Черта прикрытия

ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ

— Вепперс мертв? — повторила Йиме Нсоквай. — Как это произошло?

— Считается, что он погиб при взрыве флайера, — ответил Химерансе, — но сообщения новостных агентств по-прежнему противоречивы.

— Ледедже Юбрек ведь еще не вернулась туда, не так ли? — спросила Йиме.

— Трудно сказать, — проронил Химерансе. — Но я очень сомневаюсь, что ей по силам организовать ядерную атаку на поместье Вепперса. Она, в сущности, обиженная девчонка, а не суперагент ОО. Впрочем, если бы суперагенту ОО и пришло в голову столь топорное решение проблемы, как запустить по аэролету ядерную боеголовку, он вряд ли промахнулся бы.

— Но что, если ей помогает «Мерзавец»?

— Я не осмеливаюсь даже рассматривать такую возможность, — со вздохом ответил Химерансе.

Йиме хмуро оглядывала роскошный номер. Внезапно она встрепенулась.

— Что там за шум? Вы тоже слышите?

— Это, — объяснил корабельный дрон, — дубасит в двери управляющий гостиницей, выражая таким образом разочарованное недоумение в связи с тем, что кодовая карточка отказалась пропустить его в лучший номер, где меж тем явно творится что-то неладное.

Теперь нахмурился и Химерансе. Корабельный дрон замолчал и на миг завис в воздухе.

— Я хочу провести маленький эксперимент, — сообщил Химерансе.

— Давай вон ту статую, — предложил дрон. Химерансе повернулся в указанном направлении и осмотрел исполненную в масштабе три к четырем статую пышногрудой нимфы, стоявшую в углу комнаты. В одной руке нимфа держала стилизованный факел.

— Да что тут... — начала Йиме. Серебристый эллипсоид появился из ниоткуда и окружил статую, а в следующее мгновение исчез с тонким хлопком. Статуя пропала вместе с ним. На ее месте Йиме увидела девственно чистый уголок ковра.

— ... происходит? — договорила Йиме, бросая взгляды по очереди на человекообразного аватара и корабельного дрона. Она начинала тревожиться.

Машины, казалось, призадумались, потом маленький дрон произнес:

— Ох-хо-хох.

Химерансе обернулся к Йиме.

— Это была импровизированная модель корабля, который попытался совершить Перемещение.

— Микросингулярность не появилась, — пояснил маленький дрон.

— Что? — оторопела Йиме. — Но почему?

Химерансе сделал шаг вперед и настойчиво взял Йиме за локоть.

— Уходим, — велел он, подталкивая квиетистку ко входной двери комнаты.

— Слетаю-ка я проверю туннель, — заявил маленький дрон, пронесся через комнату и ухнул в дыру на месте кровати с секретом.

— Корабль получил недвусмысленное повеление покинуть систему только через посредство корабля НР, — начал объяснять Химерансе, оттеснив Йиме в гардеробную. — НР понимает, что мы что-то задумали, и они очень встревожены, по стандартам Реликварии, разумеется. Они блокируют все Перемещения. Дрон...

Химерансе вдруг издал звук, похожий на скулящий визг, и поспешно прикрыл уши Йиме — так быстро, что ей стало больно. Из спальни раздался мощный взрыв, и они полетели на пол. Химерансе исхитрился повернуть тело в воздухе так, что Йиме приземлилась на него. Хотя падение было смягчено, Йиме раскровянила нос, ударившись им в его костистый подбородок. Каждая косточка в ее с трудом восстановленном теле протестующе заныла.

Аватар дернул ее за ногу и куда-то пополз через тучи дыма, пыли и летающих обломков мебели, увлекая ее за собой.

Йиме раскашлялась.

— ... хера тут происходит? — выговорила она, задыхаясь. Тем временем Химерансе перебрался уже в прихожую.

— Туннель обрушили и замуровали, — объяснил Химерансе, — а сделал это корабль НР.

— А что с дроном?

— Он погиб, — коротко ответил Химерансе.

— А разве мы не...

— Корабль, — прервал ее Химерансе, — делает все, что может, и реагирует так быстро, как только способен — в присутствии превосходящего силой судна НР, и покамест слишком медленно. Скоро он будет вынужден спасаться бегством или принять бой. Ему не до нас. Мы предоставлены сами себе.

Аватар глянул на двери номера, и те раскрылись. За ними оказался широкий, роскошно отделанный коридор. В дверях стоял низкорослый мужчина со свирепым выражением лица, а над ним нависали трое верзил в полувоенной униформе. Крутящееся облачко дыма и пыли вежливо обогнуло Йиме с Химерансе и выплыло в коридор, навстречу новоприбывшим. Разъяренный коротышка в неподдельном ужасе уставился на пылевое облако.

Один из верзил наставил на Химерансе какое-то оружие с толстым коротким стволом, но Химерансе сказал:

— Я жутко извиняюсь, но на это у нас нет времени.

И сорвался с места. Он двигался так быстро, что Йиме не поверила своим глазам — на какое-то время он выпал из ее ритма восприятия. Его движения были стремительными, но плавными, даже текучими; он врезался в троих верзил, вырвал у первого из руки короткоствол (со стороны казалось, что почти случайно), второму врезал локтем под дых (и снова могло показаться, что аватару повезло). Второй верзила с шумом выдохнул выбитый из легких воздух, глаза у него вылезли из орбит, и он мешком осел на пол. Йиме едва успела осознать, как это произошло, а двое напарников верзилы уже повалились на пол вслед за ним. Один рухнул, как подкошенный, после того, как аватар наставил на него новообретенное оружие (раздался щелкающий лязг — и больше ничего). Что же до второго, которому сперва и принадлежало оружие, то его Химерансе просто ударил раскрытой ладонью, но от этого удара нападавший отлетел к стене, врезался в нее головой и затих там.

— Ага, — сказал Химерансе, взяв коротышку рукой за горло и без видимого труда приподняв над полом. Ярость коротышки сменилась ужасом, а стоило аватару наставить на него странную пушку, как коротышка впал в полный ступор. — Это разновидность нейробластера.

Это замечание вроде бы никому в частности не было адресовано, а вот следующая фраза предназначалась, без сомнения, управляющему, в которого аватар ткнул нейробластером: — Вы забыли пожелать нам доброго дня, уважаемый. Но спасибо, что вызвались помочь нам скрыться.

Управляющий что-то сдавленно пробулькал. Химерансе явно извлек из этого звука полезную информацию, поскольку на его губах появилась довольная улыбка. Он незначительно ослабил хватку, полуобернулся к Йиме и указал вниз по коридору.

— Думаю, нам туда.

— Что сейчас? — спросила Йиме, пока они бежали по коридору, следуя полузадушенным указаниям болтавшегося в позе жабы управляющего. — Как нам убраться с планеты?

Она резко остановилась и посмотрела на аватара. — А мы вообще собираемся бежать с планеты?

— Нет, — ответил Химерансе, — нам сейчас безопаснее перекантоваться тут.

Он остановился перед лифтовой шахтой и сделал управляющему знак вызвать лифт вне очереди с помощью универсальной карточки.

— А мы сможем? — подозрительно спросила Йиме.

Лифт прибыл. Аватар отобрал у своего пленника кодовую карточку, вставил ее в нужную прорезь на контрольной панели, отпихнул управляющего подальше от кабины и, прежде чем створки сомкнулись, оглушил его из нейробластера. Они спускались в технический подвал, куда обычно не было доступа никому, кроме гостиничного персонала. Химерансе оглядывал кабину. От решетки динамика экстренной связи с диспетчером на контрольной панели потянулась тонкая струйка дыма.

