Целитель душ 1. Огородница. Часть 1

Глава 9. Дождь на стекле

Понедельник день тяжёлый! Тот, кто это сказал, наверное, был пророком. Или офис-менеджером. Такое впечатление, что выходные не задались не только у меня. Хотя быть может это я так реагирую? Моя начальница Татьяна Леонидовна, с утра была в таком сильном «не в духе», что досталось абсолютно всем, даже кладовщикам на складе, находящимся на расстоянии километра от основного здания. В нашем офисе все сидели красные и большей частью всклокоченные, кто-то по-тихому глотал таблетки, кто-то украдкой смахивал слезу и над всем этим висела гнетущая и всепоглощающая тишина. Сегодня познали чувство гравитации ручки, карандаши и даже пепельница, случайно подвернувшаяся под руку. Леонидовна их швыряла в пароксизме бешенства, а её стол был многократно бит кулаками. Все сотрудники сегодня сполна познали всю свою бесполезность и никчёмность. Хотя, в целом, в этом не было ничего нового для нас, но такое светопреставление, на моей памяти, было впервые. Что случилось там у начальницы выяснять желающих не оказалось, поэтому все сидели и молчаливо изображали вид бурной деятельности. Телефонные переговоры с клиентами проводились чуть ли не шёпотом, а привычные разговоры между сотрудниками отсутствовали напрочь. А потом Леонидовну вызвали к начальству. Когда дверь за ней закрылась, все сотрудники разом оторвались от работы и беспомощно начали переглядываться между собой.

— Ну всё! Теперь нам точно писец! — сказал чей-то истеричный голос. Раздалось несколько нервных смешков, а потом разом все заговорили, изливая на друг друга всё накопившееся за день напряжение. Здесь, на работе, я как-то ни с кем особо не сошлась, поэтому молча взяла метёлку и пошла сметать остатки пепельницы. Её, кстати, в меня запустили, но я ловко увернулась. Мы с кладовщиками, в очередной раз, умудрились выписать клиенту не тот ролик бумаги, при чем, сам клиент был не против подождать, пока мы заменим документы. Но после сцены, которую закатила Леонидовна, вообще скорее всего подумал, что зря он в это ввязался и потом ещё долго извинялся, за причинённые неудобства передо мной, а я в свою очередь извинялась перед ним. Со стороны мы выглядели смехотворно, подобно двум китайским болванчикам, непрерывно кланяющимся друг другу.

Татьяны Леонидовны, всё не было. Напряжение в офисе нарастало. За пятнадцать минут до окончания рабочего дня все сотрудники, не сговариваясь, дружно разбежались из офиса, не дожидаясь появления нашей шефини. Я тоже не стала отставать от общей массы, и быстро слиняла с рабочего места, нервы дороже…

Жизнь словно наглядно показывала мне, что ждёт меня в ближайшие восемнадцать лет. В голове то и дело всплывал папин провокационный вопрос: «А сможешь?» Я прислонила голову к стеклу автобуса, бесшумно везущего меня домой сквозь длинные дорожные пробки. Тонкие ручейки капель дождя, падающие со свинцового неба, такого же хмурого, как моё настроение, причудливо изгибались на прозрачном окне, и напоминали мне слёзы. Непрошенные и наполненные горькой обидой навесь мир. И пусть я не плачу, но небо это делает за меня.

Восемнадцать лет, я так не протяну, но придётся терпеть так долго, как смогу.

Я и не заметила, что слезы были уже не только на стекле.

Домой вернулась вся мокрая и продрогшая, поэтому никто не удивился моему замученному виду. По ковырявшись, для виду, в еде и едва перекусив, ушла в свою комнату.

Посидев перед сферой, и повздыхав для храбрости, вошла в игру. Таймер до последующего воскрешения показывал, что время ожидания до следующего воскрешения составляет чуть более трёх минут, для меня это вполне приемлемо. Как только ожила, сразу уткнулась в карту.

Ну что я могу сказать? Всё не то, чтобы плохо, а очень плохо! До Семихолмья такими темпами мне не дойти. Больше полусотни смертей и вариативное воскрешение почти вернули меня в Ярринку, и я уже видела её на горизонте. Что-то не учли разработчики в этом квесте. По идее, я спокойно должна дойти до столицы одаля, но мне «повезло» настолько, что у меня появился личный киллер.

А вот, кстати и он. Какой-то весь вялый и пожёванный на вид, похоже убивать рука устала. Несладкая ночка у него выдалась.

Ненавижу!

— Замаялся по полям и лесам за мной бегать? Конечно, без мальчиков, то грустно, — уже на бегу подколола его я, крикнув ему через плечо.

В этот раз, когда, он меня нагнал, то просто схватил меня за шею, и медленно выдавил из меня жизнь. Садист ненормальный!

Пока длилось воскрешение вышла из сферы, предварительно поставив будильник, чтоб не пропустить следующий забег. Сидеть в сфере и глядеть на таймер было глупо, тем более что ожидание уже составляло почти час.

