Царь пустыни

Глава 8. Принцесса пустынников

– Откуда знаешь, что он проснётся вечером? Я приложила его башкой о пол. Он выглядел мёртвым.

– Он всегда просыпается с закатом. Ну, может, чуть позже. Шишка на затылке тому не помеха.

– У него не просто шишка. Я ему чуть череп не раскроила.

Звуки будто преодолевали толщу воды. Искажённые шумом, еле слышные, они доносились из-за пределов окружающей меня серой пелены, витающей над морем темноты. Сколько веков минуло, прежде чем в серости возникли тлеющие разноцветные искры? Медленно разгораясь, огоньки отгоняли сумерки и формировали потоки энергий астрала. Ауры живых существ и предметов омывали друг друга, внутри них выстраивались чёткие линии духовных тел, повторяющих телесные. А надо всем пылали во тьме небес звёзды, чья сила изливалась на земли смертных. Спорящие девичьи голоса очистились от постороннего шума, к ним добавились шорох одежд, дыхание ветерка за полотняными стенками шатра, гомон торговцев и обслуги каравана.

Надо мной хмурилась красивая молодая девушка немногим старше Лилианы. Густые волосы необычного пепельного цвета собраны в пучок на затылке, кожа золотистого оттенка, светлее, чем у встреченных Нейситил, и злые светло-карие глаза.

– Очнулся, – хмыкнула она. – Жалкий червь.

Ну и сестру послал Смуглянке Творец. Ясно, почему у Авариэль вызвала бурный протест идея схорониться в Шунтале. С такими-то родственниками врагов не надо.

– Ещё раз назовёшь так моего брата, и я разрешу волкам выпотрошить тебя, – прорычала подошедшая Лилиана.

– Эй, ушибленный, скажи что-нибудь, – не обратила ни малейшего внимания на угрозу эльфийка. – Я должна знать, слышишь ли ты меня.

От лежания на каменных плитах, застеленных видавшим виды ковром, ныла спина. Болевые ощущения пройдут, как только в голове окончательно прояснится. Я сел, потянулся к стоящему на низком столике медному кувшину, плеснул на руку воды и растёр влажной ладонью горячее лицо, прогоняя остатки кошмара. Затем положил руку на лежащее рядом чёрное копьё, почувствовав себя значительно бодрее. Очевидно, Маркарта принесла сестрёнка.

Я лежал в рубахе и штанах, доспехи сложили горкой у меня в ногах.

– Меня зовут Сандэр, если ты не в курсе или у тебя настолько дырявая память, что ты забыла. – В обеспокоенность Асталэ моим состоянием не верится. Девчонка чего-то хочет.

– Дед здорово разозлился. Запретил с тобой говорить, продавать тебе пищу. Чем ты его прогневал?

– Не суй свой нос в чужой вопрос. – Эльфийка наклонила головку к плечу, с интересом рассматривая меня. Нахлынувшую ярость она умело сдерживала. Однако, скажи я ей хоть слово поперёк, наверняка взорвётся. Хм. Конфликт с внучкой харана нам не на пользу. Допустим, доведу её до белого каления, она на меня кинется, и Акела с родичами порвут девчонку на лоскуты. А далее бойня в оазисе, совершенно лишняя. И не факт, что мы переживём бой без потерь. – Остынь, девочка. Мы не сошлись во мнениях на освобождение Миндона.

Полуправду распознать трудно, особенно, не влезая в разум лжеца. Сотрясавшие ауру Асталэ эманации ярости растворились в потоках энергий, выражение лица смягчилось.

– Почему ты заступился за Миндона? Освободившись, он последует за выкравшими его детей демонами и, вероятнее всего, погибнет. Дедушка считает это глупостью. Коли уж отдавать жизнь, так во благо родного дома.

– У меня тоже есть близкие, за которых я отдам жизнь, не задумываясь. Запрещать отцу спасти детей никто не в праве. Или отомстить за них.

Асталэ удостоила меня долгим немигающим взглядом.

– Я твержу о том же деду. Не позволив Миндону уйти, он сделает хуже. Миндон сломается, натворит глупостей, и дом понесёт из-за него убытки. Ему не быть проводником.

В целом, эльфийка правильно мыслит. Миндон обвинит в смерти детей в том числе харана, замкнётся в себе, начнёт думать о мести и однажды совершит покушение на старика. Только звёзды ведают, к чему приведёт решение Амара держать его связанным.

