Черное солнце Украины

Глава III ВОСТОЧНЫЙ

Боевая история «азовского движения» начинается сразу же после освобождения руководства организации из заключения. Надо признать, что нацисты в этой ситуации действовали стремительно. 24 февраля 2014 года Верховная Рада Украины проголосовала за освобождение «политзаключённых», и уже через два часа Андрей Билецкий был на Майдане. Игорь Мосийчук тоже не стал терять времени и в тот же день объявился в прямом эфире телеканала «112 Украина». Надпись «Идея Нации», красовавшаяся на его футболке, недвусмысленно указывала на те идеи, которые теперь, после победы «Революции достоинства», становились определяющими для украинской политической элиты[108]. «Любые попытки разорвать территориальную целостность Украины будут жестко наказаны. Если власть на это не способна, то «Правый сектор» сформирует «поезд дружбы». Мы, как в 90-м УНСО, поедем в Крым, и тогда публика, подобная этой, как крысы убегали, когда колонна унсовцев входила в Севастополь… Соборность является одной из наших главнейших ценностей», — заявил тогда Мосийчук в эфире канала «112 Украина»[109].

Не вдаваясь в нюансы понимания смысла соборности Мосийчуком, необходимо отметить, что первая же публичная декларация украинских нацистов нанесла мощный и, по сути, необратимый удар по территориальной целостности страны, в любви к которой нацисты неоднократно уверяли и себя самих, и украинскую общественность. По мнению исследователей американского аналитического центра RAND, данное заявление стало одной из основных ошибок украинского руководства, выступив в роли катализатора крымского кризиса[110]. Жители Крыма очень хорошо помнили, что собой представляют подобные «поезда дружбы». Один из них, состоящий из боевиков УНА-УНСО, побывал в Севастополе весной 1992 года[111]. Целью акции было устрашение местного, русского населения. Крымские власти попытались не пустить боевиков в город. В ответ отдельные подразделения боевиков перекрыли всё железнодорожное сообщение с Севастополем. Местная власть вынуждена была пойти на уступки: боевики УНСО провели, в итоге, свой марш в центре города.

С весны 1992 года прошло более двадцати лет, но у жителей Крыма остались яркие воспоминания о том событии. Тем более что в дальнейшем украинские националистические организации неоднократно заявляли о своём стремлении повторить отправку очередных «поездов дружбы» в Крым. И если до заявления Мосийчука у отдельных крымчан ещё сохранялись иллюзии, что после победы «Евромайдана» Крым не накроет националистическая волна, пришедшая из Киева, то после этого заявления подобные иллюзии начали стремительно рассеиваться. Что и продемонстрировал референдум о статусе Крыма, состоявшийся 16 марта 2014 года[112].

В связи с «крымским кризисом», неизбежно возникает следующий вопрос: на какую реакцию рассчитывал сам Мосийчук, выступая с открытыми угрозами в адрес жителей полуострова? Ответить на этот вопрос можно только гипотетически. Возможно, Мосийчук переоценил возможности новой «революционной» власти, несколько наивно полагая, что при поддержке Запада эта власть сможет делать всё, что захочет. Любой революции свойственна иллюзия, что она осуществляет прыжок из Царства необходимости в Царство свободы. В данном случае необходимо помнить, что подобные прыжки имеют непредсказуемые последствия. Но, возможно, ситуация намного банальнее: в революционном угаре Мосийчук вообще не думал о каких-либо последствиях. А такой вывод ставит множество новых вопросов, например: а способны ли Мосийчук и Ко думать о последствиях своих действий в принципе? — Последующее развитие ситуации в Крыму не позволяет ответить на этот вопрос утвердительно.

В Киеве в конце февраля участниками «Правого сектора» было захвачено административное здание отеля «Казацкий», что находится на расстоянии нескольких десятков метров от Майдана Независимости. Собственником отеля является Министерство обороны Украины. У «Правого сектора» тогда находилось под контролем несколько зданий в центральной части Киева, но именно в «Казацком» на третьем этаже разместились бойцы «Патриота Украины». До этого, во время протестов на «Евромайдане», «патриотовцы» дислоцировались в контролируемой «Свободой» киевской мэрии, а также в штаб-квартире «Правого сектора» на пятом этаже Дома профсоюзов. Именно отель «Казацкий» станет точкой сбора для бойцов организации, фактически перейдя в её полное распоряжение.

Сразу после выхода из заключения Билец-кий, Мосийчук и другие освобождённые социал-националисты включились в активную деятельность «Правого сектора». В марте 2014 года Андрей Билец-кий был назначен руководителем силового крыла «Правого сектора — Восток», политическим же руководителем был назначен скандальный ультраправый политик Илья Кива. «Подведомственной территорией» «Правого сектора — Восток» стали Харьковская, Донецкая, Полтавская и Луганская области. Назначение именно этих людей руководителями данной подструктуры «Правого сектора» неслучайно. Кива — выходец с Полтавщины, где имел связи с местной властью и криминалитетом. Родина же Билецкого и «Патриота Украины» — Харьковщина.

Именно в Харьков переместился эпицентр деятельности Билецкого и структуры, которая начала формироваться вокруг него. В этом был свой резон, так как народные волнения на Юго-Востоке Украины начались ещё до победы «Евромайдана». Ранее уже говорилось, что в феврале 2014 года именно Харьков был оплотом пророссийских сил на Украине. Эта роль перешла к Донецку и Луганску только весной. 1 февраля в Харькове была основана организация «Украинский фронт» под руководством тогдашнего губернатора Харьковщины Михаила Добкина и мера Харькова Геннадия Кернеса. Эта организация формировалась как центр притяжения для политиков из «Партии регионов», несогласных со слишком мягкой позицией власти относительно «Евромайдана».

В «Украинский фронт» кроме радикального крыла «Партии регионов» вошли также представители Коммунистической партии Украины, харьковского движения «Оплот», пророссийские байкеры из движения «Ночные волки», а также движения «Украинский выбор» Владимира Медведчука.

Промайдановский политик Александр Бригинец комментирует эту ситуацию следующим образом: «Добкинский съезд радикалов с ПР в Харькове, где был создан «Украинский фронт» — это фактически начало официального раскола ПР на 2 части, который уже давно был неофициально. Умеренные, которых в Администрации представлял Лёвочкин, потеряли инициативу, а теперь её пытается перехватить даже не ястреб — Клюев, а обезбашенные «мегаястребы» — Добкин и Царёв под незримым руководством Медведчука»[113].

Вопрос о том, кто действительно был «обезбашен-ным» в феврале 2014 года, является, скорее, риторическим. В действительности появление «Украинского фронта» было историческим шансом для Украины. Активные действия этой организации могли бы существенно сгладить последствия Евромайдана и блокировать попытки развязывания гражданской войны в стране. Такие возможности у «Украинского фронта» были.

По словам Михаила Добкина, занимавшего на тот момент должность Председателя Харьковской областной государственной администрации, уже в феврале внутри движения предполагалось создание «Народной гвардии», состоящей из членов «Оплота», «Ночных волков», воинов-афганцев, представителей казачества и спортивных движений. Они должны были взять под свою защиту областные государственные администрации, т. е., по сути, их действия были направлены на сохранение конституционного строя страны.

Однако поставленных целей «Украинский фронт» не достиг. «Фронт» изначально возложил слишком большие надежды на руководство Партии регионов, предполагая, что оно готово к решительным политическим действиям. Также предполагалось, что «Украинский фронт» будет действовать совместно с Виктором Януковичем, являвшимся на тот момент легитимным президентом Украины. Но как показало дальнейшее развитие событий, ни верхушка Партии регионов, ни лично Янукович не были способны взять на себя ответственность за судьбу страны.

Крах надежд «Украинского фронта» произошёл 22 февраля, когда в Харькове открылся Съезд депутатов Юго-Восточных регионов Украины, ставший, по сути, единственной заметной акцией этого движения. На съезде должен был выступить Янукович, после чего Съезд должен был взять на себя ответственность за управление Юго-Восточными регионами Украины.

(Этот съезд должен был стать аналогом Северодонецкого съезда «Партии регионов» 28 ноября 2004 года, где было принято решение о федерализации Украины). Но Янукович на Съезд не прибыл, в очередной раз предав своих сторонников. Движение оказалось деморализовано, «Украинский фронт» заявил о самороспуске.

Единственной политической группой, занявшей активную позицию в создавшейся ситуации, стала организация «Оплот». Она была создана в 2010 году в Харькове, через год возник одноимённый спортивный клуб. В дальнейшем также был создан благотворительный фонд «Оплот», юридическая компания «Оплот», аудиторская компания «Оплот-аудит», информационное агентство «Оплот-Инфо». Возглавлял это движение Евгений Жилин, бывший сотрудник органов внутренних дел. Организация занималась тренировкой бойцов для «боёв без правил». «Оплот» с самого начала своего существования противостоял украинским националистам. Так, в апреле 2013 года, в 70-ю годовщину освобождения Украины от немецко-фашистских захватчиков, Жилин организовал в Киеве возле памятника Николаю Ватутину выставку, посвящённую преступлениям ОУН-УПА. Охраняло выставку 150 бойцов «Оплота». В тоже время Жилин вызвал одного из руководителей партии ВО «Свобода» Игоря Мирошниченко на поединок по «боям без правил», но последний этого вызова не принял.

18 мая 2013 года Жилин и его движение участвовал в акции «В Европу без фашизма», организованной «Партией регионов» в качестве контракции к оппозиционному шествию «Вставай, Украина!». «Оплотов-цы» тогда отметились нападением на колонну «Свободы». Именно тогда слово «титушки» вошло в обиход в украинском либерально-националистическом дискурсе: этим словом стали называть спортсменов, участвующих в политических акциях на стороне какой-нибудь политической силы.

Во время Евромайдана «Оплот» безоговорочно поддержал действующую власть. Организация целенаправленно вывозила своих спортсменов для участия в Антимайдане, собиравшемся в Мариинском парке украинской столицы, в центре правительственного квартала. В декабре 2013 года «Оплот» начал создавать отделения в других регионах страны. В Харькове «оплотовцы» также не сидели, сложа руки. Сначала они активно включились в создание «Народной гвардии», инициированной «Украинским фронтом». Бойцы «Оплота» были ответственны за охрану харьковской областной и местной администраций от захвата «майдановцами». Также, совместно с активистами компартии, «оплотовцы» охраняли в Харькове памятник Ленину от возможного сноса.

Естественно, как только власть в Киеве поменялась, «Оплот» стал объектом репрессий. Уже 24 февраля новоиспеченный и.о. министра внутренних дел Арсен Аваков объявил в розыск Евгения Жилина, а в Харьков выехала специальная комиссия по расследованию деятельности созданной им организации.

Именно противостояние «Патриота Украины» и «Оплота» станет главным действом на харьковской политической сцене и приведёт к образованию прототипа «азовского движения». Один из активистов «Азова» Степан Головко (псевдоним «Байда»)[114] в своих воспоминаниях называет начальный период этого противостояния — «арматурными войнами», что довольно точно характеризует форму этого противостояния.

Эти войны начались в конце февраля 2014 года. 23 февраля харьковские активисты «Евромайдана» «провели инспекцию» областной госадминистрации, сорвали портрет Виктора Януковича и сожгли его перед толпой своих сторонников, собравшихся вокруг здания. После этого произошёл захват самого здания. Противники Евромайдана, в ответ на эту акцию, начинают собираться на площади Свободы, в центре Харькова, возле памятника Ленину, стараясь не допустить его разрушения. Харьковский Евромайдан был относительно «травоядным», в нём принимала участие местная интеллигенция, удалось даже проявить себя анархистам, чего не было в других городах Украины. Радикалов из «Правого сектора» было сравнительно немного, но они были заметны: именно «Правый сектор» — совместно с харьковской «Самообороной Майдана» — сыграл главную роль в захвате здания госадминистрации. 28 февраля к харьковским «майдановцам» из Киева прибыло пополнение: группа бойцов «Правого сектора», состоящая из активистов «Социал-национальной Ассамблеи» и «Патриота Украины». Они привезли с собой трофейные щиты, дубинки, шлемы и другую защитную амуницию. Фактически, радикалы начали операцию по захвату Харькова, который находился под контролем «оплотовцев». И эта борьба началась с офиса самого «Оплота»: уже в 19:00 того же дня колонна из двухсот националистов подошла к его офису. После разбития вывески «Оплота» и герба СССР, помещение было реквизировано под «потребности революции» и «Правого сектора»».

Андрей Билецкий описывает это событие следующим образом: ««В ночь на 1 марта наш отряд внезапно захватил базу бойцовского клуба «Оплот» рядом с ипподромом, это был штаб боевиков Жилина. Охрана «Оплота» разбежалась без сопротивления. Трудно представить, но наши парни пошли на эту первую операцию без всякого оружия, я искал «стволы», но не мог найти сразу, а нельзя было терять ни дня, надо было действовать. Да, у нас в ту ночь были только палки и ножи. Но сумасшедшая мотивация была что-то делать. Через пару часов ночью у нас произошёл первый огневой контакт. Группа боевиков со стороны ипподрома обстреляли занятое нами здание из огнестрельного оружия. Мы ждали, что нас будут штурмовать. У ребят был такой настрой, что даже если в кого-то попадут — остальные голыми руками поймают стрелков. Помню, доброволец с позывным «Орф» стоял у колонны, пуля прямо рядом с ним попала в стену — повезло. В первый раз ко мне пришло осознание, что началась война»[115].

Весьма пафосное описание происходящего, в рамках которого, к сожалению, Билецкий не уточняет, кто именно эту войну начал. Небезынтересно и замечание Билецкого о том, что «осознание, что началась война», пришло к нему уже в ходе штурма, т. е. перед началом этой операции подобных мыслей ему в голову не приходило. Отчасти этот случай сходен с ситуацией, сложившейся во время телевизионного выступления Мосийчука, в котором он открыто угрожал жителям Крыма. И там, и там о последствиях своих действий изначально не думалось… А потом — неожиданно — последствия начали проявляться. И Мосийчук однажды с удивлением узнал, что Крым уже не является частью Украины, а Билецкий внезапно осознал, что во втором по численности городе Украины фактически началась гражданская война.

