Цена слов

Глава 10 Глаза многих Зим

– Это дуб – древо жизни, на нем Род восседал, когда мир сотворил, – древо силы, древо мужского начала, древо воинов. Дуб – исконное дерево Громовержца ещё, – поглаживая вышивку на льняном полотенце, рассказывала Ждана. Лиска сидела рядышком на скамейке в светлице у девочки и хмуро чесала грязными пальцами лоб. Всё в этом доме казалось ей слишком хорошим, а вот людишки не очень. Не ужиться ей было со строгой хозяйкой, ох и начнут её здесь шпынять! Кланяться заставят, иголками руки колоть, да вполголоса говорить, как эту деваху. Хотя, ради жизни в таком славном тереме можно и потерпеть. В чужих семьях порядки свои, и сирота к ним лепилась: когда надо была скромна, когда нужно голоса не подавала, но сейчас нутром чуяла, что в доме этом что-то не так, что-то здесь происходит и не деревенские это тревоги про голод и холода, а проблемы покруче…

– А ты вышиваешь? – спросила служанка, нарушив неловкую тишину.

– Чего? А, угу, конечно… – буркнула Лиска.

– И какие орнаменты знаешь? Что вышивала?

– Боровов всяких. Скачут там по полю всем стадом, ну… Знаешь, есть орнамент такой.

– Так наверно – барвинок, но это цветы, – отвела глаза Ждана. Её покорная скромность начала Лиску одолевать. Вот как останется здесь, покажет ей парочку знатных приёмов, научит держать нос по ветру!.. А может и не останется, ведь скиталец уедет, бросит сироту здесь одну и тогда...

– А чем в жизни ты занималась? – отвлекла Ждана Лиску от невесёлых раздумий. – Ты хоть готовить умеешь? А припасы на Зиму запасать? Это ведь надо целое лето стараться, погреба здесь не маленькие. Порой до солнца встаёшь, а до вечера не управишься – хозяйство и дом дело хлопотное.

В голосе девочки появились нотки гордости за себя. Уличив Лиску в неловкости по хозяйству, она будто выросла в своём маленьком деле служанки.

Лиска умела готовить, и шить она тоже умела, в основном, правда, штопать. В обычных избах не до фигуристых вышивок, там порой из мешковины и униформы ладят женские платья. Вот рубахи со штанами – она умела шить, это точно. И готовить простое, но не разносолы какие-нибудь. Все всегда Лиской были довольны, по хозяйству в тесной избе работать даже сложнее. А эта чистоплюйка кроме терема своего, где так выгодно приживалась, видела что-нибудь?

– Чем занималась, говоришь? А вот глянь…

Сказав это, она достала из-за пазухи рукоятку тяжёлого револьвера. С великим удовольствием сирота наблюдала, как округляются глаза Жданы, вытягивается её личико и открывается рот:

– Да зачем тебе это?!

– Чтобы от мужиков отбиваться, когда не хочется, а ползут, – серьёзно и коротко ответила Лиска. Тут девчонка пред ней и вовсе осела. С первого этажа донёсся звук незнакомого голоса. Насторожившись, Лиска юркнула к лестнице и оставила служанку с её полотенцами на скамье. Внизу стоял крупный мужчина и пятеро вооруженных дружинников…

*************

– Эвана как, значит и вправду ты. Долго же тебя искать приходилось, а, гляди-ка, сам ко мне заявился! А я ведь знал, что так оно и выйдет, что ты рано или поздно своим умом ко мне доберёшься…

Олег мрачно взглянул на Бритоуса в ответ. Несмотря на имя, Отче-Советник обладал тёмными, висячими до самого подбородка усами. Суровые черты лица дополнялись двумя щёлками глаз. Казалось он всегда прищуривался и дотошно что-то выискивал в собеседнике. Кудрявые волосы тронула седина, на плечах Бритоуса висела плотная куртка, подбитая мехом, но оружия при нём не было, в отличие от охранников. Скиталец догадался, что дружинники сразу передали ему сообщение от ворот. Должно быть Отче-Советник сам велел следить за каждым, кто едет к Ольге. Если бы Олег только знал, что её муж окольцованный, то вёл бы себя осторожнее!

– Обыскать его!

Тут же к скитальцу подскочило двое дружинников и начали обшаривать его сверху до низу. Подняв руки, Олег не сопротивлялся. При нём не было оружия кроме ножа, его то дружинники и забрали, тут же передав Бритоусу. Повертев в пальцах клинок с именем «Счастье», Отче-Советник заметил:

– И всё? Ты с одним ножиком хотел дело обтяпать?

– У второго в машине автомат почти без патронов, а при себе пистолет, – быстро добавил старший дружинник.

– Арсений здесь не причём. Он шофёр, помог мне доехать до Китежа.

– Проверим, – пообещал Бритоус, постучав рукоятью ножа по ладони. – Больше никто с тобой не приехал?

– Никто с ним более не приезжал! – заторопилась Ольга подняться из-за стола. – В доме есть девочка новая, но она у нас уже сутки – воспитанница моя, я её приютила. Все слуги тебе подтвердят.

Тут же стражник что-то тихо сказал за плечом Бритоуса. Олег знал – доложили о Лиске, которая хорошо засветилась в машине, возле ворот. Отче-Советник кивнул, но, видимо, девушке пока значения не придавал.

– Вот оно, значит, как интересно выходит! Только я за порог, так всякая нечистая на руку челядь начинает в моём доме крутиться?! Ну, ничего, будет у нас разговор! Обстоятельный будет, ты уж не сомневайся! Наедине будем с тобой говорить, погуторим о разном. А ну ка, давай-ка за мной!

Бритоус запустил руку в карман и достал из куртки небольшой ключ. За плотной занавесью на стене скрывалась тайная дверь. С щелчком хорошо смазанного механизма Отче-Советник открыл замок и кивнул скитальцу в темноту спуска:

– Сюда следуй. Первый пойдёшь.

Олег оглянулся на Ольгу, хозяйка дома со страхом прижала руки к груди. Она хотела было подойти ближе, сказать что-то мужу, но Бритоус остановил её властным жестом:

– Только я и скиталец. Ежели будет надобно, кликну ещё кого-то из вас.

Он со значением посмотрел на охрану, и те закивали, звеня кольчужной сетью на касках.

Перед Олегом в глубокий подвал уходила крутая лестница. Скиталец осторожно начал спускаться, придерживаясь рукой за обшитые досками стены. Позади него по-хозяйски щёлкнул выключатель и в комнате внизу зажегся электрический свет. Где-то в доме стоял хороший генератор, но его работы отсюда не было слышно. Скиталец спустился до последней ступени и удивлённо застыл на пороге – весь подвал оказался сплошь завален техникой прошлого. На деревянных столах и длинных полках расставлена, распихана и просто свалена в кучу электроника из Тёплого Лета – рации, старые мониторы, приёмники и даже компьютеры. Все они были разбиты или аккуратно разобраны. В воздухе пахло пластиком и оплавленной канифолью. В центре стоял погребённый под разноцветными платами стол. Возле него примостились два ободранных стула на крутящейся ножке.

Хорошенько прикрыв дверь за собой, Бритоус кивнул на один из пустых стульев:

– Присаживайтесь.

Его вежливая просьба прозвучала так странно, так необычно, что Олег не сразу понял – к нему ли сейчас обращаются? Не замечая, как растерялся скиталец, Бритоус подошёл к столу и с силой воткнул в столешницу «Счастье». От удара несколько плат подскочило и со звоном свалилось на дощатый пол. Пройдя мимо стульев, окольцованный сел прямо на край столешницы.

