Черный человек

1.

Ольга просыпалась как-то болезненно. Буквально вырывалась из какого-то дикого кошмара, где ее тело, полностью замотанное в какой-то полиэтилен, лишенное возможности двигаться, на каталке везли куда-то, в некое залитое белым светом помещение. А там…она сама не видела, но знала, что там женщину ждало нечто просто ужасное. А сил двигаться нет. Но Ольга пыталась, рвалась прочь, извивалась, норовила сползти или даже свалиться с каталки. И наконец-то, ей это удалось, она перевалилась через край, летела вниз, уже предвкушая падение и боль, но…

Она очнулась. И снова, как тогда в ночь смерти Саши, еще не открыв глаза, уже поняла, что находится не дома. Больница. Опять. Но на этот раз Ольга четко помнила, почему и как здесь оказалась. Помнила боль и страх. И обиду. На Нику. Сестра даже не приехала! Но…зато теперь Ольга свободна. А значит, она отнимет Яна у сестры. Теперь уже точно.

Женщина открыла глаза. Она лежала на больничной койке, заботливо укрытая одеялом до самой шеи. Из окна падал дневной свет. Невзрачные неровно покрашенные стены, белая тумбочка рядом. А еще…

В метре от ее кровати на стуле сидел Ян! Он пришел, он оказался здесь в самый нужный и важный момент. Он знает, как нужен ей!

Увидев, что Ольга пришла в себя, молодой человек отложил свой смартфон, на экране которого что-то читал все это время, и улыбнулся. Так …мило, тепло, весело… Так, как Ольга мечтала, чтобы он улыбался только ей!

– Привет, – ласково сказал Ян. – Как ты?

Такая забота и сочувствие… Она посмотрела на него с прежним обожанием.

– Все хорошо, – чуть смущенно начала женщина, но тут же улыбнулась уверенно и даже победно. – Теперь точно все хорошо. Ты наконец-то пришел!

– Да, – легко подтвердил он. – К тебе. Мне сказали, что ты потеряла ребенка, а твой мужчина в коме. И…

Ян чуть помялся, будто не хотел ее расстраивать еще больше.

– И тобой интересуется полиция, – все же закончил он. – Потому что в крови Юрия большая доза снотворного.

Ольга испугалась. Ее могут опять заподозрить. Нет, она, конечно, схитрила. Она же выбросила пузырек в мусоропровод. Его не найдут! Правда…Это снотворное выписывали ей. Именно этот препарат. Но они же не смогут доказать, что Ольга подсыпала таблетки в кофе? Или могут…

– Ян… – жалобно позвала женщина и приподнялась на кровати, стыдливо придерживая одеяло на груди рукой. – Это не справедливо! Полиция не может думать, будто я что-то сделала! Ты…ты же мне веришь?

– Конечно, – кивнул он, все так же улыбаясь. Успокаивающе и ласково.

– Я не знаю… – продолжала Ольга. – Если меня будут обвинять, что мне делать? Я осталась одна! Ника меня бросила, Саши нет, Юра болеет. Пожалуйста, ты сможешь меня защитить?

Ян кивнул.

– Обещаешь? – ей казалось, ее мечты сбываются. Прямо здесь и сейчас. – Ты будешь со мной? Ты спасешь меня?

– Обещаю, конечно, – подтвердил молодой человек покладисто. – Но, Оля, ты только все честно мне расскажи. Я так быстрее найду способ все уладить.

Женщина закивала и заулыбалась.

– Только скажи, что ты хочешь услышать, – попросила она.

– Мне важно знать правду, – уточнил молодой человек, но не строго, а как-то так мягко, будто заранее простив все, в чем она может признаться. – Я же понимаю, тебя многое заставили сделать, так?

– Конечно! – обрадовано подтвердила Ольга. – Он заставил. У меня не было выбора! Это на самом деле так, Ян! И…мне было так страшно…

– Тебе пришлось через многое пройти, – сочувственно продолжил он. – Твой муж, Саша, как он заставил тебя взять этот кулон?

Ян указал на проклятую вещь, которая спокойно лежала на тумбочке рядом с кроватью. Он успел осмотреть кулон, сверил все знаки с тем, что прислали люди Давида. Теперь молодой человек четко знал каждый символ, знал, какие из них демон оставлял на местах смертей своих жертв. Знал тот единственный, что еще оставался на лицевой части, был хорошо виден в самом центре. И тот, что был вырезан на задней крышке. Небытие. Знак казался полуистертым, похожим на затянувшуюся рану, на старый нечеткий шрам.

