Чарли Бон и Пустынный волк

Глава 4 ВОЙ

Кто-то из мальчиков распространил новости о Дагберте. Это мог сделать кто угодно кроме Браггера — не хвастаться же падением на спину с перепуга.

Слухи быстро разошлись по Академии. Вскоре все, даже самые несмышленые первокурсники знали: Дагберт Эндлесс топит людей.

Но как он это делает? Это был неразрешимый вопрос. Вечером все заметили, что на дне каждой ванной сама собой появилась вода. Некоторые ученики так испугались, что предпочли принять холодный душ в неотапливаемых раздевалках, несмотря на февраль месяц.

— Что с вами случилось? — ворчала Надзирательница, — обычно жалуетесь на нехватку воды, а теперь, когда воды набралось столько, что достает до колен, вам она не нужна.

Ребята стали сторониться Чарли, потому что Дагберт всегда был рядом с ним. Его старались не принимать в командные игры, так как в нагрузку к Чарли всегда прилагался Дагберт — Утопитель.

Было, конечно, одно исключение из правил. Джошуа, Доркас и сестры — близняшки были на стороне Дагберта и постоянно общались с ним, поэтому Чарли вынужден был терпеть их компанию. Ему ужасно надоело каждый день слушать, как они хвастаются друг перед другом своей исключительностью и талантами. Однако, слушая их бесконечную болтовню, Чарли удалось узнать кое-что интересное.

В этот день они сидели в Королевской комнате, ожидая начала выполнения домашних заданий. Лизандр и Танкред еще не пришли, Билли искал справочник, Эмма опаздывала, а Габриэль подхватил какой-то вирус и лежал в изоляторе.

Чарли открыл учебник по истории и делал вид, что конспектирует главу о гражданской войне за независимость в Америке.

Беседа на другом конце стола велась на пониженных тонах, только Доркас время от времени громко хихикала. А затем, совершенно случайно Чарли услышал фразу: — Это она научила меня всему, что я умею. Благодаря ей я могу заколдовать любую одежду.

Чарли понял, что Доркас говорила о Венеции — его внучатой тетушке. Он опустил голову и навострил уши.

— Однажды она рассказала мне об этом человеке. Венеция хотела выйти за него замуж, во-первых, потому что он богат, а во-вторых — его младший сын — одаренный. Венеция рассчитывает, что он как минимум… — Доркас прервала себя на полуслове, и Чарли почувствовал на себе ее пристальный взгляд.

Он продолжал сидеть в той же позе, не поднимая головы, и, делая вид, что погружен в занятия. Но Доркас продолжила свой рассказ таким тихим шепотом, что он смог уловить только отдельные несвязные слова:

— Арчи Шеллхорн, яд, бусы, сердечная недостаточность… травы для приворота… свадьба…

До остального было несложно догадаться, и Чарли не составило труда понять, что сотворила его тетка. Дядя Патон предупреждал его, что Венеция ради собственной выгоды пойдет на все — что угодно, и был абсолютно прав. Она подсунула жене Арчи Шеллхорна отравленные бусы, вызвавшие остановку сердца.

^{Надзирательница — Лукреция Юбим, внучатая тетя Чарли Бона.}

Затем пропитала одежду Арчи приворотным зельем, и бедный обманутый вдовец влюбился в нее, как мальчишка. Он настолько потерял голову, что сделал ей предложение.

В этот момент в комнату влетели Лизандр и Танкред, причем последний выглядел еще более раздраженным, чем обычно.

— Извините за опоздание, — сказал Лизандр, — мы были на собрании. Рад видеть, что все в сборе и готовы заниматься. А где же Эмма?

— Здесь. Я уже здесь, — Эмма вошла вслед за ним.

Наступила тишина. Все раскрыли учебники и приступили к домашней работе.

Чарли в десятый раз перечитывал одну и ту же страницу по истории гражданской войны в Америке и не погашал из нее ни одного слова. Его мысли витали далеко от Соединенных Штатов. Он пытался представить себе, каково это иметь такую мачеху, как внучатая тетя Венеция: отравительницу, ведьму и убийцу. Ему не терпелось как можно скорее увидеться с дядей Патоном.