– Не обращайте внимания, они давно вышли из употребления – промёрзли, окислились, развалились. С них нечего взять, что плачевно.

Не сводя глаз с Бритоуса, скиталец прошёл в подвал и сел на предложенный стул. Покачивая ладонь на рукояти вбитого в столешницу клинка, Отче-Советник рядом с ним заговорил:

– Мы вас искали, Олег – долго искали. Слухи о том, что есть человек, проживший двадцать Зим с Навью, давно ходят по Поднебесью. Это ведь случилось ещё до Раскола… хотя нет, поправлюсь – во время раскола. Впрочем, всё протекало настолько болезненно, что теперь и не вспомнить, когда начался этот самый Раскол.

– Я не понимаю…

– До конца и не поймёте, не в то время вы родились. Прошло семьдесят три Зимы, в том числе и десять самых страшных Моровых Зим. Но ведь мир не всегда был такой – это вы понимаете?

Скиталец кивнул, стараясь не упустить ничего из слов окольцованного. Манера речи, как и поведение Бритоуса сильно изменилась. Не этого Олег ждал, когда охотился за фанатиками, что с пеной у рта готовы броситься на всё, что связано с проклятым родом. Бритоус вёл себя сдержанно, только лицо его слегка побледнело, а глаза – необычайно усталые и серьёзные, могли принадлежать прожившему много Зим старику.

– Откуда вы меня знаете? Как вы обо мне узнали?! – настойчиво спросил Олег.

– О, это настолько долгая и сложная история, что легче начать с вас. Я знаю, у вас множество вопросов о своей личной жизни и о том, что вообще происходит. Но, лучше, расскажите, что вы знаете о Двоеверии, и о… – он прервался, облизнул губы и сам себя придержал. – Нет, о них чуть попозже...

– Вы ненавидите Навь, ваши кольца стояли на ящиках с оружием племени Вия, – начал скиталец. – Виичи напали на убежище, где я жил с семьёй. С тех самых пор я ищу вас, окольцованных. Совершенно случайно, а может нарочно, ко мне в напарники попал наёмник – Семён, он когда-то служил вам, но мало что смог рассказать – только то, что вы хотите объединить человечество. Я искал вас везде, где люди становились сильнее, но почти ничего не узнал о Двоеверии. Но сейчас стало ясно наверняка: в Китеже есть такой человек – та, кто неожиданно появилась и захватила власть в городе, та, кто остановила распри между общинами и заключила крепкий союз. Объединить Поднебесье было под силу лишь Двоеверию, и я сразу понял, кто направляет Её…

– Вы говорите о Ксении, о Берегине? – догадался Отче-Советник. – И вы хотели подобраться к ней через меня, с этим ножом?

Скиталец понуро опустил взгляд.

– В кремле её охраняет триста отборных дружинников – сотня на стенах, сотня во дворе, ещё пятьдесят в палатах и пятьдесят возле опочивальни. Подобраться к ней с ножом, чтобы отомстить… – Бритоус рассмеялся. – Берегиня обладает великой властью, какая никому в Крае больше не снилась. Красный Иван хотел эту власть, но что с ним стало?.. А мы дали Ксении власть над всем Поднебесьем, и эту власть она очень любит.

– Значит, она ничего не знает о Двоеверии? Это просто очередная ваша пешка в игре?

– Скорее ферзь – решающая фигура в партии, но на доске есть ещё и король, – сказал Бритоус. – Каждая игровая фигура знает столько, сколько положено знать. Ферзь знает о короле, но других важных фигур не замечает. Никто из пешек не знает друг друга, а о важных фигурах им и вовсе знать не дано. Крупные фигуры многое знают о пешках, контролируют их и дают поручения, но почти никто из них не видел короля вживую и даже не знает всей задачи его королевы.

– Всё знает один только король, – понял Олег.

– Верно. Именно такой «король» и открыл вам двери в убежище, – ледяным тоном ответил Отче-Советник. Олег с трепетом вспомнил тот день, когда они с Анютой оказались возле закрытого бункера. У него на руках был погибающий от мороза отец, а рядом девушка, все тайны которой открылись только внутри их нового дома.

– Сколько раз вы набирали код возле люка? – спросил Бритоус. – Десятки? Сотни раз? Одни и те же цифры – снова и снова, а вокруг леденело, близилась страшная ночь Великого Мора. Спасение было рядом, только вот люк закрыт. Он никогда бы вам не открылся, но по велению «короля» ворота «замка» поддались.

– Но зачем?! Если он так ненавидит Навь, зачем спасать целое племя? – не мог осмыслить Олег.

Бритоус замолчал и нахмурился, словно осенняя туча. Когда окольцованный наконец заговорил, он задал вопрос:

– Откуда вы так хорошо знаете шахматы, Олег? Это ведь игра из Тёплого Лета. Во время Обледенения люди в первую очередь хватали еду, топливо, искали место для обогрева и никто, наверное, не думал брать с собой игральные доски. Хотя нет, я забыл, даже игра возрастом в тысячелетия может стать хорошим поленом.

– В убежище были наборы. Я научился играть в шахматы там, мы с отцом много играли…

– Должно быть Навь вас не понимала… – задумчиво прогудел Отче-Советник. – Но всё же, вспомните, сколько на доске королей?

– Один, то есть… – Олег запнулся.

– Всё верно, у каждого войска по одному королю. Белое воинство ходит первым, чёрное отвечает. Правда, в той партии, которая началась с Обледенением, первый шаг сделали именно «чёрные». Хотя в те временна и белые, и чёрные были по одну сторону игральной доски, стремились к одной цели, сражались вместе. Как можно назвать такую армию?

– Серые? – скиталец вспомнил бой барабанов, вспомнил почти осязаемый ужас, когда за твоей спиной катится орда в десятки тысяч людей, вспомнил мальчика, который прозвал себя Повелителем и его слова о «советчиках».

– Маленький мальчик был вашим ферзём тогда, но сейчас вместо него Берегиня! – озарило скитальца.

– Очень прозорливо, – кивнул Бритоус. – Вы, скитальцы, всегда быстро соображали. Сначала сила была в городах на востоке, теперь сместилась на запад в общины. Тридцать восемь Зим прошло после Серых, люди снова объединяются, но на этот раз не в Орду, а в союз под властью диктатора. И ни тогда, ни теперь, ничего не делалось просто так, без причины. Но тот случай с ребёнком из Серых Городов расколол единство фигур на доске. Белые вдруг увидели, что среди них есть чёрные как моровая ночь фигуры. Белые спешно начали отстранятся от них, бежать на свою сторону поля, бросая пешек, которые не смогли выпутаться. И Белый Король затаил обиду на Чёрную Королеву. Именно на королеву, Олег, там, с той стороны мира, правит жестокая Чёрная Королева, а ещё… – Бритоус ухмыльнулся. – Она сумасшедшая.