Вынужденное бездействие было посвящено себе любимой. Стрессы, вызванные работой и прочими неприятностями, вкупе с проливным ливнем, изрядно меня подкосили моё здоровье. Я заболевала. Это ощущение внутреннего жара, ни с чем не перепутаешь.

Выйдя из игры, почувствовала дикий холод, руки и ноги были ледяные, начинался озноб, а лоб при этом горячий. Поначалу, я даже обрадовалась, что заболела, ведь тогда завтра не нужно будет идти на работу. Ура! Но все же решила одеться потеплее и выпить горячего чаю.

Когда прозвенел звонок, призывающий меня в игру, я задремала, закутавшись в одеяло, а проснувшись мне пришлось приложить немало усилий, чтоб встать и войти в игру.

Первое что бросилось в глаза, при входе, надпись:

«Уважаемый игрок! В связи с превышением допустимого количества смертей за последние 24 часа, осуществлён экстренный перенос персонажа в последнее посещённое условно-безопасное поселение: Ярринка. Приносим извинения за доставленные неудобства. Желаем приятной игры».

Эм… Ну, спасибо, конечно. Только мне надо не сюда. Интересно, а счётчик времени между смертями сбросился? Было бы неплохо, ведь как не крути, а параметры своего перса вовремя этих забегов подкачала я прилично. И это я в данжи ещё не ходила, там наверно они вообще растут как на дрожжах. Но кто меня туда возьмёт? Никто. А социальные задания, не вызывают желания рвать жилы, как например, сейчас, поэтому и прокачивается всё очень неторопливо и степенно. Возражения ещё есть? Нет? Тогда побежали!

Пока бежала, поняла, что, что-то во мне не так. Даже странно, что я сразу этого не заметила. В пылу битвы это простительно. Кхм! В смысле, в пылу убегания из неё. Нет, у меня и раньше грациозности было не больше, чем у крестьянской телеги, но сейчас с телом произошли какие-то совершенно непонятные изменения. Я заметно прихрамывала, голова была согнута под странным углом, и вообще, скорость передвижения оставляла желать лучшего.

Это ещё что такое?! Осмотрев себя, заметила несколько шрамов на теле, заглянула даже под стартовую майку.

Да-да, так тоже можно!

Там тоже нашлись пара ярко красных рубцов. Пощупала нос. Сломан. Вот это да! На периферии зрения заметила несколько мигающих пиктограмм:

Перелом ноги. Травма. Скорость передвижения снижена на 50 %, ловкость -2, сила -1, телосложение — 1.

Перелом рёбер. Травма. Телосложение снижено — 2.

Перелом правой руки. Травма. Телосложение снижено — 1, ловкость — 2, сила — 2.

Сросшийся перелом шеи. Увечье. Ловкость — 2, телосложение — 1.

Многочисленные шрамы. Травмы. Внешность — 9.

Перелом носа. Травма. Внешность — 3.

Нормально я дебафов за ночь насобирала, пока в отключке была. Не помню этих увечий вчера, отсюда вывод, шанс получить их в сфере повышается, когда бросаешь перса на произвол судьбы, как я вчера. Жестоко! Ещё один повод выработать привычку оставлять себя в личной комнате гостиницы, при выходе из игры. Были бы деньги на эту гостиницу.

Ну что теперь вздыхать? Не отменять же запланированный забег? Надо дальше двигаться. Хагнид тоже малость не в форме, заметно, что ночные бдения бесследно для него не прошли. Ну, ничего! Вот завтра на больничный выйду тогда я его доведу до кондиции уж точно. Бежала, как всегда, прикладывая максимальное количество усилий, чтобы хоть чуток двигаться быстрее, даже не смотря мою хромоту. Хагнид нашёл меня через 15 минут, когда я мирно восстанавливала усталость на краю дороги.

— О! Козлина, пришёл! — воскликнула я, завидев его, переполняемая злобой.

Он ухмыльнулся, не спеша приближаясь ко мне и вытаскивая нож:

— Ну, чо, уродище, неплохо я тебя отделал недавно? — глумливо произнёс он, уже предвкушая мою смерть. — Теперь внешнее с внутренним стало совпадать. И это ещё не конец, зря ты из ясель вышла, теперь живой от меня не уйдёшь. Я тебя так замордую, чтоб ты словами своими подавилась, сука… — его ярость, выплеснулась на меня сплошным потоком. Вот этого я и добивалась, и добившись этого, мне, если честно, стало страшно, но отступать, поздно. Да и не жаль его ни капли, он это заслужил.

— Я ещё станцую на твоей могиле, — как любят говорить арабы.

— Я уже на твоей станцевал мно-о-ого раз! — конвульсивно дёрнув лицом ответил он.

— Какая же ты все-таки падаль…! — договорить я не успела, мелькнуло лезвие, и я снова на перерождении.