– Я не хотела! – тут же поспешила рассказать женщина. – Я тогда не понимала ничего. Он сказал, что уходит от меня. И мне надо будет жить одной. Это так стыдно, быть брошенной! И моя мать…

Ольга тяжело вздохнула, ее губки скорбно задрожали, на глазах, как по команде выступили слезы. Она прекрасно знала, что умеет красиво плакать, когда ее лицо остается совершено спокойным, будто застывшим, и только два тонких ручейка текут по щекам. Она оставалась красивой даже в слезах.

– Я думала лишь о том, как его остановить, – продолжила Ольга. – А еще он так оскорблял меня… И было ужасно, когда он пошел к Нике! Я-то знаю, какой бывает моя сестра! Надменная и холодная!

Она вопросительно глянула на Яна, будто ожидая, что он подтвердить это, что он сейчас откажется от Ники. Молодой человек чуть улыбнулся и кивнул. Ольга совсем успокоилась. У нее все получится.

– Ника не знала обо мне и Юре, – уточнила женщина. – Но Саша так взбесился, когда подумал, что моя сестра тоже может его предать. Только в тот вечер он не смог с ней поговорить. И сердился. Он сказал, что от того, знает Ника или нет, зависит то, как я буду жить дальше. Даже…Нет, тогда это звучало еще страшнее. Он сказал, от этого зависит, как плохо и как долго я буду жить.

Женщина сделал паузу. Почти театральную. Какие она любила. И потом, жалобно всхлипнув и послав Яну полный отчаяния взгляд, перешла к самому важному.

– Я соврала ему, – призналась Ольга. – Видишь же! Он меня сам вынудил. И я сказала, что сестра все знает. Что якобы Ника нас как-то застала. Но ведь Юра ее друг, потому она промолчала. И тогда Саша сделал это…

Она вцепилась пальцами в край одеяла, поджала ноги, все скорчилась. В этот раз это лишь наполовину было игрой. Воспоминание реально пугало женщину.

– Он достал небольшую бутылку, – Ольга старалась говорить четко и медленно. – Это была водка. Я кричала, что не надо, ему нельзя, он не должен… Ведь я тоже с ним! И что тогда станет со мной? А если я пострадаю? Он выпил, и зло так расхохотался! Такая жуткая ухмылка…как…как у того, кто пришел потом…

– У черного человека? – вкрадчиво подсказал Ян.

– Да! – живо подтвердила женщина. – Саша отбросил пустую бутылку и потащил меня в машину. Я пыталась вырваться, умоляла, даже хотела звать на помощь. Тогда он и дал мне это.

Она протянула руку, и осторожно дотронулась до кулона, почти погладила его, а потом забрала с тумбочки, зажав в кулаке.

– Саша сказал, эта вещь будет моей защитой, – вспоминала Ольга дальше. – Тогда я не верила, не понимала. Он снова много всего говорил, но я не слушала. Это напоминало какой-то бред. Я думала, он уже совсем пьян. Хотя бутылочка была совсем маленькой. Кажется, грамм сто пятьдесят. Как игрушечная. Но ему же нельзя… Саша настоял, чтобы я надела это на себя, силой усадил меня в машину. Он даже замахнулся на меня, когда я не хотела его слушать. Пришлось молчать. И он сказал, что дальше будет весело. Все мы заплатим ему за предательство. И еще так усмехнулся… Ты, сказал он, не пропадешь, помучаешься, конечно, от страха, но… Пусть через тебя все и решится. А я смогу понять, кому остаться жить. Еще сказал, что я жалкая, сама сгину. Или хотя бы смогу уйти красиво, если Ника не виновата.

Ольга вдруг зло нахмурилась.

– Но как она может быть не виновата? – вдруг заявила она. – И почему мне надо умирать? Сестра меня бросила. И она пыталась забрать тебя. А ведь она знает, как ты мне нужен!

Ян чуть подался вперед, дотянулся до руки женщины, легко, успокаивающе провел пальцами по ее запястью.

– Я здесь, Оля, – напомнил он. – С тобой. И нам нужно все успеть, чтобы тебя защитить.

Ольга вцепилась в его руку, но при этом закивала, соглашаясь продолжить рассказ.

– Так он просто назначил тебя выбирать тех, кого надо отдать черному человеку? – уточнил Ян.

