Черные ножи 2

Глава 18

Едва мы вышли из леса, как нас тут же заметили часовые. Меня узнали — я уже давно стал местной знаменитостью, и тут же доложили комроты и комбригу. Иванов шел тяжело, баюкая раненное плечо, а я двигался легкой упругой походкой, насвистывая веселый мотив.

Первым примчался Дуюн. Он остановился в трех шагах от нас и, грозно шевеля густыми усами, тихим голосом поинтересовался:

— Товарищ лейтенант, что происходит?

Ну, я и рассказал и про броневик, и про капитана Иванова. А потом закрутилось-завертелось. Быстрым шагом подошел заместитель командира бригады полковник Фомичев, тут же прибежал и наш смершевец — майор Веселый, а с ним несколько бойцов с винтовками. Пришлось мне докладывать обо всем повторно, а дальше пошло по возрастающей, и уже через час в бригаду прибыл генерал Родин.

— Не слишком ли часто мы стали видеться с тобой, лейтенант? — с усмешкой спросил он, когда я в очередной раз начал рассказывать свою историю.

— Товарищ генерал-лейтенант, — я смущенно опустил взгляд вниз, — поверьте, я не специально…

— Верю! Есть такие люди, которые за хлебом сходить не могут, чтобы не найти приключений на свой зад… ты как раз из подобной породы, Буров. Пока тебе везет, ты удачливый сукин сын, но учти, это не может длиться вечно…

До полного выяснения ситуации меня оставили ждать на пригорке, а чуть ниже вроде бы ненароком топтались на месте пара караульных.

Что же, и на том спасибо. Видно, доверяют! Или же именно пистолет Берии вновь сыграл свою глобальную роль. Его, кстати, в этот раз не отобрали.

Иванова же почти сразу куда-то увели.

По поводу собственной участи я совершенно не тревожился — отпустят, когда разберутся. Вот только в животе урчало — весь день ничего не ел, а ужин мне никто предлагать не собирался.

Ну, ничего, утро вечера мудренее. В ночь Родин вряд ли кого-то отправит в лес, а вот с рассветом стоит ждать новостей. Я подробно описал, как добраться до броневика, и не сомневался, что майор Веселый отыщет нужное место. Тем более что тело Зыкина все еще оставалось там.

Через полчаса пришел вестовой от майора и передал приказ ночевать в отдельной землянке.

Я пожал плечами, забрался в землянку, прислонился к стенке и уснул, как младенец, почти мгновенно. Сны мне не снились, а если и снились, я их не запомнил, но вот кушать хотелось даже во сне. И проснулся я именно от вкусных запахов, донесшихся до моего носа. Пахло жареной картошкой!

— Буров, выходите! — полог откинулся и внутрь заглянул один из караульных. — Товарищ майор требует. Без конвоя.

Я выбрался наружу, щурясь от яркого солнечного света. Погода с утра стояла отличная, на небе вновь ни облачка, было достаточно жарко, словно лето вернуло на время свои права.

— Дмитрий, — послышался знакомый голос Корякина, — поешь-ка сначала!

Он скромно стоял в сторонке, держа в руках котелок. Именно оттуда так дурманящее пахло, что запах проник даже сквозь полог землянки!

— Михалыч, ты чего тут дежуришь?

— Поесть тебе принес, а тут тебя как раз и отпустили. Удачно совпало!

Я набросился на угощение с такой скоростью, что глотал практически не прожевывая, настолько было вкусно. Вдобавок мне достался крупный кусок хлеба.

— Откуда богатство? — с полным ртом спросил я.

— Полуторки с припасами прибыли, а с ними две полевые кухни. Там повара, скажу я тебе, настоящие асы своего дела! Я у них выпросил немного картошки, да сковородку и пожарил на костерке.

Наевшись, я побежал к майору в палатку, а потом до полудня вновь и вновь отвечал на вопросы, писал рапорт и надеялся, что рано или поздно и это пройдет.

К счастью, броневик нашли и уже пригнали в расположение. Из ценностей ничего не пропало. Обнаружили и тело уголовника.

Потом меня все же отпустили, майор Веселый оказался человеком правильным, и никаких инсинуаций в мою сторону не предпринял. А я уж думал, что сейчас начнется допрос с пристрастием на тему, не запрятал ли я где-то в кустах пару золотых слитков. И ведь хрен докажешь, что ты не верблюд. А Иванов просто из вредности мог рассказать обо мне нечто подобное.

Но, к счастью, ничего такого не произошло, а если и были оговоры, то Веселый им не поверил.

— Служи, лейтенант! — напутствовал он меня, — и постарайся обойтись без ЧП.