Секунды пролетели быстро. Отлично, счётчик обнулился, я тут же рванула прочь, даже не задумываясь о маскировке или о попытках спрятаться, вопя при этом:

— Падаль! Падаль! Мерзкая падаль, которой никто не даёт…!

С каждой смертью я становилась все более болтливее и каждый раз придумывала всё новые оскорбительные речевые обороты, возвращая ему все накопившиеся обиды. А Хагнид периодически впадал в то ярость, то в какое-то тупое состояние безразличия. Когда в реале наступила ночь, мы уже оба были измотаны до такой степени, что были буквально, измотаны этой беготнёй. Я начала впадать в странную, непривычную для меня, апатию. Пикировки давно прекратились, и наши стычки превратившись в какую-то глупую, унылую возню. Когда ожидание возрождения стало больше 5 минут, я начала каждый раз выходить из игры, чтоб передохнуть.

Моя простуда постепенно набирала силу, начало саднить горло, разболелась голова и поднялась сильная температура. Но я волевым усилием каждый раз поднимала себя и заставляла себя делать пробежку в игре, даже уже не понимая, куда я бегу и зачем, а потом снова возвращалась отдохнуть в реале. Мысли путались от усталости. Приблизительно в 4 утра я отключилась, и не слышала уже сигнала таймера, провалившись в беспокойный сон, как в чёрную бездну. Очнулась, когда за окном уже было светло. Сил двигаться не было, но необходимость двигаться, заставила меня встать, зайти в игру, поставить таймер, вызвать врача и наконец позвонить на работу и сообщить, что ушла на больничный. Пока ожидала врача, несколько раз заходила в сферу на забег. Ничего нового, все та же мышиная возня. Как ему это ещё не надоело? Я хотя бы поспать успела…

После обеда, появилась доктор. Осмотрев меня, она нахмурилась, выписала рецепт на лекарства, сказала, если температура не спадёт течении двух дней, вызвать её снова. Я понятливо закивала. О том, чтобы сходить в аптеку за лекарством и речи быть не могло, я туда просто не дойду, и перепоручила это дело отцу.

Теперь, когда, периоды игры стали более редки, и менее продолжительны, и я устало проваливалась в тревожные, безрадостные сны, не замечая, как бежит время.

Вечером ближайшие родственники окружили меня своей утомительной заботой, без конца предлагая мне горячее питье и чуть ли не поминутно меряя температуру. Мне же хотелось, чтоб меня просто оставили в покое. Пока лежала, созрел коварный план. Час Икс в игре приближался. Запищал таймер, призывая меня в игру. Я, чуть пошатываясь, на волевых, добралась до сферы, самое главное зайти в игру, там моё самочувствие ощущалось в разы лучше, не смотря на множественные травмы перса. Вчера примерно в это время игра перекинула меня в безопасную зону, значит скоро будет новый перенос меня туда же, по крайней мере, я на это очень надеялась. Истекала последняя минута ожидания, как перед глазами возникло долгожданное оповещение игры:

Уважаемый игрок! В связи с превышением допустимого количества смертей за последние 24 часа, осуществлён экстренный перенос персонажа в последнее посещённое условно-безопасное поселение: Ярринка. Приносим извинения за доставленные неудобства. Желаем приятной игры.

Ну что ж, перехожу к заключительной части плана. Выкинуло меня у входа в Ярринку, откуда я начинала свой забег, что оказалось весьма удобно. Я села на полюбившийся мне камень в ожидании своего врага. Завидев его приближение, резко соскочила с места, и сделала несколько шагов вперёд, и по мере его приближения, потихоньку начала отступать назад, пытаясь незаметно вернуться за линию безопасности. Вся проблема была в том, что где именно проходила эта черта я точно не знала. Предположительно, у ограды должно быть безопасно.

Хагнид двигался стремительно, и, если бы он не шёл по мою душу, на него можно было даже залюбоваться, столько энергии и силы было в нем, опасной и яркой, вызывающей даже, в некоторой степени, восхищение. Сложен он был очень хорошо, по моим представлениям. Поджарый, без излишней мускулистости, синие глаза были живые и красивые, и всполохи ярости и жадности, придавали ему некий демонический ореол, но болезненная белизна кожи, постоянные гримасы и скотский характер, настолько портили общую картину, что восхищение, если оно и было, то носило чисто теоретический характер, как к красивому, но совершенно дикому и опасному животному. И чего человеку не хватает то? Мозгов, внимания, самоутверждения? Быть может, он полностью перекроил свою игровую внешность, и в реале внешне, вполне мог соответствовать своему характеру. Как знать?

Он приближался, не снижая скорости, а я старалась не выдать внутреннее торжество, пытаясь сохранить на лице обеспокоенное выражение. Я бросила взгляд на ограду, ещё пару шагов. Напряжение просто зашкаливало, тут главное не профукать момент. Тихонько отступаю. Вот Хагнид в десяти шагах, кинжал вспархивает в его руке буквально за мгновение, и он заносит его для удара над кажущейся ему беспомощной жертвой. Буквально за секунду до удара, я делаю резкий шаг назад, и рука охотника тут же на рефлексах корректирует направление движения оружия, не желая промазать. Что сказать? Реакция у него хорошая, на его беду. В нескольких миллиметрах от моего черепа его кинжал напарывается на невидимое препятствие. На пару секунд мы оба мы застыли как изваяния, осознавая случившееся и беспомощно хлопали глазами. Вот как это работает?!