– Нет, – возразила Ольга. – Саша только сказал, что пока я слушаюсь, со мной будет все в порядке. А потом он достал нож! Ян! Это было так страшно! Я даже кричать не могла, застыла…Саша проколол мне палец и измазал этот кулон моей кровью. Он так это делал…Стоял и размазывал кровь по краю, так старательно…Это противно и безумно!

– А потом он сел за руль, – задумчиво проговорил молодой человек.

– Да, – подхватила Ольга. – И мы поехали. А потом авария… И … И тогда пришел этот монстр.

– Ясно, – спокойно остановил ее Ян. – Дальше я знаю.

– И ты понимаешь, что у меня не было другого выбора! – поспешила напомнить женщина.

– Конечно-конечно, – он вырвал свою руку из ее пальцев. – Ты можешь это все рассказать полиции.

– Зачем? – удивилась она.

– Для усиления театрального эффекта, – усмехнулся Ян.

Ольга смотрела на него озадачено и даже чуть испугано. Сейчас на лице мужчины было совсем другое выражение. Какое-то равнодушное.

– Но я не хочу в полицию, – заметила Ольга.

– Они сами к тебе придут, не беспокойся, – с издевкой известил ее молодой человек. – Вообще, там за дверью пост установили. Как только я выйду, они тебя навестят. Думаю, тебе надо будет одеться, чтобы ехать с ними. И ночь проведешь в камере.

– Ты обещал меня защитить! – воскликнула она с капризным упреком.

– Я соврал, – легко признался Ян. – Просто хотел узнать нужные подробности. Ты реально думала, что мне нужна? С твоими капризами и манипуляциями?

– Я не такая, – жалобно отозвалась Ольга. – Это тебя Ника против меня настроила. Ты же знаешь, я буду такой, как ты захочешь!

– Не захочу, – коротко и холодно известил он. – Даже если бы Ники не было, это не изменить. Ты мне противна.

– За что? – жалобно осведомилась женщина. – Я ничего плохого не сделала. Я просто хотела быть с мужем. Он был таким хорошим, он меня защищал, берег… И Юра…Да мало ли кто кому изменяет? Мой отец тоже изменял маме. И даже потом ушел… Я живу, как все!

– Только ты по сути убила собственную мать, чуть не убила Юрия и избавилась от ребенка, – напомнил Ян. – А теперь мечтаешь убить сестру.

– Но у меня нет выбора! – она капризно ударила ладонями по одеялу. – Иначе он заберет меня! А я ничего не делала! Саша первый мне изменил! С Никой, между прочим! Ты знаешь об этом?

– Да, – спокойно сообщил молодой человек. – Но она никого не убивала и не предавала. И кстати, если так подумать, а кто еще останется с тобой? Кто еще сможет тебя терпеть? Кроме сестры?

Он поднялся со стула, посмотрел на женщину холодно и с явным презрением.

– Значит так, – сказал Ян решительно. – Ты упрямая жадная дура. И я тебе обещаю, если ты посмеешь отдать демону Нику, я точно помогу устроить тебя в колонию строго режима надолго. Мои люди не побрезговали найти пузырек от снотворного в системе мусоропровода твоего дома. За хорошую сумму, естественно. Но улика есть. Как и твои отпечатки пальцев на пузырьке. Только твои. Да и Юра придет в себя, сам все скажет. И ты поедешь в тюрьму. А еще лучше, просто в дурдом. Тебя там быстро превратят в овощ. Твой покойный муж был прав. Жить ты будешь плохо и, возможно, совсем недолго.

– Я так не хочу! – капризно бросила Ольга.

– Вот и решай, – напомнил Ян. – Я обещаю, что до конца своей жизни буду тебя преследовать и заставлять страдать. Если даже тебя посадят, и ты чудом оттуда выйдешь, я заберу у тебя дом, выкину на улицу. Станешь алкоголичкой-бомжихой. Никто больше никогда тебе не поможет.

Ольга поняла четко и окончательно. Ян ее не просто предал. Он играл с ней, издевался. Вместе с ее сестрой смеялся над Ольгой все это время. И он ей угрожает. Самое плохое, что такой, как он, может все это устроить. Он лишает ее жизни. Сейчас, когда она почти от всего смогла освободиться. Когда столько всего пережила ради своей свободы.

Ян даже больше не казался красивым. Его лицо стало злым, под глазами выступили мелкие морщины. Так нехорошо смотрятся, будто тени под глазами. И эти недовольно поджатые губы. Просто кривая линия какая-то. Нет, это не тот мужчина. Он не может быть с ней. И она не позволит ему испортить ей все. Да и…Ольга вдруг представила, как будет рыдать по нему Ника. Сестра потеряет все. И кто тогда останется у нее? Никого, кроме Ольги. Ника больше никогда ее не бросит. Ведь она и живет ради сестры. И все будет правильно.