– Я не понимаю…

– Она любит Навь! – хлопнул советник по рукоятке «Счастья». – Это её дети, любовники, сыновья, дочери – это её мир. Всё, в чём мы сейчас прозябаем, все эти избы, идолы, страхи, мороки, дикость – это её мир, она его таким сделала. А мы, белые наивные пешки, Ей во всём помогали. Но ребёнок нам показал, Повелитель открыл лицо чёрных фигур. И когда начался раскол, когда страх перед Моровыми Зимами заслонил всё остальное, вы позвонили в дверь закрытого убежища. Все бункеры к тому времени, все непочатые очаги жизни находились под Её полным контролем. Вы позвонили в дверь к Чёрной Королеве, чтобы спасти Навье племя и, конечно же, она вас впустила. Племён много, Олег, но истина в том, что почти никто из них не погиб в моровую эпоху. Люди, что и так еле как сводили концы с концами, гибли сотнями тысяч: замерзали в избёнках и дохли от голода, а племена выжили и прошли проверку на прочность.

Олег слушал его, пытался понять врага Нави, но только крепче сжимал кулаки:

– И тогда вы решили объявить им войну? Когда моровая эпоха закончилась, вы натравили племена друг на друга?

Бритоус опять замолчал. В его позе не было беспокойства, казалось, Отче-Советник настроен миролюбиво. Но скиталец себя не обманывал, он видел перед собой хорошо подготовленного человека – это выдавало телосложение бойца и ладонь, постоянно лежавшая на рукояти «Счастья», а самое главное – глаза многих Зим не сводили с Олега цепкого взгляда. Случись драка и, возможно, окольцованному не потребуется помощь дружинников.

– Как вы думаете, Олег, что такое Навь? Может быть это люди, которые спустились под землю и одичали возле костра? Те, кто вспомнил древних богов, о которых и знать толком не мог? А что вы скажете, если узнаете, что Навь всегда была такой? С первого года Обледенения, с самого первого дня, как оказались в родовых норах?

Скиталец молчал, но Бритоус и не ждал от него никакого ответа:

– Почему каждое племя, хотя оно живёт обособленно от других, пестует в себе волчьего духа? Почему не медвежьего, ведь медведь всю Зиму может греться в хорошей берлоге; и не лисьего, хотя лисица хитра и за счёт ума может выжить; и напористость вепря не нужна Нави?

– Они охотники, – попытался ответить Олег. – Волк для них – почитаемый зверь, и в то же время главный противник…

Но Бритоус его не дослушал:

– Верно, однако дело не в том, почему они себя считают волками, а в том, кто они на самом деле. Олег, люди гораздо умнее, чем кучка самоубийц, устроивших себе апокалипсис. Когда стало ясно, что больших холодов не миновать, у человечества ещё оставалось время сохранить этот мир. Зима в пятьдесят градусов мороза и длинной почти в целый год неминуемо истребила бы всё живое, и в первую очередь человечество. И вы, Олег, и я, и те люди, которые сейчас на первом этаже моего дома, должны быть мертвы, как все остальные. Но этого не произошло – простая случайность?

– Что значит: «Все остальные»? – насторожился скиталец, но Бритоус продолжал о своём:

– Волк – лучше всего приспособлен переносить Долгую Зиму. Он не будет отсиживаться в берлоге, а выйдет охотиться. Чтобы выжить, волк убьёт любого или отнимет всё, что потребуется. Зверь вынослив, в стаях ходят только самые сильные, а слабых и негодных изгоняют прочь от себя, чтобы те в одиночестве доказали, что они на что-то способны. Всех, кто недостаточно хорош, всех, кто не сумел обратиться в достойного Волка, они очищают…

– Я не… – попытался вставить своё слово Олег, но Отче-Советник с напором продолжил:

– Человек – не волк. Мы живём по законам морали, тащим за собой слабых, и только когда совсем прижимает, становимся хуже всякого зверя. Люди знали о начале Обледенения, мы знали, что нам грозит гибель, и потому создали новых, более сильных людей – тех, кто способен продержаться в холодах не хуже волков. Вот почему Навь чувствует в себе Звериную душу. Волк не приходит к ним, он всегда в их крови и только раскрывается со взрослением!..

Олег поражённо молчал. Он вспомнил все тёмные обычаи Нави – то, как они расправляются с одержимыми, как изгоняют от себя тех, кто сошёл с ума при взрослении, или от выпитой крови. Как дети Нави, достигнув зрелости, начинают биться в припадках нечеловеческой ярости. Отцы прижимают их силой к земле, а Весты торопливо бормочут сокровенные заговоры, чтобы унять проснувшегося в ребёнке духа. Олегу самому не раз приходилось делать такое.

– Да, это был великий, амбициозный план спасения человечества, – задумчиво обронил Бритоус. – Но благими намереньями выстлана дорога в ад. Мы не успели сделать из человека новое, приспособленное к холодам существо – Новь. Из-за дрязг, споров, интриг и недоверия, которые всегда были свойственны людям и сопровождали нашу работу, Новь однажды улыбнулась родителям во все зубы и сказала, что она теперь Навь. Вот тогда-то среди творцов и появилась первая трещинка, что привела к расколу тридцать пять лет спустя. Мы не успели закончить их, мы сделали сверхлюдей не такими как должно. Вместо сильного человека – получили дикое, кровожадное племя. Мы сами виноваты во всём…

Пальцы Олега прошлись по трём шрамам на своей левой щеке. Он хорошо помнил безумную ярость Анюты, борьбу человеческой и звериной души. Как бы не пытался сохранить себя человек, но однажды Волк одолел и пожрал её чувства. В диком безумии любимая женщина пыталась убить Олега, разорвать собственными руками, и только смерть смогла её остановить…

– Так значит, Двоеверие хочет исправить ошибки? Уничтожить свое собственное детище, которое создало для застывшего мира? – спросил он.

– Мы никогда не стремились их уничтожить, Олег! Цель Двоеверия вовсе не в этом! – торопливо заговорил Бритоус. – Мы хотим использовать силу Нави для возрождения человечества. Мы верим, что они ещё могут оказаться полезны, – он прервался, пытаясь найти в глазах слушателя понимание. – И всё же, мы не имеем права позволить, чтобы сверхлюди доминировали над простыми людьми. А ведь именно этого хочет их мать – их создатель. Она свято верит, что обычный человек миру больше не нужен, что он изжил себя, что человечество уничтожено! Что сверхчеловек – это идеал, новое существо, которое займёт наше место!

– Вы убили её из-за страха… – слова Олега поразили окольцованного. Бритоус знал о ком он говорит. Двоеверие давно собирало новости о его племени и отдельно о человеке, двадцать зим прожившего с Навью. Они знали почти всю историю семьи Олега…

– Нападение на логово Зимнего Волка было попыткой остановить Чёрную Королеву, – осторожно начал советник. – Мы поняли, что именно это племя сыграет важную роль в нашем будущем. К тому времени случился Раскол, и война нарастала. Десять Моровых Зим мы готовились к нападению на ваше убежище. Странно сказать, но Навь, к счастью, жестока ко всем. Племена не случайно разделены и рассеяны. Даже сородичам они не доверяют. Каждое из них живёт на своей собственной территории. Если одно племя встретит другое, они непременно попытаются отнять норы, припасы, чернушек – одним словом выжить за счёт другой Нави, но не как не дружить, и мы сыграли на этом. Нам удалось найти Виичей и переманить их на свою сторону. Мы тайно затопили их норы, а потом рассказали, что есть место лучше, дали им оружие, вывели на войну с Зимним Волком, подговорили Деяна предать. Все вместе они должны были убить Альфу и разрушить тайные планы их Королевы…

Лицо скитальца налилось тёмной кровью, он еле сдерживался:

– Убить Альфу?! О чем это ты?!

