Цена времени. Книга 2 (СИ)

Глава 20. «Эндшпиль»

Ох и знатно должны рвануть заряды, установленные возле шведских пушек, которые противник так опрометчиво решил стащить все в одно место и выставить при этом охранение в три человека. Да и как таковым охранением эта тройка занималась очень условно, скорее клюя носом у костра, чем занимаясь своей непосредственной задачей. Они по одному, по очереди вставали и не спеша обходили периметр с факелом в руке. Не удивительно, что пятëрке Елисея не составило труда снять сначала одинокого обходчика, а потом и его незадачливых товарищей. Что интересно, с соседних постов не последовало никакой реакции. «Ну перестал факел курсировать по кругу, ну и что с того? Наверняка уснул обходчик, да и черт бы с ним». Наверняка именно так думали те часовые, которые заметили несоответствие привычной закономерности.

Пока вторая пятëрка занималась сапëрными работами, первая времени даром не теряла и, проникнув в особо выделяющийся лагерь, оставила его обитателям несколько неприятных подарков. Выделялся этот самый лагерь в основном тем, что палатки, коих было всего пять штук, оказались чересчур ухоженными и длинными, из-за чего в одной такой, по моим расчётам, спокойно помещалось до двадцати человек. Много людей в относительно тесном помещении. То, что нужно для грамотного и эффективного использования ядовитых паров неизвестной мне кислоты, не имеющих ни цвета, ни запаха. Небольшие бочонки из под кваса послужили тарой, а мешочки с солью по пол кило(что б уж наверняка, соли-то много) — реагентом. Около полутора литров на палатку. Как мне показалось, этого должно хватить. В любом случае больше кислоты у меня не было. Группа должна была отвлечь либо нейтрализовать часовых, после чего в темпе вальса установить активированные «газовые шашки» за ширму палаток и так же быстро скрыться в ночной темени. Со своей задачей ребята справились.

Себе же я оставил самое опасное и, наверное, не менее важное задание — взять языка. В качестве поддержки я взял в свою группу Ивана и, только в качестве потенциально полезного переводчика — Генриха. Майер, пусть и не очень сносно, но владел многими европейскими языками, из которых сходство с аналогами моего времени имел только немецкий.

Когда шведы ставили лагерь, я заметил, что на его южной окраине, не далеко от расположения артиллерийских орудий, выросла какая-то чересчур богатая и, что самое главное, одинокая палатка. Конечно, никакой генерал и, тем более, сам король, не будь он полоумным кретином, не встал бы на ночлег в столь уязвимом месте. Однако я рассчитывал, что человек, который может позволить себе подобную роскошь, имеет достаточную ценность, чтобы ради его персоны устраивать целую операция по захвату. И я не прогадал. Не смотря на то, что никакой охраны непосредственно близ палатки не было, внутри нас встретил низенький мужчина, сидящий за столом и изучающий ворох бумаг, разложенных на большом прямоугольном столе. Он глянул на нас сначала раздражительно, но, почуяв неладное, нервно сглотнул и аккуратно встал из-за стола.

— Кто вы? Что вам нужно? — Дрожащим голосом выпалил он на неизвестном мне языке.

— Генрих, ты его понимаешь? — Услышав нерусское имя, мужчина посветлел и робко улыбнулся. Только сейчас я заметил на его носу нечто, отдалëно напоминавшее очки. Тонкая железная оправа и небольшие круглые стëклышки. Не удивительно, что я не сразу заметил их на его лице.

— Похоже, это язык франков. — Неуверенно предположил Генрих. Майер кашлянул, вспоминая давно изученную речь. — Господин, вы не пугаться. Мы — не убивать вас, но вы должны пойти с нами. — Генрих озвучил заранее обговоренное предложение и замолчал.

— Только если вы обещаете достойные условия военнопленного. — С гордостью ответил француз, хотя от современного французского я не узнал ни слова. По правде говоря, я его и не изучал никогда, но даже при этом различия ощущались.

