Черные стрелы 2 (СИ)

Глава 7 Беглянки

Охотник проснулся услышав шаги где-то за дверью. Открыв глаза, он почувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Это поспособствовало бы его хорошему настроению, если бы не два неприятных обстоятельства: первое — никаких монахинь в комнате не оказалось и второе — те, кто топал в коридоре шли в направлении этой комнаты.

Вскочив со стула, Тенро поморщился, когда холодные капли скользнули с волос за шиворот и прокатились по спине. Машинально коснувшись затылка, он почувствовал, что не вся его голова мокрая, а только темечко. Опустив глаза на пол, он уже знал что увидит — разбитую вазу и разбросанные по полу цветы.

Монахини оказались не такими уж и кроткими, как им полагается. Выругав себя за неосмотрительность, охотник проверил оружие — все на месте, а вот кошелька на поясе — как не бывало. Не то чтобы он переживал по этому поводу — в потайном кармане еще осталось несколько золотых, а вот то, что девушки скрылись, охотника порядком разозлило. Злился он, правда, в основном на себя. В стремлении догнать монахинь как можно быстрее, Тенро не ел и не спал. Поэтому, едва он добрался до цели — усталость после битв и долгой скачки взяла свое. Как бы то ни было, в случившемся виноват он сам. Недооценил девушек, понадеявшись на их благодарность за спасение. А те, вместо того, чтобы сказать «спасибо», разбили ему вазу о голову и обокрали. Хороша благодарность, ничего не скажешь.

— Я и раньше был таким наивным? — сам себя спросил Тенро, направляясь к окну, за которым уже вовсю светило солнце.

Топот за дверью усилился. Прислушавшись, охотник определил, что незваных гостей больше пяти и стук их тяжелых шагов говорил о том, что люди вооружены и, скорее всего, одеты в броню. Словно в подтверждение подобных мыслей, шаги прекратились, и с той стороны двери донесся тихий шелест вынимаемых из ножен клинков.

В следующий миг дверь слетела с петель, и в комнату ворвался первый гость — одетый в легкую кольчугу и кирасу с символом городской стражи. Белодымье было довольно большой деревней, по размерам немногим уступавшей средненькому городку. Здесь располагался и собственный гарнизон со стражей, чьи представители и обеспечивали в деревне порядок. Мечом указав на сидевшего уже на подоконнике Тенро, мужчина в кирасе взревел:

— Попался, проклятый насильник!

— Что? — Брови Тенро поползли вверх — такого обвинения он уж никак не ожидал.

— Ты обвиняешься в посягательстве на честь монахинь! — Следом за первым стражником вошли еще четверо — все при оружии и скверном расположении духа.

— Неуверен, что понял вас, — внутри охотника уже разгоралась жажда крови, но он старательно сдерживал ее. Благо, человеческая сторона Тенро с каждым днем пробуждалась ото сна, и контролировать себя стало проще, так же как и размышлять.

— Вы можете объяснить, что произошло?

— В темнице объясним! — рявкнул первый стражник, решительно рассекая воздух клинком. — Не вздумай бежать! За окном наши парни с арбале…

Договорить страж порядка не успел. Оттолкнувшись от подоконника, Тенро одним прыжком пересек небольшую комнату, и толкнул не ожидавшего от человека такой прыти стражника на стоявших за его спиной мужчин. Те, не успев среагировать, повалились на пол и только один смог устоять на ногах. Скользнув по долу меча пальцами, охотник сильным толчком послал тяжелое лезвие вниз, и то вонзилось в деревянный пол. Ухватив растерявшегося стражника за ворот кольчуги, Тенро просто швырнул его в окно, без труда сорвав с места крупного мужчину в броне и бросив его через всю комнату.

Осколки разбившегося со звоном стекла еще не упали на пол, а Тенро уже оказался на подоконнике, выпрыгивая следом за скатывающимся по пологому козырьку стражником. Прежде чем охотник спрыгнул вниз, в оконную раму над его головой с треском вошли два арбалетных болта.

Пробежав по козырьку, Тенро спрыгнул, приземлившись рядом с рухнувшим на землю стражником. Тот ругался сквозь зубы и оглушено тряс головой, безуспешно пытаясь подняться на четвереньки.

— Не дайте ему уйти! — донесся сдавленный голос стражника из разбитого окна и, как раз перезарядившие арбалеты солдаты выстрелили еще раз. Но болты лишь впились в землю в том месте, где только что стоял мужчина в рваном черном плаще.

Не желая больше становиться мишенью для практики местных стражников, Тенро юркнул в ближайший переулок. Пробежав его, он вильнул влево, затем вправо, петляя между разнообразными постройками. Миновав чей-то раскинувшийся позади жилища сад, охотник перескочил невысокий забор, скрывшись в узкой щели между двумя тесно стоящими домами. Их окна располагались так близко друг к другу, что их жильцы могли бы пожать руки без особых усилий, и увидеть в окно, чем же занимаются соседи.

Спустя несколько ударов сердца, Тенро выскочил на широкую улицу. По сравнению со щелью между двумя стенами, здесь, казалось, даже воздуха было больше. Отскочив назад, охотник избежал участи быть раздавленным мчавшейся по дороге каретой, чей кучер обрушил на голову беглеца просто немыслимое количество проклятий в крайне короткое время.

Откуда-то сзади донеслись приглушенные выкрики — видимо солдаты, наконец, пустились в погоню, правда, объемистые животы мешали им просочиться между двумя домами, так что пришлось идти в обход. Столь назойливое внимание стражей порядка Тенро не нравилось. Он решил как можно быстрее избавиться от преследователей и побежал через дорогу, в более бедную часть Белодымья. Крохотные лачуги здесь стояли так близко, что казались налепленными прямо друг на друга, образуя настоящий лабиринт.

— Держите его! — завопил один из стражников, выскочивший к дороге следом за Тенро.

Пара сознательных жителей деревни попытались помочь и задержать мчащегося вперед охотника. Вероятно, крепкие деревенские парни уже видели себя героями но, увы, так и не успели полностью осознать, что с ними случилось. Одного из заступивших ему дорогу мужчин, Тенро в прыжке ударил ногой в грудь, гася собственную скорость и сбивая парня с ног. Легко увернувшись от неуклюжей попытки схватить себя, охотник пнул второго мужчину под колено, ребром ладони ударив его по заросшему редкой курчавой бородой кадыку.