Окончательно осознать этот факт Билецкому удалось в тот же день, 1 марта. Днём в Харькове прошёл митинг объединения «За Харьков», инициированный Геннадием Кернесом и Михаилом Добкиным. Митинг проходил под флагами России. Вскоре с участниками митинга подрались местные «евромайдановцы», в дело пошли палки и слезоточивый газ. После этого участники митинга пошли на штурм облгосадминистрации (ОГА), подконтрольной «майдановцам». Первая попытка штурма была неудачной, но со второй попытки ОГА был очищен от присутствия «Правого сектора» и сочувствующих этому движению. Известен этот захват стал благодаря «коридору позора», который устроили харьковчане для «майдановцев». В ходе беспорядков пострадали 97 человек, 76 из которых попали в больницы.

Мэр Харькова Геннадий Кернес попытался нормализовать ситуацию, но особой настойчивости не проявил. Кернес, ещё утром, до начала ответного штурма, связался по телефону с харьковским руководством «Правого сектора» и потребовал освобождения захваченного помещения, но, по словам националистов, был «послан на три буквы», после чего от общения с «майдановцами» отказался.

«Днём 1 марта я принял участие в событиях в Харьковской облгосадминистрации. Заехал туда случайно с несколькими товарищами, когда начался штурм. Видел удивительное зрелище. Как вдруг по команде все менты, кто стоял в оцеплении, вдруг разбежались, и хорошо организованная толпа пошла на захват здания. На правоохранительные органы рассчитывать не приходилось. Там было настоящее побоище, драка, без оружия хорошо вооружённым боевикам было невозможно противостоять. Мне пришлось покинуть здание вместе с майдановцами, одним из последних. Я вышел быстро, мне повезло сразу раствориться в толпе. Я понял, что противник у нас сильный, и понял, что я ни за что не хочу попадать в плен — понимал, что они будут убивать», — так вспоминает Билецкий о своём участии в охране Харьковской ОБА[116].

Интересно, когда друзья и соратники Билецкого захватывали здание госадминистрации, к закону никто из них не апеллировал и о правоохранительных органах не вспоминал. Но как только выяснилось, что антизаконным действиям «майдановцев» может быть дан отпор, то сразу же возникает скорбь по поводу бездействия правоохранительных органов. В связи с этим вспоминается, что украинская «цветная» революция 2014-го года назвала себя «Революцией достоинства»… Билецкий, один из активных участников и лидеров этой революции, обладает очень своеобразным чувством достоинства. Это может показаться забавным, но в воспоминаниях участников «Правого сектора» регулярно присутствуют подобные «двойные стандарты». Авторам подобных воспоминаний порой элементарно не хватает ума, чтобы их скрыть.

Не очень понятно — исходя из воспоминаний Билецкого — как ему удалось совместить два действия: «выйти одному из последних» и «раствориться в толпе». Последнее можно было сделать до начало штурма, но не в конце его. Вероятнее всего, правильное описание событий должно было бы выглядеть так: «понял, что я ни за что не хочу попадать в плен — вышел из здания одним из первых, до начала штурма — удалось раствориться в толпе…»

Заслуживает внимания и фраза «они будут убивать». Дальнейшее развитие событий показало, что здесь Билецкий опять всё перепутал. Убивать начали как раз украинские националисты. И убивали они мирное население своей же собственной страны, убивали и удивлялись, что жители Донбасса в ответ начали убивать их. Но 1 марта в Харькове убитых националистов не было — к удивлению Билецкого. Учитывая, что память, как, впрочем, и всё, что относится к сфере мышления, не является его сильной стороной, он мог бы пораспрашивать своего соратника — Олега Однороженко, которому всё-таки пришлось побывать в плену у «титушек», откуда он вернулся вполне себе живым и здоровым, даже без видимых повреждений на лице[117].

1 марта 2014 года в Харькове начались открытые уличные бои. Андрей Билецкий свидетельствует: «С 1 марта в Харькове по сути началась жёсткая партизанская война. Нам пришлось оставить базу «Оплота» — мы пока не нашли оружие для обороны. Мы организовали группы, которые нападали на пророссий-ские палатки, громили их, уничтожали агитацию. Эти столкновения шли почти каждый день. В свою очередь боевые группы «Оплота» начали охоту на нас, но им никак не удавалось нас вычислить. Но перестрелок не было, людей не убивали»[118].

И в этом случае Билецкий лукавит. Оружие у «Правого сектора» было, пусть ине в тех количествах, в которых хотелось бы боевикам. В ином случае тема «перестрелок» была бы не актуальной. Но важнее в этом высказывании другое: Билецкий прямо говорит о том, кто спровоцировал войну. В роли провокатора выступил всё тот же «Правый сектор», бойцы которого открыто нарушали общественный порядок, подвергая разгрому всё, что не соответствовало их представлениям о «правильной» агитации. Действия «Оплота» и в этом случае носили ответный характер. При этом они были, безусловно, оправданы, и имели характер самообороны, т. к. «Правый сектор» действовал как криминальная группировка, не признававшая никаких законов.

Когда Билецкий пишет о пророссийских силах, с которыми он якобы боролся, он опять-таки вводит читателя в заблуждение. Оппозиция «Евромайдану» в Харькове изначально не была «пророссийской». В тот момент сопротивление национализму, приобретшему явные нацистские формы, никоим образом не означало отрицания идеи украинской государственности. Многие из выступавших тогда против «Правого сектора», выступали именно за Украину, но видели они будущее своей страны совсем не так, как Билецкий и Ко. Именно такой оппозиции «Правый сектор» и боялся больше всего. Отсюда — и желание Билецкого записать всех своих оппонентов в «пророссийский лагерь». В этом случае можно выдать собственные противоправные действия за борьбу с иностранной угрозой или даже с иностранной интервенцией. Более того, это — единственный способ сделать такие действия легитимными. В ином случае картина получается откровенно неприглядная: «Правый сектор» прибегал к открытому насилию против граждан своей страны.

Но если Билецкий ещё пишет о пророссийских силах, то Алёна Соколинская, сотрудница киевского издания «День», безусловная сторонница Евромайдана, прямо называет всех, кто сражался с «Правым сектором», «россиянами»: «Сейчас очевидно, что бойня в Харьковской ОБА была одной из первых операций российской гибридной войны, где сценарий захвата Украины прикрывали лозунгами защиты Ленина и русского языка… Этот штурм был спланирован заранее, россияне были с нашивками «Беркут», имели оружие» [119]. Тогда, следуя этой логике, необходимо признать, что и киевский «Беркут», попытавшийся зачистить киевский Евромайдан, также состоял из россиян. С точки зрения сторонников Евромайдана украинец и «Беркут» оказываются явлениями несовместимыми. При этом, описывая харьковские события 1 марта, Соколинская никак не упоминает о захвате «Правым сектором» офиса «Оплота», случившемся в ночь накануне этих событий, и о том, что сам штурм ОГА фактически стал ответом на эту провокацию.

В тексте Соколинской присутствует очевидная проговорка, которую она сама не замечает. Оказывается, борьба с украинскими националистами сопровождалась лозунгами защиты русского языка. Мысль, что народ может защищать язык, который считает своим родным, Соколинской в голову не приходит. И опять мы видим проявление «двойных стандартов»: если бы за родной язык вступились где-нибудь на Западной Украине, то это было бы нормально и естественно. А в Харькове борьба за язык — всего лишь «прикрытие».

Соколинская попутно объясняет своим читателям, из кого состояли силы, захватившие Харьковскую ОГА и оказавшиеся впоследствии на Донбассе: «Была харьковская молодёжь, где-то до 25 лет, много студентов. Взрослых опытных мужчин было довольно мало. Это были молодые патриоты, вышедшие на защиту Украины. Хотели показать пример борьбы и самоотверженности. Многие из тех, кто был тогда в ОГА, позже ушёл воевать в зону АТО»[120]. А где же были «взрослые, опытные мужчины»? К огорчению Соколинской, многие из них были на Антимайдане.

Об уровне восприятия реальности участниками харьковского Майдана свидетельствует следующее замечание Соколинской, касающееся одного из участников захвата харьковского ОГА: «Леонид вспоминает, что главным ощущением была обида на нападающих, потому что Майдан стоял ради их достойной жизни»[121]. Наверное, когда участниками Майдана озвучивались лозунги борьбы с коррупцией и олигархией, действительно можно говорить о требовании «достойной жизни». Но как быть с лозунгом моноэтнич-ности Украины? С рядом других лозунгов, ведущих своё происхождение от нацистской «Идеи Нации»?

Многие русские на Украине, может быть, даже не совсем понимают истинное значение наукообразного и политкорректного термина «моноэтничность», но все они прекрасно знают ещё домайдановские лозунги националистов: «Крым (равно как и Донбасс) будет либо украинским, либо безлюдным». Они видели «половецкие пляски» на Майдане под жизнеутверждающие вопли «Хто нэ скачэ, той москаль», «москаляку — на гиляку», «москалей на ножи» и «смерть кацапам». А люди, интересующиеся историей, помнят о жутком воплощении в жизнь оуновцами идеи украинской моноэтничности на Волыни в 1943 году.

Русскому населению прямо говорилось, что теперь либо оно перестанет считать себя русским, либо ему нет места в современной Украине. И это говорилось людям, предки которых многое сделали для развития Украины и никогда не считали Украину чужой для себя. Именно идеи моноэтничности страны и превратили многих русскоязычных жителей юго-восточной Украины в россиян. В ситуации, когда страна, которую тысячи русских людей считали своей, отказывается от них, обращение этих людей к своей исторической родине оказывается неизбежным.

Упоминает Соколинская и о роли украинских радикалов в харьковских событиях. Но эти упоминания несколько дискредитируют «героический дискурс» Билецкого. Соколинская ссылается на участника событий Александра Чистилина: «Было много искренних людей, которые верили в свое дело. Но они никого не слушали, никто не был для них авторитетом — ни депутат Иван Варченко, ни поэт Сергей Жадан, хотя все пытались уговорить ребят выйти из ОБА. Туда вошли многие радикалы и Андрей Белецкий, это была абсолютная анархия, все были разрознены. Только Правых секторов было шесть разных групп! Ситуация вышла из-под контроля» [122]. А вот свидетельство ещё одного участника событий Виталия Тропачёва: «накануне приехали незнакомые нам люди из Полтавы, которые представились «полтавским Правым сектором». Позже мы видели их на видео — они рассказывали на камеру, что им платили деньги за сидение в ОГА»[123]. Этот факт Соколинская никак не комментирует, но, в то же время, ей не хватило разума его скрыть.

Оценивая харьковские события в целом, можно констатировать, что «Правый сектор» сыграл в них роль провокатора, привычную для украинских радикалов. Сценарий этих событий примерно следующий: 1) группа политических индивидуалистов — тех самых, что готовы были рассказывать всем и вся о том, что Майдан — это путь к «достойной жизни», захватывают здание харьковской ОГА, далее 2) к ним присоединяются ультрас, которые начинают устраивать провокации в городе, 3) в ответ на эти провокации сторонники Антимайдана выбивают сторонников «евромайдановцев» из ОГА, 4) на волне информационного шума новая киевская власть начинает массовые репрессии в городе против своих противников; в этих репрессиях большую роль играет всё тот же «Правый сектор». И вот та же Соколинская с удовлетворением констатирует: «Харьков стал другим». И поясняет, почему Харьков изменился: «Люди стали умнее, и Харьков уже другой, его невозможно раскатать. Также изменились наши силовики, начали работать спецслужбы». Первую и вторую часть этого высказывания необходимо поменять местами: люди действительно стали «умнее», т. е. более закрытыми после появления спецслужб.

После 1 марта события в Харькове развивались стремительно. Почувствовав, что им дают отпор, боевики «Правого сектора» решили перейти в наступление. 12 марта Андрей Билецкий производится Дмитрием Ярошем в руководители силового крыла «Правого сектора — Восток». В город устремляются боевики и поток оружия. В этой ситуации 14 марта руководство «Оплота» принимает решение о проведении контрудара с целью сорвать готовящееся наступление «Правого сектора» и вытеснить его боевиков из города. Непосредственной целью контратаки стал офис «патриотовцев» на Рымарской улице.

Необходимо отметить, что общеполитическая ситуация на Юго-Востоке Украины к тому времени чрезвычайно обострилась: за день до этого, 13 марта, в Донецке в ходе потасовки, возникшей между участниками проукраинской демонстрации и их противниками, был зарезан местный активист ВО «Свобода» Дмитрий Чернявский[124].

Сама идея проведения подобной демонстрации в Донецке была изначально провокационной, так же как и дата её проведения. Демонстрация сторонников Майдана была намечена на день, когда в городе проводился митинг сторонников федерализации Украины. Встреча этих двух потоков была неизбежной. Обращают на себя внимание лозунги, выкрикиваемые из рядов сторонников моноэтнической Украины: «Уезжайте! Уезжайте домой!», «Чемодан, вокзал, Россия». В ответ раздалось скандирование «Россия! Россия!» Неоднократно звучало имя российского президента Путина[125]. Милиции не удалось разделить два потока, следствием чего стали массовые беспорядки. «По данным очевидцев, драку спровоцировали активисты евромайдана. Несколько человек буквально налетели на своих оппонентов и начали избивать их. Вход пошли куски арматуры и бутылки. После этого разобрать что-либо уже было трудно. Раздалась стрельба, выкрики «На колени» и нецензурная лексика. Жители Донецка утверждают, что вышли на площадь безоружными. Оружие, по их мнению, пронесли активисты радикальной организации «Правый сектор». Беспорядки в Донецке 13 марта закончились, если это так можно назвать, победой жителей Донецка. Активисты евромайдана ударились в бегство. Под прикрытием полиции они отступали к милицейским автобусам. Вслед гналась разъяренная толпа. Некоторые участники митинга пытались вступиться за беглецов. «Не бейте. Они своё уже получили», — кричали заступники, но угомонить собравшихся было уже не так-то просто. Жители Донецка препятствовали выезду автозаков, забрасывая их камнями и петардами»[126]. Иного результата подобное столкновение иметь не могло. И организаторы «мирной демонстрации» это прекрасно понимали: настроения подавляющего большинства жителей Донецка им были хорошо известны. Наталья Казёнова, журналист, участница митинга: «Уже тогда мы понимали, что митинг не будет мирным». Артур Шевцов, участник митинга: «Ещё накануне у нас была информация о том, что будут провокации и попытки столкновения проукраинской и пророссийской сторон. И 13 числа приходила информация, что будет серьёзное развитие событий. Мы связывались с организаторами митинга и говорили о том, что, возможно, стоит перенести дату проведения митинга. Но отменять не стали…»[127]. Показательно, что «на местах потасовки обнаружились билеты из западных регионов Украины»[128], и это обстоятельство ещё более усиливает ощущение, что само событие изначально задумывалось в качестве провокации. Реакция СМИ, подконтрольных Киеву, на донецкие события была предсказуемой: лозунг федерализации Украины, звучавший на митинге жителей Донецка, был интерпретирован как лозунг против Украины. Значительная часть населения Украины была тем самым выведена за границы украинского общества: каждый, кто не был согласен с киевской властью, объявлялся врагом Украины. Киев сам создавал ситуацию раскола страны. По сути, в жертву интересам конкретного политического режима была принесена территориальная целостность государства. Лозунг «кто не с нами, тот против нас» обернулся фактическим исчезновением Украины в границах 2013 года.

