Цена воспоминаний

ГЛАВА 2

Джон проснулся от механического голоса компьютера и стряхнул с себя остатки сна. Новых воспоминаний за ночь, как Джон надеялся, не появилось, зато вся информация, которую он экстренно усваивал среди ночи, переварилась и заняла своё место в голове. Двери в эту часть памяти были приветливо распахнуты, как будто и не закрывались никогда. Теперь он мог с уверенностью сказать, что не станет шарахаться от инопланетных дипломатов или телепатов. Последних он предпочёл бы по возможности избегать.

Теперь Джон мог анализировать ситуацию гораздо более трезво, а значит — сосредоточится на собственной проблеме выяснения, кто он такой, и что он тут делает. Кстати, интересно, не был ли тот маркаб в медицинском отсеке каким-нибудь служащим посольства или даже самим послом?..

— Компьютер, план станции! — скомандовал Джон, как только поднялся с постели. Экран ответил уже знакомой картинкой. — Главный медицинский отсек, Синий сектор. Маршрут, — затем Джон отправился приводить себя в порядок, и только выйдя из душа, вернулся к компьютеру.

Удовлетворённо кивнув головой, он подумал и добавил:

— Управление Службой Безопасности станции, центральный офис, местоположение, — вчера он выяснил, что начальником СБ Вавилона-5 является некто Майкл Гарибальди — имя Джону ни о чём не говорило, но всё же он решил навестить и его, чтобы узнать… ну хотя бы, когда он прилетел на станцию, откуда… Не был ли замечен в чём-то?… Скорее всего, конечно, не был, иначе ему бы не дали спокойно отоспаться в каюте.

Если только его амнезия — это не принудительное стирание личности, которое применяется к особо опасным преступникам как альтернатива пожизненного тюремного заключения. Но он же не убийца, не марсианский террорист, а значит — ничего плохого в том, чтобы осведомиться у СБ, что он делал по прилёту на Вавилон-5, нет. В такой ситуации лучшее оружие — это правда. Ведь можно пойти и выложить всё начистоту, как есть, тогда к нему точно никаких претензий быть не должно…

Но прежде всё равно хорошо было бы посетить главврача. Джон запомнил на всякий случай оба маршрута, подобрал с пола куртку, которую вчера так и не убрал в шкаф, и уже собрался выходить, как вспомнил о ночной медсестре, проявившей колоссальное терпение и выдержку по отношению к нему. Джон наметил себе ещё одну точку маршрута.

Красный — деловой — сектор в начале дня изобиловал разномастной жизнью. Рынок, на который Джона вывел коридор и пара лестниц, жужжал как разворошенный улей. Сотни местных обитателей общались между собой на сотне разных языков, не всегда состоявших из отдельных слов. И далеко не все посетители магазинов и заведений были людьми.

Джон узнал несколько центавриан, по костяному гребню, венчающему безволосую голову, распознал минбарца (правда определить принадлежность его к какой-либо касте оказалась задачкой посложнее), увидел шумно торгующихся с человеком нарнов, бракири, дрази, хурров, геймов и даже ипшей. Про большинство из этих народов он успел мельком прочитать (и посмотреть картинки!), когда изучал структуру Лиги неприсоединившихся миров. Подавляющее большинство инопланетян походили на людей, но внешность некоторых из них была способна поразить и обычного землянина, не страдающего амнезией.

Стараясь не забыть, зачем он здесь, Джон наконец-то огляделся и нашёл торговца, у которого приобрёл плитку хорошего (по местным меркам даже весьма хорошего!) шоколада и скромную открытку. Тут же, опираясь на столик, он нацарапал записку, над содержанием которой думал всю дорогу до рынка:

Сентиментально, конечно, зато от чистого сердца. Может быть, медсестра Дженкинс и не любит местный шоколад, но такой знак внимания будет приятен любой женщине. Поэтому перед тем, как отправиться в Синий сектор, Джон завернул в медблок, в котором успел побывать ночью и оставил свой маленький сувенир у утренней дежурной с просьбой передать это вчерашней ночной медсестре. Удовлетворённый этим поступком, Джон бодро пошёл на остановку экспресса.

К счастью, Джон не привлёк к себе внимания, даже когда помчался бегом по станции, надеясь успеть на отходящую от платформы транспортную капсулу экспресса. Никто бы не смог даже предположить, что он менее, чем сутки назад страдал от непонимания, где оказался и кто его окружает. Никто даже не сказал бы, что этот человек, протиснувшийся в капсулу в последний момент, не помнит ничего о себе самом.

Когда экспресс тронулся, Джон, как и многие пассажиры, прильнул к панорамному стеклу, разглядывая внутренности вытянутой станции. Отчётливо можно было разглядеть зелёные насаждения, которые покрывали 360-градусную вращающуюся секцию, имеющую почти километр в поперечнике. Несмотря на замкнутость пространства, никакого приступа клаустрофобии центр станции не вызывал. Это было чертовски просторное замкнутое пространство. И, если признаться — чертовски красивое. Декоративные Висячие сады, растения которых употреблялись и в пищу, но главным образом служили для воссоздания кислородного запаса, были рассажены умелым садовником и радовали глаз. Джон решил, что обязательно пройдётся по извилистым, усыпанным мелким гравием дорожкам, как только у него появится свободная минутка. Он так засмотрелся на это зрелище, что едва не пропустил свою остановку.

В Синем секторе инопланетян почти не было, в основном Джон встречал по пути людей, большинство из которых носило форму Военных сил Земного Альянса.

Доктора пришлось подождать несколько минут. Когда Франклин — темнокожий мужчина средних лет — вышел к новому пациенту, он ещё отдавал какие-то команды относительно предыдущего в наручный коммуникатор, и только после этого обратил своё внимание на Джона.

— Так значит, вы и есть мистер Смит с полной амнезией? — уточнил он, не тратя время на словесную эквилибристику приветствий.

— Да, это я, — подтвердил Джон, разведя руками, и повторил главврачу свою нехитрую историю, которую рассказывал вчера вечером медсестре. — Вчера в голове была одна пустота, — резюмировал он.

— Вчера? А сегодня? Вы что-нибудь вспомнили? — доктор повёл его за собой в отдельное помещение, тесное от громоздкой медицинской аппаратуры, главным элементом которой являлся мощный томограф.

