Бог, которого не было. Черная книга

Чертовски крепкий бедуинский кофе

Мы свернули налево на дорогу 90 и сразу за поворотом увидели мужика. Или старика. Его лицо было похоже на лужу, в которую бросили камень. Причем круги по лицу мужика от этого камня разошлись какие-то прямоугольные, а не круглые; и из-за этих кругов было непонятно, сколько ему лет – сорок или семьдесят. Мужик стоял, облокотившись о горизонт, и смотрел куда-то за горизонт. Илья остановил машину и спросил мужика:

– Подбросить?

Мужик показал на слуховой аппарат у себя в ухе и заорал:

– Говорите громче, пожалуйста.

– Подбросить? – заорал в ответ Илья.

Мужик продолжал не слышать Илью:

– Я не знаю, куда я иду.

– Отлично, поехали туда вместе, – сказала Майя.

– О, вас я слышу, – ответил ей мужик и сел в машину.

И мы поехали дальше.

Илья и мужик разговаривали по дороге. Мужик был похож на Дэвида Линча. Ну не на самого Дэвида Линча, а на Дэвида Линча, играющего Дэвида Линча в сериале Дэвида Линча. Поэтому и разговоры их были похожи на разговоры в сериале Дэвида Линча.

– Иерихон, – показал рукой налево Илья.

– Иерихон, – голосом как иерихонская труба протрубил мужик.

– Тут евреи впервые вошли в Землю обетованную, – это Илья.

– Тут евреи впервые вошли в Землю обетованную и истребили всех жителей Иерихона, – это мужик сказал.

Илья добавил:

– Кроме проститутки Раав.

– Проститутке Раав Иисус Навин сохранил жизнь, – в свою очередь сообщает мужик и поглядывает на ноги Майи, длинные, как библейская история.

– Меня Илья зовут, – пытается отвлечь мужика Илья от ножек Майи.

– Тут пророк Илия вознесся, – тычет пальцем в небо мужик.

– Здесь дьявол сорок дней искушал Иисуса, – не оставляет своих попыток Илья.

Но мужик, во-первых, глухой, а во-вторых, явно не Иисус и продолжает любоваться Майей.

– Вот козел, – ругается Илья.

– Да, и козла отпущения тащили вот на ту гору, а потом убивали, – соглашается с ним мужик.

– Может, вы хотите кофе? – улыбается мужику Майя, показывая на лагерь арабских кочевников у дороги. – У бедуинов – чертовски крепкий кофе.

– Я вас слышу! Это чудо! – улыбается Майе мужик, похожий на Дэвида Линча, играющего Дэвида Линча в сериале Дэвида Линча.

Мы выходим из машины и пьем чертовски крепкий бедуинский кофе. У бедуинов это называется «кублат аль-сахра» – поцелуй пустыни.

Мужик увлеченно флиртует с Майей, Илья злится на то, что мужик увлеченно флиртует с Майей; а я думаю, что никто, кроме Линча, не сумел настолько четко определить, что такое любовь. Ни Петрарка, ни Шекспир и даже ни Пол Маккартни с Джоном Ленноном. Путались – все. Либо сопли и вздохи, либо бабки и сперма. Ну и кровь, конечно. Она хорошо сочетается и с соплями, и со спермой. А Линч – он на то и Линч. Для него любовь – чудо.

Два человека в мире – женщина с плечами Хатико и Дэвид Линч – знали о любви все. Женщина с плечами Хатико перемонтировала «Ромео и Джульетту», а у Дэвида Линча ничего не слышащий даже со слуховым аппаратом начальник Купера, влюбившись в Шелли, – слышит ее. И только ее. Потому что любовь.

А знаешь, еще почему Линч знал о любви все? Потому что Шелли, даже влюбившись в этого начальника Купера, похожего на того мужика с лицом, похожим на лужу, в которую бросили камень, так вот – Шелли все равно собирается замуж за полного придурка Бобби. И наверняка поэтому и всё в мире так. Похмелье и Моцарт, а станцию «Телецентр» еще не построили, и «Наутилус» пел, что падал теплый снег, и теплый снег действительно падал, и я бежал от Останкино до «ВДНХ», на обратной стороне мешали ложечкой чай, а Даша не брала трубку и сейчас не берет.