Человек из Ларами

Глава 14

— Дейв Вэггоман меня беспокоит, — рыкнул Хансбро, тяжело опускаясь на стул и нервно теребя толстыми пальцами жёсткую бахрому густой чёрной бороды.

Воздух в комнате наполнялся запахом лошадей, конюшни и пота. Огромный, как медведь, по-звериному грубый, Хансбро вызывал у Фрэнка инстинктивную неприязнь.

— Алек поднял шум из-за Локхарта, — хмуро пожаловался он.

— А что Дейв?

— С Дейвом тоже всё плохо. — В голосе управляющего прозвучали едва ли не плаксивые нотки. — Сказал, что ему наплевать, если Алек прознает про нашу сделку с бычками, которых ты купил по дешёвке в счёт армейских контрактов.

— И при чём тут я? — сдержанно спросил Фрэнк. — В чём он может меня обвинить? Я всего лишь купил то, что продавали. Вбей это себе в голову, Вик. Больше я ничего не знаю.

— Ты заплатил наличными, а значит, понимал, что всё делается втихую.

Фрэнк бросил взгляд на закрытую дверь.

— Не так громко, бестолочь!

— А мне наплевать. Пусть весь город узнает, что не такой уж ты чистенький. И ты прекрасно понимал, что первосортная говядина по такой цене не продаётся. Рано или поздно всё достанется Дейву, вот он и решил как бы залезть в свой же карман.

— Пусть так и объяснит это своему папаше, — пожал плечами Фрэнк. — Я всего лишь купил то, что предлагали.

— Дейв вывернется. Ранчо после смерти Алека в любом случае достанется ему, и он это знает. И сделку ту я провернул только ради него.

— Расскажи, что случилось.

Хансбро с горечью поведал о разговоре с Алеком, как тот предупредил его, наказав присматривать за Дейвом, и как Дейв, в свою очередь, посоветовал ему не лезть не в своё дело. Ситуация прояснилась, теперь Фрэнк лучше понимал каждого из этой троицы. И мысль, пришедшая вслед за пониманием, поразила его своей смелой, холодной логикой.

Ещё вчера он в испуге отмахнулся бы от этой соблазнительной, блестящей идеи. Но сегодня, после того, что случилось прошлым вечером... после убийства Криса Болдта...

Он улыбнулся — осторожно, сдержанно — и заговорил почти небрежно.

— Знаешь, Вик, по-моему, ты проиграешь в любом случае, что бы ни сделал. Жаль, что я не Алек Вэггоман, мы могли бы поладить. Выпей.

— Да, жаль, что ты не Алек, — мрачно уныло проворчал Хансбро, поднося к губам предложенную бутылку. Влив в себя изрядную долю, он долго смотрел перед собой, а потом негромко сказал: — Не твоя ли жена унаследует «Колючку», если с Дейвом что-то случится?

— Никогда об этом не думал. Наверно, да, — легко согласился Фрэнк и медленно, с облегчением выдохнул. Предложение, пусть и поданное намёком, дошло до собеседника, а вывод сделал уже он сам. И теперь Вик Хансбро будет считать, что это он такой хитрец и ловкач, что это его мысль, логически развитая до совершенства, определила путь дальнейших действий.

— Алек не вечен, — пробормотал задумчиво Хансбро. — А с Дейвом всякое может случиться — сам же себе на голову неприятностей ищет. — Он с прищуром взглянул на Фрэнка. — Эй, да ты и впрямь можешь стать хозяином ранчо.

Фрэнк рассмеялся.

— Ну, Вик, тогда ты на всю жизнь останешься управляющим. Но Вэггоман здоров, а Дейв молод. Так что на это не рассчитывай.

Хансбро снова приложился к бутылке, потом облизал разбитые губы.

— Предположим, Алек узнает про тех бычков, что ты купил считай задаром да ещё втихую?

Фрэнк пожал плечами.

— Если Алек спросит, я расскажу. Что купил и сколько заплатил. Прикрывать махинации Дейва я позволить себе не могу.

Хансбро медленно поднялся. Зверь, подумал Фрэнк. Такому верить нельзя. И всё же он наблюдал за ним — с интересом и затаённой надеждой. Хансбро хмурился — похоже, мысль заработала.

— Так ты серьёзно? — спросил он негромко.

— Ты о чём?