— Скорее — вновь открыл запертые двери, — Джон неуверенно озвучил собственную метафору, но пристальный взгляд доктора требовал пояснений. — Я полночи провел за изучением истории Земного Альянса и вспомнил, что знал всё, о чём я прочитал. Будто и не было никаких провалов в памяти. Также и с техникой. Я пользуюсь душем, туалетом и компьютером, как и любой современный человек. Понимание приходило сразу после того, как я узнавал об этом. Но… К сожалению, моего прошлого это не коснулось. О себе я не вспомнил ничего, — он почему-то решил пока не упоминать, что ему знакомо оборудование истребителя и некоторое вооружение. О своей идиосинкразии к Пси-корпусу и телепатам Джон тоже не стал рассказывать. В конце концов, могло быть это ощущение опасности просто укоренившимся общественным мнением?

Доктор кивнул и указал на томограф:

— Любопытно. Ладно, ложитесь, я проведу более тщательный анализ. И не разговаривайте. Постарайтесь расслабиться.

Джон послушно опустился на кушетку и даже закрыл глаза, прислушиваюсь к мерному жужжанию прибора. Правда, расслабиться не получалось достаточно долго. В конце концов, сейчас он может узнать причину своей амнезии… или наоборот, получить в ответ расплывчатое «ничего». Он надеялся на возможности человеческой медицины, но догадывался, что они не безграничны. Что тогда? Просить помощи у инопланетных жителей станции? Сама по себе эта идея может и была вполне разумной, но чем-то она Джону не нравилась.

Доктор провел его через все имеющиеся у него сканеры, в том числе — рентгеноскопию, и только потом позволил одеться, мрачно глядя на результаты томограммы, снимки и показатели жизнедеятельности мозга своего пациента. Джон сохранял внешнее спокойствие, но явственно услышал, как пульс начал стучать в висках со всё нарастающей частотой.

— Что я вам могу сказать… — начал Франклин и обратил внимание Джона на экран. Тот впился взглядом в графики и малопонятные схемы. — У вас имеется незначительное повреждение в области затылочной кости, микроскопическое и уже зарастающее. То есть, около недели, самое большое — десяти дней — назад имело место хирургическое вмешательство.

— Мне что, провели лоботомию? — неподдельно ужаснулся Джон.

— Нет, что вы! Во-первых, эту операцию уже много лет никто не практикует, а во-вторых, её последствия более катастрофичны, и шрамы выглядят совсем по-другому. У вас же механически повреждены синапсы в мозгу — то есть места контактов двух нейронов. В результате этого клетки мозга оказались изолированы друг от друга. Ваша память не стёрта, она скорее заблокирована.

— Эм-м-м… а можно как-то попроще? — Джон нахмурился.

— Можно и попроще, — согласно кивнул Франклин. — Данные из вашего мозга — то есть, воспоминания — действительно не были стёрты. Пожалуй, метафора с закрытыми дверьми более верна, чем я думал. При этом мышечная и оперативная память функционируют нормально, что позволило вам вспомнить, как управляться с компьютерами и прочими предметами ежедневного обихода. И знания, которые вы получили из справочника, тоже на самом деле у вас были, но доступ к ним был заблокирован, а это объясняет вашу первую реакцию после пробуждения на окружающие факты…

— То есть… Меня отрезали от воспоминаний?

— Именно так.

— А их… можно вернуть? То есть, восстановить эти повреждённые связи?

— Теоретически — они со временем восстанавливаются сами, а вам остаётся только ждать и как всем пациентам с амнезией, беречь голову и…

— Сколько на это уйдёт времени? — Джон не дал доктору договорить.

— Для полного восстановления необходимо от нескольких месяцев до года.

— Но я не могу столько ждать!

— Почему вы так думаете?

— Потому что… — Джон на самом деле понятия не имел, есть ли у него столько времени в запасе или нет, всё зависело от того, кто он на самом деле. Но с каждой минутой уверенность в собственном, почти случайном, утверждении крепла. — Потому что это невыносимо — столько времени не знать, кто ты такой.

— Увы, мы не можем пока ничего сделать.

Джон молча потянулся за курткой и покивал.

— Знаете, — прервал гнетущее молчание доктор, — по-человечески могу вам дать один совет…

— М?

— Вы можете обратиться к телепатам, они оказывают услуги по глубокому и поверхностному сканированию, так что вы могли бы…

— Нет! Нет, и речи об этом быть не может, — отрезал Джон.

— Почему?

— Я им не доверяю. Не знаю, почему, но я абсолютно уверен, что на это у меня есть веские причины. Тем более, — его резкий тон смягчился, — где я, а где Пси-корпус.

— На Вавилоне-5 присутствует штатный телепат, оказывающий коммерческие услуги.

— Я ценю ваш совет, доктор, но пока воздержусь от этой терапии.

— Ваше право. Это была не обязательная рекомендация.

— Спасибо, — Джон искренне улыбнулся и пожал Франклину руку. Уже почти выйдя из кабинета, он вернулся. — Кстати, док… А где могли провести такую операцию? — он указал на снимок своего черепа, оставшийся на столе.

— В каком смысле?

— В техническом.

— В любом медицинском центре, который имеет необходимое оборудование.

— На станции есть такое?

— Нет, мы подобной техникой не располагаем. Но возможно, планета…

— Любая?

— Скорее всего — Земля или достаточно развитая колония, вроде Проксимы.

— Вроде Проксимы, — повторил Джон, будто пробуя эти слова на вкус. — Хм. Проксима… Спасибо, доктор!

Озадаченный, Джон покинул медицинский отсек и уже особо не торопясь пошёл по коридору Синего сектора. Сведения, которые он получил в медблоке, были крупицами, песчинками на пляже, но даже их следовало обдумать. Возможно, служба безопасности ему поможет пролить свет хотя бы на своё ближайшее прошлое.

Пустой желудок заявил о себе, и Джон сменил направление, сверившись с картой и выйдя в немноголюдный ресторанный дворик. Здесь было не так много развлекательных заведений, как в Красном секторе, но ведь и администрации, и жителям станции надо где-то обедать, помимо столовой. Решившись довериться интуиции, он с удовлетворением отметил, что организм желает получить не просто какую-нибудь пищу, а желательно натуральную.