Оставив добровольных помощников стражи лежать на земле в скрюченных позах, Тенро метнулся в сторону, избегая прилетевшего по его душу арбалетного болта. Что и говорить — стрелки здесь были никудышные. Мало того, что один из них снова промазал, так его товарищ едва не отправил одного из валявшихся в пыли деревенских жителей на досрочную встречу с Альтосом. Арбалетный болт с шипением вошел в землю прямо перед носом парня, который подобно выброшенной на берег рыбе таращил глаза, пытаясь вдохнуть столь необходимый ему сейчас воздух.

Но Тенро ничего этого уже не видел. Он скрылся в подворотне, ныряя то в одно, то в другое причудливое переплетение узких грязных улочек. В этом месте охотник не так бросался в глаза — все здесь выглядели под стать месту, где живут: грязные, заросшие, неопрятные, в рваных старых одеждах, они выглядывали из своих убогих лачуг, порою даже лишенных стекол, провожая чужака недоверчивыми взглядами.

Чувствуя приближающую опасность, Тенро незаметно огляделся. Так и есть — стражники отстали, зато теперь за ним увязывалось все больше и больше бродяг. Тускло блеснула изъеденная ржавчиной сталь, и кто-то криво усмехнулся, демонстрируя гнилые зубы. Оборванцы, словно по чьей-то команде, одновременно выходили со всех сторон, окружая гостя в плотное кольцо.

— «Ни дать ни взять, стая псов, пытающаяся загнать волка», — невесело подумал Тенро, которому отчего-то стало не по себе, при упоминании лесного хищника. Но память не пожелала идти человеку на уступки, вильнув из-за уголка сознания лисьим хвостом и скрывшись где-то в тумане.

— Ты, гляжу, не здешний, да? — один из преградивших Тенро дорогу оборванцев, вышел вперед, небрежно поигрывая кривым ножом.

— Я здесь проездом, — пользуясь паузой, Тенро тщательно осмотрел окруживших его мужчин — худые, слабые, не обученные. Они не были достойными противниками. Но их количество настораживало — больше дюжины бродяг, если смогут зажать его, превратятся в серьезную проблему.

— Ну, так ты это, — неуверен проблеял тип с козлиной бородкой, как нельзя лучше дополняющей его оттопыренные уши. — Пожиточки оставляй и это, дальше можешь проезжать.

— Вас больше, — слова Тенро вызвали у бродяг самодовольные улыбки, но, когда он продолжил, улыбки превратились в злобные оскалы. — Поэтому я не стану церемониться. Я убью каждого, кто попытается причинить мне вред.

— Не хочешь, значит, по-хорошему, да? — Тот, что был с ножом, неловко, но решительно перехватил рукоять, делая шаг навстречу охотнику. — Тогда… — он резко прыгнул на Тенро, выбрасывая руку с оружием вперед.

Охотник, не меняя позы, хладнокровно дождался, когда нападавший окажется ближе, а затем проделал с ним то, что раньше использовал на Малто, на палубе «Счастливчика». У самого лица он перехватил узкое запястье, выворачивая его и направляя нож на владельца. Левая рука Тенро упала сверху на локтевой сгиб бродяги и, спустя миг, тот поперхнулся собственной кровью, когда ржавое лезвие его же ножа, по рукоять вошло ему в горло.

— Я предупреждал, — разжав пальцы, охотник позволил своей жертве рухнуть в грязь.

Как он и предполагал, никто и не подумал отступить. Охваченные злобой из-за смерти товарища, оборванцы набросились на Тенро разом. Все они были вооружены — кто дубиной, кто костылем или ножом, а кто-то тем, что попалось под руку. Но ни их оружие, ни их навыки, не могли сравниться с наэрскими мечами в умелых руках разведчика «черных стрел».

Выхватив клинки, Тенро метнулся в сторону, проскочив между двумя нападавшими прежде, чем те успели как следует замахнуться. Как только охотник оказался за их спинами, один лишился кисти на правой руке, а другой начал медленно заваливаться на бок, выронив оружие и пытаясь зажать широкую рану на шее, из которой толчками выливалась густая кровь.

В принципе, сейчас Тенро мог легко сбежать, оставив бандитов далеко позади. Но он остался. Какая-то толика изменившейся в тумане души охотника требовала крови и, в этот раз, человеческая часть Тенро с ней согласилась — мерзавцы не заслуживали жизни. Никто не знает, скольких они убили в этих трущобах, но сегодня этому придет конец. Нет. Тенро вовсе не прикрывался благородными порывами и праведными целями, чтобы утолить свою жажду крови. Он прекрасно осознавал, что идет на поводу у своей темной стороны, но не имел ничего портив.

— «Хищнику нужно питаться, иначе он потеряет силы или умрет», — с этой мыслью, охотник развернулся и бросился на оторопевших бандитов.

Стоявший ближе всех к Тенро мужчина в мгновение ока лишился головы, и, прежде чем та, разбрызгивая узкие струйки крови, упала к ногам пошатнувшегося обезглавленного тела, еще один бродяга вскрикнул, получив колотую рану в грудь. Танцующим шагом сместившись вперед, охотник вогнал второй клинок между ребер новой жертвы, провернув его и почувствовав, как ониксовое лезвие проскрежетало по кости.

Стряхнув с клинка оседающего и воющего от боли мужчину, охотник одним движением рассек ему горло. Коротким прыжком оказавшись среди оставшихся разбойников, Тенро отсек чью-то руку и та упала ему под ноги, так и не выпустив зажатый в сведенных судорогой пальцах нож. Мгновением позже лишившийся кисти мужчина рухнул как подкошенный, с пробитой головой.

Перехватив меч, охотник ударил им назад, вонзив в живот замахивающегося дубиной бандита. Тот вздрогнул, когда сталь прошла сквозь его внутренности, и уронил оружие себе же на голову. Меч в правой руке Тенро взлетел вертикально вверх, рассекая очередную жертву от живота до груди и, устремившись вниз обратным движением, перерубил ключицу следующему противнику, войдя в немытое тело.

