Цена времени. Книга 4 (СИ)

Глава 5. «Разрушить, чтобы построить»

Мы рванули из Новгорода сразу, как пришло известие из Борок. Гонец смекалкой не отличался, а потому точно узнать, что именно произошло в моей маленькой кремниевой долине нам не удалось. Знали только, что рвануло там неслабо и, скорее всего, к этому причастен Оскар и его новообразованная группа учеников-алхимиков, поступивших к нему в качестве подмастерьев. Вообще все мастера, которые работали на государственных мануфактурах, будь то кузнецы, портные или плотники, должны были взять себе в обучение на год как минимум двоих помощников старше шестнадцати лет, а те, в свою очередь, по прошествии этого самого года должны были показать, чему смогли научиться. И если их результаты будут признаны удовлетворительными, то уже они брали себе в обучение двоих добровольцев. Такая система, по прошествии всего лишь нескольких лет должна была дать растущей не по дням, а по часам экономике то, чего ей не хватало больше всего — специалистов.

По мощеной камнем улочке мы промчались практически без задержек, лишь пару раз наткнувшись на пару разъезжающихся повозок. Небогато одетые полицейские из числа бывших воинов предателя-воеводы, что пожелали присягнуть мне на верность, услужливо отворили ворота, отложив в сторону свои короткие копья, и мы с Максом одвуконь рванули по извилистой дороге на юго-запад.

Первый километр мы промчались галопом в хмуром молчании. Первая пара лошадей к тому моменту изрядно выдохлась и мы остановились, чтобы пересесть на сменных скакунов.

— Как думаешь, Майер успеет вернуться к банкету? — Спросил Максим, спешиваясь с тяжело дышащего гнедого коня.

— Наверняка, — Неопределенно пожал плечами я. — Ну а ты, я надеюсь, не думаешь являться туда один?

— А с кем ты предлагаешь мне идти? — Наигранно возмутился он, поднимаясь в седло сменной лошади.

— А как же капитанская сестренка? — Хитро зыркнул я на него. — Небось заскучала она в моем старом поместье порядок наводить. — Максим, словно школьник, потупил взгляд.

— Та ну не знаю, — Вздохнул он.

— Ой да брось, — Отмахнулся я. — Держишь в кулаке растущий производственный центр, но не можешь совладать с чувствами к простой девушке? — Мы стали медленно набирать скорость, переходя с шага на легкую рысь. — В общем, отговорки не принимаются, господин наместник. Чтобы с бала уезжали в одной карете! — Сказал я и мысленно поправил сам себя: карет-то как таковых мы еще не производим. Все повозки да телеги, в две смены пашущие на нужды логистики новой экономики.

Вскоре мы вновь взвинтили темп. Перейдя на галоп, мы уже не могли толком поддерживать диалог, не срываясь при этом на крик, а потому остались при своих мыслях на ближайшие пару верст скоростной скачки. Пролески кругом сменялись полянами и небольшими пространствами без деревьев. Я по старой привычке стал прикидывать, где можно поставить ферму с обширными пастбищами, где лесопилку, а где организовать военный лагерь. Впрочем, местность в округе была изъезжена мною вдоль и поперек, а потому ничего нового я для себя не нашел, скорее просто закрепив материал по топографии этих мест.

Между Борками и Новгородом, как на важном логистическом пути, дороги содержались максимально качественном состоянии: ямы засыпаны, неровности сглажены, а извилистые участки по возможности выпрямлены. В общем, все для того, чтобы сократить путь от города до «родины революции». По мимо этого, на всем маршруте находилось немало других деревень и сел, во многих из которых были обустроены импровизированные перевалочные пункты: небольшие строения, в которых усилиями местных наемных рабочих в максимальной готовности содержались лошади, телеги и разнообразный инвентарь для ухода за ними. В одном из таких средневековых автосервисах мы и совершили следующую остановку, оставив своих лошадей отдыхать и сменив их на свежих.

— А я вот все не пойму, — Продолжил разговор Максим, разминаясь после утомительной скачки. — Откуда у тебя столько идей? Ну, ты же вроде говорил, что кроме современного флота мало в чем разбираешься. А тут финансовые планы, революция, реформы…

— Жить хочу, Макс, — Усмехнулся я. — Веришь или нет, по ночам лежу и думаю, что бы еще такого сделать для новой страны.