По словам Билецкого, убийство Дмитрия Чернявского послужило «точкой невозврата» для харьковских националистов: «13 марта мне стало ясно, что на Донбассе началась война. Мирную демонстрацию в Донецке «За единую Украину!» жестоко разогнали про-российские боевики. Десятки людей были избиты и искалечены, а одного из активистов Евромайдана Дмитрия Чернявского зарезали, он погиб. Несомненно, они готовили такой же сценарий в Харькове. Подвиг Чернявского дал нам возможность подготовиться и здорово нас настроил вступить в бой, чтобы не потерять родной город. События в Донецке нам показали, что надеяться на милицию нельзя, она не спасёт, в лучшем случае поможет эвакуации раненых и убитых. И 13 марта мы твердо решили, что жертвами не станем, дадим отпор. К этому времени, нам удалось собрать для самообороны несколько гладкоствольных ружей»[129].

В этом высказывании опять-таки много пафоса и демагогии, столь свойственных Билецкому. Войны на тот момент на Украине не было. Но Билецкому и им подобным стало ясно, что мирными средствами их идеи на Украине не утвердятся. Отсюда был сделан вывод, что подобные идеи придётся утверждать посредством насилия: «на Донбассе началась война». По-своему изысканно выглядит и замечание по поводу милиции, которая «не спасёт». Когда Билецкий и Ко громили палатки с не устраивающим их агитационным материалом, о милиции они не думали. Более того, им показалась бы весьма странной мысль, что милиция должна защищать всё тех же владельцев палаток. Это ощущение безнаказанности чётко сформулировала упоминавшаяся выше Алёна Соколинская, пусть и пишет она об этом в чуть ином контексте: «мы думали, что если Аваков стал министром МВД, то серьёзной угрозы нет»[130]. И вдруг неожиданно выяснилось, что, оказывается, в городе есть люди, способные доходчиво объяснить любому представителю «Правого сектора» как надо правильно вести себя на улице. При фактическом бездействии милиции на первый план выступило общество. Началась во-многом стихийная самоорганизация масс. «Сейчас трудно себе представить, но тогда на вокзале Харькова ходили патрули про-российских боевиков в бронежилетах, проверяли документы — такого ещё не было», — ужасался Билецкий[131].

Около 6 вечера 14 марта 2014 года харьковский офис «патриотовцев», точнее, офис местной культурно-просветительской организации «Просвита», который ещё в 2012 году был захвачен «патриотовцами», начинают блокировать мотоциклами и автомобилями байкеры из организации «Ночные волки». В это же время автомобиль «патриотовцев» был обстрелян из травматического оружия.

С наступлением сумерек к офису «Просвиты» подтянулось порядка 100 человек из местного «Антимайдана» — активисты «Оплота», а также съёмочная группа телеканала LifeNews, ожидая показательного штурма офиса «Патриота Украины», по аналогии с штурмом офиса «Оплота» 28 февраля. Одним с руководителей пророссийских сил был Арсений Павлов, более известный под псевдонимом «Моторола».

Район был оцеплен силами милиции, которая, впрочем, не спешила предпринимать никаких шагов, ожидая развязки конфликта. При первой попытке взять штурмом офис, из окон второго этажа в сторону нападающих полетели бутылки с зажигательной смесью и светошумовые гранаты. «Оплот» попытался взять здание с чёрного входа на улице Сумской, но эта атака не увенчалась успехом.

Схватка переросла в настоящий бой, в котором огонь вёлся с обеих сторон. Обе стороны имели в наличии гладкоствольные ружья и травматические пистолеты. Активисты «Оплота» пошли выстроенными в колонну, когда первый из них, Артем Жудов, получил ранение из дробовика. После появления первых жертв нападающие отошли. «Моторола» прикрывал отход колонны с ранеными, используя для защиты рекламный щит.

Националистам удалось отстоять здание, но, как выяснилось позже, праздновать победу не пришлось. В ситуацию вмешались местные власти. После приезда на место событий городского головы Харькова Геннадия Кернеса и руководства городской милиции вместе с силами милицейского спецназа, 30 националистов было задержано и доставлено в отделение милиции. Как вспоминает Игорь «Октан» Криворучко, «патриотовцам» пришлось выделить двух добровольцев, дабы их посадили в изолятор временного содержания за участие в стрельбе при обороне офиса.

Один из этих добровольцев, Виталий Княжеский, будет найден мёртвым 14 октября 2017 года в лесу под Харьковом. По версии следствия, он совершил самоубийство, выстрелив себе в грудь из ружья. Большинство старых «патриотовцев» не верят в версию о самоубийстве «Витуса» (псевдоним погибшего), сравнивая его смерть с загадочным «самоубийством» другого старого «патриотовца» Ярослава Бабича, о котором ещё пойдёт речь дальше.

В результате столкновения, от полученных огнестрельных ранений погибло два человека, все — члены организации «Оплот». По данным Харьковской станции «скорой помощи», один человек умер в результате ранения в живот и грудь дробью (по другим данным — картечью), другой — от пулевых ранений в грудь. Также получили ранения четыре человека, среди которых один член организации «Патриот Украины» и 1 сотрудник милиции.

Российский журналист Владислав Мальцев цитирует высказывания самих «оборонцев Рымарской», приводимых на дружественных страницах в соцсети «ВКонтакте».

«— Мы готовы. Не сдадимся. Мой фюрер меня в Вальгалле ждёт, — вели члены группировки во главе с Линником (Сергей Линник, он же People Hater, один из основателей неонацистской организации Misantropic Division. — Прим, автора) онлайн-трансляцию событий в соцсетях, сопровождая выкладкой фото с телефонов.

— В ночь с пятницы на субботу украинские национал-социалисты… и наши соратники… отбили штурм не-осоветских манкуртов, титушек и их приспешников из секты «Оплот». Соратники потерь не понесли, враг же потерял двух человек убитыми (третий в реанимации), и пятерых ранеными, — сообщалось 15 марта 2014 г. в паблике в соцсети «ВКонтакте» ещё одного неонацистского объединения языческой направленности Wotanjugend», — писал Мальцев[132].

Предоставим слово самим участникам столкновений. «В итоге я решил поехать в Харьков… Попал как раз, когда Ленина обороняли, в эту ночь…

— То есть ты был на улице Рымарской, когда люди Билецкого забаррикадировались и убили из стрелкового оружия двух харьковских активистов.

— Да, был… На Рымарской Питеру попали в глаз, в надглазную кость.

— Питер — это позывной?

— Да, он в Славянске потом был и там пропал без вести… Питера ранило, и его место занял другой, местный милиционер. Его убили. И ещё убили одного нашего парня, Артёма. Я знаю, как он погиб. Мы заходили, там такая арка внутрь двора. И он когда появился, с первого этажа выстрелили из дробовика. Мы за ним шли цепочкой. Сзади стоял рекламный щит. Я щит взял и прикрывал, а ребята вытаскивали Артёма. Ему и в тело попало, и одна дробинка в шею, в артерию. Мы отошли с этого места, я смотрю боковым зрением — с ним дело плохо… Внутреннее кровотечение! Хороший парень был… Тогда ещё «Россия 24» меня там сняла, как я там корячусь. Лица не видно, но те люди, которые меня знали, схавали, что это я.

И я тогда, после гибели наших ребят, этим харьковским активистам говорю: вот человек, у него автомат, чтобы у него автомат забрать, человека нужно убить. А для чего его нужно убить? Что забрать автомат и убить другого человека, пока он не убил нас, и забрать ещё один автомат, для того чтобы захватить власть», — говорил Арсений Павлов (Моторола) в интервью Захару Прилепину[133].

Андрею Билецкому тоже есть, что вспомнить о событиях той ночи. «Утром 14 марта наша разведка сообщила о подготовке нападения на нас. Мы слушали постоянно их каналы радиообмена в «Зелло», и у нас было несколько человек в пророссийских структурах, они постоянно давали информацию. И вот один из главарей харьковских пророссийских отрядов Игнат Крамской - тот самый, известный боевик Антимайдана, позывной Топаз, заявил утром, что «приедут гости, вечером идем палить нациков на Рымарскую».

Ранее до 2012 г., когда начались репрессии, в этом здании на Рымарской, 18, находился офис «Просвиты». И вот после начала революции мы туда вернулись. После получения информации о подготовке штурма здания, мы начали собирать силы. В здании дежурила группа до двадцати человек с несколькими стволами охотничьего оружия. Но другие ребята подтянуться не успели. Мы ошиблись с расчётами, думали, что противник пойдёт в атаку когда стемнеет, а они начали раньше. Потом город был оцеплен, и пройти к нам было невозможно. Мы не были каким-то регулярным подразделением, что поделаешь.

Я заехал на Рымарскую случайно буквально за полчаса до атаки. <…> У нас было два травматических пистолета, которые мы отобрали у пророссийских боевиков, один за неделю до боя, другой, буквально за час привезли. Мы купили к ним сотню патронов с резиновыми пулями.

Внезапно около 18 часов наше здание на Рымарской было окружено машинами и мотоциклами байкеров, это была группировка «Ночные волки». Их было несколько десятков человек. Было ещё светло. Первая драка была с байкерами. К зданию подъезжала наша машина, они попытались её блокировать, и один из байкеров сделал несколько выстрелов в лобовое стекло. Наши пошли на помощь. Одному из байкеров крепко досталось. А трав-мат, из которого стреляли по нашей машине, забрали. Байкеры как только увидели, что тут драка, их бьют, сразу разъехались и разбежались, хотя их было больше наших.

Но когда стемнело, подошло подкрепление отряд Антимайдана до 100 человек с площади Свободы. Я так понял, они хотели показательно ликвидировать «гнездо нациков», поэтому взяли с собой съёмочную группу российского «Лайфньюс». Вначале попытались поджечь здание бутылками с зажигательной смесью. Мы тоже ответили бутылками. Стрельбы не было.

Они попытались прорваться к главному и к заднему входу, который со стороны Сумской — там узкий проход, они попытались прорваться. На заднем дворе мы их полностью «развалили», это был рукопашный бой. Они бросились бежать, наши ребята попытались их преследовать. Но тут по ним открыли огонь из травматов. Наши вернулись и забаррикадировались. Противник открыл огонь — и тут они начали применять огнестрел, боевое оружие. Пули начали залетать в окна.

Милиция блокировала район, но к нам на помощь не пришли, наверное, ждали, что нас «зачистят» боевики. Однако мы не стали жертвами. Гибель Чёрнявского накануне в Донецке стояла перед глазами, и это избавило нас от колебаний.

Около 10 часов начался настоящий огневой бой. Один из наших, Полуботок, был единственный в шлеме. Это был такой тяжелый инкассаторский шлем-«сфера». Он перебегал с первого на второй этаж, а там лестница вся напротив большого окна, все видно с улицы кто идет по лестнице. И вот ему в этот шлем прилетела пуля 7,62 мм — чудом спасся.

И мы открыли ответный огонь. Стрелял ли я сам? Давайте на этот вопрос я пока никак не отвечу. Мы защищались как могли.

У нас был очень ограниченный боезапас, патроны буквально считанные. Было понятно, что противник организован, это действительно, как потом подтвердилось, были боевые группы с российскими командирами, «Моторола» сам рассказывал о своем участии в бою. Когда у противника пошли потери, когда появились первые убитые, раненые, они поняли, что нас легко не возьмешь. И вот только тогда боевики начали отход. И когда они ушли, наше здание окружила милиция, приехал Кернес. У нас уже почти не было чем отбиваться, вариантов немного. Милиция доложила, что задержала около 30 наших ребят. Это показывает, что они старались россиян не трогать. Несколько часов были беспорядки, нас пытались штурмовать, и в результате задержали не тех, кто нападал и обстреливал наш офис, а нас, тех, кто отбивался. Меня они не задержали — я ушёл, связался с Киевом, рассказал о том, что харьковская милиция поддерживает пророссийские боевые группы и не мешает им устроить войну в центре города. Благодаря вмешательству Авакова, всех наших ребят вскоре отпустили. И все они достойно проявили себя в последующие годы войны, как настоящие воины», — рассказывал Билецкий[134].

Как видим из этих воспоминаний, у Билецкого тогда был прямой выход на Арсена Авакова, что совсем не странно, учитывая их предыдущее сотрудничество. Стоит отметить, что именно 14 марта, в день боя на Рымарской, на Украине официально отмечается как День добровольца.

При этом в русскоязычной «Википедии» даётся совсем другая версия начала конфликта на Рымарской.