Увидев, какая судьба постигла их подельников, двое оставшихся мужчин попытались убежать. Один смог сделать лишь несколько шагов, когда сверкнувший серебром клинок, несколько раз повернувшись в спертом, пропитанном зловонием воздухе, вошел ему между лопаток, пробив тело и выйдя точно посредине груди. Нелепо взмахнув руками, умирающий пролетел вперед, врезавшись в спину бегущему впереди товарищу и они вместе рухнули на землю.

Последний выживший лихорадочно пытался сбросить с себя мертвого друга, полными ужаса глазами наблюдая за медленно приближающимся мужчиной в черном плаще. Увидев, что глаза незнакомца светятся ярко-зеленым светом, бандит замер и зашептал молитву Альтосу, осеняя приближающуюся фигуру знамением бога.

— Альтос не слышит тебя, — тихо прорычал Тенро, занося для удара черный меч. — Такие как ты, не заслуживают его прощения и не увидят его царства. Ваши жизни станут платой за мою. С этими словами, охотник резко опустил клинок и тот с жадным чавканьем впился в череп вздрогнувшего всем телом оборванца.

Когда Тенро вырвал оружие из смертельной раны, наблюдая, как срывающиеся с лезвия капли теплой крови падают на землю, внутри него что-то радостно заклокотало. Тьма, живущая в его душе, приветствовала кровавый пир, радуясь каждой отнятой в этой бойне жизни. Черный ком тумана, где-то в сознании охотника прекратил бурлить, успокоившись, по крайней мере до того времени, пока ему не понадобятся новые жертвы.

Глубоко вдохнув пропитанный кровью воздух, Тенро сорвал с плеч оборванный плащ, отер им клинки и спрятал их в ножны. Еще несколько мгновений он смотрел на тела, казавшиеся ему жалкими, после чего, развернувшись, направился вдоль кривой и узкой улочки. Вокруг не было ни души — осторожные местные жители предпочли оказаться подальше от странного и опасного мужчины.

Проходя мимо одного из домов, Тенро посмотрел в мутное, каким-то чудом сохранившееся окно. Внутри было темно, а с поверхности грязного стекла на охотника смотрел заросший бородой косматый мужчина с медленно потухающими зелеными глазами. Такой же грязный, как все, что его окружало, испачканный кровью и пропитанный ее запахом.

— Не удивительно, что монахини убежали от меня, — вздохнув, Тенро повел ладонью по лицу, словно хотел развеять безобразный мираж или снять уродливую маску, но ничего не изменилось. Пугающее отражение по-прежнему таращилось на него с мутной поверхности стекла. Что-то для себя решив, охотник поспешил прочь, на ходу проверяя монеты в потайном кармане рубахи.

Хозяин «Оленьего копыта» сидел за стойкой, глядя на неподвижные двери своего заведения. После того, что тут днем учинила стража, посетители обходили это место стороной и даже завсегдатаи перекочевали в какую-то другую дыру. Знал бы он, чем все в итоге обернется, никогда не пустил бы на постой эту пару миловидных монахинь-пилигримов. В кой-то веки раз он решил поступить как порядочный человек, и вот как Альтос наградил его за доброту.

— Может, не стоило брать с них двойную плату? — задумчиво пробурчал себе под нос трактирщик и грустно вздохнул.

Когда дверь его заведения вдруг отворилась, и в нее вошел молодой зеленоглазый мужчина, трактирщик едва на месте не подпрыгнул. Он мгновенно оценил платежеспособность гостя по удобным кожаным сапогам, в которые были заправлены серые штаны, плотной верхней рубахе, жилета и накинутого на плечи темно-зеленого плаща с капюшоном, отделанного волчьим мехом. На лицо молодой человек был не дурен собой — темные, убранные в хвост волосы, такого же цвета длинная щетина, крючковатый нос, и яркие зеленые глаза.

Только встретившись с незнакомцем взглядом, трактирщик запоздало сообразил, что гость его далеко не прост. Повадки и холодный, расчетливый взгляд выдавали в нем едва ли не матерого головореза. К тому же торчавшие за спиной рукояти клинков и странный лук, внушали если не страх, то уважение. Быстро опустив глаза, трактирщик отметил, что на руках гостя надеты кожаные наручи и перчатки для стрельбы из лука.

— Чего желаете, — с заискивающей улыбкой поинтересовался трактирщик, когда гость, пройдя через тесный зал, остановился напротив стойки.

— У вас останавливались две монахини, — неторопливо начал зеленоглазый мужчина, и замолчал. Не договорив, он многозначительно посмотрел на трактирщика.

— У меня здесь много кто бывает… — неопределенно пожал плечами тот.

— Две монахини, — повторил гость, и на поцарапанную стойку легла серебряная монета.

— Были! — с готовностью выпалил трактирщик, ловко схватив деньги и спрятав их в карман засаленных штанов. — Тут такая история случилась, господин…

— Меня не интересуют истории, — мужчина покачал головой. — Куда они поехали?

— Не могу знать, — виновато пожал плечами трактирщик. — Они ушли еще до рассвета, а потом, позже, пришли стражники.

— Мне нужно знать, в какую сторону направились монахини. — Гость говорил жестко и властно. — Скажешь — получишь еще, — вторая монета легла на стойку.

— Ну… — трактирщик попробовал забрать монету, но зеленоглазый прижал ее пальцем, не позволяя серебряному диску сдвинуться с места.

— Узнаешь? — с нажимом спросил загадочный гость и его глаза сверкнули.

— Я сам провожу вас до ворот. — Трактирщик, для пущей убедительности кивнул своим словам. — У меня там племянник служит, а сегодня как раз его смена. Спрошу — если знает — скажет.

— Договорились, — гость убрал руку, прекратив удерживать монету и та, сверкнув округлым боком, перекочевала в бездонный карман трактирщика. — Собирайся. У меня нет времени ждать.

Во время короткого привала, Элисса устало прислонилась спиной к теплому стволу невысокого дерева. Взглянув на чистое небо, весело подмигивающее ей солнечными лучами, пробивающимися через листву, воровка тяжело вздохнула. Хорошая погода никак не подняла настроения, особенно если учитывать все то, что произошло с ней за прошедшее время.