Отче-Советник только покачал головой – как же многого не знал человек перед ним, хотя слепо верил, что изучил Навье племя до последней межени. Но нет, не на колдовстве и не на порче строилась жизнь, не на мороках и шёпотах в темноте, а на одной только правде.

– Вы когда-нибудь слышали легенду о Зимнем Волке? – спросил Бритоус.

– Конечно, – ответил Олег. – Это самое важное сказание в племени: чтобы Зима не длилась вечно, охотника, чаще всего Безымянного, привязывают к столбу на морозе. В последний миг его жизни к нему должен явиться дух Зимнего Волка и войти в Безымянного, чтобы забрать солнце у богини Зимы.

Бритоус закивал:

– Да-да-да, Навь всё странное объясняет колдовством, либо легендами и своей чёрной верой – так они устроены, настолько развиты, хотя в каждой легенде есть доля правды и Зимний Волк действительно существует – они это чувствуют. Альфа-кровь среди Нави очень редка – наиболее сильная и подготовленная для выживания. Такая кровь почти что соответствует эталону нового человека, которого мы пытались создать. Хотя, как и Омега, Альфа не совершенна. На десять тысяч особей Нави с кодом крови «Омега», рождается всего одна Альфа. Чаще всего такие Волки становятся вожаками или ведуньями. Но появление каждого существа с Альфа-кровью – это настоящий прорыв для целого рода, следующий шаг по лестнице эволюции. Как бы низко Альфу не ставили в племени, она всегда возвысится, пробьёт себе место наверх, переломит судьбу – порой весьма дикими способами...

Бритоус значительно помолчал и с нажимом добавил:

– Есть и недостаток – Альфа испытывает влечение к другой Альфе – до безумия, до потери пульса хочет иметь в партнёрах только её, чтобы продолжить свой чистый род. Учитывая редкость рождения Альфы, и что в итоге её окружают только Омеги, такая связь невозможна. Кровь в поколениях растворяется и генокод… её сила слабеет. Омега подавляет Альфу. Учитывая численность племён, их обычаи и дикие нравы, вероятность того, что одна Альфа встретит другую, и у них родится потомство, равна нулю. Потому им приходится рассчитывать только на «избранных», которые появляются очень редко.

Отче-Советник удовлетворённо умолк, будто одна Альфа в десять тысяч Омег была его личной заслугой. И тут скитальца пробрал холод от ужасной догадки:

– А если Альфа всё же встретится с Альфой и у них родится ребёнок?

Лицо Бритоуса посуровело, уголки губ сползли вниз:

– Такого быть не может. Я знаю, о чём вы говорите – у вас с Анютой родилась дочь, но в ней нет части силы, которая была в её матери. Влада – ослабевшая Альфа и очень страдала от этого, оказалась почти в одиночестве среди обычных Омег. Но, в конце концов, она забеременела от кого-то из ваших охотников, а значит в ребёнке Альфа-кровь ещё больше ослабла. Наследник мог стать полноценной Омегой или вовсе сойти с ума – сгнить душой, как говорят подземники, – обычное дело, ведь кровь деградирует. У вашего сына тоже две дочери от простой женщины и девочки до сих пор не ощутили в себе присутствие Волка. Скорее всего, Навья кровь в них подавлена ущербным кодом. Такова особенность Альфы – кровь не устойчива в поколениях, в отличие от более грубой Омеги. К тому же, беременность затруднена, изменения в организме матери настолько сильны, что уже после зачатия плод отторгается…

– Влада родила сына от собственного брата, – вдруг выдал скиталец. Лицо Бритоуса стало бледнеть, губы поражённо забормотали:

– Альфа сошлась с Альфой во втором поколении… Брат с сестрой из одного рода – это же… Это даже хуже, если бы чистая кровь сошлась с чистой! Генокод нестабилен, он даст такую погрешность, что…

– Да о чём ты говоришь!? Это же мои дети! – рявкнул Олег, вскакивая со своего места.

– Одержимость, – сглотнул Отче-советник. – Твой внук должен неминуемо родиться безумным и очень сильным – настоящим чудовищем.

Вдруг его глаза вспыхнули, он схватил скитальца за плечи и встряхнул Олега с невиданной силой. Шаря глазами по лицу старика, Бритоус совершенно позабыл о своём воспитании:

– Ты видел внука, который родился у твоей дочери от кровосмешения?!

– Нет, не видел, чёрт тебя дери! За восемнадцать Зим я ни разу не бывал в племени!

– Проклятье! Я-то думал, что всё завершилось со смертью твоей жены! Мы упустили из вида Владу, думая, что всё пройдет как всегда, что её ребенок окажется слаб или не родится совсем! Но теперь всё стало ещё хуже!

– Что хуже?! Что грозит моей семье?! – не вытерпев, Олег схватил Отче-Советника за грудки и яростно зашипел ему в лицо. – Что вы наделали, сволочи?! Что вы сделали с нами?! Вы, ублюд…

Тяжёлый и долгий кашель оборвал его на полуслове. Судорожно упираясь руками в стол, скиталец изверг багровые сгустки под ноги окольцованному. Бритоус не шелохнулся, спокойно наблюдая, как Олега тошнит и колотит. К Отче-советнику вернулось прежнее холоднокровие:

– Ничего ещё пока не случилось, Олег, но может случиться. К сожалению, мы слишком мало предвидим, в отличие от наших врагов. Чёрная Королева погружается в «Веды», узнаёт о будущем и просчитывает варианты. Именно поэтому Двоеверие до сих пор не смогло её победить. Она всегда на шаг впереди нас, за каждым её делом уследить невозможно. К тому же, у неё весьма необычное мышление и странные вкусы…

– Зачем я вам нужен? – просипел Олег, оправляясь от кашля. – Почему вы не убили меня, если в чём-то подозреваете? Зачем сейчас рассказываете мне всё?!

– А разе вы не хотели узнать? – Бритоус опустился на стул, сложил руки на груди и понимающе взглянул на Олега. – Впервые мы узнали, что с Навью могут жить свободные люди, когда вы пытались вскрыть люк убежища. В первые дни Эпохи Мора Двоеверие было ещё частью свиты Матери-Королевы, раскол набирал обороты и кое-что из того, что знала она – знали и мы. Десять Моровых Зим после Раскола мы готовили план истребления Альфы и её племени, но и про вас не забывали. Кое-кто из наших не верил, что скитальцы настоящие люди и причисляли вас к Нави, ведь племенам обычный человек нужен только для продолжения рода. Но я предположил, что в этот раз племя схватило не женщин, как обычных чернушек, а, зачем-то, мужчин.

Олег усмехнулся сквозь боль в груди. Где-то он уже это слышал.

– Когда Альфа была ликвидирована… – продолжил Бритоус, но скиталец надсадно и зло прошипел:

– Сволочь…

– Когда Альфа была ликвидирована, – с нажимом повторил окольцованный. – Вы покинули племя. Я склонен предполагать, что влияние отравленной крови ослабло и вас больше ничто не держало у двоедушцев, хотя вы остались навеки больны. Как любой человек, кто тесно контактировал с Навью, был с ней в близких отношениях или сделал глоток отравленной крови, вы заразились. Заразу чернушек нельзя назвать обычной болезнью. Навья кровь пытается переписать вас, изменить, сделать такой же Навью, как они – один из главных секретов их Матери. Чёрная Королева заложила механизм мутации, чтобы обнулить обычных людей, постепенно заменяя их новыми особями. Но, к счастью, Матери не удалось довести задуманное до конца. В итоге, вместо изменения – смерть и деградация организма. Вместо того, чтобы стать таким как Навь, Олег, вы умираете.