Чем более свежие и натуральные продукты используются для приготовления пищи, тем итоговое блюдо дороже, но раз у него на счету лежит такая сумма денег, он может себе позволить один полноценный завтрак. Ресторан, который обещал блюда из натурального мяса, входил в пятёрку самых дорогих заведений станции, но Джон решил не мелочиться и заказал себе ароматный и сытный завтрак, разумеется — с чашкой чёрного кофе.

Из ресторана открывался великолепный вид на внутреннее убранство станции. Джон им любовался достаточно долго, пока принесли его заказ — ароматный шницель с лимоном и омлетом. Неторопливо наслаждаясь блюдом, вертя в руках изящные столовые приборы — как ни странно, его не смутили три вилки и два ножа лежащие по обе стороны от тарелки — он даже почти забыл, что он в далёком космосе и без единой идеи, что он тут делает.

«Может, бросить к чертовой матери все эти поиски, начать новую жизнь? Что, если мне взбрело в голову пойти к телепатам и попросить стереть личность? А для чего? Может быть, как раз для этого. Заработал состояние, надоело заниматься тем, чем занимался — мало ли, кем бы я там ни был, и решил просто начать с чистого листа?»

Жизнь начинать надо где-нибудь на развитой планете. Кстати, Проксима-3 вполне себе подходит. Все возможности для открытия своего бизнеса, был бы стартовый капитал. Что ж, капитал у Джона есть, а дальше — дело за малым: оценить ситуацию на рынке, нанять специалистов, вложить деньги в прибыльное дело и всё! А дальше можно жить с шиком, элегантно, спокойно, не терять память, не бояться телепатов. Да, наверное, с ними даже придётся работать или терпеть их на переговорах. Но если ты честный предприниматель, то присутствие телепата тебя никак не должно смущать, не так ли?

На полученную прибыль можно купить огромный дом, а лучше даже остров, ежедневно питаться свежими продуктами, только что выловленными из моря, окружить себя красивыми женщинами… Кстати, а что, если там, на той же Проксиме, откуда он родом (согласно документам), у Джона есть… жена? Или девушка? А если у него есть дети?.. Уж не от них ли он сбежал на Вавилон? От такой мысли Джон едва не поперхнулся и закашлялся.

Но даже наличие гипотетической жены не представляло глобальной проблемы. Джон попытался представить свою размеренную, спокойную жизнь, насколько она может быть спокойной у предпринимателей. Картина в его воображении вырисовывалась притягательная, если не сказать — идиллическая. Но… чего-то этой картине явно не хватало.

Перед его мысленным взором протекала рутина. Рутина, которой не хватало единственной искры, которая бы сосредоточила в себе все соки жизни.

— Мде… — Джон допил кофе и оплатил счёт. Не такой уж он вышел и астрономический. Но теперь ему точно необходимо узнать, кто он, потому что жизнь без искры равносильна простому существованию. Без цели, без смысла, без самой сути жизнь — просто парение в пустоте.

Поэтому Джон решил отложить планы по покупке собственного острова (или хотя бы дома на Проксиме) на неопределённый срок и направился к главному управлению СБ, благо оно находилось тут же, в Синем секторе.

Джон вышел из лифта и направился по коридору, думая, с чего начать свой рассказ шефу службы безопасности или его представителю. Они не врачи и не телепаты, поэтому докладывать нужно по возможности кратко, лаконично и понятно, и только по существу.

Наверное, не стоит начинать со слов вроде: «Здравствуйте, меня зовут Джон Смит, и я не помню, кто я такой», а следует придумать что-то посущественнее. Пока Джон фантазировал, он не заметил шедшего навстречу мужчину — уроженца Центаврианской Республики, судя по гребню из волос. Тот видимо тоже не заметил Джона, поэтому они столкнулись плечами. Центаврианин поднял голову и бегло извинился, практически не остановившись.

— Ничего-ничего, бывает, — пробормотал Джон, но его мимолётный визави уже скрылся в лифте, и двери за ним закрылись. Лица его Джон не разобрал, и собирался, как ни в чём не бывало, пойти дальше, но у него потемнело в глазах.

Воспоминание — или видение? — нахлынуло приливной волной, которой не было возможности сопротивляться.

Джон стоял в темноте, но он отчётливо видел себя. Он попробовал сделать шаг вперёд, и у него получилось. По крайней мере, здесь было пространство, верх и низ, но всё скрывала холодная тьма. Хотя это было похоже на что угодно, только не на открытое космическое пространство. И никаких огней, никакого света.

Подняв руки к глазам, Джон обнаружил то, что никак не ожидал увидеть — в руках он держал нож, лезвие которого тускло поблёскивало. Нож был испачкан в… чём-то.

«Кровь!»

Да, лезвие было действительно в крови. А на его ладонях ощущались перчатки. Не кожа, не латекс, даже не резина. Специальное смываемое напыление, позволяющее не оставлять отпечатков пальцев и вообще никаких биологических следов. Профессиональный инструментарий.

Джон сделал ещё один шаг и пошатнулся, наткнувшись на что-то мягкое. Опустив глаза вниз, он отчётливо увидел под ногами тело женщины лет пятидесяти, в строгом деловом костюме, лежавшее навзничь. Та была с очевидностью мертва. Глаза остекленели, под ней растекалась лужа крови из раны в спине, в области почек. Джон выронил нож, тот упал на пол с глухим звуком, как будто на песок.

Он с ужасом смотрел на свои руки — на напылённых перчатках кое-где были видны следы крови. Переводя взгляд на женщину, Джон с ужасом понял, что это был он. Он убил её. Когда-то. Аккуратно и тихо. Очевидно, это был он. Но Джон не помнил! На лице женщины застыло удивление. Она наверняка не ожидала удара сзади. Джон попятился, и видение растаяло.

Перед глазами как из мутного тумана вновь стали появляться очертания коридора станции. Сколько времени прошло, он не знал, но сейчас Джон понял, что держится руками за переборку, а вокруг уже собрались люди, спрашивающие, не нужна ли ему помощь. С тревогой глядя куда-то перед собой, Джон помотал головой и заверил окружающих, что всё в полном порядке, ему уже лучше.