Женщина подняла чуть выше кулон, зажатый у нее в кулаке. Показала Яну.

– Ты думаешь, если ты богатый и сильный, то все можешь? – проговорила она с детской обидой. – Нет! Ты ничего мне не сделаешь. Ты сказал, что будешь преследовать меня всю твою жизнь? Будешь меня всегда ненавидеть? Я этого не заслужила! Я ничего тебе не сделала! Ты меня предал! И твоя жизнь будет очень короткой! Тебя просто не станет! Ты больше ничего не сможешь! Ты исчезнешь! А я! Я буду жить! Этого ничего не случится!

Ян просто, молча, смотрел на то, как женщина сознательно доводит себя до истерики, как она его проклинает, как заводит себя, злит, чтобы ее пожелание было сильнее. Ольга назвала имя последней жертвы!

Он удовлетворенно улыбнулся.

– Вот и славно, – заявил молодой человек, а потом шагнул ближе, твердо ухватил женщину за руку и буквально выдрал кулон из ее пальцев.

– Мне больно! – с привычными жалобными нотками воскликнула она. – Ты сделал мне больно! Ты…умри ты уже, наконец!

– Как пойдет, – усмехнулся Ян. – Но главное, ты сделала то, чего я от тебя хотел, пожелала моей смерти. Кстати, ты просто профи! У тебя это так легко выходит, жаль, что на этом не сделать карьеру и деньги.

Он достал из кармана маленький ножик, специально приготовленный к этому случаю. И как рассказа сама Ольга, проколол себе палец. Капли крови послушно упали на последний из пяти символов кулона. Женщина смотрела на эти манипуляции с каким-то странным выражением лица. Будто понимала, что сейчас где-то ошиблась. Что в чем-то ее снова обманули.

– К счастью, мне больше незачем находиться с тобой в одной комнате, – спокойно продолжил Ян. – Надеюсь, вообще больше тебя не увижу. С тобой мерзко. Тут Ника была права. И кстати, сестру больше тоже не жди. После того, как ты убила собственного ребенка, Ника от тебя отказалась. Ты останешься одна. А что там будет с полицией…это даже никому из нас не интересно.

– Но…– она соображала быстро. – Если ты получил, что хотел…Тогда твои люди не отдадут им этот пузырек? Тебе же теперь не надо меня пугать и портить мне жизнь?

– Да мне на тебя наплевать, – бросил он, разворачиваясь к двери. – Как, впрочем, было всегда.

– Хорошо, что ты умрешь, – тихо произнесла Ольга ему в спину.

Ян сделал первый шаг, надеясь, что сможет добраться до порога более-менее ровно.

2.

Он прекрасно помнил, когда сидел ночью и изучал записи настоятельницы. Та девочка-послушница. Она была во многом лучше Ольги. Она никому не сделала ничего плохого, в том числе и любовнику своей матери. И она не собиралась желать кому-то смерти, она боролась. Каждый раз демон приходил ее мучить, заставлял испытывать боль, вынуждал назвать имя. Демон сводил ее с ума. Девушка испытывала чувство вины, жила с ним постоянно. И она хотела умереть. Сама. Наивно полагая, что таким образом сможет все прекратить. С первого появления гула пыталась отдать ему себя. Только проводник демону нужен, забрать его он может лишь в конце.

Но зато он подарил ей ожидание последней смерти, вписанной в кулон. Той самой. Обещанный серый туман пришел за ней раньше. И, по сути, она умирала все это время. А чахотка или издевательства настоятельницы в каком-то смысле стали спасением. От того, что было девушке предназначено. Смерть в тумане была наказанием за борьбу и непослушание.

Она часто говорила об этом своей мучительнице, она постоянно помнила туман. Наверное, в какой-то мере, он остался с ней навсегда. Ян читал и запоминал каждую строчку, пытался заранее приготовиться к тому, что его ждет. Нет, демон убить его не сможет, но сила проклятья подарит Яну несколько часов этого безумия.

В тот момент, когда первая капля его крови упала на гладкую поверхность кости, из которой был вытачан кулон, когда символ впитал сделанное ему подношение, Ян это почувствовал. Сразу. Палата Ольги, залитая светом позднего послеполуденного солнца, вдруг стала…Нет, не темнее. Она стала серой. Краски исчезли, стерлись. Очертания поплыли, пространство съежилось до параметров фотографической карточки, то есть исчез объем.

