Чехия. Биография Праги

Глава 20 Рассказывает Владо Риша: маленькие пражские чудеса

После «бархатной революции» у нас многое изменилось. Теперь человек мог запросто совершить такое, о чем прежде и не мечтал: в мгновение ока разбогатеть, играя на бирже, купить живого крокодила или отправиться в Австралию. Но Австралия меня не манила, я хотел летать. Такая мечта была у меня с детства, но в летчики я не гожусь: ношу очки, имею рост метр девяносто и вес около центнера. Я понимал, что летчик все-таки должен быть поизящнее и с хорошим зрением.

Однако летать мне очень хотелось.

И вот году этак в девяностом услышал я на радио, где вел программу о научной фантастике, что появилась возможность полетать на суперлегких самолетах. Эти летательные аппараты с двигателем рассчитаны на одного или двух пилотов и при полной заправке бака весят не больше четырехсот пятидесяти килограммов. Одна из школ, где обучали летать на таких аппаратах, располагалась в пражском аэропорту Точна на правом берегу Влтавы, напротив места, где в нее впадает речка Бероунка. Там было поле с травяным покрытием, ранее принадлежавшее СВАЗАРМу — организации вроде советского ДОСААФа. Мы поехали туда с моим другом писателем Ондржеем Неффом и добрались до ангара, возле которого какой-то мужчина мыл свой автомобиль. Выглядел незнакомец дружелюбно, и мы принялись его расспрашивать, можно ли поучиться летному мастерству и что для этого надо: какие документы, медицинские справки и так далее.

А он в ответ лишь усмехнулся и говорит:

— Пошли! Поможете мне выкатить самолет из ангара, а затем полетаем.

Мы с Ондржеем вздрогнули как ошпаренные: на такое мы не рассчитывали. Впрочем, отступать было поздно: мы выкатили самолетик, я уселся в него вместе с хозяином-пилотом, тот включил двигатель, и мы взлетели. Когда машина набрала высоту — наверное, метров сто — пилот предложил мне взять управление (оно дублировалось для каждого человека в кабине). Потом он заложил руки за голову и принялся с интересом наблюдать за моими мучениями. Я пытался справиться с непокорной машиной, заставив ее лететь туда, куда мне хотелось, но самолет двигался вверх, вниз, вправо, влево, — всюду, только не по прямой. Так прошло добрых двадцать минут, а потом я почувствовал, что машина вроде бы начала меня слушаться. К тому времени я от напряжения уже был мокрый как мышь, вылезшая из воды.

— Ну, теперь летим домой, — с добродушным видом заявил пилот.

«Домой! Легко сказать! А где он, этот дом? Где аэродром, большое поле длиною два километра, с которого мы поднялись?.. — Я бросил взгляд вниз. — Безнадежно! Ничего подходящего!»

— Не можете найти аэродром? — поинтересовался пилот.

— Не могу, — с несчастным видом покачал я головой.

— А Прагу разглядели?

Прагу я видел, она была на месте. На душе у меня полегчало, и я направил самолетик к городу.

— Теперь видите взлетно-посадочную полосу? — спросил пилот спустя некоторое время.

Я послушно посмотрел вниз, начав вертеть во все стороны головой. Какие-то поля под нами действительно были, но, как мне казалось, все абсолютно одинаковые.

— Мы над аэродромом, — заметил пилот. — Садитесь.

Не буду рассказывать, чего мне это стоило. Наконец я все-таки вылез из самолета, вытер испарину со лба и с ядовитой усмешкой принялся наблюдать, как мой приятель забирается в кабину. Я хорошо представлял, что с ним будет.

Прошло время, я сдал экзамены, получил свидетельство пилота, а затем мы с двумя друзьями в складчину приобрели самолет. Однако летали с другого аэродрома. Он находился неподалеку от Праги в деревушке Бубовице, что в паре километров от замка Карлштейн. Место известное — там находятся великолепные меловые карьеры Большая и Малая Америка и долина реки Бероунки, где снимали множество фильмов и, в частности, «Лимонадного Джо». Местность характерная, легко распознаваемая для взгляда с высоты, и я ездил туда минимум раз в неделю, чтобы насладиться полетом. Это был отличный отдых.

