Царь пустыни

Глава 10. Сокровище демонов

Асталэ

Там, куда попала Асталэ, царили темнота и скрипучие звуки, составляющие внушающую страх в своей таинственности мелодию. Демоническая музыка сводила с ума, наполняла всё вокруг и внутри девушки, утратившей всякую связь с реальностью физического мира.

Тьма взвихрилась и распалась чёрными хлопьями, точь-в-точь сгоревшая бумага. За ней засверкал город из белого камня, какого видеть наследнице пустынного князя не доводилось и в мечтаниях. На золотых куполах и шатрах крыш искрились рубины, широкие, мощёные каменными плитами улицы утопали в зелени. Ажурные мосты соединяли тянущиеся к небу здания, образуя подобие колоссального леса из камня и металла. Над городом линиями магического барьера перекрещивались сотворённые из облаков дороги, по которым передвигались запряженные крылатыми быками колесницы, а ещё выше кружили в синеве на гигантских птицах смуглолицые маги с посохами, увенчанными хрустальными навершиями.

Навевающий видения звук изменился до неузнаваемости, стал нежным, торжественным и вместе с тем тоскливым.

По сравнению с нынешними солнечными эльфами жители того города казались богами. Обладая знаниями, недоступными для нынешних поколений долгоживущих, и прекрасно чувствуя тонкие материи, они повелевали воздухом, землёй, водой, самим светом. Астральные сущности приходили на их зов и, обретая плоть, подчинялись им. Древние маги открыли секрет продления жизни за счёт духовной энергии и обрели бессмертие.

Город, бывший столицей мощного государства, стоял посреди орошаемых сетью каналов полей и садов. Землю возделывали бронзовокожие люди с миндалевидными глазами, предки нынешних обитателей Абарима и Логара. Маги отличались от них высоким ростом и чертами лиц, выдающими плод смешения эльфийской и человеческой рас. Встречались и чистокровные эльфы со светлым оттенком кожи и светлыми же глазами, каштановыми и тёмно-русыми вьющимися волосами. Горожане были красивы и стройны, одеты в шелка, бархат, украшены самоцветами. Но прекраснее всех царица, восседающая на троне из белоснежной драконьей кости.

В город вереницами шли караваны с товаром из завоёванных земель. На повозках везли тысячи рабов – диких людей в звериных шкурах, грозных драконидов, угрюмых бородатых дворфов и быкоголовых тавров.

Правители города мнили себя владыками Лантара.

Всему приходит конец. За западным морем сгустились тучи, а солнце начало выжигать плодородные поля. Пробил час, и высшие эльфы двинулись походом на восток, воззвав к небожителям. Бессмертная царица наголову разбила вторгшееся войско и, переплыв море, напала на прибрежные города, грабя, убивая и разрушая. Тогда во второй раз за историю Трёхлунья сошли с небес ангелы и превратили в пепел поля, луга и сады царства. Правительница вернулась дать решающий бой, разъярённая, точно тигрица, защищающая потомство.

Сражение гремело над столицей. О том событии по сей день помнят солнечные эльфы и нечистые, передавая из уст в уста легенды о падении обители богов пустыни. Царица призвала из глубин холодной межзвёздной тьмы существо, которое нарекла Заступником, и обрушилась на осаждающих город ангелов. Оружие бессмертных разорвало ткань мироздания. В ту ночь государство магов исчезло, а на его месте родилась Шунтала – Белая пустыня, где день означает смерть, а ночь – возрождение. Ангелы ушли, оросив собственной кровью пепелище и руины проклятого ими города. Царица же осталась во дворце. Она поныне там, дремлет, видя сны о прошлом величии и грезя о мести небожителям под печальную песнь костяной флейты Заступника. Когда-нибудь она пробудится. Вновь забьётся сердце в её груди, и ангелы пожалеют о том, что спустились в Трёхлунье. И вновь воссияет на шпиле Царской Башни Пламя Гиганта!

Тьма закружилась вихрем горелой листвы вокруг ошарашенной картинами минувшего девушки. Флейта замолчала, и в тишине кто-то могущественный прошептал: «Ты хочешь быть сильной, дитя. Обрести славу, власть. Хочешь повелевать народами. Желаешь, чтобы пред тобой падали ниц властители Лантара, мечтаешь воздвигнуть царство, какого тысячи лет не знал мир. Жаждешь, чтобы твоя сестра склонилась пред тобой, узрев свершённые деяния. Приди же и возьми причитающееся тебе по праву, дочь Звезднорождённых!»