«Вечером 14 марта активисты «Правого сектора» напали на участников антимайдановского митинга на площади Свободы. В ходе преследования нападавших конфликт сместился к офису организации «Патриот Украины» на Рымарской улице 18, где остановился микроавтобус с нападавшими (на том же автобусе, как утверждают, передвигались лица, избившие участников антифашистского марша 8 марта). Нападавшие забаррикадировались в здании. Здание было осаждено силами Антимайдана, были попытки штурма. Со стороны Антимайдана участвовали, в частности, гражданин Российской Федерации Арсений Павлов впоследствии известный полевой командир ДНР «Моторола» и Игнат Кромской, известный как «Топаз». Забаррикадировавшихся возглавлял Андрей Билецкий — лидер движения «Патриот Украины», который ранее находился под следствием как подозреваемый в избиении и попытке убийства харьковского журналиста, а в конце февраля был реабилитирован новыми властями как политический заключённый. С обеих сторон применялось огнестрельное оружие и коктейли Молотова. Со стороны Антимайдана были убиты харьковчанин Артём Жудов и днепропетровец Алексей Шаров, ещё со стороны Антимайдана были ранены харьковчанин Андрей Алексеенко, измаилец Сергей Козаченко и скрывший своё настоящее имя участник столкновений с позывным «Питер». Также ранения получил сотрудник милиции Олег Портаненко. Были и другие пострадавшие, в частности со стороны Евромайдана. На переговоры прибыл городской глава Геннадий Кернес. Была информация, что в ходе переговоров удалось освободить заложника. Утром милиция задержала 38 участников стычек, изъяла 3 охотничьих ружья и 3 обреза у обеих сторон — участников конфликта. По произошедшим событиям следственными органами были открыты уголовные производства, для 25 человек суд вынес решение об ад-министр ативном аресте, последние были доставлены в СИЗО»[135].

Период между боем на Рымарской и событиями в Мариуполе в марте 2014 года был временем относительного медийного затишья для социал-националистов. В Харькове в то время ещё продолжалась «русская весна».

В том же Харькове, например, «23 марта в митинге на площади Свободы приняло участие до пяти тысяч человек. Активисты разделились на две части. Одна маршем прошла до областных управлений СБУ, МВД и городского совета, вторая пикетировала консульства Польши и России. Участники шествия минутой молчания почтили память двух погибших в результате стрельбы в ночь на 15 марта. Активисты держали в руках флаги Украины и России, скандировали: «Харьков — Крым — Россия», «Беркут — герой», «Правый сектор — в тюрьму», «Позор СБУ», «Нет арестам! Нет репрессиям!», «Мы — здесь власть!»[136]. В этом свидетельстве обращает на себя внимание соседство российских и украинских флагов в рамках единого митинга. На тот момент главным «лозунгом дня» был лозунг федерализации. Территориальное единство страны под сомнение не ставилось, о том, что Юго-Восток должен обрести самостоятельную государственность, не говорилось. Подобные идеи станут востребованными только тогда, когда киевская власть перейдёт к открытым военным действиям против собственного населения. Не менее показательным является и лозунг «Правый сектор — в тюрьму». Главный действительный враг Украины был определён в данном случае предельно точно.

Почти каждый день в Харькове происходили столкновения сторонников Майдана и Антимайдана. При этом участники этих столкновений порой вступали в конфликт не только друг с другом, но и с представителями власти. В связи с этим можно привести краткий список наиболее резонансных событий харьковской жизни марта-апреля 2014 года.

6 апреля около тысячи представителей пророссийских организаций пикетировали консульства Польши и России, после чего разошлись по разным улицам к центру города, где на площади Свободы одновременно прошли 2 митинга за федерализацию Украины. В противовес пророссийским митингам, активисты «Евромайдана» провели антивоенное вече и музыкальный концерт возле памятника Тарасу Шевченко.

Во время шествия, среди участников марша прошёл слух о том, что у театра Шевченко находятся бойцы «Правого сектора», после чего произошло столкновение. На улице Сумской около 30 активистов «Евромайдана» подверглись нападению со стороны колонны сторонников федерализации страны. Правоохранители окружили кольцом «евромайдановцев», с помощью бойцов спецподразделения «Грифон» их препроводили к служебному автомобилю, который был заблокирован участниками антимайдановского митинга. Часть «евромайдановцев» удалось вывезти, другую часть правоохранители отвели на безопасное расстояние.

Вечером 6 апреля под зданием Харьковской ОГА собралось около 2 тысяч пророссийски настроенных митингующих, которые призывали поддержать Луганск и Донецк, где накануне произошли захваты административных зданий. Демонстранты прорвали оцепление, состоявшее из 200 милиционеров, и прорвались внутрь администрации; интересно, что часть милиционеров, оставив позиции, аплодировала штурмующим. Активисты водрузили российский флаг, заменённый позже флагом Харькова.

7 апреля в городе прошло два митинга: пророссийский и за Евромайдан. Пророссийские митингующие встали около здания ОГА, часть вновь заняла здание. Инициативная группа активистов подала заявление на имя председателя облсовета Сергея Чернова, в котором призвала созвать внеочередную сессию облсовета.

В то же время на площадь Свободы вышло более 1000 харьковчан с протестом против захвата ОГА. Накануне министр внутренних дел Украины Арсен Аваков сообщил об освобождении помещения ОГА от демонстрантов, однако горожане и СМИ опровергли эту информацию. Мэр Харькова Геннадий Кернес провёл встречу с демонстрантами, на которой отверг возможность проведения референдума о федерализации Харьковской области, поскольку для его проведения отсутствует «законное основание», а предложил провести социологический опрос. Кроме того, Харьковский областной совет согласился провести внеочередную сессию, на которой будут рассмотрены требования активистов. На площади Свободы вновь произошла стычка между проукраинскими и пророс-сийскими активистами, которые пытались вытеснить проукраинский митинг за пределы площади. В результате часть участников митинга спряталась в саду Шевченко, другая часть — в кафе вблизи места происшествия; в ходе схватки 2 человека получили травмы головы. Всего, в ходе столкновений 7 апреля пострадали 32 человека.

На пророссийском митинге был объявлен перечень «альтернативных депутатов», которые образовали «Совет депутатов харьковской территориальной громады», призванный выполнять обязанности Харьковского областного совета, и объявили о создании суверенной «Харьковской народной республики». Вечером милиция освободила от захватчиков здание ОГА, которые, впрочем, пытались вернуть контроль над учреждением, начав поджигать шины, бросать камни и стрелять из травматического оружия. В СМИ сообщалось, что около 10 вечера на территорию Харьковской региональной передающей телебашни проникла группа лиц, которые намеревались возобновить вещание российских телеканалов, однако, в МВД сообщили, что телебашня находится под контролем правоохранительных органов.

13 апреля в Харькове возле памятника Шевченко снова произошло столкновение между пророссий-скими активистами и митингующими за целостность Украины. Последние были избиты бейсбольными битами, в результате чего пострадало около 10 человек.

Ситуация в Харькове в то время напоминала вялотекущую гражданскую войну. Харьковское общество оказалось расколотым. Как показывает исторический опыт, в гражданской войне не может быть победителей. И единственным способом такую войну остановить являются переговоры, в рамках которых противостоящие стороны находят компромиссные решения. Но исторический опыт — не для героев Евромайдана. Киевская власть выбрала другой путь решения проблемы раскола. Символическим знаком такого выбора стали «чёрные человечки», чьё первое появление в медийном пространстве Украины датируется 23 апреля 2014 года. Именно тогда было опубликовано видео с заявлением от «чёрных человечков», где трое молодых парней в чёрном камуфляже и с автоматами в руках читают следующую речь:

«Мы, украинцы востока, наблюдая бездействие власти и абсолютный саботаж силовых структур на местах, чувствуем себя здесь беззащитными перед сепаратистами и оккупантами. Понимая это, мы берем миссию освобождения всего юго-востока от оккупантов в лице диверсантов, так называемых зеленых человечков, и предателей-сепаратистов.

Любое покушение на территориальную целостность нашей страны нами воспринимается как преступление против украинцев. Любое содействие оккупантам нами воспринимается ничем иным, как предательством.

Благодаря нашим действиям в Харькове сегодня невозможен сепаратистский шабаш. Более того, наши партизанские отряды сегодня действуют и в Крыму — в Симферополе был сожжен офис путинской партии «Единая Россия».

Всех, кто думают, что сюда — на восток, приедут эшелоны бандеровцев из Тернополя и Львова, спешу разочаровать: большинство из нас являются выходцами из юго-востока. Мы с вами живем здесь, мы — ваши соседи, живем в одних домах, ходим в одни больницы, мы воспитываем ваших детей, мы делаем покупки в одних магазинах, наши дети гуляют с вашими в одних дворах[137].

Просто мы считаем, что свое будущее мы должны отстоять в борьбе, что никто его нам на блюдечке не принесет. Мы надеемся на поддержку всех украинцев востока и юга.

С вашей поддержкой мы выгоним из наших городов врага, того, кто решил, что можно так просто прийти и нас поработить. Теперь под покровом ночи в наших городах будет вершиться справедливость и враг будет разбит, преступник будет наказан»[138].

Появление этой записи на видеосервисе Youtube датируется 23 апреля 2014 года. В тот же день на сайте издания Gazeta.ua появляется новость о «чёрных человечках», где Игорь Мосийчук рассказывает о характере деятельности «чёрных человечков»: «Публика, которая собирается идти на ответные меры, заранее отлавливается, с ней проводится «профилактическая беседа», и уже никто никуда не идёт. Мы провели три-четыре задержания. Информация о том, что в Харьков заехали сто чёрных человечков, которые жестко расправляются с сепаратистами, распространилась между ними очень быстро. Последние бежали как мыши»[139].

С самого начала своего существования, «чёрные человечки» не скрывали своей организационной принадлежности к структурам «Социал-национальной Ассамблеи» и «Патриота Украины». Не случайно, что именно на ныне несуществующем сайте «Социал-национальной Ассамблеи» начали появляться материалы о деятельности «чёрных человечков». Что интересно, на сайте было сообщение о тренировках «Молодёжи Билецкого» в Крыму, который на то время уже был под российским флагом. На фотографиях с такой тренировки можно увидеть нескольких юношей подросткового возраста, лица зарисованы изображениями «мертвой головы» (символ дивизии СС Totenkopf), которые боксируют и стреляют из пневматического пистолета на фоне флага Украины. И в этом контексте попытка дистанцироваться от бандеровского движения выглядит, по крайней мере, странной.

Игорь Мосийчук, являвшийся тогда пресс-секретарем «Социал-национальной Ассамблеи», рапортовал: «Именно в Крыму, где сегодня украинство находится в наибольшей опасности, ячейка «Молодёжи Билецкого» является наиболее активной. Патриотически настроенные юноши вполне осознают всю опасность сегодняшней ситуации и свою ответственность. Они реализуются не только в постоянной учебной и идеологической подготовке, но и осуществляют, в соответствии с уровнем своих навыков, антиоккупаци-онную деятельность»[140].

Напомним, что «Молодёжь Билецкого» — это юноши в возрасте от 14 до 18 лет, которые занимаются боевой и идеологической подготовкой для предстоящего вступления в ряды «Патриота Украины» и «Социал-национальной Ассамблеи».

После появления 23 апреля в сети первого видеообращения «чёрных человечков», начали появляться и другие. Только уже намного более «угрожающего» вида. Самым знаменитым стал первомайский видеоролик, где запечатлено около десяти «чёрных человечков» с автоматами Калашникова. В конце видео несколько человек дают залпы из автоматов, чтобы продемонстрировать, что это настоящее боевое оружие. Выступающий на украинском языке, через компьютерный преобразователь голоса, произносит короткую речь: «Харьковчане, накануне так называемых «майских праздников» все мы чувствуем определённую тревогу. Все мы знаем, с чем это связанно: прежде всего — это почти год провокаций со стороны пророссий-ских боевиков в Харькове. Теракты, диверсии, неоднократные избиения харьковчан — всё это стало частью жизни города. Так вот, накануне этих тревожных дней, мы, Чёрные Человечки, напоминаем Вам: здесь, в Харькове, мы будем всячески пресекать любой беспредел, направленный на расшатывание ситуации.

Сепаратисты и пророссийские ублюдки, знайте, пока мы в городе, можете даже и не надеяться на победу! Ваш террор не испугал Харьковчан и мы готовы сопротивляться. Более того, мы будем охотиться на каждого из вас! Возмездие уже не за горами и каждая тварь получит свой свинец.

Украинский Харьков, сегодня как никогда вы видите: война уже на пороге, она стучится в ваши дома. Именно ваша активная позиция станет одним из залогов нашей общей победы! Огнём и мечом мы искореним врага!»[141].

С этого времени начинается эпопея «чёрных человечков» в украинском медиапространстве. На Украине они становятся главным мемом конца весны-начала лета 2014 года. Отойдем немного от фактической стороны дела и рассмотрим этимологию названия «чёрные человечки». Согласно официальной версии, которую используют сами «азовцы», «чёрные человечки» — это ответ на российских «зелёных человечков», или «вежливых людей», как их принято было называть в российском медиа-пространстве, то есть, российских военных без опознавательных знаков, появившихся в Крыму после «Евромайдана», которые блокировали украинские военные части. Есть у названия «чёрные человечки» и более прозаическая причина возникновения — цвет формы охранников, которую можно было недорого купить в военторге, в отличие от дорогого и качественного камуфляжа.

Подтверждает эту версию и украинский писатель-националист Василий Шкляр в повести, посвященной полку Азов: «Тогда ходило много слухов о чёрных человечках, которые неизвестно откуда появились на Донбассе. Чёрное всегда более загадочное и опасное, чем зеленое или синие — чёрные запорожцы, чёрные флаги, чёрные клобуки[142]… А вся соль была в том, что мы, не имея военного обмундирования, оделись в дешевые чёрные робы гражданских охранников без каких-либо опознавательных знаков»[143].

По оценкам Игоря Мосийчука, «чёрных человечков» насчитывалось до полтысячи человек, тренировались они на двух базах в Киевской и Харьковской областях[144]. Боец «Азова» Сергей Линник с псевдонимом «Прирождённый» (он же неонацист People Hater из Misanthropic Division) насчитывал их лишь около тридцати человек: «Это были ребята только правых взглядов»[145]. Базой «чёрных человечков» было захваченное административное здание отеля «Казацкий» в центре Киева. Как говорил «Прирождённый»: «Оружия у нас на тот момент не было. Тренировались мы сами. Те, что хоть что-то умели, показывали другим. Рукопашному бою учил Адик, ножевому бою — Полуботок. Уже позже появились помповые ружья, пользоваться ими учил нас Витус»[146]. Однако на всех видеообращениях «чёрных человечков» мы можем увидеть у них в руках ружья или автоматы.