Сначала этот проклятый барон Гирс со своими головорезами, потом Скелосова пустынь и учиненная там резня, незадачливая попутчица, отсутствие денег, а теперь еще и этот странный зеленоглазый тип, каким-то образом отыскавший их в таверне. Проведя рукой по поясу, воровка коснулась кошелька, которой позаимствовала у ночного гостя после того, как расколотила о его голову тяжеленную вазу.

— Хоть на что-то он сгодился, — пробормотала Элисса, однако мысль о деньгах, в кой-то веки раз, не принесла воровки счастья.

Девушка не рассчитала силу удара и крепость глиняной вазы и пробила спящему мужчине голову. Когда она склонилась над ним, незнакомец не дышал, поэтому пришлось быстро собирать вещи. Попутно она обманывала Хэли, заверяя монахиню, что все с гостем хорошо, и он просто потерял сознание. Упрямая девчонка ни в какую не желала бросать странного мужчину и воровке пришлось едва ли не силой тащить ее за собой. Только после того, как Элисса, в очередной раз, солгав, заверила Хэли, что этот самый Тенро хотел надругаться над ними, та решилась оставить комнату в трактире.

И все бы ничего, но, когда воровка взглянула на обмякшее на стуле тело в черных лохмотьях, то увидела, как кровь накапавшая на пол, словно по какому-то жуткому волшебству начинает втягиваться обратно в рану, алым ручейком поднимаясь прямо по воздуху.

Вот тут-то Элисса испугалась по-настоящему. Она даже решилась на то, чего всегда не делала — обратилась к городской страже, повторив им ту самую душещипательную историю о ночном насильнике, что до этого рассказывала Хэли. Впечатлительная монахиня, даже не подозревая об этом, сама подыграла воровке, едва не прослезившись и подтвердив каждое ее слово.

Не дожидаясь, пока стражи порядка разберутся с нарушителем спокойствия, покусившимся на благообразных монахинь, Элисса вместе со своей спутницей покинули гостеприимную деревню, устремившись прямиком в Сафрас. Прямо у ворот они купили у местных торговцев все необходимое для путешествия по слегка завышенной, по мнению Элиссы, цене и поскакали прочь.

По прикидкам воровки, отдохнувшая лошадь должна была домчать их до города на следующий день, с учетом нескольких остановок, но нетерпеливость девушки снова обернулась портив нее. Когда Белодымье осталось далеко за спиной, несущаяся галопом лошадь оступилась, выбросила из седла девушек, и рухнула на землю. Результатом стал внушительный синяк на бедре и ссадина на лбу у Хэли, отбитый зад самой Элиссы и, что самое печальное — хромая лошадь. Вдвоем уехать на такой далеко — можно и не мечтать.

Вот и пришлось беглянкам идти пешком. Непривыкшая к долгим переходам и не полностью оправившаяся от раны Хэли быстро уставала, поэтому привалы приходилось устраивать вдвое, а то и в трое, чаще.

Поначалу они двигались вдоль дорог, ведя хромающую лошадь на поводу. Но потом, во время одной из остановок, Элисса задумалась — смогут ли городские стражники задержать того, кто целым вышел из переделки в Скелосовой пустыни? В монастыре, не считая одного только Леона, было немало бандитов. Но этот самый Тенро, как он себя назвал, смог не только уйти оттуда, но еще и отыскать Элиссу вместе с Хэли. Воровка боязливо обернулась, словно ожидая увидеть черного всадника, беззвучно движущегося в клубах белого тумана. Разумеется, тогда она не увидела ничего — дорога за спинами беглянок была пуста. К тому же люди с разбитой головой так быстро в себя не приходят, а втягивающаяся в рану кровь могла ей просто почудиться.

Так говорил Элиссе здравый смысл, но чутье воровки твердило об ином. Всегда руководствовавшееся инстинктами, Элисса приняла решение отпустить лошадь на все четыре стороны и свернуть с дороги. Благо вещей у девушек было не так много, а заблудится в лесу, где по правую руку всегда дорога, воровка не боялась.

Услышав план спутницы, Хэли недоуменно посмотрела на нее, но спорить не стала. У Элиссы сложилось впечатление, что монахиня вообще готова на все, лишь бы не разлучаться с ней. Впрочем, воровка не имела ничего против подобной компании, к тому же она чувствовала вину за то, что Хэли теперь лишилась дома и пережила весь тот ужас, что произошел в Скелосовой пустыни.

И вот теперь, после долгого пути, когда солнце уже медленно начало клониться к закату, девушки остановились на очередной привал. Поменяв повязку Хэли, Элисса сидела у дерева, спиной чувствуя его рельефную и немного теплую кору и слушая убаюкивающий шелест листьев. Думать ни о чем не хотелось, и воровка бы многое отдала, чтобы вздремнуть прямо здесь и сейчас. Забыться сном, и гори оно все синим пламенем, но мягкий голос Хэли отвлек ее от столь безразличных мыслей.

— А мы не заблудимся? — спросила девушка, глядя по сторонам. — Сестры говорили, что ночью в лесу холодно и страшно.

— Так и есть, — согласно кивнула Элисса, решив, что если за ними и гнались, то преследователи уже должны были оказаться далеко впереди. — Именно поэтому мы скоро выберемся из этих зарослей и вернемся на дорогу. Заберемся на ближайший холм и оглядимся. Где-то поблизости наверняка должна быть или какая-нибудь деревня или трактир. Вблизи Сафраса этого добра навалом.

— Ясно, — многозначительно протянула девушка и замолчала, видимо, предавшись своим фантазиям на тему больших городов, которых никогда еще не видела и считала абсолютно иными мирами. Хотя, по сути, для девушки, выросшей в стенах монастыря, так оно и было.

Отдохнув, воровка и монахиня вновь отправились в путь. На этот раз Элисса намеренно забирала правее, устремляясь к скрывающейся за деревьями дороге. Несколько раз спутницы замирали, когда до них долетал стук копыт, после чего осторожно продолжали путь.

В итоге Элисса оказалась права даже в большей степени, чем надеялась изначально — к наступлению сумерек, они окончательно выбрались на дорогу, оставив за спинами пугающие звуки ночного леса, с его неясными тенями и целыми облаками назойливой мошкары.

