Чехия. Биография Праги

Глава 11 Немного истории. Великие бунтовщики

Люди — листья на древе истории, что опадают с приходом осени, а города — ветви, ибо живут они дольше людей. Но происходящее с людьми и городами нельзя понять вне контекста мировых событий, определяющих их судьбы, так что мы, повествуя о Праге, должны коснуться и более широких тем — таких, например, как христианство и история его расколов. Самый грандиозный раскол, на римско-католическую и православную конфессии, случился в 1054 году, однако он был не последним, особенно для западной церкви, подчинявшейся папе римскому. Следующий совпал по времени со смертью императора Карла IV в 1378 году и воцарением на чешском престоле его сына Вацлава IV. На западе Европы тогда шла Столетняя война, люди умирали от чумы, по дорогам бродили шайки разбойников, бунтовали крестьяне, и теперь к этим бедствиям добавилось еще одно: святых понтификов, возглавлявших единую прежде католическую церковь, стало двое, а потом и трое. Один папа сидел в Риме, другой — в Авиньоне, третий — в Пизе, и у каждого были свои сторонники, каждый предавал анафеме конкурентов и тянул одеяло в свою сторону. Мы не станем вдаваться в объяснение причин такой ситуации, ибо это выходит за рамки нашей книги, но нетрудно понять, каковы оказались последствия: авторитет папы как непогрешимого судьи и религиозного лидера пошатнулся, устои Церкви дрогнули, а ее служители, начиная с самих пап, предались мирским порокам — прежде всего, стяжанию власти, земель и богатств. Наступила эпоха великого брожения умов, и длилась она с 1378 по 1414 год, до созыва Вселенского собора в Констанце.

В такую вот непростую эпоху пришлось править потомкам Карла IV, королям Люксембургского дома. Их было двое: старший Вацлав и младший Сигизмунд (матери их были соответственно третьей и четвертой супругами императора Карла); имелись и другие сыновья, однако не вышедшие в короли. Вацлав, взошедший на трон совсем еще юным в том же 1378 году, отцовской мудрости, увы, не унаследовал. Он царствовал четыре десятилетия, был дважды женат и умер бездетным в 1419 году. Сигизмунду же, королю венгерскому, от отца досталось больше: хитрый изворотливый ум и склонность к политическим интригам. Он прожил почти семьдесят лет, скончавшись в 1437 году; правил Венгрией больше полувека, стал императором Священной Римской империи и после смерти брата сделался, вдобавок к прочим титулам, чешским королем.

За эти десятилетия между братьями сплошь и рядом возникали конфликты, причем Сигизмунд, как правило, предавал Вацлава, а тот хоть гневался, однако всегда его прощал. Помните легенду о святом Яне Непомуцком, который не выдал ревнивому Вацлаву тайну исповеди королевы? И другое предание — о том, как король был пленен и его спасла прекрасная банщица Сусанна? Эти пражские мифы связаны друг с другом, причем связывают их реальные события. Вацлав не ладил с духовенством, особенно с архиепископом Збинеком, который, как считал чешский государь, слишком уж вмешивался в светские дела. Разумеется, королю не понравилось, когда некий Ян, которого Збинек сделал генеральным викарием пражского архиепископства, осмелился назначить на должность нового аббата, не испросив высочайшего разрешения! Вацлав разгневался, викария Яна казнили, и в результате знатные паны подняли мятеж, причем страсти подогревал не кто иной, как Сигизмунд. Восставшие тогда действительно захватили короля, и он оказался в заключении, но вовсе не прекрасная Сусанна ему помогла, а младший брат Ян, герцог Згоржелецкий. Подобные эпизоды повторялись и в дальнейшем. Так, в 1401 году взбунтовалась венгерская знать, и теперь уже король Сигизмунд был пленен и попал в темницу. Вацлав с войском направился в Венгрию, освободил родича, а мятежников наказал. Увы, брат отплатил ему черной неблагодарностью: через год Сигизмунд захватил Вацлава, отослал в Вену (хорошо еще, что не убил и глаза не выколол!) и взял управление Чехией в свои руки. Вацлаву удалось сбежать из Вены, он вернулся в свое королевство, где его приняли с великой радостью — слишком уж усердно Сигизмунд обирал Чехию и чешских панов. Братья помирились лишь в 1411 году, когда Сигизмунду при избрании его императором понадобился голос Вацлава.

