Бретонские баллады

Случилось это в шестьсот

девяносто третьем году —

Никто у нас в городке

не ждал такую беду.

На постоялом дворе,

известном на весь Ланьон,

Служанкой была сиротка

Перинаик Миньон.

— Хозяйка, пора к столу!

Неси нам сюда скорей

Баранину да рубцы,

да в кружки вина подлей!

И каждый выпил вина

и съел свой сытный обед,

И каждый кинул на стол

десяток-другой монет.

— Считай, хозяйка, денье —

сполна мы оплатим счет,

И пусть служанка с огнем

проводит нас до ворот!

Когда за служанкой вслед

пошли они от крыльца,

То стали между собой

шушукаться без конца.

— Дитя, — сказали они, —

как зубки твои ровны,

А кожа твоя бела,

как пена речной волны!

— Увы, я в ваших словах

нескромный слышу намек.

Но я родилась такой,

какой меня создал Бог.

Да будь я краше стократ,

стократ милее, чем есть,

Казалась бы и тогда

вам вздором девичья честь.

— Ты так говоришь, дитя,

как будто умных речей

Наслушалась в городке

у клириков-ловкачей;

Ты так говоришь, дитя,

как будто в монастыре

Тебя обучал монах,

иль в Божьем храме — кюре.

— Ни в школу, ни в монастырь

я не ходила, и там,

Поверьте, мне не пришлось

учиться мудрым речам.

Однако у очага,

в родимом доме моем,

Частенько случалось мне

подумать о том о сем.

— Поставь-ка лампу, дитя,

нам вовсе не нужен свет,

Да вот тебе кошелек:

проверь — он полон монет!

— Нет, я не из тех девиц,

которые по углам

За восемнадцать денье

готовы отдаться вам!

К тому же мой брат — кюре:

когда бы он слышал вас,

От горя сердце его

разорвалось бы тотчас!

Не опозорьте меня!

Я вас молю об одном:

Уж лучше сразу, месье,

лежать мне на дне морском!

Не опозорьте меня!

Я вас молю об одном:

Уж лучше сразу, месье,

заройте меня живьем!

Была у Перинаик

хозяйка сердцем добра —

Она служанку ждала

и спать не шла до утра.

Она служанку ждала,

а Перинаик все нет.

И час пробило, и два —

уже за окном рассвет...

— Вставайте же, сенешаль!

Проснись, беспечный народ!

Там девушка вся в крови —

она лежит у ворот!

Ее нашли у креста,

на улице, в ранний час,

А в лампе ее огонь

горел — и не гас, не гас...