Позади себя я услышала лёгкий шорох приближающихся шагов, это стражи буквально материализовались за моей спиной, едва только преступник заступил на территорию Ярринки. Как потом я узнала, охрана в деревне вполне серьёзная, и хорошо обучена навыкам боя. Хагнид лишь судорожно дёрнулся, пытаясь защитится. его кинжал сверкнул темной вспышкой, но через мгновение, стражник вырвал его ударом плети, а другая плеть другого стража плотно упаковала Хагнида по рукам и ногам, не давая сбежать. Он несколько раз дёрнулся, но поняв тщетность попыток, как-то даже облегчённо вздохнул. Видно, умотался бегать за мной, и сразу прекратил попытки вырваться. Поджав губы, он не сводил с меня глаз, пока стражники рассказывали ему, за что именно его повязали. После того как объявили, что сутки он проведёт в тюремном застенке, я позволила улыбке проявится на своих губах.

Всё же я его сделала! Я открыла себе дорогу до Семихолмья! Я победила эту сволочь! Чем не повод для радости? Йееес! Возможно, кто-то скажет, что я выбрала слишком сложный путь к свободе передвижения, но ничего другого как-то в голову мне не пришло. Я не стратег, не могу просчитывать всякие многоходовки, я просто обычный человек. Когда Хагнида проводили мимо меня, не удержалась и подколола его, хотя, когда я особенно сдерживалась? Подмигнула ему и послала воздушный поцелуй со словами:

— Вдруг тебе повезёт! И у тебя будет сокамерник! — и дико захохотала, увидев, как он дёрнулся в мою сторону.

Когда шаги затихли за моей спиной, я с чувством облегчения посмотрела на петляющую и уходящую вдаль дорогу.

Вот теперь, можно спокойно дойти до столицы одаля. Шумно выдохнула, пытаясь стряхнуть накопившееся напряжение. Непростое это дело играть в такие догонялки, нервы же не железные. Но вместе с облегчением, пришла какая-то запредельная усталость. Я тяжело уселась на камень у дороги. Надо собраться с силами, и пользуясь тем, что адреналин ещё бродит в крови, тронутся путь. У меня всего сутки свободы, и куча травм, влияющих на скорость передвижения, так что идти нужно сейчас, не откладывая, подбадривала я себя. Отдохнув минут пять, с кряхтением встала, и спокойно зашагала по дороге, постепенно убыстряя шаг, а потом и вовсе побежала.

И снова ветер треплет волосы на голове, путая мысли в и без того ветреной голове. Я бегу. Бегу отрешившись от всего. Снова на пределе возможностей. Теперь только так. Не замечая красного затухающего заката, ни первых робких звёзд на небосклоне. Просто бегу, механически переставляя ноги, в состоянии полной отупелости, лишь на одном упорстве. Холодные ручьи я обогнула, не заходя в деревню двинулась дальше.

«В таком состоянии я могу оттуда просто не выйти, попросту заблудившись в домах», — промелькнула спасительная мысль. Через некоторое время, мелькнула новая мысль. «Что-то со мной не то, и дело не в травмах виртуального тела, такого состояния у меня здесь никогда не было…»

Через несколько минут я узнала в чем дело, когда перед глазами выскочило сообщение:

Внимание игрока! Внимание игрока! Производится экстренный выход из игры в связи с ухудшением физического состояния пользователя.

И в туже секунду меня выкинуло из игры в реал, больно ударив по мозгам обрывом виртуальной реальности. Я выпала из сферы, прямиком в чьи-то заботливые руки. Это отец, поджидал меня, чтоб прочитать нотацию о небезопасности пренебрежения своим здоровьем, а проще говоря, дать леща за то, что не отлёживаюсь в постели.

— Ты совсем рехнулась?! Носится в игре в таком состоянии? — возмущённо начал он.

Вот черт, я ж режим движения не отключила! То-то, усталость на меня накатила.

— Боже! Какая ты горячая! — воскликнул он, прижав руку к моему лбу, после того как помог добраться мне до постели. Я стала задыхаться. Вскоре он уже чертыхался, глядя на градусник. Температура 39,2, и пока ждали скорую помощь, она продолжала повышаться.

Моё состояние явно ухудшилось, я периодически отключалась, некоторые слова доходили до меня через раз. Рядом охала мама, суетился отец, а я постепенно перестала понимать, что вообще происходит. Пришли какие-то люди, задавали вопросы, потом куда-то везли, и снова вопросы. Потом я отключилась окончательно.

