Человек: откуда, как и куда

Глава XIX. Четвёртая подраса: кельтская

К этому времени великая центральноазиатская раса была уже близка к своему упадку, но Ману постарался сохранить достоинство, силу и первозданную энергию арийцев в двух других ветвях, которым он уделял особое внимание, — в четвёртой и пятой подрасах. Его адаптация для них несколько отличалась от предыдущих изоляций. Тип корневой расы, то есть, черты, которыми она отличалась от атлантской, теперь были полностью установлены, так что он мог направить своё внимание на другой вид специализации.[63]

Тех, кто должен был войти в четвёртую подрасу, как обычно, перевели в большую горную долину недалеко от столицы. В качестве ядра новой подрасы Ману выбрал ряд самых утончённых людей, которых он смог найти в городе. Таким образом, в колонии возникло разделение на классы, ибо Ману стремился развить определённые новые качества, пробудить воображение и чувство прекрасного, любовь к поэзии, ораторскому искусству, живописи и музыке. Потому люди, отобранные для этого, не могли заниматься земледелием или другим тяжёлым физическим трудом. Всех, кто проявлял в школах художественные способности, зачисляли в особую группу. Например, наблюдая за декламацией Нептуна, стали уделять ему особое внимание, чтобы развить его художественные способности, проявившиеся в чтении. Он был необычайно красив, и физическая красота была важной характеристикой подрасы, особенно среди этого художественного класса. Людей также обучали проявлять энтузиазм и быть преданными своим лидерам. В течение многих столетий предпринимались огромные усилия для развития этих характеристик, и работа была настолько эффективной, что они остаются до сих пор особыми признаками кельтов. Фактически долиной управляли как отдельным государством. Предпочтение отдавали уже названным искусствам, причём разные искусства стимулировали различными способами. При таком исключительном обращении подраса с течением времени стала несколько высокомерной и смотрела свысока на остальное население страны, как на тех, кого мы теперь могли бы назвать «филистимлянами». И действительно, у кельтов были серьёзные основания для своего тщеславия, ибо это были необыкновенно красивые люди, культурные, утончённые в своих пристрастиях и с большим художественным талантом.

Отправка кельтов была назначена примерно на 20000 г. до н. э. Их план заключался в том, чтобы пройти вдоль северной границы Персидского государства и захватить для себя место среди гор, которые мы теперь называем Кавказом, в то время занятых рядом воинственных племён, постоянно досаждавших Персии. Воспользовавшись этим, Ману смог договориться с персидским монархом не только о свободном проходе и снабжении своего огромного войска, но и о военной помощи для усмирения горцев. Однако это оказалось непростой задачей. Пришельцы легко побеждали племена, когда их удавалось втянуть в прямое столкновение. Но когда дело дошло до партизанской войны, результаты были не столь успешны, и прошло много лет, прежде чем кельты почувствовали себя в достаточной степени защищёнными от нападения. Сначала они обосновались где-то в районе Эривани, на берегу озера Севан, но по мере того, как их численность становилась больше, они, наконец, справились с племенами, уничтожив или подчинив их себе, и тогда вся Грузия и Мингрелия оказались в их руках. Действительно, за две тысячи лет они захватили и Армению, и Курдистан, а позже — Фригию, так что они владели почти всей Малой Азией и Кавказом. В своих горах они весьма преуспели и стали могущественным народом.

Кельты образовали скорее федерацию племён, чем империю, ибо их территория была сильно раздроблена, и свободного сообщения между долинами не было. Даже после начала колонизации побережья Средиземного моря они продолжали считать Кавказ своим домом. И это был, действительно, второй центр, из которого подраса направилась к своему славному предназначению. К 10000 г. до н. э. они возобновили свой путь на запад, двигаясь не как нация, а как племена. Таким образом, сравнительно небольшими волнами они, наконец, прибыли в Европу, которую им суждено было захватить.

Ни одно племя не переселялось целиком, но оставляло в своей долине часть людей, чтобы они продолжали там жить. Сегодняшние грузины являются результатом смешанных браков с другими расами с некоторой примесью семитской крови. Кельты покидали свою старую родину всем племенем только в тех случаях, когда планировали поселиться в местах, уже освоенных их подрасой.

Первым племенем, перешедшим в Европу из Малой Азии, были древние греки — не греки нашей «древней истории», а их далёкие предки, которых иногда называют пеласгами. Следует отметить, что египетские жрецы упоминаются в «Тимее» и «Критии» Платона, как беседующие с более поздним греком о прекрасной расе, населявшей его страну, которая предшествовала его собственному народу. Люди этой расы отразили вторжение могущественной нации с Запада, нации завоевателей, которые покоряли всех, пока не столкнулись с героической доблестью этих греков. Было сказано, что по сравнению с ними современные греки — греки нашей истории, которые кажутся нам такими великими, — были пигмеями. От них же произошли троянцы, сражавшиеся с современными греками, а их потомки заселили город Агаде в Малой Азии.

