Частная школа

15

Старенькая Амалия Викторовна, в прошлом сама педагог, встретила их чуть ли не с распростёртыми объятьями. Дина ответила ей лучезарной улыбкой — и не скажешь, что шла она сюда через силу.

Правда, улыбка эта сползла, как только библиотекарь обозначила им фронт работ: снять книги, пропылесосить, протереть полки и снова всё составить.

— Нижние полки я уже сама помыла, а вот с верхними — беда. С моими ногами я на эту стремянку не влезу, — жаловалась старушка. — Сейчас принесу вам тряпки.

— Она издевается? — Дина оглядела стеллажи. — Мы же тут до ночи пахать будем. Ненавижу Чуму! А этому уроду из трущоб я ещё припомню.

От злости серо-голубые глаза Дины потемнели, как предгрозовое небо. Между бровей пролегла поперечная складка.

— Да ладно тебе, Дин, — приобнял её за плечи Никита. — Мы с Полинкой помоем, а вы с Лизой будете книги принимать и подавать.

— Ник, ты золото, — немного смягчилась Дина и даже улыбку выдавила.

Но снимать, носить и подавать увесистые стопки книг оказалось делом скучным и утомительным. За два с половиной часа они не одолели и четверти стеллажей. От пыльных книг все четверо раз за разом чихали. Но это полбеды. Сначала у Дины стали чесаться нос и слезиться глаза. Затем чесотка сделалась нестерпимой, а слёзы покатились градом.

— Дин, похоже, у тебя на пыль аллергия.

— Всё! Не могу больше! Я вас в коридоре подожду.

Она со злостью сунула стопку книг в руки Никите и выскочила из библиотеки.

К счастью, Амалия Викторовна вскоре сжалилась над остальными, кряхтящими и стонущими, и отпустила на все четыре стороны.

— Дин, пойдёмте на спортивной площадке посидим до ужина? — предложил Никита. Ей уже заметно полегчало.

Дина с тоской посмотрела в окно. Жаркий сентябрьский день медленно клонился к закату. Солнце подбиралось к линии горизонта, но всё ещё щедро заливало задний двор. Казалось, там тепло, светло и безмятежно, тогда как школьные коридоры всегда окутывали какой-то торжественный полумрак и прохлада. Во всяком случае здесь, в правом крыле.

— Что мы там забыли? — хмыкнула Дина. — Ник, тебе мало было упражнений на стремянке? Не знаю, как вы, а я спины и ног не чувствую. И лицо до сих пор горит. К тому же уроки надо делать.

— Ножки могу помассировать, — шутливо предложил Никита, но, нарвавшись на ледяной взгляд Дины, тут же сменил игривый тон и добавил серьёзно: — Да просто немного посидим, подышим. Аппетит нагуляем, ну?

— О, я только за, — согласилась Лиза. — И правда, чего в комнате торчать? Не, Дин, если не хочешь — не ходи. Возвращайся в комнату. А мы с Полькой пойдём. Да, Поль? Ник, может, ещё Димке позвонишь? Пусть присоединится.

На Дину накатило глухое раздражение: Лиза, которая раньше в рот ей смотрела и шагу не могла ступить без благословления подруги, теперь вдруг не просто оперилась и расправила крылья, но и вовсю показывает, какая она стала самостоятельная и независимая. Пожалуй, стоит как-нибудь напомнить забывчивой Лизке, кому она обязана своим положением здесь.

Пять лет назад, когда Лизкины родители укатили с дипмиссией в ЮАР, а её запихнули сюда, она только и делала, что лила слёзы. Бывало, забьётся в какой-нибудь тёмный угол и ревёт. Все тогда над ней смеялись и жестоко дразнили до тех пор, пока её не пожалела Дина и не взяла под своё крылышко.

Не то чтобы Дина ждала от подруги вечной благодарности, но кому понравится, когда тебя хотят спровадить?

Колкость готова была слететь с языка, но тут Дина углядела на площадке, на одном из спортивных снарядов крохотную фигурку.

Пацан сидел на перекладине, как на насесте, и зависал в телефоне. С такого расстояния она не видела лица, но и без этого поняла, кто это.

— Хорошо, — она невозмутимо улыбнулась Нику. — Идёмте подышим. А то и правда до сих горло першит от библиотечной пыли.

Однако когда они миновали вереницу коридоров, пересекли центральный холл, вышли на крыльцо, а затем, обогнув здание, оказались на спортивной площадке, никого там уже не было.

