Цацики и любовь

Схватки

Пожалуй, никто не умел находить выход из трудного положения так, как Цацики и бабушка. На этот раз идея в основном принадлежала бабушке. Когда Цацики позвонил ей и рассказал о ссоре, она предложила вообще никуда не уезжать и справлять Рождество дома, на Паркгатан. И родителей Йорана можно пригласить к ним, ведь Мамаше непросто будет уехать из дома сразу после рождения малышки.

— А ты не расстроишься? — спросил Цацики. — Что Рождество в этом году будет не такое, как ты привыкла?

— Расстроюсь? — засмеялась бабушка. — Да я буду только рада. Пора вам заводить свои рождественские традиции. Давай, звони родителям Йорана и приглашай их к вам. А угощение приготовим вместе.

Как же удивились Мамаша и Йоран, когда Цацики рассказал им про этот план и добавил, что родители Йорана уже пообещали приехать. Надо было видеть их лица!

— Твои родители очень обрадовались, — сказал Цацики Йорану. — К тому же пора нам заводить собственные рождественские традиции — теперь, когда у нас началась настоящая семейная жизнь, ссоры и все остальное.

— А ты дипломат! — засмеялся Йоран. — Правда, Мамаша?

— Я тебе не Мамаша, — сказала Мамаша и вдруг схватилась за живот. — Ай!

— Чего «ай»? — спросил Цацики, которому показалось, что Мамаша недостаточно похвалила его.

— Ай, — повторила Мамаша. — В таком случае готовить будете сами.

— Готовить обещала бабушка, — сказал Цацики.

— Ну и отлично, потому что сама я собираюсь рожать, и, кажется, очень скоро.

— Откуда ты знаешь? — спросил Йоран.

— У меня схватки начались, дурень! — засмеялась Мамаша. — Рецина скоро родится.

Йоран побледнел.

— Почему же ты ничего не сказала?

— Я думала, это ложные… а-а… ай…

— Тебе больно? — пискнул Цацики. Он в ужасе смотрел на Мамашу, которая встала и, тяжело дыша, оперлась о кухонный стол.

— Больно — не то слово, — ответила Мамаша, когда боль отпустила. — Я уже и забыла о том, что это такое.

Вид у нее был почти испуганный. Глядя на нее, Цацики тоже испугался. Йоран и без того был в ужасе.

— Поехали! — закричал он. — Цацики, тащи сумки!

Мамаша и Цацики заранее собрали две сумки. Одну Мамаше в роддом, а другую Цацики, который отправится к бабушке на время, пока Мамаша с Йораном будут в роддоме.

— Можешь не торопиться, — улыбнулась Мамаша. — Цацики я рожала восемь часов, так что времени еще полно.

— А может, и нет, — завопил Йоран, когда Мамаша снова согнулась от боли. — Мне кажется, что схватки уже слишком частые.

Цацики захихикал: такой смешной был Йоран. Он как сумасшедший массировал Мамаше спину и одновременно пытался набрать на своем мобильном номер родильного отделения.

— Давай всё же поедем, — сказала Мамаша, когда боль наконец отпустила. — Схватки и правда довольно частые, к тому же нам надо успеть завезти Цацики.

Йоран вылетел в прихожую и принес Мамашины пуховик и ботинки.

— Подожди, — сказала Мамаша. — Опять.

Цацики оделся и выставил сумки в лифт. Теперь, видя, что такое схватки, он был даже рад, что ему не надо ехать в роддом.

Неужели, когда он вернется домой, он станет старшим братом? Неужели это правда?

— Ну, вы идете? — крикнул он.

— Подожди, воды отходят! — прокричал Йоран. — О боже, мы никогда отсюда не уедем.

На лестнице высунулась Мэрта из соседней квартиры и улыбнулась Цацики.

— Что, пора? — спросила она.

— Да, — кивнул Цацики. — Кажется, воды отошли.

— Да, я слышала, — засмеялась Мэрта. — Что ж, удачи!

— Спасибо, — сказала Цацики. — А это опасно — рожать детей?

— Ни капельки, — ответила Мэрта. — Нет ничего естественнее, чем роды. Каждый человек был когда-то рожден.

Цацики вздохнул с облегчением, ведь кто-кто, а Мэрта знает, что говорит. Ей было восемьдесят три года, и она вырастила пятеро детей, четырнадцать внуков и одного правнука.