Человек и глобус

И в а н П р о к о п ь е в и ч С м о л и н, 70 лет.

С о ф ь я М и х а й л о в н а, 30 лет.

А н и с и м Р о м а н о в и ч Е р м о л а е в, 50 лет.

Т а н я — его племянница, 19 лет.

В а с е н а, 26 лет.

А л е к с а н д р Н и к и т и ч К р а с н о щ е к о в, 28 лет.

М а р и я Г а в р и л о в н а, 30 лет.

В и т а л и й Е ф и м о в и ч О в ч а р о в, около 40 лет.

Т е р е н т и й, 45 лет.

П р а с к о в ь я — его жена, около 40 лет.

С л а в к а, 26 лет.

К и р и л л.

Время действия конец пятидесятых годов.

Между 1-м и 2-м действиями проходит два дня.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Площадка перед длинным двухэтажным домом, стоящим в глубине сцены. Большое крыльцо с козырьком, поддерживаемым четырьмя стойками, над которыми с любовью потрудились плотники, стараясь им придать восьмигранную форму. Дверь — филенчатая из двух створок. На площадке несколько скамеек со спинками, кусты акации и нераспустившейся сирени.

Из дома выходят А н и с и м и Т е р е н т и й. Анисим — крепкий здоровый мужчина, даже борода его не старит. Одет он в старенькую армейскую телогрейку, на голове старая фуражка. Терентий брит, немного полноват, на нем рубаха и штаны, забрызганные известкой.

А н и с и м (подавая Терентию связку ключей). Возьми. Кончишь работу — двери на замки. Курить лучше выходи сюда, на скамеечку. Оно безопаснее. Пока я тут — ничего не пропадало. Ясно?

Т е р е н т и й (хмуро). Ясно.

А н и с и м. Дай-ка ключи.

Т е р е н т и й. То возьми, то дай. (Отдает.)

А н и с и м. На связке есть запасные от комнат, где академик живет. (Отделяет их, кладет в карман.) Тебе они ни к чему. А эти держи.

Т е р е н т и й. Оставь-ка ты лучше их все себе. Сам ходи отпирай и запирай. Или Васене поручи. Ей-то ты доверяешь.

А н и с и м. Даю, так держи. (Отдает ключи.) На склад пойду.

Т е р е н т и й (подтолкнув его). Смотри, как Краснощеков вокруг докторши увивается. (Смеется.) Окрутит или нет?..

А н и с и м. Меня не касается.

Т е р е н т и й. Ишь ораторствует. Поддастся или нет?

А н и с и м. Спроси.

Терентий, с любопытством посмотрев в сторону, заходит в дом. Анисим спускается с крыльца. В это время подходит К и р и л л — рослый и красивый мужчина, но, как говорят, уже сдавший. Одет в рабочую куртку, сапоги. Он стоит, посматривая на дом и не обращая внимания на Анисима.

Понравился? Не купить ли собрался?

К и р и л л. Воздержусь.

А н и с и м. В таком случае проходи, не стой.

К и р и л л. А я вот даже посидеть хочу. (Садится.) Запрещено?

А н и с и м. Посиди. (Пауза.) Откуда взялся?

К и р и л л. Пока машины у вас заправляются, дай, думаю, похожу погляжу. (С чувством удовлетворения.) Много земли распахали.

А н и с и м. До самых песков теперь сеют.

К и р и л л. Сил-то сколько появилось, даже оторопь берет.

Откуда-то издалека, точно раскаты далекого грома, доносятся приглушенные расстоянием звуки сильных взрывов.

(Вздрогнув.) Что это?

А н и с и м (спокойно). Гранит рвут. Татарского кургана уж не стало. Срезали подчистую.

К и р и л л. Кому понадобилось?

А н и с и м. Ученые на том месте в земле дырку сверлят.

К и р и л л (улыбнулся). Большую?

А н и с и м. Не маленькую. Поездами наверх породу будут вывозить. Вот и считай, какая.

К и р и л л. Поездами… И для чего же такая нужна?

А н и с и м. До пупа земли хотят добраться. Руками его пощупать, если даст дотронуться.

К и р и л л. Смотри-ка. Это что же, глубиной километров на пятнадцать?

А н и с и м. Может, на все тридцать или сорок. Сколько пекло допустит. Жар хотят оттуда брать да белый свет им отапливать.

К и р и л л (недоверчиво). В газетах про это не писали. Или я пропустил?

А н и с и м. Чего прежде времени в набат бить! Сделают — напишут.

К и р и л л. Это верно. (Пауза.) Ну, дела. А вам тут не страшно?

А н и с и м. Чего?

К и р и л л. А как оттуда, изнутри, рванет, хлынет это пекло-то. Ведь не убежишь, не спасешься. Достанет.

А н и с и м. Оно конечно, полста километров не так далеко. Да ученые, брат, все рассчитали. Если что, дальше обозначенной зоны никого не тронет.

К и р и л л. Ну, дела. (Пауза.) Можно тебя спросить?

А н и с и м. А ты лучше не спрашивай.

К и р и л л. Признал, что ли?

А н и с и м. Вроде признал. К старому потянуло?

К и р и л л (помолчав). Живет?

А н и с и м. Живет.

К и р и л л. Одна?

А н и с и м. Одна.

К и р и л л (усмехнулся). Сторожишь ее, что ли?

А н и с и м. Вся на виду. (Пауза.) Скройся-ка ты отсюда навсегда.

К и р и л л. Случай занес. Опять скроюсь. Но когда мужа заведет — появлюсь. Так ей и скажи. Передашь?

А н и с и м. Передам.

К и р и л л. Будь здоров!

А н и с и м. Ты бы сторонкой, здесь прошел. (Показывает.)

К и р и л л. Не бойся. Пройду — никто не заметит.

А н и с и м. Иди, иди. Поди рад локоть укусить, да не тут-то было?

К и р и л л. А тебе что от этого. (Сник.) Видеть ее не могу. А дня не проходит, чтобы не вспомнилась. (Тихо.) Вот где она у меня, и ничем не вырвешь. Прощай.

А н и с и м. Прощай.

Кирилл уходит. Анисим, чуть обождав, уходит следом.

Слева идут М а р и я Г а в р и л о в н а с открытой головой, одетая в серое платье с кружевным воротничком, который выглядывает из-под пуховой шали, наброшенной на плечи, К р а с н о щ е к о в, молодой, но с каким-то помятым лицом. Он в темном костюме, без галстука, в желтых полуботинках.

К р а с н о щ е к о в. В наше время да в нашем деле, Мария Гавриловна, главное найти плодотворную идею. Ухватиться за нее покрепче — и слава сама пожалует. Я вижу — я увлекся. Вам не интересно?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Я вас слушаю.

К р а с н о щ е к о в. Обратите внимание, что наше время — время безудержных идей. Они есть почти у каждого. У вас есть?

М а р и я Г а в р и л о в н а (серьезно). Есть.

К р а с н о щ е к о в. Вот видите. Отчего это происходит, Я лично понять не могу. Но это факт.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Снежный человек — факт или не факт?

К р а с н о щ е к о в. Снежный человек — выдумка, и поиски его чистейшая афера. Я знаю историю получше. Была сибирская коровенка, маленькая, неказистая, нетребовательная, а благодаря ей во всем мире ценилось сибирское масло. Посмотрели на нее мужи науки, которым понадобилось вот так, позарез, прославиться, и, как дважды два, ловко и быстро доказали, что эта коровенка позор для социалистического животноводства, что надо ее заменить другими, более представительными породами. И вывели коровенку, как говорится, под корень, заслужив все мыслимые почести и славу благодетелей. Когда умные люди спохватились, — а где же наша кормилица? — ее и след простыл. И вот теперь другие мужи науки снаряжают год за годом экспедиции, ездят по всей Сибири, по самым глухим местам, ищут — не уцелело ли где случайно хвостатое диво. Какой год ездят. Найдут или нет, неизвестно, но что кто-то опять прославится — несомненно. Или взять, например…

М а р и я Г а в р и л о в н а. Достаточно. Увольте. Вы что, коллекционируете дорогостоящие глупости?

К р а с н о щ е к о в. Нет. Поучительные истории.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Как все же здесь пустынно, глуховато. Кругом одна степь да степь. Или это впечатление от первой прогулки?

К р а с н о щ е к о в. Нет, так и есть. А вы только сейчас это заметили?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Что я могла раньше увидеть. Иногда посматривала в окно или выбегала постоять минутку на крыльце. Дальше отойти нельзя было. Я даже не заметила, какая здесь весна. Когда меня примчали сюда, начинал сходить снег. А вот уж скоро зацветет сирень. Два месяца просидела возле больного. Впрочем, не жалею. В его годы редко кто благополучно переносит крупозное воспаление легких. (С чуть горделивой улыбкой.) А я вот поставила на ноги старикана. Есть основание поднять нос кверху. Теперь уже скоро конец моему пребыванию здесь. Домой, домой, в город. (Смотрит на часы.) Обещал вернуться через два часа, а нет. На свой страх и риск выпустила на волю, и вот пожалуйста. Опять волнуйся, опять переживай. За что я такая несчастная?

К р а с н о щ е к о в. Кстати, почему его сразу, как он заболел, не отправили в Новосибирск или в Москву?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Он был очень плох. Счастье, что нашелся этот дом, где приютили. Ну, а потом он сам не захотел жить далеко от места работы.

К р а с н о щ е к о в. Очень вы о нем заботитесь. Я ничего подобного не встречал. Впрочем, понятно.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Ведь он так много значит для науки. Мировая величина.

К р а с н о щ е к о в. Вас, безусловно, должны премировать. Должны отметить, наградить. Определенно.

М а р и я Г а в р и л о в н а. За что?

К р а с н о щ е к о в. Ну как же. Если этого не случится, где же тогда справедливость?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Полно вам, Александр Никитич, нашли подвиг!

К р а с н о щ е к о в. Но неужели сам Иван Прокопьевич не сделает вам какой-нибудь исключительный подарок? С его заработком что ему стоит. Дал бы крупную сумму — поезжайте, Мария Гавриловна, на любой курорт, отдохните, развлекитесь. Не даст?

М а р и я Г а в р и л о в н а (тихо смеется). Вы наивный, Александр Никитич. Что для вас кажется необычным, для некоторых — привычно и естественно. Мелкие подробности жизни. Оставим это. Как вы сюда попали?

К р а с н о щ е к о в. В угоду родителям — им очень хотелось, чтобы у меня был любой диплом, по глупости поступил в сельскохозяйственный институт. Закончил. Удалось задержаться на кафедре. Вдруг появилась Софья Михайловна со своей идеей превращения совхоза в рассадник науки и культуры. И меня турнули сюда. Провожали с вином и слезами, как на фронт. И вот скоро год, как я здесь один, а других коллег не видно.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Здесь нельзя жить без какой-нибудь мечты. Иначе можно просто опуститься.

К р а с н о щ е к о в. А я мечтаю. Знаете, мне хочется написать большой роман и начать его так: «Убежал я или не убежал, думалось мне». Вообразят, что детектив, начнут хватать, а это про человека вроде меня. Пока разберутся, а я уже знаменит. Здорово?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Не знаю.

К р а с н о щ е к о в. Потом я веду наблюдение над окружающими. Как вам нравится такое? Я подслушал, конечно случайно, разговор. Один дядя говорит: «Ну, слетал Гагарин в космос, а ни водка, ни другие товары не подешевели». Кажется — глупо, а ведь в этом глубокая мысль.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Не вижу.

К р а с н о щ е к о в. Ну как же? Всякие великие свершения должны улучшать и облегчать жизнь. Водка, конечно, вздор, а вообще цены должны бы снизиться. Хотя здесь деньги почти некуда тратить, а вот скопить ничего не могу. Текут, как вода.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Для чего вам деньги? Вы же одиноки.

К р а с н о щ е к о в. Но мне надоело им быть. А с пустыми руками как начать семейную жизнь? Я люблю говорить откровенно. Вы тоже одинокая?

М а р и я Г а в р и л о в н а (останавливая его жестом). Я несколько старше вас…

К р а с н о щ е к о в. Честное слово, вы так молоды, вы совсем как девушка. И вы, вы очень мне нравитесь…

М а р и я Г а в р и л о в н а. Благодарю. (Продолжая свою мысль.) Но не настолько, чтобы давать вам материнские советы.

К р а с н о щ е к о в. Я готов от вас выслушать что угодно, поверьте. Слушать всю жизнь.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Тогда мой вам совет — не думайте о деньгах, а тем более не говорите о них. Скучная тема. Общеизвестная и общепонятная. Согласны?

К р а с н о щ е к о в. Да. Верно. Жгучая проблема века.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Вы, кажется, любите выпивать?

К р а с н о щ е к о в. Признаться — не люблю. Выпиваю первую через силу, почти с отвращением, ну а потом льется как-то незаметно. Но если вы скажете — бросьте, я брошу, навсегда.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Больше мне гулять нельзя. Надеюсь, что все же скоро Иван Прокопьевич вернется. Спасибо за прогулку. Оторвала вас от дела.

К р а с н о щ е к о в. А-а-а. Какие у меня дела. Не убегут.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Ну и вы от них не бегайте. (Кивнув на прощание, заходит в дом.)

К р а с н о щ е к о в (один). Хороша. Что из того, что старше? На каких-то два года. Ерунда. (Задумался.) Так ведь она здесь не останется, уедет. А возьмет ли меня с собой? (Пауза.) Сидит тут на полном иждивении академика, а зарплата ей идет, суточные набегают, чего не изображать из себя этакое неземное существо. «Не говорите о деньгах!» (Помолчал и неожиданно засмеялся.) Ох, какой же я все же болван! Ведь академика-то ей куда интереснее прибрать к рукам. (Зло. Определенно.) Тем более что у него, кроме замужней дочери, никого нет. Объект стоящий. Скука… Мираж… А рассуждать ловка. «Подробности жизни».

Т а н я, с большой корзинкой в руке, хочет пройти незаметно к дому, но, увидев Краснощекова, останавливается в нерешительности.

Т а н я. Мы вас ждали… Решили, что вы не придете.

К р а с н о щ е к о в. Кто это решил?! Идите, товарищ Ермолаева, и соберите всех до одного в красном уголке. Я приду через десять минут и прочитаю назначенную лекцию.

Т а н я. Хорошо. (Повернулась, чтобы уйти.)

К р а с н о щ е к о в. Постойте. Покажите-ка, что это у вас в корзине? Что вы несете?

Т а н я. Что надо.

К р а с н о щ е к о в (приближаясь). Позвольте взглянуть.

Т а н я (отступая). Не дам.

К р а с н о щ е к о в. Я не прошу, а приказываю.

Т а н я (тихо, но твердо). Хоть режьте — не дам.

Позади Тани появляется А н и с и м. В руке он легко несет кустарного производства цибарку, которой хватит напоить двух лошадей.

К р а с н о щ е к о в (пытаясь отнять корзину у Тани). А… я… все-таки… посмотрю.

Т а н я. Не трогайте… Не смейте.

А н и с и м (поставив на землю цибарку и опустив руку на плечо Краснощекова, от чего он даже как-то приседает). Посмотреть, говоришь, хочешь?

К р а с н о щ е к о в. Прошу не вмешиваться.

А н и с и м (так же спокойно). А тебе звезды среди белого дня не приходилось видеть?

К р а с н о щ е к о в. Что?! Что?! Убери руку!

Т а н я. Дядя, отпусти его.

А н и с и м (сняв руку). Чего он к тебе пристал?

Т а н я (сдерживая слезы). Не… не… не знаю. Хотел обыскивать.

К р а с н о щ е к о в. Я и обыщу. Наконец-то попалась.

А н и с и м (увидев кого-то в стороне). Софья Михайловна. Подите-ка сюда.

К р а с н о щ е к о в (посмотрев в ту же сторону). Идите, идите. Любуйтесь. (Анисиму и Тане.) Семейка! Честные недотроги! Честный человек ничего не прячет. (Повышая голос.) Дайте сюда корзину.

А н и с и м (сдерживая себя). Не спеши. (Тане.) Дай-ка ее мне. (Берет корзину.) И нечего слезы распускать.

Подходит С о ф ь я М и х а й л о в н а.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Что случилось?

К р а с н о щ е к о в. Прикажите товарищу Ермолаеву, чтоб он дал осмотреть корзину.

А н и с и м. Прикажешь?

С о ф ь я М и х а й л о в н а (Краснощекову, тихо). Почему? Зачем? (Оглянулась на дом.) Нашли место устраивать сцену. Услышат, что о нас всех подумают.

К р а с н о щ е к о в (тихо). Их еще никого нет. Я ненадолго отлучился с птицефермы. И вот здесь, как видите, возле дома, случайно встретил Татьяну Ермолаеву, которая с этой корзиной в рабочее время пыталась незамеченной прошмыгнуть в свою комнату. Я ее задержал, но вмешался Ермолаев.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (устало опустилась на скамейку. Помолчав). И все?

К р а с н о щ е к о в. Как все? Вы прикажите.

А н и с и м. Сама посмотришь?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Танюша, у вас, кажется, еще должна быть беседа?

Т а н я. Да, намечалась.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Так иди. Иди, иди. (С улыбкой.) Не оглядывайся. (Таня уходит, Анисиму.) Белье?

А н и с и м. Белье. В обед собиралась на озере выполоскать.

К р а с н о щ е к о в. А под ним, под ним что?

А н и с и м (Софье Михайловне). Разреши ответить.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (устало). Не надо. Керосин получил?

А н и с и м. Как раз несу его.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Иди.

Анисим, взяв в другую руку цибарку, уходит в дом.

К р а с н о щ е к о в. Ну, знаете, Софья Михайловна, я вижу, мне с вами не по пути. Я хотел быть хорошим вам помощником. Я болею за государство…

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Уже?

К р а с н о щ е к о в. Не уже, а всегда. Ловлю при вас за руку воров, которые растаскивают с фермы тысячи яиц, а вы…

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Покровительствую им, отпускаю с миром и даже хочу их защищать.

К р а с н о щ е к о в. Вы — директор. У вас прав больше, чем у меня.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Каких прав? Вы хотели у застенчивой девушки перетряхивать ее белье, которое она стесняется сушить на улице, а развешивает в своей тесной комнатушке? Такие права я себе не присваиваю. Благодарите судьбу, что вы не успели начать обыск до того, как подошел Анисим.

