Четвертый оруженосец

Глава 17

Воробей поднял голову и втянул в себя воздух, слегка остывший с наступлением вечера. Легкий ветерок, шелестевший в ветвях деревьев над оврагом, гонял пыль по поляне. Несколько котов сидели возле жалкой кучи с добычей, их тихие голоса неразборчиво доносились через ежевичный полог, прикрывавший вход в пещеру делителя.

Воробей вздохнул. Если бы ему достались загадочные способности Голубички, он бы сейчас знал, как дела у нее, Львиносвета и остальных воителей. Прошло уже два дня после ухода путешественников, и никто не знал, где они сейчас, закончились ли их поиски и нашли ли они бурых животных, перегородивших ручей.

Прошлой ночью Воробей попытался проникнуть во сны Львиносвета и очутился в русле пересохшего ручья, над которым склонялись ветки незнакомых деревьев. Воробей даже поймал запах брата и увидел кончик его золотистого хвоста, мелькнувший за камнем, но когда он со всех лап бросился в погоню, сон оборвался, и Львиносвет не ответил на его зов.

«Это потому, что он сейчас очень далеко отсюда, — грустно подумал Воробей, когда проснулся. Лапы у него ныли от усталости, а подушечки горели огнем, словно он в самом деле всю ночь гонялся за братом по камням. — Мне до него никак не добраться».

Воробью не терпелось рассказать Львиносвету о недавней стычке с Ветерком возле озера. Он до сих пор не мог забыть ненависть, исходившую от этого странного воина Ветра, а в его ушах продолжали звучать предостережения древних котов. Что все это значило?

«Не могу поверить, что этот блохастый паршивец — мой сводный брат!» — с досадой подумал Воробей.

Ежевичный полог всколыхнулся, и Воробей узнал запах Дыма.

— Я пришел попросить у тебя еще немного трав, — сообщил Дым и нехотя добавил: — Моя спина сегодня болит гораздо меньше, так что, похоже, твои травы помогают.

— Замечательно, — ответил Воробей. — Мне приятно это слышать. Подожди, сейчас принесу.

Он побежал в заднюю часть пещеры, а Дым с опаской крикнул ему вслед:

— Но я бы не хотел забирать у тебя последние запасы, вдруг они окажутся кому-нибудь нужнее, чем мне?

— Даже не думай, — ответил Воробей. Вытащив из кладовой несколько веточек пижмы и немного ромашки, он вернулся к Дыму.

— Вот, съешь это.

Пока Дым послушно слизывал с пола травы, Воробей разжевал листики ромашки, приготовил мазь и тщательно нанес ее на спину коту в том месте, где боль была сильнее всего.

— Спасибо, — с облегчением пропыхтел Дым и приготовился уходить. Возле выхода он вдруг остановился, и Воробей почувствовал его смущение. ~ Тростинка велела передать тебе большое спасибо. Она говорит, что я в последние дни совсем извел ее, потому что постоянно жаловался на спину, но не хотел лечиться.

— Я отлично понимаю бедную Тростинку, — пряча улыбку, пробормотал Воробей, когда бурый воин вышел.

Не успел звук шагов Дыма стихнуть в дали, как еще один кот просунул голову в палатку целителя.

— Привет, Пеплогривка, — кивнул Воробей, вдыхая ее запах, в котором сегодня отчетливо чувствовалась примесь тревоги. — Что случилось?

— Со мной все в порядке, но я очень беспокоюсь за Маковинку, — вздохнула молодая воительница, проходя в пещеру.

— А что с ней такое? — страх рыбкой плеснул в животе у Воробья. — Что-то с котятами? Схватки начались?

— Нет-нет, она здорова и чувствует себя прекрасно, — поспешила заверить его Пеплогривка. — Насколько я могу судить, живот у нее нормального размера, ни жара, ни тошноты не наблюдается.

— Замечательно, — кивнул Воробей, а про себя подумал: «Еще бы ты не могла судить — ведь ты же Пепелица!».

— Однако в последнее время она как-то странно притихла и постоянно грустит, — взволнованно продолжала кошка. — Ты ничем не можешь ей помочь?

Воробей растерялся. Какой помощи она от него ждет?

— Я не хочу давать ей целебные травы без острой необходимости, — осторожно ответил он. — Понимаешь, она ведь ждет котят, поэтому здесь нужно проявлять особую осторожность.