Скиталец обтёр губы от кровавой слюны и измученно рассмеялся, пусть смех прозвучал едва слышным бульканьем. Слабость снова одолевала его, и Олег устало облокотился на стол с электроникой:

– Зараза Чернушек…

– Если бы только это, – сочувственно поджал губы Отче-советник. – Вы спросили, почему я рассказываю вам всё и почему вы нам так интересны? Дело в том, что мы создали Навь, но не до конца понимаем, кто они такие.

– Как же так? Ведь это вы их прародители, это вы населили мир Навью, Новью – не важно! Это вы создали изменённого человека для Долгих Зим! – негодующе прошипел Олег.

– Да, мы знаем, в чём отличия их организма от нашего, – Бритоус мрачнел с каждым словом и с невысказанным ожиданием смотрел на скитальца. – Да, мы знаем, почему племена считают себя Волками и живут столь дико и обособленно. Мы знаем, как они попали в свои первые норы, но после этого они живут почти без присмотра. Ещё во время создания Нови, мы заметили, что с ними что-то не так. Возможность предвидеть будущее – это лишь первый из тревожных звонков. Развитая Навь, особенно Альфа, обладает силами куда более страшными. Она способна влиять на людей, заставлять их делать то, что ей нужно – не всех, есть редкие исключения, и такие люди интуитивно начинают её ненавидеть. Но даже им выбраться из-под влиянья Альфы не просто. Весь ужас заключается в том…

Окольцованный подался вперед, чтобы взглянуть в упор на Олега:

– Они способны менять живой мир. Всё, что живо, в чём текут соки и делятся клетки – попадает под их полный контроль. И для этого есть только одно объяснение – мы сами во всём виноваты. Вы когда-нибудь видели Великих Зверей, Олег?

Не зная почему, скиталец опустился на шёпот:

– Да, и не раз.

– Человечество погубило свой мир, но без людей он бы окончательно умер. Скайрены не зря до последнего держались в воздухе, готовя Край к Долгой Зиме. Звери, растения, леса и природа изменились, как Новь. О, даже если ударит мороз в сотню градусов и простоит пару лет, мир уже не погибнет. От развитых особей зависит природа, они могут влиять на неё, как ходячие излучатели. Без Великих Зверей земля ослабевает. Я не буду посвящать вас в детали – вы не учёный, а родились в Долгих Зимах, просто знайте: сильная Навь, как Великие Звери, способна влиять на механизм исцеления природы. Используя силу крови подземники могут даже убить на расстоянии – одним взглядом, одной дурной мыслью. Для этого Нави нужно только чётко представлять себе, чего она хочет, поверить в это и совершить ритуал, и вся её сила запустится на клеточном уровне.

– Колдовство… – пробормотал Олег.

– А что такое колдовство? – подхватил Бритоус. – Это пик веры в то, что ты делаешь. Ты можешь молиться хоть идолам и жертвовать на алтарях, но представьте себе на секунду, что это не пустое шаманство, а стартовая кнопка для активации вашей собственной мощи? То, чего вы желаете, о чём просите тёмных богов – правда сбудется, и не из-за мистической силы, а вполне реальной, биологической? Конечно, при условии, что вы просите не горы разойтись в стороны, а, скажем, делайте приворот на человека; и, естественно, вы должны быть сильной Навью.

– Или человеком, кто пьет Навью кровью, – вспомнил кродов скиталец. Бритоус поднял брови и охотно кивнул:

– Всё дело в крови и в том, что нас окружает. Всё внутри, а с наружи лишь тёмные мороки, но что было бы без нужной веры? Ничего. Уверенность в том, что ты делаешь и позволяет Нави использовать силу. Вот и вас она пленила… – сказав эти слова, он покосился на воткнутый нож. – Навь хотела вас заполучить и добилась своего. Можно ли назвать это любовью? Я не уверен. Вы были просто нужны ей для выживания рода, и она своё получила.

– Нет, это не так… – чувствуя, как к горлу подкатывает ком, скиталец не мог поверить, что был только марионеткой.

– Это так, Олег, и мы это знаем, это проверено: жертва попадает под влияние Нави, особенно если жертва мужчина. У особи женского пола позывы и подавление воли гораздо сильнее. Анюте нужно было логово, она заставила вас себя полюбить чуть ли не с первого взгляда. Будь она простой девушкой, вы бы не держались за неё с такой силой, вы бы не полюбили убийцу, вы бы не стреляли в отца…

– Это не правда! – крикнул Скиталец, но Бритоус продолжал говорить:

– Вы полюбили чудовище, Олег, – не человека, а изменённое существо, которое просто заставило себя полюбить, сыграло на ваших чувствах и крепко держало возле себя! Оно дало с вами потомство, которое сейчас, быть может, угрожает целому миру!

– Будь ты проклят ублюдок! – воскликнул Олег и выдернул нож. Он попытался напасть на Бритоуса, но тот жёстко перехватил его руку и прижал лицом к крышке стола. Электронные платы и инструменты со звоном посыпались на пол. Скиталец пытался освободиться, но окольцованный был гораздо сильнее:

– Вам страшно и больно за свою жизнь, но вы это чувствуете! Вы чувствуете одиночество! Не из-за жажды мести вы шли в Китеж, не из-за желания узнать правду у Двоеверия – вы остались без хозяйки и страшно боитесь этого! Она умерла и подчинение ушло – это проверено: когда хозяин гибнет, жертву выпускает из-под контроля! Вы начинаете ужасаться своей прожитой жизни, понимаете, что не было ничего, кроме навязчивой, подавляющей волю силы, будто без неё жить нельзя!.. Можно! Ведь вот вы, живёте! Да недолго осталось, скоро сдохните, и это единственное, что досталось вам в награду от Нави! Вас использовали Олег, как и всё человечество! Не с нами надо бороться, а против них! Слышите?! Вам нужно объявить войну проклятому роду, как сделали это мы!

– Я любил её, люблю и вечно буду любить! Она – моя жизнь! – выдохнул Олег сквозь удушливую ярость.

– Нет-нет и ещё раз нет! Таких долгих эффектов попросту не бывает, даже у Альфы! – рассмеялся Бритоус. – Теперь это только самообман – чистая защитная психология, чтобы не испытывать боли после разочарования. Признайтесь себе наконец, что не было у вас никакой «любви», было лишь рабство!

– Отпустите, я понял, я всё понял… – прохрипел старый скиталец и разжал свои руки. Клинок с надписью «Счастье» медленно выкатился из его пальцев и упал со стола.

– Хорошо, что вы осознали, – кивнул Бритоус и отпустил затылок Олега. – Это больно, но нужно смириться и признать очевидное, тогда станет легче. Ведь вы понимаете, что пустота внутри – это не просто разбитое сердце, а расплата за чужую жестокость, эмоциональное насилие, если хотите.

Не чуя ног, Олег опустился на жёсткий стул. Его усталая рука неточно нырнула в карман под плащом и начала шарить внутри…

– Что вы делаете? – насторожился Отче-Советник, ожидая появления не изъятого при обыске оружия. Но вместо этого скиталец вытащил мягкий матерчатый свёрток. Осторожно развязав узелки, он открыл Бритоусу кусочки чёрного пластика. Среди осколков виднелись части плат и тонкие провода.