К р а с н о щ е к о в. А что бы со мной случилось?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Точно сказать не могу. Но думаю, что совхоз долго был бы без зоотехника.

К р а с н о щ е к о в. Говорят, у вас есть опыт в этом отношении. Будто бы…

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Продолжайте.

К р а с н о щ е к о в. Да нет уж, не стоит.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Зачем вам пользоваться слухами? Могу рассказать сама. Да, был у меня муж. Да, избивал он меня. Вы это хотели сказать?

К р а с н о щ е к о в. Сами заставили.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Еще какие слухи обо мне хотите проверить?

К р а с н о щ е к о в. Никакие. Вы ловко уходите от нежелательной для вас темы.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Ну коль на то пошло, позвольте, Александр Никитич, сказать несколько необходимых слов. Вас перебросили из института в совхоз, который должен стать опытным хозяйством. Из чего исходили ваши бывшие руководители, остановив свой выбор на вас, — вопрос десятый. Почему они выбрали вас — дело их совести. Лично для меня ваше появление у нас не только административное решение, не механика, а философия. Да, да… Вас не просто перевели с одного места на другое, а требуют, слышите, требуют, чтобы вы изменили свой образ мыслей. Чтоб исчез высоколобый бойкий индивидуй с джентльменским набором трескучих фраз на всякий случай жизни, чтоб вы перестали изображать из себя уполномоченного господа бога. А принялись рядом с простыми людьми копаться в земле. Короче говоря, из благополучного китежанина вы должны стать хорошим человеком, умеющим уважать и свое, и чужое достоинство.

К р а с н о щ е к о в. Спасибо за очередное наставление. Я их только и слышу.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Оно чуточку грубовато, но не взыщите. Вы, по-моему, легко обзываете ворами честных людей, а косвенно меня. Постарайтесь не морщась скушать горькую правду.

К р а с н о щ е к о в. По вашей миловидной внешности никак нельзя подумать, что в вас столько смелости, самоуверенности и яда. Буду искать противоядие.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Почаще злитесь на себя. Очень помогает. Сама проверила. У вас лекция?

К р а с н о щ е к о в. Да. Могу быть свободным?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Да, да.

Краснощеков с независимым видом уходит.

Перед кем вскипела. Расчувствовалась. Наговорила лишнего.

Из дома на крыльцо выходят А н и с и м и В а с е н а — красивая молодая женщина. У нее засучены рукава кофточки, из-под косынки выбилась прядь волос, в руке какая-то тряпка.

В а с е н а (тихо и стараясь загородить дорогу Анисиму). Не ходи. Не скандаль. Одумайся!

А н и с и м (легко оттолкнув ее в сторону, не повышая голоса). Не мешай. Занимайся своим делом. Домывай.

В а с е н а (так же тихо). Эх, и ума у тебя…

Анисим решительно идет к скамейке, на которой сидит Софья Михайловна.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Садись, Анисим. Поговорим.

А н и с и м. Не к чему разговоры. Как ни раскидывай — пора уходить.

Молчание. Услыхав слово «уходить», Васена вздрогнула, как от удара, и скрылась в доме.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Остынь! Ну что на него обращать внимание. Образованный хам. Сколько их теперь. Брось. Пройдет. Посторонние не видели, мало ли чего среди своих не бывает.

А н и с и м. Нет, пора уходить. И за Таню обидно, да и у самого положение фальшивое, подозрительное, Смолин прозвал меня хозяйкой гостиницы. И верно, как ни гляди, бабья работа. Хватит. Реши мою судьбу.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Потерпи.

А н и с и м. Нет, кончилось мое терпение. Не случись вот этого, потянул бы еще сколько-то. Но когда за вора начинают принимать — хватит.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Ты хочешь невозможного.

А н и с и м. Господи, куда же тогда мы идем? В колхозе били, били по рукам, пока не довели хозяйство до развала. И здесь, в совхозе, — опять то же самое. Ведь мне одно нужно — твердость. Понимаешь, твердость.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Нету ее, Анисим. Нету. Все дают, все позволяют, кроме самостоятельности. Мне самой осточертела свистопляска с планами, которые без конца меняются, но я бессильна.

А н и с и м. Да нет, послушай, ты же не слабенькая, я знаю. Смотри, сколько в твою власть отдано земли. Ну выдели мне хоть тыщонку гектаров и самый плохенький трактор. И я тебе покажу настоящее чудо. Только твердо-натвердо определи не меньше как на десять лет вперед, сколько я должен давать хлеба. Сядь со всеми своими мудрецами и по-умному, без завихрений высчитай — вот столько-то я, умри, а обязан получать. И затверди это на всех инстанциях. А затем пусть никто мне не мешает. Я тебе каждую осень еще вроде подарка сверх того буду собирать. И мне будет радостно, и государству, конечно. Ну неужели этого нельзя сделать? Ведь земле хозяин нужен, который ее больше всего любит. Ну, можно?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. И можно, и нельзя. Я тебе пообещаю, постараюсь слово сдержать, а придет другой директор и смахнет все в одну кучу.

А н и с и м. Вот этого-то я и боюсь. Мне еще в колхозе надоели руководители, которых я даже запомнить не мог. Мелькали один за другим, что ни год, то новый. Каждый по-своему хотел хозяйничать. Ну и дохозяйничались. Коль надо тебе меня удержать — обещай, что прошу.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Обману, Анисим. Нехотя обману.

А н и с и м (глухо). Ладно. Обмани. Мне, видно, все равно уж погибать, а без земли я не человек.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Ну к чему ты так говоришь?

А н и с и м. Не бойся. Петлю себе на шею не накину. А если что, расстанусь навсегда с совестью. Еще одной сволочью или забулдыгой на свете станет больше.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Нет, ты таким не станешь.

А н и с и м. Смотри получше вокруг — не хуже меня мужики были, а теперь… (Махнув рукой.) Только за поллитровками охотятся. Не так?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Так. Знаешь, что в тебе самое дорогое?

А н и с и м. Ну…

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Искренность твоя, честность. Не умеешь душой кривить. С тобой можно на любое дело пойти. Ладно. Выбирай участок. По рукам?

А н и с и м. По рукам. (Рукопожатие.) Выберу. На лучший не позарюсь. Не бойся. Но смотри…

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Буду смотреть. А про этот случай забудь. С Таней я поговорю сама. Забудешь? Обещаешь?

А н и с и м (чему-то улыбаясь). Обещаю. Была не была. Да… (Пауза.) А ты, Софья Михайловна, что-то сегодня нарядная. День простой, не праздничный.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (мило, по-девичьи смутилась). Сама не пойму, с чего-то захотелось.

А н и с и м. Не влюбилась ли?

С о ф ь я М и х а й л о в н а (еще больше смутилась). Постарела я для любви. (Глухо.) Да еще смолоду испытала такую любовь, что до сих пор страшно бывает. Сколько я позора пережила. Сегодня пришлось вспомнить, так внутри все перевернулось.

Опять где-то далеко-далеко возникли звуки сильных взрывов, словно могучие раскаты грома.

А н и с и м (прислушался). Ишь ты, что наш старик-то выделывает! Потрясывает землю-матушку.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (оторвавшись от своих горьких дум). Ты о ком это?

А н и с и м. Известно, о Смолине. Вырвался от костлявой и принялся колобродить. Ничего старикашка, дает прикурить небесам.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (укоризненно). Анисим, ведь он академик.

А н и с и м. Для меня он простой, вроде как сосед.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Будь осторожен. Прост, прост, а где-нибудь обронит ехидное словечко о нас, затаскают с объяснениями.

А н и с и м. Не бойся, границы не перейду. Докуда он хватает в мою сторону, дотуда я с ним. А как он в свою ученую сторону возьмет — тут я сразу отстаю. Понимаю. Сила. Величина. Только болел и умирать собирался, как все мы, грешные. Насмотрелся на него. Старик как старик.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. А я его боюсь. Хотя внешне он напоминает мне профессора Зеленина. Читал нам почвоведение. (С болью.) Ах, Анисим, Анисим! Жила я, как все люди, занималась своими обычными, самыми незаметными делами.

А н и с и м. Шутишь. Вон какой совхоз тащишь.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Именно, что тащу. Из последних сил. Как-то опустилась, потускнела, о многом забыла. И вдруг вот теперь поняла, что я как-то очень близка к необычайному, редкому, прекрасному, о чем станет говорить весь мир, о чем будут писать много лет спустя, когда и меня-то все перезабудут. Нет, нет, не только потому, что академик Смолин живет тут же, а потому… я даже не могу это ясно сказать… Видно, я тоже как-то связана с этими делами, понимаешь?..

А н и с и м. Как не понять?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Только мы сами виноваты перед собой, что не находим в себе силы всегда видеть в окружающем великое, вечное, неповторимое. Тонем, как мухи в патоке, в ежедневных заботах, в мелочной суете, и становимся серенькими, невзрачными, пугливыми. Робеем перед хорошо одетыми людьми. Даже стесняемся с ними говорить, спорить. Стыдимся, что заняты самым древним трудом — сеем хлеб, разводим скот.

А н и с и м. А куда они без нас?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Верно. Но кто теперь по-настоящему ценит хлеб? Кто считает за грех смахнуть крошки со стола на пол? И все же, коль привелось побыть рядом с людьми умными, смелыми, и мне захотелось быть такой же. Чем я хуже других?

А н и с и м. Ничем. Женщина хоть куда.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Мы же не бедные родственники. Не мы у них в гостях. (Прислушалась.) Наверно, меня ищут.

Слышен женский пронзительный голос: «Софья Михайловна!»

Так и есть. Зовут. Ну что ж, Анисим, будем смелыми. Как выберешь участок — приходи.

А н и с и м. Постой. Как тебе сказать, даже не знаю.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Говори скорее, не тяни. Ждут меня.

А н и с и м. Видишь ли, был здесь недавно твой, первый…

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Нет! Нет! (Пауза.) Что ему нужно? Чего он еще хочет? Зачем ты мне сказал?! Умер он для меня, умер.

А н и с и м. Я и не хотел. Но и не предупредить тоже нельзя.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (решительно). Говори.

А н и с и м. Пока, говорит, одна живет, пусть не беспокоится. Не покажусь. А если что — вернусь. Понял так, что другого не хочет допустить.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Убить, что ли, грозился? Кого? Меня? Другого?

А н и с и м. Кто его поймет.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Ладно, Анисим, учту. Спасибо, что сказал.

Уходит. На крыльце появилась В а с е н а. Она закончила работу, привела свою внешность в порядок, и, видимо, ждала ухода Софьи Михайловны. Проводив ее взглядом, тихо приблизилась к Анисиму.

В а с е н а. Ну как, уходишь или нет?

А н и с и м. Была бы ты поумнее, ты бы о чем другом спросила. А то затвердила — уйдешь, не уйдешь, когда уйдешь?

В а с е н а. А если это для меня самое главное. Ну так как?

А н и с и м. Чего спрашивать. Поди, от слова до слова подслушала. Кончила убирать?

В а с е н а. Кончила.

А н и с и м. Ну и ступай домой. А завтра берись мыть в побеленных комнатах. Керосин я принес, под лестницей поставил.

В а с е н а. Что завтра, то завтра. А ты мне ответь.

А н и с и м. Отстань!

Шум приближающейся груженой машины.

В а с е н а (взглянув в сторону). Должно быть, уголь привезли. Это куда ж он едет-то?

А н и с и м. Стой! Стой! Не видишь, где объезд. Куда тебя несет? Там объезжай. (Тихо.) Ну, народец.

В а с е н а. Новенький, должно быть Не знает порядков.

А н и с и м (громко). То-то. Вот там и сваливай, за домом. (Васене.) Дурак во всем всегда новенький, за что ни возьмется.

В а с е н а. Вижу, останешься. Прирос. Никуда не уедешь. А поговорить с Софьей, конечно, следовало.

А н и с и м. Ты с чего это разговорилась? Мало наработалась?

В а с е н а (смотрит на него влюбленно). Как же я без тебя останусь? Пропаду, от тоски погибну.

А н и с и м. Отстань, Васена. Уйду или нет, мое дело.

В а с е н а. А меня пугать не надо. Ну, хорошо, поедешь, а памятник с собой повезешь?

А н и с и м. Какой памятник?

В а с е н а. Те пластины-то медные, где про себя написал?

А н и с и м (едва сдерживаясь). Откуда ты это взяла? Чего придумала?

В а с е н а. Знаю. Все знаю. Ты будто глыбу мрамора искал, а Славка посоветовал медью заменить. Со станции листы тебе приволок. Поставь, поставь, Анисим. Будь и ты великим.

А н и с и м (вконец озлившись). Хватит рассуждать. Марш отсюда!

На крыльце появляется М а р и я Г а в р и л о в н а, кутаясь в шаль.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Анисим, кто это кричит?

А н и с и м. Да вот так случилось… Разговариваем тут.

М а р и я Г а в р и л о в н а. К чему повышать голос. На женщину…

А н и с и м (тоскливо). Конечно, не надо бы.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Здесь становится шумно. Маляр поет что-то дикое.

А н и с и м. Я ему скажу.

М а р и я Г а в р и л о в н а. У него совсем нет слуха. (Пауза.) Почему так долго не возвращается Иван Прокопьевич? Я так беспокоюсь.

Вернулась в дом.

А н и с и м. Уходи. Из-за тебя перед людьми совестно.

В а с е н а. На меня кричит, а перед ней и тихий, и вежливый. А что она тебе? Что? Ботало ты коровье, а не мужик. Никакой самостоятельности нет, а тоже бороду отпустил.

А н и с и м. Уходи. Не растравляй. Был бы выпивши… Да и то не поможет. Возни с тобой много будет.

В а с е н а. Да уж, конечно, не дурочка.

А н и с и м. Не сердись. Это так, вырвалось. Нехотя. Не до тебя мне, Васена. Душу свою хочу под жизнь подогнать. Что? Сообразить не можешь, как это бывает? А говоришь — не дурочка.

В а с е н а. Больно много мудришь.

А н и с и м. Просто жду, когда моя душа и жизнь вот так друг к другу подойдут. Ни ее, ни меня не останется, а будет одно. Ты лучше выброси из головы это самое. К чему я тебе? Кроме горьких слез, ничего не увидишь.

В а с е н а. А оттого, что я одна, что судьбы нет, тоже слезы не слаще. Льешь, будто виновата, что на свет родилась. На мой характер, уж коли плакать, так от настоящей причины.

А н и с и м. Вот и береги свой характер, а меня оставь в покое. Что я тебе, вдовец, ищи помоложе.

В а с е н а. С виду ты только степенный, а внутри как есть шальной. Чего хочешь, сам не знаешь. Будешь метаться с места на место и кончишь где-нибудь в канаве. Сгинешь без всякого следа.

А н и с и м. А я хочу след оставить. Слушай, Васенка. Все мы теперь космонавты. Иван Прокопьевич, хоть в центр земли лезет, — тоже космонавт. Да, да… Как взяли меня в тридцатом году еще совсем сопляка, как запустили в социализм, сколько я всяких оборотов сделал. Я не жалею, что носило меня и так, и эдак. И впереверт, и волчком, и тараном. И что это самое трение калило меня добела. И сколько раз я совсем невесомым был. Но случалось, так шагал, что после меня фашистские танки кострами пылали, знаменитые города ключи на блюдах выносили. Разве я виноват, что страна к коммунизму повернула, а меня как раз совсем на другую орбиту, по воле дураков, забросила. И опять я стал невесомым. Разорили, идиоты, наш колхоз. От этого я не силы потерял, а сердце надорвалось. Гнул, гнул спину, за десятерых работал, а как два года подряд выдали на трудодень по рупь-целковому, да еще лодырем обозвали — порвалось что-то во мне. Побросал все и ушел без оглядки. Пропадай пропадом такое житье. И сколько нашего брата вроде меня не на тех орбитах крутит, страшно подумать. (Пауза.) Верно, шальной я стал. И радости со мной не увидишь. Обманывать не хочу. Вот если снова стану на свое место, укреплюсь… И вообще, учти — мужей скоро совсем отменят…

В а с е н а. Кто это посмеет?

А н и с и м. Сами бабы. Соберутся в Кремле и решат. Чем друг у друга этих подлецов отбивать да переживать — ликвидировать мужей как класс.

В а с е н а. Война начнется.

А н и с и м. Утихомирят. А интересно бы посмотреть, как это бабы воюют.

В а с е н а. Смейся, смейся. (Вставая.) Я обожду. Вот с места не сойти, по-моему будет. Другой жены, кроме меня, тебе не видать.

А н и с и м. Ты… ты… Дикая. Провались пропадом, чучело.

В а с е н а. Все равно ты мой суженый.

А н и с и м. Кто меня тебе присудил? Покажи мне его. Убью вместе с тобой.

В а с е н а. Воля твоя.

Подходит взволнованный С л а в к а. Он с непокрытой головой, в рубашке с засученными рукавами, из-под которой видна тельняшка.

С л а в к а (шоферу, привезшему уголь). Обожди, дружок, не уезжай. Я с тобой до станции. (Анисиму.) Что же это происходит? Избить мне Краснощекова или как? Сознание не позволяет, а оставить так не могу.

А н и с и м. Чешутся руки?

С л а в к а. Прямо не знаю как.

А н и с и м. Васена, покажи ему этого присуждателя. Он на нем поупражняется. Душу отведет. Сколько сразу добрых дел совершит. Меня и от тюрьмы и от тебя избавит. Таню от безголового жениха.

В а с е н а (сдерживая слезы). Посмейся, посмейся. (Уходит.)

С л а в к а (проводив ее взглядом). Зря над ней потешаешься, дядя Анисим.

А н и с и м. А ты с каких пор стал мне племянничком, чтобы советы давать?

С л а в к а. Это так. Я сам за советом пришел. Таня мне рассказала, как ее Краснощеков хотел обыскивать. Я ее люблю и не позволю, чтобы мою невесту воровкой считали.

А н и с и м. Жених… «Невеста»… «Не позволю»… Прыткий больно. Собрался на станцию — поезжай. Кому Таня будет женой, тот ее чистой получит. Это моя забота, а не твоя.

С л а в к а (отступая). Анисим Романович, но ведь я… Ведь она…

А н и с и м. Я сказал.

Неторопливо уходит в дом.

