Частная школа

30

Вечеринки всегда нравились Дине. И неважно, где их устраивали — тайком в пансионе, как сейчас, или в каком-нибудь заведении в городе. Ни одну она не пропускала, хотя к алкоголю всегда относилась прохладно. Просто её организм принимал любые градусы неохотно и реагировал не так, как у других. Никакого радостного возбуждения, никаких горящих глаз, раскованных движений и заливистого смеха. Такими становились её подруги. У неё же от нескольких глотков вина начинала трещать голова и клонило в сон.

Поэтому весь вечер Дина могла цедить для виду один бокал, едва смачивая губы. Но это ничуть не мешало веселью. И без горячительного она чувствовала себя непринуждённо в любой компании. А любила вечеринки, наверное, потому, что они разбавляли однообразные будни, где каждый шаг строго по расписанию. И то, что директриса их запрещала, лишь подогревало интерес.

Но в это воскресенье Дина с удовольствием просто полежала бы с книжкой в тишине и покое. Будь вечеринка где-то, она бы и не пошла, но не сбегать же из собственной комнаты. Да и Полина не поняла бы.

На завтрак они не пошли — надо было успеть приготовиться к вечеру. Вместе с девчонками она делала бутерброды на шпажках, нарезала фрукты, цепляла надувные шарики к настенным полкам, носила из соседней комнаты стулья. И даже как-то развеялась, забыв про хандру. Втроём они болтали, смеялись и даже подпевали хором «Незабудка — твой любимый цветок».

Вот только когда началось самое веселье, Дина поймала себя на мысли, что каждую минуту ждёт, когда оно закончится и все уйдут.

Но, как назло, посиделки затянулись почти до полуночи. И что совсем плохо — не обошлось без громкой ссоры.

Началось с того, что Корбут, хоть и пришёл вместе с Ником, но сидел как на поминках.

Лиза напрасно старалась его растормошить — разговоры он не поддерживал, есть ничего не хотел, только пил как не в себя и от всех отмахивался. А когда Лиза пригласила его на медленный танец, включив специально на ноутбуке «Trap» Елизаветы, отказался, причём резко. Буквально рявкнул это своё «не хочу».

Лиза отшанулась и, обидевшись, умчалась в ванную плакать.

— Ты чего, Димон? — спросил его Никита. — Что с тобой?

— Да всё со мной нормально.

— От твоего нормально Лизок вон слёзы льёт, — едко заметила Дина. — Зачем девушку обидел?

— Да, Дим, зачем ты так с ней? — подхватила Полина.

— Да как «так»? Ну не хочу я танцевать, что такого? Чего пристали? — огрызнулся он.

— Эй, потише, не кричи на Полину, — встрепенулся Ренат. — Так-то у неё день рождения.

— Да ни на кого я не кричу! — снова повысил голос Дима, но тут же сбавил обороты и сказал уже спокойно: — Извини, Полин. Я не хотел. Просто… не знаю. Настроения ниже плинтуса.

— Не у тебя одного, — сказала Дина. — Надо уметь держать себя в руках, не маленький.

Корбут замолк. Ничего больше не говорил, и никто к нему не цеплялся.

Лиза вернулась, села за стол, но к Диме не обращалась и даже не смотрела на него. Обижалась.

Дина её понимала — это больно, когда тебе грубит тот, кто… Она осеклась. Стоп, мысленно велела себе. Она так сильно расстраивается из-за Маринеску вовсе не потому, что он ей нравится. Это вообще не так. Он ей не нравится и не может нравиться. Просто обидно очень. Он заступается за эту мямлю Катю, оскорбляет, угрожает, хотя Дина ей, по сути, не сделала ничего такого уж, а вот та ей — да.

Как будто в ответ на её раздумья, Никита ляпнул:

— А как думаете, между Маринеску и нашей крыской что-то есть? Может, он её пялит? А то с чего бы ему её защищать?

— Кто о чём, а у Ника одно на уме, — зло фыркнула Дина. Его предположение почему-то стало вдруг ей очень неприятно.

— Ну а что? Дело житейское.

— Вот что ты вечно несёшь, а? — вновь вскипел уже не совсем трезвый Корбут. — Тебя-то что так колышет, кто кого пялит?

— Да ты чего, Димон? — удивлённо захлопал глазами Ник. — Ты чего вообще сегодня? Как с цепи прямо… бросаешься на всех, на Лизку, на Полинку, на меня… психуешь на ровном месте…

— Ничего я не бросаюсь, просто… Задолбало всё… Не, я понимаю бойкот, новенькая налажала, нехорошо поступила, тут не спорю… Но кто придумал сделать, типа она надула в кровать? Ты? — с наездом спросил Корбут у Дины. — Ты же у нас всегда всем указываешь, что делать.

— Что?! — Дина аж поперхнулась. — Ты что вообще несёшь? Корбуту не наливайте, он уже заговаривается.

Дина повернулась к подругам, желая разделить с ними праведное возмущение, но заметила, что Полина, не выдержав её взгляд, опустила глаза. А Лиза скроила уже знакомое выражение — когда её подлавливали на какой-нибудь неблаговидной мелочи, она делала упрямое и «непробиваемое» лицо, поджимала губы и цедила: «Да. И что с того?».

Это выражение она переняла у Дины. Раньше она ей подражала во всём.

— Так, стоп. Я чего-то не знаю? — нахмурилась Дина.