– Не знаю, за что на тебя взъелся дед. Он приказал вышвырнуть вас сегодня же из селения. Твои женщины искушены в магии природы, волки свирепы, однако, в пустыне без норуи вам не выжить. Я провожу вас до следующего оазиса, куплю место в караване. С одним условием. Вы попробуете вытащить детей Миндона из города демонов.

На ловца и зверь бежит. Мелькала у меня мысль помочь таким образом несчастному эльфу в обмен на услуги проводника. Всё равно в селении ему не жить.

И да, об Амаре. Отравлять нас он не собирался. Бояться старого нечего, он не причинит нам вреда, зато навещающие его эмиссары эладарнских жрецов ходячая проблема.

– Предлагаешь умереть в городе демонов, девочка? Караванщики слагают легенды о логове спящего под руинами Царя пустыни. Тысячи чудовищ стерегут сон повелителя. Смерть под солнцем чище. Я хотя бы не превращусь в безумную тварь.

– Довольно набивать себе цену. На большее не рассчитывай.

– Не умеешь торговаться, Асталэ. Ладно. Сотня золотых империалов, и по рукам.

– Пятьдесят – моё последнее слово.

Я встал с ковра, не выпуская копья.

– Сначала проведёшь нас в укромное местечко подальше от любопытных глаз, потом я и ты отправимся в гости к демонам.

– Мы не успеем спасти детей, поэтому сначала идём в Мадбрадж.

– Никуда я не пойду, пока моя сестра не окажется в безопасности.

– Здесь никто её не тронет. Побоятся Дочерей Леса и зверей. Дедушка, конечно, суров, но не обижает женщин. Тем более, зол он на тебя, не на них.

– Смертные порой не те, какими мы их привыкли видеть.

– Какой ты трусливый, – фыркнула эльфийка. – Тогда вели своим женщинам собираться. Я договорюсь с хозяином каравана, заплачу за места до ближайшего оазиса для твоей сестры и дриад, а мы с тобой отправимся к Мадбраджу.

Пожалуй, предложенный вариант наилучший. Оставлять сестрёнку без присмотра, конечно, рискованно, однако, ничего с ней за пару дней не случится. Надеюсь. «Хвоста» за нами не было, пока мы летели сюда, шпионы в оазисе если и есть, то не успеют доложить о нас. Всего два дня, и у нас будет проводник! А то и раньше. Я не собираюсь задерживаться в Мадбрадже.

– Расскажи о городе демонов. Он большой? Трудно будет отыскать детей?

– Ну… – запнулась Асталэ. – Большой, наверное. Детей найдём быстро. Кровь Миндона укажет направление. – Видя наши недоумённые лица, внучка харана задрала рукав и показала алую стрелочку на предплечье. – Для вас, жителей запада, такая магия неведома. Варвары.

– Нашла чем удивить. Магия крови под запретом в империи. Этой дикости не место в цивилизованном обществе, – парировала сестрёнка.

Принцесса пустынников, хлопнув ресницами, открыла рот с намерением дать отповедь, но я её перебил:

– Ладно, остальное расскажешь по пути в город. Лиля, собирайся.

Асталэ умчалась из шатра, всколыхнув воздух одеждами.

– Очень смешно, ха-ха три раза, – уперла кулаки в бока сестрёнка. – Не забыл, что у нас нет багажа, дорогой братец?

– Водой и едой запасётесь по дороге в оазис. Ждите меня в селении и ни в коем случае не возвращайтесь в Поющий Ручей. К харану частенько захаживают жрецы и всякие мерзкие личности.

– Опять ждать, – поникла сестрёнка. – Давай мы полетим с вами? Пожалуйста! Город демонов и правда жуткий.

– Прекрати, – отрезал я. – Ты не боец и не боевой маг, дриады тебе нужнее. От внучки харана пользы больше.

– Я… понимаю.

– И ещё. Сведи общение с караванщиками к минимуму. Не рассказывай, кто ты, откуда. Спросят о дриадах – скажи, мол, выделили сопровождение в Эладарне. Акела, будь с Лилианой, не давай в обиду.

Сестрёнка помогла мне надеть доспехи, после чего молча подобрала с ковра суму, перекинула через плечо и покинула шатёр. За ней поплелись, оглядываясь, волки. Особенно грустный вид был у Акелы, словно прощавшегося со мной навсегда.

У выхода несли караул дриады. Пока я не приказал идти с Лилианой и охранять её, они хранили спокойствие вырезанных из дерева статуй. Девчата успели пристроиться в хвост выползающего из северных ворот каравана, а я выяснил у охранников, куда направляются торговцы и имя хозяина, после чего зашагал к изнывающему от жары летающему скату.