Когда он повернулся к двери, он уже не видел ничего. Только серая дымка, какая-то зыбкая, мутная, но при этом совсем не осязаемая. Туман и неизвестность за ним. Но это не особенно пугало молодого человека. Он знал, что произойдет дальше.

Ян не просто сидел в этой палате, ожидая, пока Ольга проснется. Он изучил каждый сантиметр комнаты, с закрытыми глазами не единожды прошел нужный маршрут. А потому сейчас ему удалось нормально добраться до двери, открыть ее, с первого раза нащупав ручку, шагнуть в коридор.

Его тело перемещалось, но в его внутреннем мире, в его сознании ничего не менялось. Только эта же серая дымка. И холод. Не настоящий, не мороз, щиплющий кожу, сбивающий дыхание. Холод рождался внутри. В сердце. Ян просто переставал что-либо чувствовать. Исчезали не простые тактильные ощущения, исчезали эмоции. Но к этому он был готов. Потому что большую часть своей жизни жил разумом, а не чувствами.

– Ян! – он услышал голос Ники даже сквозь туман, его мозг отреагировал на звук.

Только сознание. Не сердце. Но Ян помнил, кто эта женщина, и знал, что она ему нужна. Не понимал уже, зачем и почему, но… Когда уходит любовь, человеческое тепло, радость и все остальное, остается лишь упрямство. А у молодого человека этого хватало. И именно оно диктовало Яну, что сдаться он не может. А значит, не может забыть Нику, оставить ее, не может ей не откликнуться.

Молодой человек застыл в шаге от закрывшейся за ним двери и поднял руку, в знак приветствия, чуть раздвинул губы в улыбке.

Ника и Давид тревожно переглянулись. Ян выглядел…слепым. Куклой, марионеткой, кто делает знакомые жесты, но машинально, будто забыв их истинный смысл. Девушка кивнула старшему партнеру. Она тоже читала дневники настоятельницы, она понимала, что происходит. А потому просто смело шагнула вперед, к Яну, взяла его за руку, давая понять, что она рядом и не бросит его.

Молодой человек почувствовал прикосновение. Он знал, что это Ника. Но… Это было даже в чем-то неприятно. Ян помнил, как всегда радовался теплу ее тела, нежности прикосновений. Сейчас касание его руки было похоже на столкновение с неживым холодным предметом. И на этом моменте молодой человек начал осознавать, чем на самом деле страшен туман, почему он несет смерть. Потому что разум и сердце помнят. Помнят то, что было ранее. И начинают страдать, лишившись тепла.

Яна этот момент прозрения сбил, но времени на погружение в свои ощущения и муки не было. Он сжал ладонь Ники, крепко и уверенно. Он знает, что она теплая и ласковая на самом деле. И этого пока достаточно.

Другой рукой молодой человек залез в карман, вытянул оттуда кулон на шнурке.

– Давид? – позвал он своего начальника. – Держи.

Ян протянул проклятую вещь куда-то, просто вперед, надеясь, что старый друг сам сможет забрать кулон. И конечно, Давид тут же подхватил украшение.

– Ты помнишь, что делать, – устало сказал Ян.

– Да, – спокойно отозвался его начальник. – Но план немного изменился. Идем вместе.

Его подхватили под руки с двух сторон, Давид указывал, что делать. Ян сам, почти без их помощи, уселся на каталку.

– В морг! – он очень старался говорить задорно весело, и даже махнул рукой, вспоминая легендарный жест первого космонавта, надеясь при этом, что хотя бы указал в нужную сторону.

– И тут они с тетей курицей побежали! – нервно усмехнулась Ника, вспомнив фразу из какого-то детского мультфильма.

Давид ухватился за рукояти каталки и, ускоряя шаг, покатил Яна по коридору. Молодой человек слышал шум шагов, стук каблучков девушки, даже звуки их дыхания. Казалось, все это эхом плывет во все том же тумане. Ранее бывшая зыбкой, серая дымка стала плотнее и теперь воспринималась чужеродной, даже враждебной. Снова – только разумом. Ее непрозрачность логически сводилась к понятию преграды, а значит, опасности. Но не более.

Ян рассудил, что в этом состоянии можно найти временные плюсы. Потому что сейчас он будто плыл вперед, не ощущая неровности движения каталки, тряски, каких-либо неудобств. Вот только… у молодого человека неприятно зазвенело в ушах, и будто вокруг лба протянули обруч, слишком плотно, так, что он сжимал голову, с каждым мигом все сильнее, уже причиняя боль.