Я и сам был бы рад этому. Влезать в очередную историю совершенно не входило в мои планы, но то ли, как сказал генерал Родин, человек я такой, то ли судьба специально раз за разом подбрасывала мне очередное испытание — ведь и жил я сразу за двоих человек: за себя и за Димку. А значит и проблем получал двойную порцию.

— Отпустили? — встретил меня Корякин. — Вот и славно! Надо тормозные ленты поменять! Подмогни-ка!

Леха и Иван, перемазанные в масле и чумазые, улыбнулись мне одновременно, словно негритянские близнецы.

Ленты заменили, но этим дело не кончилось. План ремонтных работ у Корякина оказался обширным, тем более что он сумел разжиться кое-какими запчастями у тех, кто уходил на доформирование. Наконец, мы получили нормальную рацию, которую как раз вчера, пока я охотился за золотом, смонтировали в танк техники из рембригады.

Так и провозились до вечера, зато успели многое. Петр Михайлович был доволен. Для нас с Лешей работа была привычной, да и Перепрыга служил в ремонтной части, так что дело спорилось.

Вечером к нашей машине один за другим начали подходили бойцы, интересовавшиеся подробностями поисков таинственного клада. История с «золотым» броневиком получила широкую огласку в бригаде. Золото всегда будоражило людские умы, и даже честные работяги, смакуя подробности происшествия, прикидывали, на что бы потратили клад, найди они его сами. Вариантов было много, но, к слову сказать, большинством голосов лидировало мнение — отдать ценный приз на нужды фронта. Впрочем, попадались и более меркантильные идеи, но таких собственников дружно высмеивали.

Я быстро отделывался от таких интересующихся, тем же, кто упирался и хотел знать все, советовал идти к товарищу майору Веселому. Обычно этого хватало, чтобы интерес тут же иссяк до минимума.

Мы поужинали, на этот раз гороховой кашей, и легли спать, а рано утром прибежал вестовой и вызвал к Дуюну.

Александр Викторович, как обычно, был хмур. Меня приветствовал легким кивком, на слова поскупился. Минут через десять собрались остальные командиры машин, и Дуюн начал:

— Нашей роте поставлена задача провести разведку боем в районе поселка Белые Берега. По данным разведки, немцы обороняют поселок силами батальона солдат, при поддержки батареи ПТО*, а так же там замечено от трех до пяти танков. Пойдем повзводно вот здесь…

*ПТО — противотанковое орудие.

Он указал пальцем на расстеленную на карту, и все головы склонились ниже в попытке хоть что-то разобрать.

— Здесь лощина, можно будет пройти скрытно. Затем врываемся в поселок и выбиваем оттуда фрицев. Десанта автоматчиков на броне не будет, пехота подойдет следом. Приказываю к двенадцати часам прибыть вот в эту точку…

Дуюн выдал еще ряд подробностей предстоящей операции, но плохо было то, что у меня не было возможности предварительно осмотреть местность лично, а пришлось делать это только виртуальным образом по карте. В реальности же, как обычно водилось, все могло оказаться вовсе не так радужно и удобно, как было в теории.

— Вот еще что, — добавил капитан, когда задачи были поставлены, — лейтенант Самойлов ранен, так что командиром второго взвода назначаю лейтенанта Бурова. Его взвод пойдет первым.

Неожиданно, но логично. Я хорошо проявил себя за эти месяцы, да и наград получил — будь здоров! Так что кого назначать командиром взвода, если не меня? Жаль Самойлова, осколком ему выбило глаз. Но еще повезло, что этим дело и ограничилось.

Взвод — это три танка, рота состоит из трех взводов, плюс танк командира роты. Итого, десять машин. Должно хватить, чтобы выполнить приказ…

Я крутил в голове предстоящее дело, обдумывая слабые и сильные стороны предложенного плана действий. По всему выходило, что план толковый, и все должно получиться. Но от случайностей, как известно, никто не застрахован.

Ко мне подошли сержант Георгий Вялый — назначенный командиром танка вместо Самойлова, и младший лейтенант Василий Горевой. Теперь они находились в моем непосредственном подчинении. Я неплохо знал их обоих. Горевого — еще по челябинским курсам для среднего комсостава, а с Вялым познакомился уже в Кубинке. Оба были умными и умелыми, а главное — удачливыми. Выжить под Орлом сумели, к сожалению, далеко не все из начального состава УДТК…

— Товарищ лейтенант, — улыбнулся Горевой, — поступаем, так сказать, в ваше распоряжение…

— С рациями беда, — начал сходу Вялый, — у нас поломанная, у Васи вообще отсутствует. Как связь держать будем?

Эту обычную для Т-34 проблему решить в заданные сроки было попросту невозможно.