Тьма посерела, раздался резкий тягучий звук загадочной мелодии. Асталэ уставилась на серо-розовую стенку то ли камеры, то ли зала, не понимая, где находится. С прикосновением к её руке детской ладони она инстинктивно отпрянула, нащупывая на поясе оружие, развернулась. К ней тянула руку стоящая на четвереньках растерянная девочка.

Город демонов, ужасный замок, дочка проводника. Воспоминания сложились в цельную картину. Встрепенувшись, харани оглянулась в ожидании тварей наподобие сражённой ранее, но кроме девочки и Асталэ в помещении никого не было.

– Харани, – пролепетала Виресса, утирая слёзы. – Ты очнулась, благодарение Матери Луне. Что нам делать? Мы заперты.

Не отвечая, наследница пустынного князя осмотрела повреждённую руку. На рукаве виднелось аккуратное отверстие. Девушка могла поклясться – тварь впрыснула яд через рану в плече. Кружилась голова и немного тошнило. Опёршись о склизкий пол, Асталэ поднялась, подобрала валяющееся в жиже и покрывшееся зеленоватым налётом оружие и направилась к выходу. Коснувшись гладкой тёплой поверхности кончиками пальцев, харани надавила, и похожий на плоть строительный материал поддался, растягиваясь, пока не лопнул. Отверстие мгновенно расширилось, образуя дыру диаметром примерно в три локтя. Вполне достаточно для хрупкой эльфийки.

– Откуда ты знаешь, где выход? – изумлённо взирала на происходящее Виресса.

– Неважно, – бросила Асталэ, сама не понимая, откуда ей известно о ходе для дворцовых слуг. – Без этого знания мы бы умерли здесь от голода. Ходить можешь?

– Да. Спасибо тебе, я…

– Благодарности потом. Следуй за мной.

– Хорошо. И всё же я очень признательна. Надеюсь, мы благополучно сбежим.

Девушка наклонилась, пролезая в узкий даже для неё проход. Тоннелем назвать короткий, всего в пяток шагов лаз язык не поворачивался. По ту сторону начиналась ведущая вверх широкая лестница. Ступеньки покрывал толстый слой зеленовато-бурой слизи. Алый свет падал из арочного портала впереди, одаривая блеском сырой сводчатый потолок и ребристые бледные стены.

Девочка, съёжившись, встала за спиной Асталэ и тихим, дрожащим голосом произнесла:

– Я боюсь.

– Бойся, – хмыкнула харани. – Тебе не остаётся ничего иного.

Ступня погрузилась в слизь на палец, прежде чем нашла твёрдую опору. Девушка медленно поставила другую ногу на следующую ступеньку. Идти оказалось тяжело. Застывшая желеобразная субстанция на лестнице не отпускала просто так, приходилось выдёргивать ступни с оглушительным хлюпаньем, после чего раздавался звук, напоминающий разочарованный вздох.

– Отчего тут всё так? – спросила почти неслышно Виресса. – Мы словно в каком-то громадном чудовище.

– Заткнись! – шикнула на девочку Асталэ. – Даже не дыши.

– Извини. Когда мне страшно, я отгоняю страх вопросами.

Под испепеляющим взглядом харани дочь проводника умолкла и боязливо вжала голову в плечи.

Преодоление двадцати восьми ступеней длилось вечность. С каждым шагом наваливалась усталость, веки наливались свинцом, конечности немели. И всё же, наследница пустынного князя шла вверх. Закусив до крови губу и сжав кулаки, не сводя глаз с постепенно открывающегося причудливого убранства зала, она переставляла ватные ноги. Её волю не сломить. Цель близка.

У зала отсутствовал потолок, не считая таковым проломленный тысячелетия назад и поддерживаемый костями дракона купол. Сухожилия и сосуды сизыми и бурыми канатами перекрещивались возле светового столпа. Знаменитый костяной трон Убийцы Драконов не уцелел в жестокой битве, и вместо него на железном постаменте лежал хрустальный саркофаг. На диковинный гроб падал свет, собираясь у крышки в тонкую, яркую нить, дробился на многочисленных гранях десятками лучей, кровавыми иглами пронзающих пространство.

Глядя заворожено на последнее ложе богини, Асталэ шла по бесцветной жиже к постаменту. Для девушки исчезли и умоляющая поскорее уйти Виресса, и тускнеющий свет заходящего солнца, и начинающие шевелиться в настенных ячейках твари. Она напрочь забыла о пробуждении демонов с закатом, о необходимости найти выход. Мир сжался до размеров саркофага и лежащей в нём иссохшей мумии с багровым самоцветом на груди.