— Говорит, пойдёт, только если к нему будут относиться соответствующе. — Перевëл Генрих.

— Скажи, что ему будет положена полная неприкосновенность и стандартная воинская пайка. В любом случае, — Я как бы невзначай вскинул арбалет, — выбор у него невелик. — И то ли два массивных наконечника, направленных в грудь, повлияли на нашего пленника, то ли шведы к нему относятся не очень хорошо, но согласился он сразу же, заверив меня многочисленными кивками.

— Имя? Должность? Как оказался в шведском войске? — Генрих перевëл мои вопросы и стал вникать в бесконечный лепет этого низкорослого мужичка с гладко выбритым подбородком.

— Его зовут Жак Бернард. Он родом из Дижона, что во Франции. Говорит, инженер и осадных дел мастер. В шведское войско был нанят самим королём Олафом для помощи в осаде крупнейшего города русского севера — Новгорода. — Когда Генрих закончил, носитель самого распространённого имени во Франции гордо вскинул подбородок и легонько, с издëвкой, ухмыльнулся.

В этот момент раздался мощный взрыв, заставивший на мгновение затрястись мебель и немногочисленную посуду. Эх, жаль я не увидел, как от такого, без преувеличения «кабума» разлетаются, подобно спичкам, орудия. Всё, аллес, нет больше в шведском войске бога войны.

— Ваня, бери нашего гостя, но не спускай с него глаз. Генрих — хватай бумаги, — я указал на разложенные по бесформенной кучей желтоватые листы. Что-то мне подсказывает, что они имеют громадную ценность для этого. Я открыл свой вещмешок, а Майер стал пачками складывать туда листы с, наверное, одному богу понятными записями и чертежами. Когда мы закончили и Генрих вылетел на улицу в след за Иваном, я взял со стола масляную лампу и швырнул её в угол шатра. Та разбилась, освобождая горючую смесь и огонь, начинающий медленно но верно поглощать палатку. Отлично, это внесёт еще больше хаоса в сегодняшнюю ночь.

Лошади ждали нас в двухстах метрах от палатки пленника. Честно говоря, не запомнил, как мы пролетели эту дистанцию. Солдатам в лагере сейчас было явно не до нас и никакого сопоставления мы не встретили. Добавляя масла в огонь, из рощи на востоке в сторону лагеря устремилась дюжина огоньков, заствляя шатры вспыхивать, подобно спичкам. Потом ещё одна партия. И ещё. Всё, первый отряд полкового отряда отстрелялся, отвлёк на себя внимание часть внимания и в быстром темпе стал уходить подальше на юго-восток.

Выбегающие из палаток, не успевшие облачиться в броню, воины метались то ли в поисках командиров, то ли выискивая ночных обидчиков. Однако ни то ни другое у них не получалось. Проскользнув под покровом тьмы к небольшому овражку, мы наконец вышли к месту встречи. Француз показал себя неплохо. Хоть он из выдохся неимоверно, но ни разу не высказал жалоб, стойко перенося внезапно свалившиеся на его голову лишения.

На первый взгляд могло показаться, что овраг чист и лишь полтора десятка лошадей, пусть и запряжëнных, мирно пасутся во тьме. Однако когда мы с нашей группой спустились вниз, в кустах по кругу послышалось шуршание, а высокая трава неестественно задвигалась.

— Ястреб! — Негромко, но так, чтобы мы услышали, крикнул голос из кустов.

— Звезда! — Успокоил я Фëдора ответным позывным, который знали только мы. Только те, кто участвовал в этой операции. Из зарослей повсюду стали вставать грамотно замаскированные бойцы. В случае отсутствия ответа на вторую попытку опознать своих или в случае непосредственной угрозы нас бы сейчас нашпиговали десятком болтов. И правильно бы сделали. Конечно, подобной практики у гвардейцев пока не было, однако я в них, почему-то, не сомневаюсь.

