Бумажная клетка

Глава 22 Неожиданная помощь

После ухода Штыкина Пульхерия позвонила Марине и рассказала ей о своем разговоре с ним.

– Да, подруга, положению твоему не позавидуешь. Плюнь на всех этих мужиков, поезжай ко мне на дачу или на дачу своих родителей, уйди в подполье на полгодика, авось этот нарыв без тебя сам рассосется, – предложила она.

– Нет, не рассосется. Нужны радикальные меры, иначе Назарову крышка.

– Вот его спасать ни за что бы не стала. Очень хорошо помню, как ты целыми днями рыдала по нему, рвала свое сердце.

– Не надо, не напоминай, – взмолилась Пульхерия, – я все равно его в беде не брошу. Вот вытащу из дерьма, отмою и тогда дам хорошего пенделя под зад.

– Этот план мне нравится, – рассмеялась Марина. – А реальные пути его осуществления у тебя имеются?

– Пока нет, но есть своя версия убийства. Виктория была уверена, что папаша Гранде согласится на их брак с Гришенькой. Вот я и хочу выяснить, что лежало в основе ее уверенности.

– Мисс Марпл и Эркюль Пуаро, раскрывающие любое самое запутанное преступление – выдумка Агаты Кристи. Хорошо загадывать загадку, заранее зная ответ. В жизни поиски убийц даже милиции не всегда под силу. Штыкин умный и серьезный следователь. У него ясная голова и то он с этой задачей не справился, а ты собираешься ему нос утереть. Не слишком много на себя берешь? – попыталась охладить детективный пыл Пульхерии Марина.

– Это от безысходности. Я просто обязана развязать этот узел. Только найдя настоящего убийцу, я смогу помочь Никите и спасу свою репутацию.

– Ну мечтай, мечтай, – усмехнулась подруга.

– Раз ты в меня не веришь, я больше не буду тебе звонить, – разозлилась Пуля. – Меня просто бесит ваша пассивность.

– Кого ты имеешь в виду?

– Да всех вас: тебя, Никиту, Штыкина. Никита столкнулся с трудностями и, как щенок, опрокинулся навзничь – делайте что хотите, только не трогайте меня. Штыкин начальства испугался. Герман вообще от ревности потерял ориентацию во времени и пространстве.

– Ты забыла обо мне, – напомнила Марина.

– Мне от тебя нужны только моральная поддержка и дельный совет. Ни того ни другого я пока не получила.

– Зато пар выпустила. Советую поговорить с Гришенькой. Мне кажется, он знает больше, чем тебе рассказал. Хочешь, составлю компанию?

– Нет, при свидетелях он откровенничать не станет.

С Гришенькой они встретились в небольшом уютном кафе на площади Восстания. К ее удивлению, он охотно согласился на встречу, не кривлялся, не ломался и не набивал себе цену.

– Ну, Пульхерия, поздравляю, у нас ты числишься умалишенной, причем твоя форма сумасшествия является особо опасной для окружающих.

– Что же ты меня не боишься? Не дай бог папочка узнает.

– Да-а, мне уж точно не поздоровится, пару лет домашнего ареста впаяет обязательно. А плевать! Обожаю его злить. Учти, я твой поклонник, хранящий верность до гробовой доски.

– Как-то уж очень пафосно, наводит на мысль о неискренности.

– Зря ты мне не веришь. Другой бы на моем месте даже разговаривать с тобой не стал.

– Мне очень жаль, что так получилось. Я не хотела посягать на твое алиби.

– Просто взяла и угробила его, да? Разведка донесла, что ты собираешься в суде трясти нашим грязным бельем. Молодец, я бы не отважился. Эх, была бы ты лет на десять моложе, я бы на тебе женился не задумываясь. Просто чтобы досадить папаше.

– Женись на горничной, – предложила Пуля с усмешкой.

– Такой брак папуля расстроит за пять минут, а об тебя зубы обломает.

– Ты меня переоцениваешь, малыш, не такая уж я железная.

– Ты настоящая женщина, порядочная и честная, единственная, кто посмел возразить моему отцу, ради достижения справедливости не побоялась разрушить свой брак. Богиня, я пред тобой преклоняюсь.

Гриша встал, перегнулся через стол и церемонно поцеловал ей руку.

– Хватит паясничать, – одернула его Пульхерия. – Нельзя разрушить того, чего еще нет, но тем не менее мне приятно это слышать.

Она смотрела на улыбку Гриши и видела, что, несмотря на позерство, его симпатия к ней искренняя.

– Рад стараться, моя королева…

– Гриша, настройся, пожалуйста, на серьезный лад. Следственные органы считают это дело решенным. Назарова будут судить. К сожалению, в последний момент выяснилось, что можно было не ставить тебя под удар, так как это все равно не доказывает, что у Назарова есть алиби. Моя смелость была бессмысленной. Поэтому я решила найти убийцу сама.

– Ну и ну, а потянешь? – с сомнением спросил он.

– Не знаю, но другого выхода нет. Скажи, тебе не показалось, что вы приехали на квартиру Вики потому, что у нее с кем-то была назначена встреча?

– К тому моменту я так набрался, что мне было на все наплевать.

– А ты не заметил, что недалеко от твоей машины остановился точно такой же джип, я имею в виду не модель, а габариты и цвет?

– Да мало ли донов Педров в Бразилии? Сейчас таких джипов в Москве полно. Мне тогда не до этого было.

– Вика тебе о своих друзьях рассказывала, например о Ларисе?