Но хватит о братьях-королях; поговорим теперь о Праге и человеке воистину великом — Яне Гусе. На Карловом мосту нет его изваяния, и там, пожалуй, было бы оно лишним среди католических святых, зато на Староместской площади воздвигли Яну Гусу памятник, который был открыт в 1915 году, в пятисотлетнюю годовщину его мученической смерти. Бронзовый Ян Гус и его соратники стоят перед Тынским храмом девы Марии, бывшем в Средние века главным собором Праги. Место самое подходящее для Гуса — ведь он проповедовал urbi et orbi, городу и миру, как говорили римляне.

Памятник работы чешского скульптора Ладислава Шалоуна — произведение монументальное, многофигурное. Гус, в колпаке и длинной накидке, в какие обряжали еретиков перед сожжением, стоит впереди, и у ног его скульптор изобразил скорбящего. Сзади, за фигурой проповедника, — женщина с детьми; тесной группой стоят сторонники великого реформатора; один из них держит чашу, символ гуситов. На постаменте высечены знаменитые слова Гуса: «Правда победит».

Прежде мы уже не раз вскользь упоминали о гуситских войнах. Теперь пришло время подробно рассказать нашим читателям о жизни Яна Гуса, этого выдающегося чешского проповедника и реформатора.

Ян Гус родился в 1369 (по другим сведениям — в 1371) году в Гусинце, в семье зажиточных крестьян. Начальное образование получил в Праге, потом окончил Парижский университет и в 1398 году, став профессором, приступил к чтению лекций в Карловом университете. Совсем скоро Гус удостоился постов декана философского факультета и даже ректора (последнюю должность он исполнял вплоть до 1410 года), а в 1402 году принял сан священника и начал служить в Вифлеемской часовне, где читал проповеди почти до конца своих дней. В период учебы во Франции Гус познакомился с идеями Джона Уиклифа, (1320–1384), английского богослова и профессора Оксфордского университета, критиковавшего католическую церковь, многие из которых он разделял. Перенесенные на чешскую почву таким пламенным проповедником, как Гус, эти идеи приняли социальную и национальную окраску. Гус обличал растление духовенства, его гордыню и жадность, критиковал излишнюю роскошь храмов и пышность церковных служб, выступал против торговли индульгенциями (то есть отпущением грехов за деньги); все это, по его мнению, было полным извращением учения Христа. Но обличение — это только одна сторона медали; другой же являлось то, что его проповеди звучали не на латыни и немецком, а на чешском. В стремлении донести до народа слово Божие на родном языке Гус не был одинок, у него имелись предшественники — Конрад Вальдгаузер, Матвей из Янова, Ян Милич из Кромержижа и другие. В XIII–XIV веках Библию полностью перевели на чешский, а император Карл основал в Новом Городе Эмаузский монастырь, или, как его еще называют, монастырь «На слованех». Все монахи здесь были по происхождению славянами, а службы проходили на чешском языке; так что во времена Гуса Эмаузский монастырь стал уже важным центром образования и искусства. В 1391 году на средства частных лиц была возведена Вифлеемская часовня, построенная таким образом, чтобы проповедник мог обращаться к большому числу прихожан. Там, как сказано выше, вел службы Ян Гус, и послушать его обличительные проповеди собиралось до трех тысяч верующих. Отметим, что Карлов университет в начале XV века также являлся крупнейшим центром просвещения и религиозных новаций; в нем трудились две сотни докторов и магистров, пятьсот бакалавров, а количество студентов из Чехии и других стран приближалось к тридцати тысячам.