– Вы умеете работать с техникой прошлого, – тихо промолвил Олег. – Сможете взять запись отсюда? Не за одной только правдой и желанием мстить я пришел к Двоеверию.

Бритоус осторожно принял из рук скитальца обломки и внимательно их осмотрел:

– Это проигрыватель старого образца? Он разбит и похоже диска записи внутри не было – значит искомое на карте памяти, вмонтированной прямо в устройство. Детали вокруг повреждены, но я попытаюсь извлечь её.

Бритоус положил свёрток на стол и около получаса перебирал осколки. Время от времени он вскакивал с места, подходил к полкам, рылся на них и возвращался с новыми инструментами. Всё это время, скиталец молчал. Олег с великой надеждой следил за работой окольцованного. Кем же был этот человек в Двоеверии? Явно не «пешкой», но и не «королём» – фигура крупная и не менее важная, раз приставлен наблюдать за Берегиней.

В конце концов Отче-Советник принёс на стол целый проигрыватель, осторожно разобрал его, вынул свою карту памяти и заменил на ту, что взял у Олега:

– Готово, но не ручаюсь, что будет работать. Что там?

– Включайте, – дрогнувшим голосом ответил скиталец. Бритоус нажал кнопку и аккуратно разместил проигрыватель на столе. Из линзы визуализатора появился мигающий луч. Изображение было не чётким, часто подрагивало. Перед Олегом появилась девушка с настороженными глазами цвета чистого неба. Русые волосы легли на покатые плечи, на бледных губах застыла опасливая улыбка.

«Скажешь мне что-нибудь?», – протрещал знакомый голос за кадром.

«Зачем говорить?», – как только она произнесла первое слово, скиталец порывисто выдохнул.

«Для памяти. Мало кто сейчас может себе это позволить. Близкие нам люди остаются только в воспоминаниях. Лица и образы со временем исчезают, но в прошлом люди умели сохранять мгновения, которые были им дороги».

«Я дорога тебе? Я твой выбор?» – с затаённой надеждой спросила Анюта.

– Да, мы будем вместе столько, сколько нам отвела жизнь, – повторил Олег вместе со своим голосом на старой записи. Бритоус не сводил глаз с скитальца. Он всё видел и понял. Когда запись окончилась, а виртуальный луч, мерцая, угас, Советник сказал:

– Это ещё одна загадка, которая останется на счету Двоеверия. Либо Альфа держит вас под контролем даже после физической смерти, либо вы правда любили её. Правда полюбили чудовище…

Олег поднял на него покрасневшие, безмерно усталые глаза, голос скитальца звучал спокойно, как речь познавшего истину человека:

– Она не чудовище, она моя жизнь. Я не могу бороться против правды о собственной жизни, которую вы мне рассказали, ведь купил её за великую цену, но никогда не предам любимую женщину, не предам свою семью и не стану помогать Двоеверию. Если вы хотели что-то узнать от меня, то лучше убейте – мне уже всё равно. Я не предам своих близких и ни слова не скажу против Нави.

– Вы защищаете чудовищ, Олег, страшных чудовищ, которые ещё покажут себя, и тогда вы, быть может, скажете: «Вот к чему привела моя любовь и идеалы…».

В маленьком подвале загустела удушливая тишина. Олег не стал отвечать, и Отче-Советник сам о чём-то задумался:

– Знаете, Олег, ваша Анюта очень похожа на одну девочку, которую я видел до Обледенения, когда ещё не было ничего этого – путанной веры в идолов, подземных племён и холодов по десять месяцев к ряду, когда царила нормальная жизнь со своими проблемами и мелкими неурядицами, когда мы считали, что наступил век личных мини-компьютеров и «Три Дэ» голограмм. Мы с семьёй выбирались на море раз в год, там я и встретил Его вместе с дочерью – девочка с голубыми глазами и русыми волосами, умная и необычная. Как сейчас помню имя – Вика. Как две капли воды – ваша Навья жена. Должно быть замёрзла вместе с отцом, когда грянул холод.

– Сколько же вам Зим? – спросил старый скиталец.

– Мне очень много лет, – устало улыбнулся ему окольцованный и замолчал, задумчиво глядя перед собой – Бритоус решал дальнейшую судьбу Олега. За дверью глухо бормотали голоса, кажется, Ольга о чём-то разговаривала с дружинниками в горнице наверху. В подвале было прохладно, сломанная на два рожка люстра чертила на потолке неровный круг света.

– Что же мне с вами делать, Олег? – тяжело выдохнул Бритоус. – Вы очень опасны, вы слишком много узнали о нас, но не хотите встать на сторону Двоеверия. Вы правда уникальный человек – двадцать Зим прожили наравне с Навью, видели племя изнутри и знаете о нём больше, чем кто-либо. Мне следовало бы убить вас или вовсе не допускать чтобы вы добрались до Китежа целым. Но кто может знать, что случится в будущем? Таланта предвидеть события Двоеверию порой отчаянно не хватает. Для нас нет сложности в том, чтобы прозреть грядущее в смутных образах, но вот верно истолковать… На это необходимо особое мастерство, можно сказать врождённый дар.

– Судьба предопределена, но Мокошь всегда даёт выбор, – напомнил Олег и окольцованный с ним согласился:

– Вы и не представляете, как много путей у неё припасено для каждого из ныне живущих. Начинаешь завидовать ведунам и ведуньям подземного племени, ведь они чаще угадывают, чем ошибаются. Двоеверие пыталось и ваши действия предсказать...

– Мои? – удивился скиталец.

– Да, ваши. Но у нас не всё так гладко выходит, как у Матери Нави. «Королева» видит яснее и плетёт свои игры, расставляя в нужных местах людей и предметы, а наш «Король» лишь пытается овладеть этим искусством. Например, в одном из видений, вы добрались до Берегини и убили её, погубив наши планы. Немудрено, что от столь дурного итога не плохо было бы преодостерчься.

– Кто знает, если вы не убьёте меня, я быть может успею навредить Берегине… – ухмыльнулся Олег.

– Нет, не успеете. Ксении вообще сейчас в Китеже нет – она далеко: отбыла в Монастырь, там скоро начнётся война.

Взгляд скитальца метнулся к глазам Бритоуса. Он старался понять: не лжёт ли ему окольцованный? Но тот смотрел на Олега спокойно и ясно:

– Я замещаю владычицу, на должности окольничего. Она ушла с сильным войском – тайно, в обход всех общин. Монастырь не ждёт нападения, христиан просто раздавят. Такой итог тоже вполне вероятен, хотя ждали от Ксении совершенно другого. Новая война между людьми была нам совсем не к чему. Наш «ферзь» выбивается из-под рук, преследуя, как ей кажется, более важные и личные интересы. Мы недооценили эту женщину, хотя, клянусь, с её-то характером это воистину невозможно! Видели бы вы Ксюшу в самом начале пути, когда она прижгла «Перуницей» полгорода.

– Теперь-то вы меня точно убьете... – обреченно сказал старый скиталец.

– Почему?

– Вы слишком много мне рассказали. Когда люди пускаются в объяснения и начинают открывать свои тайны, они либо доверяют свою жизнь полностью, либо сами не собираются оставлять слушателя в живых. Я много раз оценивал людей по словам, когда они ещё не сделали ничего.

Окольцованный сурово смотрел на Олега. Убить Бритоусу и правда было легко, даже не имея подходящего оружия под рукой.

