Броневод

Глава 20

Над Столовой бухтой стоял тревожный колокольный звон. Далеко слышно колокол, на многие километры. Несколько центнеров весит эта хрень и её специально привезли из Голландии. Стоит колокол в колокольне, над главным входом в замок Доброй Надежды. Обычно его используют для объявления времени, в него также звонили, чтобы вызвать жителей и солдат, когда нужно было сделать важные объявления, но вот сегодня он звенит, предупреждая жителей Капстада об опасности. Витька Жохов вернулся, а это точно чертовски опасно! В прошлый раз этот засранец умудрился тюрьму сломать (а она между прочем из железа и камня построена! Там и ломать-то нечего, а он смог!) и тюремщика чуть не грохнул, а сейчас чего натворит?! Такого вредителя в город пускать ни как нельзя, а значить все срочно в крепость, готовимся к обороне!

Почти двадцать лет я тут не был. Изменился Капстад с прошлого моего посещения, разросся, похорошел, стал похож на настоящий город. Укрепления построили, причалы каменные, склады всякие и новые, красивые дома. Процветает Голландская Ост-Индийская компания! Точнее процветала…

«Шторму» всё же требовался ремонт. Некоторые течи в трюме невозможно было заделать на воде, тут килевание нужно. Помпы справлялись с откачкой воды, но не дело это их постоянно насиловать, насосы тоже не надёжны, и если они выйдут из строя, то придётся ставить постоянную вахту на ручную откачку. Последствия урагана давали о себе знать.

Мне предлагали заняться починкой линкора на Мадагаскаре, но я решил иначе. На острове нет возможностей для ремонта такого большого корабля, как мы его на берег вытащим? Да и условий для проведения сложных работ никаких. Зато недалеко есть отличный порт, со всей необходимой инфраструктурой! Капстад. Единственный город на побережье Южной Африки, других попросту ещё не успели построить. Тут и мастерские, и кузни, и литейные цеха имеются, и даже верфь, а то что его жители немножечко против, так это несущественные мелочи. Договоримся, не чужие всё-таки люди. Можно сказать, почти родственники…

Мои крейсера на удивление перенесли непогоду гораздо лучше своего флагмана и сейчас они гоняют по всем окрестностям остатки союзного флота, а также ищут транспорты и бомбардирские суда, часть из которых так и не пришла к точке рандеву. Ну а я погнал свой линкор в гости к голландцам.

— Атакуем? — капитан линкора стоял рядом со мной и любовался открывшимся нам видом. Вся бухта забита кораблями. Они стоят на рейде, у причалов, многие вытащены на берег. Ремонтируются или просто чистят корпус от обрастания. Наверняка некоторая часть флота, который мы разгромили в проливе, тоже тут.

— Ну чего ты такой кровожадный? — с упрёком посмотрел я на капитана — чуть что, сразу бить! А может они сами сдадутся? Ты представляешь, что будет, если мы эту груду дров прямо в порту топить начнём? Мы же потом сами к верфи и причалу подойти не сможем.

— Подожжём? — выдал новое предложение капитан.

— Это можно — кивнул я головой — долго гореть будут и красиво. Думаю, не меньше пары дней. Только результат будет тот же, нам не пройти к верфи. Да и она от огня пострадать может. А так-то да, сожжем мы этот гадюшник обязательно, но только когда отремонтируемся. Да и посмотри какие там кораблики шикарные стоят, наверняка в их трюмах полно товаров. Жалко будет это всё просто так уничтожить. Короче дадим им шанс, встаём на рейде и ждём переговорщиков. Если до полудня не появятся, то начнём замок бомбить, глядишь, чтобы не попасть под обстрел, купцы сами рассосутся.

Баркас с голландцами отчалил от пирса Капстада через час. Увидев, что мы не стали сразу же атаковать город и гавань, губернатор решил выяснить наши намерения.

Губернатора привели в мою кают-компанию, где я и принял его. А начальничек то в Капской колонии новенький! Мужик под полтинник возрастом, довольно упитанный. Одет он во всё черное, только манжеты на руках и какая-то тряпка вокруг шеи белого цвета. Немытые волосы свисают ниже плеч, на толстой роже тонкие усики. На таракана похож. И пахнет от него старым потом и мочой, а ещё к этому аромату добавляется запах перегара и чеснока, он попросту воняет! Он вообще хоть раз в жизни мылся и зубы чистил? Старый губернатор куда как солиднее выглядел. А может и от Говарда воняло, я сам тогда, после рабского корабля, пах как вокзальный бомж, может поэтому и запахов не чувствовал?