Дина повертела головой по сторонам, но чёртов новенький как сквозь землю провалился. А так хотелось всё ему высказать! Аж кипело внутри. И место было бы удачное — без лишних ушей и свидетелей, без вездесущей директрисы.

Облюбовав гимнастический комплекс, они расселись кто как — Никита пристроился на ступень рукохода, Дина присела на краешек бруса, Полина и Лиза — рядом с ней.

— Ник, так ты позвал Димку? — спросила Лиза.

Никита поводил пальцем по экрану телефона и молча показал ей окошко мессенджера: «Димон, го к нам, на спортивную площадку».

— Ну, напиши ещё раз. Что он так долго? — не успокаивалась Лиза.

— Написал, что идёт.

И правда, спустя несколько минут к ним подошёл Дима Корбут.

— Ну вот, вся компания в сборе, — улыбнулся Никита.

— Димочка, что ты так долго? — елейным голосом спросила Дина. — Мы тебя заждались. Особенно Лизка.

Лиза вспыхнула, метнула в неё обиженный взгляд, но ничего не сказала. Дина про себя позлорадствовала: маленькая месть удалась. Не месть даже, а щелчок по носу, чтоб подруга не зарывалась.

— Да я в ду́ше был, — ответил Дима, пригладив пятерней влажные длинные волосы. Не совсем длинные, конечно — кто бы тут ему позволил носить косы. Но по сравнению с короткими стрижками остальных мальчиков его боб-каре заметно выделялся. — А в честь чего сходка?

— Да просто так, — зевнул Ник. — Чего в комнате париться?

Дима ловко вскарабкался на верхнюю перекладину.

— Ну и как вам новенькие? — скрестив на груди руки, спросила Дина.

— По-моему, пацан капец наглый, — отозвался Дима. — А девку я особо не разглядел. Какая-то никакая вроде.

— Да он вообще борзый! — с готовностью подхватил Ник. — Слышал, как он утром Дине нахамил?

— Самоубийца, — хмыкнул Корбут.

— Да ладно, — фыркнула Дина. — Мне вообще как-то без разницы, что там вякнуло какое-то быдло. Но вот то, что из-за него нас наказала Чума — простить никак нельзя. Ты, Димочка, конечно, благоразумно в стороне остался, а мы вчетвером два часа гнули спины у Амалии в библиотеке. Я там чуть не задохнулась. До сих пор в себя не приду. Ты посмотри на меня. Нет, лучше не смотри!

— Да ты всегда красивая, — успокоил её Никита.

Но Дина вновь начала заводиться.

— Нет, вы только прикиньте! Какое унижение! Из-за этого урода я там с тряпкой… как какая-то обслуга… Да я даже дома никогда… ни разу…

— Да ладно тебе, — попытался урезонить её Дима. — Чума же вечно всех наказывает трудом. Это ж благородное дело.

— Плевать мне на всех. Я не все. Я, знаете ли, не нанималась ей в уборщицы. Не для этого мои предки кучу бабла ей отвалили, а мама пиарила эту школу на ТВ.

— Так и мои не для этого, — всё ещё обиженная на неё, вставила Лиза. — Но что теперь поделаешь? Не спорить же с Чумой.

— Не спорь, а в следующий раз она тебя туалет мыть пошлёт. Ну а что? Труд же — это благородно, да, Димочка?

— А что ты предлагаешь?

— Ну как-то наказать этого урода.

— Ну так-то Дина права, он заслужил, — поддержал её Никита. — Ты, Димон, просто не видел, как он нарывался.

— Дин, за драку нас не в библиотеку отправят, а домой со всеми вещами. Ты же знаешь, — возразил Дима. — Мне, конечно, пофиг. Предки ещё куда-нибудь засунут, чё им. Но я уже тут как бы привык…

— Да, Дин, стрёмно будет, если нас в последний год отчислят, — встревожилась Лиза.

— Вы о чём? Кто говорит про драку? — выгнула тёмную бровь Дина. — Я вообще против насилия. Мы же не питекантропы махать кулаками.

— А что тогда?

— Да что угодно! — усмехнулась она. — Мыслите шире. Ну, например, можно вот что: завтра же у нас тест по литре, так? Как раз перед обедом. Нина Лаврентьевна как обычно тетради соберёт и оставит их в кабинете. А у меня, как у старосты, есть от кабинета ключ. Так что без проблем зайдём, пока она обедает, возьмём тетрадь этого урода, ну и вырвем лист с тестом, типа он ни одного задания не сделал…

— Не, есть другая идея! — подал голос Никита, спрыгнув с перекладины.