С л а в к а (в недоумении). Признавал за жениха. Разрешал называть дядей. (Вернувшейся Васене.) Что с ним?

В а с е н а. А с тобой, со мной? С Таней? Ломается жизнь. (Показывая на дом.) И все вот из-за этих. Понаехали, и пошло все кувырком. И не то еще будет.

С л а в к а. Ну, это не причина. С ними жить интереснее стало. Помешалась ты на любви, пристаешь, наверное, к нему, злишь.

В а с е н а. Замолчи. Не трави.

С л а в к а. Ну, ну, уж нам-то с тобой никак ссориться не следует. Оба собираемся родными быть.

В а с е н а. Тогда женись скорее. Слышишь, увози куда-нибудь Таню. Пусть он останется один. Пусть. Как он тогда попляшет!

С л а в к а. Можно, конечно, уводом. Но я по-хорошему хотел, по уставу. А придется. (Пауза.) Скажи Тане, чтоб ждала, не ложилась спать. Мы с ней что-нибудь придумаем.

В а с е н а. Ладно. Слышишь, зовет.

С л а в к а (шоферу). Бегу, дружок. (Васене.) Не забудь. (Убегает.)

Из дома выходят А н и с и м и Т е р е н т и й.

Т е р е н т и й. Покурим, поговорим. (Васене.) Ягодка, когда на свадьбу позовешь? Надоело ждать — нутро изнылось.

В а с е н а. Не жди. Не позову. (Отвернулась.)

А н и с и м (останавливает Терентия). Не трожь ее. (Садится на другую скамейку.) Терентий, ты можешь молчать?

Т е р е н т и й. Это насчет Васены?

А н и с и м. Вообще.

Т е р е н т и й. Не первый год знаешь.

А н и с и м. Без песен можешь обойтись?

Т е р е н т и й. Работается веселее. Но можно и не петь.

А н и с и м. Вот и прекрати вытье. Мария Гавриловна жалуется. Жутко ей от твоего голоса.

Т е р е н т и й. Ну что ж, молча поработаем. С нее или с тебя пол-литра?

А н и с и м. Лопнешь. Да еще на пол поменьше лей. Столько нахлестал, Васена без рук останется, пока отмоет. С керосином мыть придется.

Т е р е н т и й. Все же жалеешь ягодку? За этим только и звал?

А н и с и м. Дело есть.

Т е р е н т и й (прислушиваясь к возникшему звуку взрыва). Вот дает так дает. Вот где дела заворачивают. Помнишь, будто под Яссами.

А н и с и м. Чего вспоминать. (Пауза.) В бригаду ко мне пойдешь? Софья Михайловна участок выделяет.

Т е р е н т и й. Опять? Да ты, однако, повредился. Какой раз об одном и том же.

А н и с и м. Теперь твердо. Окончательно договорились. Дает на моих условиях. Попробуем еще поработать. Покажем, на что способны. Пойдешь?

Т е р е н т и й. А я тебе опять одно и то же скажу: пробуй, а я и думать не хочу. На кой черт мне эта самодеятельность сдалась. Без заработка не сижу, никто не ругает. Брось, не связывайся.

А н и с и м. Не могу. Не могу, как ты. За что поймаешься, тем и занимаешься.

Т е р е н т и й. И я поначалу не мог, да свыкся. Сегодня — маляр, завтра — грузчик, послезавтра — водовоз. И никакого спроса. На Софьюшку не надейся. Хочешь, такое слово скажу, и тебя если на месте не пригвоздит, то уж один глаз обязательно под лоб навсегда уведет.

А н и с и м. Соврешь, как всегда.

Т е р е н т и й. Случается, правду говорю. Последние дни Софьюшка верховодит. Весь совхоз ученые для себя забирают. А что будут с ним делать, наверное, сами не знают. (Пауза.) Без тактики теперь только мамкину грудь сосут да бородой трясут, кто до нее дожить умудряется. Чует Софьюшка свой конец, вот и наобещала с три короба. Разве ей жалко? У нее теперь хоть что проси — отказа не будет. Уж коли тебе нужен хомут потяжелее, так ты с новыми хозяевами договаривайся. Вот так-то.

А н и с и м. Откуда ты это можешь знать?

Т е р е н т и й. Этот Виталий Ефимыч давно то с одним, то с другим разговоры ведет. Присматривается, примеряется. Все уперлось в одно, что сам Смолин определит. Как он скажет, так и будет. Больше же он говорит то, что подсказывает ему Виталий Ефимыч. Вот и все твои шансы. Нашел кому верить, Софьюшке!

А н и с и м. Врешь.

Т е р е н т и й. Увидишь. Баб у нас хвалят, день для них особый отвели, награждают при случае, а много их в начальниках ходит? Подсчитай. Эх ты, голова! (Посмотрев на небо.) Пора шабашить. (Пошел к дому, запел.)

А н и с и м. Терентий!

Т е р е н т и й. Виноват, забыл. (Уходит в дом.)

Появляется В а с е н а. Молчание.

В а с е н а (тихо). Анисим.

А н и с и м. Ты все еще здесь? Если кому понадоблюсь, скажи… Ничего не говори… Все равно.

Подходит П р а с к о в ь я, неся большую корзину, завязанную тряпкой.

П р а с к о в ь я. Все-то я любуюсь на вас. Ну, парочка, просто на загляденье. У нас-то там на ферме лекцию читают, а я вспомнила, надо ведь свежих яичек больному отнести. Дома докторша-то?

А н и с и м. Дома. Давай отнесу.

П р а с к о в ь я. Что ты, я уж сама. Не трудно.

Анисим молча берет корзину за ручку, как бы взвешивая ее.

А н и с и м (опуская руку). Сколько несешь?

П р а с к о в ь я. Как всегда. Два десятка. Как выписано.

А н и с и м. Кто отсчитывал?

П р а с к о в ь я. Известно, бригадир. Твоя Татьяна. Без нее разве кто может?

А н и с и м. Неси.

П р а с к о в ь я (улыбаясь). Ты будто усумнился? И чего народ друг в друге изуверился. Ни за что ни про что один другого в яму толкнуть готов. Грех тебе! (Уходит в дом.)

В а с е н а (со страхом). Анисим, значит, Краснощеков насчет корзинок-то прав. Ведь не два десятка. Руку-то как книзу потянуло.

А н и с и м (помолчав). Догони, проверь. Или когда обратно пойдет.

В а с е н а (будто впервые увидела Анисима). Мне… это… показалось. Уж ты-то опытный. (Неожиданно тихо заплакала.) Господи, что со мной происходит? Что же это такое?

А н и с и м. За кого испугалась?

В а с е н а. За всех, за всех.

А н и с и м. Далеко ты еще не баба. Куда тебе замуж? (Кричит.) Перестань! Кому говорю!

Из дома выходит М а р и я Г а в р и л о в н а.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Анисим, опять?

А н и с и м (сдержанно). Опять пришлось. Взяли яйца?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Да. Как всегда, крупные, отборные. Но я волнуюсь. Почему до сих пор не едет Иван Прокопьевич? Становится прохладно. В машине может просквозить.

А н и с и м. Дела держат, да и надоели мы ему. Среди своих подольше побыть хочется. Вот и не спешит. (Уходит.)

Мария Гавриловна подошла к Васене.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Вы о чем всплакнули?

В а с е н а (не глядя на нее). А так, без причины. Прасковья-то куда делась?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Осталась разговаривать с маляром.

В а с е н а. С кем и говорить, как не с мужем? (Пауза.) Этот дом эвакуированные ленинградцы в конце войны строили. Кто-то решил в нем детский сад открыть. А к тому времени в совхозе одни-то бабы остались. Откуда быть ребятам? Тогда сообразили общежитие сделать. Теперь снова на другое ладят. (Совсем оправилась.)

М а р и я Г а в р и л о в н а. Почему вы позволяете Анисиму кричать на себя? Вы же красивая, самостоятельная девушка. Вообще Анисим славный, заботливый и даже с какой-то природной деликатностью. Но с вами он невозможен. Зачем вы терпите?

В а с е н а. Дом почти пустой. Комнат свободных много. Все ключи Анисим в кармане носит. Вы замужняя?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Нет.

В а с е н а. То-то и оно.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Неужели вы думаете… (Тихо смеется.) Вы ревнуете? Меня?

В а с е н а. Я здесь и не такое видывала. Софья Михайловна с высшим образованием, а выходила за простого механика. Хотела его выучить, в люди вывести. А он, зверь, ее принижать взялся. Пятый год одна-одинешенька теперь. Лучше уезжайте отсюда поскорее. Я хоть опять своим делом займусь. А то приставили к вам, узнала поближе Анисима. Кончилась моя спокойная жизнь.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Начинаю понимать, почему Анисим на вас кричит.

В а с е н а. Коль понимаете, так не приставайте. Без вас тошно. Не знаю, в какой омут броситься. (Уходит.)

М а р и я Г а в р и л о в н а (одна). Волшебный уголок. Машка, Машка, тебя приняли за соперницу. Чего доброго, еще замуж выдадут.

Тихо подходит А н и с и м.

А н и с и м. Не видать Ивана Прокопьевича?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Он вам понадобился?

А н и с и м. Вроде так.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Боюсь, прохватит его ветром в машине, тогда уж не знаю, что делать. Наказание! (Пауза.) Действительно, взгляд у вас совсем молодой, а без бороды вы, пожалуй, мужчина хоть куда.

А н и с и м. Когда-то ради Танюшки отпустил, чтоб старее, беспомощнее казаться.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Не понимаю. Для чего?

А н и с и м. Чтоб жалела, не бросила бы меня, старичка, в город не убежала. Без нее я, как перст, один.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Значит, вы годами притворялись, играли на лучших чувствах девочки?

А н и с и м. Выхода не было. И удержал. Пока родители с пеленок не станут внушать детям — люби землю, никто в деревне не задержится. Что бы газеты ни писали. Вы их тоже читаете, а вам все равно в городе слаще.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Меня даже попросили поскорее отсюда уехать. Васена мне устроила сцену ревности. Говорит, что в доме много пустых комнат… И вообще вы хоть кому можете составить счастье.

А н и с и м. Не слушайте вы ее. Не в себе она.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Она вас любит. Определенно. А что же вы?

А н и с и м. Не каждому ее любовь в радость.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Ах, до чего ж ваш брат стал теперь разборчив. Молчите, не смейте возражать. Она честная, искренний человек, красавица. Таких еще поискать надо. Работящая, заботливая. Чего вам еще? Ну, признавайтесь.

А н и с и м. Верно. Душа у нее добрая, открытая. Но ровни ей мало. Она себе цену знает. Ей подавай не первого от нижнего края.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Естественно. Любой приятно, что ее муж не замухрышка.

А н и с и м. Ну да. А характер крутой. Что не по ее, такого даст пинка — не в дверь, а через стену из дома вышибет.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Старайтесь, чтоб так не произошло.

А н и с и м. Легко сказать.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Многие этого не понимают.

А н и с и м. Что о них толковать. Сказать «люблю» — дело простое, доказать трудно.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Теперь я ее еще больше понимаю. (Пауза.) Пожалуй, и мне и вам стоит задуматься над ее словами. В жизни все может быть. Пойду встречать Ивана Прокопьевича. (Пошла.) Все может быть.

А н и с и м (вздохнул). Да. Уж на что была умной и рассудительной, и ее потянуло на скоромное.

Из дома выходят П р а с к о в ь я и Т е р е н т и й. В руке у него ведро.

Т е р е н т и й. Вот тебе ключи. (Отдает Анисиму.) Вот тебе для проверки ведро. (Ставит на землю.) Отлил известки для домашних нужд. Тайком не уношу. Не возражаешь? Или отберешь?

П р а с к о в ь я (размахивая пустой корзиной). А чего ему. Не его. Авось колхоз не обеднеет.

А н и с и м (глухо). Тару сменили? (Хочет ногой опрокинуть ведро.) Шакалы!

Т е р е н т и й (отдернул ведро, ощерился). Осторожно. Штука хрупкая. Обидеть хочешь?

П р а с к о в ь я. Колдун бородатый. Пес цепной. Подохнешь не своей смертью. Злыдень!

Быстро уходит.

А н и с и м (глухо). Уходи.

Т е р е н т и й. Не серчай. В самой дальней комнате, гляжу, лежат кучкой. Я по бедности собрал. Как они туда попали, не знаю. Может, их Татьяна натаскала. Закричи, собери народ.

А н и с и м. Уходи.

Т е р е н т и й. Покличь для верности.

А н и с и м. Сказал, уходи.

Т е р е н т и й. Вот правильно. Уж умен так умен. Есть за что уважать. Теперь я это ведро гордо понесу. Не украдено. Начальством разрешено. До завтра! (Уходит.)

Анисим не знает, в какую сторону бежать.

А н и с и м. Что делают? Что делают? На что зарятся! И меня еще запутают, съедят. Помощи не найдешь. Ничего не докажешь. Танюшку в тюрьму. В ее-то годы. Докуда же это зверь из человека будет выглядывать? Докуда ради поживы глотки будут рвать?

Уходит вправо. Слева идут С м о л и н, О в ч а р о в. Впереди них М а р и я Г а в р и л о в н а. Она молча проходит в дом.

О в ч а р о в (кивнув вслед Марии Гавриловне). Быть грозе.

С м о л и н. Быть.

О в ч а р о в. Меня, пожалуйста, не выдавайте.

С м о л и н. Уж как-нибудь один испью чашу до дна. А ведь права.

О в ч а р о в. Права.

С м о л и н. Посамовольничали. Грехи. Виталий Ефимович, я, пожалуй, посижу здесь. (Садится на скамейку.) После тряски в машине отдохну. Я вами доволен. Работа идет отлично. Благодарю.

О в ч а р о в. Хвалить и благодарить надо саперов. А я что, пока вроде контролера: «Братцы, поосторожнее, не разнесите планету».

С м о л и н. Скромность, скромность. (Пауза.) Да, послушайте, пока я изволил отлеживаться, дядя Анисим рассказывал. Расшевелил во мне струны молодости, как я, бывало, мальчишкой копешки возил, в ночное лошадей гонял. (Пауза.) Да… Как это давно все было. Так вот, говорил он о здешнем хозяйстве…

О в ч а р о в. На мой взгляд, оно отличное. А вы как находите?

С м о л и н. Пока только почувствовал его огромность. Так вот, дядя Анисим что-то мне про свои заботы толковал. (Вспоминает.) Какая-то у него есть могучая идея, навязчивая мечта. Кажется, разумная и полезная. Забыл. Вылетело из головы. Досадно. После вспомню, скажу.

О в ч а р о в. Вас это увлекло?

С м о л и н. Обещал ему посодействовать. Забыл, забыл. Виталий Ефимович, коль мы с вами потратили время на осмотр хозяйства, не откладывайте разговор с Софьей Михайловной.

О в ч а р о в. Охотно это сделаю. Время еще не позднее.

С м о л и н. Кажется, я заметил, что вы как будто проявляете к ней симпатию.

О в ч а р о в. В пределах делового контакта. Питаю слабость к одержимым людям. Она влюблена в свой совхоз. С ней приятно беседовать.

С м о л и н. Тем более. Беседуйте. Но… (Увидев выходящую из дома Марию Гавриловну.) Вот она — моя Немезида. (Громко.) Как видите — самочувствие у меня прекрасное.

М а р и я Г а в р и л о в н а (молча подходит, берет его руку, считает пульс). Завтра я вызову профессора Анкудинова. (Считает.) Пусть он определит для вас режим. (Считает.) Я же уеду. Я не хочу отвечать.

С м о л и н (расстегивая свободной рукой летнее пальто и пиджак). Обратите внимание, какой шерстяной жилет. Подарок полярников. Толщина.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Застегнитесь. В нем вы скорее простудитесь. (Овчарову, который хотел незаметно уйти.) Вы чего смотрите? Вы обязаны бить тревогу.

О в ч а р о в (продолжая отступать к дому). Но я же не уполномочен.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Он вам не дорог. Вы его не бережете.

С м о л и н. Мария Гавриловна, голубушка…

О в ч а р о в. Вы тиранка. Вы меня доведете до помешательства.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Вы как будто умышленно толкаете больного в пропасть.

С м о л и н. Товарищи, хватит спорить!

О в ч а р о в. Иван Прокопьевич, я не могу. (Уходит в дом.)

С м о л и н. Убедились? Пульс нормальный?

М а р и я Г а в р и л о в н а (опуская его руку). Да.

С м о л и н. Отлично. Вызывайте Анкудинова и уезжайте. Да, да. Мне надо работать. Делать дело. А не жить под невыносимой опекой.

М а р и я Г а в р и л о в н а (обидевшись до слез). Благодарю, Иван Прокопьевич… Я только… выполняю долг.

С м о л и н. Голубушка, ну, простите. Я хотел сказать, что вы со мной устали, что вам здесь скучно. Не сердитесь.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Я не имею права сердиться.

С м о л и н. Нет, имеете, имеете, но простите.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Гоголь-моголь — на столике у кровати. (Отходит к дальней скамейке и садится.)

С м о л и н (пытается с ней заговорить). Из-за болезни я многое упустил из рук. Как же мне не быть раздражительным? Накопились горы бумаг. По нашим заказам работают химики, металлурги, строители небывалых турбин. На десятках заводов изготавливают тысячи тонн всякого оборудования. Умнейшие машины. Оттуда летит поток вопросов, жалоб. Нужны советы, указания. Содействие. Я больше не могу, не имею права бездельничать. Конечно, никто не знает своего часа. Ну и что? (Про себя.) Обиделась.

Подходит К р а с н о щ е к о в.

К р а с н о щ е к о в. Иван Прокопьевич, могу ли я вам доверить одну тайну?

С м о л и н. Если государственную, то избавьте. Обременен. Но вы прежде садитесь.

К р а с н о щ е к о в (садится). И добавьте: поздоровайтесь. Добрый вечер!

С м о л и н. Добрый вечер. Слушаю.

К р а с н о щ е к о в. Видите, я совершенствуюсь. Я понимаю, что вы оказываете мне снисхождение, запросто беседуя со мной. Кто я пока для вас?

С м о л и н. Голубчик, это лишнее.

Из дома выходит О в ч а р о в. Незамеченный Краснощековым, слушает.