…Давным-давно внучка харана Амара Авариэль потерялась в песках. Утащили ли её демоны, или она сама решила попутешествовать, испытывая себя, ведомо ей и всеблагой Матери Луне. Нашли девушку на десятый день поисков. Она брела ночью по пустыне, теряя сознание от жажды. Одежда висела на ней лохмотьями. Она рассказала, где ей довелось побывать, только младшей сестрёнке.

– Меня затащили в Каранор, – нехотя ответила Авариэль на приставания неугомонной родственницы.

– Расскажи, что там? Расскажи, расскажи! – загорелась маленькая Асталэ. – Сто лет туда не входил никто из нашего дома. Ты прославилась бы, сознавшись.

– Мне не нужна слава, Лисичка.

– Всё равно расскажи! Хотя бы мне. А то я всем растрезвоню, что ты сбежала из-за того караванщика, Велиоса.

– Чушь! Думаешь, тебе поверят?

– Угу. Дед знает о ваших поцелуях за барханом и уверен – ты втюрилась в парня по уши. Вас застукал проводник проходившего мимо каравана.

Старшая сестра выругалась на удивление грязно для харани. Раньше такие слова Асталэ слышала от пьяного наёмного воина-человека.

– Он в меня влюбился, а не я в него. Ладно. Но никому! Не то я тебя так подставлю – из дома выгонят.

– Клянусь кожей! Пусть меня опалит Дневной Владыка, если проговорюсь.

– Слушай. Город демонов – руины. Сохранился, и то не полностью, дворец, построенный из костей и кровоточащего мяса. Внутри хрустальный гроб, в гробу мумия, а в груди у неё драгоценный камень необыкновенной красоты.

– Врёшь.

– Да чтоб меня демоны сожрали!

– Ты, – маленькая харани понизила голос и приблизилась вплотную к сестре, – забрала его?

– Нет! Вдруг он проклят? Полюбовалась им пару ударов сердца и смылась.

– Вот глупая, – всерьёз расстроилась малышка. – Проклят, не проклят – какая разница? Проклятье можно снять. Наверняка ты проворонила могущественный древний артефакт, способный помочь нашему дому возвыситься над остальными.

Вскоре Авариэль увезли в Эладарн. Оставшаяся в оазисе Асталэ не забыла её рассказа и потратила годы, разыскивая знания о городе демонов и камне, охраняемом Царём пустыни.

– Пламя Гиганта, – прошептала девушка, потянувшись к сияющему самоцвету.

Мир замер, стихла заставляющая стыть кровь в жилах мелодия. Шевеление на стенах прекратилось. Лишь малозаметная тень стремительно скользила по верёвкам сосудов немёртвого дворца калорской царицы.

В яйцеподобных прозрачных коконах спали чудовища. Они отдалённо напоминали людей – та же фигура, две руки, две ноги. Главное отличие заключалось в удлинённых конечностях, необычайной худобе и роговом покрове. У плавающих в прозрачной жидкости эмбрионов – как их ещё назвать? – ещё не выросли внушительные когти, зато из нижней челюсти торчали кончики растущих клыков. У некоторых на запястьях покоились браслеты, а на пальцах сидели кольца.

Пустынные демоны, если это они, на самом деле изменённые люди. Иного объяснения наличию украшений я не вижу. Ну не могут же твари изначально формироваться с изделиями эльфийских и людских ювелиров. Слухи о похищенных разумных – правда, только вот бедолаг не жрать собираются, хотя и такой поворот не исключён, а через них продолжать род. Вон, обрывки одежды у двоих сохранились, подтверждая придуманную мной теорию происхождения. А россказни о том, как человек превращается в чудовище, становясь одержимым голодом и желанием съесть себе подобных, получается, по большей части выдумки. Вот они где размножаются, голубчики. Интересно, кто тут занимается разведением морфов? Не Царь ли пустыни? Возможно, он сам изменённый, стоящий гораздо выше встреченных мною тварей. С ним столкнуться не хотелось бы. Ясно же, он круче любого здешнего обитателя, раз о нём слагают легенды и поклоняются ему.

Проверять, каковы коконы на ощупь, я не стал, да и вглядываться в них лишнее. Растут малыши, и пусть им. Подходить к этим биологическим контейнерам желания тоже не возникло. Мало ли, разбужу, псевдоэмбрионы крик поднимут, старшенькие сбегутся. А мне надо найти, наконец, детей проводника и внучку местного князька. Шансы обнаружить их живыми и здоровыми мизерные, но я отсюда не уйду, пока не выясню, что с ними.