— Какая? — оживились все.

— Оставим в его тетради особое послание для Лаврентьевны, — многозначительно улыбнулся Никита. — Типа от него.

— Какое послание?

— Эротического содержания. Страницу с тестом вырвем и оставим приписку. Что-нибудь типа не мог ничего написать, потому что весь урок думал о вас. Не, не думал… Весь урок у меня на вас стоял.

— Фу, — поморщилась Дина. — Гадость. Пошляк.

— Оу, Ник, какие интересные фантазии у тебя возникают в отношении русички. Не замечал я за тобой такие наклонности, — ухмыльнулся Корбут. — Тебе нравятся постарше?

— Да пошёл ты! — Ник несильно толкнул его в плечо. — Это ж я не от себя, а типа от новенького. Типа это он Лаврентьевне написал. А что? Тогда его точно дрюкнут.

— Да я ж так, стебусь, — миролюбиво сказал Дима. — А вообще прикольно было бы. Хотел бы я посмотреть на лицо Лаврентьевны, когда она такое прочтёт.

Лиза с Полиной переглянулись и хихикнули. Затем посмотрели на Дину, выжидая, что она скажет. Но ей, очевидна, эта затея не слишком понравилась. Покачав головой, она произнесла:

— Лаврентьевна же в обморок грохнется. Разве можно так жестоко со старой девой? Она же у нас вся такая фиалка чувствительная и возвышенная. Здравствуйте, мальчики, здравствуйте, девочки! Ах-ах-ах! Давайте поговорим о прекрасном-чистом-светлом, — очень похоже передразнивая учителя литературы, жеманно продекламировала Дина под дружный смех. — А если серьёзно, не перебор ли? Этого урода я ненавижу, но Лаврентьевна нормальная тётка. Не хочется её так обижать.

— Что ж тут обидного? — хохотнул Дима. — Это, считай, комплимент.

— Лично я бы тебе за такой комплимент от души отвесила по физиономии, — ответила Дина.

— Ой да ладно! — вмешалась Лиза. — Ничего ужасного тут нет. Поохает, поахает и успокоится.

— Дин, так на то и расчёт, — стал её уговаривать Никита. — Лаврентьевна увидит, ужаснётся и помчится к Чуме жаловаться на него. А за тест никто ему ничего не сделает. Ну, подумаешь — не сдал типа. Заставит его переписывать и всё.

— Ну не знаю, — Дина пожала плечами.

— А вдруг он будет всё отрицать и тогда на нас выйдут? — предположила Полина.

— Ну как выйдут? Камер там нет. Ключ от кабинета только у Дины. Она нам его даст, а сама пусть в столовой сидит, мозолит глаза Лаврентьевне.

— А что напишем? И кто писать будет? Это ж надо ещё, чтоб почерк не отличался. Ну, чтобы будто это он писал… Кто умеет? И кто вообще видел его почерк?

— Блин, да, с почерком морока. Хотя можно печатными, а? Или, может, просто нарисовать, как он её хочет? — предложил Дима Корбут. — Анатомичненько так.

— У мальчиков, гляжу, одно на уме… — фыркнув, Дина покачала головой.

— Прикиньте, Лаврентьевна открывает его тетрадь, а там такая картина, — уже завёлся Дима.

— О, представляю! — хихикнула Лиза. — А кто рисовать будет?

— Можно Олеську Приходько попросить, она же у нас художница, — предложил Никита. — К тому же дочь физрука. Если её поймают, то не исключат. Она, между прочим, и почерк подделывать умеет.

— А образец-то где взять?

— Ну хотя бы тетрадь-то он подпишет. И, кстати, да, Приходько вообще ловко почерки подделывает.

— Она трусливая, не согласится, — возразила Полина.

— Не, раз уж на то пошло, то согласится, конечно, — уверенно заявила Дина. — Если только скажем ей, что возьмём с собой в город в выходные, так она за это из кожи вон выпрыгнет.

— О, это точно, — подтвердила Лиза. — Достала уже в подружки набиваться. Если б физрук не был её отцом, давно бы уже послала куда подальше эту дуру. Бесит!

— Ну что, договорились? Значит, завтра после теста Дина передаст мне ключ… И я с Приходько всё сделаю. Так?

— Только не попадитесь, — неохотно согласилась Дина.

— Всё будет в ажуре, — заверил её Никита.