— Хотя, если подумать, то нет — здесь нам не будет безопаснее, — задумчиво произнес Химерансе, — так что корабль нас Переместит без предупреждения.

— Переместит без предупреждения? — переспросила Йиме. — Это звучит...

— ... опасно. Да. Я согласен. И так оно и есть на самом деле, хотя оставаться здесь еще опаснее.

— Но если корабль бессилен Переместить нас отсюда...

— Он не может нас Переместить, потому что в соответствующей системе отсчета он и мы покоимся, поэтому силы НР успевают прервать Перемещение. Однако через некоторое время он на очень высокой скорости пройдет на опасно близком расстоянии от планеты, разгонится до сверхсвета почти на краю ее гравитационного колодца и попытается Переместить нас не так, как обычно, а за считанные пикосекунды.

Аватар говорил так, словно речь шла о самых обычных вещах.

Он посмотрел на экранчик, где медленно уменьшались отмечавшие этаж цифры. В свете потолочной лампы лифтовой кабинки лысина Химерансе ярко блестела.

— Если это проделать на достаточно высокой скорости, судно НР, возможно, не успеет вмешаться в работу сингулярности, через которую осуществляется Перемещение, — продолжал Химерансе с улыбкой. — Вот почему мы сейчас делаем вид, что корабль повинуется требованиям НР и покидает систему. Он будет ускоряться всю дорогу, затем неожиданно для них сменит курс так, чтобы потеря скорости была наименьшей из возможных, и устремится обратно, продолжая ускоряться. Если он сможет выдернуть нас отсюда, мы направимся на Сичульт. Пока он будет набирать скорость, пройдет несколько часов. Они должны поверить, что он и впрямь взял курс прочь из системы; кроме того, если он разгонится до такой скорости, у нас будет больше уверенности, что судно — или суда — НР не успеют ему помешать. А пока нам предстоит прятаться от Реликварии.

— Это сработает?

— Не знаю. Скорее всего, да. Тсс.

Кабинка остановилась.

— Скорее всего? — эхом повторила Йиме в опустевшей кабинке, глядя, как аватар плавно выскальзывает наружу.

Она последовала за ним.

Они очутились в просторном подземном помещении, полном колесных наземных транспортных средств.

Она хотела что-то сказать, но аватар обернулся к ней, приложил палец к губам и жестом подозвал ее к шестиколесному, громоздкому на вид автомобилю, корпус которого казался вырезанным из одного листа обсидианового стекла.

— Вот что нам нужно, — похожая на крыло чайки дверца отъехала в сторону, — хотя...

Они заняли места.

— Вы не забыли пристегнуться? Спасибо. Так вот, НР, в принципе, может догадаться, что задумал наш корабль, и либо воспрепятствует Перемещению, либо попытается его прервать. Впрочем, я не исключаю и прямой атаки на корабль, хотя это было бы крайностью.

— Они уничтожили корабельного дрона и пытаются убить нас. Разве это не крайние меры?

— В принципе, да, — раздумчиво проговорил аватар. Огоньки индикаторов на панели управления зажигались один за другим. — Но дроны, аватары и даже люди — это одно: потеря кого бы то ни было из них повлечет за собой определенные трудности морального и дипломатического толка, но такие инциденты еще можно списать на недопонимание и досадное стечение обстоятельств, замять, уладить по обычным каналам. А вот нападение на корабль — это совсем другое. Оно приравнивается к объявлению войны.

Экран осветился, выводя перед ними что-то вроде дорожной карты города.

— Спасибо, — сказала Йиме, — вы знаете, всегда так приятно, когда тебе вовремя указывают на положенное тебе место в порядке вещей.

— Да, — кивнул Химерансе, — я знаю.

На некотором расстоянии от них начала раскрываться большая дверь в конце короткой рампы. За ней, похоже, был выезд наружу.

— Многие другие машины тоже управляются автоматически, — пробормотал Химерансе, — это нам очень кстати.

По всей подземной парковке зажигались фары других машин. Некоторые автомобили уже тронулись с места, направляясь к покатому въезду и двери.

— Думаю, нам стоит пристроиться где-то посередине, — сказал аватар. Их машина издала далекий низкий гудящий шум, медленно покатилась к набиравшему скорость кортежу и присоединилась к остальным. Судя по тем, что были ей видны с пассажирского сиденья, ни в одной из машин не было людей.

— Это вы сделали или корабль? — спросила Йиме. Они выехали из подземного гаража.

— Я, — ответил аватар, — корабль улетел девяносто секунд назад.

Снаружи тянулся бесконечный туннель пещерного города, весь в огнях искусственного освещения, с обеих концов словно запечатанный туманными пробками. Окраина города — перпендикулярная разноцветная друза высоких зданий — была всего в километре от них, но в темноте казалось, что она гораздо дальше. Управляемые аватаром машины без водителей выезжали наружу одна за другой и устремлялись в разных направлениях, быстро теряясь из виду в тесно сплетенной сети узких городских улиц.

Над ними по исполинской пещере туда-сюда деловито сновали на рельсотросах маленькие воздушные аппараты.

Пока Йиме смотрела, одна из самых больших пустых машин, следовавшая по их полосе чуть впереди, состыковалась с несколькими тросами, свисавшими со свода пещеры, и взмыла вверх.

— Мы проделаем то же самое, — сказал Химерансе, и вскоре то же самое проделала их собственная машина. Они, однако, направились совсем в другую сторону.

Автомобиль стремительно поднимался в воздух, окруженный сотнями других рельсотросовых машин.

Они остановились на средней высоте и двигались по рельсотрассе около двадцати секунд, и тут размеренное дыхание аватара внезапно сбилось. В тот же миг черное стекло, окружавшее их, разошлось прямо впереди, и рассеченные листы его стали медленно падать по сторонам автомобиля. Прежде чем расколотое стекло опустилось до уровня плеч, Химерансе сделал молниеносное движение, вышвыривая наружу похожий на тупорылую дубинку нейробластер. Стекло тут же сомкнулось вокруг них, линии раскола заросли. Сверху ударила ослепительная вспышка, за ней последовал тяжелый глухой удар, и автомобиль замотало из стороны в сторону. Скорость тут же автоматически понизилась, чтобы демпфировать колебания. Йиме с Химерансе оглянулись: за ними в самом центре пещерного города распускалось похожее на исполинский цветок облако дыма и обломков огромного моста, рассеченного посередине. Через несколько мгновений две половинки моста накренились и стали величественно рушиться в реку, протекавшую по дну туннеля. В пещерном своде прямо над ними появилось маленькое светло-желтое отверстие, из него сыпались раскаленные ошметки каких-то конструкций, смешанные с пеплом. Эхо взрыва прокатилось по туннелю, отражаясь от стен пещеры, и медленно затихло в нижней части города.

Химерансе озабоченно покачал головой.

— Это моя ошибка, — сказал он, когда они взяли курс на высокую каменную башню, — мне следовало учесть, что они за нами следят. Прошу прощения.

Стекло опять утянулось вниз, по сторонам автомобиля, полностью открыв салон. Машина сердито запищала, но этот звук терялся в раскатистом вое многочисленных сирен, включившихся по всему городу. Они мягко опустились на вершину башни.