— Да только земли у нас пока не много, города один за другим отваливаются. — Разочарованно пробубнил он.

— Знаешь, Макс, — Мечтательно вздохнул я. — Однажды Буратино потерял ногу, но вскоре Папа Карло сделал ему заместо нее колесо.

— И что тогда? — Растерянно спросил Макс.

— Ну и пошло-поехало. — Рассмеялся я, а после и Максим, наконец поняв шутку.

— А что, прям всю ночь размышляешь? — С улыбкой спросил он.

— Ну, не всю, — Задумчиво протянул я, на мгновение окунувшись в манящую негу воспоминаний. — Да и читаю я в экстремальном темпе. Наверное, за всю жизнь столько не читал, сколько за эти два месяца.

— Да тут все книги рукописные, да и те церковные. — Разочарованно вздохнул Максим.

— Кто ищет, тот всегда найдет, — Хохотнул я, проверяя сбрую на сменной лошади. — Да и с нашим обилием иностранцев появилась возможность переводить на русский многие древние работы. Раньше ведь гораздо больше толкового писали: про философию, науку, да даже про войну. А что рукописи все, это, конечно, неудобно.

— Помнится мне, Жак заикался о печатном станке. — Макс закрепил свою седельную сумку на свежем скакуне и, не сразу попав ногой в стремя, поднялся-таки в седло.

— Думаю, с помощью господина Леонардо Пьеро проблем с ним возникнуть не должно. — Я легонько пнул коня в бока и тот, недовольно фыркнув, побрел из под навеса стоила на улицу.

— До сих пор удивляюсь, это же сам Леонардо Да Винчи! — Опомнившись, воскликнул мой визави. — Эх, жаль только, староват мужик.

— Зато он на пике своего гения, — Резонно заметил я. — А это нам сейчас очень важно. Честно говоря, если он сможет обучить пару десятков отроков тому, что знает сам, это перевесит всю остальную его помощь, которую он мог бы оказать.

— Кадры решают все, — Вздохнув, процитировал мое любимое высказывание Максим и мы вновь ударились в лихой галоп, не жалея скакунов под собой.

Изначальное желание побыстрее добраться до пункта назначения с каждым встреченным на пути населенным пунктом все больше сходило на нет, ведь практически в каждой деревушке, в каждом селе, на каждой лесопилке или ферме я, махнув рукой на спешку, останавливался, дабы узнать у местных, как обстоят дела. А узнавать было о чем. Вот и сейчас, преодолев каких-то пару верст, мы встали передохнуть от скачки у новоиспеченного фермера, потому как я не могу не поинтересоваться, как ему работается с новыми инструментами и буквально революционным плугом.

К слову, как таковых фермерских хозяйств до меня толком не существовало. Основная масса продовольствия производилась в деревнях и оттуда свозилась в город. Я же принял решение полностью менять такой подход и попросту раздал значительную часть фактически простаивающих земель самым амбициозным представителям крестьянского мира. Знатные консерваторы, коих в Новгороде осталось не так уж и много, конечно, поворчали однако в конечном итоге вынуждены были согласиться. Впрочем, земли крестьянам я раздавал отнюдь не просто так.

Целина, равно как и базовый фермерский инструментарий и небольшая ссуда на строительство, доставалась землевладельцам исключительно на моих условиях. По заключенным договорам недавние холопы, а теперь право имеющие собственники, были вынуждены отчислять в казну государства пять процентов своего урожая в первый год и десять процентов — в девять последующих лет. И это помимо того, что они, равно как и остальное население, точно также платили налоги, исходя из уровня обеспеченности. Всего за два месяца моего фактического правления было роздано около двухсот гектаров земли и это число продолжает расти с каждым днем едва ли не в геометрической прогрессии.