Он опёрся спиной на стенку, по которой едва не сполз только что. К службе безопасности идти резко расхотелось. Джон постоял в коридоре ещё некоторое время, пока не убедился, что люди (и инопланетяне) не обращают на него внимания. Придя в себя окончательно, он быстро двинулся в обратную сторону, намереваясь кратчайшим путём добраться до экспресса, а потом — в свою каюту на 41 уровне Красного сектора.

По коридорам он не бежал разве что потому, что мог вызвать подозрения. Но иногда с быстрой ходьбы переходил на лёгкую трусцу, успешно создавая впечатление куда-то опаздывающего и оттого крайне спешащего человека. Оказавшись в каюте, он запер дверь и отдышался. Где-то в глубине души жалобно трепетала надежда на то, что — быть может! — это вовсе и не его воспоминания? Может быть, кто-то вложил ему их в голову? На станции наверняка есть телепаты помимо той, которая работала на Пси-корпус. И может быть, не только земляне. Насколько Джон помнил из ночного курса истории, среди нарнов телепатов нет, но вот в касте жрецов Минбара они точно есть. А Императора Центавра и вовсе окружают три телепатки, которые не отходят от него ни на шаг… Но этой глобальной теории заговора телепатов против него он не дал хода в своей голове, вместо этого бросившись к компьютеру и открыв поисковик.

Вопрос «Кто я?» компьютер не понимал, но Джон искренне надеялся на то, что личность той женщины он сможет установить. И может быть, это прольёт свет на то, что… Да хоть на что-то, происходящее с ним!

Размышлять логически в состоянии, близком к панике, было чертовски сложно, и Джону понадобилось несколько секунд, чтобы выдохнуть и как следует собраться с мыслями. Так, так, сосредоточься… Может быть, ты вовсе не убийца… Итак. Она была предпенсионного возраста, но при этом в деловом костюме, поэтому, скорее всего, она какой-нибудь политик или общественный деятель. Или предприниматель. Эти вроде бы логичные выводы ничуть не утешили его. Если она и была значительным лицом, только в какой сфере? Так или иначе, её смерть — тем более неожиданную — могли освещать в прессе.

— Компьютер… м-м-м… Поиск по новостям за последний месяц. Убийства важных лиц на Земле и колониях, — бегло просматривая ссылки, Джон отбрасывал одну за другой, бормоча себе под нос. Отчаявшись, он расширил поиск во времени и вывел на экран сведения за полгода. Ссылок оказалось ужасающе много, но Джону хватало мимолётного взгляда на многие из них, чтобы отмести не имеющие отношения к делу.

Запрос ему пришлось корректировать несколько раз, менять ключевые слова — раз десять, прежде, чем он наткнулся на архив новостей канала Межзвёздных новостей. Он оказался прав по многим пунктам. Смерть этой женщины вызвала действительно сильнейший резонанс в прессе, поскольку, как гласил заголовок новости, «Одна смерть привела к резкому обострению противостояния Земли и Марсианской колонии». С фотографии, которая иллюстрировала статью, на Джона смотрела та самая женщина. Но — живая, улыбающаяся и уверенная в себе. Он открыл новость целиком и начал изучение.

Как он понял, инцидент произошёл в ноябре 2257 года на Марсианской экологической конференции, проходившей в центральном куполе Марса. Убитая — её звали Марта Вилье — являлась известным общественным деятелем, лидером прогрессивной антимилитаристской политической партии, широко развернувшей свою деятельность в пределах Солнечной системы. Главной целью Вилье было сократить финансирование военно-промышленного комплекса Земного Альянса и направить эти средства на развитие экономически отсталых колоний, в частности — Марса. Она подготовила доклад для собравшихся на конференции политиков Земли и Марса, бизнесменов и экологов, но выступить ей не дали — за несколько часов до предполагаемого заседания в коридоре бизнес-центра Марта Вилье была зарезана. Убийца не найден.

Джон перечитал статью ещё раз. И ещё.

Вот так просто, политическое убийство, и кровь этой женщины может быть на его руках и на его совести. Он потёр руками лицо, сел на кровать и помассировал виски. Но зачем? Кому была нужна её смерть? Очевидно, тому, кто не хотел видеть демобилизацию космофлота, или тому, кто хотел обострить отношения между Марсом и Земной метрополией. Армия? Правительство? Но Марс сам не рад от того, что втянут в вооружённое противостояние, которое всё больше накаляется в последнее время.

«Террористическая группировка «Свободный Марс» заявила о своей непричастности к происшествию»…

А кому ещё может быть выгодна война Марса и Земли? Хотя, конечно «война» — слишком громкое слово, но ряд вооружённых столкновений после этой конференции не заставил себя ждать. И уже за них ответственность на себя «Свободный Марс» взял с большой охотой. Джон полистал новостную ленту конца прошлого года. Очевидно, на этом канале очень не любят марсианское сопротивление, которое стремится отделиться от Земли и возглавить независимое Марсианское государство. Даже для такого неискушённого читателя как Смит было очевидно, что практически каждая статья вдоль и поперёк была пронизана политической агитацией, направленной против свободолюбивых марсиан.

А что, если земное правительство вообще не имеет отношения к смерти Марты Вилье? Может ли быть такое, что кому-то из инопланетных держав было выгодно сосредоточить внимание Земного Альянса на внутренних проблемах, чтобы тот не вмешивался в межгалактические вопросы.

Как на тот момент обстояли дела с политической обстановкой во вселенной? В конце концов, Земной Альянс — признанная космическая сверхдержава, и её интересы и возможности не могут не учитываться во внешней политике других правительств. Но кроме локальных столкновений внутри Лиги неприсоединившихся миров и продолжающегося противостояния Нарна и Центавра Джон ничего не нашёл. Может ли такое быть, что чья-нибудь разведка донесла о намерениях Земли поддержать ту или иную сторону? Но Альянс подчёркнуто придерживался нейтралитета в этом вопросе, который не может разрешиться уже несколько сотен лет. Или таким образом кто-то — Нарн или Центавр — решили нейтрализовать потенциального союзника своего непосредственного оппонента? Ох, не про экспансию двухсотлетней давности надо было ему читать вчера ночью!

