33

Илона Линькова. Великий Ацтлан, Старая столица (Чичен-Ица). 23 сентября 1980 года (12.18.7.5.1, и 3 Имиш, и 4 Чен)

Площадь перед пирамидой Кукулькана была полна народа. Из фургона Илона видела плотную толпу в самых разных одеждах, сгрудившуюся на небольшом, в общем-то, пятачке между похожей на построенное войско колоннадой древнего рынка у храма Воинов, священным ристалищем игры в мяч и мрачным мавзолеем Топильцина — строителя пирамиды. Здесь было множество туристов со всего мира, особенно обеих Атлантид. Но больше всего было местных. Они выделялись не только национальной одеждой, пестрыми тюрбанами женщин и поясами мужчин, но и напряженным видом. Они не переговаривались между собой и не держали наготове фотокамеры. Для них схождение Пернатого Змея было не праздным зрелищем, а священнодействием.

Толпу от пирамиды оттесняло оцепление ацтланских солдат. На платформе перед верхним храмом суетились жрецы и их помощники, совершающие последние обряды до начала мистического события. Бойцы группы Столярова напряженно наблюдали за ними из неприметного, припаркованного в одном из боковых переулков продуктового фургона. Таких тут было много — оборотистые майяские торговцы не упускали случая поднять прибыль во время великого праздника.

Фургон, разрешение на торговлю и место для парковки обеспечил, конечно, Чан. Илоне казалось, что она различает людей крусоб — уверенно передвигающихся в толпе крепких молодых парней. Кочуа тоже был где-то там — замаскированный под местного крестьянина, а может, туриста. Но главная ударная сила мятежа была рассредоточена по таким же фургонам, внутренним дворикам окрестных домов и другим укромным местам — мобильные, хорошо вооруженные отряды подготовленных бойцов.

План пришлось срочно переверстывать накануне — во время очередного сеанса радиосвязи с центром передали информацию, что объект с утра доставят на площадь перед пирамидой. Цели этого российский агент в Чичен-Ице не выяснил, но атаковать дворец до восстания — самоубийственное безумие, а отбить Кромлеха на пути до площади было невозможно: на это небольшое расстояние он будет доставлен подземными переходами, за века пронизавшими весь центр Старой столицы.

Так что оставался единственный вариант — напасть на конвой Кромлеха в момент начала мятежа, когда внимание ацтланцев будет отвлечено.

Те, однако, похоже, тоже что-то почуяли — среди толпы мелькали суконные физиономии тайных агентов ягуаров, по периметру площади слонялись многочисленные полицейские патрули. Некоторые проверяли стоящие в переулках фургоны, но от того, в котором пряталась группа, агенты крусоб полицейское внимание пока благополучно отводили.

Напряжение возрастало. В фургоне сидели Столяров, Илона и Тюкалов. Согласно плану «А» последний должен был вынести выстрелом РПГ вход во дворец, после того, как группа ворвется сквозь пролом в ограде, проделанный взрывчаткой Столярова. Теперь они должны будут действовать среди кровавого хаоса, который тут скоро возникнет. Роли Лелекая и Ленмэны не изменились — они прикрывали группу снайперским огнем и уже заняли выбранные накануне позиции на крышах двух высоток вблизи площади. Связь с фургоном держали по рации.

Час приближался, и народ все более волновался — словно море перед бурей. Тучи не закрывали палящего солнца, значит, схождение Змея предстанет во всем великолепии. Но все на площади, даже не посвященные в дальнейшие события, чувствовали, что скоро произойдет нечто гораздо более сенсационное, чем величественное, но неуклонно являющееся два раза в год зрелище.

В шестом часу вечера жрецы замерли. До Схождения оставалось несколько минут — на балюстрадах пирамиды уже начиналась игра солнечного света. Из храма на площадку вышли несколько человек — снизу они выглядели насекомыми, забравшимися на голову великана. Илона навела на них бинокль и едва удержалась от вскрика. Впереди был главный жрец Единого, а за ним... Кромлех, придерживаемый двумя офицерами-ягуарами в архаичных парадных одеждах. Девушка сразу узнала его, хотя он был гол и покрыт синей краской. Жертва! Так вот в чем дело!..