Низко поклонившись, местный босс представился. Звали губернатора Адам дер Стель.

— И куда же старина Говард подевался? — я вяло ковырялся вилкой в тарелке с пудингом, и всем своим видом показывал, что мне разговор с голландцем не интересен. Сейчас он стоит передо мной, а я жру… Не вежливо конечно, но по-другому никак. Когда-то и я так стоял перед сидящим на мягком кресле за столом и рассматривающим меня как неведомую зверушку губернатором Капстада, а теперь значиться моя очередь поглумится. Злой я, и память у меня хорошая… — надеюсь сдох старый мудак?

— Говард Ван Донген? — переспросил меня Стель.

— Ага, и Ван, и Донген, это всё про него. Так где он? — кивнул я.

— Господь прибрал его душу — перекрестился Таракан — уже три года как.

— Ну и слава богу! — махнул я рукой, глаза губернатора наполнились ужасом. Еретик богохульствует никого не стесняясь! — Пусть его черти там «любят» каждый день в противоестественных позициях с утра и до вечера!

— Как вы можете… — начал возмущаться губернатор, но я треснул кулаком по столу так, что вся посуда подпрыгнула и он мгновенно заткнулся.

— Могу! Я всё могу! Когда этот урод отправлял на пытки и казнь ни в чём не повинного подростка, он чем думал?! Сколько людей он безвинно запытал и убил?! Молчишь?! Я тоже не святой, но я по крайней мере стараюсь быть справедливым и людей не мучаю! Я никого зря не пытаю и не трогаю детей! Когда я сравняю Капстад с землёй, то на могиле Говарда я устрою выгребную яму для своих солдат, а на месте его дома будет свинарник! — я не моргая смотрел на побледневшего губернатора. Не то что бы я на самом деле собирался глумится над могилой, но попугать губернатора было необходимо. Жути нагнать, дать понять, что я готов на всё — ты чего вообще припёрся?!

— Я думал вы хотите поговорить… — зачастил губернатор, его лицо мгновенно покрылось потом — Ваши корабли стоят на месте и не нападают, я хотел предложить вам выкуп…

— Мои корабли стоят, только потому, что я обедаю! И больше других причин нет. Люблю знаешь ли трапезничать в тишине — рассмеялся я, показывая вилкой на стол — а переговоры с вашей компанией я не веду, у вас нет чести, вы купцы, и кроме денег ни о чём даже думать не можете. Сейчас вот доем, и примусь за ваш вшивый городишко!

— Но постойте, так же нельзя! — снова забубнил губернатор — там наши женщины и дети! Я предлагаю вам золото, много золота!

— Ваши? — усмехнулся я — голландские что ли? Это типа мне поэтому нельзя стрелять? Сколько их там, пару тысяч? А негров и малайцев ты посчитал? Рабов своих? Или это не люди?

— Люди… — опустил голову Таракан, он прекрасно знал кто перед ним и моё отношение к рабству — мы их отпустим…

— Конечно отпустите, куда вы нахер денетесь — я ткнул в него столовым ножом как указкой — или я их сам отпущу, после того как вышвырну ваши трупы в море. А твоё золото я возьму и так, с ваших мертвецов цацки поснимаю! На ваших бабах их, наверное, богато навешано. Вот у тебя жена есть?

— Есть… — на губернатора было жалко смотреть.

— Да ну?! И кто эта святая женщина, что согласилась спать с такой свинотой как ты? — удивился я — как звать?

— Патриция… — вжал голову в плечи Таракан.

— Знавал я тут одну Патрицию, редкая стерва была — я усмехнулся — дочка старого пердуна Говарда. Это случайно не она?

— Патриция Ван Донген моя жена — губернатор закрыл глаза и произнёс имя своей супруги, как будто признание в страшном преступлении.

— Етить колотить! — от удивления я аж вилку выронил — Ни хрена её жизнь наказала… Вот теперь я тебя Адам точно не убью! Патриське же теперь вдовой стать, всё равно, что помилование из камеры смертников получить! Живи долго Таракан и воняй ещё больше! Совет вам да любовь! Только следи за ней лучше, Патриська та ещё прошмандовка! Как-то на палубе корабля при всей команде мне чуть не отдалась, едва отбился! Повеселил, повеселил ты меня Таракан!

— А город? — губернатор посмотрел на меня с надеждой.