— Еще одна ночь, — думал мальчик, — и он, наконец, освободится от Дагберта Эндлесса. Совсем скоро он будет сидеть на кухне у камина, наслаждаясь вкусным ужином бабушки Мэйзи.

Но его мечтам не суждено было сбыться.

В ночь с четверга на пятницу, через пять минут после отбоя, Дагберт решил рассказать ребятам сказку на нош.

— По правилам Академии после отбоя запрещено разговаривать, — прошептал Чарли.

Но его предупреждение не возымело желанного результата.

— Тебя в наказание оставят в классе после уроков, — Чарли слегка повысил голос.

— И кто на меня донесет? — с угрозой поинтересовался Дагберт.

— Не мешай ему рассказывать, — влез в разговор Браггер, пытаясь войти в доверие к новенькому.

— Да, не порти другим настроение, — пискнул Руп.

— Тебя арестуют, оставят на выходные в Академии, и ты не увидишь завтра своей вонючей рыбной лавки, — пробормотал Фиделио.

— Спорим, что ты ошибаешься, — насмешливо усмехнулся мальчик — рыба.

Фиделио отвернулся и в сердцах так ударил кулаком по своей бедной подушке, что она стала квадратной.

Дагберт продолжит излагать громким голосом какую-то скучную и нудную историю из жизни русалок. И хотя он не был хорошим рассказчиком, Браггер и Руп угодливо хихикали, делая вид, что им очень интересно. Чарли зевнул и закрыл глаза.

Через две секунды дверь отворилась, и в комнату вошла Надзирательница. Она включила свет. Чарли открыл глаза и заморгал от яркого освещения.

— Кто сейчас разговаривал? — начала допрос служительница Фемиды.

— Это я, — охотно ответил Дагберт, — я рассказывал мальчикам сказку на ночь.

— Ты нарушил правила, — уличила его Надзирательница.

— Правда? — искренне удивился он, — мне очень жаль, но я не знал, что нельзя разговаривать после отбоя.

Надзирательница раздраженно вздохнула:

— Чарли Бон, ты несешь ответственность за новенького. Предполагалось, что ты объяснишь ему правила поведения.

— Да. Но я же… — начал оправдываться Чарли.

— Ты наказан, — отрезала его внучатая тетя Лукреция, служившая Надзирательницей в Академии Блура, — домой поедешь не в пятницу, а в субботу.

— Но я же ему говорил, — Чарли сделал бесполезную попытку достучаться до тетушки.

Надзирательница выключила свет и вышла, громко захлопнув за собой дверь.

Наступившую за этим тишину нарушали только Браггер и Руп. Они тихонько фыркали и похрюкивали от душившего их смеха.

Чарли лег на спину, уставившись в темноту. Он пытался убедить себя в том, что ему все равно. Какая разница — одним днем больше или меньше. Он долго не мог заснуть, и уже глубоко за полночь, когда усталость взяла свое, из ночного мрака донесся очень далекий тоскливый вой.

Раздался шелест простыней, и Чарли увидел очертания белокурой головы Билли Грифа. Он сидел на кровати и напряженно вслушивался.

— Он знает, что означает этот вой, — подумал Чарли, — и скоро мне об этом расскажет.

Чарли никогда бы не подумал, что Дагберт умеет просить прощения, поэтому он был сильно удивлен, когда на следующее утро во время завтрака к нему подошел новенький.

— Извини за прошлую ночь, — сказал он, проглотив полную ложку кукурузных хлопьев, — я был вынужден соврать Надзирательнице. Я не мог позволить себе получить наказание. Люди, с которыми я живу, не поймут, если я не приду сегодня ночевать.

— Нечего было разговаривать после отбоя, — не удержался Фиделио, — Чарли же тебя предупреждал.

Дагберт нахмурился и пробормотал:

— Тяжело держать в себе истории, которые хочется рассказать.