– Если сделаете это, то сделайте тихо, – устало прикрыл скиталец глаза. – Там наверху девочка Лиза, она сирота, я встретил её по пути в Китеж и просил Ольгу, чтобы вы её приютили. Ей некуда идти, у неё нет дома, нет семьи, нет родных. Если у неё не будет даже угла пережить Долгую Зиму, то она точно сгинет от холода или от жестокости человеческой. Каждый год для неё – испытание. Только об этом прошу. Скажете ей после… после всего, что я просто уехал на восток.

– Я знаю о девочке, мне доложили, – бесцветно ответил Отче-Советник. – Мы позаботимся о ней, пока что будет жить у меня, а потом отправим в лучшее место.

Бритоус встал и отошёл в дальний угол подвала. Олег не видел, чем он там занимался, только слышал щелчки, будто собирали оружие. Когда Советник вернулся к скитальцу, в руках у него был пистолет размером меньше ладони, с иглой на конце, заряженный стеклянной ампулой с серебряной жидкостью.

– Дайте руку, Олег. Больно не будет.

Задрав рукав плаща вялыми пальцами, скиталец без страха, голосом обречённого, обронил:

– Какой изысканный способ вы выбрали. Хватило бы простого ножа или удавки. Я всё равно не смогу вам противиться.

Бритоус взял запястье Олега и приложил иглу к его коже. Но тут рука Отче-советника замерла и окольцованный остановился в раздумье:

– Говорите, что Мокошь даёт пути долю улучшить? Предлагает нам выбор и не всегда очевидный? Прожив столько лет средь язычников, я хорошо изучил настроения этой богини, а ещё предсказания на ваш счет, которые могут и сбыться. Наш начальник не хотел рисковать, ему легче убить вас, но он знает пророчества, где вы можете оказаться полезны, хоть опасны сейчас.

– Какие пророчества? – не понял скиталец. Вместо ответа Бритоус отнял пистолет от руки и вдруг вложил его Олегу в ладонь:

– Возьмите это с собой. Инжектор содержит лекарство, но ампула у меня только одна.

– Но зачем вам это? Вы меня отпускаете? – не поверил скиталец. – В этой ампуле правда «серебро»?

– Смесь «Живая Вода» – реанимирующие препараты в совокупности с серебром. Для человека она как спасение, а вот на Навь «Живая Вода» оказывает непредсказуемые эффекты: может убить или разорвать связь с Волчьим духом, а может и вытащить с того света. У нас нет больше возможности воспроизводить «Живую Воду», так что каждая ампула драгоценна. Одну я подарю вам.

Олег взял инжектор и спрятал его в карман плаща. Сжав плечи скитальца, Бритоус заглянул в осунувшееся лицо:

– Что вы теперь будете делать с правдой, Олег? Я посвятил вас в общие детали борьбы Двоеверия, мы предлагали вам стать окольцованным и сражаться вместе с нами против Матери-Королевы и её отпрысков взамен на вечную жизнь – это в наших силах, но вы отказались, и вас полагалось убить, однако я отпущу вас, потому что верю: вы ещё сыграете важную роль в нашем будущем. Быть может хоть на этот раз Двоеверие не ошибётся в пророчествах. Так что же вы сейчас будете делать?

Скиталец выпалил на одном духу:

– Я еду к сыну, к Сергею, в Монастырь! Не знаю, какие там у вас планы и пророчества на мой счёт, но моей семье угрожает опасность! На христиан пошли войной! Я должен быть там!

На лице Бритоуса проступила непонятная для Олега улыбка:

– Хорошо, вас свободно выпустят из Китежа, а шофёру я велю довезти вас до самого Монастыря. Будущее людей под вопросом и мне пора взять инициативу на месте. Вы станете нашим запасным вариантом. Просто делайте то, что считаете нужным.

– Лиза… – начал было Олег, но Бритоус его опередил:

– Девочка останется со мной, как договаривались. Ей совершенно ни к чему быть рядом с вами – это опасно.

– Да, там война, ей нечего делать в Монастыре, – закивал старый скиталец. Олег с трудом встал, подобрал «Счастье» и сунул его за сапог. Он был готов продолжить свой путь, но вдруг его повело, закачало, мир перед глазами поплыл и только с помощью окольцованного скиталец смог устоять на ногах.

– Продержитесь? – забеспокоился Отче-Советник.

– Продержусь, что бы это ни значило…

Нажимая на важные слова, Бритоус произнёс:

– Олег, и ещё кое-что – бойтесь Её, если встретите. Ни в чём Ей не доверяйте – Она будет врать вам, изворачиваться, расскажет вам красивые сказки о мире без холодов, но всё это ложь. Это Она сотворила наш мир, и каждое Её слово пропитано ложью. Бойтесь Её, бойтесь Чёрного Солнца…

Скиталец хотел переспросить, о ком это говорит окольцованный, но Бритоус решительно подтолкнул его к двери. Вместе они поднялись в горницу, Отче-советник подозвал охрану и приказал подготовить броненосец к новой дороге. Стражники вышли, а Олег обернулся к стоявшей в стороне Ольге. Женщина по-прежнему была испугана, её взгляд метался между скитальцем и своим мужем, ей было невдомёк, что случилось в подвале.

– Прости, что принёс в твой дом неприятности, Оля, – сказал Олег. – Клянусь, это было в последний раз. Мы видимся с тобой в последний раз.

– Я добром тебя буду помнить, – ответила Берисвет сквозь накатившие слёзы. Но тут с лестницы послышался грохот торопливых шагов. Лиска сбежала вниз по ступенькам и крепко обняла скитальца:

– Дедушка, я с тобой поеду, не оставляй меня тут! Я с тобой – куда ты, туда и я! Не нужен мне терем, не хочу я здесь, не хочу с ними!

– Дурочка, нельзя тебе вместе со мной, мы ведь на войну едем, – попытался успокоить Олег. – Там опасно, там стреляют, там нет Тепла для тебя. Тебе здесь будет лучше, ты жить будешь, понимаешь? В семье жить!

– Воспитаем, как родную дочь, – Бритоус попытался отнять Лиску от Олега, но девчонка изо всех сил рванулась обратно.

– Я с тобой рядышком должна быть! Не бросай меня здесь, я ведь крепко к тебе прикипела! Ничего мне не надо, ты один мне защитник! Только ты, дедушка!

Старик замер, не решаясь её оттолкнуть. С улицы слышалось, как Арсений заводит двигатель.

– Иди Олег! Она сама не знает, где ей будет лучше! – гаркнул Бритоус, хватая Лиску и силой оттаскивая её от скитальца. – Там война! Берегиня, да и не только она, так просто Монастырь не оставят! В обители будет ад, девчонке туда нельзя, ты сам говорил!

– Дедушка! – завопила девчонка, так что на шее выступили сизые жилки.

– Прости, Лиза… – Олег развернулся и скорее вышел из терема, хотя сердце его рвалось надвое.

Сирота отчаянно продолжала кричать ему вслед:

– Не бросай меня, здесь! Дедушка!

Ольга Берисвет хотела помочь мужу унять её:

– Да успокойся ты, милая, тебе здесь худого не сделают! В Тепле будешь жить, вместе с нами!

Но Бритоус вдруг оттолкнул жену, в его глазах полыхнула холодная ярость. Он грубо прижал Лиску к стенке, с гвоздей полетели расшитые полотнища, а с лавок со звоном посыпались вёдра. Тут же девчонка выхватила револьвер, попыталась выстрелить в него, но крепким движением, окольцованный обезоружил её. Он с лёгкостью удерживал лёгкое тело Лиски за шиворот.