— Просто двигайтесь за мной, я пойду в голове взвода. Как выберемся из лощины, идем левым флангом на максимальной скорости. Ведем огонь по всему, что видим. Бейте фрицев от души! Пленные нам не нужны…

— Уж не сомневайся, Дмитрий, не подведем!..

Рота выдвинулась по расписанию. До спуска в лощину никаких происшествий не случилось, остальные два взвода шли прямо за нами, лишь слегка отставая.

Спуск оказался более крутым, чем я предполагал. Мы чуть было не ткнулись стволом орудия в землю, но остальные учли эту ошибку и развернули башни в обратную сторону. Опавшая листва толстым слоем покрывала землю, под ней были застоявшиеся грязь и слякоть, мешались многочисленные поломанные ветви, упавшие стволы деревьев — все это хоть и затрудняло наше продвижение вперед, но машина пока справлялась. Т-34 мог многое, я лично гонял его на полигоне и прекрасно знал все характеристики танка.

Погода второй день стояла солнечная и ясная. Верхний люк был открыт, и, несмотря на рев моторов, я слышал, как вокруг пели многочисленные птицы.

Вообще с наблюдением из танка была настоящая беда. Когда машина стоит на месте — еще ничего, можно осматривать местность сквозь щели для наблюдения или перископ — видимость вполне приемлемая, но при движении на второй или третьей передачах это сделать уже невозможно. Видно только небо и землю, но никак не округу и противника. Поэтому командирам волей-неволей приходилось периодически выглядывать из люка. Некоторые же все время наблюдали исключительно из него. И если на местности этот метод еще годился, то для городского боя такой способ наблюдения не подходил совершенно — это было смертельно опасно. Сделать бы в командирской башне прозрачный круг из отдельных секций шириной пять-шесть сантиметров — стало бы идеально. Но и перископ обязательно оставить, он тоже необходим.

Выбраться из лощины наверх оказалось задачей сложной. Подъем все еще был достаточно крутым, а сама лощина тянулась дальше, и я не видел более пологого участка. Мотор надрывно ревел, но танк все же неумолимо полз вверх.

— Давай же, родненький! — приговаривал Корякин в ТПУ. — Поднатужься!

В какой-то момент я подумал, что мы застряли, но наш «744-й» выдержал и, сделав последний рывок, выбрался из лощины на ровную поверхность. Я вытер пот со лба, момент был напряженный.

Проехав чуть вперед, мы дождались, пока остальные машины подтянутся — это заняло некоторое время, у других танков были ровно те же сложности с подъемом вверх, что и у нас.

— В атаку! На предельных скоростях! — услышал я по рации приказ Дуюна.

— Вперед! — скомандовал я. — Больше ход!

Мы начали разгон, быстро выбравшись из подлеска на открытую местность. Машины Вялого и Горевого не отставали.

Впереди по ходу движения уже виднелся первые строения поселка, но немцы, хоть и не ожидавшие нашего столь стремительного нападения и прятавшиеся в прилегающих садах и кустарниках, почти сразу же сориентировались и открыли по нам огонь из ПТО.

В ответ мы ударили сильно и слаженно: первый и третий взвод, вместе с машиной командира роты, ушли на правый фланг атаки — там врага было больше, мы остались на левом — немцы хорошо устроили здесь оборону.

— Заряжай! Живее! — торопил я нерасторопного Перепрыгу, а сам наводил оружие на очередную цель.

Выстрел!

— Ах, ты ж, сучья морда! — выругался Иван, обжегшись о выскочившую гильзу.

Мы лихо вытолкали ее в верхний люк, а я уже выцеливал следующую огневую точку противника.

По броне то и дело стучали автоматные и пулеметные пули — немцы стреляли от бессилия из всего, что было под рукой. Понятное дело, вреда это нам не причиняло, но слегка нервировало.

— Заряжай!

Выстрел.

За несколько минут мы сумели заглушить почти все ближние огневые точки левого фланга. Оставшиеся в живых немцы бежали по ходам сообщений, бросив позиции. Никто из них и голову высунуть не смел, настолько плотный мы вели огонь.

Я чуть перевел дух. Начало положено!

Через минуту мы продолжили движение к поселку, но, высунувшись из люка в очередной раз, я заметил, что машина сержанта Вялого загорелась и остановилась.

Что случилось? Кто-то из немцев уцелел и все же сумел произвести точный выстрел?

Сержант и его экипаж вылезли из танка и принялись тушить огонь подручными средствами и штатным огнетушителем. Внезапно из траншеи, которую мы проехали, начали прицельно бить из автоматов.

Вялый тут же упал — ранен или убит, непонятно. Остальные успели укрыться за танком.

Дьявол! Прозевали!

Видно, немцы сидели в траншее, затаившись, как мыши, и не подавая признаков жизни, пропустив наши машины мимо себя, а потом умудрились поджечь танк сержанта, выстрелив ему в корму. И сейчас пытаются добить экипаж.