— Вижу объект, — раздался по рации глухой голос Ленмэны, в котором ощущалось страшное напряжение.

— Что будем делать, Первый? — Тюкалов был заместителем Столярова, поэтому и задал мучивший сейчас всех вопрос.

Никто из них понятия не имел, когда будет подан сигнал к восстанию — на вопрос Столярова Чан неопределенно пожал плечами и сказал непонятно:

— Они сами знают, когда появиться...

Сейчас было очевидным, что «они» не появятся до начала жертвоприношения. А значит, группе надо было начинать действовать, не дожидаясь крусоб, надеясь, что они подтянутся до тех пор, пока вся ДРГ не будет перебита.

— Начинаем, — бросил Столяров. — Рысь работает по ягуарам на пирамиде, Ворон ее прикрывает, Волк и Ласка со мной.

Все члены группы имели «звериные» позывные, лишь Столяров был Первым.

— Есть, — раздалось одновременно в фургоне и с обеих снайперских позиций.

— По моей команде, — произнес командир.

Тюкалов зарядил гранатомет, Илона поправила за спиной сумку с запасными выстрелами к нему и поудобнее ухватила автомат.

А главный жрец между тем начал речь, разнесенную громкоговорителями по всей площади, и при первых его словах Столяров приказал:

— Отставить!

— Народ Великого Ацтлана, — заговорил служитель Единого, явно будучи в восторге от нежданно выпавшей ему великой роли. — Мы собрались здесь, чтобы приветствовать Пернатого Змея, который, как делает в этот день уже сотни лет, сойдет сейчас со своей пирамиды. Но сегодня бог сделает это в самый знаменательный для нашей страны час. Очень скоро по национальному телевидению и всем радиостанциям будет зачитан рескрипт божественного уэй-тлатоани о начале новой войны с нашим старым и заклятым врагом — Российской Империей, долгие годы унижавший наш гордый народ. Войны, несомненно, победоносной, поскольку Единый даровал нам чудесное оружие, которое в одночасье сметет все их города и армии.

На площади раздался рев ликования, смешанный с воплями ужаса.

— Идиоты!.. Идиот, он все-таки решился на это, — простонал Столяров.

— Что же будет, Николай Алексеевич?.. — растерянно спросила забывшая про устав Илона.

Столяров устало пожал плечами:

— Они наверняка уже бомбят наши города и вторглись на территории в Атлантиде... — надтреснутым голосом проговорил он. — Таков был их план, который мы перехватили, но надеялись, что они его побоятся реализовать. Но эти люди — безумцы!.. На суше их разгромят — мы и команчи тайно сосредоточили на границе три танковые армии и много других войск. Две наши эскадры обстреляют их города с Атлантики и Великого океана. Они же так и не узнали, что у нас уже есть ракеты... Волны бомбардировщиков из Сибири, Ирокезии и Русской Атлантиды... Удары с европейских баз по Восточному Ацтлану... А главное — на них нападет Тауантинсуйу, и у инков тоже есть бомба. Это катастрофа.

Его лицо стало серым.

Илона знала, что все это правда, которую в кои-то веки не удержал в себе ее командир. Девушка всегда подозревала, что, несмотря на свой не очень высокий чин, Столяров был посвящен во многие стратегические тайны империи. А его откровенный рассказ свидетельствует, что...

— А мы... — начал Столяров, но замолчал.

Между тем жрец продолжал:

— В ознаменование этого наш император, сын богов, величайший из людей и глава всех ацтланских воинов милостиво разрешил начать эту войну жертвоприношением нашего врага — вражеского воина, писца и колдуна Евгения Кромлеха. Сейчас он будет торжественно доставлен к Священному сеноту и низвергнут туда в жертву богам народа майя — Чаку и Кукулькану. Да станет его жизнь вкусна для них!

— Отставить атаку, — услышав это, повторил Столяров по рации. — Ждем крусоб по главному плану.

Илона поняла, что Первый решил продолжить обессмысленную началом войны операцию. А что ему еще оставалось делать?.. Ее же это вполне устраивало — без Евгения она отсюда все равно не уйдет.