Наш самолетик развивал скорость восемьдесят километров в час. Однажды ранним утром, когда я поднялся всего-то метров на десять, задул встречный ветер, пригнавший на аэродром густой туман. Приземлиться я не решился и полетел ввысь, надеясь, что, когда бензин у меня кончится, ветер разгонит мглу. Бензина должно было хватить на полтора часа, и я направился к Праге, а затем к передатчику на вышке Цукрак в Брдских лесах. Но туман всюду был плотным, я не видел почти ничего, и даже пражские башни едва проглядывали сквозь белесое марево.

Когда бензина осталось минут на тридцать, я почувствовал, как по спине ползут мурашки. Взял пеленг по радиокомпасу от Цукрака на свой аэродром и вдруг увидел замковую башню Карлштейна. Это меня обрадовало — здесь я летал часто и, сориентировавшись, направился к аэродрому вслепую. Пошел на посадку прямо в молочно-белое марево, надеясь, что у самого поля мгла уже рассеялась и я смогу благополучно приземлиться. Я вынырнул из тумана в тридцати метрах над землей и чуть левее посадочной полосы, сел и обнаружил, что руки у меня трясутся. А в тот момент, когда остановился мой самолетик, ветер внезапно подул сильнее и разогнал туман. Злость смешалась во мне с облегчением; с одной стороны, я мог бы еще продержаться в воздухе и не идти на огромный риск, но, с другой, какое счастье, что я уже стою на земле в целости и сохранности. Видно, выручил меня Карл IV, один из покровителей Чехии! Не воздвигни он Карлштейн шесть с лишним столетий назад, пришлось бы мне сейчас худо! А так замковые башни меня спасли, я смог приземлиться, и это была замечательная посадка. Не подумайте, что я хвастаюсь. Просто летчики делят посадки на замечательные (когда машина цела и может снова подняться в воздух), успешные (когда пилот способен уйти с поля на своих двоих) и все остальные (про которые лучше не вспоминать). Так что я приземлился в тот день замечательно.

Полеты дают возможность взглянуть на Прагу и ее окрестности с высоты, насладиться пленительной красотой города, его холмов и парков. Но для этого вовсе не обязательно покупать самолет, есть и другие способы: можно подняться в воздух на аэростате или арендовать машину на трех пассажиров в одном из небольших пражских аэропортов. Только не стоит вести себя так, как немецкие туристы, которых я встретил в Бубовице. Увесистый глава семейства и его сын были людьми спокойными, а вот супруга оказалась сущей ведьмой: визгливой, вечно всех поучающей и всем недовольной; когда выяснилось, что самолет нужно заправить топливом, она устроила скандал. Должно быть, это очень не понравилось пилоту, наблюдавшему за пассажирами через окно служебного здания, и он решился на хитрость.

Самолет заправили, немецкое семейство стояло рядом в ожидании пилота. Тот появился на поле в черных очках, с белой тростью, которой пользуются слепые, и начал приближаться к самолету мелкими неуверенными шажками. Потрясенная фрау раскрыла рот, но не смогла выдавить ни звука, а только с ужасом глядела на ковыляющего по аэродрому летчика. Его коллега, тоже находившийся у самолета, небрежно промолвил:

— Не бойтесь. В нашем районе он все отлично знает.

Глава семейства и его сынок сообразили, что над ними подшучивают, но с дамой случился истерический припадок. Она умчалась в их семейный «мерседес», забилась на сиденье и закрыла изнутри все дверцы. Трое мужчин в спокойствии и мире поднялись в воздух, и летчик потом сказал, что полет его пассажирам очень понравился.

Еще одна возможность увидеть Прагу с высоты — привязной аэростат, в который можно сесть на набережной Влтавы, прямо в центре города. Он поднимается на высоту восьмидесяти метров, и в его корзине есть места для двух пассажиров — сиденья с ремнями безопасности, так как корзина без дна, и ноги болтаются в воздухе. Однажды меня уговорили «полетать» на этом воздушном шаре, и хотя сначала я немного побаивался, но потом пришел в полный восторг. Сидишь в корзине, а аэростат, медленно покачиваясь, поворачивается вокруг своей оси, открывая вид на все стороны света. В тот день, когда я поднялся, стояла ясная погода, и через минуту страх был полностью забыт, и я уже не вспоминал о том, что подо мною восемьдесят метров пустоты. Я любовался Прагой и очень огорчился, когда аэростат потянули вниз. Как-нибудь надо повторить этот приятный полет в пражское небо.