— Выходим, — скомандовал аватар, поднялся со своего места и, взяв Йиме за руку, заставил ее перепрыгнуть вместе с ним через парапет башни на маленькую, поросшую травкой и мхом площадку. Она приземлилась на колени и ощутила вспышку боли. Машина перестала пищать и поплыла вверх; стеклянные панели вернулись на место, тросы подтянули автомобиль на прежнюю высоту. Химерансе отыскал старый, но крепкий на вид вентиляционный люк и рванул дверцу на себя. Та отвалилась, на площадку посыпались комья земли и заклепки. Они протиснулись в давно заброшенный ход и начали спуск по темной винтовой лестнице.

Йиме шла за Химерансе, полностью положившись на него, потому что темнота стояла — хоть глаз выколи. Даже усовершенствованные зрительные клетки сетчатки ее глаз бессильны были уловить хоть лучик света.

Они спустились на два полных оборота, и тут снаружи донесся новый мощный удар. Башня покачнулась, хотя и едва заметно.

— Это был тот автомобиль, в котором мы ехали, не так ли? — спросила она.

— Именно, — ответил аватар. — Кто бы за нами ни охотился, он очень быстро соображает. НР это, больше некому. — Они стали спускаться быстрее, насколько это было возможно, обороты винтовой лестницы проносились под ногами Йиме так стремительно, что у нее помутилось в голове. У нее сильно разболелась спина, но колени и лодыжки ныли не меньше.

— Лучше не мешкать, — сказал аватар, припустив еще быстрее. Она слышала его слова, но с трудом поспевала. Когда она начала очередной оборот лестницы, он уже скрылся за следующим.

— Я не могу так быстро! — закричала она.

— Конечно, не можете, — он остановился, она уткнулась ему в спину. — Извините. Знаете что, а залезайте-ка мне на спину; так будет быстрее. Пригните голову, чтобы не разбить ее о стены.

Она сбилась с дыхания и не смогла ответить, но просто забралась ему на спину, обхватив ногами его за пояс, а руками уцепившись за шею.

— Крепче, — попросил аватар. Она послушалась.

Они устремились дальше, спускаясь по ступенькам так быстро, что это скоро стало напоминать падение.

Люди снаружи видели, как вишнево-красный луч, пробивший свод пещеры, сперва рассек пополам большой мост, а затем испепелил в воздухе колесный автомобиль, который почему-то занесло на рельсотросовую трассу. В каждом из этих случаев луч должен был безошибочно прорезать многие сотни метров скальной породы, прежде чем поразить цель.

Когда луч появился в пещерном городе Айобе в третий, последний, раз, от него пострадала старинная, украшенная декоративными орнаментами каменная башня, часть изначального комплекса зданий Центрального университета. Луч ударил в старую башню почти у основания, отчего древняя постройка тут же обрушилась. Сперва полагали, что происшествие обошлось без жертв, однако через полдня при раскопках развалин были найдены два трупа — тела мужчины и женщины, погребенные вместе под сотнями тонн булыжников и щебня. Они все еще держали друг друга в объятиях, когда их откопали. Руки женщины обвили шею мужчины, а ноги оплели его талию.

Дом имел форму Галактики. Конечно, это был виртуальный дом, но степень его детализации и качество отрисовки превосходили всякое воображение, и хотя внутренние масштабы, в каких он отвечал реально существующей Галактике, заметно разнились от одной комнаты к другой и от одного момента времени к иному, общий эффект вполне отвечал замыслам существ, вызвавших его к жизни, так что пространство это им казалось родным и хорошо знакомым.

А жили в этом доме Разумы Культуры, искусственные интеллекты высочайшего уровня, самые сложные разумные существа этой цивилизации, значительно превосходившие мощью интеллекта остальных ее обитателей, одни из самых сложных и высокоразумных существ всей пангалактической метацивилизации.

Дом был построен так, чтобы отмечать местопребывание каждого Разума в реальной Галактике, и Разумы, обосновавшиеся на хабитатах ближе к Ядру, расположились в луковицебразном многослойном центре дома, а те корабельные Разумы, что предпочитали странствовать по пустынным окраинам галактических рукавов, обычно появлялись в одном из внешних крыльев дома, часто состоявших всего из одной комнаты. Учитывались также интересы Разумов, не желавших разглашать свое истинное местонахождение: они населяли специально сооруженные для них под фундаментом дома помещения и общались по специальным каналам.

В обычном восприятии дом казался обставленным с поразительной роскошью и пышностью — стилистически они восходили, как правило, к старым традициям барокко, — украшенным богатейшими орнаментами. Каждая комната была размером с собор, деревянные стены покрывала искуснейшая резьба, а ширмы — причудливые узоры; натертые до блеска паркетные доски были украшены полудрагоценными камнями, потолки — декорированы металлическими панелями и отделаны редчайшими минералами. Населяли (обычно полупустой) дом аватары Разумов, которые, естественно, могли принимать форму почти любого известного объекта или живого существа.

Здесь были отменены занудные ограничения трехмерной перспективы, так что каждая из тысяч комнат просматривалась изо всех остальных, если не через дверные проемы, то через щели в стенах, экраны или картины, которые при внимательном рассмотрении предоставляли детальнейший обзор даже самых дальних помещений. Разумы, конечно, воспринимали пребывание в четырех измерениях как самое что ни на есть обыденное занятие, так что никаких проблем с этими топологическими трюками у них не было. Ловкость рук и никакого волшебства.

Единственным ограничением, пришедшим в Галактический Дом из базовой Реальности, было то досаднейшее обстоятельство, что даже в гиперпространстве никакое излучение не может распространяться с бесконечной скоростью. Поэтому для того, чтобы вести обычный разговор с другим Разумом, надо было сперва оказаться с ним в одной комнате или хотя бы на относительно небольшом расстоянии. Даже двум Разумам, находящимся в одной и той же пустой комнате, было бы тяжело перекрикиваться друг с другом. Задержка становилась слишком заметной.

На более значительном расстоянии приходилось ограничиваться сообщениями. Они обычно имели форму деликатно поблескивавших в воздухе перед получателем символов, но это не являлось правилом: Разумы — как в целом, так и в частности — отличались иссушающей воображение изобретательностью, а многие отправители славились крайне эксцентричными выходками. Так, не были чем-то необычным стремительные балетные пары, состоявшие из инопланетян-многоножек, чьи пламеневшие, но неопалимые, причудливо искривленные тела на мгновение принимали, допустим, форму марейнских символов.

Ватуэйль никогда не бывал в этом месте, только слышал о нем, да и то в самых общих чертах. Он часто пытался вообразить себе, на что оно в действительности может быть похоже, а теперь просто стоял и глазел вокруг, ошеломленный, бессильный подобрать слова хотя бы для приблизительного описания его неслыханной, дикой, яростной роскоши и невероятной сложности. Ему подумалось, что, наверное, эта задача по силам лишь поэту.

Он принял облик мужчины панчеловеческого типа, высокого и худощавого, в форме космического маршала. Он стоял посредине просторной комнаты, напоминавшей изнутри пустынный скалистый пляж, а в целом пропорционально отвечавшей Доплиоидному Спиральному Фрагменту, и смотрел, как что-то вроде массивной люстры медленно спускается с потолка. Если приглядеться внимательнее, то и весь потолок состоял преимущественно из таких люстр. Когда середина нижней секции поравнялась с его головой, люстра — буйство прихотливо закрученных спиралей и штопоров разноцветного стекла — остановилась.