Ягуары вытолкнули Кромлеха вперед, чтобы народ посмотрел на него. Площадь взревела еще больше, и тут же появился солнечный Змей. Это был оптический эффект теней северо-западного угла строения, возможный лишь в этот день и час. Семь треугольников света, образованные ступенями, нарисовали изгибы огромной извивающейся змеи от верхней платформы до основания пирамиды, где лестница заканчивалась двумя скульптурными головами Пернатого Змея с оскаленными пастями. Иллюзия гигантского ползущего пресмыкающегося была настолько полной, что Илона на мгновение ощутила прилив ужаса. А толпа внизу просто впала в амок.

Но, похоже, это касалось не всех — кто-то усердно работал.

— Открыть фургон! — раздался снаружи резкий приказ на науа.

Посмотрев в щель, Илона увидела полицейского, которому охранявший фургон крусоб, переодетый в торговца, безуспешно пытался что-то втолковать.

— Пропустить! — рявкнул, наконец, служитель порядка, оттолкнул фальшивого торговца и сам потянулся к ручке двери.

— Волк! — бросил Столяров Тюкалову.

Тот отложил гранатомет и подвинулся поближе к выходу.

Полицейский просунул голову в форменном берете внутрь, но рассмотреть ничего не успел — пока он хлопал глазами после яркого солнца, его шея была взята в могучий захват. Раздался громкий щелчок, потонувший в реве снаружи, тело полицейского задергалось, но тут же обмякло, и Тюкалов втащил труп в фургон.

Столяров даже не повернул на это голову, напряженно глядя в бинокль на пирамиду. Туда же смотрела и Илона. Зрелище было потрясающим: синий Кромлех в сопровождении жрецов медленно шел по длинной лестнице. Было полное впечатление, что его спускает на себе Пернатый Змей.

— Кукулькан вступает в воду! — дурными голосами завывали жрецы, а за ними и вся толпа.

У основания пирамиды жертву ожидала охрана из ацтланских солдат и оркестр, уже грянувший экзотическую музыку.

За краской, покрывающей лицо Евгения, Илона не видела его выражения, но почему-то была уверена, что оно спокойно и отрешенно.

Лишь сейчас она разглядела, что прямо за Кромлехом идет некий человек в длинном черном одеянии и маске черепа. Он появился словно ниоткуда.

«Это еще кто? — мелькнула у девушки мысль. — Какой-то жрец?..»

Но она тут же забыла об этом, потому что случилось нечто куда более грандиозное, чем все происходившее до сих пор.

Воздух перед пирамидой словно бы заволновался, пошел рябью, и вдруг — вспыхнул ослепительным пламенем. Которое вскоре оформилось в три огромных огненных креста. И оттуда раздался громовой голос, подобный которому Илона уже слышала во время перехода через джунгли. Только теперь она почти полностью поняла фразы, произнесенные на сей раз на киче:

— Времена свершились! Великая жертва! Сбор урожая! Жатва мертвецов! Смерть! Смерть!

Без сомнений, «они», как и говорил Чан Кочуа, появились самым очевидным образом.

На площади творилось нечто невообразимое. Большая часть людей, особенно туристы, с воплями ужаса пыталась спастись бегством. Солдаты в оцеплении были растеряны, но пока стояли не местах. И оказалось, что крусоб тут было гораздо больше, чем думала Илона — над головами безумствующей толпы вырос целый лес в ярости воздетых мачете. Инсургенты из переулков рванулись на помощь соратникам.

Кресты исчезли и призрачное пламя погасло, а повстанцы бросились на солдат, попутно рубя всех, кто попадался под руку — полицейских, туристов, торговцев, даже мирных крестьян-майя, понятия не имевших о готовящемся бунте. Солдаты открыли, наконец, огонь, и в центре Старой столицы установился кровавый хаос, которого, собственно, и добивался Чан Кочуа.

Илона знала, что под прикрытием бессмысленной массовой резни отряды спецназа крусоб захватывают сейчас ключевые городские узлы, атакуют полицейские участки и военные объекты. Это уже началось — со всех концов города раздавались выстрелы и взрывы.

Девушке показалось, что она видит мелькающего в толпе Чана в берете и с дымящейся сигарой в зубах, размахивающего окровавленным мачете. Это было в его духе — он всегда хотел лететь на гребне великой волны...