Таким образом, они много веков владели побережьем Малой Азии и островами Кипр и Крит, и вся торговля в этой части мира осуществлялась на их судах. На Крите постепенно возникла прекрасная цивилизация, которая просуществовала тысячи лет, и в 2800 г. до н. э. она всё ещё преуспевала. Имя Миноса как её основателя, или главного строителя, навсегда останется в памяти, а он принадлежал к числу этих древних греков ещё до 10000 г. до н. э. Окончательной причиной их определённого перемещения в Европу в качестве державы стали вызывающие жесты императора Посейдониса.

Средиземноморское побережье и острова на протяжении многих столетий находились в руках множества мелких народов, большинство из которых были этруски или аккадийцы, но были и семиты, и за исключением случайных стычек эти люди были мирными торговцами. Но однажды правителю Посейдониса пришла в голову идея аннексировать все эти государства, расширяя свою империю и таким образом продолжая традиции своих предков. Для этого он, подготовив большую армию и мощный флот, начал свой захватнический поход. Он без труда занял большой алжирский остров, опустошил побережья Испании, Португалии и Италии, заставив все эти народы покориться. После этого Египет, не будучи великой морской державой, начал думать о том, предложить императору договор или начать сопротивление, которое, как он предполагал, будет безнадёжным. Как только император почувствовал уверенность в успехе своих планов, возникла трудность с совершенно неожиданной стороны. Греческие моряки Леванта совершенно не впечатлились его внушительным флотом и решили пресечь вмешательство в их торговлю. Однако император был так уверен в победе, что разделил свой флот пополам и половиной его тотчас же напал на самонадеянных греков. Но они нанесли ему серьёзное поражение, утопив тысячи его воинов и не оставив на плаву ни одного корабля из множества напавших на них. Битва мало чем отличалась от уничтожения англичанами великой испанской армады: греческие корабли были меньше атлантских и не имели мощного вооружения, но они были быстроходными и легче управлялись. Греки, досконально зная своё море, в некоторых случаях заманивали врагов на позиции, где потеря более крупного корабля была неизбежна. Им также помогала погода, как и в случае с испанской армадой. Корабли атлантов имели больше вёсел, но были массивны, неповоротливы и совершенно неприспособлены для плохой погоды, потому что быстро наполнялись водой. Кроме того, они могли плавать только при достаточной глубине, поэтому когда проворные греческие корабли заходили в протоки нормальной глубины для них, но непроходимые для их массивных противников, те сразу же садились на мель.

Атланты спешно собрали вторую половину своего флота и предприняли новую атаку, но она была не более успешной, чем первая, хотя греки понесли значительные потери при её отражении. Сам атлантский монарх бежал и сумел добраться до Сицилии, где стояла часть его войск. Но как только стало известно, что его флот уничтожен, завоёванные народы восстали, и ему пришлось пробиваться домой через всю Италию. По пути он собрал все гарнизоны, которые там стояли, но, тем не менее, к тому времени, когда он достиг Ривьеры, у него осталось лишь несколько совершенно обессиленных сторонников. Замаскировавшись, он пробрался через юг Франции и, в конце концов, на торговом корабле вернулся на свой остров. Естественно, он поклялся жестоко отомстить грекам и сразу же приказал готовиться к ещё одному военному походу. Но известие о полном разгроме его армии и флота воодушевило на его собственном острове различные враждебно настроенные племена поднять знамя восстания. Поэтому в течение остальной части своего правления он никогда больше не предпринимал попыток на кого-нибудь напасть.

Успех греков значительно укрепил их позиции в Средиземноморье, и в течение следующего столетия они основали на его берегах немало поселений. Но теперь на них покусился более опасный враг, чем император Посейдониса, и сразу же победил их, хотя, в конце концов, это оказалось выгодно. Затопление Посейдониса в 9564 г. до н. э. вызвало громадную приливную волну, которая разрушила большую часть их поселений, серьёзно повредив остальные. Гобийское и Сахарское моря стали сушей, и прокатилась волна ужаснейших землетрясений.