– Дяденька, не бейте меня! – заслонилась руками воровка.

– Ты мне не «дяденькай»! Это Кощей велел тебе скитальца до меня не пускать?! Выяснить про него всё, а как только поймёшь, что попутчик опасен, тут же в дороге прикончить?! Так чего же ты его до меня дотащила?!

– Бритоус, отпусти девочку! – потребовала оторопевшая Ольга.

– Молчи! – крикнул он на жену. – Дверь закрой на крюк, да покрепче! Не знаешь ещё, какая рыбка к нам в сети попалась!

Берисвет хоть и нерешительно, но исполнила приказание мужа. Она надёжно заперла все запоры, а Бритоус продолжал шипеть испуганной Лиске в лицо:

– Кощей через тебя подстраховаться хотел, чтобы скиталец до меня не добрался и в наших делах не мешал? Или ты по мою душу явилась?!.. Не справился я, Ксений позволил на Монастырь напасть, теперь наказать меня Кощей хочет?! Что было в посланье Гаврана? Найди старика, в пути разговори, а по разговору и кончи? Чего же не застрелила тогда?! Не смогла? Не можешь? На кой чёрт ты тогда в Башне училась?!

– Я не знаю о чём ты, дяденька, говоришь! – быстро залепетала девчонка. – Я же всего лишь сирота, иду издалече, да с дедушкой своим повстречалась – мы были в Чуди, там Берегиню боятся, заборы высокие, и звери их бьют, дорога дальняя среди лесов, мало зверя стреляли, дальше в Тавриту пришли, там быков нет, и ясаки, детинец из камня, топоры и торговля не идёт возле речки, дома бедные, люди злые, дружинники на стенах стоят, страх кругом, из трёх колец городище, за ним Дом…

Лиска тараторила, не прерываясь. Бритоус не заметил, как она моргает вместе с ним, проникновенно смотрит в глаза и даже дышит в такт Отче-Советнику:

– Большой Мен, среди людей кроды, истории, рассказы и песни, Витоня с пятью голбешниками – руки мягкие, говорят о том, что не Навь, а всё к одному, дождь начинается, льёт – не укрыться, дымом пахнет, много шрамов, охотник с нами и много других – бледных больных, под землёй, «Это не я!», всё плывет перед глазами, в ушах звенит, крики, так хочется всё открыть, всё узнать, выпустить, не держать, не держать, выпустить…

Цепкий мозг Бритоуса пытался уловить каждую кроху истины, которую слышал. Он понимал, что Лиска рассказывает ему о своём путешествии, о том, почему она не убила скитальца и не хочет ли убить его самого. Он всё ждал развязки истории, когда она скажет про приказы Кощея, и попутно пытался уследить за её болтовнёй. Но как только советник откладывал в голове что-то важное, тут же всплывало другое, причём оно никак не сходилось с первым, хотя и выглядело, будто мотив той же песни. Бритоус ничего не понимал, голова выстраивала Лискино путешествие шаг за шагом и гудела всё больше. Ему показалось, что девочка ласково гладит его по правой руке. Советник тут же хлопнул поверх ладони и только тогда пробудился.

Он стоял перед распахнутой дверью, каждый крюк был поднят с петли, а ночной влажный воздух, дышал прямо в покрытое испариной лицо.

– Где она?! – ошалело выдохнул Бритоус, оборачиваясь к супруге. Ольга с удивлением оглядела своего мужа:

– Так ты же сам её выпустил. Сам дверь открыл…

– Вот зараза! – рявкнул советник, подхватил лежащий на полу револьвер и выскочил за порог. охранники во дворе непонимающе оглянулись, ведь видели, как Бритоус открывал Лиске двери.

Девчонка вырвалась из ужасного терема, сбежала вниз по крыльцу и выбежала на дорогу. Машина скитальца, скрипя корпусом, медленно набирала ход вдоль по затопленной улице.

– Дедушка стой! Остановись! Дедушка, не бросай меня здесь! – побежала сирота вслед за машиной, разъезжаясь ногами в грязи. Лиску душили слёзы, она не хотела больше так, не хотела прислуживать тому, чего сама не понимала – это был долг, она была обязана отплатить за спасение, ей приказали, но Лиска не смогла, хоть и боялась не сделать – она не убила ставшего ей другом скитальца.

– Дедушка, остановись, умоляю тебя! Не уезжа-ай! Не бросай меня с ними!

– Слушай, а за нами Лиска бежит! – оглянулся Арсений с места водителя. Олег тоже повернул голову и услышал приглушённый дождём и шумом мотора вопль.

– Стой! – дёрнул он водителя за плечо. – Стой, Арсений, не так что-то!

Наёмник ударил по тормозам, машина заскрипела старой подвеской и остановилась. Распахнув дверцу, скиталец выскочил прямо под дождь.

Бритоус целился не спеша. Девчонка бежала от него всего в полусотне метров, а в револьвере наверняка только пара патронов. Но ему нужен только один, ведь он стреляет отлично. Даже в ночи, под дождем он не должен был промахнуться.

– Дедушка, я с тобой поеду! Куда захочешь поеду – хоть на войну, хоть куда! – видя, что машина остановилась, Лиска побежала отчаянней. – Я тебе никогда зла не сделаю, как ты мне не делал! Я с тобой буду, рядышком! Я…

Позади грянул выстрел и Лиска упала лицом в жидкую грязь, как будто её кто-то с силой толкнул в спину.

– Лиза! – закричал Олег и бросился к девочке. Скиталец рухнул перед ней на колени, поднял на руки и забормотал. – Лиза, не умирай! Лизонька! Лиза!

По бледному как снег лицу девчонки растекался дождь, сирота не дышала, выстрел замертво свалил её с ног.

– Что же ты наделал, сволочь ты окольцованная! За что ты её! За что! – разрыдался скиталец, прижимая тело Лиски к груди.

Бритоус с щелчком откинул барабан револьвера, внутри остался ещё один хороший патрон. Вытряхнув его в руку, Отче-Советник равнодушно посмотрел на скитальца. Скользя по грязи, тот нёс тело девчонки к машине. Олег не поймет почему он убил разменную пешку и конечно же его не простит, но этим выстрелом Бритоус, может быть, спас ему жизнь. Пусть скиталец доведёт своё дело спокойно.

– Так и не нашли мы тебе хорошего дома на Зиму, так и не встретила ты в своей жизни добра, – плакал Олег, оглаживая рыжие волосы убитой девочки. Сирота лежала у него на коленях, безвольно свесив руки с заднего сидения автомобиля.

– Вы и правда, как цветы – расцветаете быстро, дарите такую короткую радость. Дети… дети Долгих Зим. На что же мы вас обрекаем? В каком мире заставили жить? Почему даже маленькой душе у нас не найдётся кусочка доброго счастья? Есть ли на этом поганом свете хоть одно место, где люди ещё могут быть счастливыми?! Я клянусь, всем чем хочешь, клянусь – смерть у меня больше никого не отнимет!.. Спи, Лизонька, спи.

С этими словами он поцеловал лоб мёртвой девочки. Но когда Олег оторвался, в ответ на него смотрели серые как осенняя хмарь глаза. С резким всхлипом Лиска обняла скитальца за шею и прошептала сквозь душившие горло слёзы:

– Прости меня, дедушка, прости! Опять я тебе соврала!..