Ограждающий от чрезмерно яркого солнца и раскалённого ветра барьер развеялся с закатом. Почувствовавший моё приближение Гархар задвигал крыльями, сбрасывая с себя ненавистный горячий песок и создавая подобие мини-землетрясения. Колебания от его движений, верно, достигли эльфийского оазиса.

«Чем я виноват пред тобой, за что ты меня ненавидишь, не отпускаешь в Серые Пределы? – затянул он приевшуюся за путешествие песню. – Моё тело одряхлело, я голоден, мучаюсь от жары, песок забил мне уши, ноздри. Ты давно не кормил меня. Ночь, две, и я развоплощусь».

Не ной. Поведай, товарищ лоа, каковы на вкус пустынные демоны? Поблизости руины, кишащие этими тварями.

«Отвратительны. Мясо ядовито, сила непригодна к поглощению. Лоа не пожирают демонов».

Скверно. Значит, обойдёшься гигантскими змеями.

«Хладнокровные? – оживился Гархар. – Теплокровные слаще и сочнее, но и потомки Йига сгодятся».

Отлично. На обратном пути полакомишься.

Бесшумно ступающая Асталэ остановилась в полусотне шагов от лоа, постояла и, стараясь излучать уверенность, подошла ко мне.

– Мы поедем на волшебном звере?

Какой раздражающе требовательный тон. Я с трудом подавил желание выругаться и бросил:

– Не угадала.

Гархар, отряхнись-ка.

Летающий скат приподнял верхнюю часть туши, опираясь о передние части крыльев и длинный, заканчивающийся костяным ромбом хвост, тяжело взмахнул парусоподобными плавниками раз, другой и, наконец, взлетел, сотворив облако песка и энергетическую бурю. Потоки энергий в астрале разорвало, ошмётки перемешало и разметало, мешая определить источник возмущений. Гархар, ты не лоа, а стихийное бедствие в миниатюре. Причём весьма полезное бедствие. Благодаря нестабильности духовного плана мою айгату и скрывать не обязательно, девяноста девяти процентам магов её не засечь.

Размявшись, летающий скат приземлился и положил крыло на песок в приглашающей на спину позе.

– Проклятая рыбина! – Замотавшую лицо алым шарфом эльфийку лоа будто бы не впечатлил. – Махнёшь в мою сторону своими отростками, вырежу твоё сердце и запихну в глотку!

Какая-то она слишком отчаянная. По сравнению с Гархаром точно мышь рядом с орлом. Никакого инстинкта самосохранения.

Песок улёгся, явив ската во всей красе. И тут Асталэ проняло. Она округлившимися глазами взирала на раскинувшую крылья-паруса махину. Вот, нормальная реакция на аэротранспорт.

– Забирайся, прокачу с ветерком, – ухмыльнулся я, заскакивая на лоа.

Эльфийка нервно оглянулась на оазис и, совладав со страхом, шагнула к Гархару. Она примостилась в выращенном дриадами кресле подальше от меня и ухватилась за роговые наросты на хребте ската.

– Как ты управляешь им?

– Мысленно отдаю команды.

– Поручни с ремнями сделают полёт более удобным. Сними мерки и за деньги от спасения Миндона закажи у кожевенников и столяров снаряжение для великана.

– Не волнуйся, он спокойный, не сбросит.

Чётко вырисовывающийся на горизонте город демонов походил на скопление острых скал. Подлетая к Поющему Ручью, я принял Мадбрадж за невысокую горную гряду. Теперь же, по мере приближения, «горы» превратились в необычно багровые даже под светом красной луны рваные клочки. Словно невообразимый гигант оторвал небосвод от земной тверди, оставив кровоточащую рану.

– Наши предки называли его Каранором, – заворожено глядя в даль, поведала кутающаяся от ветра в бурнус Асталэ, – Красной Горой из-за необыкновенного камня, из которого сложены стены. Развалины до сих пор не утратили цвет.

За длящийся несколько часов полёт Асталэ заговорила впервые. Заметив встающие на востоке руины, она уставилась на них, вцепившись мёртвой хваткой в гребень летающего ската, и так и сидела, не шевелясь и не реагируя на мои вопросы касательно пустынных демонов.