– Эта Лариса ей квартиру предоставила. Ей родственники поручили за ней присматривать, цветы поливать. Вот она Вику в нее и пустила. Но сам я Ларису не видел. Вика боялась, что меня у нее отобьют. Ревнивая была, просто кошмар. Сама Пашке Медведеву глазки строила, а мне ни на одну девушку нельзя было даже посмотреть.

– Она к Паше приставала? А как на это реагировала Даша?

– Да никак. Она знает, что с ним этот номер не пройдет.

– Ты уверен? Он так сильно ее любит?

Гриша внимательно взглянул на Пульхерию, словно раздумывая, стоит ему говорить или нет. Потом махнул рукой и сказал:

– Плевать, раз уж папуля тебя решил с кашей съесть, должна же ты как-то обороняться… Если он что задумал, выполнит обязательно, я его хорошо знаю. Сметет все на свом пути, как бульдозер…

– Ну, говори, не томи, – нетерпеливо прервала его Пульхерия.

– Только ты должна поклясться, что Герман ничего не узнает. Для него папуля – божество. Не могу понять только, с чего он это взял. Если он узнает, даже не представляю, что с ним будет.

– Хорошо, обещаю, – кивнула она.

– Я все порывался раскрыть ему глаза, но так и не решился. Приготовься, Пульхерия, сейчас я открою тебе самую жуткую тайну семьи Гранидиных.

Пульхерия скептически взглянула на Гришеньку и приготовилась слушать, изобразив на лице огромное внимание.

– Несмотря на то что Паша женат, женщины его вообще не интересуют. Его волнуют только мужчины и деньги. Все это относится в полной мере и к моему любимому папочке. Короче говоря, они уже давно являются любовниками.

Пуля от таких слов растерялась и, как говорится, «выпала в осадок». В ошеломлении она уставилась на Гришу и стала похожа на рыбу, выброшенную на берег. Гриша помолчал немного, наслаждаясь произведенным эффектом, а потом продолжил:

– Сам я об этом узнал довольно давно. Папуля взял меня в двухмесячную поездку по Америке, Пашка тогда для отвода глаз исполнял роль переводчика. Кстати, они с Дашкой только что поженились, так что у них был своеобразный медовый месяц.

– Так Даша ничего не знает?

– Еще как знает! Пашка на ней женился с условием, что она будет служить им ширмой, это я потом узнал.

– И она согласилась?

– А что ей оставалось делать? Московской прописки у нее нет, образования тоже, сама из глухой провинции, из многодетной семьи. У красивой, но глупой девушки один путь, сначала на Тверскую, потом на Ленинградское шоссе, а там – как фишка ляжет, и она вместе с ней. Папочка говорит, что такие девушки все из одной сточной канавы.

– А ты как узнал об этом?

– Случайно застукал. Я был молод и наивен, они думали, что я ничего не понимаю, но сейчас дети рано начинают соображать, что к чему. – Он весело ухмыльнулся. – Вот и я сообразил, какую выгоду могу из всего этого извлечь. С тех пор стал папочкиным любимцем и вью из него веревки.

– Они продолжают встречаться?

– Регулярно. Хранят друг другу верность. Отец знает, что я знаю, но мы никогда не говорили с ним на эту тему. Единственное, в чем он проявляет завидную настойчивость, – ревностно следит за моей правильной ориентацией, не хочет, чтобы я пошел по его стопам. Одно время даже приставил ко мне якобы телохранителя, а на самом деле парень следил за моей нравственностью денно и нощно. Предполагаю, что папашу мучает совесть, если таковая еще имеется. Периодически он успокаивает ее дорогими подарками. Так мы с ним и живем, достигнув консенсуса, как сейчас любят говорить.

– А Вика? – с замиранием сердца спросила Пульхерия. – Она об этом знала?

Гриша неожиданно переменился в лице и побледнел.

– Черт! Я об этом как-то не подумал!

– Она же сказала тебе, что не стоит беспокоиться, через пару недель папочка сам согласится на ваш брак.

– Думаешь, она узнала от Медведева? Начала шантажировать отца и… Что же теперь получается?

– Вот именно – что?

– Но папа тогда был в Лондоне.

– У Александра Николаевича куча денег. Самому исполнять грязную работу не обязательно. Ты не возражаешь, если я этим займусь?

– Это очень опасно, Пульхерия! – с тревогой воскликнул Гриша. – Теперь ты не считаешься членом нашей семьи. Черт, зачем только я тебе об этом рассказал!

– Не переживай. Сейчас времена изменились. К гомосексуализму перестали относиться как к извращению или преступлению. Не думаю, что твой отец настолько глуп, чтобы пойти на физическое устранение меня, особенно после гибели Вики, когда этим делом занимается прокуратура, а следователь мой давний знакомый.

– Что ты собираешься предпринять?

– Для начала надо поговорить с Пашей или Дашей. Не исключено, что Вика шантажировала кого-то из них.

Пульхерия встала и поцеловала Гришу в щеку.

– А в лобик? – игриво спросил он и нагнул голову.

Она, смеясь, звонко чмокнула его в лоб.

– А в губки? – продолжал дурачиться Гриша. – Неужели я не заслужил?

– Перетопчешься.

– Фу, как грубо! С раннего детства я был лишен материнской любви. Дефицит ласки и нежности превратил меня в чудовище.

– Моей вины в этом нет, так что не надо меня шантажировать. К тому же я собиралась стать женой твоего брата, а не твоей матерью, – улыбаясь, сказала она.