— Космический маршал Ватуэйль, приветствую вас, — сказала она; голос был мягким и вежливым, звонким, словно колокольчик, вполне подходящим к такому случаю. — Мое имя Заив. Я Разум-Концентратор и занимаюсь главным образом делами секции Квиетус. Мои спутники представятся сами.

Ватуэйль обернулся и увидел двух гуманоидов, парящую в воздухе огромную синюю птицу и существо, больше всего похожее на грубо вырезанный и безвкусно размалеванный манекен чревовещателя. Оно восседало на маленьком многоцветном воздушном шаре. Он не заметил их появления.

— Я — Застывшая усмешка, — сообщил сереброкожий гуманоид. Было в облике этого аватара что-то женское. — Я представляю секцию Нумина.

Оно/она кивнуло/кивнула/поклонилось/поклонилась.

— Очаровашка со шрамом, — сказала синяя птица. — ОО.

— Сторонник жестокого обращения с животными, — сказал второй гуманоид, выглядевший худощавым мужчиной. — Я представляю интересы Рестории.

— Лабтебриколефил[37], — сказал манекен. Было похоже, что у него какие-то проблемы со звуком «л». — Я гражданское лицо. — Он помедлил и зачем-то добавил: — Эксцентрик.

— А это, — сообщила люстра по имени Заив, когда все остальные выжидательно воззрились в одну сторону, — Нарядившийся для вечеринки.

Нарядившийся для вечеринки оказался маленьким оранжево-красным облачком, более или менее постоянно парившим над головой синей птицы.

— Нарядившийся для вечеринки, — сказала Заив, — находится на неопределенном расстоянии от нас и также не примет активного участия в этом деле. Его вклад в беседу будет спорадическим.

— Более чем вероятно, что скажет он полную чушь, да и то задним числом, — заметила синяя птица, представлявшая Очаровашку со шрамом. Она воздела гордую голову, украшенную роскошным плюмажем, чтобы посмотреть на оранжево-красное облачко, но никакого видимого отклика не последовало.

— Мы вместе, — сказала Заив, — образуем нечто вроде Комитета Оперативного Реагирования Специальных Агентств, или, во всяком случае, составляем его локальную ячейку. Есть и другие заинтересованные стороны, чья забота о собственной безопасности ничуть не уступает нашей, однако они будут слушать нашу беседу на расстоянии и, возможно, сочтут нужным что-то добавить от себя. Требуются ли вам дополнительные разъяснения касательно наших рангов или иных терминов?

— Нет, спасибо, — ответил Ватуэйль.

— Мы подразумеваем, что вы посланы к нам как представитель высшего стратегического уровня командования Альтруистов по вопросам нынешней битвы за Ад. Так?

— Именно, — подтвердил Ватуэйль.

— Итак, космический маршал Ватуэйль... — протянула синяя птица, лениво помахивая короткими крыльями — слишком лениво, чтобы эти движения могли удержать ее в воздухе... если бы дело происходило в базовой Реальности. — Вы сообщили, что вопрос, с которым вы сюда прибудете, не терпит отлагательств. Что же вы такое хотите нам сообщить?

— Это касается войны за Преисподнюю, — сказал Ватуэйль.

— Да это как бы самоочевидно, — сказала синяя птица.

Ватуэйль вздохнул.

— Вы наверняка заметили, что Альтруисты проигрывают сражение.

— Разумеется, — сказала птица.

— И мы пытались взломать вычислительные субстраты Гееннистов.

— И об этом мы тоже догадались, — сказал худощавый мужчина.

— Но эти попытки потерпели неудачу, — продолжил Ватуэйль. — Поэтому мы решили перенести войну в Реальность и построить боевой флот, который бы физически уничтожил столько субстратов Преисподней, сколько удастся.

— Так что же, несколько десятилетий пролетели впустую? — проскрежетала синяя птица. — Получается, вы откатились на тот самый уровень, на котором были в самом начале войны? Когда вашим стратегам больше ничего в голову не приходило, кроме тех решений, о каких вы только что любезно изволили нам поведать?

— Это... довольно ответственное решение, космический маршал, — заметил манекен. Его челюсти заскрипели, как шарниры.

— Нам было нелегко принять его, — согласился Ватуэйль.

— Думается, вам вообще бы не стоило его принимать, — сказала ему синяя птица.

— Я здесь не для того, чтобы оправдывать в ваших глазах собственные поступки или решения моих друзей или сообщников, — сказал Ватуэйль, — но затем, чтобы...

— ... чтобы впутать нас во все это? — прервала синяя птица. — Да половина Галактики уверена, что мы стоим за спинами Альтруистов и дергаем их за ниточки. Вероятно, явившись сюда и удостоившись внимания аудитории, у которой, хочу заметить, полным-полно других неотложных дел, вы думали убедить в этом другую половину?

Над головой птицы оранжево-красное облачко пролилось дождем, но, насколько можно было судить, ни одна капля так и не попала на голову Очаровашки.

— Я здесь, чтобы сообщить вам: Альтруисты пришли к соглашению с ГФКФ и некоторыми элементами Сичультианского Установления относительно постройки флота на Цунгариальском Диске, и сделано это за спиной НР и ее союзников, Флекке и джлюпиан. Тем не менее мы получили разведданные о существовании другого соглашения между Сичультией и НР, по которому они — Сичультия — отвергнут сотрудничество с Альтруистами и поступят так, как велит им НР, чтобы саботировать постройку любого военного флота. Во всяком случае, НР так считает.

— Сичультия, кажется, так же свободно обращается со своими обязательствами, как вы и ваши друзья — с вашими собственными фанфаронскими планами, космический маршал, — сказала синяя птица, представлявшая ОО.

— Стоит ли быть такой невежливой с нашим гостем? — спросил Очаровашку со шрамом сереброкожий аватар. Птица встопорщила перья.

— Да, — сказала она.

— Мы также слышали, — сказал Ватуэйль, — что НР, Культура и ГФКФ в настоящее время уже ввязались в дела Сичультианского Установления, в особенности те, что касаются Цунгариальского Диска. Учитывая это, мы решили, что полезно будет проинформировать вас — на высшем уровне — о том, что Сичультия в действительности примет сторону тех, кому вы, как любому и так ясно, желаете победы.

— Вам, наверное, тяжело себе представить, как это — держать свое слово при любых обстоятельствах, космический маршал, — участливо сказала синяя птица. — Так почему же вы считаете, что Сичультия более склонна соблюдать соглашение с вами, чем тот договор, который они заключили с НР?

— Соглашение, заключенное с НР, обязывает их к бездействию. Соглашение, подписанное с нами, означает, что они будут вовлечены в заговор, контролируемый внешними силами, разворачивающийся за пределами сичультианской юрисдикции и независимо от первоначальных действий. Это грозит им суровым возмездием НР, даже если они вдруг и решат переметнуться на другую сторону, прежде чем их участие в заговоре станет явным. Им нет никакого смысла подписывать такое соглашение, если только они всерьез не намерены его соблюсти.

— В этом что-то есть, — прозвенел голосок Заив.

— Итак, — сказал худощавый мужеподобный аватар, — нам ничего не надо предпринимать, и пусть Сичультия продолжает начатое на Цунгариальском Диске и в прилегающей к нему области?

— Я не вправе вам что-то указывать, — пожал плечами Ватуэйль. — Я даже не уполномочен строить какие-то предположения. Мы просто подумали, что вам будет полезно узнать, как у нас дела.

