неплохо заплачу и…

— Что надо? — нетерпеливо перебил его мастер. — У меня полно дел!

Солрс кивнул парням, и те передали ему свертки со старой одеждой девушек.

— Надо подогнать эту одежду под фигуры девушек. Вот этот сверток из серого мута принадлежит Нике.

При упоминании ее имени, Ника очаровательно улыбнулась и изящно склонила перед мастером голову.

— А вот этот из шипастого абаста, — продолжал Солрс, — Коре.

— Мут, абаст, — задумчиво проговорил мастер. — Знатные шкуры, и с ними нелегко работать.

Он развернул одежду и тяжко вздохнул.

— Какой негодяй их так искромсал? Руки бы ему оторвать.

Солрс опустил взгляд и, чуть пожав плечами, искоса посмотрел на девушек.

— Герт! — крикнул мастер.

В комнату влетел тот самый юноша, который открывал дверь.

— Позови Софи. Пусть она снимет мерки с девушек.

Юношу как ветром сдуло.

А взгляд мастера начал шарить по парням.

— Вижу, что с чужого плеча. Вот это, — он ткнул пальцем в Эола, — кожа болотного вьюна. Узнаю, моя работа! За ней приходил Крепыш Бронкс, если мне не изменяет память. И если его одежда сейчас на этом молодом человеке, то значит и он…

Мастер пристально посмотрел в глаза Солрсу.

Тот, чуть улыбнувшись, кивнул, рассеивая его сомнения.

Фельд окинул изучающим взглядом фигуру Дорна.

— А это работа мастера Эливра. Эта куртка и штаны провалялась у него на складе год или даже два. Заказчик сгинул, так и не заплатив. Потом он сдал ее в какую-то местную лавку. Значит, купили наконец-то. Сколько раз говорил ему — бери задаток. Так он нет! Мастер, видишь ли!..

В комнату зашла миловидная девушка в голубом платье и в белой косынке, повязанной на голову.

— Софи, сними с девушек мерки и позови сюда этого сорванца Герта.

— Прошу за мною, — девушка пригласила Нику и Кору следовать за ней.

Как только за ними закрылась дверь, в комнату влетел рыжий паренек.

— Отведи их к подмастерью Михесу, — Фельд кивнул на Эола с Дорном. — Пусть бросает всё и займется этими парнями. Надо, чтобы их одежда сидела на них как влитая. Всё ясно⁈

Когда в комнате остались только мастер и Солрс, хозяин мастерской проводил взглядом парней и произнес с неожиданно появившийся на его лице мягкой улыбкой:

— Этот рыжий сорванец, шалопай еще тот, но вот увидишь, со временем он станет великим мастером, которому не будет равных во всех Семи Королевствах.

— Не сомневаюсь, — чуть склонил голову Солрс. — Под вашим руководством и я бы тоже мог стать со временем неплохим мастером.

Фельд расхохотался, запрокинув голову.

— За одеждой девушек зайдешь завтра вечером, — вытирая слёзы, сказал он. — Парней отпустим примерно через час. С вашей компании десять полновесных гротов. Если хочешь, подожди их в саду, а я пошел работать. Задал ты мне задачку.

Солрс достал кошелек, отсчитал необходимую сумму и протянул монеты мастеру.

— Если ты не против, то мы лучше подождем.

В комнату вошли девушки и улыбнулись Солрсу. Затем все вместе в сопровождении рыжего Герта отправились в сад ждать Эола и Дорна.

В задней части дома находилась открытая веранда, ведущая в небольшой, засаженный цветами садик с одной единственной беседкой по центру.

С подносом в руках подошла Софи и, ловко расставив чашки, налила в них из чайника чуть коричневатую жидкость.

— Можете пока повытаскивать из носа свои штуковины, — посоветовал девушкам здоровяк, — здесь пахнет только свежестью и цветами…

Магистрат

Пока Солрс и компания разгуливали по улице Кожевников, Марк и Гунт держали свой путь в сторону конторы магистрата.

Необходимо было забрать печать и, если получится, то облегчить страдания Ситэла.

На каменных ступенях нужного им здания скучал одинокий городской стражник в хитиновом доспехе. Рослый детина с давно небритой щетиной.

Завидев идущих к конторе двух поисковиков, он даже не соизволил встать на ноги.

— Куда? — окрикнул он и смачно сплюнул на ступени под ноги Гунту.

— За печатью к служащему магистрата Ситэлу, — терпеливо ответил Марк, не обращая внимания на откровенное хамство со стороны стражника.

— Ждите здесь, — недовольно буркнул тот и наконец поднялся. — Шляются все кому не лень…

Когда за ним закрылась дверь, Гунт спросил у своего спутника:

— Они все тут такие хамы?

— За редким исключением, — подтвердил Марк. — Чувствуют свою безнаказанность, и поэтому поведение соответствующее. Тронешь такое… потом вони будет, и загремишь еще за решетку на неопределенный срок. Магистрат тут за своих стеной. Убьешь, и ты в Семи Королевствах вне закона на веки вечные. Они часто провоцируют, и это определенная статья доходов городской стражи. Как правило, самые несдержанные потом откупаются. Но и стражам переступать черту не позволено. Наказания не менее жесткие, чем для простого люда. А где проходит черта, стражники прекрасно знают, поэтому и балансируют на грани.

Дверь открылась, на пороге появился детина.