В Праге во множестве мест — на стенах зданий, на памятниках, картинах, вывесках — можно увидеть чашу, обычно позолоченную. Это символ гуситского движения, а происхождение его таково. Одним из церковных обрядов является причащение кровью и телом Христовым, которые символически представлены освященными вином и хлебом. Проводивший обряд священник причащался тем и другим, но мирян причащал только хлебом, то есть они принимали причастие под одним видом. Гус и его последователи считали это кощунством — ведь Иисус принес в жертву свои кровь и плоть ради спасения всех людей, и значит, миряне тоже должны получать причащение «sub utraque specie», то есть «под обоими видами». Это требование стало своего рода квинтэссенцией гуситской Реформации. Среди гуситов образовалось два лагеря, сторонников умеренного крыла называли утраквистами, чашниками или калишниками; символическое изображение чаши украшало их боевые знамена и щиты. (Заметим в скобках, что «чаша» по-чешски будет «калих». Если помните, любимая пивная бравого солдата Швейка называлась «У калиха». Она, кстати, существует на самом деле и сейчас является в Праге такой же достопримечательностью, как и квартира Шерлока Холмса в доме 221-б на Бейкер-стрит в Лондоне.)

Но вернемся к Яну Гусу, начавшему обличать прелатов и их присных в Вифлеемской часовне. На первых порах архиепископ Збинек благоволил новому проповеднику, но постоянные жалобы духовенства привели к тому, что в 1408 году он запретил Гусу отправление обязанностей священника. Гус ответил тем, что принялся обличать самого архиепископа. Его позиция была твердой; за него стояли не только горожане-чехи, но даже король Вацлав, конфликтовавший с пражским духовенством. Последовали жалобы папе римскому Александру V (хотя был еще папа и в Авиньоне), который принял сторону архиепископа; Збинек велел сжечь книги еретика Уиклифа, предал Гуса проклятию, а папа и вовсе отлучил его от церкви. Но справиться с Гусом не удавалось. Сильного духом проповедника поддерживали многие дворяне и простые жители Праги, и конфликт из религиозного начал перерастать в национальный, в противостояние чехов и немцев. Последних было немало среди духовенства и верхушки пражских горожан, особенно в числе заседавших в ратуше Старого Города. Ситуация накалилась, Прага оказалась на грани кровавого бунта, и самому архиепископу пришлось спасаться бегством от разъяренной толпы. Что до папы Иоанна XXIII (Александр V к тому времени уже умер), то он нуждался в деньгах, и при нем торговля индульгенциями расцвела пышным цветом. Теперь Ян Гус принялся обличать самого папу.

Собственно, что же именно утверждал и чего требовал этот бескомпромиссный борец за правду? Согласно католическим догматам, папа, преемник апостола Петра и наместник Господа в царствах земных, непогрешим. Но могло ли это быть правдой, если пап оказалось целых трое — в Риме, Авиньоне и Пизе? Волей-неволей засомневаешься! Ян Гус отстаивал ценности раннего христианства и примат Священного Писания над властью папы, что делало его злейшим врагом любого из трех понтификов и всего католического духовенства. Напомним, что в те времена других конфессий в Западной Европе не существовало; еще больше столетия пройдет, прежде чем возникнут учения Кальвина и Лютера и появится англиканская церковь. Ян Гус был первым.

Опасаясь возникновения междоусобиц среди дворян и горожан, король Вацлав предложил Гусу покинуть на время Прагу. Гус согласился, удалившись в маленький городок Табор, который в недалеком будущем превратится в оплот таборитов — так называлось революционное антифеодальное крыло гуситов. Там он пишет на чешском и латыни большую часть своих сочинений и проповедует местному люду.

А между тем ситуация, при которой возник явный излишек пап, не устраивала ни духовенство, ни светских владык и прежде всего — императора Сигизмунда. По его настоянию в 1414 году в Констанце был созван Вселенский собор, собрание самых авторитетных отцов церкви, которые трудились целых четыре года. Собор низложил всех трех пап и избрал новым понтификом Мартина V, достигнув тем самым главной цели — восстановления единства католической церкви. Но имелись и другие задачи, не менее важные, и в первую очередь — борьба с ересью. А главным еретиком был, разумеется, Ян Гус.