В итоге, я попала в больницу с пневмонией, и по рассказам, почти сутки не приходила в себя, находясь в бреду, да и в последующие два дня сознание частенько меня покидало.

Мой лечащий врач, оказался довольно интересным собеседником. По внешнему виду ему было под шестьдесят, с пронзительными светло-голубыми выцветшими глазами, и совершенно седой копной волос. И голос у него такой приятный и вкрадчивый, вот прям сразу видно — Доктор! Каждый день приходя с осмотром, он умудрялся выуживать из меня настолько личную информацию, которую я бы никому не сказала, тем более постороннему.

— Что ж вы себя так загнали, юная девушка? — спросил он самым доверительным голосом в первый день нашей встречи после того, как я уже пришла в себя. — Прогулки под проливным дождём, уместны только в фильмах. Небось с парнем гуляла пол ночи, а? — подмигнул он.

— Нету у меня парня, — нахохлилась сразу я. — Под дождь попала, когда с работы шла. И вообще, я дома сидела, — заверила его я, скрестив руки, показывая, что подобный разговор мне неприятен, в лежачем положении этот жест показался мне жалким.

— Да вы что?! Так-так. А дома что делали?

Я помолчала, прикидывая сказать ли ему правду, или придумать что-то, но в который раз поняла, что врать мне просто лень.

— Ну хорошо, играла я, в Сфере.

— Сфера? Что-то новенькое? — прищурившись поинтересовался он.

Пришлось в вести его в курс дела. Надо сказать, слушал он с глубоким вниманием, что сильно льстило и располагало к себе, не перебивая и покачивая головой, в знак понимания того, что я ему объясняла.

— Так ты у нас игроманка! — хлопнул в ладоши доктор. — Ох уж, эта виртуальная реальность! Так плохо исследованная область, и то, как она влияет на психику пока непонятно.

— Никакая я не игроманка! — воспротивилась такому приговору я.

— Ещё какая! Поверь мне, игроку с солидным стажем.

— Вы играете? С трудом верится. Вы такой… правильный! — запнувшись выпалила я.

— Раньше, сильно увлекался. Молодой был, — махнул рукой он. — Сейчас реальная жизнь гораздо интереснее кажется, ибо судьба в такие узлы завязывает человеческие жизни, что и в книге иной раз такого не прочтёшь. И вот, что я тебе скажу, парня себе лучше заведи, был бы, может и не разболелась бы так. Ты так молода, сейчас тебе надо гореть от любви, сгорать в ней, и снова возрождаться! — с запалом произнёс он. Вот как не доверять такому человеку? Когда он говорит, такие нужные девичьему сердцу вещи. — А не таскаться по грядкам и подземельям.

— Просто мне надо было срочно туда… — начала оправдывать себя.

— Поверь мне, голубушка, — театрально прижав руки к груди заверил доктор меня. — В игре всегда всё срочно, прям сейчас надо, и неважно как сильно наворочена игра, рецепт создания их всё тот же, что и прежде, не давать игроку слишком много думать. А здоровье у нас с тобой одно. В этом суть игры, ибо если не зацепит, не будет держать в напряжении, то кто в неё будет играть? Поэтому чётко разделяй, жизнь это — здесь и сейчас, это главное, а игра — это мимолётное развлечение, от которой жизнь твоя не должна зависеть, — назидательно закончил доктор.

Я понятливо кивнула, внутренне соглашаясь с этим мнением, я и правда, заигралась.

— И парня себе заведи! — прям как контрольный в голову, добил меня док.

— Да где ж его взять? — отвернувшись от него пропыхтела я.

— А ты подумай! — доктор легко коснулся моего лба. — Ты вроде по виду не дура, да и вообще, девка красивая, — рассмеялся он, видя моё смущение. — Ну будь здорова! Поправляйся. До завтра.

Распрощавшись, он снова посмеялся, видя моё сконфуженное лицо. Надо же в краску вогнал, на пустом месте.

На другой день, осмотрев меня и оставшись довольным результатам осмотра, продолжил:

— Вот видишь, когда организму дать отдохнуть, выспаться, он справится с любой болячкой быстро. Ещё позавчера, без сознания была, а теперь смотри, и температуры почти нет, — своеобразно похвалил доктор. — Все вы как маленькие, почти никто на чужих ошибках учится не хочет, всё на своих норовите. Любая инфекционная болезнь, да будет тебе известно, возникающая у человека, это реакция организма на стрессы, и желательно, в такие моменты жизни, получать только гарантированно положительные эмоции, а ещё лучше обеспечить покой, чего виртуальные игры, как правило, обеспечить и не могут. Поэтому, если вдруг что-то выбивает у тебя почву из-под ног, то не надо идти в игру за новой порцией адреналина, бомбя свою нервную систему дополнительным шквалом мини-стрессов. Это понятно?

— Да, Иосиф Владимирович, — согласно кивнула я.

— Ну будь здоров, малёк! — кивнул он мне.

На следующий день мы снова продолжили общение.