Чарли почти пожалел новенького:

— В следующий раз будь осторожнее, ведь тебя предупредила сама Надзирательница. Так что лучше держи свои рассказы в закупоренных бутылках.

— Так и сделаю, — мечтательно сказал Дагберт, — представляю — истории в бутылках. Это должно быть очень интересно.

Уже не в первый раз Чарли пытался понять, что творится в голове у этого странного парня. Весь остаток дня он провел в состоянии неопределенности. Он очень хотел поскорее услышать рассказ Билли.

В четыре часа Уидон открыл главные двери, и ученики выпорхнули на волю из мрачных стен Академии. Чарли и Билли, сидя в спальне, слышали их счастливые голоса. Чарли выглянул из окна во двор. За толпой ребят вперевалку шел Дагберт. Он был единственным, кто не выглядел счастливым. Мрачный, настороженный и почти испуганный, он последним покинул двор. Чарли отвернулся от окна:

— Они все ушли, Билли.

Тот сидел на кровати в позе несчастного старичка, прижав колени к подбородку и обняв их руками.

— Прежде, чем говорить о Дагберте, я хотел бы знать, что ты слышал сегодня ночью.

— Вой, — ответил Билли.

— Я тоже его слышал. Ты ведь знаешь, что он означает, правда?

Билли кивнул, его плечи сгорбились сильнее, и он еще крепче обхватил себя руками:

— Это был крик о помощи, испуганный и одинокий.

^{Миссис Ундон — жена привратника.}

Чарли заглянул в вишневые глаза Билли, увеличенные круглыми стеклами очков:

— Ты знаешь, откуда шел вой?

— Не совсем. Это очень, очень далеко, может быть даже из подземелья. Он сказал, что угодил в ловушку.

— В ловушку? — недоуменно повторил Чарли, — интересно, кому понадобилось ловить его?

Билли пожал плечами:

— Чарли, я хочу рассказать тебе о Дагберте. Я пытался всю неделю поговорить с тобой, но он не отходит от тебя ни на шаг, и еще обзывает меня уродцем.

— Он назвал Габриэля неудачником, а Эмму и Оливию — неряхами. Но ведь это все неправда, не обращай на него внимания.

Билли наклонился немного вперед и на всякий случай понизил голос:

— Госпожа Кухарка знала отца Дагберта. Он утопил ее родителей, убил жениха и разрушил дом. И все это за то, что она отказалась выйти за него замуж.

— Погоди-ка минутку! — воскликнул Чарли, — я вспомнил. Госпожа Кухарка говорила мне, что его зовут Гримвальд.

— Лорд Гримвальд, — поправил Билли, — Душка сказал, что от него пахнет гниющей древесиной, водорослями и утопленниками. И вместо сердца у него в груди холодная жемчужина, заключенная как песчинка в раковине моллюска. Госпожа Кухарка очень напугана и собирается нас покинуть.

Чарли свалился на пол от неожиданности:

— Как покинуть? Она не может уйти, ведь на ней держится равновесие добра и зла в Академии. Она — главная опора этого хрупкого баланса. Почему Госпожа Кухарка решила уйти? Ведь никто не знает, кто она на самом деле.

— Дагберт может и до этого докопаться, — мрачно предрек Билли.

Чарли твердо решил изменить решение Госпожи Кухарки об уходе. Он увидит ее во время ужина и убедит остаться. В противном случае, кто еще кроме нее позаботится о Билли во время длинных школьных каникул? У него ведь нет ни дома, ни родителей. Ему даже не к кому обратиться за помощью. Блуры, конечно, обещали найти для него приемную семью, но они никогда не сдержат своего слова, если не считать тот ужасный случай, когда Билли отдали Де Греям, которые держали его взаперти, и использовали в качестве слуги.

Ученики, отбывавшие наказание, как правило, могли рассчитывать на холодный ужин в столовой. Но, когда Билли и Чарли спустились туда в шесть часов вечера, там никого не было.