Голова у Джона пошла кругом от всевозможных «если». Осознание того, что он с вероятностью наёмный киллер (и хорошо, если своего правительства!) или террорист, было пригоршней соли в открытой ране. Он понял, что теперь он просто обязан сделать всё возможное, чтобы узнать о своём прошлом. Хотя бы — для успокоения своей совести, если такое вообще возможно. Мысль о том, что его амнезия — это наказание за совершённое преступление, он постарался отбросить. В конце концов, убийца найден не был, а доктор Франклин сказал, что синапсы — или что у него там повреждено? — с течением времени восстановятся. Да и наказание выглядит обычно не как стирание памяти, а как полная замена личности.

«Кто ты, Джонни, кто же ты на самом деле?»

— Ну хорошо, — теперь, в стремлении успокоить натянутые струной нервы, Джон принялся ходить по комнате и рассуждать себе под нос. — Что я о себе могу с уверенностью сказать? Телепаты опасны для меня — раз. И теперь я начинаю понимать, почему. — Один элемент головоломки неуклюже, но встал на своё место. — Если, предположить, что это был действительно я… Нет, сначала! «Фурия». Точно. Я однозначно когда-то пилотировал истребитель. Ну нельзя же все нюансы узнать из музеев или там… справочников? А значит…

…а значит, я был выпускником лётной Академии. Недоучек попросту не допускают к пилотированию. Причем Академии именно военной, в гражданских не учат летать на перехватчиках. А значит, я служил в армии… Теперь мысли Джона летели со скоростью света.

До армейских архивов мне отсюда будет проблематично добраться, но каждая Академия наверняка хранит архивы с фотографиями своих выпускников.

— Компьютер, список военных лётных Академий Земного Альянса, — воскликнул Джон, ухватившись за тонкую ниточку, которая могла привести его к собственному прошлому, а могла и оказаться пустышкой.

— По вашему запросу найдено 6 объектов, — ответил механический голос.

Ага, вот они все — четыре на Земле и две на Проксиме. В качестве бонуса компьютер добавил в этот список Марсианскую подготовительную школу, но её выпускники могли лишь пойти на дальнейшее обучение, и не получали воинское звание и специализацию. Существовал ещё центр переподготовки на военной базе на Ио, но там обучались действующие офицеры армии.

Чтобы получить списки выпускников, придётся отправить запрос в режиме реального времени и оплатить дополнительную межзвёздную связь, но беспокоило Джона сейчас не сумма, а время, которое уйдёт на обработку и ответ. Тем не менее, он запросил во всех шести учебных заведениях список выпускников за… хм. По земному стандарту в Академию набирали с семнадцати лет, а само обучение занимало пять с половиной. Если ты не прошёл Марсианскую подготовительную школу — в этом случае только четыре. На всякий случай Джон указал в запросе несколько годов выпуска: 2250-й, 51-й и 52-й.

Ожидание обещало быть долгим.

Минуты потянулись медленно, как смола. Они очень неохотно складывались в часы, и к тому моменту, как пришло ответное сообщение на его запрос, Джон успел измерить комнату шагами вдоль и поперёк. Если бы в его секторе была пониженная гравитация, он бы измерил и потолок, и стены.

Отлучиться из каюты даже за кофе или за перекусом он не решался, чтобы в момент ответа быть на месте, поэтому ждал, ждал, ждал…

Когда компьютер наконец сообщил о полученном ответе, Джон сначала даже не поверил, а потом, когда увидел на экране списки, погрузился с головой в их изучение. Он пролистывал страницу за страницей, пока не понял, что на это могут уйти часы. А то и весь день.

— Так… ладно, компьютер… Сканирование лица и поиск по лицам! — Джон не был уверен, что терминал его каюты обладает такой функцией, но лучше знать об этом наверняка.

Над экраном загорелся красный индикатор, и включилась камера.

— Встаньте напротив объектива камеры, — Джон выполнил указание, стараясь стоять смирно и не скашивать взгляд. — Провожу сканирование. Сканирование завершено. Начинаю поиск…

Джон закусил губу в ожидании. Если бы компьютер закончил минутой позже, он точно прокусил бы себе её до крови.

— Найдено одно совпадение, 98 %, — на экране замигала фамилия, ничего Джону не говорящая, но почему-то более родная, нежели Джон Смит. К тому же, на него с экрана смотрел он сам, только немного моложе.

«Лейт Дорфф, Лондонская военная лётная академия (Земля), лейтенант, выпуск 2251-го года».

— Лейт Дорфф… — Джон дотронулся до экрана с такой опаской, будто прошлое, которое он только что для себя открыл, могло немедленно растаять под его прикосновениями. Улыбающийся, молодой лейтенант с надеждой и уверенностью смотрел вперёд перед собой, наверняка видя прекрасную военную карьеру. — Значит, вот он я, да?.. — внезапно Джон… то есть, Лейт понял, чего ему не хватало в той мирной жизни на собственном острове на Проксиме, которую он себе живо представил. Космоса. Он ухмыльнулся и поспешил открыть личное дело.

Здесь он столкнулся с первым препятствием — файл требовал дактилоскопического подтверждения. Не имея ничьей другой, кроме своей, ладони в доступе, он приложил правую руку к сканеру. К его удивлению, компьютер ответил, что «доступ разрешён», и файл открылся.

Джон-Лейт помедлил, как перед прыжком с высоты, а потом нырнул.

Дело оказалось не таким насыщенным, как он ожидал. Успеваемость в академии — выше средней, первое же назначение — на действительный военный крейсер, замечаний нет, достойная служба в течение двух лет, затем перевод на другой фрегат с громким именем «Либерти». Прочитав последнюю строчку в личном деле, Лейт (а может, всё-таки Джон?..) побледнел и едва не сел на отсутствующий под ним стул:

«Лейт Дорфф погиб при взрыве на боевом крейсере «Либерти» 16 июня 2255 года. Причина взрыва — возгорание в ходовом отсеке, несчастный случай. В течение года после трагедии Дорфф числился пропавшим без вести, а затем был признан погибшим».

Воздуха не хватало. У него отчаянно не получалось вздохнуть, как будто вокруг был холодный вакуум. Глаза защипало, мышцы свело, он не верил своим глазам.

— Этого… не может… быть!.. Не может! — крикнул он и издал непроизвольный, нервный смех. — Это какая-то ошибка!

Компьютер промолчал.

— Это какая-то ошибка, — простонал Джон (Лейт?) и, треснув ладонью по стене рядом с монитором, он снова начал ходить туда-сюда по каюте. Раскопанные сведения здорово его разозлили. Ещё бы: проснуться за десятки световых лет от Земли, без памяти, совершенно потерянным, а меньше, чем через сутки узнать, что ты умер три года назад! Да ещё из-за какого-то идиотского несчастного случая!