— Город? — я сделал вид, что задумался — Город я всё равно сожгу! Я всегда выполняю свои обещания! Но так и быть, в качестве подарка тебе на свадьбу, хоть ты меня и не приглашал, дам вам шанс. Спускай флаг с замка, все корабли, что стоят на рейде или у пирсов вытащить на мель у пляжа, где рыбацкие лодки стоят. Рабов отпустить, сами можете из города уйти, разрешаю взять с собой только запас провизии и шмотки для женщин и детей. К бурам звиздуйте, хоть они вас и не любят, но наверняка приютят ненадолго. И смотри мне! Что бы ни одного мешка или даже гвоздя с кораблей или складов компании не пропало! Все ценности и оружие оставить в Капстаде! Мой офицер проверит, как ты выполняешь моё распоряжение. Ах да, ещё, если хоть одна пушка в замке или на кораблях окажется заклёпанной, я прикажу уже тебе заклепать все отверстия! Времени тебе на всё до утра! Ну а если не управишься… Тогда сам виноват. И будет у меня для тебя ещё одно задание…

Губернатор управился. Утром следующего дня, когда начало всходить солнце, Столовая бухта была девственно чистой. Ни одной лодки, не говоря уж о судах на её поверхности не было. Зато вдоль берега, как в какой-то сказочной роще, стоял лес мачт. Корабли воткнули в пляж где только можно, они стояли на песке пляжа неровными рядами. Какие-то полностью были вытащены на берег, какие-то просто уткнулись в него носом или кормой, но все капитаны как один выполнили приказ, а кто не хотел делать это добровольно, того заставили силой или уничтожили. Над устьем реки Солёной, что впадала в бухту клубился дым, там догорали три английских фрегата. Очевидно их капитаны решили попытать счастья и вывести корабли из бухты в реку, но голландцы им не дали. Маленький земляной форт прикрывающий реку, поджог всех трёх нарушителей.

Ночью мы слышали звуки стрелкового и артиллерийского боя в бухте. Видели зарево пожара, но я никак не мог предположить, что это голландцы с англичанами сцепятся. Я думал, что губернатор посчитал мои условия неприемлемыми и сейчас что-то сжигает, что бы нам не досталось. Мои экипажи стояли в полной боевой готовности, ожидая попытки прорыва, а оно вона чего получилось. Пауки, запертые в банке, стали жрать друг друга.

На берег я сошёл к обеду, только после того, как мои морпехи полностью заняли замок и перешерстили город от и до, в поисках возможных подлян от хитрожопых купцов. Солдаты гарнизона, экипажи кораблей и все жители Капстада покинули город, направившись вглубь континента вдоль реки Солёной, как раз туда, где сейчас процветали незаконно построенные (по мнению голландцев) фермы первых африканских буров. Ну и правильно. Те хоть и не в ладах с компанией, но всё же белые люди и там есть пища и кров для беженцев. Да и беженцев этих несколько тысяч, так что буров о помощи можно и не просить, они и так никуда не денутся. Буры, конечно зло, но многочисленные племена косо, что жили в окрестностях Капстада и с которыми поселенцы периодически воевали, гораздо страшнее, и поэтому выхода у беженцев не было. По следам колонны шли мои разведчики, контролируя передвижение и подгоняя беглецов.

И всё же Капстат не был безлюден. В его окрестностях сейчас растеряно слонялись почти двадцать тысяч бывших рабов. В своё время, не зная точной численности местных племён и опасаясь мести и нападений на город, голландцы не поработили местных жителей, вместо этого они предпочли завести в Капстат рабов с Мадагаскара и Индонезии. И вот теперь несколько тысяч индонезийцев и негров с Мадагаскара не знали, что им делать. Они обрели долгожданную свободу, но были далеко от родных мест и вернутся туда им было больше не суждено.

На площади, перед центральными воротами замка одиноко стояла карета губернатора и пару фургонов с испуганными солдатами. Мои бойцы отобрали у них оружие, однако вязать не стали и теперь голландцы с ужасом смотрели на окруживших их до зубов вооруженных бойцов в черной форме, тельняшках и бескозырках. Возле кареты нервно переминался с ноги на ногу муж Патриции. Ему предстояло официально сдать мне город, а уж потом догонять своих людей. Очевидно он не решился в одиночку путешествовать по африканском саване, и солдаты были его телохранителями. Это я настоял, на официальной части мероприятия.