— О том, что ты оставил бы меня управляющим?

— Я не треплюсь попусту. Да и кто бы справился лучше тебя, Вик? У меня и своих дел хватает, ни на что другое времени бы просто недоставало. — Фрэнк откинулся на спинку стула. Усмехнулся — как будто сама идея стать хозяином ранчо показалась ему забавной. — Но, видишь ли, «Колючка» принадлежит не мне. И шансы на то, что ситуация когда-то изменится, невелики. Так что ты лучше не начинай проматывать жалованье, которое никогда не получишь.

Хансбро взглянул на него сверху вниз, но разобрать выражение лица мешала борода.

— Я ни на что и не рассчитываю. Но ты дал обещание, и если всё сложится так, что ты сможешь его исполнить, я тебе про него напомню. — Он повернулся и вышел, позабыв закрыть за собой дверь.

Добрую минуту Фрэнк сидел неподвижно, глядя в пустой проём, чувствуя, как прорастает в нём новая надежда, как шевелится новое, пьянящее волнение. Неужели такое возможно? И подтолкнут ли забродившие в голове Хансбро тёмные мысли к реальным действиям, целью которых будет переход ранчо под его, Фрэнка Дарраха, полный контроль? Что-то подсказывало — сомневаться не стоит, Вик не будет долго тянуть. Интересно, кто станет первым, Алек или Дейв? Или оба сразу?

Донёсшийся из лавки весёлый голос Барбары Кирби заставил его подняться и выйти из конторы. У прилавка с глуповатой улыбкой стоял Макгуайр. Сердце застучало быстрее — в простом белом платье девушка выглядела особенно соблазнительной и желанной. Такой свежей, юной, счастливой.

— О, Фрэнк! — искренне удивилась Барбара. — А я и не знала, что ты вернулся!

— Макгуайр мог бы и сообщить, — раздражённо заметил он, укоризненно взглянув на приказчика.

Барбара рассматривала выложенные на прилавок образцы тесьмы.

— Десять ярдов узкой чёрной, — решила она наконец и, словно вспомнив что-то, повернулась к жениху. — А что этот Болдт, он действительно был пьян, когда его убили?

— Здесь уже знают? — Фрэнк постарался произнести это как можно небрежнее, но горло вдруг пересохло, а сердце заколотилось тяжело, глухо. — Наверно, был. А ты почему спрашиваешь?

Гладкий лоб Барбары прорезала морщинка.

— Мне непонятно, как такое могло случиться. Ты видел Локхарта после ареста?

Фрэнк недоуменно уставился на неё.

— Так это дело рук Локхарта? — Он помолчал, обдумывая новость. — Нет, не видел. Я уехал из Рокстона ещё затемно и ничего об аресте не слышал.

— Думаешь, он виновен?

— Шериф, наверно, так и считает, — овладев собой, ответил Фрэнк и мстительно добавил: — Этот Локхарт, похоже, умеет находить неприятности. Только на этот раз вышло совсем уж плохо — заколоть человека ударом в спину, а потом ещё и горло перерезать...

— И это всё он? — в ужасе воскликнула Барбара.

— Локхарту хватило одних лишь кулаков, чтобы справиться с Хансбро, — подал голос Макгуайр, заворачивая покупку в бумагу. — На головореза он не похож.

Даррах усилием воли погасил вспыхнувший внезапно беспричинный гнев и, вместо того чтобы наброситься на приказчика с кулаками, лишь сдержанно заметил:

— Суд разберётся.

Барбара начала было говорить, как это важно для Кейт Кэнадей, которая может нанять хладнокровного убийцу, но осеклась — реплика Макгуайра почему-то показалась ей убедительной. Забрав с прилавка свёрток, она задумчиво посмотрела на приказчика.

— Мне почему-то кажется, мистер Макгуайр, что вы плохо спали прошлой ночью.

Он уставился на неё в полной растерянности. Потом взгляд его прояснился.

— А миссис Диллон считает, сколько раз я храпел за ночь?

Барбара усмехнулась, но промолчала. Выходя вместе с ней, Фрэнк задержался на секунду у двери.

— Меня не будет до закрытия, — бросил он приказчику, не потрудившись даже прикрыть неприязнь вежливым тоном.