Мозаика снова перестала складываться, но Лейт (Джон?..) припомнил, что перед этим узнал, что он политический киллер — с высокой долей вероятности, поэтому ошибка перестала казаться ошибкой. Мог ли этот (якобы) несчастный случай на «Либерти» оказаться той лазейкой, за которую ухватились его будущие боссы, кем бы они ни были? Теоретически — мог. Или, может быть, они его подстроили собственными руками и устранили исполнителей? Но зачем? Смысл всего этого громадного спектакля Лейт (…Джон?..) не понимал. Зачем кому-то устраивать несчастный случай на корабле, чтобы в официальные списки погибших внести одного-единственного пилота? О других погибших не упоминалось.

— Тогда зачем я здесь? — вопросы начали повторяться. Лейт достал из нагрудного кармана удостоверение личности Джона Смита и сравнил фотографию на карточке с фотографией в личном деле Лейта Дорффа. Джон Смит выглядел старше. И более серьёзным. У него был за плечами жизненный опыт, который Лейт Дорфф из 51-го года только собирался получить. Он вставил карту в предназначенную для неё прорезь, и теперь Джон и Лейт, оба смотрели на него с экрана. Может ли это всё быть очередным чертовски реалистичным сном? Однажды — Лейт (тогда ещё Джон) точно помнил — ему приснился сон, всего лишь прошлой ночью. Чертовски реалистичный, но такой… нереальный? Что там было? Граница между жизнью и смертью или что-то вроде того.

Откуда-то пришло воспоминание — или очередное ненужное и ненавязчивое знание — что во сне нельзя разглядеть линий на своих ладонях, сразу проснёшься. И Лейт тупо уставился на свои руки, пытаясь проснуться. «Ну, давай же, давай, просыпайся!»

Проснуться не получалось, сколько бы он не сверлил взглядом ни правую руку, ни левую. Что-то ему не нравилось в том, что он видит. Вроде бы ладони как ладони, руки как руки, линии как линии. Но только через несколько секунд пристального разглядывания Лейт понял, что они отличаются — правая рука от левой. Понятное дело, ни у одного человека линии на руках не будут идентичны друг другу, но перед ним были как будто две разные руки. Руки разных людей. Настолько они отличались.

Может быть, ему меняли кожу? Зачем? Ожоги? Ну конечно, у погибших при взрыве людей обычно ожогов много. Но разве доктор Франклин не заметил бы пусть и микроскопических следов пластической хирургии? Чтобы убедиться в отсутствии шрамов, Лейт закатал оба рукава, но кожа была своя, на обеих руках. Он пока не был уверен, насколько это важно, но… что-то, какой-то зародыш догадки несмело забрался в его голову и пока что там притаился.

— Компьютер… вывести на экран все транзакции по карте за последнюю неделю, — с цифрами работать легко и приятно. Цифры — это факты, нет нужды, перебирая цифры, строить воздушные замки из теорий и предположений. Джону (Лейту!) с ними было гораздо спокойнее, чем с чертовщиной, в которую он успел погрузиться несколько минут назад, с поддельными руками, отпечатками и так далее.

— Требуется дактилоскопическое подтверждение.

Лейт (да-да, Лейт) хмыкнул и приложил к сканеру правую руку — через секунду на экране появились несколько столбцов (к несчастью, не так много, как он надеялся, а если откровенно — то очень мало) с данными: датой, временем, кодом терминала, суммой…

Свою каюту Лейт (нет, тут скорее Джон… или Лейт? Кто ты?), как выяснилось, оплатил 7 апреля 2258 года в 15:08 по местному времени в ближайшем к пассажирскому причалу № 3 терминале. Причём, до 7 мая того же года включительно. Значит, он тут успел прожить неделю как минимум, и вряд ли все эти дни он ходил лишённым памяти. Лейту открылась ещё одна истина, вернее — просто вышла из тени, в которой он упорно её не замечал. Ему стёрли память здесь, на Вавилоне-5.

— Компьютер, все пассажирские рейсы, прибывшие на станцию 7 апреля в интервале с 10 утра до 15:00 дня!

Кораблей оказалось немало — больше десятка, причём не только с Земли и колоний, но и с Минбара и с Примы Центавра.

— Список пассажиров!

— Требуется дактило…

Он не дал компьютеру договорить, резко прижав руку к сканеру.

— Доступ разрешён.

Пробежаться по списку пассажиров оказалось гораздо проще, чем найти себя же в списке выпускников военной академии. Джон Смит по крайней мере числился там в единственном экземпляре, и он прибыл сюда в челноке, следовавшем по маршруту Проксима-3 — Вавилон-5 и причалившем в 14:47 по местному времени.

— Значит, всё-таки Проксима-3…

Лейт покивал головой. Следовательно, если верить доктору Франклину, и операцию, которую он пережил, нельзя сделать на станции, её сделали на Проксиме. И после неё он тут же вылетел на Вавилон-5. Зачем? У Лейта не было ответа на этот вопрос, но зато появилось множество других. Например, что он делал всю неделю на станции? Вряд ли отсиживался в собственной каюте.

Удовлетворить его любопытство могла бы Служба Безопасности, показав записи с камер наблюдения, но идти к Гарибальди с этой просьбой по прежнему не было никакого желания. Что, если… что, если самому попробовать их достать? Да, путь не самый легальный, но СБ не должна ничего заметить, если только они не начнут специально сканировать трафик и отслеживать каналы, по которым передаётся информация. А поскольку он — Лейт — ещё не успел запятнать доброе имя Джона Смита всяческими криминальными действиями (и такого желания, если честно, не испытывал), то и проверять его лишний раз тоже не должны. Логическая цепочка выстроилась весьма гладко, оставалось дело за малым — получить доступ к искомой информации. В этом уже Лейт (Лейт!) не был так уверен.

— Компьютер, архивы Службы безопасности Вавилона-5, данные с камер наблюдения в интервале с 7 апреля 14:00 по 15 апреля полночь, поиск по лицам, Джон Смит, — быстро проговорил он команду, добавил собственную физиономию в поиск, при всём при этом держа руку на сканере ладони. Сердце Лейта замерло на несколько секунд, пока компьютер обрабатывал запрос. Облегчённо он вздохнул, только когда сканер считал — уже не в первый раз за последние полчаса — его отпечаток руки и смиренно начал выполнять команду. Лейт медленно оторвал руку от сканера и снова на неё посмотрел.