Подпрыгнув, ухватился искусственной рукой за перегородку, подтянулся и перемахнул на балкон. За несколько часов изучения здания мне удалось спуститься до нижних этажей, и теперь меня отделяло от пола центрального зала каких-то восемь метров. Проникающий снаружи солнечный свет потускнел. Пять – десять минут, и зал погрузится во мрак. Бьющие из хрустального саркофага лучи еле различимы.

Послышался всхлип. Розовый материал стены лопнул, высвобождая существо, слепленное, кажется, из одних мышц и костей. Светло-серая кожица обтягивала двухметровый остов, к короткой жилистой шее крепилась безглазая голова, треть вытянутой морды занимала округлая, ощетинившаяся зубами пасть. Почему-то на ум пришла мысль о неудобстве укусов таким зубастым ртом, зато вгонять клыки в жертву должно быть весьма комфортно. Лениво перебирая лапами и волоча за собой пару заканчивающихся костяными клинками хвостов, демон поплёлся прочь, а на верхних этажах стены задрожали, обозначая места спячки его сородичей.

Демоны бывают разные – чёрные, белые, красные, всплыли не к месту слова старой переделанной песенки. Эмбрионы бесхвостые, гуманоидного типа, а сей экземпляр с человеком ничего общего не имеет.

Я не шумел, следовательно, разбудить местных обитателей не мог. Вывод: им пора вставать. Закат на дворе, вот-вот ночь вступит в права. С одной стороны, плохо, ведь бодрствующие твари резко снижают вероятность найти детей и Асталэ живыми. С другой, я себя чувствую лучше, готов и в тень нырнуть, и демонов с собой утащить на поживу тёмным духам. Радикальное средство спасения, конечно, вредное для здоровья, да ничего не поделаешь, в безвыходной ситуации выбирать не приходится.

Раздавшееся откуда-то снизу хлюпанье резко контрастировало с мелодией. Я выглянул за кожистый парапет, и сердце моё пропустило удар. К хрустальному саркофагу подходила, наплевав на опасность, внучка харана. Она и не думала скрываться. На её чавкающие шаги уже обратили внимание проснувшиеся и прильнувшие к парапетам балконов демоны. Они прислушивались, принюхивались, проверяли воздух длинными гибкими языками, однако, не спешили спускаться, следя за действиями эльфийки. За ней съёжилась девочка – вся в грязи и слизи, волосы слиплись. Сперва я принял её за очередное создание чудовищного дворца, затем узнал в ней обыкновенного ребёнка. Асталэ, будь она здорова, нашла дочку проводника!

Харани, неотрывно глядя на играющий багровыми лучами драгоценный камень, распростёрла над саркофагом руку. Чего творишь, дура?! Брать чужое не учили? Твою же… Не успеваю! И крикнуть предупреждение означает громогласно объявить о моём присутствии тварям.

Демоническая музыка прервалась, существа с балконов напряглись, неподвижно наблюдая за эльфийкой. Чутьё на опасность, развившееся за месяцы пребывания в Трёхлунье, вопило о несовместимых с жизнью последствиях поступка девушки.

Кишащий явно хищными созданиями неведомого разума дворец-лаборатория, драгоценный камень в груди мумии, лежащей в хрустальном саркофаге, и куча иных зловещих факторов как бы намекают – брать здесь ничего не стоит. Прикасаться к чему-либо, и то нежелательно, дабы не подхватить какой заразы, и речь не только о болезни физического тела. То ли девка безрассудно храбрая, то ли совсем рехнулась на почве пережитого.

Спрыгнуть и пробежать по залу, оглушив чудовищ хлюпающими шагами в наступившей тишине, не вариант. Долго, не успею помешать девчонке. А, была не была.

Теневое измерение приняло меня как родного. Мир преобразился, цвета исчезли, оставив оттенки серого. Силуэты эльфиек едва выделялись на общем фоне перекрещенных линий, по которым текла энергия. Стены, потолок, протянутые посреди здания канаты – абсолютно всё проводило айгату и жизненную силу.

Я рванул к Асталэ со скоростью выпущенного баллистой снаряда, вынырнул из её тени и выбил из руки пульсирующий пурпурным кристалл. Девушка дёрнулась, ошалело глядя то на меня, то на магический камень.

– Зачем? Я была так близка… – произнесла она одними губами, и тишина взорвалась негодующим воем и гневным рёвом десяток глоток.

– Слушайся меня, дурочка! – рыкнул я, снимая перчатку и проводя заострённым ногтем по коже на руке принцессы.

Из царапины выступила кровь. Совсем чуть-чуть, но на задуманное хватит. Вытер ранку пальцем и, скомандовав ошарашенной девушке спокойно стоять, вывел на её лбу упрощённое изображение теневого лотоса.