К р а с н о щ е к о в. Нет. Случайно мы оказались в одном доме. Старшие, более опытные, более хитрые, товарищи по институту вытурили меня сюда, чтоб я здесь поднял до невиданных высот птицеводство. И я сделаю, подниму. Вы приехали сами, выбрав место для своих работ, от которых и впрямь небу станет жарко. За вами будет следить весь мир, а за мной пока директор да птичницы.

С м о л и н. Это не тайна.

К р а с н о щ е к о в. Половина тайны состоит в том, что среди нас есть на редкость увертливые люди, которые любят обходимые дела. Вот такие. (Жест.) А необходимые подсовывают другим. Пусть кто-нибудь наживает себе инфаркт.

С м о л и н. Очень важное открытие. И кто же эти люди?

К р а с н о щ е к о в (тихо). Первая из них — Софья Михайловна.

С м о л и н. Не может быть.

К р а с н о щ е к о в. Клянусь. Удивительно хитрая и ловкая женщина. Недаром ее муж избивал до полусмерти.

С м о л и н (тяготясь разговором). А вторая половина тайны?

К р а с н о щ е к о в. Вокруг нас воры. Да.

С м о л и н. Страшные вещи вы мне доверяете.

К р а с н о щ е к о в. Как честный человек, обязан предупредить. Софья Михайловна делает вид, что у нее все благополучно, а меня заставляет быть разгребателем грязи. И я разгребу.

С м о л и н. Ведь при этом неизбежен аромат, от которого, случается, лошади в обморок падают.

К р а с н о щ е к о в. Я выдержу. Я себя не пожалею.

Овчаров неслышно уходит.

С м о л и н. Знаете, голубчик, вы бы лучше женились.

К р а с н о щ е к о в. Женюсь.

С м о л и н. Пойдут дети, появятся более разумные заботы, реже станете выпивать, меньше будете делать открытий, а займетесь курицами.

К р а с н о щ е к о в. Ей-богу, женюсь. Я присматриваю невесту, но пока…

М а р и я Г а в р и л о в н а (спокойно). Я не подойду? (Приближаясь.) Я говорю — я бы не подошла вам в качестве жены?

К р а с н о щ е к о в (встает). Мария Гавриловна… Но вы недавно говорили, что вы старше…

М а р и я Г а в р и л о в н а. Внешне я вам подхожу?

К р а с н о щ е к о в. Я не знаю, что в таких случаях говорят.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Смелее.

С м о л и н. Не смейте! Я запрещаю подобные разговоры! Это гадко. Это цинично.

К р а с н о щ е к о в (как будто что-то поняв). Простите, я совсем не хотел вам мешать. Виноват. (Уходит.)

С м о л и н. Когда отечество избавится от дураков! И что это за намеки? Чему или кому он помешал?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Только вашему отдыху.

С м о л и н. Вот оно что. Ну, знаете, таких жертв мне с вашей стороны не нужно. Пусть бы он молол свои глупости. (Смеется.) Но откуда у вас взялось этакое… этакое…

М а р и я Г а в р и л о в н а. Нахальство?

С м о л и н. Нет, вызывающая женственность.

М а р и я Г а в р и л о в н а. От возраста, от характера и мало ли от чего…

Медленно идет Т а н я.

С м о л и н. Давно с ней не виделся. (Тане.) Садись-ка рядышком.

Таня садится.

Рассказывай про свои успехи. Не в настроении? Неприятности?

Т а н я. Иван Прокопьевич, растолкуйте, пожалуйста, почему люди сто лет смеются над учителем, который, когда рассказывал про Александра Македонского, приходил в такой восторг, что даже ломал стулья. Почему? Разве смешно?

С м о л и н. Но это действительно смешно. «Войска Дария бежали». Хвать — и нет стула.

Т а н я. А мне от этого хочется плакать. В школе никто из учителей так не волновался, о чем бы ни рассказывал. А сегодня выступил перед нами, птичницами, образованный товарищ, говорил про коммунизм. Он даже спичку не сломал. Повышал голос только тогда, когда твердил: товарищи, обогащайтесь!

М а р и я Г а в р и л о в н а. Краснощеков?

Т а н я. Он.

С м о л и н. Танюша, осторожно. Он, как бы тебе сказать, потенциальный союзник Марии Гавриловны.

Т а н я. Вы шутите.

С м о л и н. Увы.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Продолжай, Танюша. Всякие намеки мы с тобой обсудим вдвоем.

Т а н я. Кричит: «Обогащайтесь, обогащайтесь!» В этом весь смысл материальной заинтересованности. Но если я уткнусь только в свое корыто, то не долго ведь и захрюкать по-свинячьи. Разве Гаганова обогащаться хотела? У вас для меня места не найдется?

С м о л и н. Что ты, что ты, и не заикайся. Ты здесь нужнее. Что это у тебя?

Т а н я. Вымпел. Награждали за хорошую работу. Пусть он теперь дома лежит. (Развернула.) Что на нем написано?

С м о л и н. Посмотрим. (Надев очки.) Ничего. (Смеется.) Пошутила над стариком.

Т а н я. Нет, написано. На красном всегда читается одно слово — справедливость. Везде и всегда.

С м о л и н. Ну да, ну да.

Т а н я. Это мой флаг на всю жизнь. Пусть меня оскорбляют, выживают с работы, но этого у меня никто не отнимет.

М а р и я Г а в р и л о в н а (целует ее). Ты умница.

В отдалении появляется К р а с н о щ е к о в.

К р а с н о щ е к о в. Мария Гавриловна. Я много думал. Я не знаю, что думать. Вы это серьезно говорили?

М а р и я Г а в р и л о в н а (спокойно). Да, Александр Никитич.

К р а с н о щ е к о в (помолчав). Скажу пока одно, я счастлив. Я очень счастлив. (Уходит.)

С м о л и н (встает, направляясь к дому). Черт знает, что такое. К чему вам эта бравада? Один раз сказать — куда ни шло. А сейчас?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Объявление священной войны.

С м о л и н. С огнем играете, Мария Гавриловна. Дурак, лишенный чувства юмора, опасный партнер.

М а р и я Г а в р и л о в н а (обняв за плечи Таню). Танюша, выше наш флаг. (Проходит мимо Смолина.) Когда профессор Анкудинов освободит вас от моей опеки, перед отъездом я вам что-то скажу. Простокваша — тоже на столике у кровати. Вперед, Танюша. (Уходят в дом.)

С м о л и н. Странное перерождение. Глаза блестят. Фигура. Мысли. Как будто выпила шампанского. (Прислушивается к звукам взрывов.) Издалека звучит лучше всякой музыки. (Заходит в дом.)

Идут О в ч а р о в и С о ф ь я М и х а й л о в н а.

О в ч а р о в. Скажите откровенно, не надоели мы вам?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Откровенно скажу, нет. Без вас будет даже немного грустно. Пожалуйста, поймите это правильно.

О в ч а р о в. Понимаю.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (показывая на дом). Здесь у нас было общежитие. За два года мы сумели построить пятнадцать домиков и переселили в них рабочих. Вы думаете, это было легко осилить? Сколько трудов мне это стоило.

О в ч а р о в. Представляю.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Зато вот они — готовые квартиры для научных работников, крупных специалистов. Это мой последний козырь. Теперь уж ничто не помешает превращению совхоза в опытное хозяйство. Милости просим приезжать. (Смеется.) Сколько мне пришлось бить поклонов, писать бумаг, произносить речей. Кажется, все уже позади.

О в ч а р о в. И вдруг приедут еще несколько Краснощековых.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Ох, избави боже! От него одни неприятности. С каким бы удовольствием я бы его выгнала. Бездельник, пьяница, фанфарон. Но нельзя. Я знаю — он пробный шар. Послан для моего испытания. Стоит мне тронуть его пальцем, и в институте обрадуются, поднимут крик: «Требует приезда специалистов, а сама их третирует, не ценит, не создает условий». Как он ни безобразничает, я вытерплю. (Передергивает плечами.) Редкое чадушко.

О в ч а р о в. Вам холодно? (Снимает пиджак и накидывает ей на плечи.)

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Не надо. Зачем?

О в ч а р о в. Будьте послушной.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Спасибо. Я отвыкла от внимания. Я вам рассказала почти все. Посвятите меня в свои замыслы. Я слушаю звуки взрывов, как сигналы из какого-то другого мира, чувствую, что совсем где-то рядом с нами происходит нечто небывалое, пишется особая страница в истории, и… и… до обидного мало знаю о подробностях. Или вы не можете пока сказать?

О в ч а р о в. Могу. И не только о том, чем мы заняты, но и о том, что надо сделать и вам, и нам.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Нам?

О в ч а р о в. Да. Вы, конечно, знаете, что есть город Дубна.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Ну еще бы.

О в ч а р о в. Это Мекка для атомщиков всего мира. Через несколько лет таким же местом паломничества из всех стран будет тот уголок земли, где мы сейчас с вами беседуем. Представляете?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Да, представляю. Поверьте, мы все внутренне готовы к самым большим переменам жизни. Иногда я пытаюсь фантазировать, в мечтах заново перестраиваю весь поселок, прокладываю образцовые дороги, выращиваю сады, брожу по тенистым аллеям, вижу всю окрестность прекрасной, преображенной в благодатный край. Вы тоже это видите?

О в ч а р о в. Да. Но я еще вижу и другое. Откуда вы возьмете необходимые крупные суммы, проекты, рабочую силу?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. А вы? Вы же сами сказали, что это наше общее дело. Конечно, вы один из тех, кто вправе сказать — я делаю эпоху. Вы мыслите более широко, чем я. В вашем распоряжении все, что вы находите нужным. Помогите нам получить деньги, а мы засучим рукава, и пусть все флаги в гости будут к нам.

О в ч а р о в. И запируем на просторе?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Вам не придется за нас краснеть.

О в ч а р о в. Софья Михайловна, вы верите в свою силу?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Вы хотите сказать, что я слишком увлеклась, слишком много беру на себя? Мне кажется, что я способна. И этому причина — вы.

О в ч а р о в. Я?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Не поймете вы этого, Виталий Ефимович, Да, только по чистой случайности мы с вами познакомились, обсуждаем, как говорится, на равных, будущее. Не произойди этой беды с Иваном Прокопьевичем, вероятно, мы никогда бы не встретились. А если бы и встретились, так вы прошли бы мимо, не обратив внимания на директоршу какого-то совхоза. Не так?

О в ч а р о в. Нет. Вы очень интересный, незаурядный человек. Я слушаю вас и любуюсь. Вы правы. Я никак не ожидал встретить здесь, в степном захолустье, умную, да просто очаровательную женщину.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Виталий Ефимович, прошу вас…

О в ч а р о в. Я это говорю вам честно и искренне. (Целует ее руку.)

С о ф ь я М и х а й л о в н а (пытаясь встать). Прошу вас…

О в ч а р о в (удерживая). Софья Михайловна, я не молод, я кое-что видел в жизни. Я не говорю вам, я вас уже люблю, но поверьте, мне хочется без конца смотреть на вас, слушать вас, и не лишайте меня права поцеловать вашу руку. (Целует.) Ну, не отворачивайтесь, посмотрите на меня.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Зачем, зачем?

О в ч а р о в. Признаюсь, я довольно-таки сухой человек, весь ушедший в свою работу. Кроме нее, почти ничего не знаю. Но вот я с вами, вижу вашу нелегкую жизнь и чувствую, что вы мне очень нужны. Мне хочется принести вам какую-то радость.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. И вы мне нужны. (Поцелуй.) Постойте… Молчите. (Пауза.) Не понять вам, как это много для меня значит, и как я ненавижу себя. (Встает.) Мне пора.

О в ч а р о в. Я провожу вас.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (всматриваясь в его лицо, сквозь слезы). Прошу, только никогда, слышите, никогда не думайте обо мне с жалостью, как о доверчивой, обиженной судьбой туземке. Обещаете?

О в ч а р о в. Обещаю. (Поцелуй.)

Уходят. Справа появляется А н и с и м. Молча провожает их взглядом. Потом смотрит на освещенные окна дома.

А н и с и м. Нет в жизни твердости. Нет. (Обернулся, увидел Васену.) Опять? Чего тебе?

В а с е н а. Не отталкивай меня. Не гони. Я уж и так на себя походить перестала. Никого видеть не хочу. Ну, не любишь — не люби, но хоть одно… одно ласковое словечко скажи… Скажи. Тебе одному тоже холодно. Заботы гложут. Напасть этакая свалилась. (Припала к его груди.) Не гони. Вдвоем легче. Не гони.

А н и с и м. Ладно.

В а с е н а. Не сердись, не кричи.

А н и с и м. Ладно. (Пауза.) А ты будь потверже.

В а с е н а (сильнее прижимаясь к нему, чуть слышно). Буду.

А н и с и м. Успокоилась? (Пауза.) Эх, ты… Ничего не слышишь?

В а с е н а. Ничего… Ничего…

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Та же обстановка. Короткая июньская ночь. Возле крыльца Т а н я и С л а в к а.

Т а н я. Славка, не задерживай меня, пора спать.

С л а в к а. Побудь еще, пока дядя Анисим не спугнет.

Т а н я. Пойми, поздно. Сколько времени?

С л а в к а. Часы дома забыл. Я всю ночь не усну.

Т а н я. Правильно. Настоящие изобретатели по ночам не спят. Вначале потому, что никак задачу решить не могут, а потом от волнения, что все удалось, что пришло бессмертие.

С л а в к а. До бессмертия мне далеко. Подумаешь, открытие.

Т а н я. Так ведь ты едва начинаешь. Жизнь впереди большая. Трудно сказать, кем ты к старости будешь. Но раз спать не можешь, волнуешься — верный признак: быть тебе знаменитым. Да, да. Уж я-то знаю. Иван Прокопьевич про многих ученых мне рассказывал. И все они начинали с самой что ни на есть ерунды, но переживали так, что слов нет.

С л а в к а. Я надеялся, что вместе просидим до утра.

Т а н я. Глупый. Во-первых, дядя не позволит. Во-вторых, мне, наоборот, хочется проснуться по твоему сигналу. Услышу я его или нет.

С л а в к а. Да уж ты не сомневайся. Одни мертвые не услышат.

Т а н я. А я наработаюсь да с тобой засижусь, и впрямь сплю как мертвая. Так что лучше меня никто не проверит. Ну а потом все-таки больно меня обидел Краснощеков. Как ни пытаюсь забыть, не могу. Хочу с тобой поласковее быть, да где там. На тебя тоску нагоню. Лучше пойду спать.

С л а в к а. А я-то мечтал.

Т а н я. И у меня была мечта. Кто я? Простая работница совхоза, птичница. Кто ни посмотрит, скажет — замарашка, а я, как Золушка, могу стать королевой.

С л а в к а. А мне бессрочную увольнительную?

Т а н я. Помолчи. Есть наша вина в том, что на базарах спекулянты дерут за одно яичко по пятнадцать копеек? Есть. Судить их, расстреливать — только время тратить. Они, как грибы поганки после дождя, лезут слоями. А вот представь — однажды утром на все рынки, сколько их есть, приезжают груженные ящиками машины. На машинах мы. Граждане! Подходите, покупайте. Десяток яиц двадцать копеек. Тихо, не толкайтесь. Не давите друг друга. И до вечера машины бы шли и шли. Первыми, конечно, целые горы накупят спекулянты. Покупайте, черт с вами. Назавтра опять поток машин. Покупатели уже спокойнее, не так толкаются, как вчера. А спекулянты все деньги из сберкассы забрали, чтоб скупить побольше. И назавтра опять машины, машины, а я кричу: «Граждане, отныне и до конца года десяток стоит десять копеек». С одного нашего рынка в городе восемнадцать машин «скорой помощи» едва успевают увозить спекулянтов с инфарктами, расстройством желудка и даже потерявших рассудок. Яйца портятся, капитал пропадает, и нет желающих платить дороже десяти копеек. Всеобщий крах спекулянтов. Вот тогда бы я почувствовала себя королевой. Я иду, а мне все улыбаются и не смотрят, что мое платьишко выгорело, на голове платочек за полтину, на ногах кеды с дырками. Приодеться я и после успею, а вот в таком виде чтоб встречали, как знаменитую актрису, этого на всю жизнь хватит. А Краснощеков меня за воровку признал. Вот уж два дня прошло, Софья Михайловна сама меня утешала, велела не обращать внимания, а я не могу успокоиться. Так противно, что на работу через силу хожу.

С л а в к а. Я тебе тоже говорю — плюнь!

Т а н я. Кто я для тебя? Чужая? Посторонняя?

С л а в к а. Самая дорогая. Дороже для меня никого нет.

Т а н я. Как же тогда ты можешь так говорить? Ведь у меня душа одна-единственная. Сегодня в нее мимоходом комок грязи бросят, завтра кованым сапогом залезут, потом кто-нибудь врать заставит. Что же от нее останется? В кого я превращусь? В халду, без стыда и совести, которой на все наплевать. Ты же сам от меня откажешься.

С л а в к а. Ну скажи, что я должен сделать?

Т а н я. Во-первых, будь умным. Во-вторых, терпеливым.

С л а в к а. Танюша, я тебя люблю. Мне нравится, что ты очень трезво рассуждаешь. Но вот эти твои во-первых, во-вторых… Что-то мне от них не по себе.

Т а н я. Что же мне, Славушка, остается делать, если ты не умеешь рассуждать? Приходится и за тебя и за себя думать. Как увижу, что ты можешь за двоих соображать, так перестану.

С л а в к а. Давай поженимся скорее, и я тогда все на себя возьму.

Т а н я. Ну вот, опять я принимайся за то же. Во-первых, всего ты на себя, как ни старайся, не возьмешь, а во-вторых, есть кроме тебя добрые люди. Они мне помогут. (С испугом.) Кто-то идет. Наверное, дядя. Прощай. Уходи. Увидит, будет ругаться. (Скрылась в подъезде.)

Славка убежал за угол дома. Идут К р а с н о щ е к о в и Т е р е н т и й. Оба на «взводе».

Т е р е н т и й (помогает Краснощекову сесть на скамейку). Доковыляли. И никого не встретили. Все чин чином. До постели доберетесь или проводить?

К р а с н о щ е к о в. Что значит проводить? Я сам прекрасно могу. Я же не пьяный. Оставь меня.

Т е р е н т и й. Оставайтесь.