Однако, эта катастрофа лишь незначительно повлияла на основной состав подрасы, остающийся на своей родине. На Кавказ от пострадавших переселенцев прибывали гонцы, которые умоляли о срочной помощи. Они ходили от одного племени к другому, увещевая народ, и призывали оказать помощь своим страждущим собратьям. Отчасти из сочувствия, отчасти из стремления улучшить своё положение и разбогатеть за счёт торговли, племена объединились, как только стало ясно, что катастрофа миновала. Были отправлены разведывательные экспедиции, чтобы выяснить положение собратьев за морями. Когда же они вернулись, была организована дальнейшая помощь в больших масштабах.

Все ранние греческие поселения располагались на морском побережье, а колонисты были отважными мореплавателями. Население внутренних районов не всегда было дружественным, но побаивалось отважных и решительных греков. Но когда последние почти все были уничтожены катаклизмом, немногие выжившие часто подвергались набегам, а в некоторых случаях — даже порабощению внутренними племенами. Когда дно Сахарского моря поднялось, его воды хлынули через огромный пролом между Египтом и Тунисом, где сейчас находится Триполи, и приливная волна разрушила берега. Это было как раз в тех местах, где поселились греки, так что они были главными пострадавшими. Постепенно Сахара опустилась, и поднялись новые берега, приняв известную нам конфигурацию: большой алжирский остров соединился с материком и образовал северное побережье Африки.

Почти всё судоходство было уничтожено, поэтому пришлось строить новый флот. Однако энергия греков была так велика, что уже через несколько лет все порты Малой Азии были снова в рабочем состоянии. Из них отправлялись новые корабли, чтобы определить, какая помощь нужна для восстановления колоний и избавления от иноземного ига. Эта помощь в удивительно короткий срок была оказана, и древние греки первыми оправились от последствий великого катаклизма. Более того, у них появилась возможность захватить все лучшие гавани новой береговой линии. Поскольку большая часть торговли Египта также принадлежала грекам, Средиземное море веками оставалось фактически в их руках. Одно время наравне с ними торговали финикийцы и карфагеняне, но это было намного позже. Они вели торговлю даже на востоке: их экспедиция добралась до Явы и основала там колонию, связь с которой поддерживалась в течение продолжительного времени.

Финикийцы были народом четвёртой расы, происходящей от прасемитов и аккадийцев, пятой и шестой подрасы атлантов с преобладанием аккадийской крови. Карфагеняне тоже были аккадийцами с примесью арабской и негритянской крови. Оба народа были торговцами, и в гораздо более поздние времена, когда Карфаген стал могущественным городом, его войска почти полностью состояли из наёмников, набранных из африканских племён ливийцев и нумидийцев.

Эмиграция из Малой Азии в Европу была практически непрерывной, и её нелегко разделить на отдельные волны. Если мы возьмём древних греков в качестве нашего первого подразделения, то можем считать албанцев — вторым, а итальянцев — третьим, причём оба последних населяли примерно те же страны, в которых мы их видим теперь. Затем через некоторое время пришла четвёртая волна удивительной живучести — та, которую современные этнологи называют «кельтская». Постепенно эта раса стала преобладающей на севере Италии, во всей Франции и Бельгии, на Британских островах, в западной части Швейцарии и в Германии — к западу от Рейна. Греки нашей «древней истории» представляли собой смесь представителей первой волны с поселенцами второй, третьей и четвёртой и с примесью пятой подрасы, пришедшей с севера и поселившейся в Греции. Это дало редкие и вызывающие восхищение золотистые волосы и голубые глаза, которые иногда встречаются у греков.

Пятая волна практически затерялась на севере Африки, и теперь можно найти лишь следы её крови, сильно смешанной с прасемитами — пятой подрасой атлантов, которой первоначально принадлежало это название, и второй арийской подрасой — арабами, иногда также называемых семитами, и среди берберов, мавров, кабилов и даже гуанчей Канарских островов, в последнем случае — смешанных с тлаватлями. Эта волна столкнулась с четвёртой и смешалась с ней на Пиренейском полуострове, а на более поздней стадии своего существования — всего около двух тысяч лет назад — она внесла последний из многих элементов, составляющих население Ирландии, ибо к нему принадлежали милетские захватчики, которые хлынули на этот остров из Испании — некоторые из них основали династию милетских королей во Франции — и связали его причудливыми формами магии.

Но более блестящий элемент ирландского населения пришёл сюда раньше: из шестой волны, которая покинула Малую Азию в совершенно другом направлении, продвигаясь на северо-запад, пока не достигла Скандинавии, где она до некоторой степени смешалась с пятой подрасой, тевтонской, о которой мы поговорим в следующей главе. Таким образом, они пришли в Ирландию с севера и прославились в её истории как Туата Де Дананн, о которых говорят больше, как о богах, чем о людях. Небольшое смешение с тевтонской подрасой придало этой последней волне некоторые особенности как в характере, так и во внешнем виде, которыми они отличались от большинства представителей своей подрасы.