— Мы поняли, — сказала Заив.

— А у меня есть свои разведданные, — возвестила синяя птица.

Ватуэйль обернулся и спокойно взглянул на нее.

— Из моих разведданных следует, что вы предатель, космический маршал Ватуэйль.

Ватуэйль продолжал неотрывно смотреть на птицу, пока та лениво помахивала крыльями прямо перед ним. Шедший из оранжево-красного облачка над головой Очаровашки со шрамом дождь прекратился. Тогда Ватуэйль обернулся, обращаясь к Заив:

— Мне больше нечего вам сообщить. Если позволите...

— Да-да, — оживилась люстра. — Видите ли, сигнал, доставивший вас сюда, не содержал никаких инструкций на предмет того, что нам делать с копией вашей личности, когда сообщение будет передано. Я думаю, мы все сойдемся на том, чтобы вернуть ваш личностный слепок обратно в симулятор высшего командования, но у вас, похоже, иные планы?

Ватуэйль усмехнулся.

— Меня надо удалить, — сказал он. — Так лучше. Сотрите меня, чтобы не было потом неуместных подозрений в пособничестве Альтруистам.

— Какая глубокая мысль... — казалось, проговорила сереброкожая женщина — Ватуэйль решил уверить себя, что она имела в виду именно это.

— Я не сомневаюсь, что мы можем предоставить вам достаточно места в Виртуальной Реальности, — сказала Заив. — Может, вам лучше...

— Нет, спасибо. Мой оригинал прошел больше виртуальных миров, загрузок и ревоплощений, чем он мог себе изначально представить. Все личности, которые он посылал с заданием, подобным моему, давно свыклись с мыслью об удалении ненужных копий, ведь мы знаем, что оригинал продолжает где-то существовать. — Космический маршал улыбнулся, зная, что выглядит смирившимся с неизбежностью. — Но даже если это и не так... война была очень долгой. Я так устал. Мы все устали, все мои итерации. Смерть нас больше не пугает. На всех уровнях, знаете ли.

— На этом, — сказала синяя птица, — все точно так же. — Ее голос впервые смягчился.

— Да ну? — протянул Ватуэйль и оглядел собеседников. — Спасибо за внимание. Прощайте.

Он поднял голову к люстре и кивнул.

И его не стало.

— Ну и? — сказала Заив.

— Ну что, примем это за чистую монету? — спросил сереброкожий аватар.

— Это превосходно соответствует тому, что нам уже известно, — сказал деревянный манекен. — Даже лучше, чем большинство симуляций.

— А стоит ли доверять словам космического маршала? — поинтересовалась Заив.

Птица фыркнула.

— Этого ветхого бродячего призрака? — сказала она презрительно. — Он был преславен встарь[38]; я сомневаюсь, что он и сам помнит, кем предпочитал тогда считаться. Не говоря уж о том, во что он верит и что обещал намедни.

— Нам не обязательно доверять ему, чтобы использовать предоставленную им информацию в наших расчетах, — сказала сереброкожая женщина.

Худощавый мужчина посмотрел на люстру.

— А вот тебе надо вправить мозги своему невезучему агенту и сказать ей, чтоб перестала тратить время зря и занялась делом — и пускай хоть на этот раз обойдется без гибели невиновных. Не дайте этой Юбрек убить Вепперса.

Мужчина повернулся к синей птице, у которой над головой парило оранжево-красное облачко.

— Хотя, разумеется, в этом не будет особой нужды, если Особые Обстоятельства просто прикажут За пределами нормальных моральных ограничений оставаться в стороне и прекратить свои эксцентричные фантазии насчет содействия в галантной мести чужими руками, или какой бишь там черной магией он сейчас развлекается.

— Да не смотрите на меня так, — сказала Очаровашка со шрамом, возмущенно замахав крыльями. — К проделкам этого курвенка, недостойного называться сторожевым кораблем, я не имею никакого отношения.

Птица взметнула голову и посмотрела на оранжевое облако.

— Эй ты, да послушай же наконец, — прокаркала она. — У тебя же были на него выходы. Вот ты и поболтай со всесистемником, из икры которого вылупилась эта мерзость. Пускай сделает все, что может, и зарядит наконец хоть каким-то смыслом ту мудоебскую шрапнель, что заменяет субстраты Разума этой сбрендившей машине.

...спокойной ночи, спокойной ночи, спокойной ночи...

Ее кожу что-то холодило — наверное, надо бы поежиться, но у нее не осталось сил даже для этого. Она уже некоторое время назад впала в летаргию; ее тело словно бы туго спеленали и засунули в раскаленную духовку для выпечки.

В тумане, крутившемся перед ее глазами, прозвучал какой-то голос: клацающий, лязгающий, неприятный и поразительно реальный.

— Эй, есть кто живой? — спросил голос. — Есть тут кто?

— А-а?

Это она ему ответила. Чудесно: вот и слуховые галлюцинации начались.

— Привет!

— А? Что? И вам привет.

Она говорила по-настоящему, а не глоттировала, как до нее только что дошло. Как странно! После нескольких неудачных попыток ей удалось разлепить веки; она поморгала, и зрение наконец сфокусировалось. Свет. Она смотрела на свет, тусклый, но реальный.

Забрало шлема, она видит его изнутри, с экраном визора. Экран показывал одни статические помехи, но она поняла: внешний и внутренний слои доспехов распались, раскололись, как яичная скорлупка, и свежий воздух овевает ее открытое тело; поэтому-то у нее и бежали мурашки по коже. Она дышит!

Она несколько раз втянула воздух — жадно, глубоко, полной грудью, наслаждаясь тем, как он наполняет ее легкие через рот и ноздри. Грудная клетка вздымалась и опадала, и ничто ее не стесняло. Изумительное ощущение.

— Аппи Унстриль, не так ли? — продолжал задавать вопросы голос.

— А, э, м-м, да.

Глотка забилась, слиплась, и вообще у нее во рту все будто склеилось, как и в глазах. Она с трудом растянула губы, они опухли и стали слишком чувствительны.

— Вы кто?

Она прокашлялась.

— С кем я говорю?

— С элементом сторожевого корабля Культуры класса «Мерзавец» За пределами нормальных моральных ограничений.

— Элементом?

— С Элементом Пять.

— Вы здесь? Откуда?

Какой еще «Мерзавец»? Никто и словом не обмолвился ни о каких «Мерзавцах». Неужели это правда? Ей все еще не верилось. А вдруг это сон, предсмертный бред? Она нащупала гибкую водоподводную трубку шлема, приложила к губам сосок и впилась в него. Вода: холодная, свежая, чудесная.

Это Реальность, сказала она себе, настоящая вода, настоящие мурашки, настоящий голос.

Реальность, Реальность, Реальность.

Она чувствовала, как вода поступает к ее иссушенным тканям, омывает горло, проскальзывает через пищевод и струится в желудок.

Она глотала и не могла остановиться.

— Разве имеет значение, откуда я прибыл? — резонно заметил голос. — Если вам важно это знать... я-полный притворялся раньше кораблем класса «Палач».

— Ага. А... вы меня спасаете, Элемент Пять?

— Да. Я только что Переместил внутрь вашего модуля нанопыль, она починит, что сможет. Через несколько минут модуль снова будет функционировать. Вы в принципе могли бы отправиться на нем к Пятой станции наблюдения за планетой, это ближайшая база миссии, но, учитывая немалую активность вражеских сил, я вам этого настоятельно не советую. Гораздо разумнее и просто безопаснее было бы, чтобы вы остались со мной и нашли укрытие в моей полевой структуре. Однако выбор за вами.