К р а с н о щ е к о в. Все, братец, все. Иди, спи спокойно. Я же сказал — отчаливай.

Т е р е н т и й. Спокойной ночи. (Уходит.)

К р а с н о щ е к о в. Помощник. Как будто я не самостоятельный. Все спят… Все честные труженики. И мои бывшие коллеги. Ох, подлецы, подлецы. Вытурили меня на заклание, а сами остались в городе. Теперь похихикивают ночами в подушки, а днем речи закатывают, в грудь себя колотят. Как это сказала Софья — это не механика, а философия. Удумала! Философия! Ну, пусть философия. Ладно. А я спрошу, кто ее понимает по-настоящему? Кто? Молчите? Замерли?.. Кого я спрашиваю? Ведь никого нет. Пусто. (Пауза.) Немного перебрал снадобье. (Смеется.) До чего же талантлив наш мужик. Терентий, это я про тебя. Ты современный алхимик. (Пауза.) Ушел. (Пауза.) Забрось его голенького на Луну, он и там наплюет на все законы этой самой вселенной и начнет гнать самогонку из ничего. Из безвоздушного пространства, из метеоритов, из пальца. (Пауза.) Спит милая Маша. Как она меня удивила. Сама, сама хочет быть моей женой. (Плачет.) За что мне такое счастье? Ведь я от радости, от удивления выпил. А что? Кто посмеет сказать, что я день прожил напрасно? Кто? Ну, попробуй! Все же я ученый-птицевод. Но кто бы знал, до чего я ненавижу куриц. В теории, на столе они еще ничего, а в натуре… Более противной твари нет. Чтоб они все передохли. Займусь я ими по-настоящему. Еще многие будут удивляться, многие станут мне завидовать. (Заметив подошедшего Славку.) Ты кто? Дружинник?

С л а в к а. Свистнуть тебя разок, что ли?

К р а с н о щ е к о в (встает). Я тишину не нарушал. Полный порядок. Скажи, разве у вас тоже есть вытрезвитель?

С л а в к а. Есть. Особый. (Показывает кулак.) Мгновенный.

К р а с н о щ е к о в. Давно бы сказали. Предупредили. Ведь не трудно. Как принято у цивилизованных людей. Хоть здесь обойдемся без пятнадцати суток. Даю слово. Ушел. Скрылся. Без шума и скандала. (Взбирается на крыльцо, с трудом открывает дверь.)

Подходит А н и с и м.

А н и с и м. Ты чего тут крутишься?

С л а в к а. Терентий пьяного Краснощекова привел. Тот меня за дружинника принял. Я ему хотел было салазки направить, да пожалел.

А н и с и м (в раздумье). Выходит, на самогонке сошлись. Легко Терентий ключик подобрал. (Строго.) Это не причина тебе около дома отираться.

С л а в к а. Дядя Анисим, ну что ты надо мной строжишься? Я этот случай с Таней вот как переживаю. Может, больше твоего.

А н и с и м. Что ты говоришь? Давно я в театре не был. Как в госпитале поправлялся, водили нас. Ну, изображай, как ты переживаешь.

С л а в к а. Ну как. Не видишь, что ли? (Пауза.) Не сплю. Худею. (Пауза.) Вот только что одной ногой на пороге тюрьмы стоял. И вообще не понимаю, чего с ним цацкаются.

А н и с и м. А ну-ка замолчи.

Из предрассветной дымки появляются С о ф ь я М и х а й л о в н а и О в ч а р о в. Останавливаются.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (кладет ему руки на плечи). Простимся. Ты устал. (Поцелуй.) Не провожай. Вечером увидимся?

О в ч а р о в. Непременно.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Если бы ты знал, какая я счастливая. (Поцелуй.) Уходи. (Уходит.)

Овчаров проходит в дом, сделав вид, что не заметил Анисима и Славку.

С л а в к а. Вот тебе и Софья Михайловна.

А н и с и м. Да-а… Думал, гора, а закружилась пушинкой на ветру. Баба всегда остается бабой.

С л а в к а. Должно быть, всерьез это у них. Или нет?

А н и с и м. Разбери. Сдается мне, что дремало-дремало в ней это женское, и разом проснулось. А чем кончится — кто знает. Кто бы ни разбудил малого ребенка, ему любой кажется матерью. Обхватит ручонками, прижмется, а потом только поймет — родной или чужой. Или засмеется, или плачем зальется.

С л а в к а. Хорошо, когда женщина вот так, в один миг полюбит.

А н и с и м. Кому?

С л а в к а. Всем. И ей. Особенно ему. Счастье.

А н и с и м. Значит, ему?

С л а в к а. Еще бы!

А н и с и м. Так вот что я тебе скажу. Ни вечером, ни утром Таню из дому не выманивай.

С л а в к а. Дядя Анисим, мне и так с Таней трудно, да ты еще из меня жилы тянешь. Она королевой собирается быть, возможно, станет, а я дизелист с армейской выучкой. Она меня своими во-первых, во-вторых до испарины доводит. Ты-то хоть поддержи, а когда поженимся…

А н и с и м. По твоей легкости тебе надо жену постарше, поздоровее, чтоб при случае за волосное управление могла взяться. И с достатком. А у Татьяны ничего нет. Значит, просто норовишь обмануть девчонку.

С л а в к а. Клянусь, дядя Анисим, слово даю.

А н и с и м. Я тебе без всяких слов и голову отверну и ноги повыдергиваю, если что напакостишь. «Ему счастье!» Ишь ты куда гнешь.

С л а в к а. Не гну. Так само получается. Вообще, конечно, обоюдное дело.

А н и с и м. Женишок! Поменьше бы таких. Бабе должно быть счастье. Уж до того их с нами уравняли, не пойму, как они еще рожать соглашаются, нас в три шеи от себя не гонят. Треплив ты, Славка, дальше некуда.

С л а в к а. Это я-то? Ну, Анисим Романыч, тогда дядю побоку. У меня тоже есть самолюбие.

А н и с и м. Кто рассказывал Васене про медные доски?

С л а в к а. Только не я.

А н и с и м. Кто же, кроме тебя и меня, про это знал?

С л а в к а. А если Таня? Ты куда их спрятал? Могла она их увидеть?

А н и с и м (неуверенно). Случаем если…

С л а в к а. Вот, пожалуйста. Таня подсмотрела, с Васеной поделилась, а я доверия лишаюсь. (Пауза.) Погляжу, погляжу я на тебя, Анисим Романыч, мужик как будто бы и ничего, а все же смешной.

А н и с и м. Чего во мне смешного? Ну?

С л а в к а. Чудинки в тебе много. Не то ты вперед забежал, не то отстал. Не по времени живешь.

А н и с и м. Это потому, что я в жизни твердости искал и ищу!

С л а в к а. Вот это и смешно. Ищешь! Сторож — должность стариковская. Быть комендантом этого здания — служба той же Васене по плечу. Чего уж тут про какую-то твердость говорить, в сторонке посиживая.

А н и с и м (сдерживая себя, чтоб не закричать). А потому я в сторонке, что надоели начальники, которых я даже запомнить не могу. Ни они меня узнать не успевают, ни я их понять. Зато каждый из них по-своему куролесят. Америки открывают. Да разве так можно? Найди ты землю богаче нашей. С ней все можно иметь. А имеем? Хотим добро наживать, а теряем нажитое.

С л а в к а. Все равно, так проживем, что и через тысячу лет не перестанут удивляться. (Достает из кармана часы, надевает на руку.) Остается десять минут до исторического события.

А н и с и м. Это какого?

С л а в к а. Узнаешь. Совершу его я. Потому что вижу перспективу, а ты не видишь. Век техники требует от человека изобретательности, энтузиазма и подвигов. В этом отношении мы с Таней одинаковы. А ты только жалуешься на каких-то начальников. Ну когда они мне мешали?

А н и с и м. Не равняй ты себя со мной. Для тебя разницы нет, где напильником да молотком работать. Что на Сахалине, что в Крыму, что здесь. Железо — везде железо. И не очень-то ты в умном начальстве нуждаешься, потому что твою работу в любой день и час начни, в любой кончи. Инструмент в ящик — и катись. А хлеб везде по-разному растет. Ему колыбельку годами готовить надо. Далеко вперед заглядывать и уметь ждать. Это же не просто работа, а творение.

С л а в к а (поправляя). Творчество.

А н и с и м. Начало всего живого. Я только тут, в своей степи, могу человеком быть, потому что все ее повадки знаю от деда и прадеда. А мне руки отбили. Так буду сторожем, а то и совсем уйду от земли.

С л а в к а. А доски зачем заготовил?

А н и с и м. Я тебе душу свою раскрыл, ты не смей зубы скалить. Ты ради шутки, что ли, брался помогать? Или через меня хотел половчее к Танюшке подъехать?

С л а в к а. Что ты, что ты? Я всерьез. Я тебя уважаю. (Смотрит на часы.) Ну-с, открывай рот шире. Должно сработать автоматически. Внимание… пять часов и…

Совсем близко раздается низкий торжественный гудок.

Слушай, степь! За миллионы лет первый раз. Не хуже, чем на большом заводе. Красота!

А н и с и м. Обормот! Механик! Останови!

С л а в к а. Действует само.

Гудок умолк.

Пожалуйста! Голова я или нет?

Из дома выходит сонная, полуодетая Т а н я.

А н и с и м (неожиданно засмеялся). Убил! Изобрел! Снес яичко. (Увидев Таню.) Ты куда в таком виде?

Т а н я (Славке). Разбудил, так иди сюда. Иди.

Славка нерешительно поднимается на крыльцо.

А н и с и м. Татьяна!

Т а н я (обнимает и целует Славку). Ты хороший.

А н и с и м. Татьяна!

Т а н я (Славке). Беги, посмотри, что в поселке.

С л а в к а. Еще!

Т а н я. Нельзя. И не смотри на меня.

С л а в к а (спускается с крыльца, подходит к Анисиму). Видел? Что хочешь делай, что хочешь говори, а я счастливый. Я! Таня, а ты? Скажи.

Т а н я. Я тоже.

С л а в к а. Значит, я вдвойне счастлив. Эх, дядя! (Уходит.)

Молчание.

А н и с и м. Да-а… (Пауза.) Что же, свою любовь показала. Хвалю. По крайней мере в открытую. Дело твое. Тебе жить. Как мне теперь считать — помехой я тебе буду, или еще повременишь, со мной поживешь?

Т а н я. Ты для меня был лучше всякого отца. И я, честное слово, не спешу. Если я… если мы… неужели ты нам помешаешь? Были бы у тебя еще родные кроме меня.

А н и с и м. Ну, ну. Иди-ка, готовь завтрак. Про меня поменьше думай. Каждому свое. Иди.

Таня заходит в дом. Оттуда слышится какой-то шум, чьи-то голоса. Выделяется голос Смолина.

С м о л и н (в дверях, надевая в рукава демисезонное пальто). Мария Гавриловна, я говорю вам, не терял. И не прятал. Поищите. Видите, надел. (Подходит к Анисиму.) Куда-то пропал мой жилет. Хотел незаметно выйти, а она уже у дверей. «Куда? Зачем? Нельзя! Опасно!» Шагу не дает ступить. Заставила надеть этакую тяжесть.

А н и с и м. Правильно. Свежо. Со сна-то мигом прохватит.

С м о л и н. Обойдется. (Садится на скамейку.) Это кто же придумал коллективный будильник?

А н и с и м. Славка, будь он неладен. Разбудил?

С м о л и н. Эффект для здешних мест превосходный. (Пауза.) Утро-то какое! Роса.

А н и с и м. Роса.

С м о л и н. Бывало, пробежишь босиком по траве, штанишки вымокнут, солнышко обсушит, и ни насморка, ни гриппа. (Оглядывается на дом.) Что же остальные не встают?

А н и с и м. Таня первой выбегала.

С м о л и н. Еще бы она утерпела. Подруга изобретателя! А Виталий Ефимович? Он показывался?

Анисим молчит, смотрит в сторону.

Анисим?

А н и с и м. Что, Иван Прокопьевич?

С м о л и н. Он что, опять на рассвете вернулся?

Анисим пожимает плечами.

Безобразие! Мальчишество! Безрассудство! Этому надо положить конец. А как? Взрослые, самостоятельные люди. Черт знает, что такое.

А н и с и м. Вот именно. Черт знает, а нам знать не дано.

С м о л и н. Но о будущем-то они обязаны думать. Возникнут служебные отношения, как он сможет отдавать ей распоряжения, требовать от нее? Как это нехорошо.

А н и с и м (глухо). Значит, решено? Забираете совхоз?

С м о л и н. Приходится. Хотя, как говорят, и не с руки нам это дело, а возьмем. Включим в зону наших работ.

А н и с и м. Ну тогда, конечно, Софью Михайловну надо убирать. Новое начальство ставить.

С м о л и н. Но мне совсем не хочется этого делать. Она, насколько я знаю, душой срослась с хозяйством. Вообще хороший человек. Если бы она не приняла, не устроила меня здесь у себя, то неизвестно, остался бы я живой.

А н и с и м. Скажи, Иван Прокопьевич, боялся умереть?

С м о л и н (помолчав). Тебе скажу — боялся.

А н и с и м. Заметно было.

С м о л и н. Заметно?

А н и с и м. Видел. Когда приходилось Марии Гавриловне помогать. В глазах это у тебя было. Из-за дела или вообще страшно?

С м о л и н. Кроме науки, у меня уже ничего другого не осталось. (Запахивая плотнее пальто.) Теперь беречься, беречься стану. Смерть неизбежна, но пусть она пока сторонкой, сторонкой обходит. Глупа она и несправедлива. Мне еще работать нужно. Пока выздоравливал, от безделья извелся.

А н и с и м. Завидую тебе. Любимым делом занят.

С м о л и н. И ты занимайся. Перестань быть хозяйкой гостиницы. Вцепись зубами в свое и не отпускай.

А н и с и м. Совсем было вцепился, думал, вот оно — держу, ухватил, а не тут-то было.

С м о л и н. Опять что-нибудь сглупил?

А н и с и м. Не я — мои родители. Земледельцем родили.

С м о л и н (не разобрав). Бывает. Глупость категория почти вечная. Да, я ведь вспомнил про твою мечту. Насчет большого участка, полной самостоятельности, твердого планирования. Теперь твою мечту осуществить дважды два. Все в наших руках. Сегодня скажу Виталию Ефимовичу, он возьмет на заметку. И как только… Мда… (Пауза.) Сначала придется решить вопрос о директоре. Кто будет руководить хозяйством. Без него, конечно, нельзя. Ну, ничего. Долго ждал, потерпи еще немного.

А н и с и м (невесело улыбаясь). Потерплю.

С м о л и н. Вот и чудесно. (Пытается встать и не может.) Кажется, ногу отсидел. Еще того не лучше. Вот напасть-то!

А н и с и м. Дай-ка помогу. (Помогает встать.) Опирайся. Подсох, подсох.

С м о л и н. Экая у тебя силушка!

А н и с и м. Ну, шагай, шагай. (Ведет его.) Разминайся.

С м о л и н. Так, так. Уже слушается. Пусти, сам попробую. Ага… прошло. Вот так оказия. (Смеется.) Старый хрен. Собираюсь тебе помочь, а без тебя шага не мог сделать.

Входят М а р и я Г а в р и л о в н а и О в ч а р о в.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Иван Прокопьевич, пора завтракать.

С м о л и н (Овчарову). Когда машина придет?

О в ч а р о в. К семи часам.

М а р и я Г а в р и л о в н а. А жилет так и не нашелся.

С м о л и н. Это скверно.

О в ч а р о в (Анисиму). Неблагополучно у вас, дорогой мой.

А н и с и м. Пока я здесь, еще ничего не пропадало.

С м о л и н. Найдется. Вспомню, куда положил. Мария Гавриловна, вы ступайте, мы сейчас придем.

Мария Гавриловна заходит в дом.

А н и с и м (Овчарову). Вы что, на меня подозрение имеете?

О в ч а р о в. Я сказал, что в доме неблагополучно. Мы с утра до вечера отсутствуем, полностью доверяя вам сохранность нашего имущества. Следовательно, за целость его отвечаете вы. Во всяком случае, так мне объяснила вашу должность Софья Михайловна. Кстати, вы помните, Иван Прокопьевич, как на днях товарищ Краснощеков вот здесь говорил вам относительно того, что среди окружающих есть ‹…› тываться. Где-то разжились?

С м о л и н. Помню, помню. Только вы очень некстати это вспомнили. (Анисиму.) Речь шла не о тебе. Даю слово.

А н и с и м. Не подслащивай, Иван Прокопьевич. Не маленький, понимаю.

На крыльце Т а н я.

Т а н я. Дядя, иди поешь.

А н и с и м. Ладно.

Таня скрылась.

Это, значит, вынесли вроде благодарности за все? Спасибо. (Уходит в дом.)

О в ч а р о в. Первый кандидат на выселение из совхоза.

С м о л и н. А я не позволю! Вы бестактны! Вы до сих пор плохо воспитаны. Он будет здесь жить и работать. Это я ему обещал. Прошу запомнить.

О в ч а р о в. Иван Прокопьевич, да что с вами? Из-за чего вы волнуетесь? Хотите, чтоб он жил, пусть живет. Хотите сделать его директором хозяйства — делайте.

С м о л и н. То, что вы сами заговорили о директоре, — отлично. Это делает вам небольшую честь. Позвольте это понять так, что вы женитесь на Софье Михайловне и вам угодно, чтобы жена не работала. Она согласна?

О в ч а р о в. Я не понимаю, о чем вы…

С м о л и н. Тогда объясните ваши отношения с Софьей Михайловной. Возвращаетесь от нее на рассвете…

О в ч а р о в. Вас информируют?

С м о л и н. Разве это тайна?

О в ч а р о в (усмехнулся). Вас это шокирует?

С м о л и н. Я забочусь о чести хорошей женщины.

О в ч а р о в. Она должна заботиться сама.

С м о л и н. Виталий Ефимович, что с вами? Допускаю, что увлеклись, влюбились, но порядочным вы обязаны оставаться. Вы поставили ее в известность относительно наших планов?

О в ч а р о в. Прямо — нет. Косвенно намекал.

С м о л и н. Чувствуете, что это нанесет ей рану?

О в ч а р о в. По всем признакам — да.