Не задерживаясь более на строящейся с нуля ферме, мы с Максом оставили довольного и бесконечно благодарного землевладельца, поспешившего вернуться к своей работе, который у него было еще много. Однако, разгоняться мы не спешили, потому как я помнил, что буквально через три сотни метров, за поворотом, на берегу небольшой речушки стояла лесопилка, опять же, нового образца. Если раньше пиломатериалы стоили колоссальных денег из-за того, что из одного бревна с трудом получали одну доску, то теперь, благодаря циркулярной пиле на приводе водяной мельницы удалось значительно повысить эффективность этого занятия. Доски дешевеют с каждым днем, чему безумно рады десятки, а то и сотни строек, начавшихся в эти два месяца по всей округе.

Наконец, когда все важные места на маршруте Новгород-Борки были посещены, мы добрались до пункта назначения. Постовые, узнав нас, спешно подняли шлагбаум и, добродушно улыбаясь, приводили взглядами. Подкованные копыта вновь зацокали по камню, которым была выложена главная улица поселка и вскоре нашему взору открылись последствия случившегося происшествия: угол второго этажа мануфактуры напрочь отсутствовал, словно его вырвал какой-то гигант. Когда мы приблизились, я заметил небольшой дымок, исходивший оттуда. Не нужно быть гением, чтобы понять, что тут явно что-то взорвалось, причем именно на том месте, где ранее находилась лаборатория Оскара.

Я не на шутку взволновался, хотя виду старался не подавать. Возле здания мануфактуры, задумчиво и в растерянности почесывая головы, толпилось несколько человек. Я узнал их, это была команда Оскара. Среди них я заметил и самого горе-химика, который с таким же недоумением глазел по сторонам. Заметив меня, Оскар обрадованно подпрыгнул и устремился навстречу.

— Господа, если вы не совершили большого открытия, я спешу сообщить вам, что вы знатно обделались! — Стараясь придать серьезности своим словам, начал я. В целом, узнав об отсутствии жертв, я не был настроен на санкции в сторону Оскара и его людей, однако они, похоже, были готовы потерпеть наказание.

— Господин-государь, как жеш сие стряслось ты мы ж и не ведаем! — Залепетал паренек родом явно с южных рубежей некогда целой Руси. Оскар строго зыркнул в его сторону, от чего паренек виновато потупил взгляд.

— Герр государь, — Подбирая слова, начал он. — Мануфактура продолжает работать, сие… Неприятность не есть помешать работе. — Датчанин старался как можно деликатнее подобрать слова, однако я лишь положил руку ему на плечо.

— Не нужно оправданий, друг мой, — С улыбкой произнес я. — Вам удалось выяснить причину взрыва?

— Да… То есть не совсем, — Оскар явно растерялся и не мог подобрать слов.

— Да шо ж там, думать то, господин государь, — Снова влез тот парень. Нет, явно недалеко от великого княжества Литовского он родом, говор так и бьет по ушам. — Энтот немец-то ваш взял, да на добро сало бурду свою полил. А то ж грех, княже. Ну, добрую еду то портить! Вот Господь и осерчал видать. Эх, знамо не пришибло никого. — Парень достал из под рубахи крест и истово перекрестился. — Вот она, сила-то православная! — обратился он к Оскару. — Даже на вас, еретиков литинян милосердия не жалеет.

— Отставить излишнюю религиозность. — Строго произнес я, чем вызвал облегченную улыбку католика. — И вообще, при чем тут сало? — Задал я повисший вопрос.

— Ну как же ш, господин государь… — Снова запел свою монотонную песню паренек.

— Я тебя уже услышал, — Еще раз обратился я к нему. — А сейчас я хочу послушать господина Ларсена.

— Благодарю, господин государь, — Коротко поклонился он. — Однако слова моего подмастерья не лишены смысла. — Еще не до конца познавший русский язык, датчанин то и дело переходил на понятный нам обоим германский. — То, что вы называете «сало», очень интересная вещь! Видите ли, прошлой ночью было непривычно прохладно, а в погребе так и вовсе — холодно. А сегодня утром господин… Брячислав, — Оскар с трудом выговорил имя своего помощника. — Решил трапезничать прямо на месте работы, что я не раз запрещал.

— Это правда? — Уточнил я у него.