— А что бы вы сделали на моем месте?

— О, я бы остался наедине с собой. Но вы же понимаете, что я не мог ответить иначе.

— Да уж.

Она выпила еще немного драгоценной, восхитительно прекрасной воды.

— Я останусь с вами.

— Это мудрое решение.

— Как там остальные? Вы их тоже спасете? Там было двадцать три пилота микрокораблей и сорок остальных сотрудников, не считая команды Гилозоиста. Как они там?

— Гилозоист потерял четырех членов команды. Один человек погиб на Пятой станции наблюдения за планетой, сама станция получила серьезные повреждения. Погибли также и двое пилотов модулей/микрокораблей, один в столкновении с фабрикатором, а еще один — сгорел в атмосфере Ражира. Остальные пилоты либо спасены, либо будут спасены в скором времени, либо же операция по их спасению проходит прямо сейчас.

— Кто были эти двое? Те, погибшие?

— Лофгир, Инхада: причина смерти — столкновение с фабрикатором. Терсетьер, Ланьярес: причина смерти — корабль сгорел в атмосфере газового гиганта.

Его восстановят, пронеслось в ее голове, восстановят из резервной копии. Ничего страшного не случилось, он вернется. Это займет определенное время, и он, конечно, не будет в точности той же личностью, но в основном — той же. Конечно, он будет любить тебя, как и прежде. Он будет полным идиотом, если разлюбит тебя. Ведь верно? Ведь не будет?

Она поняла, что плачет.

— Беттлскруа, я так и понял, что ты меня ищешь.

— Именно так, Вепперс. Для мертвеца у тебя на редкость цветущий вид.

Изображение Адмирала-Законотворца ГФКФ на маленьком плоском экране коммуникационного компьютера шло волнами. Связь и так оставляла желать лучшего, к тому же сигнал подвергли многократному шифрованию.

Вепперс и Джаскен сидели в маленьком кабинете одного из запасных убруатерских домов магната. От главного городского дома его отделяли несколько кварталов и парк.

В запасном доме имелись коммуникационные линии, подключенные к системам главного жилища. Вепперс озаботился приобретением потайных домов еще очень давно, рассудив, что рано или поздно у власти могут оказаться неправильно настроенные политики или судьи, чьи действия будут неприемлемы для креативных бизнесменов, которые никогда не разделяют общих методов ведения бизнеса и не чураются предпринимательского или финансового флибустьерства. Как только они прибыли сюда, все еще в форменной одежде врачей экстренной помощи, Вепперс принял душ, старательно смывая и соскребая остатки радиоактивных сажи и пепла с волос и кожных покровов. Тем временем Джаскен, возвратив к жизни довольно архаичное оборудование кабинета, принялся осторожно просматривать новостные каналы и листать агрегаторы. Серия срочных звонков и сообщений первостатейной важности от Адмирала-Законотворца Беттлскруа-Бисспе-Блиспина III прервала их рабочее уединение. К сожалению, игнорировать эти вызовы не представлялось возможным.

— Спасибо за комплимент, — вежливо сказал Вепперс в ангельское личико инопланетника. — Ты выглядишь отлично, как и всегда. Каково наше положение?

Экран низкого разрешения наверняка исказил и растянул мимолетную улыбку, пробежавшую по лицу маленького чужака.

— Наше положение таково, что ты, Вепперс, должен немедленно сообщить мне, где расположены наши цели. Это больше, чем необходимость. Это срочная, неотложная мера. Все, что мы задумали, все, над чем работали, зависит от этой ключевой информации.

— О да, я знаю. Все в порядке. Я тебе их назову.

— Этот ответ мог бы принести мне огромное облегчение, но, увы, он изрядно запоздал.

— Но в первую очередь, как ты наверняка понимаешь, я интересуюсь тем, кто пытался взорвать меня в воздухе, в моем собственном флайере, над моей собственной усадьбой.

— А, это, — Беттлскруа пренебрежительно махнул рукой. — Почти наверняка это Реликвария.

— По всему судя, союзничек, ты предоставил мне повод для долгих раздумий, — тихо произнес Вепперс.

Беттлскруа выглядел донельзя раздраженным.

— НР, очевидно, так или иначе догадались, что ты предал их, хотя возможно также, что это Флекке, они в таком деле всегда на подхвате как субподрядчики. Джлюпиане тоже наверняка чувствуют себя униженными. Твой дружбан Сингре, насколько мы можем судить, пропал без вести, а это что-нибудь да значит. Мы выделяем все ресурсы, какие можем отвести под эту задачу, для выяснения точного ответа на вопрос, кто же покушался на тебя. Однако расположение целей нас по-прежнему интересует куда больше.

— Согласен. Понимаю. Но сначала введи меня в курс дел. Я тут ненадолго отвлекся, что произошло за это время?

Беттлскруа окончательно потерял контроль над собой.

— Очевидно, — тихо проговорил он, — я не слишком ясно выразилось, когда сообщило тебе, что информация о точном расположении целей сейчас для нас жизненно важна — прямо сейчас! — На последних двух словах он сорвался на крик.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — сочувственно ответил Вепперс. — Ты узнаешь цели очень скоро. Но сперва мне надо понять, что происходит.

— А происходит вот что, Вепперс, — прошипел Беттлскруа, подавшись вперед и почти уткнувшись носом в камеру на своем конце линии, так что лицо его странно, даже уродливо исказилось. — Гребаный гиперкорабль Культуры, способный одним пуком расхерачить флотилию, тратит свое драгоценное время на то, чтобы как следует разобраться с нашим проклятым военным флотом новопостроенных кораблей — он ими занимается, даже пока мы тут с тобой болтаем и пока ты, как ни сложно мне в это поверить, продолжаешь убивать время зря. Он уничтожает тысячи кораблей каждую минуту! Через полтора дня там не останется ни одного корабля! И это даже с учетом того факта, что я, изменив своим первоначальным планам, приказало всем исправным фабрикаторам приступить к изготовлению кораблей — всем, а не только той их части, о которой мы первоначально условились.

— Нет ли нужды мне вернуться и обсудить эти вопросы зано... — начал Вепперс, придав лицу подобающе печальное выражение.

— Заткни ебальник! — заревел Беттлскруа, стукнув кулачком по столу, на котором стоял его экран. — Корабль Культуры уже разработал метод, позволяющий стравить построенные фабрикаторами корабли друг с другом, и если бы он к нему прибег, корабли были бы уничтожены еще быстрее. Это отняло бы считанные часы. Он воздержался от применения этого способа, поскольку он переживает, как бы некоторые корабли случайно или по ошибке не повредили производственные площадки фабрикаторов, а этого он стремится избежать, дабы сберечь в неприкосновенности, цитата, «уникальный памятник технической культуры, каким является Цунгариальский Диск», конец цитаты! Это очень остроумно, как ты думаешь? Ты не думаешь, что это очень остроумно? А вот я думаю, что это охеренно остроумно.

Беттлскруа глядел с экрана прямо на них — с безумной, неестественной, свирепой улыбкой, в которой не было ни следа юмора.