Осмотревшись, я понял, что ждали все только нашу группу. Обе отряда выполнили поставленные задачи и успешно вернулись на место сбора в полном составе. Впрочем, в успехе второй пятëрки я не сомневался, поскольку смог лично услышать результат их работы.

— Я проследил — как рвануло, так из тех палаток, что мы травили, никто даже не высунулся! — Восхищённо доложил Фёдор об успешном выполнении задачи своего отряда.

С северной части оврага, который от нескольких десятков разрастающихся очагов пожара посветлел, как перед рассветом, стали доноситься множественные крики. Голоса приближались, а когда мы седлали лошадей и были готовы пуститься во весь опор, сверху показалась сначала одна фигура, указывающая на нас, рукой, а потом и множество других.

— De är här! Alla kom hit! — Я не понимал, что они кричат, однако судя по тональности это были явно не миролюбивые призывы сложить оружие.

— Уходим! — Рявкнул я и на нервах ударил шпорами в бока лошади уж очень сильно, от чего та, не ожидав такой наглости, рванула с места непривычно резво. Я еле удержал своё тело, от полëта кувырком назад, но всё же остался в седле. Над головой, слева и справа засвистели одиночные стрелы. Вдруг кто-то из бойцов рядом со мной издал протяжный вдох, сопровождаемый неестественным щелчком. Я бросил короткий взгляд в сторону звука и заметил, как фигура оседает на шею лошади, а та, в свою очередь, предательски свернула с изначального маршрута движения. Я задействовал, наверное, все свои силы, чтобы не остановиться и, стиснув зубы, в очередной раз вдарил шпорами в бока лошади.

Мы едва успели перейти на галоп, как вдруг за моей спиной раздалось пронзительное лошадиное ржание. Я отчëтливо услышал, как чей-то скакун на полном ходу рухнул на землю, вполне возможно оставив под собой и всадника. Я зажмурился и голова моя вдруг стала невероятно тяжëлой, мысли роились и я, кажется, вырубился.

Очнулся я уже когда наш поредевший отряд добрался до соснового леса.

— Командир! — Потряс меня за плечо Иван. — Живой?!

— Живой, живой, — Сквозь зубы прошипел я.

— Большой отряд конников в трëх сотнях шагов. Двигаются к нам, быстро. — Он обернулся, вглядываясь в так удобно освещаемую пожаром темноту. — Уже двести шагов!

— Вперёд, вперёд! Рванули! — Я почувствовал, как к горлу подступил ком. Два человека мы оставили в том овраге. Если они не погибли на месте, то им не повезло, поскольку разъярённые катастрофическими потерями шведы не станут вникать в несуществующие правила обращения с военнопленными.

Тем временем расстояние между нами и преследователями неумолимо сокращалось. Ну где же эти чëртовы дружинники?! Вдруг у поворота, на обочине, мелькнул тусклым огоньком факел, который, по моей инструкции, тут же затушили. Вот они! Я немного сбавил скорость, перемещаясь в конец нашего отряда. Когда мы проезжали мимо места, где я загорелся факел, я, что есть сил выкрикнул:

— Давай! — И махнул рукой, эотя и не видел скрывавшихся в темноте силуэтов.

— Взяли! — Натужный восклик оповестил меня о том, что меня услышали.

Вначале ничего не произошло. Однако когда до поворота на огромной скорости долетел отряд наших преследователей, послышалось множественное ржание, ругань и звуки всеобщей свалки. Натянутый меж двух сосен канат сработал как надо, на время остановив целеустремлённых всадников.