«Нужно как можно скорее найти нового работника», — подумал Даррах. Впрочем, сейчас было не до этого — усталость после бессонной ночи буквально валила с ног. «А почему бы и не поспать? Локхарт за решёткой рокстонской тюрьмы, а Вик Хансбро уже возвращается на ранчо, думая свои чёрные думы». Будущее представлялось как никогда светлым. Фрэнк лениво улыбнулся. «Интересно, а о чём думает сейчас Локхарт?»

Лимонно-жёлтые пальцы заходящего солнца уже перебирали железные решётки на окне камеры, когда дверь наконец скрипнула и отворилась. Из коридора донёсся вежливый голос помощника шерифа.

— Пожалуйста, сюда, мэм.

— Клетки у вас точно не для канареек, — послышался бодрый, знакомый голос, и в следующее мгновение за решётками появилось широкое, раскрасневшееся лицо самой Кейт Кэнадей.

— Да, уж это верно не канарейка, — объявила она, взглянув с прищуром на арестованного. — Бакенбарды на месте. Будь он лысый, я бы сказала, что это гриф.

Уилл ухмыльнулся — в первый раз после унылой ночи и столь же унылого дня.

— Вы здесь в каком качестве, мэм? — осведомился он. — Заключённого или посетителя?

— Может, шерифу и взбредёт в голову посадить меня под замок, раз уж я здесь. Не знаю. Слушай меня, Локхарт. Моему ранчо требуется управляющий. Настоящий. Ну, хочешь получить это место?

— Нет.

— Ты не первый, кто кусает протянутую руку, — вздохнула Кейт. Высокая, крупная, решительная, в чёрной соломенной шляпке, украшенной красными вишенками, и с торчащими из-под неё седыми волосами, она являла собой внушительное зрелище.

— И вот что, молодой человек, — бодро предупредила Кейт, подтягивая кожаный шнурок, на котором болтались толстые золотые часы, — больше одного раза ты меня не укусишь. Подумай, кто ты такой. Чужак, который воровал соль у Вэггомана, побил нашего славного Вика Хансбро и вдобавок ещё перерезал горло кому-то здесь, в Рокстоне, должен обеими руками хвататься за любую честную работу. — Она взглянула на часы и небрежно бросила их туда же, откуда извлекла — в необъятные глубины под морщинистой шеей. — Через десять минут я возвращаюсь домой. Ты, может, не слышал, но судьи Энди Вандигера не будет несколько ближайших дней. Так что у тебя последний шанс выйти на свободу.

— Вы виделись с судьёй? — тут же спросил Уилл. Расплывчатые обещания адвоката не внушали надежды. Не стало легче и после разговоров с Чарли Юиллом, дважды навещавшим его в тюрьме. Как признался сам Чарли, последний удар ножом, вскрывший горло уже мёртвому Крису Болдту, возмутил даже привыкших к жестокости жителей Рокстона.

— Да, виделась, — кивнула Кейт. — В Коронадо. — Она опустила руку в отвисший карман и извлекла на свет сложенный вдвое документ. — Подписано судьёй Энди. Тебе дозволено выйти под моё поручительство и оставаться под моим присмотром до завершения разбирательства всей этой мутной истории с поножовщиной. Я же, если захочу, могу отправить тебя обратно. — Кейт помахала документом. — Жаль будет сжечь. У тебя меньше восьми минут.

Уилл кисло усмехнулся. Весь долгий, бесконечно тянувшийся день он ждал появления офицера из форта с поручением проверить некоего Уилла Локхарта, подозреваемого в хладнокровном убийстве. Например, лейтенант Ивэнс, как представлялось, не отказался бы расследовать это дело, беспокоили его и принесённые Чарли Юиллом тревожные новости.

Прошлой ночью от склада Дарраха тихонько, без лишнего шума, ушёл гружёный фургон. Чарли полагал — и Уилл соглашался с ним в этом, — что на складе хранились доставленные из Нового Орлеана винтовки. И вот теперь оружие спешно и скрытно вывезли. Куда? Именно это и пытался выяснить сейчас Чарли.

— Пять минут, Локхарт.

— Вы действительно сожжёте судебное предписание? — спросил он.

— Подожди и увидишь сам.

— Да уж, с вас станется, — согласился Уилл. — Что за женщина. Жестокосердная, упрямая, коварная.