— Однако ж эта тварь, этот чудесный сверхмощный союзник, которым нас так неожиданно облагодетельствовали, не только сообщила нам с поразительной беспечностью, что предпочитает оставить этот способ в тайне до того момента, когда его применение действительно потребуется, но и продолжает как бы между делом уничтожать корабли самостоятельно, ссылаясь на, цитата, «критерии точности определения боевых целей», конец цитаты, и желая минимизировать, цитата, «непредвиденный побочный ущерб», конец цитаты, хотя, говоря откровенно, я подозреваю, что он просто получает от этого удовольствие, и мои офицеры со мной в этом согласны; точно такое же несомненное и искреннее удовольствие, с каким он распылил на атомы треть нашего военно-космического флота, услужливо заявившись в систему Цунга. Надеюсь, мой рассказ помог тебе, Вепперс, получить слабое, отдаленное, весьма общее представление о том, как у нас связаны руки, как мы сейчас беспомощны и бессильны повлиять на развитие событий, старый дружок мой, пока ждем от тебя бесценных сведений о наших гребаных целях. Между делом мы продолжаем обуздывать нами же вызванную Вспышку дилетантского Роения — не просто делаем вид, а на самом деле с ней боремся, потому что Рой оказался значительно хитрее, чем мы себе напланировали, и нам даже пришлось собственноручно уничтожать построенные для нас же нашими же фабрикаторами военные корабли, чтобы убедить Культуру, что мы просто-таки закадычные друзья-приятели, военные союзники и сражаемся на стороне добра в той же веселой компании. Ах да, у меня начисто вылетело из головы! Вокруг Вебецуа, на планете и в ней самой переполох — там сеет опустошение корабль НР! Да-да! Другой корабль, скорее всего — корабль Культуры, и не абы какой, а военный корабль Культуры, согласно последним данным, удирает из Вебецуанской системы с реликваристами на хвосте. Не совсем ясно, что он там делал — может, доставил на планету кого-то или что-то, зато достаточно ясно, что он теперь собирается делать: он помчится к Диску, пока вечеринка еще в разгаре, чтобы внести свой скромный вклад в боевые успехи дружка и помочь тому истребить весь наш с-пылу-с-жару новюсенький флот военных кораблей еще проворнее. НР тоже расшумелась по самое не могу, они настроены крайне подозрительно, я бы даже сказало — почти враждебно, когда речь идет о нас с тобой, Вепперс, и я так поняло, что они не помогают Культуре справиться с нашим недолговечным военным флотом только потому, что им самим любопытно посмотреть, на что способен военный флотокорабль Культуры, когда его хорошенько раззадорить; как нам дали понять, это для них ценная информация. Однако постоянное присутствие настроенных с нескрываемой враждебностью сил НР в округе наверняка означает, что любой наш корабль, которому вздумается спастись бегством с Диска, наверняка получит от НР хорошеньких пиздюлей. Вот так обстоят наши гребаные дела, таково наше ебанутое на всю голову положение. Я опозорено, обесчещено, меня ждет понижение в должности, военный трибунал и взыскания, но уж поверь мне, дражайший мой господин Вепперс, если таков будет мой удел, я сделаю все, что в моих силах, чтобы утянуть тебя следом за собой, мой ненаглядный дружище и соратник по заговору.

Беттлскруа совсем выбился из сил, поэтому остановился, набрал полную грудь воздуха, взял себя в руки и продолжил уже тише, энергично жестикулируя ручками:

— А теперь вот что. Я даже неспособно себе представить, сколько в точности наших кораблей было уничтожено впустую, пока мы тут вели светскую беседу, но подозреваю, что число это измеряется тысячами. Пожалуйста, Вепперс, пойми, что, если мы хотим спасти что-то, хоть что-нибудь в этом, как постепенно становится почти очевидным, совершенно безнадежном предприятии, в этой безвыходной ситуации, то мы это сможем спасти, только если ты нам укажешь цели. Хотя бы некоторые цели, по крайней мере самые близкие, ведь у нас останется так мало плохо снаряженных медленных кораблей, когда ты наконец закончишь ходить вокруг да около и откроешь нам, где... — Беттлскруа задохнулся, — эти... — он снова запнулся и сделал глубокий вдох, — гребаные... — и последняя пауза, — ...цели.

Вепперс вздохнул.

— Большое спасибо, Беттлскруа. Это все, что мне нужно было знать.

Он улыбнулся.

— Подожди минуточку...

Он отключил звук и повернулся к Джаскену. Беттлскруа на экране безмолвно орал и потрясал скрюченными ручками. Джаскен отвел взгляд.

— Да, господин?

— Джаскен, я истощен донельзя. Ты даже не представляешь, какая каша у нас тут заварилась... Принеси что-нибудь перекусить и вина поприличнее. Даже вода сойдет... но лучше бы все-таки вина. И себе тоже прихвати что-нибудь. — Вепперс усмехнулся, искоса поглядывая на компьютер. Беттлскруа на своем конце линии, казалось, грыз зубками край экрана. — Я с ним разберусь.

— Слушаюсь, господин, — ответил Джаскен и вышел из комнаты.

Вепперс плотно прикрыл дверь, обернулся к экрану и снова включил звук.

— ... где? — истошно орал Беттлскруа.

— Ты готов услышать ответ? — тихо спросил Вепперс.

Беттлскруа сидел, тяжело дыша, и смотрел на экран глазами навыкате. По его безупречно очерченному подбородку стекало что-то, принятое Вепперсом за плевок.

— Вот так гораздо лучше, — похвалил Вепперс и улыбнулся. — Наиболее важные цели — те, которыми сейчас стоит заняться, учитывая оставшиеся боевые ресурсы, находятся совсем рядом и легкодостижимы. Они расположены под лесопосадками и колейными дорогами моего поместья Эсперсиум. И вот что тебе следует хорошенько обдумать: кто-то — вероятнее всего, НР, как ты уместно предполагаешь, уже облегчил вам задачу их уничтожить, атаковав мой флайер. И еще раз, чтобы до тебя хорошенько дошло: под каждой лесополосой или колейной дорожкой находится то, что неопытный глаз примет за какой-нибудь огромный грибок. Это не грибки. Это субстраты. Они построены на биологической основе, имеют низкое энергопотребление, не слишком быстро работают, но отличаются высокой надежностью и чрезвычайной устойчивостью к повреждениям. Все слои почвы на глубинах от десяти до тридцати метров под корнями деревьев и между ними заняты субстратами, в общей сложности их объем составляет больше половины кубического километра, и эти вычислительные мощности разбросаны везде, по всей усадьбе. Двусторонний коммуникационный траффик проходит через фазированные антенные решетки, установленные вокруг главного дома, и дальше через спутниковую группировку. Все думают, будто эти системы до сих пор управляют Виртуальными Реальностями игровых пространств. Вот по ним-то и должны вы ударить, Беттлскруа. Субстраты под лесопосадками и дорогами моего поместья содержат больше семидесяти процентов Преисподних во всей Галактике.

Он снова улыбнулся.

— Конечно, здесь учтены лишь те, о которых я располагаю достоверными сведениями. Раньше их было больше, но совсем недавно я спихнул Ад НР субподрядчикам, просто на всякий случай. Я покупал Ады больше века, Адмирал-Законотворец, то есть почти всю свою предпринимательскую жизнь. Самостоятельно улаживал все требования к аппаратному обеспечению, никому не доверял решение правовых проблем и вопросов юрисдикции. Я никого не подпускал. И теперь большинство Преисподних здесь, в этой системе, на моей родной планете. Именно поэтому я всегда позволял себе роскошь не беспокоиться о выборе целей. Как думаешь, у тебя осталось довольно кораблей, чтобы послать их к Сичульту и выжечь мое поместье дотла?