— Сегодня совсем хорошо! — улыбнулся мой врач. — Радуешь старика! Так держать! А вот как парня заведёшь, цены тебе не будет, — хитро улыбаясь подколол он.

— Надеюсь, вы в женихи то ко мне не набиваетесь? — возвращая ему подобную улыбку, задала провокационный вопрос я. Хотя, ничего подобного за ним не замечала, просто подколола.

— Да куда ж мне? — шутливо вскричал он. — Тут ведь молодой нужен, энергичный.

— Парень ведь не дворовый кот, на улице не подберёшь, — отшучивалась я.

— Почему нет? Там тоже шикарные экземпляры попадаются. А для поддержания жизненного тонуса парень необходим, как и полноценный сон, и регулярное питание.

— У меня с парнями трудности… — замялась я, поражаясь своей откровенности.

— Да уж? — удивлённо вскинул брови Иосиф Владимирович. — Не вижу причин.

— Да я всё теряюсь как-то, робею… Да и не нравится никто…

— Та-а-ак, — протянул он пристальнее вглядываясь в моё лицо. — А у тебя отношения то были с пацанами?

— Ну-у-у… Я встречалась, недолго, с лучшим другом… — отчаянно краснея объясняла я.

— И вы все ещё лучшие друзья? До серьёзного дошло дело?

— Дружим… — выдавила я из себя, — мы только целовались, ещё в школе. И вообще, что за вопросы? Меня родители по-другому воспитывали.

— И ты до сих пор ждёшь, когда он к тебе вернётся? — с изумлением спросил он.

— Знаете, мы ведь с Ромкой с пелёнок дружим, — пыталась оправдаться я, заметив в голосе доктора снисходительные нотки, будто с несмышлёным ребёнком разговаривает. — Родители всегда мечтали нас поженить, я привыкла к этой мысли, да и Ромка тоже. Мы, когда перестали встречаться, он сказал, как нагуляемся, так и поженимся.

— А чего расстались тогда? — сочувственно спросил док.

— Он хотел большего, а я боялась, мне ж только 15 стукнуло, я о постели и не помышляла тогда! — выпалила я.

— Здравая позиция, — похвалил меня Иосиф Владимирович. — Я предполагаю, что Ромка твой нагуливается до сих пор?

— Ну да… — отчаянно краснея бормочу я.

— А сама чего не нагуливаешься? — наклонив голову на бок, улыбаясь, задаёт очередной каверзный вопрос. — Хотя и так понятно, ведь Ромка ж есть!

— Ага.

— Вот что я тебе скажу. Родителям вашим надо по рогам надавать, чтоб голову не морочили детям, всякими глупостями! Потому что женитьба ваша, это химера чистой воды, которая не даёт вам взрослеть обоим. И я сомневаюсь, что из этой идеи получится что-то хорошее, потому как если не срослось сейчас, то потом тем более не срастётся. Ты понимаешь? Ты как спящая красавица, заснула в ожидании поцелуя от своего принца, а что ты будешь делать, если он так и не придёт к твоему замку? Так и состаришься в ожидании? Хорошая отговорка, чтоб оградить себя от чувств и жизни, потому что иначе придётся что-то делать, кого-то искать, а тут вот оно, ничего и делать не надо, само в руки идёт. Потому что пределами уютного семейного гнезда, страшно и обидеть могут. Да? — разложил мне по полочкам мою жизнь доктор. Я ошарашено лишь плечами пожала. — Тебя ведь никто не заставляет сразу в постель к кому-то прыгать, но просто оглядеться вокруг, увидеть новые лица, это ведь не грех? А друга твоего можно до старости ждать и не дождаться, ты это понимаешь? Ведь сама себя от мира закрыла.

— Наверно.

— Не наверно, а точно. Так что, малёк, пора выходить из зоны комфорта и учится видеть вокруг себя мужчин. Если в реальной жизни, слишком сложно, попробуй в виртуале, там тоже одиноких молодых людей полно, на крайний случай, на неигровых персонажах потренируйся, поскольку сейчас виртуальный интеллект на столько продвинут, что все будет почти как по-настоящему. Но без фанатизма! Психику бережём, и держим в уме, что это лишь цифровой код. Поняла? — строго спросил Иосиф Владимирович. Я понятливо закивала. — У тебя сейчас самый что ни на есть восприимчивый возраст, если сейчас не научишься любить, то потом уж и подавно.

— Вообще, помни, мысли материальны, и, если чего захотеть… Правильно захотеть! — поднял он указательный палец к верху, делая акцент на слове «правильно». — Всё взвесив и сформулировав конкретно, без воды, всё можно получить. И про обратный эффект не забываем, мы есть то, что думаем. Страх порождает страх. Ненависть, вызывает только ненависть. И неважно, где это происходит здесь или в игре, если ты там себя ведёшь как сволочь, то сволочью, ты по сути своей и являешься. Ясно?

— Да… — потрясённо выдавила из себя.