— И ещё страшная, — добродушно добавила Кейт. — У меня кошмары случаются, как подумаю, что раскисну и стану добренькой.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга через решётку. Потом Уилл пожал плечами и сокрушённо вздохнул.

— Ладно, ваша взяла — вытаскивайте меня отсюда.

Кейт рассмеялась.

— Ох, заставил ты меня попотеть. Но теперь пусть потеют Вэггоманы. Да ещё Вик Хансбро. Собирайся, поедем домой. В «Полумесяц».

«Изумительная женщина», — думал Уилл, труся верхом за прыгающей по неровной дороге открытой коляской Кейт.

Он улыбнулся, вспомнив, с какой неохотой шериф Джонсон исполнил полученное судебное предписание.

Сразу из тюрьмы Кейт отвезла его в корраль Моголлона, где он забрал свою лошадь. Потом заехали в гостиницу, где остановился Чарли Юилл и где Уилл оставил для него записку. Он уже знал, что Даррах выписался из гостиницы «Бережок» примерно через час после посещения кафе «Жемчужина».

Уже тогда, когда они разговаривали за столиком, Даррах наверняка знал, что в это самое время на складе идёт погрузка фургона, как знал и то, что он сам вот-вот покинет город. Думая об этом, Уилл испытывал горькое чувство разочарования. Его провели, перехитрили, и пока он прохлаждался, винтовки вывезли из города и отправили... куда? Скорее всего в резервацию.

Оставалось только надеяться на Чарли. Если кто и в состоянии найти фургон, то только он. Теперь Уилл уже благодарил судьбу, что свела его с таким помощником.

Ночь укрыла лесистые холмы фиолетовым покрывалом, а потом, когда луна так и не появилась, расстелила чёрный саван. На небе высыпали звёзды. Ветерок доносил шумное тявканье койотов, и бегущие за коляской собаки злобно рычали в ответ. В конце концов Уиллу надоело плестись сзади, и он, пришпорив коня, поравнялся с экипажем.

— Мисс Кэнадей, я здесь человек чужой и даже не пастух. От меня толку не будет.

— Ты проучил Вика Хансбро и к Вэггоманам не больно расположен. Мне и этого достаточно.

— К Вэггоманам я претензий не имею. Старик честно со мной расплатился. К тому же у меня и свои дела есть.

— Можешь уехать хоть сейчас — удерживать не стану.

— Я обещал, что поеду в «Полумесяц».

Кейт довольно усмехнулась.

— Я так и сказала судье Вандигеру, что ты слово сдержишь. Между нами, ты зарезал того парня в Рокстоне?

— Нет.

— Я на тебя и не думала, — кивнула Кейт. — Всю жизнь бы кошмары снились. И всё-таки я тебя вытащила. — Она внимательно посмотрела на него, щурясь в сочащемся с неба скупом свете звёзд. — Ты не перевозчик. Руки не те, да и говоришь иначе. Это твоё дело касается Вэггоманов?

— Нет.

— Работаешь на Фрэнка Дарраха?

— Нет. А это важно?

— Может быть. Даррах — хитрец. Он бы и рад прибрать к рукам «Полумесяц» да только не знает, как подступиться. А вот «Колючка», считай, у него уже в кармане.

— Что? — удивился Уилл. — «Колючка» в кармане у Дарраха?

— Даррах женится на Барбаре, так? Её мать приходилась Алеку Вэггоману сестрой. Если с Дейвом что-то случится, ранчо достанется Барбаре. — Густая пыль приглушала стук копыт. — И я не поставлю даже двух даймов на то, что он доживёт до седых волос.

— Боже, нет! — воскликнул Уилл.

— Ты, похоже, и сам не сомневаешься, что Дейв умрёт молодым.

— Дейв молод и горяч, — уклончиво ответил Уилл. — Как думаете, долго он сможет продержаться?

— Я и сама задаю себе тот же вопрос. Если с ним что-то случится, а Барбара выйдет за Дарраха, всё, чем владеет Алек, перейдёт к ним. Эту юную леди я знаю с пелёнок. Её мать была моей лучшей подругой. И я совсем не уверена, что Барбаре стоит так уж спешить с замужеством.

Уилл чувствовал, за этими словами кроется нечто большее. Кейт повернулась и посмотрела на него. Он промолчал, и она невесело улыбнулась.