От имени Сигизмунда ему отправили приглашение на собор, причем император пообещал, что Гус не только будет в безопасности, но и сможет изложить свои взгляды отцам церкви. Однако дискуссии не получилось: едва Гус появился в Констанце, как был взят под стражу, несмотря на охранные грамоты императора. (Между прочим, по одной из версий, Сигизмунд обещал Гусу неприкосновенность и безопасность только на пути из Праги в Констанцу. Вообще этот император был очень хитер — недаром в Чехии его прозвали «Рыжим лисом»). Чешскому проповеднику предложили отречься от своего учения. Друзья и сторонники, сопровождавшие Гуса, умоляли его сделать это ради спасения жизни, но он был несгибаем. 6 июля 1415 года собор, в присутствии Сигизмунда, вынес следующий приговор: сочинения Гуса сжечь, а его самого лишить сана и передать для осуществления казни в руки светской власти. Это означало костер.

Академик М. К. Любавский в своей «Истории западных славян» так описывает последние минуты жизни великого подвижника:

Так умер один из самых могучих духом людей, когда-либо живших на Земле. Но искры от его костра разожгли огонь гуситских войн, а затем и пламя Реформации.

Весть о казни Гуса привела Чехию в ярость. Говоря об этом, мы имеем в виду все сословия: высшую знать, которая фактически правила страной при слабом короле; рыцарей, то есть мелкопоместное дворянство; последователей Гуса среди священников; профессоров и студентов Пражского университета; крестьян и значительную часть горожан. Последовали гневные петиции Вселенскому собору, а в ответ на них все сторонники Гуса были объявлены еретиками.

Однако нельзя сказать, что среди чехов царило полное единомыслие, его-то как раз тогда и не было. Знать, опасавшаяся крестьянских мятежей, составила умеренное крыло гуситов, готовое пойти на переговоры с католиками: паны требовали только свободы вероисповедания и причастия под обоими видами, «sub utraque specie», именно поэтому, как уже говорилось выше, их и называли утраквистами (или чашниками). Тогда как табориты, более радикальное крыло гуситов, объединявшее крестьян, бедных горожан и часть рыцарства, желало социальных перемен и предельной чистоты веры. Кроме того, в Праге и других городах имелось немецкое население, преданное католической церкви: бургомистры, городские судьи и другие члены магистратов были, как правило, немцами. Таковы истоки розни, что привела вскоре к кровавым побоищам, зачинщиками которых часто являлись студенты. В 1419 году разъяренная толпа ворвалась в ратушу Нового Города, находившуюся в руках немцев, и выбросила из окон членов магистрата. Осуществленная таким способом расправа положила начало своеобразному пражскому обычаю — дефенестрации, когда неугодных народу чиновников вышвыривали из кресел прямо на камни мостовой. В самый разгар этого мятежа умер король Вацлав. Как всегда бывает, междуцарствие оказалось чревато потрясениями: народ стал рушить католические церкви и монастыри, духовенство из которых в ужасе бежало.

У таборитов нашелся грозный предводитель — великий полководец Ян Жижка (1360–1424). Глядя на его огромный монумент в Жижкове, невольно вспоминаешь такого воителя, как Ганнибал, но Жижка, в отличие от него, умер непобежденным. Он был человеком мрачным и суровым по характеру, опытнейшим боевым вождем, всей своей жизнью подготовленным к выпавшей ему роли лидера. Происходивший из семьи обедневших дворян, Жижка провел молодость при дворе короля Вацлава, а в зрелые годы много сражался, участвуя во всех знаменитых битвах той воинственной эпохи: при Грюнвальде (где лишился левого глаза), при Азенкуре, в войнах венгров с турками и в иных схватках, — словом, повсюду, где рыцарь может показать свое умение и удостоиться славы. Очевидно, славы и денег он так и не нажил, зато боевой опыт приобрел богатейший. Примкнув к радикальному крылу гуситов, Жижка быстро сделался его лидером, создал из разрозненных отрядов грозное войско и выстроил укрепленный лагерь на горе Табор.