— Ладно. До завтра. Вижу, что теперь, тебе есть над чем подумать, — прозорливо заметил доктор.

После его ухода, я отвернулась к стене, покрытой сеткой трещин на окрашенной стене, рассматривая этот замысловатый рисунок, все думала, кем же я стала? Кем меня сделали мои яростные нападки на Хагнида, пусть он и заслужил это, но кем я теперь стала? Возможно, сволочью, которую и стоит, собственно, сливать раз за разом. Облегчив ему муки совести, тем самым. Хотя вряд ли они и были, эти муки совести. Да наплевать на него! Главное для меня — это я, и то, кто я теперь? Чем я лучше его? И что мне теперь делать? И вообще, можно ли с этим что-то сделать?

Мысли заметались в голове. Сволочью себя считать, мне было очень тяжело. Постоянно задавая подобные вопросы, стало почему-то мучительно стыдно за себя. Весь день меня терзали эти неотступные мысли, только когда в комнате наступили сумерки, я смогла взять себя в руки. В палате я была одна, соседняя койка была не занята. Я поднялась и подошла к окну, ощущая сильную слабость во всем теле, и уперевшись на подоконник, начала разглядывать окружающий пейзаж.

Окна больничного корпуса выходили на густо засаженную сосновую полосу, отгороженную от больничного двора неказистым забором. Темнота уже заботливо прикрыла, поздний серый мартовский снег, неприглядную грязь и лужи во дворе. Фонари во дворе не горели, давая насладится тихим мерцанием первых звёзд и обволакивающей темнотой. И вглядываясь в призрачный свет неба, я сказала себе: «Хватит терзаться, это бессмысленно, если я где-то оступилась, ничто не мешает, мне подняться и идти дальше, и больше не совершать такой оплошности. Если я оказалась не таким уж хорошим человеком, как себя считала, то что мне мешает, исправится и постараться стать лучше? Стойко принимая при этом, все последствия своей ошибки».

Даже хорошо, что я попала в больницу, это вроде бы несвоевременное событие, хоть и безжалостно, но все же вырвало меня из замкнутого круга работа-игра, и позволило мне, остановиться, просто побыть с собой наедине, и хоть чуть-чуть разобраться в себе. Пришло понимание, что игра занимает в моей жизни такое большое место, лишь из-за того, что моя реальная жизнь бедна на какие-либо события. Я одинока, работаю на нелюбимой работе, да и живу, всё ещё с родителями. Мой мирок слишком крохотный. Поняла, что, как только вернусь домой, жизнь пойдёт по накатанной просто потому, что у меня куча свободного времени, которое в общем-то некуда девать. Но сейчас у меня появилось время, посидеть и принять решение, как жить дальше, что для меня приемлемо, а что нет. И когда я сделала это, я снова стала в ладу сама с собой, и душевные муки, которые донимали меня весь этот длинный день, отступили.

Больницу покинуть я смогла лишь через десять дней, более или менее придя в себя, с обещанием моему лечащему врачу, что буду беречь себя. За эти дни, Иосиф Владимирович провёл огромную работу, вылечив не только физическое здоровье, но и поработал над моим психологическим состоянием, задав, казалось бы, простые вопросы, но немного под другим углом. Заставил переосмыслить много в своей жизни, за что я была ему очень благодарна. Расставаясь с ним уже как с близким родственником, чуть не плакала.

— Малёк, ты молодец! Надеюсь, здесь, мы больше не удимся, — начал он прощаться в последний приход ко мне в палату.

— Спасибо, вам, я так вам благодарна за все! — от переполнявших меня чувств, на глаза стали просится непрошенные слезы.

— Так не за что! Главное в чердаке порядок навести, и всё станет излечимо. Все у тебя будет хорошо! Удачи тебе, малёк, — пожелал он, улыбаясь, удивительной понимающей улыбкой, и крепко пожал мне руку на прощание. Я же кинулась обниматься.

Водворение меня в родные пенаты, произошло без излишнего пафоса. Папа даже отпросился с работы, чтоб доставить собственноручно свою непутёвую дочь в наше семейное «общежитие».

Зайдя в квартиру, я бросила пакет с больничными вещами у двери, и стала снимать верхние вещи, как заметила, что отец все ещё мнётся в дверях. Это было удивительно, поскольку знала, что ему надо возвращаться на работу. В его глазах плескалось беспокойство, в руках он сжимал шапку, а волосы, слегка посеребрённые сединой, торчали в нескольких местах.

— Ты чего, пап?

— Да вот, думаю, может остаться? — как-то даже робко поинтересовался он.

Я изумлённо взирала на своего обычно язвительно и нетерпимого отца, стоявшего сейчас в нерешительности на пороге. И только сейчас до меня дошло окончательно, сколько беспокойства, моя болезнь принесла родителям. Отец даже схуднул.

— Па-а-ап, — потянула я. — Ну ты чего? Да всё хорошо уже, я же здорова, — успокаивая его полезла обниматься я.