— Я хоть и старуха, но не дура и ненависти ни к кому не держу. Что у Алека Вэггомана на уме, то для меня не тайна. Алек изменился, здоровье уже не то, хотя люди этого и не замечают. Знаю, он готовится передать ранчо Дейву. На днях отхватил у меня кусок зимнего пастбища — для Дейва. Он так и сказал Барбаре. Алек не понимает, что этим только подталкивает Дейва и Вика к мысли, что они смогут отобрать у «Полумесяца» ещё больше, когда станут хозяевами «Колючки». А потом всё достанется Фрэнку Дарраху. Теперь ты понимаешь, что я стараюсь предотвратить? Люди у меня хорошие, но будут ещё лучше, если над ними станет человек, побивший Вика Хансбро.

Она говорила долго, и за её хмурым спокойствием ощущалась суровая, непреклонная решимость. Закончив, Барбара выжидающе посмотрела на него.

— Что вы правы в своих предположениях, я не сомневаюсь. Но только не в отношении меня. Я не смогу помочь вам против Вэггомана. Это моё последнее слово.

— Вернёшься в тюрьму? — недоверчиво спросила Кейт.

— Если придётся.

— Ты меня подвёл. — В её голосе впервые прозвучало разочарование. — И всё же я не верю, что ты боишься.

— У меня здесь своё дело, — напомнил Уилл и, чтобы рассеять её сомнения, осторожно добавил: — Но ведь одно другому не мешает, да? Если все будут думать, что я работаю у вас, если у меня будет свобода передвижения... Может быть, мы даже сумеем помочь мисс Кирби.

Кейт выпрямилась и настороженно взглянула на него.

— Вот оно что... — Она покачала головой. — Ты согласился из-за Барбары?

— Между нами говоря... — замялся он.

— Не волнуйся, потрепаться люблю, но лишнего не скажу, — успокоила его Кейт. — Ладно, едем в «Полумесяц». Слухи у нас расходятся быстро. — Она усмехнулась. — То-то сюрприз будет кое для кого. Здесь ведь многие считают, что в наших краях всем заправляют Вэггоманы. В том числе и они сами. Посмотрим.

Новость и впрямь распространилась быстро — как и предполагала Кейт. Но последствия оказались не вполне предсказуемыми. Некоторые её бы порадовали, другие удивили бы, а третьи обеспокоили бы даже Уилла Локхарта.

В Рокстоне освобождение арестованного вызвало сильное недовольство. Потом по городу разошлись подробности его драки с Хансбро. Многие встревожились — что же будет дальше? Здесь, в стране бескрайних просторов и редких поселений, соседями считались те, кто жил в сотне миль друг от друга. Вэггоманов знали все. И Кейт Кэнадей тоже знали все. Вот почему появление чужака воспринималось большинством как верный признак грядущих бед.

Лейтенант Ивэнс услышал последние новости от сержанта Кленси, чей бесстрастный взгляд равнодушно скользил по лепившимся друг к другу приземистым глинобитным конюшням форта Рокстон. Лейтенант провёл пальцем по своим каштановым усикам.

— Вы абсолютно уверены в достоверности изложенных фактов? — спросил он строго, не позволяя себе выйти за определённые уставом рамки.

— Уверен, сэр, — с удовольствием подтвердил Кленси. — Рядовой Макалистер слышал это всё собственными ушами прошлым вечером. Бурдет — вы его знаете — самолично наблюдал драку. Это тот же человек, чьи фургоны сжёг Хансбро у солёного озера. — Кленси криво ухмыльнулся. — Так вот теперь этот самый Локхарт будет управляющим в «Полумесяце».

Развить мысль ему помешал Ивэнс.

— Но вы же говорили, что Локхарта арестовали за убийство? За то, что он зарезал человека насмерть?

— Так точно, сэр, арестовали. — Сержант завистливо вздохнул. — Не у каждого судья в кармане. И не каждого выпустят после таких дел.

Из конюшни лейтенант Ивэнс вышел в задумчивом настроении. На углу склада он остановился на секунду и, приняв некое решение, зашагал по мосткам к зданию комендатуры. Миновав привычно склонившихся над бумагами писарей, он прошёл вглубь помещения, снял фуражку с кокардой в виде перекрещённых сабель и осторожно постучал в приоткрытую дверь кабинета полковника Лейка.