Столовая выглядела покинутой. На столах стояли перевернутые стулья, а линию для раздачи блюд покрывала голубая клетчатая клеенка. Чарли открыл дверь на кухню и огляделся. Там тоже не было ни души. Тяжелые кастрюли висели на своих местах, холодные печи стояли закрытыми, и не было даже намека на то, что здесь что-то готовили.

— И что мы здесь делаем? — раздался женский голос.

Чарли подпрыгнул от неожиданности, развернулся и оказался лицом к лицу с женой привратника Уидона. Пучеглазая, широколицая и вечно чем-то недовольная Миссис Уидон обычно руководила Зеленой столовой.

— Я ищу Госпожу Кухарку, — вежливо ответил Чарли.

— Она уехала, — Миссис Уидон неприятно причмокнула толстыми ярко красными губами.

^{Зеленая кухня в Академии.}

— Мы хотели бы немного поесть, — Чарли посмотрел на Билли, стоящего с надеждой на ужин возле раздаточного стола, покрытого голубой клеенкой.

Миссис Уидон мельком взглянула на Билли:

— А разве Вы не должны отбывать наказание, Чарли Бон?

— Да, но это не означает, что меня не надо кормить, — огрызнулся Чарли.

— А ну потише, ты, арестант, — Миссис Уидон демонстративно повернулась к нему спиной и вышла из помещения.

— Те, кто еще хотят поужинать, следуйте за мной, — бросила она через плечо.

Зеленая столовая выглядела так же, как и Синяя: перевернутые стулья на столах, стол для раздачи блюд покрыт клеенкой, только не голубой, а зеленой.

— Могу предложить вам тушеные бобы. Это все, что у меня есть, — фыркнула Миссис Уидон, — можете сесть туда, — она указала рукой на свободный столик.

— Я не собиралась сегодня дежурить, но Госпожа Кухарка умчалась, бог знает куда, а Блуры захотели поужинать. Мне пришлось тащить еду и напитки через все здание в западное крыло, вот ведь какая оказия… с вашего позволения.

Чарли не предполагал, что Миссис Уидон может так много говорить, и решил воспользоваться ее словоохотливостью, чтобы побольше разузнать.

— А Вы случайно не знаете, Госпожа Кухарка ушла навсегда, или нет? — спросил он наугад.

— Почему навсегда? Нет, конечно, — ее круглые глаза подозрительно прищурилась, — а с чего ты вдруг решил, что она уволилась?

— Нет, мы просто… ну… мы всего лишь поинтересовались.

Миссис Уидон нахмурилась и покачала головой:

— Вы проявляете интерес к тому, что вас совершенно не касается.

Довольная тем, что хорошо выполнила свой воспитательский долг и поставила любопытного Бона на место, она потопала на кухню.

Чарли и Билли сели к столу, указанному Миссис Уидон, и поужинали чуть теплыми бобами и подгоревшими тостами без масла. После такого угощения мальчики остались голодными, и Чарли решил раздобыть им добавки на Зеленой кухне:

— От этого ужина мне еще больше есть захотелось, Билли. Давай поищем хоть какой-нибудь еды.

Они тихонько пробрались на кухню. Миссис Уидон нигде не было видно. Внимание Чарли привлекли стоявшие в ряд банки. В них оказались шоколадные трюфели и печенье. Мальчики взяли по одной банке того и другого и двинулись дальше, набивая себе рот сладостями.

По пути Билли нашел коробку с песочным печеньем и отсыпал часть в свой карман. Чарли прихватил с собой несколько имбирных пряников — проглотил большой ароматный кусок и сразу почувствовал себя лучше.

Они обнаружили дверь черного хода и вышли во двор. Ступеньки узкой каменной лестницы вели прямо к дороге.

— Ты знаешь, по этой дороге можно попасть в город. Давай найдем небольшое уютное кафе и посиди… — Чарли не успел закончить свою мысль — Билли со всей силы двинул его острым локтем под ребро и прошептал:

— Смотри!