— Налево кругом! — скомандовал я, и Корякин, сбросив ход, навалился на рычаги боковых фрикционов.

Леша начал вести огонь из пулемета сразу же, как только танк развернулся. Иван заряжал осколочно-фугасные, и я успел произвести по траншеям два выстрела сходу, пока мы сокращали расстояние. Немцам пришлось оставить экипаж сержанта в покое и вновь укрыться в траншеях.

Машина лейтенанта Горевого тоже развернулась и следовала прямо за нами, так же стреляя на ходу и подавляя самое мимолетное желание высунуть голову наверх.

Воспользовавшись моментом, экипаж Вялого сумел-таки потушить танк, а самого сержанта утащили с линии огня. Жив он или нет, я не знал.

Приблизившись к вражеским траншеям, мы в упор начали расстреливать их из пушки и пулемета. Несколько минут, и все кончено.

Высунувшись из люка, чтобы оценить обстановку, я увидел, что сержант Вялый жив, но явно ранен. Он как раз забирался по броне в машину, а радист-наводчик и заряжающий помогали ему, чуть придерживая под руки.

Как же мешало отсутствие рации у танков моего взвода.

— Подъедь к нему ближе! — похлопал я Корякина по плечу.

Когда мы сравнялись с машиной Вялого, я высунулся из люка и крикнул:

— Возвращайтесь в расположение!

Из люка вместо сержанта выглянул заряжающий и показал знаками, что приказ услышан и понят.

Мы же с Горевым продолжили движение. Я должен был достичь небольшого озерца, находившегося северо-западнее поселка, и провести разведку боем, попытавшись прощупать немецкую оборону.

В поселок мы въехали уже через шесть минут, перед этим на большой скорости пересекли шоссейную дорогу и повели танки вдоль поселка прямо по садам, прикрываясь от противника домами и деревьями.

Корякин был не такой мастер вождения, как Евсюков, но дело знал крепко и умело пользовался рельефом местности и любыми искусственными или естественными преградами, чтобы укрыться от огня немцев.

А вот мехвод у Горевого оказался не столь опытным, и вылетел прямо на немецкую четверку, которая стояла посреди улицы и чего-то ожидала.

Немец выстрелил первым. Танк Горевого загорелся и встал, чуть дернувшись. Подбили!

Я не промазал. Ответный выстрел разворотил четверку, сбив с нее башню. Внутри никто не сумел бы выжить.

Но судьба немецкого экипажа меня волновала мало, я наблюдал за машиной Горевого. Уцелел ли хоть кто-то? Но шли минуты, а никто так не попытался выбраться наружу. Кажется, все мертвы. Ничем помочь мы им уже не могли.

Я остался один из взвода. Недолго прокомандовал.

— Вперед!

Дуюн как раз передал по рации, что первый и третий взвод достигли начала поселка и там остановились.

Мы выехали к оставленной батареи ПТО и тут же расстреляли ее. Немцы ушли совсем недавно, бросив пушки на произвол судьбы.

Я решил проехать поселок насквозь и сумел это сделать без какого-либо сопротивления со стороны противника. Поселок словно вымер. Ни немцев, ни местных. С последними понятно: услышав звуки разгорающегося боя, все попрятались от греха подальше.

Озерцо сверкало тихой гладью, отражая кудрявые облака. Я остановился у одного из домов, стоявших на берегу, удачно укрыв машину за ним. Озеро и противоположный берег, до которого было метров сто пятьдесят, оказались видны, как на ладони.

— Достиг заданной точки! — сообщил я по рации.

— Молодец, лейтенант! — донесся искаженный помехами хриплый голос Дуюна. — Оставайся там и веди наблюдение! О любых действиях врага сообщать незамедлительно!

— Есть оставаться на месте и вести наблюдение!..

Бой в поселке полностью прекратился. Стало тихо. Не было слышно ни пушечных выстрелов, ни стрекотни пулеметов. А наша пехота так и не пришла, хотя, по идее, должна была. Передумали занимать поселок? Планы изменились? Вполне возможно. Мне этого никто не собирался докладывать.

Минут сорок я наблюдал за местностью, но ничего интересного не происходило. Впрочем, приказ есть приказ, и свою позицию я не покидал.

Я уже стал нервничать — долго еще торчать на одном месте? Как вдруг с той стороны озера на небольшой пригорок медленно выползли два «Т-IV» и встали там борт о борт, постояли так некоторое время, съехали с возвышенности и неторопливо двинулись вдоль озера.

Удачная позиция для стрельбы! Практически идеальная!

Такой шанс упускать я не собирался.

— Бронебойный! Ваня, заряжай!