— Ой та прямо-таки и не ел я сегодня утром там, — Не поднимая глаз, стал отговариваться он. — Я ж с сальца замерзшего только верхний кусочек сковырнул, да в сторонку отложил, ну больно противный он мне. Однако ж то на любителя. Вот например сосед мой, когда я ещё в Чернигове жил, так он и его с лихвой съедал. Правда он и вообще много чего съедал…

— Ближе к сути, Брячислав, — Недовольно выдохнул я.

— А, да, — Виновато пискнул он. — Так вот я его в сторонку отложил, а немец… — Он вдруг запнулся, глянув на Оскара. — Ну, в смысле господин Ларсен, видать перепутал чего, да жижу свою туда и ливанул… — Парень явно был готов продолжать свой рассказ во всех красках, однако я его остановил.

— Достаточно. Господин Ларсен, что вы добавили во… — Я на мгновение задумался. А во что, собственно? — Во внешнюю часть замерзшего сала, если можно так сказать.

— Селитряный кислота, господин государь. — Невозмутимо ответил он.

— А откуда вы его взяли? — Тут же спросил я.

— Это не очень простой процесс, — Вновь с трудом подбирал слова Оскар, но теперь уже не из-за плохого знания языка, а потому, что в принципе в области химии в данный момент не так много терминов. — Но я получаю ее здесь, смешивая некоторые элементы. Ну, то есть получал.

— Хорошо, ты случайно вылил эту кислоту на сало, а что потом?

— Потом я заметил, что началась какая-то странная реакция. Не просто поедание, как обычно делает кислота, а нечто иное. — Оскар задумался, явно на мгновение уйдя в себя.

— И что же в итоге получилось? — Задал я, надеюсь, завершающий вопрос.

— Когда реакция закончилась, я заметил, что получилась какая-то новая жидкость. Как масло, однако тяжелее, без цвета и без запаха. Тогда я решил повторить опыт, но уже в большем количестве. Мне стало интересно, что же это за новое вещество. У меня получилась большая стеклянная колба в четверть пуда весом. Я стал думать, что делать дальше и уже поставил колбу на спиртовую горелку, как вдруг все, кто находился в комнате, стали плохо себя чувствовать. И я в том числе.

— И тогда вы спешно покинули лабораторию? — Не стесняясь нового слова, спросил я.

— Да, вот только мы так спешили, что забыли открыть окно, а возвращаться туда никто не хотел.

— И что же вы решили тогда?

— Мы подумали, что нужно открыть окно снаружи. — Пожал плечами Оскар. — Нашли большую палку, толкнул створки…

— Но колба находилась прямо напротив окна, — Догадался я.

— Э… Ну да. — Почесал голову датчанин. — Господин государь, вы считаете, что новая жидкость в столь небольшом количестве взорвалась так сильно, просто упав со стола, — Оскар в последней фразе перешел на шепот, дабы раньше времени не пугать впечатлительные умы.

— Знаете, Господин Ларсен. Вы, сами того не подозревая, сделали большое открытие — Улыбаясь, протянул я. — Научный прогресс, он же как дикий пес.

— То есть как? — Округлив глаза, спросил он.

— Не стоит его бояться, иначе он вас убьет. Впрочем, он может убивать и бесстрашных, если они идут против него. — Я закончил мимолетную философскую мысли и вернулся к новому открытию. _ Вы знаете, на нашей с Господином Кузнецовым родине есть хороший фи… Я имею ввиду трактат. Весьма древний. В нем, представьте себе, описывается подобная жидкость и подробное ее получение именно вашим, господин Ларсен, методом.

— Неужели, — Не веря своим ушам, опешил слуга науки.

— О, да, — Поддержал меня Макс. — Я даже помню, как он называется. Что-то вроде: «Искусства мыловарения и тайн бойцовского клуба господина Финчера» — Улыбаясь во все тридцать два белоснежных зуба приговорил он.

— Вы как всегда проницательны, господин Кузнецов. — Еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос, ответил я ему. — Не волнуйся, Оскар, отстроим мы тебе новую лабораторию. В отдельном здании, в два этажа. — Моей радости новому открытию не было предела, а потому я не скупился на обещания. — И помни, Ларсен, — Поднимаясь в седло, продолжил я, имея много сала можно взорвать все на свете!