Есть Прага небесная, но есть и подземная. Однажды в моей квартире раздался телефонный звонок — меня приглашали в Экотехнический музей, на встречу с читателями. Об этом музее, не очень известной пражской диковинке, я почти ничего не знал, хотя находится он на берегу Влтавы, всего в двадцати минутах пешего хода от моего дома.

Оказалось, что это старинный очиститель сточных вод, поистине гениальное сооружение. Его возвели в 1906 году, и очистные механизмы должны были служить тридцать лет, но на самом деле трудились все шестьдесят да и до сих пор еще находятся в работоспособном состоянии. Тем, кто любит старинную технику, советую посетить не только пражские Технический и Авиационный музеи, но и этот очиститель вод: ручаюсь, ничего подобного вы еще не видели. Зрелище огромных старинных паровых машин, которые и сейчас готовы к действию, буквально зачаровывает. Меня посадили между двух чудовищных маховиков, вдвое выше моего роста, а читатели, моя аудитория, расположились в таинственном сумраке зала. После встречи им предложили осмотреть подземные тоннели, и я отправился вместе со всеми, так как никогда не был в пражском подземелье. Оно простирается более чем на тысячу километров и, конечно, не доступно полностью, но по тоннелям в районе очистителя можно пройти пешком или проплыть на надувных резиновых лодках. Знакомство с этим местом дает представление о подземном лабиринте, что лежит под Прагой.

О каких еще чудесах вам поведать? Мы с Михаилом уже не раз упоминали о пражских кабачках. Их в городе почти столько же, сколько и башен, но сразу хочу уточнить: тот, кто называет Прагу стобашенной, сильно преуменьшает истинную картину. Двести лет тому назад, примерно в 1810 году, пражские башни пересчитал математик и философ Бернардо Бользано. Так вот, он выяснил, что их сто три, причем это без башенок частных домов и водонапорных сооружений. В первой трети прошлого века насчитали уже четыреста башен, а согласно современной оценке, их количество близко к тысяче.

Но вернемся к кабачкам и пивным. Как я уже говорил, я небольшой любитель пива, а вот молока могу выпить действительно много. Писатели-фантасты, художники, издатели и фанаты этого жанра уже несколько лет собираются по четвергам, во второй половине дня, в кабачке «У Кругу», что вблизи Вацлавской площади. Это очень приятное место, и здесь я обычно пью чай, а иногда вино или кока-колу. И вот однажды я, с самым серьезным видом, как и положено уважаемому клиенту, заказал официантке пол-литра молока. Это была шутка, но девушка в первый момент обомлела, вытаращила глаза, а потом сообщила, что молоко в ассортименте имеется. Через несколько минут появился хозяин заведения — с молоком в пол-литровой пивной кружке. Он очень развеселился и сказал, что владеет кабачком уже пятнадцать лет, но молоко здесь попросили в первый раз. С тех пор мне не нужно в этом кабачке ничего заказывать: едва я там появляюсь, как официанты сами несут мне молоко.

Последнее маленькое чудо, о котором я хотел бы рассказать, — небольшой медный крест на перилах Карлова моста (если идти из Старого Города на Малую Страну, он будет справа). Это то самое место, откуда слуги короля Вацлава IV, выполняя его приказ, бросили в реку тело Яна Непомуцкого, о чьей трагической судьбе мы уже говорили. Если верить легенде, он погиб, поскольку отказался выдать ревнивому Вацлаву тайну исповеди королевы, а на самом деле пал жертвой склок короля с архиепископом. Но существует и другая легенда: если положить левую руку, ту, что ближе к сердцу, на крест и загадать желание, глядя при этом на Пражский Град, то оно непременно сбудется. Очевидно, эту легенду знают многие, и случается так, что у медного крестика стоит целая очередь. Признаюсь, что и я сам иногда задерживаюсь здесь и, прикоснувшись к кресту, смотрю на Пражский Град.