Но сейчас их выход.

— Работаем! — заорал Столяров, и группа вырвалась из фургона.

Солдаты оттянулись к пирамиде, залегли и отстреливались. Музыканты и жрецы разбежались в разные стороны, но ягуары сгрудились вокруг Кромлеха и человека в черном, и отступали, огрызаясь автоматными очередями.

С небес раздался рокот, и над площадью завис военный вертолет, откуда толпу стали без разбора поливать пулеметным огнем. Повстанцы пытались укрыться, беспорядочно стреляя вверх.

— Волк, сделай! — приказал Столяров.

Тюкалов вскинул РПГ на плечо, присел и стал водить прицелом, примериваясь к траектории движения воздушной машины. Раздался выстрел, и рядом с вертолетом расцвело огненное облачко в ореоле дыма. Когда он рассеялся, стало видно, что вертолет, заваливаясь на один бок, улетает в сторону, быстро приближаясь к земле. Он упал где-то в северо-западных кварталах, где еще недавно скрывалась ДРГ. Оттуда раздался отдаленный взрыв. Поручик спокойно извлек из заплечной сумки новую гранату.

Но пока он заряжал, из-за угла возник полицейский с «Атлатлем». Столяров и Илона одновременно вскинули свое оружие, Тюкалов пытался уйти от очереди нырком в сторону, однако это было бесполезно. Было бы... Голова не успевшего нажать на курок полицейского словно взорвалась, выплеснув куски раздробленного мозга, тело дернулось и во весь рост растянулось на древней пыльной мостовой, заливая ее темной кровью.

— Вы там поосторожнее, — раздался в наушниках голос Кости. — Еле попал — вас дом перекрывает.

Голос чукчи был спокоен, словно он лежал сейчас на удобном диване, рассеянно глядя в телевизор.

Столяров осторожно высунулся из-за угла, но тут же прянул назад — пуля выщербила стену над его головой. Теперь площадь простреливалась со всех сторон и сверху — с высоток, на которых засели снайперы противоборствующих сторон. Десятки окровавленных тел валялись там, несколько раненых пытались уползти из-под огня.

Илону вдруг потрясла мысль, что такое же, только гораздо хуже, в эти минуты уже творится по всему миру.

А Пернатый Змей все продолжал величественный спуск со своей пирамиды.

Группы повстанцев и солдат рассредоточились по укрытиям и вели ожесточенную перестрелку.

— Кто видит объект? — спросил Столяров снайперов по рации.

— Я, — ответила Ленмэна. — Они на рынке.

— Я тоже вижу, — отозвался Лелекай.

Действительно, ягуары укрепилась среди колоннады на противоположной от группы стороне площади, пройти которую насквозь сейчас было невозможно.

— Они должны идти к Священному сеноту — принести жертву, — произнес Столяров.

Это действительно было вполне в ацтланском духе — мир может лететь в тартарары, но обещанная богам жертва обязана быть принесена.

— Обходим слева, — решил командир. — Ворон, спускайся и жди нас у стадиона. Рысь ведет наблюдение. Остальные за мной.

Илона поняла, что Столяров намерен перехватить Кромлеха на Священной дороге, ведущей к сеноту. Идея была логичной: дорога окаймлялась зарослями парка — кусочком первозданной сельвы, сохраненном в центре города. Там было удобно атаковать из засады.

Но туда еще надо было попасть. Путь группы через узкие переулки напоминал заплыв по огненному озеру. Несколько раз они попадали под обстрел и палили в ответ, не разбирая, повстанцы их противники или ацтланцы.

Наконец они прорвались к громаде стадиона, построенного лет сто назад вокруг древнего священного ристалища. Илона на бегу вдруг вспомнила сатирический рассказ Кромлеха, действие которого происходит на этом стадионе, но мысль тут же канула бесследно.

Лелекай уже был на месте — лежал среди декоративных кустов, окаймлявших арену. Здесь движение группы застопорилось — дальше шел серьезный бой. Группа повстанцев засела на стадионе, откуда ее пытались выбить солдаты при поддержке танка. Он перегородил улицу, которая вела к парку, и методично посылал в сторону противника снаряд за снарядом. Со стадиона отвечали стрельбой из автоматов.