К вечеру погода, решив, что достаточно побаловала людей теплым солнцем, все-таки испортилась. Налетевший ветер нагнал темные тучи, проглотившие тускнеющий золотистый диск, уже почти скрывшийся за горизонтом, а окрашенные закатом в алый цвет облака растворились в сгущающемся свинце.

Сильный порыв ветра сорвал с головы Элиссы капюшон купленного на выезде из Белодымья плаща, и растрепал ее рыжие волосы. Сзади тихонько вскрикнула Хэли. Монахиня не привыкла ходить с непокрытой головой и теперь, когда ее вьющиеся светлые локоны, с помощью ветра начали жить собственной жизнью, она не знала, как их успокоить.

Увиденное порядком позабавило Элиссу и та, подойдя к спутнице, быстро собрала ее растрепавшиеся волосы в хвост, стянув его на затылке полоской ткани.

— Так-то лучше, — ободряюще улыбнулась воровка, на благодарный кивок монахини. — И вот еще что, — став серьезнее, напомнила она, — никому не говори, что мы из Скелосовой пустыни, точно так же, как и о том, что ты монахиня.

— Но тогда мне придется солгать! — Возмутилась Хэли. — Как же…

— Не лги, просто забудь о своем прошлом, — пояснила Элисса. — Если не сможешь — прикинься немой и лгать буду я. Мне не привыкать.

— Я так не могу, — заупрямилась Хэли. — Тогда тебе придется взять на душу и мой грех!

— Как же с тобой тяжело, — вздохнула воровка, покачав головой. Ветер крепчал, и девушкам пришлось говорить громче, чтобы слышать слова друг друга.

— Хорошо, — растерянность в голубых глазах Хэли сменилась решительностью, и она резко кивнула, будто разом отсекла все сомнения. — Я солг… не скажу всей правды, хотя я ведь не монахиня, так что…

— Умница, — подойдя к спутнице, Элисса поплотнее закутала ее в плащ, чтобы не было видно монашеской рясы. — Стой, — она вдруг уставилась на Хэли так, словно у той появилась дополнительная пара глаз или что-то в этом духе. — То есть как это — не монахиня?!

— Сестра настоятельница сказала, что в детстве меня не посвятили в духовные таинства, так как я была слишком мала, а потом она настояла, чтобы я сама приняла решение, когда мне исполнится шестнадцать зим, — потупившись, пояснила Хэли.

— Так ты все это время просто прислуживала в монастыре?

— Вроде того, — кивнула девушка. — Помогала по хозяйству. А рясу носила потому, как другой одежды в монастыре не было, да и не положено.

— И когда же ты должна была стать полноправной монахиней? — с кривой ухмылкой поинтересовалась Элисса, до сих пор не веря, что ее так легко провели.

— По словам старшей настоятельницы — сегодня, — даже в сумерках было видно, как покраснели щеки Хэли.

— Так у тебя, выходит, день Имени?

— День Имени? — повторила девушка. — Ну да. Я не знаю, когда родилась, поэтому сестры стали считать мои года от начала моей новой жизни, когда они обнаружили меня у ворот монастыря.

— Значит постоялый двор это то, что нам сейчас нужно! — незамедлительно приободрилась Элисса. — День Имени следует обязательно отметить, а потом я куплю тебе самое красивое платье, которое найдется в этом захолустье! Смотри, — воровка, отвечая на непонимающий взгляд спутницы, указала вперед. — Видишь огни? Там какая-то деревня, левее по тракту. В таких местах непременно имеются постоялые дворы — там и заночуем, заодно купим у местных новую одежду для тебя и для меня.

— Новую? Я никогда не носила ничего, кроме платья, как на сестрах…

— Самое время начать, — отрезала Элисса, потянув спутницу за руку. — С сегодняшнего дня у тебя снова новая жизнь. Мало кто может похвастаться тем, что родился дважды. Поспешим же, скоро пойдет дождь, — добавила она, глядя на стремительно темнеющие небеса.

* * * Дождь нагнал девушек, когда те почти добрались до долгожданного крова. Они уже свернули с тракта, когда с неба начали падать первые тяжелые капли. Элиссе показалось, что стало еще темнее, чем раньше. Подняв голову, она увидела, что тучи полностью скрыли луну и звезды, спрятав их где-то в своих налитых дождем брюхах.

— Не могли чуть-чуть подождать, да? — С досадой взглянув на тучи, Элисса послала им проклятье, потонувшее в оглушительном грохоте грома.

Воровка вздрогнула, а Хэли, взвизгнув, прижалась к спутнице и, зажмурившись, спрятала голову под ее плащом. Этот совершенно детский поступок развеселил Элиссу и та, не выдержав, рассмеялась.

— Прости, — потупившись, Хэли отступила от воровки на один крохотный шаг, продолжая держать ее рукой за край плаща. — Так неожиданно громыхнуло. Я испугалась.

— Ничего. Пойдем.

Под усиливающемся дождем, две девушки шли к манящим огонькам, маячившим в окнах приближающихся уютных домиков, раскинувшихся по плавным линиям окруженных лесом холмов. Сверкнула молния, на несколько мгновений осветив находящееся в низине поселение, и Элисса поняла, что оно довольно небольшое — домов пятнадцать — двадцать. Постройки разной величины были разбросаны между обширными огородами, и только один дом держался отдельно. Большой, массивный, в три этажа он выгодно отличался от остальных, да и место перед ним было освещено куда лучше. Доносившееся с той стороны ржание лошадей подсказало Элиссе, что она не ошиблась — если в деревне и есть постоялый двор, то это именно он.

Перепрыгивая слабо блестящие во мраке лужи, что поспешно заполняли собой все неровности дороги, девушки так быстро, как только могли, пробирались вперед. Стоило им подойти поближе, как где-то рядом хрипло залаяла почуявшая чужих собака. Спустя несколько мгновений к ней присоединилась другая и, к тому моменту, когда Элисса и Хэли добрались до первого дома, их уже встречал нестройный собачий хор.

