Бывшие (СИ)

16

Божена Юрьевна возвращается спустя неделю. Мы тепло здороваемся, я интересуюсь её здоровьем. Она отмахивается и в свою очередь интересуется, справилась ли я с её обязанностями. Я киваю, что всё хорошо, но предлагаю узнать у генерального, насколько хорошо.

Со Стёпой видимся только на утренних еженедельных планёрках. Все поручения он предаёт через Петра, и даже бумаги для подписи, поручает оставлять у помощника.

Кстати у нас с Петром, после поездки, установился более теплый контакт. Ну как тёплый. Он всё же тот ещё сухарь и педант, но видимо то, что я прекрасно справилась, с обязанностями Божены, и показала себя как профессионал, его подкупило. Теперь он порой позволял себе легкую улыбку, когда здоровался со мной, и мог позвонить и предупредить, что Стёпа собирается на встречу, и если я желаю его застать, чтобы подписать те или иные документы, то должна поторопиться. Иногда мы вместе обедали, но общались, правда, на сугубо деловые и рабочие темы, но это тоже был прогресс. Особенно для того замкнутого, и повернутого на своей работе, человека как Пётр. А однажды я узнала, совершенно случайно проходя мимо отдела кадров, что у него завтра день рождение, и приготовила ему на следующий день дорогущую ручку Паркер, и компакт диск с альбомом Ареты Франклин, подписав открытку «Будь всегда собран, но иногда пусть блюз величайшей Ареты, тебя расслабляет».

С самого раннего утра, поспешила на этаж руководства. Пётр приходил за пол часа, до генерального, поэтому мне пришлось набавить сверху ещё десять, чтобы оставить подарок на его столе. Хотелось мне сделать ему сюрприз.

На этаже было тихо, никого ещё не было. Я тихо прокралась к столу Петра, и положила подарок прямо посреди, безупречно чистого столешницы, и собралась уже выходить, как услышала странный звук, из открытого кабинет Стёпы. Чавкающий, смачный, и тихий нежный стон. Я тихо подошла, и осторожно заглянула туда. На столе перед, стоящим Стёпой сидела, та самая блондинка с корпоратива, как рассказал Лида, звали её Наталья. Они сладко целовались, и это она тихо стонала.

— Всё Наташ давай закругляться, скоро народ будет подтягиваться, — Стёпа попытался вывернуться из её объятий, но она не отпустила, снова впилась, в него поцелуем. Мне была видна только её блондинистая макушка, и спина, облаченная в розовую блузку. Она прихватила Стёпу за шею и склонила на себя. Он уперся ладонями в стол, и снова попытался от неё отстраниться.

— Прекрати, не хватало, чтобы нас застали, — ворчал он, раздражённо скидывая её руки с себя.

— Ну, ты все же не простил меня, — заворковала она, — или ты в обиде на отца, что отослал тебя сюда?

— Ни на кого я не в обиде, — выпрямился Стёпа, и наконец, отодрал её цепкие руки от себя, — мне нужно работать!

— Работать, работать! — заныла девушка. — А когда отдыхать? А хочешь, я тебя расслаблю? — и она соскальзывает на пол и встаёт на колени, тянет на себя его ремень.

— Наташ, прекрати! — раздражённо гаркает он, и поднимает её на ноги. — Да мне нужно работать, чтобы доказать твоему отцу, что я не кусок дерьма, как он выразился, и достоин тебя! А для этого нужно работать! — и вдруг он поднимает глаза и замечает меня, я тут же отпрянула, и побежала к лифту, потом и вовсе передумала, и бросилась к лестнице.

Блин, надо было сразу уйти, но не смогла лишить себя мазахисткого удовольствия понаблюдать, за тем, как его лапает другая женщина. Так весь день и простояла перед глазами эта картинка. Даже сообщение от польщённого Петра, с благодарностью, не развеяли моей депрессии, по этому поводу.

Ну, вот на что я надеюсь? На что? Не будет ничего у нас? А сердце все равно стучит. А если… А вдруг… А может…

Ведь он так сжимал меня в объятиях, сам сгорал от желания, разгонял тоску. Гладил, тянул, ласкал.

Я со стоном, откинулась на спинку кресла, и закрыла, глаза. А там самые откровенные сцены, одна за одной.

Чтобы как-то развеяться иду вместе с Лидкой в бар, выпить после работы. Разговор особо не вяжется. Я всё же не в настроении, но Лиду это не особо смущает, он болтает без умолку, о себе любимой. Я только поддакиваю, рассматривая скучающим взглядом разношёрстную публику. Пиво быстро заканчивается, и я вызываюсь пойти к бару, заказать ещё.

— Роза? — окликают меня сбоку, и я оборачиваюсь, и тут же перестаю хмуриться, улыбаюсь.

— Эля, привет!

— Привет! — Эля бросается в мои объятия.

— А где нежно-розовые локоны, — смеётся она.

— А где твои локоны? — возвращаю ей вопрос, разглядывая модную ассиметричную стрижку, с выбритым виском.

Да за шесть лет мы обе изменились. Эля всегда отдавала предпочтение классическому стилю, сейчас была в джинсах, и толстовке, на ногах тяжёлые ботинки.