— Это правда? — Беттлскруа тяжело дышал и делал глотательные движения. — Наши цели — это твое собственное поместье? Зачем ты это сделал?

— Чтобы меня никто не заподозрил, Беттлскруа. Тебе придется сровнять с землей лесопосадки и дороги, испепелить мои земли, выжечь устройства спутниковой связи, причинить определенный ущерб моему дому, может быть, даже полностью уничтожить его. Моя Семья владела этим домом столетиями, он для меня практически бесценен, как и сама усадьба. Во всяком случае, многие так и считают. Кто поверит, что я способен навлечь весь этот хаос на свое поместье?

— И все же ты... нет, нет, стой. Погоди. Я должно отдать необходимые приказы. — Адмирал-Законотворец перегнулся через стол, потом снова посмотрел на экран. — Это все? Лесополосы и дороги поместья Эсперсиум? И дом в центре?

— Да, — ответил Вепперс. — Вот и все твои цели.

Беттлскруа потребовались считанные секунды, чтобы отдать распоряжения; экран на несколько мгновений потемнел, а потом осветился опять, и когда это произошло, Вепперс заподозрил, что за эти мгновения Адмирал-Законотворец собрался с мыслями, пригладил встопорщенные чешуйки на макушке, вытер лицо и взял себя в руки. Когда разговор возобновился, инопланетник куда больше напоминал себя прежнего, безукоризненно выдержанного, невозмутимого.

— И ты позволишь, чтобы это с тобой сделали, Вепперс? С твоим родовым имением?

— Если это приумножит мое достояние? Да. Потенциальная выгода превышает возможные потери. А я получу на порядок больше, чем потеряю, могущество мое возрастет; дом всегда можно отстроить, произведения искусства — заменить, лесопосадки... если честно, я от этих деревьев давно уже устал, они мне вусмерть надоели. Но, к слову, даже их можно высадить заново, и деревья вырастут до прежней высоты. Остаточной радиоактивностью после залпов энергооружия можно пренебречь, гиперзвуковые кинетические снаряды, как я понимаю, оставят по себе даже меньше, да и все боеголовки чистые, не так ли?

— Термоядерные, но, да, чистые, — согласился Беттлскруа. — Они разрабатывались для уничтожения, а не для загрязнения территории.

— Ну и отлично. Конечно, мне будет уже не так приятно отдыхать и развлекаться в поместье, как в лучшие деньки, но даже если некоторые участки так и останутся радиоактивны, я не буду сильно убиваться по этому поводу. Давай будем откровенны: эти земли, в сущности, не более чем буферная зона между мною и ордами завистливых пролетариев. Если этим холмам и долинам суждено вовеки разгонять ночную тьму остаточным свечением, то ценность их как барьера при восстании масс даже возрастет. Да и потом, я ведь могу купить себе другое поместье, десяток других, если захочу.

— А как же люди?

— Какие люди?

— Твои слуги. Что с ними будет, если мы сотрем усадьбу с лица планеты?

— Ой, я и забыл. Да. Мне представлялось очевидным, что у меня будет несколько часов на приготовления к атаке.

— Гм. — Маленький инопланетник, поколебавшись, стал перелистывать свой экран. — ... Да. Самая быстрая волна кораблей — маленькая эскадра, которую мы успели снарядить антиматерией из флотских запасов для варп-двигателей, прибудет через три с половиной часа, в предположении, что отправятся в путь тут же и будут лететь на предельной скорости, без остановок. Однако на такой скорости выбор целей может оказаться не вполне точным, погрешность в селекции целей может достигать сотни метров и более. Ракеты и интеллектуальные боеголовки бьют точнее, хотя силам планетной обороны Сичульта, вероятно, удастся обезвредить некоторые из них, а если пытаться, образно выражаясь, попасть в игольное ушко, корабли вынуждены будут замедлиться почти до полной остановки и попадут под удар ваших сил самообороны. Впрочем, численность атакующих, скорее всего, окажется столь велика, что сопротивлением сил сичультианской обороны можно пренебречь. Положим, четыре-пять часов. Можно сделать так, чтобы высокоскоростные суда первой волны атаковали сами лесопосадки, а остальные корабли, которые появятся позднее на меньшей скорости, пускай выцеливают системы спутниковой связи.

— Короче, у меня найдется время эвакуировать нескольких человек, — подытожил Вепперс. — Но не всех, разумеется, иначе это возбудит ненужные подозрения. Впрочем, я всегда могу нанять больше людей, Беттлскруа. В людях никогда нет недостатка.

— Но все же твои потери будут довольно значительны.

— Разве не приходилось тебе подчас чем-то жертвовать, чтобы добиться большего, Беттлскруа? — бросил Вепперс маленькому инопланетнику. — Многолетний хостинг Преисподних принес мне колоссальные деньги, но они рано или поздно поставили бы меня в неудобное положение, ну или их бы просто пришлось отключить, и мне бы за это вчинили нехилые иски. Репарациями они бы меня даже по миру могли пустить. А вот то, что я сейчас потеряю, вполне можно возместить. Не забывай о комиссионных за участие в этом деле, которые ты мне обещал, и об этом чудесном корабле... как там дела с этим удивительным кораблем, Беттлскруа?

— Он твой, Вепперс, — ответил Адмирал-Законотворец, — но его все еще переделывают под твои вкусы.

— Чудесно. Просто прекрасно. Итак, мы пришли к общему мнению, что я вполне переживу потерю пары деревьев и коттеджика в сельской местности. Но давай внесем ясность. В ближайшие три с половиной часа мне ничто не грозит, так?

Маленький инопланетник снова взглянул на экран.

— Первая времяпролетная бомбардировка с одновременным запуском ракет по лесопосадкам и дорогам состоится через 3.41 часа, считая от настоящего момента. Реактивные снаряды поразят цели в течение одной — пяти минут после запуска. Вторая волна кораблей, которой будет поручена прецизионная бомбардировка систем спутниковой связи вокруг главного дома, появится через 0.5 — 1.0 часа после этого. Мы не можем точнее разнести их по времени, потому что следует считаться с неотъемлемой, но плохо предсказуемой вероятностью отказа варп-двигателя, особенно так глубоко в гравитационных колодцах звезды и планеты. Прости. Я обеспечило тебе такую фору, какую только могло. Тебе хватит ее на все дела.

— Хм. Да, полагаю, что мне этого времени хватит, — сказал Вепперс, делая широкий покровительственный жест. — Не пугайся ты так, Беттлскруа! Вперед и вверх, разве это не прекрасно? Согласен? Я не могу бездействовать и почивать на лаврах, мне позарез нужны новые вызовы. Пора обновляться. Иногда нужно снести старые здания и построить на их месте новые — выше и лучше. Иногда приходится поставить все на кон, чтобы забрать все фишки. И все такое прочее. Я думаю, в твоей культуре найдется достаточно уместных в данной ситуации клише.

Адмирал-Законотворец покачал маленькой, безупречно вылепленной головой.

— Ты выдающаяся личность, Вепперс.

— О, мне это известно. Я иногда сам себя удивляю, — он услышал, как скрипнула дверь, и повернулся к ней. — А, Джаскен, отлично! Ты не догадался разложить все это по пакетам, как бы для пикника? Нам скоро в путь. Снова.