В дальнем конце двора в темном углу сидели на корточках два человека. На самом деле они не были людьми в полном смысле этого слова — их лица покрывала шерсть, а глаза светились в темноте, как у хищных зверей. Несколько секунд они сидели, не шелохнувшись, напоминая каменных горгулий. Затем, жалобно заскулив, сорвались с места и стремительно унеслись вверх по ступенькам, прыгая на четырех лапах с ловкостью кошек. Нелюди со всего разбега врезались в ворота, ведущие на улицу. Тяжелые железные створки с тихим лязгом легко и широко распахнулись, а незнакомцы исчезли в ночи.

Билли до боли сжал руку Чарли:

— Что это за твари?

— Я не знаю, — попытался ослабить его хватку Чарли, — но они появляются в тех местах, где бываю я.

Тут он заметил в углу, где прятались чужаки, большую глубокую шику. Чарли подошел поближе.

— Взгляни-ка на это, — позвал он своего друга, — здесь еще полно объедков растительного происхождения: орехи, бананы, овсянка и всякая всячина. Похоже, что их кто-то подкармливает.

Прежде, чем малыш успел подойти, из-за двери позади него высунулась толстая рука, и Миссис Уидон схватила Билли за воротник, чуть не задушив его.

— Ну и что мы делаем на этот раз? — она обратила на Чарли негодующий взгляд.

— Мы просто хотели кушать, — ответил мальчик.

— Это не оправдание для того, чтобы совать свой длинный нос, куда не следует, — Миссис Уидон отпустила Билли и слегка подтолкнула его вперед, — вы видели здесь кого-нибудь?

— Мы… — начал было рассказывать Билли, но Чарли быстро и громко его перебил:

— Нет — нет, Мэм. Здесь никого не было.

— Хммм, — она с подозрением разглядывала Чарли своими выпученными глазами, — быстро пошли внутрь.

Мальчики безропотно повиновались.

— Я буду вынуждена рассказать обо всем Доктору Блуру, — поставила их в известность Миссис Уидон, когда они проходили через Зеленую столовую, — а вам советую немедленно идти спать.

— Но мы же не сделали ничего плохого, — возразил Чарли.

— А я не собираюсь верить тебе на слово, — буркнула она.

Едва отойдя от двери столовой, ребята услышали, как за ними щелкнул замок. Чарли нащупал в кармане имбирный пряник и порадовался тому, что он успел хоть что-то прихватить, прежде чем его поймали.

Надзирательница заглянула к мальчикам, когда пришла гасить свет:

— Твой дядя заберет тебя завтра, — сказала она холодно, — от тебя один неприятности, Чарли Бон.

— Билли поедет со мной, — сообщил ей Чарли.

Надзирательница брезгливо поджала губы, но спорить не стала. Дядя Патон вынудил Блуров подписать официальный документ, согласно которому Билли Гриф мог проводить выходные в любой семье, которую он выберет по своему усмотрению.

Ночью сильно похолодало. Мальчики ежились под колючими шерстяными одеялами и потихоньку ели то, что успели взять из кухни.

Чарли вскоре крепко уснул. Ему снились родители, плывущие в лодке по океанским волнам, и киты, поющие им свои песни.

^{Пустынный волк.}

— Знаешь, они так красиво поют, — сказала мама, — ты уверен, что не хочешь к нам присоединиться?

Чарли отрицательно покачал головой. Его родители должны побыть вместе после десятилетней разлуки. Кроме того, инстинкт предупреждал Чарли, что ему нужно оставаться в городе, где слишком многие хотели убрать его отца с дороги, где плелись интриги и вынашивались заговоры и где друзья Чарли постоянно были в опасности. Песня китов во сне Чарли постепенно превратилась в печальный плач. И чем больше он вслушивался в эти скорбные звуки, тем отчетливее понимал, что уже не спит и снова слышит далекий, полный отчаяния вой.

— Билли, ты тоже это слышишь? — прошептал Чарли.

— Да, — сказал Билли, — он повторяет все те же слова, снова и снова, — помогите мне! Мое сердце просто разрывается от жалости. Что нам делать?

— Надо ему помочь, — ответил Чарли, — хотя он еще не представлял, как именно это сделать.