— Конечно, но…

— Ты сама сказала, что она не больна, — перебил Воробей, не обращая внимания на слабый протест Пеплогривки. — А раз все в порядке, то…

— Но все совсем не в порядке! — на этот раз Пеплогривка сама перебила его. — Ничего не в порядке! — с горечью добавила она. — Ах, Воробей, как же я тоскую по Остролистой!

На миг Воробью показалось, будто она швырнула ему камнем в живот. Он каждый день заставлял себя не думать о сестре, и каждый день все его усилия оказывались тщетными.

— Я тоже, — еле слышно ответил он.

— Конечно, я понимаю, — с глубоким сочувствием прошептала Пеплогривка. — Что может быть страшнее, чем потерять родную сестру? Может быть, Маковинка из-за этого так тоскует? С тех пор, как Остролистая пропала, у меня в груди поселилась огромная пустота, и я ничем не могу ее заполнить. — Она тяжело вздохнула. — Прости, что растревожила тебя, Воробей.

Она повернулась и молча вышла из палатки. Воробей живо представил себе ее понуренную голову и опущенный хвост, уныло волочившийся по земле.

Когда Пеплогривка ушла, Воробей снова вернулся в кладовую и стал перебирать травы. «Маковые зерна… пижма… бурачник… Нет, все не то! — с досадой подумал он. — Нет такой травы, которая утоляла бы тоску и печаль, как нет таких слов, которые заставили бы Маковинку перестать оплакивать умершую сестру».

Снова свернувшись на своей подстилке, Воробей закрыл глаза, но перед тем, как уснуть, направил свои мысли к Маковинке. Как ни странно, он нашел ее на узкой каменистой тропинке, спиралью спускавшейся к Лунному озеру. Лунный свет, серебривший камни и сухую траву пустошей, ярко блестел на пестрой спинке молодой кошки, бесшумно шагавшей впереди Воробья.

— Маковинка! — окликнул целитель.

Воительница остановилась и медленно повернулась к нему. Звездный свет сверкал в ее грустных глазах.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Воробей. Маковинка, похоже, ничуть не удивилась встретить его здесь.

— После того, как умерла Медобока, мне почти каждую ночь снится эта каменистая тропка, — ответила она. — Я так хочу увидеть ее, что слышу, как она зовет меня откуда-то оттуда. — Она кивнула на горную гряду, черной линией вырисовывавшуюся на фоне звездного неба.

Воробей насторожил уши, пытаясь расслышать зов молодой кошки, но тишину ночи нарушал лишь шепот ветра в траве.

— Я ее не слышу, — признался он.

— А я слышу, — очень спокойно ответила Маковинка. Ее глаза были ясны, и лишь в голосе слышалась мучительная тоска по погибшей сестре.

У Воробья закололо лапы. Маковинка ступила на тропу, по которой до сих пор ходили только целители.

— Ты должна поскорее вернуться домой, — сказал он. Воробей не забыл, как когда-то давно, когда Маковинка была лишь маленьким котенком, умиравшим от зеленого кашля, он спас ей жизнь и увел из Звездного племени обратно на землю. Тогда она с готовностью пошла за ним, потому что была не готова покинуть свое племя, с которым только-только начала знакомиться. — Тебе здесь нет места.

— Нет, я должна пойти туда! — Маковинка отвернулась и помчалась вниз по узкой тропе, да так быстро, что в мгновение ока растаяла в тумане. Потом из сгустившейся мглы до Воробья донесся ее далекий голос: — Я должна увидеть Медобоку!

Воробей проснулся, словно от толчка, и заскреб лапами мох. Нос сильно припекало, значит, солнце уже взошло. Лапы у Воробья болели, как после долгого путешествия по горам. Зевая, он встал и вышел на поляну. Лучи солнца уже пробились сквозь ветви деревьев над оврагом, раскалив песок.

Червь беспокойства продолжал грызть его изнутри. Пытаясь заглушить тревогу, Воробей направился в детскую и просунул голову внутрь. Он услышал тихое дыхание спящих, почувствовал смешанные запахи Тростинки, Ромашки и Маковинки. Немного успокоившись, целитель осторожно убрат голову и отошел, чтобы не будить спящих. Про себя он решил, что с этого дня будет особенно внимательно присматривать за Маковинкой.

— Это лист щавеля, — объявил Воробей, беря листок в когти и подсовывая его под нос Искролапке.