– Коридор прошли, – между тем, сообщала ему Ника. – Сейчас лифт. Потом только прямой пролет в подвале, переход и уже на месте.

Ян знал, для чего она это делает. Просто помогает оставаться с ними. Не дает ему полностью сползти в мир тумана. Он мог бы ей сказать, что на самом деле, это не имеет смысла. Молодому человеку сейчас было основательно наплевать, что происходит вокруг него. Голова болела все сильнее. Так, что трудно было сидеть ровно, хотелось просто лечь. Пусть соприкосновение с каталкой будет жестким и неприятным, неважно. Но…Пусть она говорит. Так надо. Снова – непонятно уже, зачем и кому надо, но так должно быть.

Они спустились в подвал, и Давид, все набирая скорость, катил друга вперед. Поворот, и вон там впереди уже видны двери морга…

Темная фигура выросла перед ними неожиданно. Буквально в метре от каталки. И тут же переместилась правее. Гул не шагал, не прыгал. Он просто будто исчезал и снова появлялся, где ему было нужно.

Его рука, по-прежнему в черном рукаве балахона, вцепилась в край каталки, резко заставив остановиться, отчего Ян стал заваливаться вперед, снова даже не осознавая и не чувствуя толком происходящего.

Ника бросилась к молодому человеку, ухватила за руку, успела, удержала. Давид тоже оказался рядом. Они вдвоем собой закрыли Яна от гула.

Девушка смотрела на темную высокую фигуру в плаще. Все тот же разворот плеч, та же привычка чуть склонять голову вправо, пусть не видно верхней части лица за глухим капюшоном, но сомнений нет, это Сашка. Вернее, его точная копия.

Демон ухмылялся. Привычно мерзко, чуть по-звериному. И так же шумно нюхал воздух. Он искал Яна.

– Давид, – молодой человек самостоятельно сполз с каталки. – Вперед. Я продержусь. Но давай быстрее.

Его начальник бросил вопросительный взгляд на Нику. Девушка слишком хрупкая, она не продержится долго. Тем более, сейчас именно она будет нужнее гулу.

– Иди, – твердо распорядилась Ника. – Только…Пистолет оставь.

Она помнила, что оружие Юрки осталось у Давида после того, как они вытащили полицейского из реки.

– Но… – старший в их команде сомневался.

– У меня разряд по стрельбе, – спокойно сообщила девушка.

Это было правдой. Кроме курсов самообороны, она занималась когда-то в стрелковой секции. И кстати, стреляла она даже лучше своих друзей-полицейских.

Давид протянул ей оружие, обошел Яна и Нику, и побежал вперед. В конце концов, всю остальную часть плана мог выполнить только он.

Гул не дернулся, не проводил человека взглядом. Он застыл напротив молодого человека и девушки, будто продолжал изучать их.

– Пистолет не поможет, – сказал Ян Нике. – Юра пробовал. Нет смысла. Демон приходит из наших мыслей. Его плоть иллюзорна в каком-то смысле.

– Не важно, – у девушки был свой план.

Монстр с лицом покойника шагнул ближе. Ника испытала инстинктивное желание отшатнуться назад. Она не знала, что ждать. Ее мозг рисовал многое, и жуткий смрад, который должен был бы исходить от гула, и холод, но главное, животное чувство опасности. Только…ничего не было. Демон не принадлежал их миру. И оставался для него не узнанным. Вот только про иллюзорность тела Ян явно ошибся.

Демон резко выбросил руку вперед, схватил молодого человека за плечо. Ян болезненно охнул и начал сгибаться явно от сильной боли. Ника тут же шагнула чуть в сторону, освобождая себе место, потом приняла привычную стойку, размахнулась и ногой врезала по руке монстра.

Она знала, что не сможет причинить ему боль. Но есть еще и законы физики. Резкий толчок заставит монстра отпустить Яна. Пока этого будет достаточно.

Монстра качнуло от удара, и да, его пальцы выпустили плечо молодого человека. Отчего и сам Ян стал заваливаться на пол. Ника могла бы снова броситься вперед, подхватить его, но… Лучше пока так, нельзя оставлять гула без присмотра даже на миг.