– Не отставай!

Девочка ринулась по лестнице, испугавшись меня. Нет, я тебя не отпущу, не затем столько лазил по отвратному дворцу. Схватив дочку проводника за плечо, развернул ко мне запачканным личиком и нанёс защитный знак Великого Князя на щеку.

– Брат где? – рявкнул я, посылая телепатический импульс в головку ребёнка. Та взвизгнула, зажав уши ладошками.

– Он мёртв, уходим, – разъяснила ситуацию подскочившая харани.

Сколько уверенности в голосе, словно ей известно, куда бежать, чтобы спастись от оравы спрыгивающих с балконов тварей.

– Держитесь за меня! – Я обхватил эльфиек и рухнул с ними в мир теневых духов.

Минуя потерявших нас из виду демонов, мы заскользили по поверхности стен, балконов вверх, к дыре в куполе. В Умбро без разницы, по какой плоскости передвигаться, вертикальной или горизонтальной. Есть воля, цель и результат. Мимо проносились чернильные кляксы тварей, каркасы живого строения. Ощущая астрал и теневое измерение наиболее полно, я понял, что здание на самом деле магический конструкт вроде оживлённого некромагом мясного голема. Жизни сотен тысяч разумных составляли его основу, а поддерживалось оно за счёт подаваемой извне энергии.

Затрещали опоры, пережатые сухожилия и суставы издали громкий хруст. Дворец будто свело судорогой. Айгата заструилась к куполу. Пролом стремительно затягивался, перекрывая нам выход и вынуждая прибавить скорости. Ощущая начальный распад астральных тел девчонок, – теневое измерение, несмотря на защитный знак, предохраняющий от нападения духов, пагубно сказывается на непосвящённых в таинства Тьмы смертных, – я вырвался из здания и помчался к границе города. Останавливаться посреди занесённых песком домов слишком опасно. Эльфийкам от долгого, продолжительностью меньше минуты, пребывания в Умбро будет совсем худо, толку от них не дождёшься в ближайшую седмицу, но они выживут.

Я буквально выпрыгнул из тени развалин сторожевой башни. Небо уже потемнело, робко мерцали первые звёзды. Луна ещё не взошла, и пустыня приобрела зловещий вид выжженной холмистой равнины. Быстро же настала ночь. Демонам раздолье, смертным горе. Так говорят солнечные эльфы, если верить Нуэглиру.

Потерявшие сознание девчонки висели у меня на руках безвольными куклами, сердца в замедленном темпе перекачивали кровь, аура дочери проводника поблёкла. Ей пришлось хуже, чем Асталэ. Без того измученная, она сохранила мало сил. Положив эльфиек на горячий песок, вынул две склянки с эликсиром восстановления айгаты, откупорил и вылил в приоткрытые рты, приподняв головы. Нормально, жить будут.

– Гархар! – закричал я. – Тащи сюда свою плоскую задницу, летающая рыбёшка!

Песок у скалы взвился в воздух, и из него вылетел наш скат. Изрядно уменьшившийся в размерах из-за нехватки пищи, он набрал высоту и резко рухнул к нам. Издали по дёрганым движениям видно, что лоа нервничает. Подлетев, он окатил нас волной неподдельного ужаса. Подхватив девчонок, я взбежал по хребту и привязал их ремнями к костяному гребню. Лоа тем временем плавно поднимался ввысь, удаляясь от города.

Рёв разнёсся под небесами, заставив вздрогнуть Гархара и меня заодно. Эльфиек затрясло, летающий скат накренился. Старший лоа, гроза мелких духов, дрожал осиновым листом. Он впервые на моей памяти так активно заработал крыльями, ускоряясь. Что ж его напугало? Я обернулся на город, и волосы у меня зашевелились на затылке. Окружающие дворцовый купол башни пришли в движение. Они изгибались в безумном танце, а с вершин сорвались в небо, устремившись за нами, четыре крылатые фигуры. Воздух за ними колебался, переполненный айгатой ветра, точно шлейф повелителя сильфов.

На земле творился невообразимый хаос. Черепки домов трескались, над ними кружился песок, источающий неописуемую, парализующую ярость. Нарождающийся песчаный смерч извивался гигантским змеем, снося постройки и вбирая в себя обломки. Он увеличивался, охватывая всё большую площадь под жалом-основанием, и вытягивался к небесам, выплёвывая тучи песка.

– Царь пустыни, – произнесла, не приходя в себя, Асталэ. – Царь пустыни пробудился… Горе нам… смертным… потревожившим его сон.