— А то я не знаю! — огрызнулась та. Воробей едва сдержался, чтобы не отчитать ее. Он знал, что маленькая ученица все еще злится из-за того, что Голубичка отправилась в путешествие без нее, и не мог винить ее. Но Огнезвезд велел ему научить всех оруженосцев распознавать самые важные травы, поэтому Искролапке придется пройти обучение вместе со всеми, хочет она этого или нет.

— Листья щавеля прекрасно лечат натертые подушечки кошачьих лап, — продолжал Воробей, не обращая внимания на дурное настроение ученицы. — Щавель растет повсюду, он всегда под лапой, и поэтому мы очень часто используем его.

— Значит, щавель пригодится нам, если мы отправимся в долгое путешествие? — спросил Шмелелап.

«Эх, дружок, ну кто тянул тебя за язык?» — с тоской подумал Воробей, услышав злобное шипение Искролапки.

— Совершенно верно, — ответил он. — Или если вы наступите на острый камень, — поспешно добавил он, торопясь уйти от болезненной темы путешествия.

— А я думала, для этого используют паутину, — вставила Иглолапка.

— Паутина пригодится только в том случае, если повреждена кожа, — поправил ее Воробей. — Она применяется для серьезных ран, особенно глубоких, когда кот может потерять много крови. Для более мелких ранок и царапинок мы используем ноготки или хвощ, чтобы быстро остановить кровотечение. Вот это листья ноготков, — продолжал он, поднимая с земли листок. — Хвоща у меня сейчас нет, но вы обязательно попросите своих наставников отыскать его в лесу, когда пойдете на занятия. Кстати, я буду вам очень благодарен, если вы принесете мне немного хвоща.

— А если кот съест какую-нибудь плохую дичь или какую-нибудь гадость, которую бросили Двуногие? — спросила Цветолапка. — Мама говорит, что Речные коты часто такое едят. Какие травы применяют в таком случае?

— Это для вас пока слишком сложно, — отрезал Воробей. — Сегодня мы разберемся с натертыми лапами и мелкими ранками. С такими случаями коты сталкиваются каждый день, а серьезные отравления, слава Звездному племени, случаются всего несколько раз за год.

— Но мы же должны знать, как с ними справляться? — упрямо пробасил Шмелелап.

— Нет, если вы не собираетесь стать целителями, — терпеливо объяснил Воробей. — Более серьезные болезни…

В этот момент он с облегчением услышал за спиной громкие шаги и почувствовал запах Терновника.

— Вы закончили? — нетерпеливо спросил воин. — Нам пора отправляться на охоту.

— Ура! Охота! — вскочила Цветолапка. — Сегодня я поймаю самого большого кролика в лесу!

— Звездоцап хвалился, да жизни лишился, — сухо одернул ее Терновник. — Не надо давать обещаний, которые не выполнишь. Можно мне забрать их, Воробей?

— Нужно! — искренне ответил целитель. — Не забудьте про хвощ! — крикнул он вслед убегающим оруженосцам.

Когда они ушли, Воробей вышел из палатки и побежал к старейшинам. Здесь все было по-прежнему — Кисточка и Пурди спали, свернувшись под ветками, а Долгохвост сидел возле них. Услышав шаги Воробья, слепой кот с наслаждением потянулся.

— Привет! Я надеялся, что ты к нам заглянешь. Тревога жгучей крапивой обожгла Воробья, когда он услышал слабый голос Долгохвоста. Он привык считать его молодым котом, живущим в палатке стариков только из-за своей слепоты, но сейчас впервые понял, что и Долгохвост постепенно стареет.

— Чем я могу тебе помочь? — участливо спросил Воробей.

— Я хотел спросить, нет ли у тебя каких вестей о котах, что ушли в верховья ручья, — сказал Долгохвост. — Узнали они, почему вода ушла?

— Пока ничего не известно, — грустно ответил Воробей. — К сожалению, сейчас я знаю столько же, сколько и ты.

— Этого мало, — тяжело вздохнул Долгохвост. — Никому не будет покоя, пока наши посланцы не вернуться домой целыми и невредимыми.

— Я знаю, но что мы можем…

— Воробей! — Громкий шепот, раздавшийся с другой стороны куста, не дал ему договорить. Высунув голову, Воробей почувствовал запах Тростинки.

— Что такое? Кто-то заболел?

— Нет, но мы нигде не можем найти Маковнику! Ты ее не видел?

Воробей не стал напоминать ей, что он при всем желании не может увидеть не только Маковинку, но и ничего вокруг. Сейчас было не время для колкостей.!

— Утром я заглядывал в детскую, и она спала.