Сигизмунд, объявивший себя наследником чешского престола, но чехами не признанный, выступил против еретиков и мятежников в крестовый поход. Трудно сказать, сколько всего бойцов насчитывала его армия (некоторые источники называют огромные цифры, до ста тысяч), но войско, подошедшее к Праге, тоже было изрядным и составляло тридцать тысяч солдат. Жижка разбил крестоносцев, имея всего четыре тысячи, и случилось это на холме Витков на подступах к Праге в 1420 году. Теперь это место называется Жижков, и памятник гуситскому полководцу стоит примерно там, где он выиграл сражение. В одной из последующих схваток Жижка лишился и второго глаза, что не помешало ему успешно командовать армией: в 1422 году, во время второго крестового похода, он нанес Сигизмунду сокрушительное поражение при Немецком Броде. Потом войско Жижки заняло Прагу, но вскоре сам он умер от чумы. Таборитов возглавили другие вожди, но среди них уже не было столь талантливых и грозных, как Ян Жижка.

Кажется просто невероятным, что этот человек умудрялся побеждать армии врагов, имевших огромное численное превосходство. Разумеется, много значили правильный выбор позиции, внезапность нападения, энтузиазм и стойкость воинов, их железная дисциплина и непоколебимая вера в своего вождя. Но имелась у Жижки и особая, как мы бы сейчас выразились, новация — тяжелые боевые возы, экипажи которых были вооружены арбалетами, копьями и палицами, — своеобразный прообраз танков. Их использовали разными способами: например, при атаке возы могли проломить и рассеять вражеский строй, а в случае обороны их соединяли цепями, превращая в укрепление. Да уж, в военном деле Жижка несомненно был новатором.

Следующие десять лет после его смерти прошли в борьбе двух гуситских партий друг с другом, с католиками и с крестоносными полчищами императора. При этом совершались страшные жестокости; страна истощилась и обезлюдела. Наконец утраквисты заключили мир с Сигизмундом, составив и утвердив у него так называемые Пражские компактаты — соглашение, гарантирующее свободу вероисповедания. Недовольные этим табориты взялись за оружие, но потерпели поражение в битве под Липанами в 1434 году. Сигизмунд был признан чешским королем и торжественно въехал в Прагу, но вскоре умер в весьма почтенном возрасте, ибо ему к тому времени уже исполнилось шестьдесят девять лет. Чехия опять осталась без правителя, погрязнув в смуте и междоусобицах.

Они длились почти целый век, вместивший в себя недолгое владычество Альбрехта Австрийского и его сына Ладислава, разгром таборитов, правление «гуситского короля» Иржи из Подебрад, войны с венграми и борьбу за чешский трон между венгерским властителем Матвеем Корвином и польским принцем Владиславом. Последнего избрали паны, и он все же стал чешским королем после Иржи Подебрадского, был коронован в Праге и правил довольно долго, с 1471 по 1516 год. Но большого счастья это Чехии не принесло; король был слаб, а высшее дворянство — сильно, так что знатные паны фактически сами управляли страной, собираясь время от времени на сеймы. До гуситских войн основная часть земель принадлежала королю и духовенству, но теперь ситуация изменилась — земельные угодья были сосредоточены в руках высшей аристократии, владевшей огромными поместьями. Это было завоеванием и победой панства, народу же достались только свобода веры и причастие «под обоими видами». В наши дни Чехия — католическая страна, но в том далеком прошлом подавляющая часть населения исповедовала протестантизм гуситского толка.

После Владислава на престол взошел его сын Людовик, но и с ним чехам не повезло: он процарствовал только десять лет и погиб в битве с турками. Новым королем избрали Фердинанда I Австрийского, и с 1526 года Чехия прочно вошла в состав монархии Габсбургов. В этом пестром конгломерате народов и стран она проделала скорбный путь от независимой державы до провинции, не слишком любезной сердцам верховных властителей.

Но Прагу еще ждал краткий миг величия.