На меня зрелище разрушенного Мадбраджа не производило такого сильного впечатления, хотя и я испытывал необъяснимое чувство неправильности. На задворках сознания скалил зубы страх. Причём демонов я не боялся. С чего бы? Убивал их в Спящем лесу, пусть и совсем иного типа. Тем паче, Маркарта со мной тогда не было, и дохли они от простого зачарованного оружия. С божественным артефактом не страшен и старейший лоа. Тем не менее, чем ближе мы к городу, тем неспокойнее на душе, то и дело подмывает обернуться и приказать Гархару лететь обратно.

Красная луна закатилась, и червонное золото песков сменилось серебром. Белая Мать раскрасила пустыню по-своему, только пики Мадбраджа чуть посветлели. Багряные, похожие на запёкшуюся кровь, они выступали из полутьмы, неспешно заслоняя звёзды. Уже различались остатки опоясывавшей город стены и обломки сторожевых башен, над ними торчали костями невероятного чудовища верхушки относительно уцелевших зданий.

Летающий скат замедлился и повис в воздухе.

«Впереди злая сила, колдун. Злее, чем мой владыка. Древняя и пугающая. Я не полечу к её сердцу».

Я не стал спорить. Лоа подвержены страху, и над Мадбраджем Гархар может вовсе потерять над собой контроль. Лететь ещё километров пять. Незачем мучить ската, он нам пригодится позднее, когда сбежим из города.

Гархар приземлился у естественного ориентира – обветренной пористой скалы. Десятиметровый камень формой повторял кончик ножа, плоский и сужающийся к верху. Я сошёл по крылу, прихватив заготовленную в Ластириосе и помещенную с припасами на спину ската собранную палатку, бурдюк воды и сумку зелий. Молчаливая эльфийка, заторможено двигаясь и не сводя взгляда с руин, последовала за мной.

– Поставишь барьер вплотную к городу? – тронул я девушку за плечо, остановив. Та вздрогнула и, наконец, оторвалась от созерцания обиталища демонов.

– Город слишком давит, не сосредоточусь. Разобьём лагерь здесь.

Под скалой я принялся за сооружение временного убежища. Расстелил на прохладном песке циновки, вкопал жерди каркаса, растянул над ними плотную ткань. Нуэглир предостерегал от песчаных бурь, дующих с юго-востока, поэтому палатку я расположил так, чтобы скала защищала нас от ветра. Вокруг разложил ворсистую заговорённую верёвку от просыпающихся по ночам ядовитых гадов.

– Есть хочешь? – спросил я отрешённо стоящую эльфийку.

Она молчала.

– Асталэ, тебя как подменили. В Поющем Ручье прямо-таки блистала красноречием, а покинув оазис, язык проглотила. Что случилось?

Нехотя девушка повернулась ко мне.

– Около ста лет никто не входил в город. Наш дом всегда жил в его тени, но мало кто осмеливался потревожить покой обитателей Каранора. – Эльфийское название Мадбраджа эльфийка произнесла, запнувшись, точно с трудом вытолкнула из горла. Только сейчас я заметил её бледность. Да она в ужасе! – Нам мало что известно о нём. Нейситил подходили к стенам, движимые любопытством, и сразу же улепётывали назад. У костров они рассказывали небылицы о нетронутом временем и ветрами богатом городе, сверкающем на солнце медью и золотом крыш. Другие, обуреваемые местью за украденных демонами родных, углублялись в развалины и обычно не возвращались. Иногда, очень редко, кого-то из них находили караванщики в пустыне. Измазанные пылью и кровью, раненые, в порванных одеждах, спасённые бессвязно бормотали, вспоминая святилище под песком, гору мёртвых тел и драгоценный камень невероятной красоты, коему поклоняются чудовища, принося в жертву разумных. Тот самоцвет принадлежит… хозяину города. Описанное учёными мужами Эладарна и короткоживущими империи основано на россказнях хвастунов и безумцев. Жуткие сказки, привлекающие читателей. Я, харани Асталэ, наследница дома Нейситил, положу конец слухам и покажу всем, что мы, солнечные эльфы, способны постоять друг за друга.

Слушая девушку, я понял – её привело в Мадбрадж не желание спасти детей. Она жаждала славы первооткрывательницы и разрушительницы мифов и боролась с укоренившимся в ней ужасом.

– Ваши хвалёные демоны страшатся серебра, соли, святой воды? В империи нечисть питает особо нежную любовь к этим средствам борьбы с порождениями Тьмы.

– Они не переносят солнечного света, – отвернулась к городу эльфийка. – Днём глубоко зарываются в песок вдоль торговых путей и поджидают путников. По ночам нападают на караваны, воруют детей, убивают взрослых. Мы создаём парящие огненные шары, чтобы отгонять демонов. Открытое пламя им не нравится.