— Я выполнил все ваши требования! — как только я в сопровождении своих офицеров появился у ворот замка, губернатор бросился ко мне. Кучер сунул ему в руки какую-то маленькую подушку, на которой что-то блестело — это клочь от ворот замка и города!

— Молодец! — похвалил я голландца принимая символ того, что отныне Капстад принадлежит мне — справился ты отлично. Чего-англичан-то пожгли? Буянили?

— Они были не согласны сдаваться, а из-за них могли пострадать мы — покраснел губернатор — это была вынужденная мера! Они вообще тут случайно оказались, пришли в бухту после сражения с вами, на ремонт. Если хотите, я передам их вам! Они предлагали пустить на ваш корабль брандеры!

— Да я тебя не ругаю, говорю же, молодец! — остановил я его поморщившись. Эта сволочь готова была просто так отдать мне своих бывших союзников — хотя англичане молодцы, уважаю, в отличии от тебя, они были готовы драться до конца. Мне они не нужны, можешь их отпустить на все четыре стороны. Где мой заказ?!

Губернатор махнул рукой, голландские солдаты выволокли из фургона связанного человека. Йоффан, а на русском просто Ваня, грохнулся на пыльную брусчатку площади. Проворовавшийся купец, который бежал из России и который одним своим словом едва не отправил меня на смерть, сейчас лежал передо мной. Постарел Ванька, но крепкий ещё старичок…

— И снова молодец! — я довольно улыбнулся — а теперь можешь валить!

Долго упрашивать бывшего хозяина города не пришлось. Он буквально бегом бросился к карете, и вскоре короткая колонна последних беженцев скрылась из вида. На мгновение мне показалось, что из-за шторки, которым было занавешено окно кареты, мелькнуло знакомое женское лицо, постаревшее и перекошенное злобной гримасой, но я не придал этому значения. Патриция… Мне не было до неё и её ненависти ко мне никакого дела, своё она получила ещё на палубе моего старого «Шторма». Мстить дважды не в моих правилах, я и так ей навредил, когда оставил в живых её мужа.

— Здорова Ваня, вот и свиделись — я уже переключил своё внимание на русского предателя и заговорил с ним на русском — вона как оно повернулось, ты, наверное, и не ожидал меня снова увидеть?

— Свиделись барин — не смотря на своё плачевное положение, старик улыбнулся мне беззубым ртом — это только гора с горой не встретятся, а человек с человеком завсегда увидится может.

— Ты до сих пор думаешь, что я не русский? — задал я вопрос предателю.

— Да я ещё тогда знал, что ты русский, только сказать не мог. Говард велел тебя не признать. Я подневольный человек, там всё и без меня решено было. Так что прощение за то просить не буду — старик не переставал улыбаться — а ловко ты вывернулся барин, до тебя никому бежать из той тюрьмы не получалось!

— Ну и что мне с тобой делать Ваня? — получив в руки своего врага, я как-то даже растерялся. Испуганным он не выглядел, наоборот, казалось, что он рад такому повороту событий.

— А у тебя что ли на твоём железном корабле куска верёвки не найдётся? Так в городе вели сыскать, тут её полно — рассмеялся Иван — и вздёрни меня, чего ещё делать? Али просто это будет, поглумится хочешь? Так вели попытать меня перед смертью, али ещё чего выдумай. Я что ли за тебя решать должен?

— Умереть хочешь? — удивился я.

— А и хочу! — с вызовом сверкнул глазами старик — Жил как собака, воровал, на чужбине маялся слугой бесправным, так что жизни такой мне не жалко, отмучиться бы поскорее. На себя руки наложить грешно, а смертушка всё не идёт и не идёт, слава богу ты барин появился. Значить пришёл мой час!

— Тфу на тебя! — я отвернулся от пленника — я тебя не буду убивать Ваня. Но вскоре ты умрёшь, не приживай. Я отвезу тебя в Россию и подарю царю, пусть уж он твою судьбу решает. А он кстати тот ещё затейник, Петруша то наш, четвертование, колесование, за рёбрышки подвесить может… Так что ты не радуйся раньше времени. Увести!

Я стоял на площади Капстада и грустил. Не вышло из меня мстителя, не могу я просто так убить старика, хотя из-за него едва не погиб. Все мои старые противники повержены или мертвы, всем воздалось по заслугам. Только кажется мне, что мелко это всё, не правильно… Я русский, а не испанец, вендетта не моё, я готов прощать своих врагов и это поистине моя слабость.