Впрочем, животные быстро успокоились, когда убедились, что никто из незнакомок не собирается приближаться к домам, которые охраняли мохнатые стражи. Погавкав еще несколько раз, для вида, собаки прекратили обращать внимание на гостей деревни.

— Саговы холмы, — прочитала Хэли ровно выведенную на указателе надпись. — Это название?

— Оно самое, — кивнула Элисса, не останавливаясь рядом с ровным путеводным столбом и проходя дальше. — Мы недалеко от Сафраса. Если удастся раздобыть лошадь, и завтра выехать пораньше, то мы доберемся до города еще до заката. Но сначала — поедим и отдохнем. Ты кое как держишься на ногах да и я, признаться, слишком устала, чтобы быть разборчивой, так что мне подойдет для отдыха совершенно любой клоповник, лишь бы в нем была кровать и вино.

Приободренная мыслями о крове, воровка ускорила шаг, потянув уставшую Хэли за собой. Они прошли вдоль низкого забора, вдоль которого росли раскидистые яблони, чьи ветви свисали почти на дорогу. Стоило одному забору кончится, как начался новый, почти такой же, но чуть выше. В промежутки между ровными досками виднелись темные силуэты кустов непонятного, но приятно пахнущего растения. Откуда-то из темноты зарослей зарычала собака, провожая девушек недовольным и встревоженным взглядом блеснувших во мраке глаз.

Из-за темного времени суток и непогоды, деревня казалась пустой. Только свет, льющийся теплыми волнами из окон домов, да приглушенные стеклами голоса, свидетельствовали о том, что люди не спят, а просто пережидают ливень в тепле и уюте собственного жилья. Невольно позавидовав деревенским жителям, Элисса перескочила разлившуюся прямо под ногами лужу, едва не оступившись в грязи, после чего помогла Хэли проделать то же самое.

До постоялого двора было рукой подать, и воровка уже могла прочитать подсвеченную факелом кованую вывеску — «Слепой бобер». Элисса не уставала удивляться странной человеческой фантазии и особенно ее проявлениям в вывесках над трактирами. Казалось, что у всех хозяев постоялых дворов есть какая-то книга, в которой содержится магическим образом собранные нелепейшие названия, коими непременно следует обозвать свое имущество.

Но какое бы название не носило это заведение, оно не отпугнуло бы Элиссу в этот момент. Даже если бы на вывеске кто-то написал что-то гадкое или пошлое, девушка все равно не изменила бы своего решения остаться здесь на ночь.

Как оказалось, подобные мысли пришли в голову не только ей — где-то за зданием беспокойно заржали лошади, реагируя на вспышку молний. Животные быстро успокоились, продолжив отдыхать и дожидаться своих хозяев, решивших переждать непогоду под крышей.

Стоило девушкам ступить под широкий, накрывающий крыльцо козырек, как дождь обрушился с небес с новой силой, бешено заколотив в крышу. Спящий, облокачивающийся на перила паренек резко распахнул огромные сонные глазищи и уставился на девушек.

— Здрасьте, — брякнул мальчишка, шмыгнув носом и потерев глаза засаленным рукавом красной рубахи. Зябко поежившись, он зевнул, не озаботившись даже прикрыть рот ладонью. Едва заметив, что лошадей при гостях не имеется, парнишка сразу же потерял к ним интерес и, плотнее запахнув стеганую безрукавку, вернулся на свое место, сонно пробормотав напоследок:

— Милости просим в «Слепого бобра».

Не снизойдя до ответа не очень-то приветливому привратнику, Элисса прошла мимо. Взявшись за дверную ручку, девушка помедлила. Спиной почувствовав на себе чей-то взгляд, она резко обернулась, но увидела перед собой лишь пустоту и ночную тьму. Постоялый двор находился почти на отшибе деревни, так что от него до ближайшей границы леса была добрых полторы сотни шагов. Это место занимал чей-то приземистый дом, так что воровка могла почувствовать, как кто-то смотрел на нее из окон. Глянув поверх крыши, Элисса поежилась, представив, как на дальнем холме, между высоких деревьев, сейчас замер силуэт в черных одеждах, наблюдающий за ним немигающим взглядом ярко-зеленых глаз.

— Что-то случилось? — Желая понять, что так заинтересовала спутницу, Хэли обернулась и принялась озадаченно вглядываться во тьму. — Что-то не так?

— Все в порядке, — сбросив наваждение, воровка передернула плечами, и капли влаги скатились с ее плаща на деревянный пол крыльца. Спустя миг, после того, как она отвернулась от леса, на самой кромке появились едва заметные клочья белого тумана.

Рывком распахнув туго идущую дверь, Элисса пропустила Хэли вперед и вошла следом. В нос сразу же ударил запах чеснока, пива и свежего хлеба, от которого у воровки тоскливо заурчало в животе. К сожалению Элиссы все столы вокруг оказались заняты если не полностью, то частично, а соседствовать с какими-то пьяными деревенщинами не очень-то и хотелось.

Но делать было нечего. Подтолкнув оторопевшую Хэли, воровка вместе с ней двинулась к стойке, за которой их уже поджидал хозяин трактира — грузный мужчина средних лет с сединой в жидких волосах и врожденной жадностью во взгляде. По пути Элисса смотрела по сторонам — в глубине души она лелеяла надежду заказать еду сразу в комнату но, если та еще не готова, то придется ждать где-то внизу. А если свободных комнат не окажется…

— Чего изволите? — скороговоркой поинтересовался хозяин постоялого двора, широко и заискивающе улыбаясь гостьям щербатым ртом.

— Комнату, — не задумываясь, ответила Элисса и сразу же добавила, — и еду.

— С комнатами нынче беда, — немного приуныл трактирщик. — А вот еду это можно.

— Нужна комната на ночь. Очень. — Элисса никак не желала уступать и лишать себя удовольствия от мягкой постели. Сейчас она готова отдать за это любые деньги, благо кошелек, срезанный с пояса Тенро, позволял ей это сделать.

— А что я-то сделаю? Не на голову же себе вас посажу, — щербатый мужик заломил заросшие густыми волосами руки. — Недавно вот последнюю комнату сдал. Все, больше нет! Есть вопросы — обратитесь к тому, кто один поселился в комнате на четверых. — Небрежным жестом, трактирщик указал на темный угол своего заведения, где за узким столом сидел черноволосый мужчина, медленно потягивающий пиво.