– Не совсем ясно, почему они в таком случае на нас не накинулись. Мы возле их логова, по идее, пустыня должна кишеть ими.

– Близится рассвет. Пустынные твари заранее прячутся от солнца.

– Кстати, и нам пора подумать о солнце. Ставь барьер.

К моему удивлению, девушка без споров достала из-под плаща с десяток блестящих кольев и так же в тишине пошла отмечать ими периметр будущего барьера. Закончив, уселась подле палатки на циновку и, зажмурившись от первых лучей Дневного Господина, запела заклинание. Молочная плёнка раскинулась над нами многоугольной пирамидой, соединив колья из электрума и полностью погасив вредоносное влияние солнца. Неловко погружающийся под песок летающий скат завернул к себе гибкий хвост, затрепетал, распространяя эманации ощутимой физически тупой боли.

На меня навалилась привычная усталость, заныла искусственная рука. Маркарт щедро делился со мной айгатой, иная я бы уже рухнул в судорогах, проклиная день.

– Тебя учили чарам сокрытия? – выдавил я. – Демоны наверняка погонятся за нами, как только заметят. И жертв без боя отдавать не захотят.

Сомкнувшая веки Асталэ достала из-под плаща крохотную склянку и, откупорив, выпила содержимое. С минуту сидела неподвижно, скрестив ноги, потом открыла глаза. Её зрачки значительно расширились. В этот момент я засомневался в эльфийке как проводнике. Ну и Тьма с ней, сам выберусь по теневому измерению.

– Нейситил не скрытники, – снизошла девушка до ответа. – Мы создаём пологи из солнечной айгаты, управляем воздухом и без труда странствуем по разуму, читая мысли и воспоминания. Я способна сотворить огненный шар – бесконечно малую частичку Дневного Господина, чтобы прогнать нечисть и нежить, – и песчаную бурю на полторы сотни шагов.

Миниатюрное солнце стандартное заклятие норуи, его обязан уметь использовать каждый проводник, как и предохраняющий от жара полог-барьер. Ничего выдающегося, да на безрыбье сойдёт.

– Заготовь побольше шаров. Надо задержать демонов, пока мы не улетим. Жди здесь.

– Ты куда? – удивилась эльфийка.

– Прогуляюсь по развалинам. Демоны спят, когда же ещё изучать город, как не днём? Мы не можем позволить себе тратить время на отдых. Живы дети Миндона, нет? Для них каждый миг может стать последним.

– К вечеру умрёшь, короткоживущий. Даже нам, привычным к огню пустыни, тяжело ходить под солнцем. Что уж говорить об изнеженных северянах? Твоя кожа до полудня покроется волдырями ожогов, горло пересохнет и распухнет от горячего воздуха.

– Переживай о себе, девочка.

В собственной невредимости я был уверен чуть менее, чем полностью. У меня стопка козырей в рукаве. Тут и уход через теневое измерение, и теневые духи, и боеспособные тёмные, и, на крайний случай, массовый телепорт демонов прямиком в Предвечную Тьму. Эльфийка не подозревает о божественном артефакте. В общем, убить меня нелегко.

Я вынул из сумки и разложил на циновке свёрток с эликсирами. Разноцветные флаконы предназначены для имперских борцов с нежитью и придутся как нельзя кстати в логове демонов. Некоторые пить мне категорически противопоказано. Пронизывающая моё духовное тело Тьма на святую воду, например, отреагирует горячкой.

Боевой транс днём недоступен, замена ему – коктейль из трёх зелий. Замена так себе, правда. «Неутомимый Воин», «Целитель» и «Ясное утро» наделят повышенными выносливостью, регенерацией и ясностью мышления. Заставляющий вырабатывать духовную энергию бешеными темпами «Щит паладина» приму в экстренной ситуации, действие длится всего около трёх часов. А вот «Весенний ручей» выпью сейчас, и аура моя, без того приглушённая амулетами, сольётся с фоновыми возмущениями энергий. По сути, эликсир превратит меня в невидимку для полагающихся на астральное чутьё существ.

Нейтрализующий побочный эффект «ручья» – невозможность правильно творить заклятья – эликсир «Иссушитель» засунул в специальную петлю на поясе. В соседние поместил дополнительный флакон с маскирующим препаратом и два «Щита паладина». Детям они понадобятся, если удача улыбнётся, и они отыщутся до захода солнца.