— Да, но теперь ее там нет! — Тростинка была явно озадачена.

— Здесь ее тоже не было, — подсказал Долгохвост.

— Я нигде не могу ее отыскать! — воскликнула Ромашка, пролезая под ветки и едва не наступив на спящую Кисточку. — В палатке оруженосцев ее нет, на поганом месте тоже…

— Не нужно здесь толпиться, — перебил Воробей, ласково, но твердо выпроваживая Ромашку на поляну. — Если мы будем так шуметь, то разбудим Кисточку и Пурди, и уверяю вас, от этого никому не будет легче. — Когда Ромашка и Тростинка ушли, он повернулся к Долгохвосту и пообещал: — Если я что-нибудь узнаю о путешественниках или о том, куда подевалась вода, я непременно тебе расскажу. Честное слово.

— Спасибо, Воробей, — обрадовался слепой кот.

Выбравшись из палатки старейшин, Воробей подбежал к встревоженным королевам.

— А теперь расскажите мне все с самого начала.

— Я проснулась утречком, глядь — а Маковинки и нет, — затараторила Ромашка. — Тростинка тоже не слышала, как она ушла. Мы сначала-то не беспокоились, но ее все нет и нет, вот мы и пошли искать.

Воробей не спешил беспокоиться. Маковинке оставался еще целый месяц до рождения котят, поэтому прогулка по лесу никак не могла ей повредить.

— Нужно рассказать другим котам! — воскликнула Ромашка.

— Но кому? — рассудительно спросила Тростинка. — Огнезвезд только что повел патруль за водой, Бурый и Медуница ушли на охоту с Ежевикой, а…

— Пеплогривка занимается с ученицей, — закончил за нее Воробей. Что касается Ягодника, то было совершенно очевидна, что добрые королевы меньше всего хотели бы сообщать ему эту новость. Воробей не мог осуждать их, помня о том, как грубо Ягодник разговаривал с Маковинкой, когда встретил ее возле озера. — Я думаю, пока рано поднимать тревогу, — решил он. — Маковинка, наверное, пошла попить или размять лапы.

— Что ж, возможно, — с облегчением кивнула Тростинка.

Ромашка продолжала нервничать, однако безропотно позволила Тростинке увести себя обратно в Детскую.

Воробей направился в свою палатку и зашел в кладовую, чтобы приготовить очередную порцию трав для Дыма. Он немного слукавил, когда заверил бурого кота, будто у него достаточно трав для лечения больных. На самом деле запасы целителя таяли на глазах, но если сказать об этом Дыму, тот непременно откажется от лечения!

Воробей стоял, засунув голову в кладовую, поэтому скорее почувствовал, нежели услышал, как кто-то вошел в палатку. Выбравшись наружу, Воробей уловил запах Ромашки.

— Заходи, Ромашка, — пригласил он, подавив вздох. Целитель не удивился тому, что королева пришла поговорить с ним — было очевидно, что Ромашка страшно огорчена исчезновением молоденькой кошки.

Ромашка остановилась перед Воробьем, взволнованно царапая когтями землю.

— Я просто вся извелась из-за бедняжки Маковинки! — выпалила она. — В последнее время она так тосковала, так грустила!

— Как ты думаешь, что ее угнетало? — спросил Воробей, вспомнив вчерашний визит Пеплогривки. — Она отлично себя чувствует, с котятами тоже все в порядке, Я регулярно прослушиваю ее живот и знаю, что они здоровы. Воины заботятся о ней, постоянно приносят воду и дичь.

— Ах, не в этом дело! — раздраженно махнула хвостом Ромашка. — Это все из-за Ягодника! Маковинка вбила себе в голову, что он ее не любит.

Воробей подавил стон. «У меня нет времени на эти глупости! — хотелось заорать ему. — Любит — не любит, кому какое дело?»

— Что ж, все может быть, — пробормотал он. — Если ты помнишь, Ягодник раньше любил Медобоку.

— Да как у тебя язык поворачивается говорить такое, Воробей! — ахнула Ромашка. — Какая разница, кого он любил раньше, если сейчас он с Маковинкой! Она такая славная кошка, уж такая ласковая…

— Может, есть разница, — пожал плечами Воробей. Сам он не видел в своих словах ничего странного. Все Грозовое племя знало, что Ягодник был без ума от Медобоки и хотел иметь котят от нее, но после того, как бедняжку укусила гадюка, он переключил внимание на сестру умершей подруги.