С м о л и н. Ну, история. Неприличная, недостойная вас.

О в ч а р о в. Иван Прокопьевич, поверьте…

С м о л и н. Хотите оправдаться? Мне горько знать, что мой лучший ученик, мой преемник неблагороден с женщиной. Выбирайте — или вы женитесь на Софье Михайловне, или мы расстанемся. Да.

О в ч а р о в. Мы оба чисты. Долгие прогулки, бесконечные разговоры, и больше ничего. Первое замужество настолько ее травмировало, что она страшится самого невинного прикосновения. Да, сегодня я поздно вернулся, но это было лишь затянувшееся путешествие по полям. Кстати, по дороге на нас чуть не налетел мотоциклист. Посыльный с объекта. Вез телеграмму от профессора Анкудинова. (Достает из кармана телеграмму.) Я вскрыл ее. Профессор приезжает сегодня. Я распорядился, чтоб на станции его ждала машина.

С м о л и н (берет телеграмму, ворчливо). А для чего он мне теперь? Я здоров.

О в ч а р о в. Ему следует вас осмотреть. Удобно ли вам ехать на объект? Оставайтесь.

С м о л и н. Удобно, удобно. Пусть увидит меня на работе. Позвольте, но это означает, что Мария Гавриловна уедет.

О в ч а р о в. Несомненно.

С м о л и н. Я же привык к ней. Хотя она невозможная тиранка, диктатор, но… Виталий Ефимович, как бы ее удержать. Посоветуйте.

О в ч а р о в. Не знаю, Иван Прокопьевич. Что же касается меня, то я решил. Сегодня перееду на объект, забуду сюда дорогу. Честь Софьи Михайловны останется незапятнанной. У вас не будет оснований ворчать на своего ученика и помощника. И главное, не придется искать нового директора хозяйства.

С м о л и н. Я помню, вы сомневались, справится ли она. Вы изменили свое мнение?

О в ч а р о в. Вы хотите от меня невозможного. Я не могу быть объективным, беспристрастным. Достаточно, что кладу конец всяким отношениям с ней. А уж дальше разбирайтесь сами. (Пауза.) Впервые привелось встретить настоящую женщину, не пошленькую, не расчетливую крашеную куклу, не плаксу, не похотливую самочку, и вот должен отказаться, должен бежать, забыть.

С м о л и н. Ничего, ничего. Все пройдет. Здравый смысл — великая добродетель. Жениться вы все равно не собираетесь. Да если бы и собрались, с какой мукой расставалась бы Софья Михайловна с делом своей жизни. Или представьте — она бы заставила вас отказаться от науки, чтобы вы навсегда остались здесь, возле нее. Абсурд! Преступление! Да. Но все же, как удержать Марию Гавриловну?

О в ч а р о в. Женитесь!

С м о л и н (с удивлением смотрит на него). Такая гениальная мысль мне в голову не приходила. Считаю, что вы отомстили мне за вмешательство в ваши интимные дела. Жестокая насмешка. Не заслужил. (Идет к дому.)

О в ч а р о в (забегает вперед него). Иван Прокопьевич, но другого, лучшего выхода нет.

С м о л и н. Еще Александр Сергеевич Пушкин советовал: и в подлости старайтесь сохранить осанку благородства. Не из добрых чувств вы это говорите. (Заходит в дом.)

О в ч а р о в (помолчав). Да-с. Мы изволим гневаться и требовать, чтобы униженные были добрыми, чуткими, заботливыми.

Из дома выходит К р а с н о щ е к о в в тяжелом, мрачном настроении.

К р а с н о щ е к о в (садится на скамейку). Здравствуйте!

О в ч а р о в. Здравствуйте. Нездоровится?

К р а с н о щ е к о в. Здоров, здоров.

О в ч а р о в. Вид совсем неважный. Может быть, сказать Марии Гавриловне, чтобы она… как врач…

К р а с н о щ е к о в. Чтоб вы провалились. Говорю — здоров.

О в ч а р о в. Обнаружили воров, злоумышленников, о которых рассказывали? У Ивана Прокопьевича жилетка пропала.

К р а с н о щ е к о в. Жилетками не занимаюсь.

О в ч а р о в. Интересуетесь только расхитителями совхозной продукции?

К р а с н о щ е к о в. Именно.

О в ч а р о в. Почему? Разве это вам по штату положено?

К р а с н о щ е к о в. Нет. Но это без малейшей затраты умственных и физических усилий создает видимость кипучей деятельности. Бескорыстно делюсь опытом. Испытайте. Проверено.

О в ч а р о в. Нашли их?

К р а с н о щ е к о в. До чего вы упрямы. Вас с какой точки зрения интересует? С точки зрения защиты пресвятой Софии Михайловны или, наоборот, с точки зрения человека, которому она уже надоела и есть желание от нее избавиться?

О в ч а р о в. Что вам известно?

К р а с н о щ е к о в. Все, батенька, все. Вы, разгуливая с ней, воображаете, что вас только двое на всем свете. А за вами столько глаз следят, вы и представить не можете. Романы здесь читать некогда. Поэтому любители изящного предпочитают их наблюдать в натуре. В естественной непринужденной сервировке. Онемели от удивления? Близко к сердцу не принимайте. Пальцами на вас показывать не станут. Но ручаюсь, что весь поселок уже детально обсудил вашу манеру целоваться, обнимать легкомысленную директоршу…

О в ч а р о в. Замолчите.

К р а с н о щ е к о в. Сочувствую. Положение аховое. Теперь спасайте ее авторитет. Берите в жены. Или исчезайте. Бабы — народ сердобольный. Увидят, что Софья Михайловна страдает от вашего коварства, назовут вас кобелем или еще похлеще, а ее пожалеют и простят. (Пауза.) Вас еще интересуют мои наблюдения за злоумышленниками? Нет?

О в ч а р о в. Нет.

К р а с н о щ е к о в. Голова, кажется, разлетится на куски. Внутри все ходуном ходит, а вы с расспросами лезете. Я в эти моменты черт знает на что способен. На себя, на весь мир злой. И тянет меня людям правду выкладывать. А она иногда жжет, как кислота. Вот вы даже осунулись, побурели или позеленели. Позарез нужно десять рублей.

О в ч а р о в (достает из кармана и дает ему деньги). Возьмите.

К р а с н о щ е к о в. Отдать — не отдам. Что для вас десятка. Но за красивый жест настоящего джентльмена обещаю — за Софью Михайловну не беспокойтесь. Приготовленная для нее яма будет засыпана и утрамбована.

Овчаров молча уходит в дом. Тотчас же оттуда выбегает Т а н я. Она спешит на работу.

К р а с н о щ е к о в. Цыпка, постой.

Т а н я. Я тороплюсь.

К р а с н о щ е к о в. Подойди поближе. (Таня подходит.) Идейной тебя считать недопустимо. Классиков марксизма ты знала и знаешь только по портретам. А их мысли не усвоишь до самой смерти. И никогда не смей рассуждать о высоких материях. Коли я говорю — обогащайся, значит, рой копытом землю и держись этого курса. Что тебе, в конце концов, надо? Дом, мужа, детей, побольше тряпок. Вся твоя программа. А фразы ты не произноси. Их за тебя другие скажут, кому положено. Дошло?

Т а н я. Хотите прогнать меня из совхоза?

К р а с н о щ е к о в. Сделать послушной или… Понимай сама.

Т а н я. А я и фразы буду произносить и никуда не уйду. Обыскивайте.

К р а с н о щ е к о в. Сейчас нет повода.

Т а н я. И тогда не было. А хотели. Теперь я сама стану предлагать. Пожалуйста.

К р а с н о щ е к о в. Посмелела или обнаглела?

Т а н я. Поумнела. С некоторыми лучше не спорить. Лезь под платье. Раздевай. Я сама разденусь. Гляди. (Начинает расстегивать кофточку.)

К р а с н о щ е к о в (отступая). Прекрати. Постыдись.

На крыльцо выходит М а р и я Г а в р и л о в н а.

Т а н я. Вы мой стыд не щадили. Не стало его у меня. Теперь вы стыдитесь.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Таня! Александр Никитич!

К р а с н о щ е к о в. Уймите ее. Она провокатор. (Тане.) Вот на что способна. Далеко пойдешь.

Т а н я (приводит себя в порядок). Докуда захочу — и не удержите. (Марии Гавриловне.) Дайте ему капель. (Уходит.)

К р а с н о щ е к о в (держась за сердце). У меня… У меня… плохо с сердцем.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Сядьте. (Он садится.) Сами виноваты. Довели девушку до отчаяния.

К р а с н о щ е к о в. Увидел бы кто. Раздевается… кричит… Возле я — ее непосредственный начальник. Использование служебного положения.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Испугались?

К р а с н о щ е к о в. У меня богатое воображение. Она это… а я уже увидел себя на дне такой пропасти, откуда никогда не выбираются.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Полюбите ее. Ведь она ваша опора.

К р а с н о щ е к о в. Не совсем такая, какая требуется. Витает. Нужна земная, без неожиданных выходок. Не вы ее научили нападать?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Боже избави. И все же вы полюбите ее. Без нее славы вам не попробовать.

К р а с н о щ е к о в. Придется. Вы никому не расскажете? Единственный свидетель.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Никому. Никогда.

К р а с н о щ е к о в. Кто я теперь в ваших глазах?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Немного опустившийся человек, растерявший идеалы. Но не теряйте надежды. У нас пропала жилетка, она дорога Ивану Прокопьевичу как память. Кто мог взять? Кроме вас, меня, дяди Анисима и Васены да еще певца маляра, в доме никто не бывает. Помогите найти пропажу. Я верю, вы способны.

К р а с н о щ е к о в. Если бы вы знали, чего от меня хотите. (Нерешительно.) Я могу… ради вас.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Вы говорите таким загробным голосом, будто умирать собираетесь. Так что лучше забудьте мою просьбу. Я могу бог знает что подумать.

К р а с н о щ е к о в. Что я похититель? (Смеется.) Не пугайтесь. (Решительно.) Сделаю. А вы мне обещайте однажды выслушать от меня все, что я хочу вам сказать.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Обещаю.

Из дома выходит О в ч а р о в с чемоданом и пальто через руку.

О в ч а р о в (оглядевшись). Машина пришла. Ну-с, Мария Гавриловна, вынужден с вами попрощаться.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Уезжаете совсем? Налегке?

О в ч а р о в. Как видите. Остальное пока бросаю. Неожиданно получил указание Ивана Прокопьевича отбыть в длительную командировку. Надеюсь, что профессор освободит вас от подвижнической жизни, так что вряд ли мы уже увидимся. Прощайте. Не поминайте лихом.

М а р и я Г а в р и л о в н а (подавая руку). Прощайте. Случалось, покрикивала на вас, но понимаете…

О в ч а р о в. Всегда понимал. Служба обязывает. Прощайте, Александр Никитич.

К р а с н о щ е к о в. Прощайте. (Тихо.) Ведь я кое-что прибавил, приукрасил. А вы всерьез приняли. Убегаете.

О в ч а р о в (одному ему). Не бегу. Совершенно случайное совпадение. Но могу сказать, вовремя увидеть самое худшее — это значит обеспечить себе лучшее. (Громко.) Иван Прокопьевич остается дожидаться профессора. Прощайте. (Уходит.)

К р а с н о щ е к о в. Мельчают люди. (Засмеялся.) Был и не стал. Как ветром сдунуло. А как же она? Она-то как? Софья Михайловна?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Я выясню. Чему вы смеетесь? Это пошло. (Уходит в дом.)

К р а с н о щ е к о в. Пошло? Что ж, опустился. Верно. Почти подонок. Идеалы! Прости, небесное созданье, но когда выпить хочется каждый день, а дивиденды выдаются два раза в месяц — помнить про идеалы и есть настоящая пошлость.

Идут Т е р е н т и й и В а с е н а.

Т е р е н т и й. Ягодка ты моя, не косись. Сказал, сегодня закончу, умру, а сделаю. Ну, посмотри ласково.

В а с е н а. Отстань, злодей. Выродок. (Зашла в дом.)

Т е р е н т и й. Ишь, недотрога. (Краснощекову.) Доброе утречко. Как спалось? Славка-то что придумал! Гудок. Выискался прохвост. Теперь, хочешь не хочешь, вставай по сигналу, будто взаправдашний рабочий. Тяжелая штука им быть.

К р а с н о щ е к о в. Шпана ты деклассированная. Ордынец. Внук твой будет настоящим рабочим, а ты пока присосок.

Т е р е н т и й (подсаживаясь и подмигивая). Свет белый не мил? Всех бы заживо грыз? (Достает из кармана поллитровку.) Чувствовал. Прихватил лекарство.

Доносятся первые взрывы.

Начали обедню. Прямо здесь поправитесь? Кажется, никто не подглядывает.

К р а с н о щ е к о в. Давай. (Берет и пьет прямо из горлышка.)

Т е р е н т и й. Милое дело. Не под собачий лай, а под научный гром. Луковку или мануфактуркой закусите?

К р а с н о щ е к о в (обтирая губы рукой). Пятерней.

Т е р е н т и й. Любо-дорого посмотреть. Сейчас полегчает.

К р а с н о щ е к о в (достает и отдает ему десять рублей). Возьми и не считай должником.

Т е р е н т и й (удивлен, но берет). Какие между нами счеты. Сегодня вы мне должны, а завтра моя очередь рассчитываться. Где-то разжились?

К р а с н о щ е к о в. Ты, братец, слишком вольно себя держишь. Все же сдерживайся.

Т е р е н т и й. Так ведь почти за родного принимаем. Но раз сказано — понятно. Многовато дали. С меня еще следует. Держу наготове.

К р а с н о щ е к о в. Можешь держать, мне все равно.

Т е р е н т и й. А разве вечерком не потребуется?

Неопределенный жест Краснощекова.

Понятно. Как настроение будет.

К р а с н о щ е к о в. Теперь слушай. Жилетку положи обратно, где взял.

Т е р е н т и й. Какую?

К р а с н о щ е к о в. Разве несколько прихватил? Воровать яйца твой удел, но трогать вещи ученых… Как говорил один классик — не по чину берешь.

Т е р е н т и й. Не знал, что и в таком деле чины имеются.

К р а с н о щ е к о в. Сколько тебе нужно времени на полную эвакуацию? Один собрался и смылся минут за двадцать. Даже вещи оставил.

Т е р е н т и й. Не Анисим ли?

К р а с н о щ е к о в. Овчаров.

Т е р е н т и й. А-а… Мужик разборчивый. Должно быть, Софьюшка не по вкусу пришлась. Ну, а мне какой резон аллюр три креста?

К р а с н о щ е к о в. Чтоб уцелеть.

Т е р е н т и й. Анисим встрял? Что говорить, неловко получилось. Застукал позавчера. Прасковья притащила яйца, я их в ведро с известкой переложил, никто бы не догадался, а он сообразил. Но ручаюсь, молчать будет, как рыба. За Татьяну боится. Вы его или ее опять припугните.

К р а с н о щ е к о в. Не знал про этот усугубляющий случай. (Пауза.) Нет, страх перестал действовать.

Т е р е н т и й. Ну если на одних перестал, то есть еще другие, кому своя шкура дороже всего.

К р а с н о щ е к о в (снова выпил). На слабость моих нервов рассчитываешь? Примитив. Смело я работал?

Т е р е н т и й. Куда там. Отчаянно. Закрутил, запутал — любо-дорого. Но ведь и я немало этой радости в вас втравил.

К р а с н о щ е к о в (встает). Убыток понес? Триста процентов прибыли мало? Завтра чтоб тебя здесь не было. Прощай, беспутство, здравствуй, заря счастья. Довольно пользоваться моей слабостью. Конец.

Т е р е н т и й. Окончательно?

К р а с н о щ е к о в. Бесповоротно.

Т е р е н т и й. Пропадете без меня.

К р а с н о щ е к о в. А с тобой? Воскресаю?

Т е р е н т и й. Я не против. Отвыкайте. (Помолчав, усмехнулся.) Завтра так завтра. Срок большой. (Запел, ушел в дом.)

К р а с н о щ е к о в. Красиво звучит: здравствуй, заря счастья. Садоводы страны хватают ножницы, спешат нарезать для меня букеты роз. Заглянем на ферму. Зададим новый тон. Чтоб кривая достижений уперлась прямо в зенит. (Уходит.)

Из дома выходит С м о л и н. Он в пальто, в шляпе. За ним идет М а р и я Г а в р и л о в н а.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Может, мне вас проводить?

С м о л и н. Визит к Софье Михайловне носит сугубо официальный характер. Он вряд ли затянется. Но на всякий случай вы будьте дома. Кому-то надо встретить профессора. Вдруг я не успею вернуться.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Иван Прокопьевич, я вас немного изучила. Вы подготовились к неприятному разговору.

С м о л и н. Прошу не допытывать. Конечно, кто знает, как Софья Михайловна отнесется к известию, что она попадает в число моих сотрудников. Мне кажется, ее это обрадует. Конечно, обрадует. Я ей дам полную свободу действий по агрономической линии. На правах директора опытной станции по использованию подземного тепла пусть экспериментирует над чем хочет. Убежден, здесь, в северной степи, появятся ананасные плантации. Мы создадим здесь климат субтропиков. Потребуется сотня опытов, но это осуществимо. Будущее сего оазиса вас не увлекает? Подумайте.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Пока нет. И отчего-то мне грустно.

С м о л и н. А уточнить можно?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Боюсь испортить вам настроение.

С м о л и н. В таком случае молчите, молчите. Не то у меня пропадет весь запал, (Торопливо уходит.)

М а р и я Г а в р и л о в н а (задумчиво). Ананасы, субтропики… оазис… первый гудок, безответная исступленная любовь. Отвратительный пропойца. Девчонка-мечтательница. Все вместе. Все рядом. И надо как-то уметь видеть главное, важное, закрывать глаза на остальное, и тогда будто бы можно быть счастливой. Машка, ты глупа, как сто тысяч монашенок. (Медленно уходит в ту же сторону, куда ушел Смолин.)

Из дома выходит А н и с и м, молча манит выйти В а с е н у. Та выходит. Разговор идет вполголоса.

В а с е н а. Чего?

А н и с и м (прислушивается). Поет, паскуда. У Ивана Прокопьевича жилет какой-то пропал.