Уже в мае «чёрные человечки» от партизанских вылазок на Харьковщине перейдут к реальным боевым действиям на Донбассе. 5 мая в Бердянске формально было провозглашено создание батальона «Азов». Но, как вспоминает «верный оруженосец» министра внутренних дел Украины Авакова Антон Геращенко, разговоры о создании батальона велись ещё с апреля. «С Андреем Билецким я познакомился 6-го апреля 2014 года, когда он вместе с Дмитрием Корчинским и Игорем Мосийчуком пришёл на приём к Министру МВД Арсену Авакову», — вспоминает Геращенко[147]. Как мы помним, история сотрудничества Дмитрия Корчинского с Андреем Билецким начинается ещё в 2008 году.

Кстати, доброволец «Азова» под псевдонимом «Воланд» в своей книге воспоминаний «Вальгалла-экспресс» тоже вспоминает о роли Корчинского в формировании «Азова». Ведь в нынешней официальной азовской историографии роль Корчинского в формировании батальона не упоминается вообще — как будто его и не было вовсе.

«Сначала стоял вопрос об оружии, приятной компании и месте для этих торжеств. Но и тут всё решилось само собой, нашлись «братчики», которые начали формировать группу, обучать и тренировать её. Людей этих я хорошо знал, многое вместе прошли. Не буду углубляться в наши отношения (по-разному бывало), но то, что воевать с ними можно — я знал. Всё сложилось, все вопросы отпали», — пишет «Воланд»[148]. Под «братчиками» автор имеет в виду членов партии «Братство» Дмитрия Корчинского. А вот как закамуфлировано «Воланд» описывает и самого Корчинского: «В конце этой подготовки с нами общался один очень известный и уважаемый человек. Тот, на лекциях которого вырос не один революционер. Говорил много, анализировал ситуацию. Прозвучало то, что осталось в памяти, хотя тогда думал, что это преувеличение. А сказал он следующее: «На этой войне мы героями не станем, лучших из нас убьют, а остальные сядут»»[149]. Как видим, даже имя Корчинского или название его партии не упоминаются «всуе», а только в форме намёков «для посвящённых».

Вернёмся к воспоминаниям Антона Геращенко, советника Авакова. Геращенко поведал малоизвестный, но весьма любопытный факт: «Андрей Билецкий заявил тогда, что он и его команда из организации «Патриот Украины» хотят с оружием в руках защищать Украину», — вспоминает он[150]. Но, по его словам, для этого бойцам «Патриота Украины» пришлось бы официально стать милиционерами или нацгвардейцами. К чему Билецкий и его окружение тогда ещё были не готовы. «После 6-го апреля я встретился с Олегом Однороженко, идеологом организации «Патриот Украины», и попросил его помочь убедить Андрея и руководство организации все-таки принять решение вступить в ряды милиции. В лице Олега я нашёл полную поддержку. Хотя он и не обещал, что всё получится быстро»[151].

Геращенко вполне искренне уверен в том, что «Участие нескольких сотен ребят из «Патриота Украины» в содействии охране общественного порядка в Харькове 13 и 20 апреля, в тесной координации с МВД и СБУ, поставило крест на попытках Москвы «взорвать» ситуацию в Харькове»[152]. Как видим, к моменту появления «чёрных человечков», между социал-националистами и сотрудниками органов правопорядка и спецслужб уже существовало весьма прочное взаимодействие. То есть, внесудебные расправы над пророссийски-ми активистами происходили при попустительстве украинской милиции и спецслужб. «Они работают методом убеждения, делают сепаратистам предложения, от которых они не могут отказаться. Это всегда личное общение за пределами митинга, иногда переходящее в тесный контакт. К примеру, есть контактные единоборства», — объяснял специфику деятельности «чёрных человечков» в Харькове Игорь Мосийчук[153].

Далее, Геращенко вспоминает как Билецкий и Однороженко предложили ему идею штурма городского совета Мариуполя, который на то время удерживали пророссийские активисты: «Такой штурм был проведён 24 апреля. <…> В ночь штурма с 23 на 24 апреля здание Мариупольского городского совета было очищено за несколько минут, практически бескровно»[154].

Вот как мариупольские журналисты из газеты «Мариупольские новости» описывают этот штурм: «По уточнённым данным, штурм начался около 3:20, в здание ворвалась группа лиц в штатском с масками на лицах, вооружённая битами, от 30 до 35 человек, и начала избивать активистов ДНР. <…> Часть дежуривших в горсовете была избита и заперта в служебном помещении, находящемся в холле мэрии. У одного из защитников горсовета была сломана нога, у других — телесные повреждения разной степени тяжести. Нападавшие выбивали двери в помещениях и преследовали по этажам людей. Часть представителей ДНР забаррикадировалась на этажах здания. После этого у мэрии появились правоохранители, а сами нападавшие уехали на машинах. Пока сообщается о трёх автомобилях, среди которых, по заявлениям людей из горсовета, был транспорт с киевскими номерами»[155].

Но и этот «арматурный штурм» «патриотовцами» горсовета Мариуполя не принёс мира на мариупольскую землю. Как вспоминает Геращенко, «радость была недолгой. Освобожденное ночью здание, оставленное под формальной охраной милиции, днём снова было в руках сепаратистов, а ребята освободившие его, уже выехали из города, так как у них не было плана и задач оставаться в Мариуполе. В то время как по данным нашей добровольческой разведки в здание горсовета, на этот раз, было привезено огнестрельное оружие»[156].

Скорее всего, именно эта неудача подтолкнула Андрея Билецкого принять предложение Авакова и Геращенко насчёт официального перехода в ряды МВД. Ведь тактика «арматурных боёв» уже себя исчерпала, нужно было оружие, которое можно было официально взять только у государства. «В конце концов Андрей Билецкий и его команда согласились на предложение Министра МВД Арсена Авакова и решили вступить в милицию. В ночь с 4 на 5 мая в Мариуполе около 100 молодых патриотов приняли присягу и получили в руки оружие», — вспоминает Геращенко[157].

Батальон сначала планировалось назвать «Слобожанщина», потом «Приазовье», но, в конце концов, сошлись на коротком и броском названии «Азов»[158]. 6 мая 2014 года батальон уже принял свой первый бой. Как вспоминает Степан «Байда» Головко, «азовцы» ехали на автобусе из Мариуполя на базу в Бердянск, но попали в засаду — автобус был обстрелян из пулемёта. Бойцы рефлекторно попадали на пол, чудом никто не был убит, только водителя автобуса слегка задела пуля. Группа Сергея «Боцмана» Коротких отправилась обезвреживать пулемётное гнездо; пулемётчик был убит. Вместе с пулемётчиком находился первый министр обороны ДНР Игорь Хакимзянов. Он был взят в плен, а на следующий день публично «допрошен» Олегом Ляшко[159]. В ответ на этот «допрос» международная правозащитная организация Amnesty International отреагировала заявлением, в котором обвинила Олега Ляшко и его подручных в нарушении международных правовых норм, по которым допросом правонарушителей могут заниматься только государственные правоохранительные структуры, а не депутаты парламента: «Amnesty International считает действия Олега Ляшко и его вооружённых сторонников вопиющим нарушением международно-правовых норм, в которых чётко указано, что только уполномоченные власти могут проводить аресты и задерживать людей. Несмотря на это Олег Ляшко до сих пор пользуется полной безнаказанностью»[160]. Подобные «допросы», включающие в себя применение физической силы по отношению к допрашиваемым, впоследствии станут нормой для «Азова».

Андрей Геращенко упоминает об активной роли Олега Ляшко в формировании батальона: «Не буду объективным, если не скажу, что живейшее участие в процессе формирования батальона «Азов» принял народный депутат и одновременно кандидат в Президенты Олег Ляшко. Он содействовал созданию «Азова», как потому что искренне хотел появления силы, способной очистить город, так и потому что хотел получить от этого электоральные дивиденды как кандидат в Президенты»[161].

Сотрудничество Билецкого и Ляшко это отдельный, но достаточно интересный вопрос. Нужно начать с того, что именно Олег Ляшко был инициатором закона об амнистии «политзаключённых», по которому на свободе окажутся и Билецкий, и Однороженко, и Мосийчук. Именно Ляшко, в мае 2014 года, вовсю эксплуатирует боевые заслуги «чёрных человечков» в своей пиар-кампании. Именно от партии Ляшко на выборах в Киевсовет 25 мая 2014 года будут баллотироваться Игорь Мосийчук, Олег Однороженко, Игорь Криворучко.

Но вернёмся пока к боевым действиям «Азова» на Донбассе. После достаточно легкого для «азовцев» боя 6 мая, уже через 3 дня их ожидали серьёзные боевые действия. События 9 мая в Мариуполе показали все ведущие новостные телеканалы мира. Стоит упомянуть, что о бое 9 мая в Мариуполе сами «азовцы» не любят вспоминать, ведь он не очень вписывается в их имидж «героических» и «непобедимых» бойцов, который они сами стараются культивировать.

События 9 мая в Мариуполе до сих пор вызывают у исследователей споры и разногласия, ведь общей картины происшествия нет, а есть только версии обеих сторон, которые существенно различаются в зависимости от идеологических предпочтений. Попробуем собрать мозаику из этих лоскутков.

Как известно, 9 мая является особым днём для сторонников ценностей «русского мира». Это один из немногих праздников, переживший советскую эпоху почти во всех бывших советских республиках. Именно на этот день организаторы пророссийского движения Мариуполя запланировали решительные действия.

Все события дня происходили вокруг городского управления полиции Мариуполя. 7 мая милицией был освобождён горсовет от пророссийских активистов. 9 мая в здании городского управления милиции происходило совещание, на котором присутствовали руководитель Мариупольского УВД Валерий Андру-щук, Анатолий Саенко (начальник ГАИ Мариуполя), полковник Дермин — представитель штаба оперативного командования «Юг», замкомбата «Днепр» подполковник Сергей Демиденко. Остальные участники достоверно неизвестны, по разным сведениям там также находился Олег Ляшко. Совещание проходило в кабинете Андрущука, который находится на 3-м этаже здания ГУВД[162].

Вскоре к зданию на нескольких автомобилях подъехали люди в масках и с автоматическим оружием, в количестве около 10 человек. Снаружи их прикрывала группа поддержки, подъезды к зданию тоже были перекрыты. Сотрудники милиции были вооружены только пистолетами и не могли дать эффективный отпор, на всех был только один автомат. Нападающие стреляли из автоматов в потолок и постепенно занимали здание. Но планы нападающих нарушил командир отряда днепропетровской территориальной обороны Сергей Демиденко. Он находился на третьем этаже здания на совещании и, услышав автоматическую стрельбу, забаррикадировал третий этаж и ввязался в бой. Во время перестрелки Демиденко был ранен и вскоре умер от потери крови, но планы нападавших оказались нарушены[163].

На помощь осаждённым сторонникам Киева пришли части Нацгвардии, а также «чёрные человечки» из полка «Азов». Местные жители блокировали передвижение бронетранспортеров, один из них даже умудрились захватить, а ещё один сжечь. Но, как минимум, два БТРа смогли доехать до горуправления милиции, из одного БТРа началась стрельба по первым двум этажам здания, которые были захвачены нападавшими. В итоге здание загорелось, Нацгвардии удалось спасти далеко не всех.

Вот как описывает эти события журналист из издания «Вести. Репортёр»: «Окончание штурма я успеваю застать — здание пылает как факел, стены зияют пробоинами — милицию обстреляли из гранатомётов и пулемётов. Здесь произошёл настоящий бой. Из здания пытались отстреливаться мятежные милиционеры, которым не посчастливилось остаться. Большинство же успело ретироваться. Между тему спецбатальонов-цев победоносного штурма не вышло. Не учли характер горожан. К милиции сбежалось огромное количество народа. Некоторые из собравшихся, как мне показалось, не верили в то, что могут быть убиты, — подняв руки, с громкими криками и матом они шли на нацгвар-дейцев, не обращая внимания на предупредительные выстрелы. Своё чёрное дело сделал и алкоголь — почти все собравшиеся, в том числе и женщины, были «под градусом»[164]. Наверное, для полноты картины, стоило бы отметить, что «под градусом» были и дети Мариуполя, но, почему-то, этот «факт» в поле зрения киев-ской пропаганды досадным образом не попал. Хотя и сказанного вполне достаточно для понимания того, как работает киевская пропаганда. Для сторонников «Евромайдана» очевидно, что русские жители Мариуполя могут защищать СВОЮ землю, а для русских Мариуполь — это именно своя, родная земля, — находясь только в нетрезвом состоянии[165]. Какой русский житель Украины, находясь в трезвом уме и здравой памяти, будет противиться идеям моноэтнического украинского государства? Какой здравый русский не откажется от родного языка, если у него наконец-то появилась возможность говорить исключительно на украинской «мове»?

Если почитать украинские СМИ, подконтрольные Киеву, то читатель уяснит, что украинизация — это то, что русское население с нетерпением ждало в течение долгих десятилетий. И отказаться от этого шанса оно может только под влиянием извне.

Подобное видение ситуации вписывается в общую картину, активно создаваемую киевскими СМИ, убеждёнными, что весь цивилизованный мир почти непрерывно думает именно об Украине, «цивилизованные» европейцы мечтают сделать у себя дома «так же как в Украине», да и чего уж греха таить: весь мир Украине завидует. Последнее — очевидно: всё-таки здесь находится исток всей белой расы.

Однако почему-то местные жители дали в корне отличную от версии прокиевских журналистов трактовку событий 9 мая в Мариуполе. Согласно этой версии новый мариупольский начальник милиции Валерий Андрощук, назначенный на эту должность 1 мая, собрал подчиненных и заявил о готовности разогнать пророссийских активистов Мариуполя, на что местные милиционеры ответили отказом. Тогда Андрощук выстрелил в одного из милиционеров, серьёзно ранив его, вследствие чего милиционеры подняли бунт[166]. Тогда Андрощук забаррикадировался в кабинете и вызвал на подмогу нацгвардейцев. Те, приехав, начали пальбу как по мирным жителям, так и по взбунтовавшимся милиционерам.

Как бы то ни было, но в морге оказалось около 11 человек[167], хотя в тот день разными сторонами назывались намного более значительные потери: Арсен Аваков — 20, «Антимайдан» — 50, Андрей Дызндзя — до 70, российское телевидение — около 100. Именно тогда «Азов» получил первые боевые потери — погиб командир роты Родион Добродомов, доброволец из Киева.