— Ну мало ли что! Дочь то у меня одна… — пробормотал отец.

— У тебя Кирюха ещё есть так-то… — хмыкнула ему в плечо я.

— Но у него никогда не будет медали и красного диплома, — возразил он, в уже привычной для меня манере.

— Да уж… Пожалуй, тут ты прав, — согласилась я. — Ему такая участь не грозит.

Обнявшись, я вдыхала запах отца знакомый с детства, замешанный на сигаретном дыме, лосьоне после бритья, и чего-то ещё, трудно передаваемого, свойственное только ему. Как же я люблю эту саркастичного зануду, который частенько бесит меня, своим идиотским юмором! А ведь так было не всегда, раньше меж нами были нежные доверительные отношения, но мой переходный возраст многое переменил в наших взаимоотношениях. Поскольку, это довольно сложное время для родителей и их отпрысков, у него был выбор, либо пороть бунтующее дитя, либо отнестись с юмором к моим подростковым закидонам. Чего только мне не приходило в голову, и пирсинг на все уши, и юбки, едва прикрывающие попу, и макияжи под индейцев мая, лишь тату он мне сделать полноценное не дал, договорились на временные нательные рисунки, зато на всю спину и руки.

— И чтоб к сфере своей ни ногой! — грозно сказал он.

— Так точно, хер майор! — шутливо отозвалась я.

— Не дури. Только покой и спокойствие, — напутствовал папа, перешагивая через порог. — Как доктор наказал.

— Ладно, — потянула я, закрывая за ним дверь.

Больничный мой был до понедельника, сегодня вторник, поэтому на работу ещё не скоро. Хорошо!

Полдня я провалялась в постели, просматривая любимые фильмы, но взгляд все равно периодически устремлялся к сфере, но я держала данное отцу слово. Да и боязно, туда заходить, если честно. Могу представить во что Хагнид превратил, мою брошенную на произвол судьбы, тушку. Брр… Нет уж, полежу себе тихонько.

В квартире тренькнул звонок. Кого это принесло?

На пороге красовался Ромыч. Давненько я его в реале не видела. Впрочем, он не изменился, всё также, невыносимо обаятелен и привлекателен, да ещё и с цветами в руках. Гремучий коктейль! Но думается, что некий иммунитет, к его феромонам я всё же приобрела.

— Это что? Мне? — кивнула на букет я, скрестив руки на груди.

— Нет, маме твоей! — сгримасничал он, бесцеремонно проталкиваясь в квартиру. — Конечно, тебе, — ткнул он цветы мне в руки.

Я с сомнением посмотрела на круглый букетик красных роз, перевязанных алой лентой, так не подходящий к данной ситуации. Понюхала. Разочарованно вздохнула. Даже не пахнут. Пошла искать вазу. Притащив вазу в свою комнату, увидела, что Ромка устроился на моей разобранной постели и уже уткнулся в планшет, по которому я смотрела «Жениха на прокат». Святая простота!

— И что? Лежишь? — мельком взглянув на меня спросил он.

— Угу, лежу-отдыхаю. Без меня не смотри, пойду халат одену, — спохватилась я, вспомнив что стою в шерстяных носках и ночнушке.

— Пф! Да что я там не видел? — прыснул Ромка.

— Ну вообще-то, ничего! — возмутилась я, уперев руки в бока и пригрозила. — А будешь вякать, сидеть будешь на полу.

— Окей. Делай что хочешь, — он снова потерял ко мне всякий интерес.

Я приткнулась у него под мышкой, что может быть романтичней? Но как раз романтикой тут и не пахло.

— А как у те… — хотел было спросить Ромыч.

— Даже не спрашивай! Про игру не слова, иначе мы поссоримся, а у меня сил нет. Давай просто посмотрим кино.

— Без проблем, — тут же согласился он. — Сильно болела? Да?

— Да, чуть копыта не откинула вообще-то… — ворчливо сказала я.

— Ну ты даёшь, Кирка! — непонятно к чему сказал он и потрепал меня по волосам.

А я лежала в его объятьях, и не понимала! По идее, я должна пребывать на седьмом небе от счастья. Вот он, тот о ком я часто думала, искала встречи с ним, а в душе лишь чувствую недовольство собой и им. Не знаю, чем бы это закончилось, но через полчаса домой вернулась мама, и Ромка как-то очень быстро засобирался домой. Я, облегчённо вздохнув, не стала его задерживать. В коридоре услышала, как защебетала мама, встретив моего дружка.

— Ой, Ромочка! Как я тебя давно не видела! Ты прям красавец стал! — засыпала восклицаниями его маман. — Ты уже уходишь? Оставайся!

Со злорадством представив, как Ромыч там изворачивается, чтоб вырваться из мёртвой маминой хватки и не остаться на ужин. Хихикала над этим битых пятнадцать минут, представляя как он в панике шарахается от мамы, как от энцефалитного клеща.

До ночи смотрела фильмы, пока сон не сморил меня.