Не дожидаясь приказа, Тюкалов поднял РПГ, выстрелил, взял у Илоны новый заряд и выпустил еще гранату. Группа поддержала его автоматным огнем.

Танк загорелся и начал отползать в переулок, солдаты потянулись следом, некоторые были ранены.

— Вперед! — взревел Столяров.

Ведя беспорядочный огонь, группа стремглав проскочила улицу и ворвалась в «зеленку».

Здесь, среди зарослей, было поспокойнее, даже звуки городских боев звучали приглушенно. Кое-где лежали мертвые и раненые, а в густом кустарнике прятались до смерти перепуганные мирные обыватели и туристы.

Вдоль старинных дорожек стояли статуи богов и героев Майяпана и Ацтлана, перед ними лежали приношения — груды цветов и птичьих перьев, теплились огоньки свечей в красных стеклянных подсвечниках. Казалось, эти древние титаны, жрецы и воины равнодушно внимают звукам катастрофы — одной из многих, которые за века обрушивались на этот город. Такие мелочи их уже давно не занимали.

Парк был искусно спланирован, создавая полное впечатление, что сельва обступает их со всех сторон. Словно здесь жило запечатанное в сердце современного мегаполиса давнее прошлое Юкатана.

И это подтвердилось самым безумным образом: за поворотом одной из тропинок дорогу им преградила глухо рычащая черная пантера — огромный ягуар с искрящимися глазами.

Рефлексы бойцов сработали мгновенно — по зверю ударили из трех автоматов. В этом свинцово-огненном шквале не могло уцелеть ни одно живое существо, и отряд не останавливаясь двинулся дальше.

Но за следующим поворотом сидела и рычала та же самая свирепая кошка. Или ее близнец — времени выяснять не было, и автоматы застрекотали снова.

Илона подумала, что ягуары вырвались из зоопарка, который был поблизости. Очевидно, клетки были открыты во время беспорядков. Хотя все это очень странно...

Кошка появилась снова. Целая и невредимая.

— Что за чертовщина! — сквозь зубы произнес Столяров.

Бойцы остановились, глядя на невероятное видение. Это был крупный, угольно-черный ягуар. И, судя по всему, он явно готовился к смертельному прыжку.

— Командир, стрелять? — не очень уверенно спросил Тюкалов. — Щас же кинется...

— Стойте, — раздался голос Кости Лелекая. — Бесполезно — это энэныльын... Колдун по-вашему.

Тюкалов коротко матюгнулся.

— Святой воды-то не взяли... Давай я его из РПГ!

— Стой, — повторил чукча. — Я сам. Я умею — у меня дед энэныльын был... Вы дальше идите.

Не отрывая взгляда от безжалостных глаз зверя, он завел заунывную горловую мелодию.

— Командир?..

Тюкалов с сомнением взглянул на Столярова.

— Пошли, — решил тот. — Времени нет. Пусть Ворон разбирается. Мы через «зеленку» срежем.

Михаил и Илона нырнули за командиром в заросли. Перед этим девушка бросила взгляд на Лелекая. Не прерывая тихого пения, он приближался к напрягшемуся ягуару. Винтовку чукча оставил на земле и извлек длинный старинный нож в окладе из мамонтовой кости — он всегда торчал над его левым плечом, вызывая насмешки Тюкалова над «катаной хрЕновой».

— Он знает, что мы здесь, — на бегу бросил Столяров.

— Кто? — задыхаясь, спросила продирающаяся сквозь заросли Илона.

— Сиуакоатль. Ты же видела его на пирамиде...

Илоне казалось, что они попали внутрь какого-то мрачного фэнтезийного романа. И конец его добрым не будет...

Заросли раздались, и они выскочили на мощеную желтыми сланцевыми плитами Священную дорогу. Обычно здесь было полно паломников и любопытных туристов, однако теперь царила зловещая пустота. Лишь в нескольких метрах впереди лежало тело.

— Готов, — сказал наклонившийся над ним Тюкалов.

Мертвец был ягуаром — видимо, раненый воин истек кровью по дороге к сеноту.

— Они уже там! — крикнул Столяров. — Быстрее.