Мнения западных информационных источников в понимании событий в Мариуполе разошлись. Human Rights Watch — неожиданно для официального Киева — в основном поддержало версию жителей Мариуполя. Эта организация открыто заявила о том, что украинская Национальная гвардия занималась откровенным расстрелом местных жителей. Зато агентство журналистских расследований Bellingcat, изначально активно поддерживавшее киевский Майдан, стало отстаивать версию киевской стороны. Но даже Bellingcat вынуждено было признать, что после этих событий на референдум о поддержке ДНР пошли даже те, кто туда идти не собирался. О расстреле мирных жителей Bellingcat так же вынуждено было упомянуть, но с оговоркой: расстрел был спровоцирован пророссийскими силами специально для обеспечения высокой явки на референдум.

Ещё более экстравагантной является «чеченская версия», распространявшаяся украинскими националистами. Согласно этой версии ряд «очевидцев» слышал в захваченном здании городского управления милиции крики «Аллах акбар!». Те же «очевидцы» рассказывают, что уже мёртвому Сергею Демиденко были отрезаны уши и выколоты глаза[168]’[169]. Это, по их мнению, свидетельствует о том, что в штурмовой группе, которая захватывала здание, находились наёмники из Чечни. Одно из изданий, распространявших подобную версию, называется «Факты». Какое издание — такие и «факты».

Действительным несомненным фактом, относящимся к событиям в Мариуполе, относится то, что украинские войска в тот день оставили Мариуполь, так как они столкнулись с ожесточенным неприятием местного населения, после чего город полностью перешёл под контроль Донецкой народной республики, а городской голова Юрий Хотлубей выехал из Мариуполя. Едва ли подобная непримиримая позиция местного населения по отношению к новой киевской власти могла сформироваться в одночасье, непосредственно в результате провокации 9 мая. Более вероятным является предположение, что такие настроения росли как снежный ком, а события 9 мая стали «последней каплей», после которой народный гнев было уже невозможно сдержать.

Сами прокиевские информационные источники и аналитики несколько путаются при ответе на вопрос: почему киевские войска оставили город? То говорится, что это было сделано под давлением местных жителей, то упоминаются войска Донецкой Народной Республики, а вслед за ними вспоминают и о частях Российской армии, воюющей на стороне ДНР, правда, почти сразу же идут оговорки: тогда шли ожесточённые бои за Славянск, и основные силы ополчения Донбасса были направлены туда. Соответственно, под Мариуполем войска ДНР появиться не могли.

Основную роль в выдавливании Нацгвардии за пределы города сыграли местные силы. Это обстоятельство и указывает на причины того, почему успех этих сил не был полным и окончательным: для этого элементарно не хватило сил. В действительности ополченцы удерживали только центральную часть города. Под контролем украинских сил оставался аэропорт (его удерживал батальон «Азов»), а сам город был окружён украинскими блокпостами, что ещё раз указывает на то, что очаг восстания находился именно внутри Мариуполя.

Потеря Мариуполя стала бы катастрофой для киевского режима. Если бы это произошло, то с высокой долей вероятности гражданская война на Украине сегодня уже закончилась бы, а Украине была бы открыта дверь в будущее — в качестве пусть и федеративного, но, в то же время, суверенного государства, не находящегося под внешним управлением. Причина столь высокого значения Мариуполя связана, прежде всего, с тем, что этот город имеет ключевое стратегическое значения для оборонной промышленности Украины. Именно в Мариуполе, на Металлургическом комбинате имени Ильича, изготавливается броня для украинских танков и БТРов. Потеряв Мариуполь, Украина лишилась бы не только возможности изготавливать собственную бронетехнику, но даже ремонтировать и переоборудовать уже имеющуюся. Кроме того, Мариуполь — это единственный реальный украинский порт в Азовском море. Потеря его была бы катастрофой для экономики украинской части Донбасса. В Мариуполе находится важный аэропорт и много элеваторов, с которых украинское зерно идёт на экспорт. Ну и, помимо прочего, контроль над городом позволил бы ополченцам Донецка и Луганска пробить сухопутный коридор в Крым, что имело бы и военные, и психологические последствия.

Обстоятельства, при которых Мариуполь вернулся под контроль киевской власти, так же указывают на то, что ситуация в городе контролировалась исключительно местными силами. Мариупольские ополченцы не были военными профессионалами, вследствие чего они не смогли организовать самых элементарных мер защиты. Так, в частности, в городе отсутствовала какая-либо контрразведка. Противник легко получал информацию обо всём, что происходило в рядах защитников Мариуполя. Об этом достаточно подробно писалось в украинских СМИ. Роль разведчиц выполняли, в частности, украинские журналистки, которые интервьюировали ополченцев, а заодно снимали их линию укреплений.

Решение о штурме Мариуполя было принято ещё 12 мая, когда в кабинете министра МВД Авакова состоялась встреча министра с и.о. губернатора Донецкой области олигархом Сергеем Тарутой и его первым заместителем Андреем Николаенко. Сначала предполагалось освободить Мариуполь ко дню президентских выборов на Украине 25 мая, но потом пришло осознание, что ни Нацгвардия, ни вооружённые силы не способны на это.

Учитывая этот фактор, участникам встречи пришлось сделать ставку на только что сформированный батальон «Азов». Это было беспрецедентное решение, потому как, фактически, власть признавала полную несостоятельность официальных воинских или милицейских подразделений. Поэтому не оставалось никакого иного решения, как задействовать батальон, сформированный из ультраправых боевиков, в котором большинство бойцов никогда не держало в руках огнестрельного оружия, а многим не исполнилось и 20 лет. Здесь явно напрашивается аналогия с «фрайкорами» в Веймарской Германии, которую любят вспоминать и сами сторонники добровольческих батальонов.

В заброшенном карьере под Мариуполем был построен макет укрепрайона ополченцев, с точно такими же баррикадами, где азовцы и готовились к штурму. «Подготовку осуществляли опытные бойцы, имевшие афганский опыт и опыт участия в миротворческих миссиях», — вспоминал об этом событии Антон Геращенко[170].

Но приписывать честь взятия города одним лишь «азовцам» было бы тоже неправильно. «Азовцы» были в роли штурмовой группы, тогда как их прикрывали нацгвардейцы и бойцы добровольческого батальона «Днепр-1». На блокпостах же стояли военнослужащие вооруженных сил Украины.

Штурм города начался в 5 утра. Накануне штурма, на взлётной полосе мариупольского аэропорта перед азовцами выступили Олег Ляшко, Андрей Билецкий и генерал Николай Климчук, который формально был командующим операцией. Выступление Билецкого примечательно тем, что он рассказывал бойцам о предках, которые их ожидают в Валгалле, хотя сам он будто бы недавно стал христианином[171].

Численность «азовцев» при взятии Мариуполя в зависимости от источников разнится от одной до трёх сотен. Журналист «Вести. Репортер» насчитывает всего лишь одну сотню бойцов[172] . Сам бой продолжался не более четырёх часов. Со стороны «азовцев», согласно их данным, серьёзных потерь не было. Четыре бойца получили лёгкие ранения и один — тяжёлое[173]. Со стороны ополченцев было убито 5 человек.

На видео в Интернете, которые сняты националистическим блоггером Еленой Белозерской и съёмочной группой украинского телевидения, которые сопровождали «азовцев», бой не выглядит серьёзным. Количественно «азовцы» в несколько раз превышают численность ополченцев. Со стороны ополчения бойцы одеты в шорты, туфли на босую ногу и майки, а то и вообще щеголяют с голым торсом. У ополченцев часто можно заметить обрезы охотничьих ружей. О касках и бронежилетах, и даже о камуфляже у ополченцев и говорить не приходится, тогда как у «азовцев» подобное снаряжение присутствовало в изобилии.

После взятия города никаких частей ДНР, якобы участвовавших в его обороне, украинские СМИ не обнаружили. Этому обстоятельству дано было следующее объяснение: самые боеспособные силы ополченцев, узнав о намечающемся захвате города «Азовом», втайне от других ушли из Мариуполя. Андрей Билецкий однозначен в своих выводах, что виной этому стало предательство высших должностных лиц Украины, которые «слили» информацию противоположной стороне. Версия, мягко говоря, спорная: во-первых, не понятны мотивы действий «высших должностных лиц», во-вторых, уровень секретности был такой, что о проведении операции не знал даже начальник областного управления милиции. В рассказах о взятии города вновь возникла и чеченская тема: якобы группу боевиков возглавлял местный житель Андрей Борисов по кличке «Чечен». Наверное, следуя этой логике, именно он и кричал «Аллах акбар!» в городском управлении полиции Мариуполя 9 мая.

Из тяжёлого вооружения у азовцев была так называемая «ЗУшка», то есть зенитная установка ЗУ-23, которая с лёгкостью расстреляла главную баррикаду ополченцев на углу Георгиевской и Греческой улиц.

После расстрела баррикады в городе началась «зачистка». Ополченцев вылавливали в подвалах и на чердаках. Был пойман один из лидеров местных ополченцев по кличке «Борода». В зачистке принял участие Олег Ляшко, активно светившийся перед камерами во время допросов ополченцев.

В захвате Мариуполя принял участие шведский снайпер-неонацист Микаэль Скилт. Вот как он вспоминает об участии Олега Ляшко в боевой операции: «До момента атаки оставались считанные минуты, всё почти готово, все ребята на взводе. И тут кто-то из наших, за нашими спинами как заорет в громкоговоритель, я понял только одно слово: «Сдавайтесь!». <…> Потом мне сказали, что это орал Ляшко. [Он] говорил, что если боевики не сдадутся в течение десяти минут мы будем их атаковать. Но блокпост мы все-таки захватили. Хотя самое плохое, что можно придумать на войне — это сообщить врагу, когда ты его будешь атаковать»[174]. Можно предположить что произошло бы с атакующими, если бы им противостоял действительно серьёзный, хорошо подготовленный противник.

Боец «Азова» с позывным Воланд вспоминает о психологическом аспекте взятия «Мариуполя»: «Пусть сейчас говорят, что боя там как такового не было (у нас будут потом и серьёзней бои в Иловайске, Марьинке, Широкином). Говорить легко, но почему тогда ни «Альфа», ни ЗСУ, ни куча хваленых спецназов этого не сделали? Почему на штурм пошли 60 необстрелянных ребят вообще без военного опыта? Там был бой. Для каждого из нас это был бой с собой. Мы побороли страх. Мы бросили всё не ради денег, медалей и статусов, а ради страны, которую любим, ради семьи, которая ждет, ради каждого из братьев, которые ехали на штурм инженерами, барменами, бизнесменами и историками, а вернулись солдатами. В этот день я поверил в людей, которые ради высших идеалов готовы пожертвовать собой»[175]. Опосредованно Воланд даёт характеристику и регулярным частям украинской армии, и уровню поддержки со стороны этой армии «майданной» киевской власти.

Что бы ни писали апологеты Майдана о том, что местное население Мариуполя спит и видит себя в составе новой, целостной, моноэтничной Украины, реальные факты свидетельствуют об обратном. Уже на следующий день после штурма Мариуполя колонна украинских пограничников в составе 4 грузовых машин, 1 автобуса и 1 микроавтобуса, выехавшая из города в Новоазовский район, попала в засаду. В 10 часов утра, проезжая по мосту через реку Кальмиус, возле центрального входа комбината «Азовсталь», по машине было произведено 2 выстрела из ручного гранатомёта.

2 пограничника было убито. В результате завязался бой, в котором погибло ещё 5 пограничников, и 7 пограничников было ранено. Среди нападавших потерь не было.

Следующей вехой в боевом пути полка «Азов» было участие в Иловайской операции, более известной под названием «Иловайский котёл». Именно в Иловайске «Азов» понёс самые большие боевые потери. «Азов» не играл решающий роли в той операции, чему есть веские причины. Для этого надо проанализировать Иловайскую операцию более детально. На эту тему на Украине снято десятки документальных расследований. Самой правдоподобной является версия журналиста Ростислава Шапошникова, который сам побывал в Иловайском котле и откуда едва смог выбраться живым. Несложно поверить в существование высших сил, которые специально оберегли журналиста и 5 часов отснятого уникального видеоматериала, по которому можно реконструировать события тех дней.

«Перед битвой за Иловайск для украинских силовиков сложилась благоприятная обстановка. 5 июля ополчение оставило Славянск и сосредоточилось на обороне окрестностей Донецка. Вооружённым силам Украины и добровольческим батальонам удалось выбить бойцов ДНР из десятков населённых пунктов. К середине июля над Донецком нависла угроза окружения. По всей видимости, украинское командование рассчитывало на скорое завершение военной кампании. В начале августа перед силами АТО была поставлена задача захватить Иловайск, расположенный в 40 км к востоку от Донецка. В этом небольшом городе до начала войны проживали около 18 тысяч жителей. Иловайск имел огромное значение для снабжения донецкого гарнизона. Через город проходит дорога, которая ведёт в Харцызск, а из него — в Макеевку и Донецк. Захват Иловайска позволил бы Киеву развить наступление на Донецк с востока и восстановить контроль над частью границы с Россией»[176].

В целях усиления наступательной группировки под Иловайск были переброшены штурмовые группы специальных батальонов МВД и добровольческих батальонов Национальной гвардии («Донбасс», «Азов», «Шахтёрск»). Также в операции приняли участие 2-й и 40-й батальоны территориальной обороны.

Как вспоминал командир батальона «Шахтёрск» Андрея Филоненко, 5 августа Игорь Корбан, замглавы Днепропетровской ОГА и «верный оруженосец» олигарха Коломойского, собрал у себя в кабинете командиров батальонов: «Азов» — Андрея Билецкого, «Шахтерск» — Андрея Филоненко, «Днепр-1» — Юрия Березу и «Донбасс» — Семена Семенченко[177]. Также на встрече присутствовал близкий к Коломойскому журналист Юрий Бутусов и генерал вооруженных сил Руслан Хомчак. Как вспоминает Филоненко, Геннадий Корбан поставил задачу взять Иловайск силами добровольческих батальонов. По заверениям Корбана, в самом Иловайске было человек 50–60 живой силы противника, и отсутствовали серьёзные укрепления. Чтобы мотивировать комбатов на участие в штурме Иловайска, Корбан предложил в качестве поощрения по 300 тысяч долларов каждому — комбаты согласились.