— А так удобнее, — говорит она на невысказанный мной вопрос, и сама разглядывает меня. Я же сейчас прямо противоположно выгляжу. Деловой костюм. Стянутые на затылке волосы. На ногах высокие сапоги.

— После работы зашли с подругой выпить, — поясняю я.

— Прекрасно, не будешь против, если я присоединюсь, а то я совсем одна!

— О чем ты, конечно! — и я заказываю ещё пива, и тащу бывшую несостоявшуюся золовку, за наш столик.

— Ты как в нашей глуши? — задаю вопросы попутно.

— Да у меня тут выставка, что-то типа «Истоки, начало», — она делает жест кавычек. Эля всегда увлеклась фотографией, и вскоре уже бороздила столичные просторы, стала довольно знаменитой в определенных кругах, я даже иногда в интернете следила за ней. Она снимает на острые социальные темы, и поэтому сейчас дико популярна.

— Кстати ты приглашена, — говорит не терпящим возражением голосам, — и родители тоже!

— Папа умер два года назад, — потупилась я, и вздохнула, — а Паша укатил в свой Эссен.

— Ох, прости, Роза я не знала, — Эля обняла меня на ходу. — Прими мои соболезнования!

— Спасибо дорогая, — я похлопала её по руке.

Мы подошли к столику, за которым сидела заскучавшая Лидка. Я познакомила девушек, и мы расселись за стол. Теперь без умолку болтали мы с Элей. Она рассказывала про работу, немного коснулась семьи, просто сказав, что все в добром здравии, и даже бабушка Оля. Стёпы в разговоре не касались по понятным причинам, тем более при Лиде. Не хотелось мне, чтобы она узнала, что наш, как она его называла, горячий генеральный, старший брат Эли, и прочие подробности.

Потом поговорили про меня. Я тоже рассказала про своих, про работу. Повспоминали прошлое. Загубленный вечер, раскрасился новыми красками.

Потом снова вернулись, к предстоящей выставке. Эля немного рассказала про тему. Она была посвящена родному городу, его прошлому и настоящему, и была совмещена, с работами ещё одного популярного фотографа Стаса Тришина. У него в архивах, были фото прошлого столетия, именно нашего города.

— С него и пойдёт экспозиция, — рассказывает Эля, — а потом уже мои работы.

Лидка, сидевшая до этого тихо, и откровенно скучающая, уловила для себя видимо интересную информацию, и приободрилась.

— А простите, Элеонора, а фамилия ваша, как вы сказали? — подалась она вперёд.

— Белая, — ответила Эля, и я представила что сейчас Лидка, засверкает глазами, и выдаст что-то типа: «Прямо как у нашего горячего генерального», но она поразила меня, вдруг кивнув, и выдала:

— Да, да точно, я была на вашей выставке в столице «Ecology», на тему проблем экологии, и была просто поражена насколько остро вы обозначиваете проблему всего одним снимком, тающего ледника, или подводные снимки, с кучей мусора и пластика!

За время этой речи, Лидка выросла в моих глазах, она действительно образованная женщина.

Эля тоже была польщена.

— Вот и приходите вместе с Розой, завтра, я сейчас вам пригласительные выдам, — она полезла в телефон, что-то там потыкала. — Номер прежний? — спросила у меня, я кивнула, и через мгновение, в месенджере, пришли две картинки, с датой и местом проведения выставке.

— На входе покажете, — кивнула она на мой удивлённый взгляд, — ай ти технологии, что ты хочешь? — улыбнулась она. — Все приглашения в электроном виде, не пострадало не одного дерева.

Я показала ей большой палец.

Допили пиво, и решили расходиться. Завтра на работу, куда же без неё. Пока ждали такси, я спросила, где Эля остановилась. Она сняла номер в отеле, но почти там не бывает, дела вперемешку с посещения родственников. Приходит туда только поспать.

— А ты давно уже в городе? — спросила я, когда первой уехала Лидка, а мы так и ждали запаздывающее такси.

— Пару дней всего, — ответила он, пуская парок, из-за рта. На улице холодало.

— А как на личном? Есть кто-нибудь? — снова спросила я.

— Я замужем уже четыре года, но мы не афишируем, он простой мент. Но для меня самый лучший, — смущаясь почему-то, говорит она, и добавляет — Александр.

И я вдруг, повинуясь порыву, как когда-то давно, обнимаю, несостоявшуюся родственницу.

— Это так классно, я так рада за тебя! — бормочу, сжимая в объятиях.

— Спасибо, — смеётся Эля, но потом вдруг грустнеет.

— Ты знаешь, Стёпка же мне всё рассказал, не сразу, потом, месяца два спустя, когда я, как и все остальные допытывали его, куда ты делась, и почему вы расстались. Сказал, что ты изменила ему. Но я не верю, Роза! До сих пор. Вы так любили друг друга, вы же никого не видели кроме друг друга! Ну, какая на хрен измена…

— Он не соврал, — грустно улыбаюсь, — я во всём виновата.

Подъезжает моё такси.

— Роза…

— Всё в порядке Эля, спасибо за вечер, я тебя люблю, не смотря не на что! — и я сажусь в такси, оставляя её растерянную стоять смотреть мне в след.