— Один заказал такую большую комнату? — недоверчиво прищурилась Элисса, оценивающе взглянув на странного постояльца — в дорогой одежде, молод и хорош собой, он определенно был во вкусе воровки и в другое время она, возможно, была бы и не прочь разделить с ним одну комнату, но не сейчас. Сейчас Элисса слишком устала и желала лишь одного — еды и нормальной кровати.

— Он пришел незадолго до вас, — продолжил трактирщик. — Сказал, что ждет друзей, но взял еду только себе. Доплатил и за комнату и за то, чтобы я не сажал никого за его стол, — перейдя на шепот, признался мужчина. — Странный какой-то.

— Значит, других комнату у тебя нет?

— Нет, госпожа, — Трактирщик обвел широким жестом заполненный зал. — Только гляньте сколько народу. Хотя, может в деревне кто на постой пустит. Поспрашивайте.

— Нет уж, — решительно дернула головой воровка, указав пальцем в сторону стола с одиноким незнакомцем. — Два пива и чего-нибудь мясного и горячего за тот стол.

— Может не надо, — попросила Хэли, но Элисса отмахнулась от нее. — Он же просил…

— Не велено, госпожа, — трактирщик было заупрямился но, когда Элисса скользнула ладонью по стойке, оставив на ней несколько монет, заулыбался. — Сразу бы так, госпожа. Можете идти туда, но учтите — ежели господин не пожелает сидеть с вами — не обессудьте, мне придется принять меры.

— Не придется, — ослепительно улыбнулась Элисса и пружинистой походкой направились к отдаленному столу, по пути ловя заинтересованные взгляды посетителей «Слепого бобра» — мужчины уже подвыпили, так что появление двух миловидных девушек незамедлительно привлекло их внимание.

Быстро добравшись до цели, Элисса встала перед столом, выжидающе глядя на сидящего за ним мужчину, который, отчего-то, не спешил обращать на нее внимания. Только когда девушка кашлянула, незнакомец оторвался от своего напитка, подняв на девушку взгляд зеленых глаз.

— Простите, — отшатнувшись, Элисса мгновенно справилась с собой — незнакомец напомнил ей странного типа, которого они с Хэли оставили стражникам в Белодымье. Но, приглядевшись, воровка поняла, что ей показалось — сидящий перед ней мужчина был чуть моложе, без бороды, более ухожен и одет много лучше, чем тот, кто называл себя Тенро.

— Вы что-то хотели? — спокойно поинтересовался сидящий за столом. Его руки чуть-чуть сместились, и воровка увидела перчатки для стрельбы из лука, лежащие под локтем.

— Мы хотели бы присесть, но трактирщик сказал, что вы ждете друзей, — осторожно начала Элисса, пытаясь определить, с какой стороны лучше заходить к этому мужчине. Наставница всегда учила ее сначала узнавать человека, прежде чем пытаться манипулировать им.

— Но вы пришли, даже зная это, — в тон девушке заявил незнакомец и его глаза улыбнулись.

— У нас не было выбора, знаете ли, — Элисса вернула улыбку. — Моя сестра очень боится незнакомцев, а вы выглядите вполне дружелюбно.

— Правда? — удивился мужчина, с интересом посмотрев на выглянувшую из-за спины Элиссы Хэли.

Видя, что сидящий за столом незнакомец не спешит продолжать разговор, Элисса снова решила взять все в свои руки:

— Хозяин говорит, что вы заняли комнату на четверых.

— Так и есть, — согласно кивнул мужчина. — Я ждал двоих, но комната оставалась лишь одна, поэтому я забрал ее.

— А ваши друзья, они скоро прибудут?

— Как знать, — задумчиво улыбнулся незнакомец. — Может быть никогда.

— Еду подавать? — подойдя, осведомилась невысокая служанка в мятом чепце.

Закусив губу, Элисса с надеждой взглянула на мужчину, используя все свое очарование. Подарив незнакомцу стеснительную улыбку, она пригладила влажные волосы и стыдливо потупилась — обычно перед подобным никто не мог устоять, однако этот человек не спешил принимать решения.

— Можете сесть, — наконец сказал он, указав рукой на свободные стулья, и заостренные черты его лица немного сгладились.

— Благодарю, — нежно проворковала воровка, пряча победную улыбку — как и все кобели, этот клюнул на наживку. Теперь лишь вопрос времени, когда он сам предложит уступить девушкам комнату, решив переночевать где-нибудь в другом месте. Если же начнет приставать, то у Элиссы было чем ответить. Главное, чтобы все решилось, пока не появились его дружки.

Девушка грациозно опустилась на соседнее место. Она собиралась было расстегнуть плащ, подключив к обольщению еще и свою соблазнительную фигуру, но вовремя вспомнила, что под плащом у нее пусть и порядком грязное, но одеяние монахини. Покосившись на Хэли, воровка про себя похвалила девушку — та, также, не собиралась демонстрировать свою одежду, то и дело, с опаской поглядывая на их нового знакомого.

— Вы путешествуйте? — спросила Элисса, глядя, как перед ней и ее спутницей поставили чашки с мясной похлебкой, два куска хлеба, сыр, запеченную в овощах рыбу и свежие овощи.

— Можно и так сказать, — таинственно улыбнулся мужчина, снова отпив из пива. — А вы?

— И мы, — есть хотелось безумно, но Элисса держалась спокойно, прекрасно понимая, что потеряет свой шарм, если накинется на еду, а это, пока, был ее единственный козырь.

— А можно мне воды или молока? — спросила Хэли, когда служанка поставила перед ней и воровкой по кружке пенного пива.

— Можно, — равнодушно пожала плечами женщина. — Но за пиво, все равно, придется заплатить.

— Мы заплатим, — сказала служанке Элисса и та удалилась.