В а с е н а. Что ты? На кого думают? Не на меня ли?

А н и с и м. Главный ответчик я. Осмотри получше комнаты. Мог Терентий прибрать да пока припрятать, больше некому.

В а с е н а. Больше некому. Мыть стану — в каждый уголок загляну. Если что…

А н и с и м. И виду не подавай, смотри. (Пауза.) Керосин в ведре под лестницей. Лей, не жалей. Руки лучше сохранишь. Чего голову повесила?

В а с е н а. Плохо это, Анисим. Ой, чую, плохо кончится.

А н и с и м. Брось охать. У зверя в лесу или в степи вон какие просторы, куда хочешь беги, тысячи дорог, и то от пули не уходит. А Терентию и подавно не уйти.

В а с е н а. Мы его накроем. Обними. Ведь никого нет. Обними.

А н и с и м. Ну чего выдумала? (Прижимает одной рукой к себе.)

В а с е н а. Я спокойнее буду. (Целует ему руку.) Опора моя!

А н и с и м. Экая ты ласкуша. Терентий что-то зовет. А ну… Я будто у себя сплю, а ты притаись и понаблюдай. (Уходит в дом.)

Слышен голос Т е р е н т и я: «Васена, ягодка».

Т е р е н т и й (выходит). Куда ее черти унесли? Васена! (Стоит, прислушивается.) Не докричишься. (Быстро возвращается в дом.)

Идут С о ф ь я М и х а й л о в н а и С м о л и н. Она взволнованна, с какой-то восторженностью смотрит на академика.

С м о л и н. В тот год, когда чеховский Вершинин впервые предсказал наступление светлой эры человечества через двести — триста лет, я взял в руки букварь. Я еще живой, а коммунизм не за горами. Для артиллерийского офицера тех времен такой просчет вполне простителен. Славно и много мы потрудились. А? Не так ли?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Я работала без срока и отдыха. Ну, на то у меня были еще и личные причины. В работе увлечешься, и многое отходит, тускнеет. «Порой в великой книге тайн природы мне удается кое-что прочесть», — и я уже рада. Иногда с болью видела, как по приказанию равнодушных людей выращенное нами зерно сгорало в бунтах на станции. От этого хотелось кричать и было стыдно глядеть в глаза бригадирам, трактористам, шоферам. Знаете, пока я добилась постройки маслозавода, пролетели незаметно два года. Доярки работают на совесть. Молоко некуда девать. Отсылаем в город, оно дорогой прокисает. Над моими докладными в тресте после смеялись. Они были из одного крика. Да разве все перескажешь! Каюсь, иногда от чувства бессилия часами просиживала за столом только с одной мыслью — бежать, бежать.

С м о л и н. Выбросим это слово навсегда? Да?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Боюсь пока верить. Я как свои собственные мысли понимаю тоску Анисима о далеко рассчитанных планах. Нельзя человеку, особенно в нашем деле, где труд связан с процессами живой природы, остановить или прервать которые нам пока власти не дано, — ежегодно упираться, как в стену лбом, в тридцать первое декабря. Кончается год, и тянутся дни и месяцы сомнений, неуверенности, тягостных ожиданий: когда же дадут новый план, каким он будет? Сколько и каких благоглупостей нам преподнесут? Но вот появилась ваша экспедиция, и я издалека любовалась, как разумно и споро пошла работа. И я поняла, что наши неурядицы, наши, часто напрасные, мучения, наша бестолковщина скоро исчезнут. Что остается совсем немного, и у нас пойдет такая же четкая, умная работа. Что вот-вот прекратится бездумная, безответственная игра в цифры, и наши дальновидные, рассчитанные на много лет вперед планы станут поистине Архимедовым рычагом. Тогда наконец хлеб наш насущный перестанет быть проблемой. Я почувствовала себя очень счастливой. А ваше решение превратить совхоз в исследовательский центр даже ошеломило. Простите, сколько я вам наговорила. (Смотрит перед собой.) Оазис… Два урожая в год… Мои прежние мечты выглядят серыми, робкими и наивными. Неужели это все будет?

Обычные звуки взрывов.

С м о л и н. Слышите?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. В это нельзя не поверить. Сильное средство убеждения.

С м о л и н. Недра земли отдадут нам свое тепло. Отдадут. Ну-с, ваше согласие.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Я хочу… Мне бы прежде хотелось поговорить с Виталием Ефимовичем.

С м о л и н. Вы дальновиднее, чем я думал.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (усмехнулась). Едва ли…

С м о л и н. Хотите договориться не только со мной, но и с моим преемником. А я еще долго проживу. На зло всем болезням и всем своим недругам. До жатвы второго урожая в году. Не меньше. Да-с. Прошу ответа не откладывать. Дело в том, что Виталий Ефимович уехал. Уехал очень надолго.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Но он вернется?

С м о л и н. Трудно сказать.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Не может быть. Нет. Вы говорите неправду. Он бы нашел меня, попрощался. Я была в конторе.

С м о л и н. Я стар, Софья Михайловна, чтобы позволить себе…

С о ф ь я М и х а й л о в н а (сквозь слезы). Нет. Так не поступают. Кто бы другой, но он! Человек, который делает историю. Иван Прокопьевич, прошу, скажите, что произошло. Не бойтесь, не заплачу. Я давно отвыкла. Меня отучили. Я совсем ни на что не претендовала, не надеялась. Он больше не будет с вами работать? Вы с ним разошлись? Что заставило его уехать? Ну скажите же.

С м о л и н. Позвольте ответить позже. (Пауза.) Постарайтесь его забыть.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Опять урок… И надо жить.

С м о л и н. Да, надо жить.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Оставьте, пожалуйста, меня. Разделить горе вы не способны, а утешения не нужны. И зрелище не из приятных. Пожалуйста.

Смолин уходит в дом.

Надо жить. (Зовет.) Анисим, Анисим!

Из дома выбегает В а с е н а.

В а с е н а. Вы звали? Софья Михайловна, что с вами?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Позови Анисима.

В а с е н а. Сейчас. (Не уходит.) Вам плохо?

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Позови Анисима.

В а с е н а. Сейчас. (Убегает в дом.)

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Надо жить. (Пауза.) Рабочая лошадь должна существовать. Ей дают сено, иногда овес. Теперь овса нет. Только сено…

Из дома выходит А н и с и м, за ним В а с е н а.

А н и с и м (подходит). Звала?

С о ф ь я М и х а й л о в н а (спокойно). Очень прошу. Возьми мою машину, поезжай на станцию. Не найдешь Овчарова там, поезжай в зону. Добейся, чтоб пропустили. Требуй этого. Говори всем, что послала я. (Пауза.) Я думаю, он в зоне. Спроси его, почему он исчез. Когда он будет отвечать, смотри ему прямо в глаза. Не стыдись за него, не отводи взгляда. Сама искать его не буду.

А н и с и м (переглянувшись с Васеной). Боюсь я, Софья Михайловна, отлучиться. Одна пропажа произошла. Он же меня обвинил. А я вроде нащупал, чья это работа. Упустить нельзя.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Ты готов?

А н и с и м. Готов.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Я сама посажу тебя в машину. Идем. (Васене.) Управишься без него.

В а с е н а. Управлюсь. Езжай, езжай, Анисим. Не упрямься. Не видишь — горе.

Софья Михайловна и Анисим уходят. Из дома выходит С м о л и н, стоит на крыльце. Молчание.

С м о л и н. Видимо, мне послышалось, кто-то весьма оживленно разговаривал. Нет?

В а с е н а (не зная, что ответить). Разговаривали. Потом ушли.

С м о л и н. Они?

В а с е н а. Они.

С м о л и н. А кто это они?

В а с е н а. А вы про кого?

С м о л и н. Васена, в тебе погибает незаурядный дипломат. Важно, что пока все обошлось благополучно.

В а с е н а. Как еще обернется.

С м о л и н (придя в хорошее настроение). Даже при невероятно тяжелом горе важно перенести первые минуты. Обойдется.

Торопливо идет М а р и я Г а в р и л о в н а.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Иван Прокопьевич, приехал профессор. Я его проведу. (Возвращается обратно.)

С м о л и н (смотрит в ту сторону). Привет! Давно вас поджидаю. Любуйтесь. Здоров, весел и почти совсем молодой. Прошу. Прошу.

З а т е м н е н и е.

Прошло несколько часов.

Из дому выходят Т е р е н т и й и В а с е н а.

Т е р е н т и й. Сказал, сегодня закончу, и закончил. Ягодка-земляничинка! (Хлопнул ее по спине.) До чего ты крепка!

В а с е н а. Ну, ну, не заигрывай.

Т е р е н т и й. Скажи, что не молодец.

В а с е н а. Труженик ты, Тереша. Старательный. (Как бы в шутку лаская, проводит рукой по его спине, груди.) Даже рубашка кругом мокрая. Ну, а теперь катись отсюда побыстрей! (Направляет его с крыльца.)

Т е р е н т и й. Постой, постой.

В а с е н а. Еще упирается… Жидкий против меня.

Т е р е н т и й (очутившись внизу). Васена, ягодка, да ты что?

В а с е н а. Близко даже не подходи, ирод!

Т е р е н т и й. Да я тебе сейчас за это…

В а с е н а. Попробуй сунься. Совсем забыла — отдай ключи. Ну.

Т е р е н т и й (бросает ей под ноги ключи). Возьми!

В а с е н а (подняла). Тебе как человеку доверяли, а ты… Ворюга несчастный.

Т е р е н т и й. Ты смотри мне, поосторожней. Ответишь за такие слова.

В а с е н а. Я тебе не академик, который тысячи получает, и не Анисим-односельчанин. Церемониться с тобой не стану. Не принесешь обратно жилетку, своим судом взыщу. Срама из-за тебя не приму.

Ушла и захлопнула дверь. Терентий сел на ступеньку, закурил. Подходит озабоченная П р а с к о в ь я, прижимая к груди узелок.

П р а с к о в ь я. Заждался. Я уж и так спешила. На, держи. (Подает ему сверток.)

Т е р е н т и й. Не хочу. Дома поем. (Взял сверток.) Что это?

П р а с к о в ь я. Как что? Что просил.

Т е р е н т и й (развернул сверток, взглянул на принесенное). Ты что, белены объелась?

П р а с к о в ь я. Ну как же, Тереша… Пришел Краснощеков, попросил половинку. Выпил и говорит: где-то тут у вас шерстяная кофта лежит. Так ты ее неси скорее Терентию. Ну, я схватилась — и бегом.

Т е р е н т и й (помолчав, с ненавистью глядя на жену). Задешево покупаешься, Пашенька.

П р а с к о в ь я (поняв свою оплошность). Если бы кто другой говорил, а то… Он ведь заодно. Яйца же он мне всегда отсчитывал.

Т е р е н т и й. Прикуси язык. Вот сейчас уйдешь и больше на глаза не показывайся. Изувечу.

П р а с к о в ь я. Тереша… Кабы я… Кабы я… Господи.

Т е р е н т и й. Ладно. Будь дома. Попросит еще — ставь. И виду не подавай. (Махнул рукой.)

Прасковья ушла. Терентий поднялся, постучал в дверь.

В а с е н а (приоткрыла дверь, с яростью). Чего тебе?

Т е р е н т и й (протягивая ей жилет). Возьми.

В а с е н а (распахнула дверь, взяла жилет). Он самый. (Пауза. Подобрев.) Совесть заела или меня пожалел? Спасибо, Терентий.

Т е р е н т и й. Ну что там. Вот так-то. Бывает грех. Штука добрая. Кто-то постарался, сделал. Крест?

В а с е н а. Крест.

Т е р е н т и й. И ни гугу?

В а с е н а. Ладно уж. Прощаю.

Т е р е н т и й. Эх ты, ягодка. (Уходит.)

Васена закрывает дверь. С м о л и н и М а р и я Г а в р и л о в н а медленно подходят к дому.

С м о л и н. Ну-с, проводили долгожданного гостя. Однако ваше светило изрядный волокита. Как он, прощаясь, припадал к руке! Не по возрасту.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Он всегда оправдывается тем, что принадлежит к старой школе. Что это означает — бог знает. А вообще приятно. Хорошо, что его еще не избрали в академики и он не превратился в сухарь.

С м о л и н. Это уж не помню, какая сегодня по счету шпилька в мой адрес. Что с вами? Откуда воинственность?

М а р и я Г а в р и л о в н а. От характера и от чувства свободы. Вы понимаете, с этого часа я свободна. Заслужила похвалу, выполнила долг. Молодец, Мария Гавриловна, молодец, Машка. Вы-то не похвалите. Присядем перед прощанием. (Садятся на скамейку.)

С м о л и н. Охотно присяду. Вы хотели задержаться?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Да. Дня два буду неторопливо собираться, полностью отдыхать.

С м о л и н. Отдыхать! Что ни слово — то скрытый упрек. Почему? За что? На каторге вы были, что ли?

М а р и я Г а в р и л о в н а (тихо смеется). По старому порядку скоро бы я измерила вам температуру, приготовила простоквашу, взбила гоголь-моголь.

С м о л и н. Как вкусно вы его готовили.

М а р и я Г а в р и л о в н а. А остальные блюда?

С м о л и н. И они были вкусные.

М а р и я Г а в р и л о в н а. То-то. Ради вас стала даже поварихой. Но больше этого не будет. (Останавливая жестом порыв Смолина.) Вы недавно заявили, что моя опека вам надоела.

С м о л и н. Я погорячился и извинился. Могу еще раз попросить прощения.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Пустое. Обиду я не помню. Почти три месяца все мои мысли были заняты только вами. Почти три месяца я чувствовала себя осужденной на казнь, хотя осуждены-то были вы. Я испытывала только страх, и страх за вас. (Утирая невольные слезы.) Если бы вы знали, сколько мне наговорили в различных инстанциях о вашей персоне и моей величайшей ответственности за вашу жизнь. От одного этого можно было поседеть. А вы для меня были не персоной, не мировой величиной в науке, а просто стареньким, тяжело больным человеком…

С м о л и н. Не надо. Прошу, не надо.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Ничего. Прошло. Я из жалости боялась громко вздохнуть возле вас. Вы никогда не видели меня усталой, хотя как часто мне хотелось одного — покрепче уснуть. Я ни разу не повысила голос, хотя вы капризны хуже самого избалованного ребенка. Теперь я могу спокойно вздохнуть. Вот так… И в душе послать вас так далеко, как я только могу. (Пауза. Тихо.) Свободна! Свободна!

С м о л и н. Ну зачем вы так? Это… это звучит, как желание оскорбить, унизить меня. Стариковские недуги, конечно, противны. Неужели я вам так неприятен? Это не очень-то милосердно.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Мое милосердие в том, что вы здоровы. Собираетесь ли вы быть милосердным по отношению к тем людям, которые вас здесь окружают?

С м о л и н. Я совсем перестал вас понимать.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Ах, Иван Прокопьевич, милый вы человек. Как иногда вы бываете наивны. Вы знаете, что вы сила. Но как исходящая от вас сила иногда действует, этого вы, возможно, даже не подозреваете.

С м о л и н. Чушь, чушь. Я все абсолютно знаю. Будущее этого края, будущее вообще северных широт страны, а вы… На прощание вы решили изводить меня.

Слышны обычные взрывы.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Вы рассчитали, какие потоки металлов и энергии хлынут из недр земли через прорубаемое вами окно?

С м о л и н. Да. Это будет иметь мировое значение. Это благодеяние для всех последующих поколений.

М а р и я Г а в р и л о в н а. А вместе с тем так, попутно, сами не замечая того, вы приносите людям много горя.

С м о л и н. Извините, но я отказываюсь дальше слушать. Это неправда! Это ваша выдумка.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Я ненавижу любую фальшь. Не пытайтесь меня убедить, что доктор геологических наук Виталий Ефимович Овчаров испарился без вашего участия. Не так?

С м о л и н. В вашем истолковании любое событие выглядит удивительно простым. Поймите, все гораздо сложнее.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Была бы охота усложнять. А правда в том, что ваш любимец Овчаров — крупный ученый, но мелкий человечишка. Благодаря вам. Потому что вы всегда готовы во имя науки оправдать его, что бы он ни сделал. А банановые плантации?

С м о л и н. Что? Ну, знаете! Сегодня это гипербола. Через несколько лет — реальность.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Если эту идею станет осуществлять умный порядочный человек, а не любитель сенсаций и личной славы из числа тех, кто превратил сибирскую коровенку в мифического снежного человека. О-о, такой фрукт через год здесь не оставит камня на камне, стараясь досрочно вырастить бананы.

С м о л и н. Разве Софья Михайловна глупа?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Будет ли она здесь? Вы убеждены?

С м о л и н (подумав). Продолжайте.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Я весьма ограниченное существо. Мне бы хотелось, чтобы вы помогли превратить золушку Танюшу в королеву. Приставили бы дядю Анисима к любимому делу. Пока бананы будут зреть в мечтах, он накормит досыта многих людей хлебом насущным. Пусть он будет счастливым, довольным уважаемым членом общества, а не хозяйкой гостиницы. Осчастливит Васену, создаст семью. Не забывайте про них. Видите, желания мои и мечты микроскопические. Нет в них ни дерзостей, ни полета. Земные. Быть рядом с вами, чтобы иногда одергивать вас, возвращать на поверхность земли? Вы этого хотите?

С м о л и н.. Ну да, ну да. Порой это необходимо. Мне часто не хватает простых, несложных радостей, доступных старому, одинокому человеку. Сердечного разговора, внимания, сочувствия. Напоминания о земных делах.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Для этого нужна моя независимость. В положении же подчиненной обязана в вашем присутствии затаивать дыхание. Как быть?

С м о л и н. Не знаю. Я привязался к вам, без вас мне будет тоскливо и одиноко. Продолжайте меня тиранить.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Нет, Иван Прокопьевич. Это невозможно. Смешными нам быть нельзя. Здесь я поняла, что я должна любить сильно, преданно, не думая о себе. Поэтому радуюсь свободе. Возвращению домой.

С м о л и н (помолчав). Да, да. Это хорошо. Это правильно. (Посмотрев в сторону.) Машина, наверное, пришла за мной. Вас не затруднит узнать?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Нисколько. (Быстро уходит.)