Когда-то Священный сенот был открыт, но после установления власти Ацтлана его окружили массивной каменной оградой с изображениями божеств и чугунными воротами, сейчас наглухо запертыми.

Неподалеку стоял памятник Кукулькану — не богу-змею, а историческому герою. Он был изваян по всем канонам — с секирой в руках, в высоком вычурном, увенчанным свернувшейся змеей, головном уборе из перьев царской птицы кетцаль, с почти европейскими чертами лица и окладистой бородой. Правда, скульптор, видимо, был из центральной Мешики — по тамошней традиции одна половина лица героя представляла собой оголенный череп. У ног Кукулькана пристроилась его легендарная ягуарунди.

— Они там, — убежденно сказал Столяров, кивнув на ворота. — Миша, давай.

Тюкалов вынес ворота с одного выстрела, осуществив свою главную функцию в группе. Все трое кинулись к открывшемуся в дыму и ошметках ворот проходу. Но не дошли — со стены ударил пулемет.

Илону не задело, но оба бежавших впереди мужчины подскочили и рухнули. Столяров, впрочем, тут же поднялся и стал помогать Илоне тащить тело поручика в укрытие. Ближайшим был памятник Пернатому Змею.

Там стало понятно, что Мишке уже не помочь — пуля попала в лоб. Затылка у него больше не было, лицо, выражавшее беспредельное удивление, лишь чуть тронуто кровью.

Слезы беззвучно катились из глаз Илоны, но она резко обернулась на короткий стон и увидела, что со Столяровым тоже все было плохо. Пуля со смещенным центром вошла под низ бронежилета. Полковник, бледный, словно уже был мертв, сидел, прислонившись к постаменту, и обеими руками пытался зажать хлещущую из живота кровь.

— Отставить, подпоручик, — прохрипел он, когда Илона дернулась к аптечке. — Я убит. Ты же не надеялась, что хоть кто-то из нас выживет?..

— Николай Алексеевич...

— Отставить, — повторил Столяров. — Мы все равно уже час как покойники. Все.

Илона ошеломленно замолчала.

Полковник тихо рассмеялся. Похоже, это вызвало волну боли — он скривился, но продолжил говорить.

— Я же сказал — им ответят ракетами. А на них боеголовки. Те самые. А под Чичен-Ицой — военный аэродром. И он точно — цель...

— Но это же далеко, город не заденет... — растерянно проговорила девушка.

Столяров криво усмехнулся.

— Ты не понимаешь, что это за Бомба... Тут не останется никого живого. А если и останутся, то позавидуют мертвым.

Девушка не знала, что сказать.

— Лона... ты все же... попытайся закончить это дело, — Столяров слабо кивнул в сторону сенота.

На него снова накатило, он закрыл глаза, из-под стиснутых зубов вырвался стон. Дернул рукой, пытаясь сотворить крестное знамение, но не донес до лба — умер. Илона перекрестилась за него и сотворила краткую заупокойную молитву.

Слезы высохли на ее лице. Она четко и спокойно зарядила РПГ и высунулась из укрытия, пытаясь определить, где находится пулеметная точка.

Пули выбили перед ней султанчики пыли, она опять укрылась.

— Хуг, — рядом возникла и залегла Ленмэна.

Ее лицо и одежда были запятнаны кровью, окровавлен был и висящий на поясе старинный томагавк, покрытый магическими изображениями.

— Костя? — спросила Илона.

— Колдун убил его, — отозвалась могиканка. — Мы с тобой вдвоем.

Она быстро оценила ситуацию и бросила Илоне на чистом русском, лишь с небольшим гортанным акцентом:

— Работай, подруга. Я прикрою.

Издав пронзительный боевой клич, могиканка кошачьим прыжком покинула укрытие и, приземлившись, тут же открыла огонь в сторону пулемета. Попасть она, конечно, никак не рассчитывала, все время перекатывалась, уворачивалась от ответного огня, сама выпуская пулю за пулей.

Илона в это время, приладив гранатомет на каменную спину кукулькановой кошки, тщательно целилась — заряд был последним.

Громкий хлопок. Огненный шар уходит в сторону противника. Пламя, дым. Пулемет замолк.