Только она все равно не успела. Девушка пропустила тот миг, когда демон метнулся ближе к ней, остановился буквально напротив, и откинул капюшон. Ника даже удивлялась потом, как спокойно она приняла это. Видеть так близко лицо человека, кто был ей ранее дорог. Видеть, и ничего не чувствовать. Но при этом, как-то сразу, мгновенно, отторгнуть сходство. Блиц-игра «Найди 10 отличий». Ника могла бы попасть с этим в книгу Гиннеса. Она всем своим существом, сразу отвергла все. Это не Сашка. Тоже лицо, фигура, привычки. Не его глаза, не его запах, и эта вообще не человеческая ухмылка.

Она хотела ударить, прямо в это лицо когда-то близкого ей человека, но… Гул перехватил ее руку. Блокировал вторую, вцепился ей в плечо, как буквально несколько секунд назад, это было с Яном. Но она не вскрикнула, удержалась, знала, предчувствовала боль. Только еще больше разозлилась и попыталась вывернуться. И снова гул поймал ее. Как если бы заранее знал каждый продуманный ею маневр. «Он приходит из наших мыслей»… Так сказал Ян. И он прав.

– Мое, – прошептал гул у самого ее уха. – Отдай себя! Ты. Это должна была быть ты.

Ника это прекрасно знала. Несколько часов назад, когда они с Давидом сидели внизу, ожидая сигнала от Яна, девушка сама сказала об этом. Но теперь… Она хотела сказать «нет».

Хватка на ее плече неожиданно ослабла, демона качнуло в сторону, и он начал заваливаться на пол. Освободившись, Ника увидела, как Ян, так и не поднявшись с пола, дополз, и ухватив монстра за ноги, просто дернул его на себя. Она успела лишь согнуться, нанести удар гулу по спине. Но тут же он исчез.

А спустя мгновение появился заново, завис над Яном, вцепившись пальцами ему в голову. Молодой человек застонал. Ника снова ногой ударила по руке монстра. На этот раз – безрезультатно.

– Отдай! – знакомым голосом Саши, произнес демон. – Отдай себя. Или он умрет.

Ника знала, что стоит ей согласиться, они проиграют. Гул получит ту самую последнюю жертву, кто связан с предыдущими или родством или любовью. Ее согласие завершит цикл, и тогда нельзя уже будет что-то исправить. Но она не могла видеть, как страдает Ян. Молодой человек уткнулся носом в пол, сжал кулаки так, что ногти царапали ладони. Он держался. Но от этого Нике становилось только хуже. Больнее. Тяжелее сказать «нет».

– Отдай! – гул чувствовал ее. Он требовал все решительнее. – Отдай!

Девушка собралась с силами, выпрямилась, посмотрела в лицо покойника.

– Нет, – произнесла она хрипло. – Нет. Потому что ты не сможешь его убить. Не его, не меня.

И снова ударила. Снова с ноги. Не по руке, а прямо по лицу. Опять она полагалась не на ущерб, который мгла бы нанести, а лишь на то, что удар отбросить гула прочь.

Получилось. Ян был свободен, а монстр, откинувшись назад, снова исчез, чтобы появиться перед ней. И ударить. Теперь уже девушку. По лицу, наотмашь. Нику отбросило назад, на каталку. Перевозка откатилась в сторону, Ника неловко начала падать на пол, оцарапавшись о металлический край одной из ручек.

Выступила кровь. И это решило все! Гул весь напрягся, как-то собрался, хищно заводил носом. Он чувствовал то, что хотел, что так жаждал получить. Кровь пятой жертвы. Ника с грохотом приземлилась, почувствовала боль от ушибов, от полученного удара немного плыло перед глазами. Но девушка не сводила взгляд с монстра. И увидела его жажду.

– Ага! – она сама не узнала свой голос. Слишком холодный и злой. – Хочешь это?

Она подняла руку, по которой стекали капли крови.

– Мое! – гул подался вперед.

Ника отвела руку чуть дальше, и наблюдала, как демон подался следом. Как собака за костью. Она усмехнулась. Она снова повела рукой, продолжая играть с ним, а сама стала подбираться ближе к Яну. Надо добраться до него, надо быть готовой…

Гул чуть ли не плясал от нетерпения, дергался как-то неестественно, шумно дышал. И злился. Он не мог получить то, что желал больше всего. Демон сейчас даже дотронуться до девушки не мог. И это приводило его в ярость.

Монстр снова переместился, именно тогда, когда Ника доползла до молодого человека. Она не могла посмотреть, что с ним, но, как это ни странно, слышала его дыхание. Ян жив. И даже в сознании. Гул завис над Яном и снова впился пальцами в висок молодого человека. Стон был еле слышен, но для Ники он звучал громче, чем колокола в Пасху. Она в отчаянии замахала раненой рукой, разбрызгивая капли, туда, дальше, надеясь, что демон метнется прочь за добычей.