— Идите. И не шуметь у меня там!

В кабинете всё также без изменений, всё те же зашторенные окна и легкий полумрак. За своим столом Лития разбирает бумаги, напротив нее седовласый старик, имени которого в прошлый раз так и не узнали.

В глубине кабинета Ситэл, обхвативший голову руками уперев локти в стол. Он запустил тонкие пальцы себе в волосы, плотно сдавив ладонями виски.

Лития жестом показала, чтобы Гунт и Марк подошли к ней.

Она достала из выдвижного стола изящную коробочку и положила ее на обитую зелёным сукном столешницу.

— Вот ваша печать, — почти прошептала она. — Проверьте оттиск.

Лития достала из коробочки печать и аккуратно приложила ее к листу бумаги. Затем достала оттиск эмблемы и показала оба образца Гунту.

Тот довольно кивнул и, положив печать обратно в коробочку, передал ее Марку, а сам направился к столу Ситэла. Тот чуть приподнял голову и встретил его протестующим взглядом.

— Прошу прощения, — тихо прогудел Гунт. — Вижу ваши страдания и не могу оставаться безучастным. Разрешите предложить вам проверенное средство. Оно гарантированно снимет боль на несколько месяцев и, если повезет, то может быть и полностью вылечит вас.

С этими словами он выложил на стол перед Ситэлом чуть продолговатую капсулу зеленого цвета.

— Лекарство Древних, — добавил он, пододвигая ее пальцем поближе к Ситэлу, — из армейской аптечки. Хуже уже точно не будет.

Чиновник поднял на Гунта красные, воспаленные глаза и прошептал:

— Сколько?

— Что вы! — Гунт выставил ладони перед собой. — Подарок и желание облегчить ваши ужасные страдания. Не ждите. Примите таблетку прямо сейчас.

Ситэл взял большим и указательным пальцами капсулу и, щурясь, попытался рассмотреть ее. В его налитых кровью глазах сквозило полное недоверие, которое, впрочем, быстро сменилось решимостью и отчаянием.

— Хуже уже точно не будет! — прохрипел он слово в слово сказанное Гунтом, и, закинув таблетку в рот, запил ее водой из графина прямо из горлышка.

— Уверяю вас, легче станет уже через несколько минут, — чуть громче сказал Гунт, чтобы его услышали все присутствующие. — Мы остановились в «Утренней Росе». Пробудем там еще день или два. Если вас не затруднит, попросите кого-нибудь сообщить нам о результатах вашего лечения.

Ситэл смотрел на громилу, стоявшего перед его столом, и не мог толком понять, чего тот от него хочет. Сегодня с утра он перенес особенно сильный приступ головной боли и чувствовал себя крайне плохо.

Громила, от одного присутствия которого голова разрывалась на части, достал какую-то пилюлю и положил ее на стол, да еще и что-то там бормочет про здоровье и сочувствие.

Что он предлагает? Какое-то лечение?

Ситэл покрепче обхватил ладонями виски и закрыл глаза.

Это невыносимо. Последнюю неделю он каждую минуту думает о том, как бы расстаться с этой никчемной жизнью и получить в вечном покое избавление от мук и страданий. А тут еще этот настойчиво пихает к нему какую-то пилюлю и утверждает, что она ему поможет.

Разве она может помочь? Всего одна пилюлька…

Лучшие врачи королевства Рема пытались хоть что-то сделать с его головой, и всё без толку, да и из королевства Капу коллеги присылали врачевателей — тщетно.

Почему он не уходит?

Пытается продать пилюлю?

Как они все надоели…

Чтобы отвязаться от назойливого посетителя, Ситэл, собравшись с последними силами спросил:

— Сколько?

Тот выставил ладони вперед и сказал, что это подарок от всей души.

Подарок?

А может, всё-таки взятка? Или чего лучше — хотят отравить?

Ситэл открыл глаза и посмотрел на Литию. Ее полный мольбы взгляд…

— Хуже уже точно не будет, — как сквозь плотный туман слышал он бас посетителя.

Да пропади оно всё!..

— Хуже уже точно не будет!

Он схватил со стола пилюлю и, запихнув себе в рот, тут же запил прямо из графина.

Ситэл сидел за своим столом и смотрел на дверь, за которой только что скрылись эти странные посетители.

Он боялся пошевелиться или даже произнести хоть какое-то слово, чтобы не вспугнуть то внезапно нахлынувшее на него состояние восхитительного облегчения и покоя.

В его воспаленном, не знающем покоя мозгу начали происходить какие-то невиданные ранее процессы. Сначала потеплело в затылке, потом исцеляющее тепло начало распространяться в виски и лоб. Прошло давление на глаза. Ушла тяжесть из груди, и стало легонько покалывать в кончиках пальцев.

Он вздохнул полной грудью и впервые за многие месяцы улыбнулся.

Ему стало вдруг так хорошо, что его глаза закрылись сами собой, и он только и успел, что положить голову на руки и провалиться в сладкий исцеляющий сон.

Он уже не видел, как, тревожно вскрикнув, из-за своего стола выскочила Лития и в испуге подбежала к нему, как вскочил на своем месте седовласый старик и сдавленным голосом прокричал:

— Что там, Лития? Они всё-таки отравили его?

— Нет, Лимар! — в глазах женщины стояли слёзы счастья. — Он просто крепко спит.