Полина смутилась ещё сильнее, Ренат Шмыгов беспокойно заёрзал на стуле, Приходько и вовсе стала пунцовой. Только Лиза хранила покерфейс.

— Ну? Девочки? Ник?

— А ты, значит, не в курсе? — ухмыльнулся Корбут. — Как же так? Такая подляна и мимо тебя прошла? И даже не доложили? Не похвастались?

— Нормально скажет мне кто-нибудь, что произошло? — начала раздражаться Дина.

— Да мы просто прикололись над этой крысой, вот и всё, — ответила Лиза. — Облили её ночью, пока она спала. Обычной водой! И простынь тоже… Блин, да что тут такого-то? Этому приколу сто лет в обед. Так дети шутят. С чего вдруг решили из этого трагедию раздуть? И потом, она — крыса, вы понимаете вообще? В другом месте её бы за такое поколотили и вообще не знаю, что бы сделали. А мы просто подшутили, чтоб неповадно было стучать. Потому что если не отучить сразу, так она и будет бегать нас закладывать.

— Кстати, да, — поддержал Лизу Никита.

— Не будет, — упрямо заявил Дима. — По-хорошему попросить, объяснить — и не будет.

Лиза злилась, спорила с ним. Корбут психовал. Все кричали. От этого крика голова раскалывалась. Дина сначала хотела высказаться по поводу этой шутки, но решила, что лучше потом, наедине. И без того праздник превратился в базарный скандал.

Когда все разошлись, Лиза снова заперлась в ванной и долго там рыдала, а наутро выглядела едва живой, смотреть жалко.

— Как думаешь, почему Дима её защищает? — спросила Дину Лиза перед первым уроком.

Дина пожала плечами — самой бы узнать, почему эту Катю с таким рвением защищает Маринеску.

Она осторожно повернулась, посмотрела как бы в окно, лишь скользнув мимолётным взглядом по этим двоим.

— Она же не может ему нравиться, да? — продолжала нашёптывать Лиза. — Кому она вообще может понравиться?

Со звонком в класс ворвался физик, и Лиза замолкла. И почти следом за ним явилась директриса.

Дина всегда поражалась, как ей удавалось без лишних слов наводить на людей священный страх. Перед ней ведь трепетали все: и ученики, и педагоги. Да что уж, даже её отец, девиз которого по жизни: наглость — второе счастье, перед Ноной расшаркивался. Такой почтительности, с которой он разговаривал с директрисой, Дина никогда у него не слышала. А ведь если посмотреть — обычная сорокалетняя тётка или сколько там ей? Ухоженная, конечно, стильная, но далеко не красавица. Чем же тогда она так берёт?

Это всегда интересовало Дину, но сейчас больше волновало другое: откуда она узнала про их вчерашний загул?

После Ноны Александровны в аудитории воцарилась гнетущая тишина. Лишь спустя минуту напряжённого молчания физик пару раз кашлянул и предложил вернуться к теме урока.

— А крыса-то никак не уймётся, — злилась после уроков Лиза. — Ну что, Димочка, доволен?

Корбут понуро молчал.

— Не будет она больше стучать, — передразнила его Лиза.

— Димон, давай скажем, что только мы с тобой выпивали, а девчонки ну просто с тортиком там… чай пили, а? — предложил Никита.

Корбут пожал плечами, мол, ему всё равно. Пусть так.

— Да, давайте, — поддержал Шмыгов, стрельнув взглядом в Полину, на которой лица не было.

Они стояли всемером в коридоре перед кабинетом директора и ждали вызова.

— Ну что? И дальше будете с ней цацкаться? — шипела Лиза. — Пора уже от шуток переходить к конкретным мерам…

— Да тихо ты, — перебила её Дина. — Не нагнетай, а? Сейчас Чума нам самим покажет конкретные меры.

В коридор выглянула секретарша и пригласила первой Лизу. По своему обыкновению директриса вызывала на беседу каждого по одиночке.

— Отрицай всё, — прошептал ей вслед Никита, — и вы, девчонки, всё отрицайте. Чай и тортик, и всё, больше ничего не было. Только мы втроём немного, типа, накатили в честь Полинки. Окей?

— Ах, Том, какой вы благородный*, — устало усмехнулась Дина. (цитата из книги "Том Сойер" Марка Твена)

Директриса мурыжила их долго, допрашивая, как матёрый следователь. Правда, Дину она не так уж задержала и вопросы свои задавала скорее для проформы, как будто уже и так всё знала. Больше стыдила и позорила, чем выспрашивала. И совершенно ничего не хотела слушать.

— За грубое нарушение распорядка, — сухо объявила она им в конце «разбирательств», — вы все будете… бегать. Каждый день в течение месяца у вас семерых будет дополнительный урок физкультуры. Некуда девать свободное время и лишнюю энергию? Значит, будете бегать. И ещё. Про осенний бал тоже можете забыть.

— Как? — вырвалось у Лизы. — Его не будет?

— У вас — не будет.

— А родительский день? — встревоженно спросила Дина.

Директриса смерила её долгим взглядом, потом всё же ответила:

— Это зависит от вас. Свободны.

В коридоре Лиза накинулась на Корбута, будто он всё это подстроил.

— Дозащищался, да? Крысу пожалел, да? — голос её поднялся почти до визга. — Последний осенний бал! Последний! Никогда ей этого не прощу!