Вскоре нас стали настигать остатки отряда, сумевшие оправиться от замедляющего эффекта столь неприятной, но простой хитрости. Их было по прежнему слишком много, а потому я возложил все надежды на второй, уже более серьёзный туз в нашем рукаве. На этот раз я наоборот вырвался вперёд, благо мой конь, имеющий ярко выраженные польские корни, которые здесь являлись гарантом высокого качества породы, без труда обогнал меринов остального отряда. Заметив очередной сигнал на обочине, я мысленно выдохнув и перекрестившись(хотя особым религиозным рвением никогда не отличался), издал протяжный свист, означающий сигнал к действию. Вспыхнул очередной огонëк и маленьким пламенем, иногда извергая небольшие искорки, пополз к центру дороги с ярко выраженной «кочкой», которой здесь, на самом-то деле, быть не должно. Иван среагировал быстро и короткой командой перенаправил отряд по правую сторону дороги, чтобы ненароком не зацепиться за эту самую «ккочку».

Когда мы преодолели это неестественное препятствие, огонëк уже почти подобрался к конечной цели. Однако и противник был близок к нам как никогда и уже осыпал нас множеством опасных снарядов, которые то и дело свистели рядом. Когда мы отдалились от неровности на добрых пятнадцать метров, я расслабленно выдохнул. Правда выдох мой слился с мощным, оглушающим взрывом, наверняка отбивающим у преследователей всякое желание продолжать погоню. А разложенные стороной к противнику мелкие камешки, которые в теории играли роль осколков, наверняка проделали в мягкой плоти несколько лишних отверстий.

Мы проехали в быстром темпе ещё около полукилометра, после чего я принял решение встать на привал, свернув с основной дороги на несколько десятков метров в лес. Лошадям нужен был срочный отдых, а нам — перегруппировка и возможность объединиться с отрядом из полка.

— Сержант Елисей! — Не глядя окликнул я младшего офицера.

— Я! — Устало отозвался он.

— Доложить о потерях в отряде.

— Рядового Бориса не досчитались. — Понурив голову, выдавил он. Я хорошо помнил того паренька. Какими-то особыми талантами он не отличался, однако, как и остальные, был трудолюбивым, готовым на всё солдатом. Тонкая спица вонзилась в сердце тяжестью потери. Нет, нельзя сейчас расслабляться!

— Сержант Фëдор! — Тишина стала мне ответом. — Сержант Фëдор! — Вновь негромко но настоятельно проговорил я, пытаясь глазами в темноте найти знакомый силуэт.

— Командир… — Обратился ко мне Иван. — Фëдор рядом со мной был, когда мы из оврага рванули. Это его лошадь тогда замертво упала. — Было заметно, как с каждым словом лейтенанту становится всё тяжелее говорить. И мне тоже вдруг стало не по себе. Мне тяжело было терять рядовых, но сейчас я лишился сержанта. Больше, чем Фëдора, я знал только Ивана. Нельзя, нельзя поддаваться эмоциям. Сейчас важно этих людей сберечь, а уже потом…

— Десяток, слушай мою команду! — Собравшись с духом, пробасил я. — Встаём лагерем без огня до подхода готовивших ловушки полковых. До этого момента один человек занимает пост у дороги. Я заступаю первым. Сохранять тишину. Приказ понятен?

— Так точно! — Слитно, но меланхолично отозвался отряд.

Я стал следить за дорогой, ведущей на юг. Точнее следили лишь мои глаза, потому как голова в этот момент не могла сконцентрироваться на одной мысли. Все они роились единой кучей, как в день, когда я попал сюда, в этот мир. Я не заметил, как в суматохе всех этих мыслей по щеке вдруг скатилась одинокая слезинка. Опомнившись, я смахнул её рукой и, глубоко вздохнув, принял решение собраться. В конце концов, я командир диверсионного отряда или кто?! Вдруг из-за поворота показался отряд из полутора десятков всадников. Я прижался к земле, наблюдая за ними. Они, похоже, о чём-то негромко и односложно говорили. Однако когда эта кавалькада приблизилась ко мне, я понял, что говорят не они, а только один из них. И негромко, озираясь по сторонам, повторяет одно и то же слово.