Но нет. Гул продолжал истязать Яна.

– Отдай сейчас! – повторил он. Нике даже послышались какие-то интонации в его монотонном голосе. Все та же жажда и нетерпение.

У нее больше нет выбора и времени. Может быть, сам гул и не способен убить Яна. Не способен сделать это буквально. Но кто сказал, что Ян сам не загнется от боли? Или не сойдет от нее с ума? Сейчас, в этот момент, девушка могла думать только о нем. Ян ей важен. Не нужен, как сестре, не устраивает, как банкомат с модельной внешностью, а именно важен. Как человек, как кто-то очень близкий. И если больше нет вариантов…

Она достала пистолет, который забрала у Давида и засунула сзади за ремень джинсов. Стрелять бесполезно, она это помнила и без слов Яна. Замысел был другой. Спасти молодого человека можно лишь отключив его сознание. Как это было с Юрой. И тогда гул вернется к Ольге, требуя следующую жертву, потому что уже двое от него ускользнули. Это как минимум две-три минуты. Можно успеть…

Девушка перевернула пистолет, взялась за дуло, готовая ударить Яна рукоятью. Демон, будто понимая ее замысел, снова сжал виски молодого человека. На этот раз Ян не удержался и в крикнул. Ника занесла руку, и в этот момент гул вдруг вздрогнул и согнулся, будто получил невидимый удар. Его пальцы ослабли, высвобождая молодого человека.

– Давай! – разнесся по коридору голос Давида.

А ведь она даже не услышала, как он вернулся, как привез еще одну каталку. С трупом. С тем, во что теперь превратился настоящий Сашка.

Демон снова исчез, и теперь материализовался рядом с Давидом. Но не успел. Старший из команды всадил тонкий блестящий скальпель в руку покойника. Как по волшебству, удар пришелся по самому гулу.

– Сажай его! – распорядилась Ника, успевшая подняться.

Она обошла Яна, встала, расставив ноги на ширине плеч, как когда-то ее учили в стрелковом клубе, снова развернув пистолет, сняла оружие с предохранителя и на двух вытянутых руках прицелилась.

Давид усадил труп полицейского на койке, чуть придерживая его за плечо. Тело лишенное возможности держаться ровно, лишенное работы мышц, держалось неровно, голова падала на грудь, руки свисали с каталки. Но главное, оно было теперь четко перед Никой, а на шее у трупа висел кулон.

Отличная мишень – кругляшек на груди. И всего каких-то десять шагов. Девушка сделала глубокий вздох, потом выдох, навела пистолет точнее. Ей казалось, что она видит лишь проклятую вещь, четко находится с ней на одной линии, будто сама соединена невидимой нитью с кулоном. Будто Ника различает каждый символ на его поверхности. Все пять. Теперь казавшиеся полуистертыми, как шрамы от старых затянувшихся ран. Ника нажала на курок. И снова ей мерещилось, что взглядом она способна проследить полет пули. Как та вырывается из ствола, летит и впивается в самую середину кулона, в тот самый символ пятой жертвы. А заодно и в мертвое тело Саши.

Давид отпустил труп, и тот медленно, кулем повалился на каталку. Коридор был пуст. Высокая фигура в черном исчезла. Ника так и стояла с пистолетом в вытянутых руках. Давид тоже замер, нервно оглядываясь. Эта пауза казалась какой-то слишком напряженной, нереальной. Будто лишь передышка, а не конец боя.

Но потом так ничего и не произошло. Только Ника все еще боялась опустить оружие. Что-то внутри, буквально подталкивало ее сделать еще один выстрел. Для уверенности, контрольный. Подойти ближе и…Это превращалось в навязчивую потребность. Девушку переполняло напряжение и злость. Надо его прикончить! Надо выстрелить! Еще раз. Чтоб больше никогда…

Ника чувствовала, как от напряжения и нетерпения трясутся руки, как палец сам, практически без ее воли начинает сдавливать курок. Девушка резко повернулась и всадила пулю в стену, одну, затем еще и еще. Она продолжала нажимать на курок, даже когда закончились патроны. Давид подошел, твердо ухватил ее руки, стал разжимать пальцы, отнял пистолет.

– Молодец, – тихо, но с искренним уважением, сказал он. – Ты выдержала. И теперь точно все…

– Ян…