— Маковинке кажется, будто Ягоднику не нужна ни она, ни ее котята, — продолжала Ромашка. — Она думает, будто он тоскует по Медобоке и хочет, чтобы та вернулась.

— К несчастью, это совершенно невозможно, — сухо заметил Воробей.

— Я сама знаю! — рявкнула Ромашка. — Но разве Маковинка кого-нибудь слушает? Честно говоря, ей никогда не хватало здравого смысла!

«И не говори», — устало вздохнул про себя Воробей.

Ромашка снова заскребла когтями по земле.

— Что если она решила навсегда уйти из племени?

— Нет, это невозможно, — решительно заверил ее Воробей.

«Великое Звездное племя, спаси меня от этих суетливых кошек!» — с тоской подумал он, а вслух сказал: — Я переговорю с Огнезвездом, когда он вернется в лагерь. Может быть, он пошлет кого-нибудь на поиски Маковинки.

«Можно подумать, нам больше нечем заняться, кроме как бегать по лесу за кошками с разбитым сердцем! — сердито проворчал он про себя. — Коты и без того выбиваются из сил — у нас не хватает лап, чтобы ходить за водой, охотиться и выполнять другие обязанности».

Он мягко выпроводил Ромашку из своей палатки на поляну. Воробей чувствовал, что не сумел ее успокоить, однако не представлял, что еще может сделать.

Постояв немного, он решил еще раз проверить все трещинки в стенах оврага, через которые в лагерь могла вползти гадюка. Только что миновал полдень, и земля в лагере так раскалилась, что больно было ступать. Камни тоже сильно нагрелись, поэтому старейшинам пришлось выбрать себе другое место для послеобеденного сна.

«По крайней мере, сегодня Пурди не будет путаться у меня под лапами!» — подумал Воробей.

Он принялся обходить щели и проверять камни, а сам все время вспоминал тот страшный день, когда погибла Медобока. Поморщившись, он вновь почувствовал дикий страх Ягодника, беспомощно смотревшего, как молодая кошка корчится в предсмертной агонии. Печаль Ягодника до сих пор жила у подножия скал, впитавшись в камни.

«Бедный Ягодник! — мрачно вздохнул Воробей. — В те страшные мгновения он всей душой хотел, чтобы змея ужалила его вместо Медобоки. Он очень любил ее… Если Маковинка знала об этом, то я понимаю, отчего она сбежала».

Воробей поставил на место последний камень и! вдруг замер с протянутой лапой. Он понял, где может быть Маковинка — и похолодел от страха.

Выбежав из оврага, он помчался в лес, радуясь прохладной тени и неожиданной сырости воздуха, казавшейся такой густой, что ее можно было пить. Воробей даже высунул пересохший язык на бегу, но, разумеется, не напился, а лишь почувствовал еще более сильную жажду.

«Мышеголовый комок шерсти! — выругал он сам себя. — Что ты дуришь, как безмозглый котенок?»

Встряхнувшись, он помчался через лес к гребню холма, нависшему над озером. Сухой и жаркий воздух волнами обдавал его на бегу, ветер нес с собой запахи и голоса котов, толпившихся возле воды. В своих снах Воробей часто видел озеро, поэтому теперь без труда представил его себе, мысленно уменьшив в размерах и окружив сухой глиной и камнями.

«Даже подземные туннели сейчас, наверное, пересохли!»

Взобравшись на холм, Воробей медленно побрел вдоль гребня, то и дело останавливаясь, чтобы принюхаться. Наконец, возле кустика сухой травы, он учуял свежий запах Маковинки.

«Ну вот, я был прав! — с облегчением подумал целитель, устремляясь вперед. — Теперь я знаю, где ее искать».

Он вихрем добежал до границы племени Ветра, где запах Маковинки исчез, заглушенный ароматом пограничных меток.

У Воробья оборвалось сердце. Значит, Маковинка все-таки ушла туда, где он встретил ее во сне.

«Мышеголовая кошка! — выругался про себя Воробей. — Она ушла к Лунному озеру».

Вновь отыскав запах Маковинки, он двинулся вперед по знакомой тропе, но не успел пройти и нескольких шагов, как почувствовал еще один запах. Он был немного свежее, чем запах Маковинки, но в точности совпадал с ним, как будто второй кот намеренно преследовал Грозовую кошку.

«Ветерок! — ахнул Воробей. — Великое Звездное племя, что все это значит? Ему-то что здесь понадобилось?»