— Ястреб! — Разнеслось недалеко. — Ястреб! — После недолгой паузы снова, не столько крикнул, сколько громко сказал он.

— Звезда! — Радостно выкрикнул я, поднимаясь с земли.

Как оказалось, из всего отряда силовой поддержки, что я взял с собой, уцелело лишь пятнадцать человек. При этом боеспособных из них оказалось лишь девять. Слишком уж большие силы противник выделил на погоню за нарушителями ночного спокойствия. Объединившись, мы выдвинулись на последний марш бросок, протяжённостью в почти десять километров.

Интерлюдия. Максим.

Я уже не знаю сколько точно мы пашем на этом импровизированном плацдарме на берегу небольшой, десять шириной речушки, но земли мы переворошили уж очень изрядно. Сама река хоть и не была широкой, почти по всей длине имела внушительную глубину и только здесь её можно было перейти относительно спокойно — будучи по пояс в воде. Сам берег без единой травинки начинался метрах в пятнадцати от воды, а значит между нами и противником в момент первого зрительного контакта будет около сорока метров. Ну, может чуть больше за счёт разницы высот в нашу пользу.

Сотня человек не покладая рук несколько часов готовит оборонительные позиции. Не знаю, как в двадцать первом, но в шестнадцатом веке это уж точно что-то с чем-то.

— Четвëртая группа, хорош прохлаждаться, помогите второй группе в ельнике! — Я носился по всем позициям, отдавая распоряжения.

— Командир, куда ставить? — Здоровый мужик лет сорока с густой бородой, с какой-то невероятной лëгкостью держащий на плече крупное, килограммов семьдесят бревно, ходил за мной, держа мой темп, почти бежал.

— Седьмая группа — на южную позицию! Займитесь маскировкой орудия! — По обеим сторонам дороги мы возвели некое подобие земляных бастионов, что-то вроде редутов. Причём с той стороны, откуда должен был появиться враг, эти позиции выглядели как два холмика, всё так же покрытые желтеющей травой, как и вся местность кругом. С тыла же всё это напоминало средневековую крепостную стену в разрезе, с тыльной стороны усиленную рядом брëвен. Два яруса позиций: для ведения стрельбы стоя на земле и находясь в окопе. Линии траншей находились перед «стенами» и были тщательно прикрыты травой. Из окопов можно было быстро перебраться в пределы укрепления по небольшим тоннелям под стенами. Отдельная ямка для орудия скромно выделялась по середине южного укрепления, которое, из-за особенности ландшафта, пришлось делать значительно больше северного. Сама пушка по моему личному указанию была доставлена сюда на несколько часов позже основной группы стройбата. Да, Саша не просил об этом, но всё же пушка должна выиграть для нас достаточно времени. Подтянуть бы сюда всю батарею, да жалко оставлять противнику столько добра.

— Так куда ставить-то?! — Не унимался преследующий меня солдат.

— Вон туда. — Я указал в другой конец позиции, откуда мы с ним только что пришли. Он разочарованно сплюнул и галопом поскакал на место.

Вдруг из-за деревьев на другом берегу с пронзительным свистом выскочили всадники, посланные мною в случае чего предупредить появление противника. Что, неужели уже?! Мы же только пол часа назад провожали взглядами колонну основой армии, чей отход должны будем прикрывать на этих позициях! Галопом преодолев всю дистанцию, разведчики, по краю объезжая вырытые на дороге волчьи ямы, въехали на территорию укреплений.

— Что видели? — Не дожидаясь, пока они спешатся, спросил я.

— Отряд всадников, больше двух дюжин, явно торопятся. — Пророкотал главный из них, к которому я и обращался.

— Оружие? Снаряжение? Знамëна? — Разразился я ворохом вопросов, но ответом мне стал лишь унылый жест плечами. — Вашу ж мать! — Выругался я себе под нос. — Приготовиться к обороне! Ядро — заряжай!