Это же один из высочайших доступов на станции. Практически командирский… ну или как минимум наравне с таковым. Лейт неуверенно посмотрел на свою правую ладонь, как будто впервые её увидел и не ожидал от неё ничего подобного. Внезапно в голову пришёл вопрос — а кто тебе сказал, что своё личное дело ты сможешь открыть своей рукой? Оно не предназначено для тебя, оно — тем более сейчас — существует для высших чинов ты не хочешь знать какого уровня… Если он получил доступ к своему делу, к данным с камер (компьютер тем временем медленно, но верно обрабатывал гигабайты информации, ища нужные кадры), то… то что?

Лейт ещё долго смотрел на ладонь, перебирая в голове все возможные варианты, пока один из наиболее сюрреалистичных не засел у него в голове. К каждому замку есть свой мастер-ключ. Если есть определённый тип замка (например — дактилоскопический), то помимо ключей классических должен существовать тот, кто может открывать все замки такого типа. Такая практика оправдывает себя в большинстве случаев.

Лейт приложил к сканеру левую руку и скомандовал идентификацию личности по базе данных. На экране возникло личное дело Лейта Дорффа.

— Хм…

То же самое он проделал с правой рукой и тут компьютер выдал ему очередное препятствие:

— Требуется голосовой пароль.

— Проклятье! — в сердцах воскликнул он.

— Пароль неверный. Требуется голосовой пароль, — упрямо твердил компьютер.

— Лейт Дорфф, — пожал он плечами, и — как и ожидалось — компьютер повторил свой вердикт:

— Пароль неверный. У вас осталась одна попытка.

Оказывается, идентификация личности, чьей правой рукой он обладал, требовала доступа ещё большего, чем давала. Например, какого? Не президентского же! Лейт отменил операцию и задумался, закусив губу.

Кто ты, Лейт Дорфф? Мастер-ключ? Всё в твоих руках? В твоей… руке?

Зачем меня вытащили из едва не развалившейся на части «Либерти»? Неужели, чтобы сделать мальчиком-уникумом? Земное правительство вполне могло провернуть такую аферу. Или наоборот — устроить несчастный случай на корабле, чтобы забрать кого-нибудь из пилотов, которого потом не будут искать? Но это никак не объясняет того, зачем я здесь, зачем я убил лоббистку Марту Вилье, и почему я, чёрт побери, ни помню ничего из своего прошлого!

У Лейта голова начала пухнуть от обилия информации, которую он получил только что и подтвердил фактами, но в большей степени — от его умозаключений, которые пока что выстраивались в неопровержимую цепочку. А он всего-то хотел узнать, кто он такой. Может, действительно пока не поздно, отказаться от идеи копаться в собственном прошлом и начать жизнь заново, с чистого листа? Здесь, на Вавилоне-5… Но мысль, казавшуюся не такой уж абсурдной, прервал сигнал компьютера, который закончил обработку данных с камер наблюдения.

— Найдено пять фрагментов в заданном интервале, — чинно отрапортовал компьютер, и Лейт, сердце которого билось с всё большей скоростью (доктор Франклин такого бы наверняка не одобрил!), ринулся к экрану.

На первом фрагменте Лейт увидел себя, проходящего таможенный контроль 7 апреля этого года. Хотя запись ему казалось настолько древней, что могла бы быть датирована хоть двадцатым веком. Вот он, сошедший с пассажирского челнока, впервые (впервые ли?) ступает на станцию, оглядывается, как и любой турист по сторонам, отдаёт удостоверение личности таможенникам, те его пропускают и тут же забывают о нём. Он с двумя чемоданами идёт к терминалу — на часах как раз время приближается к тому моменту, в который с его счёта были списаны средства за аренду каюты на месяц. Так, стоп! Два чемодана? Вернее, две дорожные сумки. Одну Лейт видел в номере и в своё время выпотрошил её в поисках хоть чего-нибудь, что натолкнуло бы его на воспоминания, но второй и след простыл.

Он нахмурился, и продолжил смотреть кино с собой в главной роли. Но больше ничего не произошло — Лейт оплатил каюту, сверился с планом станции и скрылся из поля зрения камеры. Фрагмент занял не больше пяти минут, и три из них Лейт наблюдал, как он сам стоял в очереди неделю назад.

Второй фрагмент был датирован следующим днём. После полудня он обнаружил себя гуляющим по торговым рядам, где сегодня утром покупал шоколад в благодарность медсестре. Он ходил кругами, рассматривал безделушки, выставленные на продажу, даже торговался, правда, от большинства продавцов отмахивался. На его плече была всё та же, вторая сумка. Эта запись вызвала у Лейта-настоящего странные ощущения. Так не ходят по рынкам. Да и не был он вроде бы туристом-любителем, готовым цапнуть дешёвый сувенир. Так скорее ходят в ожидании чего-то или кого-то. Или… да, или пытаются обнаружить слежку. Если предположить, что за ним кто-то ходил по пятам, то вот так праздно шатаясь по торговому центру вполне реально это было выяснить. Но иметь у себя на хвосте шпика на следующий день после прилёта?..

Запись от девятого числа показала Лейту, что он не чужд простым человеческим слабостям. Вот он сидит за столиком в каком-то особенно людном лаунж-кафе, вроде популярного в Красном секторе «Зокало» (а не исключено, что именно в нём самом — камеры показывали только дату, время и цвет сектора), и болтает с какой-то женщиной… более раздетой, чем одетой. На ней были мини-юбка, приталенная жилетка, туфли на высоком каблуке, и она сидела спиной к камере. Лейт мог видеть только движение её рук и своё выражение лица. Он явно с ней флиртовал, но как-то… на его собственный взгляд неестественно. Возможно потому что, оценив запись, сам бы он с такой женщиной даже не заговорил, не то что заигрывать… Красотка не самого тяжёлого поведения вскоре удалилась, оставив Лейта наедине с каким-то коктейлем, но удалилась так ловко, что камера не смогла засечь её лица.