— Пошли! — крикнула Ленмэна, кажется, не раненая. — Мы еще можем успеть...

Илона кинулась за ней, и обе мгновенно ворвались через разбитые ворота. Никто по ним не стрелял.

Внутри, на замощенном грубым булыжником дворе, не было ни души. Похоже, оставшиеся в живых ягуары скрылись через калитку на противоположной стороне. Служители святого места, надо думать, покинули его еще раньше.

Сюда почти не доносились звуки боя, неподвижная нефритовая вода в колодце таинственно поблескивала, над ней склоняли кроны древние деревья.

На мостовой лежало несколько трупов. Девушки с тревогой воззрились на них, боясь увидеть свой «объект».

Ленмэна вдруг замерла, прислушиваясь. И тут Илона уловила движение у каменной платформы, откуда в сенот сбрасывали приношения богам. Там вповалку лежало несколько тел. Одно из них зашевелилось и приподнялось. Радость вспыхнула в Илоне, когда она узнала Евгения. Тот был по-прежнему раздет, но синяя краска почти сошла с его тела, смешалась с грязью и кровью.

Не помня себя, девушка подскочила к нему и разрыдалась, спрятав лицо на его груди. Евгений обнял ее и гладил по спине.

— Ну... ну, Кошка Лона, перестань, все хорошо, — приговаривал он тихо.

— Ты не ранен? — спросила Илона, оторвавшись от него.

Кромлех покачал головой.

— Я нет. А вон тот мертв.

Он кивнул на труп ягуара со свернутой шеей.

— Они меня развязали, когда собирались сбрасывать. Я схватил одного за горло, а пока они меня от него отрывали, пришли вы...

Раздался жуткий пронзительный клич Ленмэны.

Илона с Кромлехом увидели фантастическую картину: огромный черный ягуар сидел на стене и щерился, готовясь к прыжку.

Вернее, он уже прыгал, а навстречу ему кувыркался в воздухе томагавк. Они встретились в полете, и оружие вонзилось в плечо зверя. Но он продолжал движение и упал на могиканку, сбив ее с ног, после чего откатился к краю колодца и остался лежать неподвижно.

Горло Ленмэны было разорвано когтями, оттуда хлестала кровь и раздавалось сипение. Подскочившая Илона пыталась зажать рану, но кровь продолжала литься. Ленмэна с трудом подняла руку и положила на ладони Илоны. Сип стал оформляться в невнятные и непонятные слова:

— Там... я отдам тебе... свою одежду.

Бронзовое лицо могиканки посерело, глаза закатились, тело бессильно опало.

— Глупая девка, — раздалось от колодца. — На что только потратила нагваль... Такой красивый нагваль...

Резко развернувшись от тела могиканки, Илона увидела, что там, где только что лежал раненый зверь, стоял мужчина в длинной черной мантии с очень знакомым лицом.

«Сиуакоатль...» — вспомнила Илона слова Столярова.

Но откуда она его знает?..

«Дельгадо!»

Колдун, кряхтя, пытался левой рукой извлечь застрявший в ключице топорик. Правая его рука висела плетью.

— Вещи силы... — сердито приговаривал он. — Какая дикость! Кто сейчас использует вещи силы... А что до ее нагваля...

Похоже, он собирался закатить долгую глумливую речь, но на сей раз у него это не вышло — Илона молча всадила ему пулю в лоб. Тело сиуакоатля плюхнулось в сенот.

— Вот и все, — произнесла девушка, положив автомат и снимая бронежилет.

— Не думаю... — рассеянно отозвался глядящий вверх Кромлех.

На небе возникли несколько ярких точек. Они плавно теряли высоту, оставляя за собой пушистые светящиеся хвосты, и очень походили на каких-то гадов.

— Это... — начала девушка.

— Я знаю, что это, — прервал ее Кромлех. — Я же сам это придумал...

Его лицо стало замкнутым и угрюмым.

— Праведен гнев Твой, — прошептал он.

Девушка с ужасом смотрела в небо.

Кромлех повернулся к ней.

— Пойдем, Кошка Лона, — сказало он ласково и протянул руку. — Мне больше не нравится этот мир. Может быть, другой окажется лучше.

Илона смотрела с недоумением.