С м о л и н (с угасшим тоскующим взглядом). Чепуха! Какая несусветная чепуха. Глупейшая выдумка. Лучезарная, умиротворенная старость, но только этой дрянной материальной оболочки, в которой, как в каменном склепе, как в тюрьме, заживо замурована душа. Кричи, рвись, изнывай. Все напрасно. Смешным быть нельзя. Несчастным можно. Несчастным. Тоже, должно быть, выдумка. Моя. Ради себя. Софистика. (Приближающейся Марии Гавриловне.) Ну что?

М а р и я Г а в р и л о в н а (подходит, протягивая письмо). Срочный документ.

С м о л и н. Благодарю. Начинаю втягиваться в трижды проклятую, трижды благословенную и незаменимую вереницу дел. Посмотрим. (Читает, медленно вкладывает обратно.) Надо ехать. Не хотите? Взгляните хоть один раз вблизи на наши работы. Как проявляется то, что вам угодно назвать моей силой. Время многое у меня отняло, но многое и дало. С огромным сальдо в пользу общего блага. Поедемте?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Пишет Виталий Ефимович?

С м о л и н. Он. С вашей проницательностью в следователи бы.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Она и в медицине необходима. Собираетесь его вернуть? А меня пустить вперед? (Укоризненно.) Иван Прокопьевич… Наберитесь мужества. Будьте с ним построже.

С м о л и н. Как это? Читать нравоучения? Нет. Заставить никого нельзя. Заставить вас быть со стариком. Заставить старика назвать женой молодую женщину. Заставить Виталия Ефимовича продолжать отношения с Софьей Михайловной. Оттолкнуть легче. Находятся тысячи разумных доводов. А для любви должен быть один — сама любовь. Поеду один. Дай бог вам счастья. О Танюшке и дяде Анисиме не беспокойтесь. Я их не забуду. (Пауза.) После моей смерти понапишут всякого. И такой-то он был, и сякой. А он был частенько и недалеким, и неумелым в обращении с людьми. А уж нагрешил столько — одному аллаху известно. Позвольте поцеловать вам руку.

Мария Гавриловна молча протягивает руку. Он целует.

Дай бог вам счастья. (Медленно уходит.)

Мария Гавриловна смотрит ему вслед. Из дома выходит В а с е н а, усталая, но спокойная. Увидев Марию Гавриловну, вернулась обратно и вскоре идет с жилетом.

В а с е н а. Мария Гавриловна, этот, что ли, терялся?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Этот. (Берет.) Он самый. Где же он был?

В а с е н а. Где ни был, главное, что нашелся.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Надену-ка я его. Что-то замерзла. (Надевает.) Теплый, мягкий. Наверное, за шкаф завалился? А разговоров, разговоров. Как обрадуется Иван Прокопьевич.

В а с е н а. Порадуйте, порадуйте. Надышалась керосина с этим мытьем, до того устала, едва на ногах стою. Никуда не уйдете?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Некуда. Да и собираться пора.

В а с е н а. Значит, отслужили свое, уезжаете?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Уезжаю.

В а с е н а. Давно пора.

М а р и я Г а в р и л о в н а (тихо смеется). Васена, вы чудо!

В а с е н а. И не хочешь, да будешь им. Вот уехал, целый день нет, а зачем, спрашивается.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Уже соскучилась?

В а с е н а. А вы как думаете? Была бы моя воля, с глаз бы его не отпускала. (Пауза.) Пойду. Устала. (Уходит.)

М а р и я Г а в р и л о в н а. А кто у тебя, Машка, есть, о ком бы ты так скучала? Эх, долюшка. Была бы лет на двадцать постарше, назвалась бы женой академика. Нет. Старше-то ему не надо. (Нараспев.) Старше ему не надо. Ничего, Машка. Верь в свою планиду, держи совесть чистой, а впереди еще столько долгих лет. (Задумалась.)

Подходит Т а н я.

Т а н я (подкравшись). Ам! Съем!

М а р и я Г а в р и л о в н а. Ох, Танюша. (Обняв, пытается ее кружить.) Я свободна. Еду домой. Можешь меня поздравить.

Т а н я. Поздравляю. Если хотите, так вот как это надо делать. (Обхватив ее, начинает сильно кружить.) Вот! Вот!

М а р и я Г а в р и л о в н а. Отпусти, тебе вредно, Танюшка! (Таня отпустила.) Разыгрались девочки. Кто бы видел!

Т а н я. Пусть. Значит, Иван Прокопьевич окончательно здоров. Выходили. Ура?

М а р и я Г а в р и л о в н а (тихо). Ура!

Т а н я. Ну и досталось вам с ним. В ту ночь, когда его привезли к нам, я взглянула на него и подумала — подняли на дороге какого-то беднягу. Доходит, сердешный. Уж лучше бы не таскали, не мучили. Честное слово.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Ты веселая.

Т а н я. Дальше еще буду веселей.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Как вел себя Краснощеков?

Т а н я. Он, должно быть, спятил. С ума спрыгнул. Хотел показать, как надо правильно задавать корм, и убежал. Закрылся в конторке и целый день что-то писал, писал. Вышел бледный, тихий. Мы тоже притихли, ждем, какую он опять руководящую ерунду сморозит. А он едва слышно говорит: «Вы все достойны орденов. Вы настоящие героини». Пока мы от удивления переглядывались, он как сквозь землю провалился. Клашка так и сказала: он, наверное, девки, оборотень. Может, его и не было совсем, а нам только казалось, что он есть. (Посмотрев в сторону.) Вот вам, пожалуйста, Славка тут как тут. (Тихо.) Придется его в мужья брать.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Как ты сказала?

Т а н я. Замуж за него придется выходить. (Подошедшему Славке.) Тебя приглашали?

С л а в к а. Добрый вечер, Мария Гавриловна.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Здравствуй, Слава.

С л а в к а (Тане). Не надо было требовать — приходи да приходи. (Марии Гавриловне.) Попробуй, говорит, не появись. А прибежал — вас застеснялась.

Т а н я. Так. Во-первых, застенчивость и тебе не помешает…

М а р и я Г а в р и л о в н а. А во-вторых, проводите меня до Казачьего кургана. Что-то захотелось на прощание посмотреть издалека на вспышки взрывов. На изготовление послушного Везувия.

Т а н я. Славка не возражает. Не возражаешь?

С л а в к а. Конечно нет. Я очень рад.

Т а н я. Я мигом переоденусь. (Убегает в дом.)

С л а в к а. Знаете, машина вернулась, а дядя Анисим остался там, в зоне. Водитель Петька — дружок, таиться не будет, а ничего толком объяснить не может. Вышел кто-то и велел ему уезжать обратно. Нечего, говорит, тебе ждать. К чему это?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Не знаю, Слава. Потерпим. Вернется — расскажет.

С л а в к а. Это-то верно. А если он там вскипел да петушиное слово вырвалось, или в сердцах заехал. Тоже может быть.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Ну что ты, он не позволит.

С л а в к а. По его характеру вполне возможная штука. Уж я-то его знаю. Рубаху с него сними — промолчит. А человека незаслуженно тронь — успевай уноси ноги. Тане я не говорил. Обойдется так обойдется.

Возвращается Т а н я.

Т а н я. Мария Гавриловна, мне в голову не приходило так назвать — послушный Везувий. Во-первых, точнее точного.

С л а в к а. Пойдемте, если собрались.

Т а н я. Обождите. Перед пультом управления будет сидеть девушка, как я. Ну, чуть постарше. С институтским образованием. И распоряжаться не чем-нибудь, а вулканом. Звонок. Жалуются лесоводы Ямала. Заскучали, поникли аравийские пальмы. Понятно. Что-то старик задремал. Выдает мало тепла. Нажата кнопка — и пожалуйста. Пятьсот тысяч гектаров ямальских пальмовых плантаций повеселели. (Славке.) А ты автоматический гудок изобрел. Ходу!

С л а в к а. Кто знает, за какие открытия меня будут чествовать в семьдесят лет.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Я думаю, в то время привыкнут чествовать не за достижения в технике, не за открытия в науке, не за книги, а за то, что человек был всегда человеком.

Уходят. Некоторое время сцена пуста. Появляется В а с е н а.

В а с е н а. Чего меня сегодня так томит. Ну, уехал. Ведь вернется. (Тихо зовет.) Мария Гавриловна! (Пауза.) Пойду посмотрю, дома ли. Пожалуй, надо наверху окна открыть, проветрить. Как бы Иван Прокопьевич жаловаться не начал. От керосина воздух тяжелый. Голова все сильнее и сильнее болит. Прилягу на Танюшкину кровать. Приедет Анисим, разбудит. Вот и увидимся. (Уходит в дом.)

Идут К р а с н о щ е к о в и Т е р е н т и й.

К р а с н о щ е к о в (на обычном вечернем «взводе»). Тихо?

Т е р е н т и й. Тихо.

К р а с н о щ е к о в. Мы не шумим?

Т е р е н т и й. Нет. Рановато только.

К р а с н о щ е к о в. Мне все равно. Я теперь мертвый.

Т е р е н т и й. Так шевелитесь, ходите, говорите. Какой же из вас покойник?

К р а с н о щ е к о в. Трагический. (Пауза.) Хорошо было прежде в таких случаях. Заорал бы: боже, покарай моих родителей. Ну, он услыхал бы и без обмена мнениями соответственно напакостил. Теперь что? Каждый за бога работает. И главное, все обсуждают, голосуют. Тихо?

Т е р е н т и й. Тихо.

К р а с н о щ е к о в. Утром я был трезвый?

Т е р е н т и й. Как стеклышко. Одно замечалось — голос с хрипотцой.

К р а с н о щ е к о в. Естественно. Захотел показать, как надо научно кормить этих тварей куриц. А их там тысячи. Три, пять. Десять тысяч. Черт их считал. Как они заорали, полетели на меня тучей. Прыгают, крыльями по лицу хлопают. Земли не видать. И тут я умер. Да, умер. (Пауза.) Милая мамочка, милый папочка, ваш сын Александр Никитич Краснощеков, ученый птицевод, подох вместе с дипломом. (Пауза.) Убежал. И тут меня озарило. Сел и все-то свои гадости описал, как хитрил, как подличал. Вот. (Показывает пачку бумаги.) Что там роман! Три романа. Искуплю. Очищусь. Надо.

Т е р е н т и й. Куда денешься?

К р а с н о щ е к о в. Ты тоже готовься каяться. Жилет отдал?

Т е р е н т и й. Отдал.

К р а с н о щ е к о в. Прогрессируешь. Девчонка защищает свою честь. Понимаешь? У нее есть честь! Не та, не женская, а как у джентльмена. (Смеется.) Стыда не боится. Говорит — разденусь.

Т е р е н т и й. Ну, хватит. Пойдем, допьем на прощанье.

К р а с н о щ е к о в. Институт от меня отречется, отсюда выгонят. Мечта о Маше — мираж. Тихо?

Т е р е н т и й. Тихо. Экий ты зануда. Будем пить или нет?

К р а с н о щ е к о в. Идем.

Заходят в дом. Справа появляется К и р и л л. Постоял, зажег папиросу. В сгустившихся сумерках мелькнул свет фар. Послышался шум машины. Кирилл крадучись уходит. Появляются О в ч а р о в и А н и с и м. Остановились у крыльца.

О в ч а р о в. В сущности, конечно, поступил, как мальчишка. И не в этом беда. Дернула нелегкая Ивана Прокопьевича заявить, что я уехал совсем. Его подводить неудобно. Попробуй объясни.

А н и с и м. Какие еще объяснения. Вернулись, и ладно. Будто пошутили. Вроде как проверить захотели — крепко ли любит.

О в ч а р о в. Да, да. (Пауза.) Ну, денек. Лег в четыре утра, в шестом встал. Полсуток ничего не ел. Я пройду к себе. Свет включать не буду, чтоб не увидела. Отдохну, и встретимся с ней как ни в чем не бывало. Да?

А н и с и м. Конечно.

О в ч а р о в. А ты будто бы вернулся один, без меня.

А н и с и м. Ясно.

О в ч а р о в. Ну там, осматривал, задержался. Как-то неудобно, что ты меня привез. Я сам… Иначе она начнет презирать. Пожалуйста.

А н и с и м. Все понятно, все.

О в ч а р о в. В общем считай, что я твой должник.

А н и с и м. Ладно, ладно.

О в ч а р о в. Чувствую, что свалюсь сейчас, как убитый.

Овчаров заходит в дом. Анисим устало садится на крыльцо. Торопится, почти бежит С о ф ь я М и х а й л о в н а.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (приглушенно). Анисим, Анисим, это ты?

А н и с и м. Я.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Я видела машину. Ты один?

К и р и л л (выступая из темноты и преграждая ей дорогу). Нет. Есть кто-то еще. (Пауза.) Легко бегаешь, как в молодости.

С о ф ь я М и х а й л о в н а (придя в себя от испуга. Отступая). Зачем вы здесь?

К и р и л л. Давай без «вы». Попроще. Дружка завела или о новом муже хлопочешь? Расскажи по-свойски.

К ним вплотную подходит А н и с и м.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Мы чужие, чужие навсегда. Ты у меня отнял, растоптал молодость. Что тебе еще надо?

К и р и л л. Я тебя предупреждал, когда уходил. Другого, кроме меня, у тебя не будет. (Анисиму.) Тебя никто не звал.

А н и с и м. А я, пожалуй, с вами побуду.

К и р и л л. Не просим, не мешай.

А н и с и м. Мне твои просьбы не нужны.

К и р и л л. Отойди подальше.

В это время из дома торопливо и бесшумно выскакивает Т е р е н т и й.

Т е р е н т и й (про себя). Дураков так учат. (Усмехнулся и скрылся направо в темноте.)

С о ф ь я М и х а й л о в н а (тихо). Оставь его, Анисим. (Посмотрев на окна дома.) Все равно.

К и р и л л. Пойдем, Сонюшка. Связала нас когда-то любовь, сами ее развяжем до конца. Ты наполовину живешь, я того меньше.

А н и с и м. Софья Михайловна…

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Все равно.

А н и с и м. Нет уж, как хотите, а придется ему при мне разговаривать. (Кириллу.) Вынь руку из кармана. И не вздумай шутить. А то… (Софье Михайловне.) Идите спокойно. Я тут.

К и р и л л. Охранник у тебя подходящий. Что ж, Сонюшка, приглашай на ужин.

Уходят. Софья Михайловна впереди. Кирилл и Анисим позади. Некоторое время сцена пуста. Справа, смеясь, шатаясь от усталости, вбегают Т а н я, М а р и я Г а в р и л о в н а, С л а в к а.

Т а н я (падая на скамейку). А я… все же… первая.

М а р и я Г а в р и л о в н а (садится рядом, с трудом переводит дыхание). А я-то… Я-то… Тоже… туда же…

С л а в к а (осмотревшись). Бежали, а никого нет. Окна темные. Нет, какой-то свет пробивается.

Т а н я. Все же видели, что приходила машина. Зайди, посмотри.

Славка поднимается на крыльцо, открывает дверь и, пятясь назад, оказывается на земле. Внутри дома бушует пламя.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Боже мой, боже мой!

Т а н я (дико кричит и убегает). Пожар! Горим!

С л а в к а (растерянно). Что делать! Что делать!

Прибегает А н и с и м, чуть позже С о ф ь я М и х а й л о в н а.

А н и с и м (Славке). Не трогай окна, пуще гореть начнет. Давай гудок. (Славка стоит.) Где Васена?

М а р и я Г а в р и л о в н а. Ушла домой.

Голос Васены: «Помогите… Помогите…»

А н и с и м. Васенка! (Бросается к дому.)

С л а в к а (падает, хватает его за ноги. Вместе барахтаются на земле). Дядя Анисим… Лучше я пойду. Я спасу.

А н и с и м. Как же мне без нее жить… Пусти… (Отбросив его, вбегает на крыльцо.) Васенка! Иду.

С о ф ь я М и х а й л о в н а. Анисим!

Анисим скрывается в пламени. Слышен его голос: «Васенка, где ты?»

З а т е м н е н и е.

Утро. Остатки сгоревшего дома. На одной из уцелевших скамеек понуро сидит Смолин, проведший бессонную ночь. Подходит Мария Гавриловна, все в том же жилете.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Танюша уснула. Пришлось дать морфий. (Пауза.) Как быстро прилетел санитарный самолет. В городе испугались за вашу судьбу.

С м о л и н. Да, да.

М а р и я Г а в р и л о в н а. На Софью Михайловну страшно смотреть.

С м о л и н. Что? Да, да.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Рухнули ее мечты.

С м о л и н. Восстановим. Построим лучше. Это пустяки.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Нашли останки еще одного — четвертого.

С м о л и н. Да, да. (Пауза.) Но Софье Михайловне так и говорите — Виталий Ефимович вчера уехал. Уехал надолго, наверное, навсегда.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Иван Прокопьевич…

С м о л и н. Поверьте моему опыту. В горе самое трудное пережить первые сутки. Так и говорите — он уехал.

М а р и я Г а в р и л о в н а (тихо). Это… он?

С м о л и н. Голубушка, не надо. Судьей быть трудно. Но когда мы говорим о красоте человеческих отношений и чувств, не забывайте о минувшем. Познавайте в сравнении. Мы видим уже многое из того, к чему долго и мучительно шли люди. Идем и мы. И теперь уже недалеко. Где-то совсем рядом то, о чем мечтали веками.

М а р и я Г а в р и л о в н а. Да. Где-то совсем рядом.

Подходит С л а в к а в обожженной грязной одежде, с грязным лицом. В руках у него небольшой потемневший от огня квадратный кусок металла.

С л а в к а (присев на корточки возле Смолина). Дядю с Васеной в одном гробу похороним. Видно, как нашел ее, как они обнялись, так и остались на месте. (Размазывает по лицу слезы.)

С м о л и н. Перестань. Будь мужественным. Что это у тебя?

С л а в к а. Нашел. Дядя Анисим просил. Я ему помог сделать. Собирался на четырех углах поля поставить столбики и прибить это. (Обтирает рукавом поверхность листа, подает Смолину.)

С м о л и н (с трудом читает). «Это поле распахал и до самой смерти на нем работал Анисим Романович Ермолаев. Родился в тысяча девятьсот двенадцатом году. Умер…»

Встает, ставит лист на скамейку и молча снимает шляпу. Славка и Мария Гавриловна становятся рядом. Молчание.

З а н а в е с.

1961