В целом, мы можем описать людей четвёртой, или кельтской, подрасы, как имеющих каштановые или чёрные волосы и глаза, и круглые головы. Они были, как правило, невысокого роста, и в их характере ясно отражался результат усилий Ману, предпринятых тысячи лет назад. Они обладали богатым воображением, красноречием, поэтичностью, музыкальностью, проявляли восторженную преданность лидеру и удивительно смело следовали за ним, хотя и были склонны к быстрой депрессии в случае неудачи. Казалось, им не хватало того, что мы называем деловыми качествами, и они мало заботились об истине.

Первые Афины — или город, возведённый на том месте, где сейчас стоят Афины, — были построены в 8000 г. до н. э. (Афины нашей истории были основаны примерно в 1000 г. до н. э., Парфенон был построен в 480 г. до н. э.) После катастрофы 9564 г. до н. э. некоторые из древних греков, захватив страну, поселились в Элладе. Именно в этот город пришёл Махагуру, Верховный Учитель, как Орфей, основатель наиболее древних орфических мистерий, от которых произошли все последующие мистерии Греции. Он пришёл примерно в 7000 г. до н. э. и жил, главным образом, в лесах, где собрал вокруг себя учеников. Не было ни короля, который приветствовал бы его, ни пышного двора, который аплодировал бы ему. Он пришёл как певец, странствующий по земле, любящий жизнь природы, её залитые солнцем просторы и затенённые лесные пристанища, ненавидящий города и многолюдные скопления народа. Вокруг него сплотилась группа учеников, и он учил их на тихих лесных полянах, если не считать пения птиц и нежных звуков лесной жизни, которые, казалось, не нарушали тишины.

Орфей учил пением и музыкой, звуками голоса и инструмента, играя на пятиструнном музыкальном инструменте, вероятно, происходящем от лиры Аполлона, и он использовал пентатонический звукоряд. Когда он пел, чудесна была его музыка. Дэвы подходили, чтобы послушать утончённые звуки, ими он оказывал воздействие на астральные и ментальные тела своих учеников, очищая и расширяя их. Звуки освобождали тонкие тела, которые удалялись от физических в высшие миры. Его музыка в корне отличалась от повторяющихся снова и снова последовательностей, которые приводили к тому же результату. Последний метод получил распространение среди арийцев в Индии. Он же воздействовал мелодией, а не повторением звуков, и пробуждение каждого эфирного центра выполнялось своей собственной мелодией, которая делала его активным. Он показывал своим ученикам живые картины, созданные музыкой, и в греческих мистериях это выполнялось точно так же. Он учил, что звук присутствует во всех вещах, и если человек гармонизирует себя, то божественная гармония проявится через него и порадует всю природу. Так он шёл по Элладе, пел и выбирал тех, кто должен был следовать за ним. Он раскинул над Грецией сеть музыки, которая украсила её детей и напитала художественный гений её земли. Одним из его учеников был Нептун, юноша исключительной красоты, который всегда сопровождал его и часто носил его лиру.

Предания о нём пошли в народ и широко распространились. Он стал богом Солнца, Фебом-Аполлоном, а на севере — Бальдером Красивым, ибо шестая кельтская волна, как мы видели, пошла на север в Скандинавию, неся с собой легенду о Певце Эллады.

Когда мы размышляем над символикой, используемой этим высшим Учителем, приходящим как Вьяса, Гермес, Заратустра, Орфей, мы видим под разнообразием символов единство учения. Он всегда учил единству Жизни и единству Бога с его миром. Для Вьясы это было Солнце, которое согревало всё и давало жизнь; для Гермеса это был Свет, сиявший одинаково на небе и на земле; для Заратустры это был Огонь, сокрытый во всех вещах; для Орфея это была Гармония, в которой всё звучало вместе. Но Солнце, Свет, Огонь, Звук, все они несли лишь одно послание: Единая Любовь — превыше всего, через всё и во всём.

Из Эллады некоторые ученики отправились в Египет и объединились там с учителями Внутреннего Света, другие же отправились даже на Яву. Таким образом, Звук пошёл дальше, почти на край света. Но больше не было необходимости верховному Учителю приходить с учением к подрасе. Почти семь тысяч лет спустя пришёл он к своему древнему народу в последний раз, в теле, полученном в Индии. Здесь он достиг окончательного просветления, завершил свою земную жизнь и стал Буддой.