— Поверь мне, — настаивал он. — Мы пройдем вместе, я знаю это.

Она еще раз посмотрела на приближающуюся к ним смерть, на его руку и взяла ее.

Зеленые воды раскрыли им свои объятия.

Из «Жития Благих наших, Копье воздевших». Эгроссимойон, около трех миллионов земных лет назад

«Много, много минуло циклов. Много раз воды Грота Сокрытого сменились.

Было так: Прохожий с Езоэевели именем Благой в Гротах явился. Был, как они — мимохожим, чужим в образе эгросимооа, повинен развоплотиться на поверхности под взором Аделинаам.

Была юная самка именем Леэнмиин. Тайишаиш-демон, Мать Тишины, покарала ее ауру [перевод условен, понятие обозначает совокупность ментальных проявлений эгроси] проклятием истинной [перевод условен, понятие приблизительно обозначает платоническое чувство без намерения воспроизводства] любви к Прохожему именем Благой. До сей поры это немыслимое смешение [значение неясно], смерть дарующее, ибо запретна радость к Езоэевели. Совет Гротов милостиво и печально просил Леэнмиин умереть, ибо тревожно эгроси умертвить Прохожего, та с радостью к тому склонилась.

Исполнен был хадж в Аделин-виири, Благой пошел и Леэнмиин. Благой был не учен и чужд, но аура его втекала в общую молитву, и та приняла ее. Он не знал, зачем шла Леэнмиин, прелюбодейка.

Когда в Пасти Аади-Иаасси, как велят язычникам их боги — суть демоны, она заместила своей его жизнь, подарив его ауру эгросимооа, Благой открыл Нэон-гоо, уйдя. Знамение исполнилось.

Но он сразу появился там вновь и была с ним иная Прохожая, самка эгроси телом. Были они без скафандров и стали умирать. Благой надел свой скафандр, оставленный в Пасти, и Прохожую одел в скафандр Леэнмиин.

«О! — думала Прохожая. — Она отдала мне свою одежду!»

Они были годами юны, дети Езоэевели, чужие, но Отец Всевышний даровал им волю и мудрость.

Во дни празднования печали конца цикла хадж возвратился в Гроты и там все ждали кары, мысля: новый День гнева близ. Ибо не бывало доселе — чтобы дважды воплощенный явился, и двое телом эгроси с Езоэевели сочетались.

Ибо Благой присовокупил Прохожую к себе, и именовали ее Благой, он же звал ее Лоона Агрийю. Головастики их не мерли, а потомство желало жизни [очевидно, в семье Благих не было обычного для Гротов падежа молоди и стремления к суициду]. Вскоре Грот Сокрытый вмещал многое множество телом эгроси, в которых жила Езоэевель.

Благие сделались велики и возглавили церемонии. Они явили лик свой Совету Гротов и магистры показали им ладони [формальный ритуал возведения в императорское достоинство]. Они сражались с сего не желающими эгроси, они сражались с гриизийя, они сражались с демонами поверхности.

Когда гриизийя побеждали Благих, Непорочная Яснодева во сне подала им Копье. Воздев его, они победили.

Отныне вера Сына именовалась в Гротах благой, и на краткие циклы, милостью Всеотца, настало время жизни. Гроты едины стали и вера Прободенного ширилась.

Но развоплощенные демоны ждали, и, попущением Всеотца, умерла Благая на поверхности, в граде Яснодевы.

Благого печаль поглотила. Он помыслил: «Она больше не станет плыть рядом. Зачем Ты покинул меня?»

По окончании праздника траура Благой совершил церемонию плача по Езоэевели, именем Всеотца, и Сына, и Силы Их, так, зачав новый цикл Аделинаам.

После чего, помыслив: «Лоона Агрийю», открыл Нэон-гоо.

Более не было такого, ибо мир остановился.

Да пребудет в покое до самой смерти Эгроссимойон и Грот наш, в утробе его сокрытый!

Ныне, когда остаток эгросимооа склонился к концу, помяните Непорочную Яснодеву и Благих наших, Копье воздевших, с нами плывших. Ибо встретят они вас в Водах Небесных, где Сын Прободенный Суд вершит. Так".

Загрузка...