По оценке украинского военного эксперта Дианы Михайловой, перед активной фазой боёв в районе Иловайска общая численность сил АТО составляла около 3000 человек. На их вооружении было примерно 70 единиц бронетехники и не менее 100 орудий и миномётов. Украинский телеканал «Громадське» в фильме «История трагедии» утверждает, что в боях за Иловайск со стороны Украины приняли участие 1700 человек. Как полагает Михайлова, Иловайск под руководством Арсена Павлова (Моторола) и Михаила Толстых (Гиви) обороняли 500 бойцов. Украинские СМИ давали противоречивые оценки численности ополченцев. Участники событий под Иловайском уверяют, что им противостояла небольшая группировка «сепаратистов»[178].

10 августа началось наступление, но с самого начала оно шло совсем не так, как планировалось. В Иловайске бойцы увидели настоящие фортификационные сооружения, которых там, по уверениям Корбана и Хомчака, не должно было быть. Как говорил Марк Гресь, украинский политик и кинодокументалист, в Иловайске четыре месяца строились фортификационные сооружения, для этой цели был даже специально построен цементный завод[179]. Количество ополченцев тоже оказалось намного выше 60-ти человек, о которых говорил Корбан. Кстати, после того как Марк Гресь рассказал об этом в эфире программы «Чёрное зеркало» на украинском телеканале «Интер», на него в подъезде напали неизвестные, ранив заточкой в область сердца.

19 августа в результате уличных боёв украинские батальоны смогли занять часть города. На штурм были стянуты значительные человеческие ресурсы, и потому, не считаясь с потерями, силам АТО удалось достичь некоторых успехов. Предположительно 20 августа на помощь иловайскому гарнизону прибыло подкрепление, но положение отрядов по-прежнему оставалось очень тяжёлым[180].

Украинское руководство уже готовилось к празднованию победы. Взятие Иловайска планировалось ко Дню независимости Украины 24 августа. Но празднования не получилось. 24 августа «механизированные части ополчения нанесли два удара по украинской армии: с востока (со стороны Успенки, 50 км от Иловайска) и с севера (со стороны Донецка и Моспино). Прикрывавшие иловайскую группировку 5-й батальон территориальной обороны «Прикарпатье» и несколько бригад ВСУ начали поспешное неорганизованное отступление. Ополчение окончательно замкнуло кольцо окружения 27 августа. Кроме того, практически не встречая сопротивления, передовые отряды ополчения преодолели около 100 км и вышли к Азовскому морю, заняв Новоазовск (в 40 км от Мариуполя). В Иловайском котле оказалась вся наступательная группировка украинских войск. Тем не менее, у ВСУ были ресурсы для операции по деблокированию. На прорыв кольца окружения была брошена 92-я механизированная бригада в составе 2000 солдат. Однако попытки прорваться к оказавшимся в котле войскам успехом не увенчались…»[181].

«25 августа с фронта сняли «Азов» и направили оборонять Новоазовск и Мариуполь (чем и спасли его, собственно), а день спустя части ополчения уже окружали множество добробатов и регулярных частей ВСУ»[182].

В ходе Иловайской операции руководство добровольческих батальонов проявило себя достаточно своеобразно. Их действия никак не соответствовали нормам военной дисциплины. Так, например, когда комбаты «Азова» и «Шахтёрска» увидели, что Иловайск будет взять не так-то просто, они решили отвести людей назад. Как утверждает Гресь, Билецкий вернул 300 тысяч долларов назад Корбану, мотивируя это тем, что не готов вести людей на убой, в то время как комбаты «Днепра-1» и «Донбасса» Береза и Семёнченко повели своих боевиков напрямую в ловушку. После этого на «Азов» посыпались обвинения в предательстве со стороны начальника генштаба Муженко: «Там была проблема с добровольческими подразделениями: одни из них не прибывали, другие прибывали, а затем отходили, не в том количестве, которое было заявлено, намного меньше. Батальон «Шахтерск», который должен был принимать участие в выполнении задания в Иловайске, отказался. Даже был такой факт: он зашел на южную окраину Иловайска. А когда они почувствовали огневое воздействие или по другим причинам, вышли и больше не возвращались. Также отказался от участия в операции батальон «Азов». Хотя они входили в перечень частей, которые должны были участвовать в выполнении задания»[183]. В этом же бою «Азов» потерял семерых бойцов из первого своего набора, костяка подразделения. В частности, в том бою погиб муж известного политика Татьяны Черновол Николай Березовой.

Намного хуже было бойцам «Донбасса» и «Днепра-1», которых их собственные комбаты погнали в наступление. Можно предполагать, что о полученных от Коломойского деньгах рядовой состав этих батальонов не информировали. Его участие в операции мотивировалось призывами «защитить Украину от российской агрессии» и апелляциями к чести солдата и офицера.

В этом контексте переброска «Азова» в Новоазовск и Мариуполь получает дополнительное объяснение. Украинское командование сняло с фронта недееспособное военное подразделение, которое саботировало распоряжения, идущие от украинского командования и усиливало и без того высокий уровень хаоса в украинской армии. Иловайск показал (на примере «Азова»), что добровольческие батальоны не могут использоваться при проведении серьёзных военных операций. Такие батальоны могут действовать эффективно либо в боях против малочисленных, плохо обученных отрядов противника, либо при проведении карательных («полицейских») операций против мирного населения.

Оказавшись в Мариуполе, т. е. вернувшись, по сути, к исполнению своих привычных, полицейских обязанностей, руководство «Азова» погрузилось в воспоминания, главной целью которых стало оправдание собственных действий. Вся вина, естественно, была возложена на украинское военное командование. Так, в частности, Николай Деревянко (позывной «Воланд») вспоминает, что у бойцов, которые собирались на операцию, была полная уверенность, что они едут в котёл[184]. Но, как было отмечено выше, к счастью для «Азова», их участие в операции быстро закончилось. И сами «азовцы» смогли заняться любимым делом: воспитанием местного населения Мариуполя в духе «Идеи Natiuu».

Эффект от атакующих действий сил ДНР усиливался за счёт неразберихи в украинских штабах. Комбат «Донбасса» Семен Семёнченко 19 августа был ранен и эвакуирован в тыл. Его заместитель Вячеслав Власенко (позывной «Филин»), по воспоминаниям выживших бойцов «Донбасса», командовал из рук вон плохо: собрал в одном месте всю боевую технику в одном месте, которая вскоре была сожжена артиллерией ополченцев. Ещё один «герой» Евромайдана, Владимир Парасюк, по воспоминаниям взводного батальона Владимира Бабенко (позывной «Фагот») тоже проявил себя не лучшим образом.

«Из батальона «Свитязь» в бой пошли только восемь человек из шестидесяти. Остальные в школе во главе с сотником Парасюком лежали там, трахали друг друга от страха, что-то там жрали. Приезжая на совещание, я говорил: «Вставай, пошли!». Никто не пошёл. Потом, уже в плену Парасюк порезался, обмазал себя кровью. Он, знаменитый «трехсотый», не признался, что из добровольческого батальона, а сказал россиянам, что из Вооружённых сил. И он теперь народный депутат», — говорил «Фагот»[185].

Но самое позорное событие в истории ВСУ и добровольческих батальонов произошло 29 сентября 2014 года. Его и снял на видео Ростислав Шапошников, журналист из гражданской инициативы «Дорожчий контроль»[186]. По словам Шапошникова, которые подтверждаются видеозаписью, было принято решение выходить из Иловайска. Командующий армейской группировкой генерал Хомчак выстроил колонну и приказал ей двигаться на прорыв. Хотя, как объясняет сам Шапошников, велись разговоры на высшем уровне о выходе колонны. Когда колонну начали обстреливать системы залпового артиллерийского огня «Град», Хомчак и Береза на своих бронированных инкассаторских микроавтобусах развернули назад.

В этих же микроавтобусах находились и журналисты. Пока солдат расстреливали в так называемом «зелёном коридоре», как в тире, Хомчак с Березой бросили микроавтобусы и рации и залегли в лесопосадке. Таким образом, войска остались без командования в катастрофической ситуации. Переждав 6 часов в зелёной зоне, командиры Хомчак и Береза бросили своего раненого водителя, а также журналистов и скрылись. Как станет известно позднее, они успешно вышли из котла, после чего на три дня исчезли из публичного пространства. Журналисты и раненый солдат попали в плен к ополченцам, где их передали Красному кресту как гражданских лиц, после чего вскоре отпустили.

Описание попытки выхода подразделений АТО из Иловайского котла присутствует в дневнике бойца батальона «Днепр-1» Романа Зинченко, опубликованном на Украине: «Вслед за нами на расстоянии около 70 м неслась БМП, на которую мы не смогли сесть… В боевую машину пехоты справа по борту влетел снаряд. Мощный взрыв разбросал по броне бойцов в разные стороны, их тела разлетались на высоту от трех до пяти метров. Одновременно с ними вверх взлетела башня БМП и, поднявшись на несколько метров, упала на землю. Почти сразу с падением башни прогремел второй, более мощный взрыв. Скорее всего, сдетонировал боекомплект. Из открытого отверстия, там, где была башня БМП, взлетело тело одного из бойцов экипажа машины. Оно вылетело из подбитой машины так, будто невидимая рука вырвала его из недр БМП и подбросила высоко в воздух. Тело, словно тряпичная кукла, неестественно перевернулось в воздухе, и, падая вниз, повисло на высоковольтных линиях электропередач»[187]. Это описание явно рассчитано на сострадание со стороны читателя. Но, читая дневник Зинченко, необходимо помнить и том, что «Днепр-1», участвуя в АТО, выполнял карательные функции, и то, что сам Зинченко — не призывник, а доброволец. Никто его на донбасскую землю не звал. Такие как Зинченко с энтузиазмом обстреливали жилые кварталы Донецка и чувствовали себя, при этом, героями. Каратели жалости не знают, а потому и сами ее не заслуживают. Можно только пожалеть, что кто-то из них смог выйти из Иловайского котла живым.

Структуры, близкие к Игорю Коломойскому, сразу начали создавать информационный шум, во всём обвиняя генеральный штаб украинской армии и лично его начальника Виктора Муженко. Юрий Береза обрушился с обвинениями на Петра Литвина, начальника пограничной службы и брата известного украинского политика Владимира Литвина за то, что тот сбежал с поля боя. Генштаб во всем винил добровольческие батальоны за то, что они самовольно ушли с поля боя: «Добровольческие подразделения входили и выходили из боя на усмотрение их командиров. Они обычно заходили в населённый пункт и, наткнувшись на сопротивление противника, выходили». «Несмотря на высокую мотивированность бойцов, уровень их обученности — как общий, так и по управлению поддерживающими подразделениями — был низким. Уровень их организованности также не способствовал эффективному выполнению задач». В декабре 2014 года начальник штаба АТО Виктор Назаров признал, что в период сражения за город дезертировали тысячи бойцов. Бежали целыми подразделениями. Батальон территориальной обороны «Прикарпатье» установил рекорд военной мобильности, за два дня добравшись из Иловайска в Ивано-Франковск, что находится в другом конце страны. Другие батальоны тоже бежали.

Как неоднократно вспоминали сами «азовцы», да и представители других воинских подразделений, после Иловайского котла дух украинской армии оказался сломлен. Распространялись настроения безнадёги и отчаяния, вовсю ширились разговоры о том, что солдат «кинули на убой». Поражение в Иловайске стало самым большим военным поражением украинской армии за всю историю войны на Донбассе. До Иловайска украинская армия, как казалось, уверенно наступала по всем фронтам. Но, в итоге, это наступление обернулось не разгромом противника, а подписанием 5 сентября 2014 года знаменитых минских договорённостей, по сути констатировавших, что вести войну Украина не в состоянии. Минские договорённости стали шоком для украинских националистов и либеральной украинской общественности.

Иловайский котёл стал переломной вехой не только войны на Донбассе, но всей националистической революции. После поражения под Иловайском «революционный угар» начал улетучиваться из общественных настроений и стало стремительно расти критическое отношение украинского общества к существующей власти. Критика оказалась столь острой и болезненной для киевского режима, что 31 августа Минобороны Украины засекретило всю информацию о событиях в Иловайске. Впрочем, одного Иловайского котла для этого общества оказалось мало. На Украине урок Иловайска в полной мере так и не был осмыслен.

В поражении украинской армии главную роль сыграло мужество солдат и офицеров ДНР, а также умелое руководство их боевыми отрядами. Украинская армия явно не была готова к такому ожесточённому противостоянию, ведь все её предыдущие победы были добыты в боях со слабо вооружёнными и плохо обученными местными ополченцам. Но украинские аналитики и в этом случае отказываются видеть очевидное. С их точки зрения причина поражения под Иловайском связана не с внутренними проблемами киевской власти, а с участием в боях российской армии, которая якобы проводила в тот момент учения с применением артиллерии. После поражения под Иловайском исходные статистические данные были серьёзно скорректированы. Ни о каких «малочисленных группах сепаратистов» уже не говорилось. Наоборот, выяснилось, что от имени ДНР под Иловайском сражались хорошо обученные российские военные подразделения. Приводились даже конкретные цифры: со стороны России в Иловайской операции якобы участвовали «3500 бойцов. С ними якобы заехали 60 танков, 320 БМД или БМП (тут на Украине путаются), 60 орудий ствольной артиллерии, всего 45 минометов и унизительно мало ПТРК — 5 экземпляров. Учитывая насыщенность донбасского театра военных действий танками, такая «непредусмотрительность» со стороны руководства РФ достаточно странно выглядит»[188]. В связи с этим необходимо отметить, что возможности украинской разведки производят весьма противоречивое впечатление. Эта разведка скрупулёзно подсчитала количество российских солдат и единиц бронетехники, но наличие фортификационных сооружений ей обнаружить не удалось.

Эта точка зрения, естественно, находит понимание и на Западе. Так, например, немецкий телеканал WDR Fernsehen в фильме «Смертельная ловушка» утверждает, что «русские наёмники» и «регулярная армия Путина» якобы опоясала Иловайск тремя кольцами окружения, и это стало причиной поражения героической украинской армии[189].