Разговор как-то не шел, и девушки потихоньку принялись за еду. Незнакомец же, давно разделавшись со своей порцией, смотрел в темное окно, за которым бушевала непогода. Несколько раз Элисса ловила на себе его взгляд, но никак не решалась заговорить. Что-то в этом человеке настораживало ее. Обычно, стоило Элиссе захотеть, и любой мужчина делал все, лишь бы угодить ей. По крайней мере, до тех пор, пока не узнавал о истинных намерениях, как это было с бароном Гирсом. Но этот незнакомец вел себя странно, и Элисса никак не могла понять, интересует ли она его как женщина или нет. Подобное случилось ней впервые и сильно ударило по самолюбию.

— Ваши друзья не спешат, — начала воровка.

— Как знать, — короткий ответ резко оборвал начавшую плестись нить разговора.

— Вы не слишком-то словоохотливы, — с легким упреком произнесла Элисса, проглотив обиду и обиженно поджав полные губы.

— Последнее время мне было не с кем поговорить, вот и отвык, — все так же ровно ответил мужчина, одним глотком опустошив свою кружку. Тут же, будто из-под земли, перед столом выросла служанка, чтобы забрать пустую посуду. На ее молчаливый вопрос о еще одной порции, гость покачал головой, положив на край стола семь мелких монет — плату за ужин.

— Тут много, — нехотя призналась служанка. — Желаете оплатить все? — Она взглядом указала на тарелки перед девушками.

— Нет, — покачал головой мужчина и глаз Элиссы предательски дернулся — она поверить не могла, что ее чары не подействовали.

— Тогда с вас…

— Это все в счет будущих неудобств, — гость пододвинул монеты к самому краю стола и служанка, все еще не понимая, куда он клонит, взяла их.

— Каких неудобств? — едва Элисса успела договорить, как на ее плечо легла тяжелая грубая рука, а в нос ударил едкий запах дешевого табака и выпивки.

— Вот этих, — легким кивком, сидящий за столом мужчина указал воровке за спину.

— Ой, — испуганно пискнула Хэли, вцепившись в край стола, и сразу же кто-то прокряхтел на ухо Элиссе:

— Как дела, красотка?

— Только что были лучше, — с кислой улыбкой ответила воровка, поняв, что этот вечер, как и предыдущие — явно не задался.

— А хочешь, — подошедший к девушке мужчина явно не понимал намеков, — мы с друзьями устроим тебе и твоей подружке веселый вечер? Такие красавицы как вы, к нам не часто заглядывают.

— Неудивительно, — оглянувшись, Элисса увидела троих высоких мужчин, один из которых склонился к ней и сейчас усердно пыхтел в ухо, обдавая неприятным запахом изо рта.

Несмотря на явное подпитие и отсутствие манер, трое деревенских мужиков выделялись крепким телосложением, так что о том, чтобы попытаться решить все силой — речи идти и не могло. Пускать им кровь — себе дороже, а иначе они просто скрутят Элиссу, и она ничего не сможет сделать. С надеждой взглянув на сидящего напротив незнакомца, воровка поняла, что тот не спешит приходить ей на помощь.

— Арго, — подошедший хозяин постоялого двора попробовал оттеснить коренастого мужика, но тот оттолкнул его.

— Свали старик, — сурово буркнул он, ухватив Элиссу за локоть. — А ты, милочка, бери подружку, и пойдем к нам за стол. Нечего тебе здесь…

— Они останутся, — спокойно произнес молчавший до этого мужчина, и воровка удивленно взглянула на него.

Впрочем, мимолетная радость Элиссы сменилась едва ли не паникой, когда она заметила в глубине зеленых глаз вспыхивающие яркие искры. Словно не веря самой себе, девушка несколько раз быстро моргнула и только теперь узнала сидящего напротив нее незнакомца — отсутствие бороды, смена прически и одежды — хорошо преобразили его, но теперь у Элиссы не возникало никаких сомнений — перед ней тот самый Тенро, которого она вроде как убила вазой и ограбила. Девушка медленно подалась влево, заглядывая за спину мужчины, и едва не застонала, увидев прислоненные к стене наэрские клинки и странный лук.

— Хэли, — позвала Элисса, продолжая соскальзывать со стула. Одного взгляда на девушку хватило, чтобы понять — она, так же, узнала их недавнего собеседника. — Сейчас мы…

— Пойдем с нами! — пробасил деревенский бугай, пропустив мимо ушей слова Тенро. — Нечего вам здесь торчать!

— Они останутся, — без какой-либо угрозы повторил Тенро.

— Тебя забыли спросить, — с ехидной улыбкой, один из трех местных жителей положил на плечо охотника ладонь, демонстрируя ему увесистый кулак. — Сиди и помалкивай, а то…

Что именно должно было произойти с Тенро в случае неповиновения, мужчина сказать так и не успел. Одним движением охотник просунул свою руку под рукой деревенского жителя, положив ладонь тому на лопатку. Второй рукой он схватил поднесенный к своему лицу кулак и, резко дернув его на себя, буквально вонзил лицо громилы в треснувший от удара стол. Потерявший сознание деревенщина медленно сполз вниз, оставляя на столешнице след из крови, струившейся из явно сломанного носа и рассеченного лба.

— Ты!..

Второй противник получил удар в кадык как раз в тот момент, когда переступал через тело товарища. Поперхнувшись своей гневной речью, он рухнул на колени и Тенро, одним резким движением руки познакомил и его голову со столом, теперь окончательно развалившимся пополам. Посуда полетела на пол. Хэли, вскочив, прижалась к стене.

— Убери свои руки от нее, — охотник бесстрашно подошел к бугаю, почти на две головы выше себя.

Не дожидаясь реакции, Тенро ударом руки в голову, повалил мужчину на пол и сурово прикрикнул:

— Трактирщик, за что я платил тебе деньги?

— Простите, благородный господин, — подбежавший хозяин постоялого двора, жестом подозвал двух помощников и они по очереди начали оттаскивать бесчувственные тела к выходу. — Простите великодушно. Моя вина…

— Просто убери их, — смягчился Тенро. Теперь он положил ладонь на плечо попытавшейся встать Элиссы и силой усадил ее на место. Когда он посмотрел в глаза девушки, та заметно побледнела.

— Не спеши уходить. Мы продолжим наш разговор в комнате. Да, Мила?

— Да, — беспомощно пискнула воровка, не в силах отвести взгляда от глаз мужчины, в которых пусть лишь на миг, но отчетливо вспыхнуло зеленое пламя.