Лейт-сегодняшний нахмурился ещё сильнее. Девица была явно не той, за кого пыталась себя выдавать. И Лейт готов был спорить на всё своё состояние, что они обсуждали не планы на вечер! А после того, как он остался в кафе в одиночестве, улыбка немедленно сменилась серьёзным и сосредоточенным выражением лица. Он просидел так некоторое время, а затем покинул поле зрения камеры. Как ни странно, сумка, которая сейчас в каюте отсутствовала, тогда была всё ещё при нём.

В следующий раз Лейт появился на записи в тот же день, несколькими часами позже. Желтый сектор, грузовые доки с земной гравитацией. Как жаль, что камеры не пишут звука! Запись была недолгой — он всего лишь зашёл в помещение, огляделся, прошёлся вперёд, увидел какого-то человека в униформе, что-то у него спросил, тот помотал головой, пожал плечами. И Лейт поспешно ретировался. Эта запись никоим образом не связывалась в его логических цепочках с предыдущими, если только… Если только он не ждёт какого-то груза и только что ходил выяснять его судьбу. Ещё одно белое пятно на карте его воспоминаний. Общая картина выстраивалась крайне неохотно и очень, очень медленно.

Лейт включил последнюю запись с его участием. Поскольку он просматривал это всё не сохраняя данные на свой компьютер, он предпочитал просмотреть всё быстро, чтобы СБ не волновалась в случае чего.

Запись заняла несколько секунд и была ещё менее информативна, чем та, из доков. Датирована она была двенадцатым числом, вечером. Лейт шёл по коридору, правда, какому именно, опознать было сложно. Вскоре с ним поравнялась фигура, состоящая из… Состоящая из плаща и скафандра, иначе сказать и нельзя. Но Лейт узнал того, с кем случайно столкнулся — это был таинственный и скрытный представитель Ворлонской Империи — посол Кош. Как ни странно, ворлонец обратил своё внимание на посторонившегося было Лейта и что-то произнёс. Лейт сегодняшний понял это по перемигиванию диодов на скафандре инопланетного дипломата и собственному удивлённому лицу. Кош двинулся дальше, а Лейт с записи ещё какое-то время стоял озадаченный и удивлённый и провожал посла взглядом.

— Кош! — воскликнул Лейт, когда запись кончилась. — С ним-то у меня какие могут быть дела?! — буквально взмолился он, вздымая руки к небу. Затем он закрыл все видеофайлы и выдохнул. Нет, определённо, мирная жизнь откладывается. Если его рука действительно даёт доступ к информации, находящейся в юрисдикции Земного Альянса, а очень было похоже на то, тогда… тогда он просто не имел права упускать такого шанса выжать всё возможное, чтобы… Ну, для начала, чтобы вернуть себе память. А потом — посмотрим. Но нет, уходить на покой, обладая таким мощным инструментом, Лейт не собирался!

Мысли снова завертелись в безумной пляске. Кош… Кош почему-то обратил на него внимание. Значит, ворлонца что-то заинтересовало в рядовом землянине, и он мог это запомнить. Интересно, насколько сильными телепатами могут быть эти инопланетяне? Лейту пришла в голову совершенно сумасшедшая мысль, и он принял её с распростёртыми объятиями и слегка безумной, азартной улыбкой.

— Компьютер, записать видеосообщение и отправить. Адресат — посол Кош. — Лейт подобрался, выпрямился, принял деловой вид и откашлялся перед тем, как началась запись, а как только зажёгся красный индикатор камеры над экраном, он начал запись: — Многоуважаемый посол Кош, меня зовут Джон Смит, вы должны меня помнить. Мы встречались с вами на станции несколько суток назад. Я прошу о личной аудиенции в ближайшее возможно для вас время. Спасибо.

Лейт немного нервничал, когда делал запись, но повторять ничего не пришлось — он отправил всё как есть. К счастью, камера была сфокусирована на верхней половине тела, поэтому, как он теребил карманы куртки, сунув в них руки, Кош не увидел бы.

Кстати, о карманах…

Вот это что-то новенькое — Лейт извлёк из бокового кармана куртки сложенный вчетверо листок бумаги, развернул его и прочитал корявые буквы: «Бар «Западня», Красный сектор, 18:00».

Ну, знаете ли… Лейт точно был уверен, что он ничего подобного не видел, когда обыскивал карманы. Но тут перед глазами, как в замедленной съёмке, мелькнул тот случай у лифта, после которого Лейту привиделась Марта Вилье. Вот, он выходит из лифта, смотрит в пол и думает, что сказать шефу СБ, вот на него натыкается парень в камзоле с небольшим гребнем из волос на голове. Вот центаврианин задевает его плечом, казалось бы, чисто случайно, но… вот его рука опускает записку в карман куртки Лейта. Точно! По крайней мере, это единственный способ, которым этот клочок бумаги мог бы попасть к нему. Ничего особенно, простенько и со вкусом.

Лейт посмотрел на часы — до предполагаемой встречи оставалось всего ничего, каких-то полчаса, а ведь ещё нужно было найти этот бар на схеме. Впрочем, в этом ему сможет помочь компьютер. А вот другой вопрос — кто же его там ждёт, в «Западне»…

Варианта «не ходить» просто не существовало в мире Лейта Дорффа. Сейчас он вцеплялся мёртвой хваткой во всё, что возможно, если это могло бы его связать со своим прошлым. Про мирный бизнес на Проксиме он уже и думать забыл. В его прошлой жизни был космос, и он только теперь понял, что полёты — это величайшая ценность в его прошлой жизни. Вернуть прошлое нельзя, и Лейт это прекрасно понимал, но он был уверен, что можно отстроить такое будущее, ради которого не надо будет постоянно оглядываться назад и сравнивать с тем, что было раньше. Пилот должен смотреть только вперёд. На той фотографии в личном деле от 51-го года, Лейт Дорфф смотрел вперёд, и сейчас тоже будет. Просто потому, что другие варианты его не устраивали.

Поэтому, бегло взглянув на план-схему станции, Лейт вышел из каюты, миновал торговые ряды Красного сектора, где задержался, чтобы перекусить и обзавестись очень важным спутником в том деле, в которое он собирался влезть или уже влез по самые уши, как посмотреть — гражданским образцом лучевого пистолета, паралитическим шокером. И только после этого уверенный в себе Лейт направился в «Западню».