Тем не менее, определённое отрезвление в среде сторонников «Революции достоинства» всё-таки происходит. Так, главный редактор украинского сайта «Цензор. НЕТ» Юрий Бутусов, которого сложно заподозрить в симпатиях к России, уверен, что вина за разгром под Иловайском всецело лежит на военном командовании Украины и прежде всего на Муженко, который «бросил окружённых на произвол судьбы». Окончательный вывод Бутусова далёк от какого-либо революционного энтузиазма: «Военная экспертиза по Иловайску давно готова, дело можно расследовать хоть сейчас, но в суд дело не передают, власти покрывают бездарное командование и наплевательское отношение к жизням людей, и генералы, которые предали своих солдат, по-прежнему сидят в высоких кабинетах и на бюджетные деньги пытаются отмыть свои грязные лампасы и жалкие душонки»[190].

«Данные об украинских силовиках, погибших в сражении за Иловайск, крайне противоречивы. 15 сентября 2014 года министр обороны Украины Валерий Гелетей заявил, что Украина потеряла 108 человек убитыми. Подобная оценка потерь подверглась критике со стороны непосредственных участников боёв, видимо, осознававших масштаб реального поражения. В частности, Семенченко и командир полка «Азов» Андрей Билецкий утверждали, что под Иловайском погибли более 1000 человек. И декабря 2014 года генеральный прокурор Украины Виталий Ярема сообщил о гибели в боях за Иловайск «241 украинского патриота». В августе 2016 года «Громадське-ТВ» в фильме «История трагедии» приводит следующие цифры: 366 погибших, 158 пропавших без вести, 429 раненых, 128 пленных. В апреле 2015 года главный военный прокурор Украины Анатолий Матиос сказал, что из Иловайска не вернулись 639 человек: 459 — погибли, 180- пропали без вести. Максимальное число потерь огласил ранее глава следственной комиссии Верховной рады по расследованию обстоятельств Иловайской трагедии Андрей Сенченко. По его оценке, жертвами стали до 3500 человек»[191].

После Иловайска, следующей значимой боевой операцией полка «Азов» (тогда уже полка) стала Широкинская операция. К моменту начала Широкинской наступательной операции, то есть на начало 2015 года, положение украинской армии было совсем безрадостным: ещё не оправившись от поражения в Дебальцево, украинские войска потеряли свой главный символ боевой славы — Донецкий аэропорт. Кроме этого, в то время начал образовываться второй Дебальцевский котёл. В самом Мариуполе ситуация тоже оставляла желать лучшего — город обстреливался войсками ДИР.

Главной причиной начала операции была помощь окруженной в Дебальцеве группировке украинских войск. «Азовцы» своим наступлением надеялись оттянуть на себя боеспособные подразделения врага из-под Дебальцево.

Как вспоминает Андрей Билецкий в документальном фильме, снятом пресс-службой «Азова» об этой операции, планировалось занять высоты возле поселков Коминтерново и Широкино[192]. Между этими двумя населёнными пунктами находятся балки, из-за чего проезд вооруженной техники достаточно осложнен. Военно-стратегическая ценность самого же посёлка Широкино, по словам Билецкого, равняется нулю. Главное — это широкинские высоты. Между Широкино и Коминтерново планировалось создать укрепрайон для защиты Мариуполя.

10 февраля 2015 года полк «Азов» пошёл в наступление на Широкино, Бердянское, Лебединское, Коминтерновое, Павлополь. В результате, эти населённые пункты достаточно быстро были захвачены. Также полку удалось закрепиться на стратегических Широкинских высотах. За несколько дней боёв погибли 7 «азовцев», около 50-ти было ранено. Как утверждают сами «азовцы», ими было убито около 100 противников и уничтожено 10 единиц боевой техники. По их утверждению, Широкинская операция стала единственной успешной наступательной операцией украинских сил за всё время конфликта на Донбассе. «В результате операции, ополченцы потеряли возможность атаковать позиции украинской армии в Мариуполе». «Азов» продемонстрировал в тестовом режиме, что ждёт Россию в случае штурма ею Мариуполя. Число убитых кацапов во время встречного штурмового боя 14 февраля говорит само за себя»[193].

Наверное, если бы Билецкий заявил о том, что его полком было уничтожено около 10 000 противников, то «демонстрация» была бы ещё более яркой. В данном случае сводки о потерях ополченцев, которых «азовцы» по традиции продолжают называть «российской армией», ничем не обоснованы. И если даже просто предположить, что российская армия действительно пошла бы на штурм Мариуполя, то «тестовый режим» продлился бы столько же, сколько могла бы длиться компьютерная игра на эту тему. Впрочем, и более масштабная операция России на Украине длилась бы ненамного дольше[194]. После чего подавляющее большинство украинских блогеров, сегодня с упоением рассказывающих о том, «что ждёт Россию», начало бы стремительно повторять азы русского языка и искать предков из России в собственных родословных.

Но важнее в информационном шуме, возникшем вокруг Широкинской операции, обоснование необходимости её проведения. Предположение, что контроль над Широкинскими высотами каким-то образом гарантирует безопасность Мариуполя, является всего лишь очередной пропагандистской фантазией. Этот вывод делает Начальник Генерального штаба Украины Виктор Муженко, заявившей, что Широ-кинская операция была организована с целью пиара и никакой стратегической ценности не имела[195]. Действительной гарантией безопасности украинских сил в Мариуполе сегодня являются Минские соглашения и ничего более. В связи с этим показательным является тот факт, что решение о штурме Широкинских высот принималось Андреем Билецким самостоятельно, без каких-либо согласований с Генеральным штабом Украины.

Тем не менее, «Азов» снял фильм и даже издал книгу-фотоальбом об этой операции. Цели подобных действий очевидны: после Иловайска репутация «Азова» оказалась серьёзно подорванной. Легенда о героической Широкинской операции была призвана эту репутацию восстановить.

Кроме «Азова», в Широкинской операции принимали участие батальон «Донбасс», а также спецподраз-деления МВД: «Восточный корпус», «Берда», «Сокол», «Скиф» и части Нацгвардии и воздушно-десантных войск. Соответственно, и эти военные подразделения так же оказались причастны к легенде[196].

Сегодня «Азовское движение» склонно позиционировать себя в качестве подлинно народной политической силы на Украине. Украинские нацисты постарались дистанцироваться от власти Порошенко. Сразу же после победы на очередных президентских выбора Владимира Зеленского «Азовское движение» заявило о своей оппозиции и по отношению к этому президенту. «Азов» живёт под девизом «нам принадлежит будущее» и готовится к захвату политической власти в стране. Как именно произойдёт этот захват или его попытка, покажет лишь время, но едва ли он примет конституционные формы: на последних выборах ставленник националистов Руслан Кошулинский набрал всего лишь 1,63 % голосов, т. е. за него проголосовало 307 тысяч избирателей. Этот результат вызывает в среде националистов серьёзное разочарование в современной конституционной системе Украины. Так, например, Руководитель боевого крыла украинской националистической группировки «Правый сектор» (запрещена в России) Андрей Стемпицкий заявил, что «на парламентских выборах, чтобы получить новые лица в Верховной Раде, надо голосовать за партию Микки-Мауса или Буратино». А Микки-Маусами украинские националисты быть не хотят[197]. Отсюда — выбор в пользу «прямого действия», т. е. подготовка к неконституционному захвату. Впрочем, на данный момент чёткой стратегии у украинского национализма нет. Движение находится в состоянии ожидания.

Это состояние неопределённости в националистической среде в значительной степени производно от неопределённости более высокого уровня. Спонсоры, а точнее, хозяева националистов пока ещё не сделали своего выбора. А если сам кукловод не знает о том, что он будет делать, то тем более не знают этого его марионетки. А то, что у украинского национализма есть хозяева, очевидно.

Волонтёр и основатель фонда «Вернись живым» Виталий Дейнега дал интервью «Левому берегу», в котором рассказал о важных деталях обеспечения батальона «Азов»: «Им не надо помогать, у них все хорошо. Уровень обеспечения такой, что спецназовцы плакали, его увидев. И уровень подготовки хороший. Я предполагаю, что «Азов» скоро превратится в частную военную компанию. В него вкладывают очень хорошие деньги»[198].

Андрей Билецкий придерживается похожего мнения: «Полк выглядит действительно как армия какой-то балтийской страны или Германии, а не Украины»[199].

На вооружении «Азова» по состоянию на 2016 год состояла танковая рота, два современных БТР-3, 6 бронеавтомобилей КрАЗ «Спартан», несколько «Казак-2», а также КрАЗ «Когуар» и бронеавтомобиль с антимин-ной защитой КрАЗ «Shrek One». Кроме этого, «Азов» использует несколько КрАЗ-5233 «Спецназ» и десятки пикапов Mitsubishi L200. Всю технику в «Азове» дорабатывают собственные специалисты. Кроме того, задумались в «Азове» и над выпуском собственной бронетехники. В частности, в конце 2015 года полк показал концепт танка для городских боев[200].

Журналист украинского журнала «Фокус» Ян Ав-сеюшкин, побывавший с пресс-туром на базах полка «Азов», описывает весьма неплохие условия проживания, вооружения и обмундирования «азовцев».

«На Азовском побережье у полка три базы — в Урзу-фе, Юрьевке и самом Мариуполе. Основная, урзуфская, — бывшая дача семьи Януковичей», — пишет он[201].

База полка в Юрьевке — весьма комфортабельный бывший санаторий «Донбасстрансгаза». На базе в Ур-зуфе находятся шикарный медпункт и бильярдная, доставшаяся в наследство от Януковича.

«Интересная особенность полка — на его вооружении состоит новая военная техника. Броневики «КрАЗ Шрек», «Варта» и «Спартан», различные модификации БТР-3, грузовики и автобусы для перевозки личного состава. Всё выкрашено в особый азовский ломаный камуфляж. Есть и несколько десятков артиллерийских тягачей МТЛБ», — комментирует журналист[202].

«Азову» выделили и нетипичное для Нацгвардии вооружение — танки и артиллерию. Модификация Т-64БМ1М изначально предназначалась для поставки в Конго, но из-за тяжёлой ситуации на фронте 10 танков передали азовцам. От обычного Т-64 их отличает современная динамическая защита «Нож». В 2015 г. при попадании в танк ракеты именно она спасла бойцам жизни», — как видим, оружие у «Азова» весьма необычное для полицейского подразделения.

«Вещевое снабжение у полка своё. Обувь заказывают напрямую у именитых производителей — итальянские берцы Crispi и американские кроссовки Saycony. Форму поставляет украинский производитель М-Тас с расцветкой камуфляжа британский мультикам. Шлемы и бронежилеты закупают также у украинских производителей. При этом обычная униформа Нацгвардии подразделению тоже выдаётся, но её качество гораздо хуже. В полку ею не пользуются, по истечении срока эксплуатации списывают».

Напрашивается закономерный вопрос: «откуда деньги?».

«Все эти закупки стоят немалых денег, но по счетам «Азов» платит самостоятельно, тем самым вызывая вопросы о неиссякаемых источниках своего финансирования. Впрочем, имена благодетелей командование полка раскрывать не спешит. На вопрос, откуда у отдельного воинского подразделения деньги на покупку самого лучшего обмундирования, здесь отвечают: «От народа Украины». Подобное снабжение нередко является примером зависти других подразделений Нацгвардии», — замечает Ян Авсеюшкин. Велика вероятность, что ответ на этот вопрос будет получен в ближайшее время.

Готовясь к захвату власти, национализм нуждается в соответствующем идеологическом пиаре. Движение стремится предстать в некоем «героическом образе». И участие в военных действиях на Донбассе должно было эту задачу решить. Но внешне выигрышный политический ход имеет все шансы превратиться в ход проигрышный. Создание «героического образа» является возможным и эффективным пиар-действием при одном условии: война, в которой участвуют «герои», должна быть победоносной войной. Но именно таковой война на Донбассе не может стать в принципе. Такой война не может быть исходя из ресурсов современной Украины и в связи с той поддержкой, которую оказывают Донецкой и Луганской народным республикам Россия. Война на Донбассе способна Украину лишь разрушить, и она разрушает Украину буквально каждый день, каждую неделю. Итогом такой войны станет глобальное разрушение страны. Соответственно, и те силы, которые сегодня ратуют за эскалацию военного конфликта на Донбассе, в итоге окажутся в числе главных виновников национальной катастрофы. В условиях такой катастрофы украинское общество неизбежно начнёт искать «козлов отпущения». Это общество легко забудет, что в прошлом оно само с энтузиазмом голосовало «за войну» и видело в националистах своих героев. Как любят говорить в Ватикане: «Sic transit gloria mundi» — «Так проходит земная слава»!

Исторические процессы обладают логикой, независящей от человеческих желаний и намерений. Эта особенность истории была проанализирована ещё Гегелем, писавшем о «хитрости разума», присутствующей при каждом более-менее значимом историческом событии. Эта «хитрость разума» проявляется в том, что все человеческие цели и действия приводят к результатам, которые изначально не планировались и, часто, сама возможность их не осознавалась.

«Хитрость разума», проявляющаяся в украинской истории на разных этапах, связана с историческим подтверждением иллюзорности существования самой Украины. Все действия украинского общества и украинской политической элиты, внешне направленные на укрепление украинской государственности, в действительности выполняют деструктивные функции, результатом осуществления которых оказываются последствия, противоположные планировавшимся. Призванное сохранять и укреплять — в действительности растрачивает и разрушает. Та же самая война на Донбассе, призванная, по мысли её организаторов, сохранить Украину как политическую целостность, лишила Украину будущего.

На этом пути в бездну Украине предстоит пройти достаточно большое количество этапов. Как и большинство исторических процессов, процесс деградации склонен к аритмии. Украинское общество будет время от времени стремиться тормозить сползание в пропасть, в т. ч. и за счёт принесения ритуальных политических жертв. И одной из самых очевидных жертв подобного рода станет украинский национализм, который к тому моменту окончательно примет нацистские формы.

История любит иронию. Порой, глядя на идущую по Крещатику демонстрацию, современникам может показаться, что перед ним проходит «элита нации», её герои, «корень белой расы», а взгляд из будущего видит в этом шествии лишь толпу «козлов отпущения», радостно и самозабвенно бегущих на бойню.